София Даянова
Аллея Ожидания
–Hallo, Roman Olegovich! – защебетала она. – Endlich kamen Sie nach Hause. Wie Bootsfahrt? Sich gut fühlen8?
– Gut, Laura. Vielen Dank für Ihr Interesse, – грустно улыбнулся Машковичус. – Wahrscheinlich sehnte du hier in der Einsamkeit. Ich fand die Helferin dir, dass du nicht vermisst während meiner Langstrecken-Reisen9.
Девушка повернулась к Кате. Её глаза заблестели от радости. Лаура подарила губернатору теплую улыбку, полную искренней благодарности.
–Laura, bring den Tee in mein Arbeitszimmer. Während ich erzähle Kate, was und wie bei uns gemacht wird10.
Девушка послушно кивнула и исчезла в глубине квартиры. Роман Олегович и Катя вошли внутрь. Стены, пол и потолок дома были частью огромного дерева. Казалось, здесь побывала стая термитов и прогрызла в древесине проходы и пустоты, которые потом духи приспособили под жилые помещения. Входная дверь вела в большую круглую прихожую. Если пересечь ее по прямой, можно очутиться в гостиной. Справа от гостиной была дверь в кухню, слева располагался кабинет губернатора, еще левее кабинета, у стены пристроился массивный комод на толстых трехпалых ножках, и, наконец, в уголке скромненько притаилась маленькая комнатка, плотно закрытая дверью.
Губернатор отвел девочку в свой кабинет. Это была просторная прямоугольная комната. В огромную расщелину в стене была вставлена изящная оконная рама, у окна в высоких расписных вазах росли яркие цветы, на которых сидели огромные, каких не увидишь ни в одном ботаническом саду, бабочки. Посередине кабинета стоял длинный стол и несколько стульев. Справа и слева – шкафы, в которых за стеклянными дверцами скрывались бумаги и старинные книги в тяжелых переплетах. На стене напротив окна висела картина с изображением то ли карнавала, то ли торжественного парада, то ли какого-то городского праздника. Под потолком, словно белый цветок, распустилась красивая хрустальная люстра, освещавшая всю комнату. Но не свечей, ни лампочек не было. Казалось, каждая хрустальная спиралька, каждый ограненный камешек, каждая прозрачная трубочка испускает нежный жемчужный свет. Он в сочетании с легким мерцающим дымком, который витал по кабинету, придавал комнате чарующий вид.
–Присаживайся, – Машковичус указал на место под картиной, где не было ничего, кроме белого дымка. Катя ошеломленно подняла глаза на Романа Олеговича. На мгновение она сильно засомневалась в адекватности хозяина этой квартиры. Либо от долгих размышлений призрак тронулся разумом, либо… он настолько высокомерен, что считает, будто его гости должна сидеть на полу?! Хорош губернатор, нечего сказать!
– Да не бойся ты так, – Машковичус плавно опустился вниз, и мерцающий дымок под ним, собираясь и уплотняясь, принял вид кресла, – вот, видишь?
Недоверчиво хмурясь, Катя согнула колени, медленно опустилась…и приземлилась на мягкий диван. Облегченно вздохнув, девочка откинулась на изящную мягкую спинку. Ноги, свалившие с себя тяжесть тела, горели, подрагивали и ныли от усталости.
– Как ты уже, наверное, догадалась, я держу дома служанку. Ее зовут Лаура. Если тебе интересно, она родилась в немецкой деревеньке недалеко от Эрфурта. Умерла, к сожалению, в самом рассвете своей цветущей юности. Ее родину накрыла эпидемия холеры, и Лаура, как и тысячи других людей, не смогла скрыться от её черной десницы. Хотя таким, как она, жить бы целый век. Она не образована, но заботлива, добродушна и весела, и я думаю, вы с ней поладите. Нельзя сказать, будто бы она не справляется со своей работой, и поэтому мне пришлось нанять ей помощницу. Нет, Лаура – образцовая служанка. Даже осмелюсь добавить, она настоящая хозяйка в моем доме. Просто она часто скучает в одиночестве, пока я езжу по делам, и я решил, что с тобой ей будет лучше. Об одежде, питании и других потребностях живых людей можешь не беспокоиться: я обо всем позабочусь. Жить будешь здесь. Согласна?
–Да, – Катя едва удерживала себя от нетерпеливого ерзанья на диване. Все складывалось как нельзя лучше. Она официально становилась служанкой в доме губернатора, что своей официальностью полностью покрывало ее неофициальное пребывание в Аркаиме.
Но об этом она решила не говорить. И вообще на Аллее Ожидания пока лучше не появляться. А вот когда она зарекомендует себя как хорошая работница, можно будет вскрыть свои карты. Машковичус по своей природной доброте наверняка вступиться за нее, и Сыч разрешит продолжить поиски.
–Работы по дому немного, – продолжал Роман Олегович, – но об этом тебе подробнее расскажет Лаура. Я лишь требую, чтобы в мое отсутствие ты ни при каких обстоятельствах не заходила в мой кабинет. Здесь очень много хрупких предметов, которых трудно достать в Аркаиме, и которыми я очень дорожу. А учитывая твое странное поведение, не удивлюсь, если ты испугаешься вон той гигантской бабочки, – губернатор показал рукой на цветы у окна, – побежишь из комнаты и опрокинешь астролябию или разобьешь телескоп.
– Да любой бы на моем месте заорал от страха при виде гигантского жука! – насупилась Катя.
– Просто веди себя спокойнее, – доверительно посоветовал Машковичус. – Дело в том, в городе призраков тебя ожидает еще немало сюрпризов. Люди-жуки и деревья-дома – лишь немногие чудеса нашего мира. Не стоит так бурно реагировать на все вокруг. Будь храброй и сильной. В конце концов ты пришла в Аркаим добровольно, значит морально должна была подготовить себя к нечто подобному, верно?
«На самом деле, я пришла сюда не сама. Меня привел сюда чудик, который забрал ночью из больницы, а потом целый день таскал по спиритическим клубам в поисках медиума, способного отправить нас в параллельный мир, где я должна найти потерянные воспоминания, – мысленно ответила Катя, – хотя я понятия не имею, как этого сделать, и до сих пор сомневаюсь в успехе затеянной кампании. Так что морально я не была готова. Извините».
– Верно, – выдохнула девочка, водя пальцем по выбитому золотистыми нитями узору на сидении дивана. Если ей нет дела до чужих проблем, то с чего она решила, что Машковичусу интересны её жалобы? У него есть свои дела и обязанности. Зачем ему слушать проблемы своей прислуги? Нет, он, конечно, из вежливости выслушает, но пропустит мимо ушей и вряд ли станет жалеть. Хотя сейчас как никогда школьница мечтала, чтобы кто-нибудь большой, взрослый и сильный распутал клубок странностей и загадок и вернул её домой к родителям.
В этот момент двери кабинета распахнулись, и в комнату вошла Лаура с подносом в руках. Перед Катей на столике появилась чашка чая, сахарница, миска с вареньем и несколько баранок.
В животе у Кати громко заурчало.
Машковичус заметил, как школьница голодными глазами смотрит на еду.
– Laura, ob wir die Ware zu verkaufen11? – обратился он к служанке.
– Ja, ein paar gestrickte Strümpfe und Gestickte Tischdecke12, – отозвалась девушка.
– In diesem Fall nimm alles was es gibt und geh auf den Markt. Kaufen Sie Lebensmittel und Kleidung für Mädchen13.
Лаура кивнула и поспешно вышла из комнаты.
–Приношу извинения за свою непредусмотрительность, – Роман Олегович положил руку на грудь и чуть наклонился вперед. – У меня нечасто бывают живые люди, так что я не храню дома пищу. Так, конфеты, печенье, мед, варенье – угостить редкого посетителя. Но Лаура сходит на рынок и все купит.
– Правда?
–Да, я же говорил.
–Вы говорили на незнакомом мне языке, – кротко ответила Катя.
Тут Роман Олегович столкнулся с проблемой. Владея несколькими языками, он свободно говорил с обеими девушками, даже не подозревая, что, когда Катя и Лаура останутся наедине, они не поймут друг друга.
Но искать новую помощницу губернатору не хотелось: Катя вполне его устраивала. Нужно было что-то срочно придумать.
– Ты можешь заключить со мной сделку, и я дам тебе способность говорить на языках, которые знаю сам.
– И сколько языков вы знаете?
– Двенадцать. Не считая наречий и диалектов.
–Здорово! – восхитилась школьница.
Машковичус взял её руку.
– Подожди, у тебя почти нет воспоминаний? – охнул Роман Олегович. – Быть такого не может!
– Может, – Катя показала ладонь с круглой родинкой, – один дух спас мне жизнь и забрал все мои воспоминания. Поэтому мне нечего предложить вам взамен.
«Что я несу?! – с досадой подумала Катя. – Он же сейчас меня отпустит. А мне так нужно здесь остаться! Или не нужно? Может, лучше, если Машковичус меня отпустит? Вдруг я не найду гусара и только зря потеряю время? А что если родители меня уже ищут? Да, наверняка ищут. В больнице, наверное, уже написали заявление в прокуратуру. Они обещали. И сейчас все меня разыскивают, а я сижу внутри пустого дерева и нанимаюсь в служанки губернатору – призраку! Блестяще, Екатерина! Хотели как можно быстрее вспомнить свое прошлое, найти родителей и вернуться домой, но вместо того, что бы лечить амнезию и ждать, пока милиция во всем разберется, вы уперлись в параллельный мир выбивать из духа его кровно заработанные воспоминания за ваше спасение! Вы мастер усложнять себе жизнь!»
«Забрать все воспоминания заказчика, – размышлял Машковичус, – вот ненасытная утроба! Нужно не забыть сообщить Сычу».
Машковичус щелкнул пальцами.
– Ой! – Кате показалось, что кто-то покопался в её мозгах и тем самым разрешил её дилемму.
– А воспоминания? Я все ещё помню, что было вчера.
– Не все. Я забрал всего одну минуту, – махнул рукой Машковичус.
–Спасибо, огромное спасибо, Роман Олегович! – Катя посмотрела на усталое лицо губернатора и поклонилась. Она не знала, как еще его отблагодарить за проявленную щедрость. Хотела, было, броситься на шею и горячо обнять. Но Машковичус – губернатор, её работодатель. Он привык к соблюдению правил приличия. Не то чтобы её сейчас уж сильно беспокоила её репутация (беспокоила, но не сильно, потому что девочка сомневалась, правильно ли она поступила, согласившись на работу) и то, что фамильярность могла опустить её в глазах Романа Олеговича. Просто Катя чувствовала, что подобное поведение в данной обстановке было противоестественным и неправильным. Неразумным. Все равно, что подойти дождливым днем к луже на дороге и ждать, пока по ней не проедет машина и не окатит тебя водой с ног до головы.
К тому же, она видела, как тяжело Машковичусу далась услуга. Полупрозрачное лицо губернатора стало еще прозрачнее. Катя боялась, что её выходка могла забрать у Романа Олеговича последние силы.
–Могу ли я пойти на Торговую площадь вместе с Лаурой?
–Конечно, можешь, – ответил Машковичус, – ступай.
Катя взяла с блюдца одну баранку, и, грызя на ходу, побежала в коридор.
Роман Олегович закрыл дверь кабинета, снял мундир и в одной рубашке развалился в кресле.
«Гроций… Надо бы заглянуть к Гроцию…» – подумал он, устало прикрывая глаза.
За окном говорили люди, шумел океан, хлопали крыльями птицы и хрустели подмёрзшие от снега ветви дерева-дома. Машковичус вслушивался в симфонию города призраков. Постепенно тяжелые думы отходили на дальний план, уступая место исцеляющему спокойствию и тихой гармонии.
Роман Олегович почувствовал, как тяжелеют веки и разум замирает в сладкой дремоте.
«Я сплю? – удивился Машковичус. – Но духи не спят. Тем более духи-губернаторы. У меня еще столько дел. Я даже письмо не прочитал».
Письмо.
Слово раскатом грома раздалось в голове. Приятное покалывание расслабляющегося тела вмиг исчезло. Сна как не бывало. Ноги и руки – все вновь откликалось на малейшее движение мысли.
Тяжелые мысли немедленно вернулись в голову. Машковичус нервно распечатал конверт и пробежался глазами по кривым строчкам письма.
Наитие его не подвело. Опасения оправдались.
Губернатор выбежал из кабинета, на ходу надевая мундир. Не дожидаясь, пока Донатас подаст лифт, спустился по лестнице и, быстро шагая по посыпанной гравием дорожке, направился в сторону пристани.
Глава 8: Гриша в тумане.
– И все же, в голове никак не укладывается, – возмущался Василич, – маленький мальчик, который перевез меня через реку, оказался духом, и после встречи с ним я обнаружил у себя удивительные способности! Я стал видеть души тех, кого давно уже не было на земле! Разве такое возможно?! Если между этими событиями какая-то связь, или я уже свихнулся на старости лет?!
– Бросьте, Федор Васильевич, – рассмеялся Гриша, – не преувеличивайте, все гораздо проще, чем вы думаете. Вы просто заключили с мальчиком сделку, поэтому стали видеть остальных духов.
– Сделку, какую сделку? – встревожился медиум. – Ничего я с ним не заключал. Мы и слова друг другу не сказали. Мне даже показалось, что мальчик немой, и я жестом показал ему, что мне нужно на другой берег. Он кивнул головой, я уселся в лодку и мы пересекли реку, а потом…
– Потом случилось нечто странное, – продолжил Гриша, – тот малец быстро наклонился к вам, коснулся пальцами вашего лба и бесследно исчез. Вы рассказывали.
–Я все равно ничего не понимаю, – покачал головой медиум, – я ни совершал никакой сделки.
– Ну как же не совершали! – воскликнул Гриша. – Вам нужно было перебраться на другой берег? Да. Вы попросили мальчика-призрака помочь вам? Верно. Он помог вам, он совершил для вас услугу, за которую вы заплатили своими воспоминаниями, когда позволили мальчику коснуться вашего лба, а потом стали видеть других духов. Это происходит со всеми, кто заключает сделку с призраком.
– Серьезно? – Василич обратил на студента беспомощно-наивный взор. – То есть, я, как и Катя, тоже чего-то не помню.
– Угу. Признаюсь, у меня тоже есть провалы в памяти.
– И все люди, которым духи оказывали услуги, они, как и я, видят человеческие души? То есть, они, по сути, тоже экстрасенсы? – Василич изумился своему неожиданному открытию.
– Ну, можно и так сказать, – простодушно пожал плечами Гриша.
Пенсионер приуныл. Оказывается, его уникальные способности, за которые его ценили в молодости и продолжают помнить по сей день, на самом деле не такие уж уникальные. Более того, они проявились у Василича не при самых романтических обстоятельствах: не при ударе молнией или после вещего сна, в котором загадочный голос открывал старику тайну и пророчил ему полное великих свершений будущее. Нет, просто какой-то юнец шаловливо коснулся пальцами его лба! К сожалению, Василич не знал о том, что все-таки кое-чем он отличался от обычных людей. Если видеть призраков могли многие, то сознательно перемещаться в Аркаим и перемещать других людей могли только такие как он, медиумы. Эту способность Василич унаследовал от далеких предков и, если бы не Рейнгард, никогда бы не узнал о ней.
Студент и пенсионер вернулись к стойке регистрации. Группа прибывших духов и туристов уже разошлась.
–Григорий Леонидович Вязов, – отрапортовал Гриша.
Сыч со сделанным спокойствием внес запись в большую книгу. Он не стал спрашивать о Кате. Не потому что не помнил, а потому что не хотел. Противозаконная сделка, заключенная гостей и неизвестным духом может скомпрометировать призраков в земном мире, если Сыч во всем не разберется. Птица не могла сосредоточиться: панические мысли о межмировом позоре то и дело отвлекали смотрителя острова. Он несколько раз неправильно записывал имена, и помощникам приходилось заменять испорченные листы на новые.
Сыч старался не вспоминать о Кате и об инциденте, чтобы снова не наделать глупостей. Он видел, как юноша и пожилой мужчина отвели девочку к лодке. Этого ему достаточно. Катя отправилась домой. Когда Сыч все сделает, он вернется к её проблеме, разберется и сообщит в земной мир. А сейчас ему было некогда: еще нужно слетать по делам в Городскую ратушу.
– Прекрасно, – ответила птица, – цель пребывания?
–Я хочу найти Валентину Шолохову, – сказал Гриша, – она студентка Московского университета. Годы жизни… Кажется… 1963 – 1983…
–Совсем другое дело! – Сыч радостно взмахнул крыльями. – Сразу ясно, кого ищем. А то какие –то гусары, без имени, без внешности, без возраста…
Сыч опомнился и замотал головой. Не думать. Не думать о Кате и его гусаре. Иначе листами для книги не запасешься.
– А вы? – Сыч ткнул ручкой в сторону Василича.
–Я пришел с этим молодым человеком и везде следую за ним, – спокойно ответил пенсионер, – меня зовут Федор Васильевич Белоногов.
Пока Сыч, следя за каждой буковкой (чтобы снова ненароком не ошибиться), аккуратно выводил слова в книге, светло-ореховый жаворонок с белой пушистой грудкой и пестрыми крыльями опустился на гранитную столешницу, поскакал к Сычу с маленькой бумажкой в клювике.
Сыч отложил ручку и своей когтистой лапкой цапнул листочек.
–Валентина Шолохова сейчас находится на Острове Водопадов, – прочитал смотритель.
– Как нам туда добраться?
–Возвращайтесь к северному порту, – птица чуть развернулась и махнула крылом за спиной, – Скоро оттуда, от пристани номер 19 отплывет конвой парусных лодок. Они как раз идут к Острову Водопадов.
– Спасибо.
–Не стоит благодарности, – не глядя на студента и медиума, ответила птица, – будьте любезны, распишитесь в книге в знак подтверждения того, что вы прослушали мое небольшое повествование, ознакомились с нашими правилами и согласны с предъявляемыми к вам требованиями.
Гриша с Василичем оставили подписи в книге смотрителя. Буквы, выведенные чернилами, заблестели. Золотые искорки поднялись над подписями и, сложив в воздухе их точные копии, поднялись в небо.
Студент и пенсионер снова влились в толпу, мерно шествующую в сторону колоннады.
«Ох, моя Клавушка! – сокрушался Василич по дороге к пристани. – Надеюсь, ты простишь меня за мое исчезновение и будешь рада выслушать мои рассказы об этом удивительном путешествии!»
Миновав колонны, студент и медиум вышли на набережную. Гриша быстро топал вдоль берега, считая причалы, Василич едва поспевал за ним, изредка поглядывая на судна самых разнообразных форм и размеров. Волнуя черно-лиловую воду, туда-сюда ходили легкие шхуны и бриги, обычные лодки, венецианские гондолы, яхты, парусники, грубо сколоченные и украшенные щитами дракары, дымящие пароходы, торговые каракки, когги и древние триремы14. Вдоль девятнадцатого причала болтались на волнах пришвартованные однопарусные лодки. Люди и духи готовились к отплытию. Гриша заметил в немногочисленной толпе знакомых туристов. Женщина в панамке наконец-то вспомнила про фотоаппарат и теперь стояла в лодке и, балансируя, делала снимки, а её пятилетний ребёнок вновь дергал подол юбки и со словами «Мама, мама, смотри, смотри!» тыкал пальцем во все стороны.
Юноша помог Василичу сесть в одну из лодок.
– Прошу прощения, вы тоже направляетесь к Острову Водопадов? – спросил мужчина, сидевший напротив.
–Да, – ответил Василич.
– О, чудно! – обрадовался незнакомец. – Позвольте, представиться, дух Изяслав Вольфович Кауфман.
Изяслав Вольфович был человеком лет пятидесяти пяти, одетый в черный фрак, белую рубашку с галстуком-бабочкой. Полупрозрачную голову венчал черный английский «котелок», а круглое, гладко выбритое лицо с тоненькими острыми усиками под большим плоским носом украшали круглые очки в железной изящной оправе.
–Федор Васильевич Белоногов, – медиум подал руку. Кауфман горячо пожал её.
–Я очень рад, что вы присоединились ко мне, – сказал Изяслав Вольфович, – будет с кем поговорить, пока мы будем плыть.
–А далеко до Острова?
–Хм, – призадумался Кауфман, – не близко. Но, поверьте мне, игра стоит свеч! Я уже был там и готов возвращаться ещё сотни и сотни раз!
–Вам понравилось?
–Понравилось? Понравилось – ещё мягко сказано! Великолепное место! Неописуемая красота! Тысячи водопадов, больших и маленьких, горячих и холодных, низвергаются с утесов! Остров Водопадов считается жемчужиной города призраков!
– Если он так знаменит, то почему в лодках так мало желающих? – озадачился Василич, оглядываясь вокруг. В соседних суднах едва набралось человек тридцать.
–Дело в расстоянии, – ответил Кауфман, – Остров находится довольно далеко. А недавно на пути стали сгущаться туманы, и экскурсионные лодки часто сбиваются с курса, так и не достигнув «жемчужины». Поэтому туристы все больше отказываются. Остаются самые терпеливые, как я, и смелые, как вы.
– Сейчас я готов к любым приключениям, – заверил Кауфмана Василич, – потому что однообразная моя жизнь мне порядком наскучила.
– В самом деле?
–Да. Даже мое увлечение – вырезать из фанеры флигеля – уже давным-давно мне надоело, – вздохнул медиум, – моих поделок набралось так много, что пришлось им отвести целую кладовку. Моя жена ходила-ходила, вздыхала-охала и однажды сказала мне: «Раздал бы соседям да друзьям свои флигеля. Чего лежат да гниют в моей кладовой? Соленья да варенья некуда ставить!». Я, конечно, не стал спорить. Признаться честно, мне и самому было неловко. Я собрал свои поделки на следующее утро пошел с ними вдоль улицы. Соседи с радостью принимали мои подарки и восхищались искусной работой. Но освободить я сумел всего одну полку в кладовой. На этом все закончилось.
–Ой-ой-ой! Какая печальная история! – Кауфман прижал руки к груди. Его лицо было полно трагизма. – Столько товара пылиться на складах, так и найдя употребление! Вы даже себе не представляете, сколько убытку вы несете!
–Что вы, – возразил Василич, – я же не для прибыли, я для души.
– Даже если для души, – подхватил Изяслав Вольфович, – какая-то окупаемость все равно должна быть! Хотя бы для того, чтобы купить новые материалы для новых флигельков. Нет, нет, нет! Нужно срочно все менять. Я лично готов приложить к вашему делу свою руку.
– Но чем вы можете помочь? Вы же давно умерли.
– Ха-ха-ха! – рассмеялся Кауфман. – Иногда, призраки могут сделать гораздо больше, нежели живые люди. Настолько велика сила сделки!
Пока пожилые люди разговаривали, к конвою лодочек приблизились цветные вихри и распределились по суднам. От ветра смерчей спущенные паруса надулись, являя миру свои узорчатые, переливающиеся вишнево-красным и изумрудно – серыми цветами, полотна. Лодки стремительно отплыли от пристани и стремительно двинулись в сторону пока невидимого Острова Водопадов.
Гриша задрал голову и с интересом наблюдал, как над ним в сине-лиловом небе по воздушным коридорам проносятся различные летательные устройства. Направо пролетел деревянный самолет с квадратной кабиной и крыльями, имитирующими птичьи. Такие самолеты когда-то чертил в своем дневнике Леонардо да Винчи. Налево гораздо выше медленно проплыли несколько воздушных шаров. Совсем низко, почти над головой Гриши, в сторону Острова Водопадов пронесся дельтаплан и, обогнав лодки, спланировал на воду.
– Заключите со мной сделку, и я не только помогу со сбытом ваших флигельков, но и обеспечу вам стабильный доход! – продолжал Изяслав Вольфович. – Я специалист в области покупки и продажи. При жизни я владел сетью галантерейных магазинов в Одессе и оставил в наследство своим детям прекрасно устроенное хозяйство.
–Сделку, – задумчиво произнес Василич, – я уже однажды заключил сделку с духом.
– О, чудесно, – обрадовался Кауфман, – значит, во все тонкости дела вы уже посвящены.
–Нисколько, – отрицательно покачал головой медиум, – я даже не понял, как это случилось. Нет, сейчас мне чуть-чуть стало ясно, мой друг мне все объяснил, но в голове все равно остаются …
– Белые пятна? – подхватил Кауфман. – Естественно, ведь отношения между духами и живыми людьми довольно сложны. Если вы хотите, я вам о них расскажу.
Аллея Ожидания становилась все меньше и меньше. Наконец она превратилась в маленькую черную точку. Ещё мгновение – и она скрылась из виду.
– Ну, дорогой мой, слушайте, – сказал Кауфман, – много столетий назад, на заре становления человечества, Аркаим и земной мир заключили договор, согласно которому духи имеют право ненадолго посещать Землю, чтобы оказывать людям различные услуги в обмен на их воспоминания. Исключения составляют призраки, которые возлагают на себя ответственность оберегать свой род, таких отправляют из Аркаима в земной мир и поселяют в своей семье. На процедуру оказания услуги наложены строгие ограничения, исключающие возможность возникновения юридического прецедента, – да, мы, духи, уважаем законы и правопорядок, а также дорожим своим реноме в вашем мире! Во-первых, у каждого духа свой строгий набор людей, к которым он может заявляться и оказывать услуги – так называемая клиентура, которая подбирается на первом этаже Городской Ратуши, в Клиентском Бюро; во-вторых, призраку запрещено оказывать услугу, если она удовлетворяет недоброе намерение или наносит вред другим людям или окружающей природе; в-третьих, духу не позволено забирать воспоминания, если это может навредить клиенту: если призрак не может выполнить услугу не иначе, как отстегнув за нее львиную долю воспоминаний, он должен отказаться от сделки. Кстати, человек тоже может отказаться от оказания ему услуги, но только до того, как она оказана. Совершенную сделку нельзя расторгнуть. Зато количество сделок вообще неограниченно, разве что пока у человека на ладонях не останется свободных мест для родимых пятен, которые появляются после оказания услуги духом, либо у слишком расточительного клиента не закончатся воспоминания, но такого, на моей памяти, еще не было: мы, призраки, знаем меру и обычно не сотрудничаем с транжирами, готовыми выпустить все ментальное содержимое из своей и без того пустой головы, лишь бы получить желаемое! Кстати, наши услуги имеют своеобразную расценку – не удивляйтесь, мой друг, это не наша прихоть, а необходимость, оправданная практическим опытом, – мы можем забрать воспоминания об одном часе, об одном дне или неделе, в зависимости от того, сколько сил нам пришлось потратить на исполнение желания. Но скажу вам по личному опыту, обычно мы ограничиваемся воспоминаниями о 24 часах вследствие запретов, о которых я уже говорил. Человек, который совершил сделку с духом, получает способность видеть призраков. Возможно, вам, людям, это доставляет некоторый дискомфорт, но мы не нарочно. Смотрите, туман! – Кауфман неожиданно прервал свой рассказ и указал в сторону расползающегося белого облака.
Гриша, сидевший в соседней лодке и слышавший разговор между Изяславом Вольфовичем и Федором Васильевичем, повернул голову и вздрогнул. Туман выглядел странно…угрожающим. Он походил не на природную стихию, а на дикого зверя, подкрадывающегося среди кустов к добыче, готового в любой момент выскочить и схватить незадачливую жертву. Он двигался, тянулся своими белами щупальцами до всего, чего можно дотянуться, цапал и проглатывал судна, камни, деревья и даже скалы.
– А туман не опасен? – словно прочитав мысли Гриши, спросил у Кауфмана Василич.
– Что вы! Не больше, чем земная грозовая туча! – рассмеялся тот.
– В грозовой туче может вспыхнуть молния, из нее может посыпаться град, – философски заметил пенсионер.
Колонна лодочек вошла в облако. Гришу окружила плотная белая пелена. Дышать стало тяжело. Воздух оказался сырым и спертым. Он проникал в легкие и расширялся внутри, словно нагретый газ, сдавливая грудину, разрывая тончайшие стенки и мембраны.
От недостатка воздуха перед глазами помутнело. Сознание угасало. Тело болтало. Гриша ухватился за края борта и замер. Его охватила паника. Он настороженно прислушивался к голосам других путешественников, в частности, к голосам Кауфмана и Василича, чья лодка, казавшаяся бледным пятном, на самом деле плыла на расстоянии вытянутой руки.
Неожиданно Гриша перестал разбирать слова. Приняв акустический обман за помутнение рассудка, юноша резко тряхнул головой, но ничего не изменилось. Голоса становились тише, словно их обладатели исчезали вдали. Расстояние между лодками увеличивалось.
– Федор Васильевич! Изяслав Вольфович! Подождите! – громко, насколько хватило сил, позвал Гриша.
Ответа не последовало.
– Вихрь, прибавь скорости, мы, кажется, отстали, – слабо попросил Гриша.
Лодка остановилась.
Ничего не понимая, Гриша обернулся и обомлел. Парус был спущен. Смерч, толкавший лодку, исчез! Висок парня пересекла капелька холодного пота, оставляла на коже серебристую дорожку.
Тут Чудику стало не по себе! Его лодка одиноко болталась посреди бескрайнего океана!
Гриша закрыл глаза и глубоко (насколько позволял сырой воздух) вздохнул. Главное – не паниковать. В такой ситуации паника – самый плохой помощник. Она сведет тебя в могилу быстрее, чем безудержная ярость или безумная храбрость.
Гриша снова попытался позвать на помощь – бесполезно: туман плотным коконом окружил мальчишку, не пропуская ни единого звука. Тогда юноша стал прислушиваться. Но ухо уловило лишь тихо шуршание волн за бортом.
Болезненная усталость растеклась по телу. Не видя необходимости больше держать туловище в вертикальном положении, Гриша откинулся на спину и немигающими глазами уставился в белую завесу. Нет, он не отчаялся, не упал в изнеможении в лодку и теперь наблюдал за происходящим равнодушно-апатичным взглядом. У Гриши даже мысли не возникло ныть, причитать, ломать себе руки, жаловаться на судьбу. Не за этим он пришел в Аркаим. Парень спокойно и трезво размышлял о том, что делать дальше. Просто лежа это делать удобнее: и голова меньше кружится, и приток крови к мозгу лучше.
В школе, в классе пятом или шестом, Гриша увлекся спортивным туризмом, когда учитель физкультуры предложил интересующимся ученикам сходить в горы. Двухдневный поход произвел на школьника неизгладимое впечатление, и туризм превратился в страстное увлечение, которому Гриша посвящал почти все свободное время. Каникулы, новогодние праздники и просто выходные юноша встречал в лесах, устьях рек, степях и других «краях географии». Пешком проходил сотни километров, ночевал под открытым небом, питался дикими плодами и родниковой водой и не раз оказывался на волосок от гибели – лавины и снегопады, ураганы и грозы, москиты и ядовитые змеи, медведи-шатуны и волки – одиночки…
Сама жизнь преподносила Грише уроки выживания, которое парень усваивал и с успехом применял на практике. Его любимым предметом были ОБЖ, любимым телевизионным каналом – «Охота и рыбалка». Так что парень мог справедливо похвастаться своей способностью выпутаться из любой ситуации. Тем более, что сейчас ему, кроме жажды, ничего не угрожало.
Но жажда – довольно-таки серьезная проблема. Гриша задумчиво нахмурил лоб. У него было два пути: либо оставаться на месте, и ждать, пока мимо не пройдет корабль или не пролетит воздушный шар; либо плыть самому. Рассчитанная на непродолжительные поездки лодка не имела запасов воды, так что разумнее было бы меньше двигаться и беречь силы. Но рано или поздно жажда возьмет своё. А что, если к тому времени подмога не придет? Тогда придется туго.
Гриша достал из –под сидения весла. Он решил плыть. В конце концов в Аркаиме полно островов. На какой-нибудь он точно наткнется.
