София Даянова
Аллея Ожидания
Духи в толпе покорно склонили головы и негромко пообещали в точности выполнить все предписания.
– Торговля в нашем мире разрешена только на Торговой Площади, – смотритель ткнул указкой почти в центр карты, – там можно приобрести одежду, пищу и другие вещи. Однако вынужден огорчить туристов: сувениров, магнитиков, браслетиков и других побрякушек, принятых покупать на земных курортах, вы не найдете, – Сыч состроил учтивую мину, – только самое необходимое. Самыми лучшими сувенирами для вас станут ваши воспоминания об этом удивительном месте.
Катя была солидарна с птицей. Если она все-таки доберется до духа и заберет своих воспоминания, они действительно станут для нее лучшим сувениром, привезенным из Аркаима.
– Поэтому не стесняйтесь, плывите на лодках и летите на воздушных шарах, взбирайтесь на скалы и ныряйте в воды. Постарайтесь собственными глазами увидеть места, о которых вам расскажут местные. Но прежде чем отпустить вас на все четыре стороны, я обязан вам огласить требования, которые город призраков предъявляет посетителям в обмен на своё гостеприимство.
Духи вытянули шеи, чтобы лучше слышать, а туристы с кислой миной уперли руки в бока. Ну вот, даже в другом мире сочинили какие-то правила! Делать, что ли больше нечего?
–Аркаим живет по незыблемым законам, – важно пояснил Сыч, – их составили члены Комитета Знающих, взяв за основу заповеди Господа Бога и добавив к ним некоторые правила, касающиеся особенностей нашего мира. Посмотрите наверх, и вы сами все увидите.
Гриша и Катя подняли головы. В лазурном небе плавали белые буквы и строки.
– Не лгите, не убивайте, не крадите, не завидуйте, – прочитала Катя.
Неожиданно славянский алфавит сменился латинским, и голубая высь озарилась теми же фразами, но уже на незнакомом девочке языке.
–Заповеди для всех едины, а потому написаны на всех языках мира, – добавил Сыч, заметив недоумение на лицах гостей, и встрепенулся, замотал пушистой головой, словно вспомнил что-то. – За несоблюдение правил людей и духов ждет суровое наказание. Провинившихся будут судить, и в зависимости от тяжести поступка могут либо навсегда выгнать из Аркаима и запретить совершать любые сделки с духами, либо отправить в изгнание и поселить на одном из необитаемых островов нашего мира в полном одиночестве. За порядком следят вихри-стражники – мои глаза и уши. Так что, если вы хоть на полшага отойдете от пути добродетели, я тут же об этом узнаю. Все понятно? – птица окинула пристальным взглядом группу прибывших.
Полупрозрачные фигуры дружно вздохнули. Живые туристы они молча кивнули.
– В таком случае, – птица раскрыла толстую книгу. Маленькая желтая птичка подала Сычу белоснежное перо, – поочередно назовите свои имя, цель прибытия и поставьте подпись в знак с согласия с условиями, которые я озвучил.
Толпа покорно выстроилась в колонну. Никто не толкался, не спорил, не пытался протиснуться вперед. Какая-то полная дама неосторожно наступила на ногу мужчине, но он даже не заметил этого. Да, Сыч сумел внушить посетителям почтительное повиновение. Птица быстро строчила имена на разлинованной странице.
–Ваше имя? – смотритель острова ткнул пером в сторону Кати, когда очередь дошла до неё.
–Екатерина.
Сыч дополнил список и покачал глазастой головой. Чернила растеклись по бумаге и с шипением испарились.
–У вас есть ещё одно имя, оно меня интересует.
– Что? – спросила девочка.
– Имя, которое вам дали при крещении, – подсказала птица.
–Я не знаю, – призналась Катя, – точнее, не помню.
–Допустим. Цель прибытия? – Сыч обмакнул перо в чернилах.
–Найти одного гусара. У меня к нему есть дело.
Сыч поднял свою глазастую голову и бросил на Катю странный испытывающий взгляд.
–Конкретнее, внешность гусара, его имя, годы жизни и значение встречи, – строго потребовал он.
Катя растерялась. Из всего перечисленного она помнила только внешность, и то так смутно, словно во сне. Она промолчала.
–К сожалению, я не могу пропустить вас, поскольку мне нужно знать точную цель вашего пребывания в Аркаиме. Иначе ваш сопровождающий, – птица кивнула в сторону цветного смерча, – не сможет быстро и без неудобств выполнить вашу просьбу.
– Это лишнее, – голос Кати задрожал, – я вполне смогу справиться сама. Тем более, что со мной ещё два человека.
Из-за спины девочки вынырнули Гриша и Василич.
–Здрасьте, – юноша виновато улыбнулся.
Василич почтенно снял шляпу и поправил очки на маленьком красном носу.
Сыч во все глаза уставился на Чудика и нервно, испуганно сглотнул. Внезапно его охватил стыд, смешанный горьким сожалением и…невероятным счастьем. Будто птица встретила старого доброго приятеля, и в душе расцвела дружеская радость и согрела её ярким теплым светом! Какие знакомые черты лица у этого парня! Стремительные движения, которые Сыч видел раньше и звонкий голос, которые он уже когда-то слышал! Когтистая лапка задрожала и выронила перо. Троица удивленно уставилась в ответ. Смотритель, чтобы не вызывать подозрений, попытался унять дрожь во всем теле и как можно спокойнее отчеканил:
–Исключено, вы скорее заблудитесь, чем достигнете своей цели. Более того, как смотритель острова я слежу за порядком и безопасностью не только Аллеи Ожидания, но и всего города, потому что все прибывающие сюда существа прежде всего проходят через меня. Надеюсь, вы поймете и войдете в мое положение.
– Но…
–Екатерина, я не могу пойти против установленных правил, – мало-помалу смятение прошло, и Сыч кое-как овладел собой, – сами посудите, что скажут обо мне живые люди, если я просто возьму и разрешу девушке самовольно шататься по городу в поисках какого-то гусара? Люди подумают, что им тоже дозволено делать все что угодно. Они перестанут воспринимать меня всерьез. Посчитают беспринципной птицей, а правила и предписания – пустыми словами. Тогда в Аркаиме начнется небывалый хаос.
– Кто сказал, что Катя собирается самовольно искать гусара? – неожиданно заступился за девочку Гриша. – Она даже не по своей воле в Аркаим-то пришла. Я её уговорил.
Сыч встрепенулся и подозрительно прищурил круглые глаза.
– Катя потеряла память, – принялся объяснять парень, заметив перемену, – после того как гусар спас её жизнь.
– Естественно, – недоумевающе ответил Сыч, – дух забрал полагающуюся ему плату за совершенную услугу.
–Угу, только обычно призраки забирают воспоминания обо одном дне. А Катькин спаситель отхватил почти всю её жизнь.
–Серьезно? – Сыч обратился к девочке.
–Да. Я не помню ни своего детства, ни своего адреса, ни возраст, ни имена моих родителей – ничего. Такое ощущение, что я родилась всего два дня назад.
«Они говорят правду, – размышлял смотритель острова, – иначе бы уже случилось непоправимое. По сути, девочка вправе предъявлять нам претензии, поскольку плата за сделку не должна причинять заказчику вред. Но призраки никогда не гоняются за наживой. Они берут ровно столько, сколько положено. Значит, либо гусар отступил от законов Аркаима, либо его поступку способствовали какие-то иные обстоятельства».
– Я признаю вашу причину вполне обоснованной. И приношу глубочайшие извинения за доставленные неудобства. Мы проведем расследование и, когда дело разрешится, обещаю, пришлем весточку в земной мир. А сейчас я обязан вернуть вас домой. Пройдите к северному порту – там, у третьей пристани вы увидите лодку. Рейнгард по морю доставит вас к Горным Озерам: так гораздо быстрее, чем возвращаться по острову.
«Хотя было бы лучше, если бы вы все как можно быстрее вернулись в земной мир. Аркаим не так безобиден, как вы думаете, он не прощает ошибок. Уж я-то знаю. Но что я могу сделать? Я всего лишь смотритель, и не имею права нарушать договор и запрещать людям посещать Аркаим. Поэтому в моих силах только посоветовать вам убираться отсюда, и то мысленно,» – грустно подумала птица, и среди всей царящей на острове веселой шумной суеты её вдруг охватила ужасная тоска, от которой хотелось по-волчьи выть и биться головой об столешницу.
– Надеюсь, мы не заблудимся, – засомневался Гриша, оглядываясь вокруг.
– Маловероятно, – ответил Сыч, – видите ту колоннаду? – птица махнула крылом. – За ней начинается северный порт. В порту все пристани пронумерованы, а на каждой сотне метров находятся мои смерчи, которые показывают дорогу тем, кто заблудился. Теперь, пожалуйста, не задерживаете очередь, – Сыч повелительно махнул крылом.
Катю оттеснили в сторону, но девочка уже не сопротивлялась. Она поняла, что никакие уговоры не помогут расположить к себе смотрителя острова. Регистрация продолжалась. Сыч продолжал строчить имена в огромной книге, но теперь его занимали другие, не связанные с работой мысли, и он часто ошибался и переспрашивал.
Школьница, смотря себе под ноги и натыкаясь на прохожих, медленно побрела в сторону океана. За ней, раздвигая толпу, шли Гриша и Василич.
– Ну, что будешь делать? – спросил парень.
– Вернусь в больницу, – не оборачиваясь, ответила Катя, – у меня нет выбора.
–Что, просто так? Первое препятствие на пути – и ты уже сдалась? Да уж, упрямства в тебе много, зато смелости и решительности – ни на грош.
– Отстань! – взорвалась девочка.
– Гриша, не упрекай её, – вмешался Василич, – я соглашусь с Катей – ситуация кажется безвыходной. И я бы на её месте растерялся. Но, – пенсионер поднял указательный палец, – ситуация только КАЖЕТСЯ безвыходной. Выход есть всегда, только не у всех хватает терпения его найти. Поэтому, Катя, я советую тебе повременить с возращением. В конце концов, не каждый день выпадает возможность попасть в параллельный мир.
Девочка утвердительно кивнула головой. Она уже зашла так далеко, что если вернется в земной мир, то потеряет свой шанс. Вернется в больницу, будет ждать, пока полиция отыщет её родителей и установит её личность. Потом девочка вернется домой, к прежней жизни… которой нет. Незнакомый дом, незнакомые люди, называющие себя её родителями, незнакомая школа и незнакомые лучшие друзья. Катя содрогнулась. Окружающие будут считать, что у неё амнезия, и будут рассказывать ей разные истории, показывать фотографии, видеозаписи, хохотать над курьезными случаями из серии «когда она была ма-а-аленькой». Она будет поддакивать, наигранно смеяться и с натяжной улыбкой отвечать: «Что-то припоминаю». А нутро при этом будет рыдать. Ничто не поможет восстановить память, потому что восстанавливать нечего. В голове пусто, как в темной комнате. Ей придется начинать жизнь заново, с нуля.
– Я еще не сдалась! – Катя вызывающе вскинула подбородок. -Я столько всего преодолела! Я выбралась из леса и добежала до твоего лагеря, – девочка резко развернулась и ткнула пальцем в грудь идущему сзади Грише, – я улизнула из больницы, полсуток просидела на спиритических сеансах, уговорила Василича помочь нам и попала в легендарный город призраков! И после этого ты говоришь, что во мне смелости ни на грош?
– То есть в больницу ты не вернешься? – уточнил Чудик.
– Еще чего! – усмехнулась девочка, – Василич прав. На мою долю выпал такой шанс. И глупо будет, если я его упущу.
– Если Сыч не дает тебе разрешения, то придется остаться здесь нелегально.
– То есть снова ввязаться в авантюру? – спросила Катя. – За сегодняшний день мы стольких обвели вокруг пальца…
– Кто ни рискует, то ни пьет воду из Аркаимских морей, – фигура Гриши вытянулась в струнку, готовая к новым шалостям.
Троица пересекла ряд колонн, и вышла к продолжительной, длиной с остров, набережной, которая плавно переходила в мощенные пристани, выступающие далеко в океан. Над пристанями возвышались белые витые арки, украшенные цветами, на их вершинах красовались таблички с номерами. Мимо путников пролетел светло-голубой смерч, спустился к третьей пристани и протянул сидевшему на земле худощавому белокурому мальчишке листок бумаги. Тот прочитал записку и кивнул головой. Вихрь рассеялся.
Мальчик посмотрел по сторонам. Его по-детски наивный взгляд остановился на школьнице. Мальчик улыбнулся улыбкой ребенка, совершившего открытие, и весело помахал рукой, подзывая к себе.
– Кажется, он нас зовет, – заметил Гриша.
– Секундочку! – Василич резко поддался вперед, поправил очки и прищурился, его полное лицо разрумянилось от нарастающего волнения, – такой маленький, а людей возит! Я ведь знаю его! Да-да! Это он! Тот самый мальчик, который перевез меня на другую сторону реки пятьдесят пять лет назад! Совсем не изменился, точно такой, каким я его помню, но разве такое возможно?! Глазам своим не верю!
–Возможно, если он дух, – сказал Гриша, – скорее всего, так и есть. Посмотрите, на его лицо и его руки – они бледные и почти прозрачные.
Мальчика в лодке звали Рейнгардом и он действительно был призраком. В Аркаиме он служил на Аллее Ожидания и занимался тем, что перевозил в своей лодочке людей и духов. Грише не трудно было догадаться, что в записке Сыч просил перевозчика отвезти девочку обратно к Горным Озерам. Время поджимало. Если Катя сейчас сядет в лодку, будет поздно.
Школьница запаниковала. Она не ожидала столь оперативной работы здешнего персонала. Девочка хотела сделать вид, будто не заметила махающего рукой лодочника, но тут её подтолкнули в спину.
– Иди, – шепнул Гриша, – пока нас силком отсюда не выперли.
– Разве не мы только что хотели втихомолку остаться здесь? – шепнула она в ответ.
– Да. Поэтому нельзя привлекать к себе внимания. Иди, до пристани еще далеко. Я что-нибудь придумаю.
Как и раньше, обещание Гриши не вызвало у Кати должного эффекта, но школьница все равно покорно поплелась на пристань. Девочка скосила глаза. Чудик поравнялся с ней и шагал, глядя в одну точку. Веснушчатое лицо парня раскраснелось от интенсивности мыслительного процесса.
На лице школьницы застыла легкая, но теплая улыбка. Как-никак, а за все время их знакомства Гриша не раз помогал ей. И сейчас, в очередной сложной ситуации, он неизменно бежит ей на выручку.
Умственные потуги не прошли даром: Чудика осенила блестящая мысль.
– Тебе нужно найти здесь работу, – шепнул он школьнице.
От внезапного заявления Катя всплеснула руками.
–Ну, ты даешь! Как же я найду здесь работу! Да еще и за пять минут!
– Пока не знаю, – пожал плечами Гриша, – но я что-нибудь придумаю.
Чудик! Что еще сказать!
Пристань накрыла большая тень. К острову подплыла белая яхта, превосходившая размерами все пришвартованные рядом судна. На палубу вышел высокий немолодой мужчина в костюме из темно-зеленого сукна и в черных лаковых сапогах. Человек перегнулся через перила, окружавшие верхний этаж яхты, и обратился к мальчику-лодочнику.
– Hei, Reinhardt. Grotius ei näy täällä? En löydä sitä3.
– Valitettavasti ei, sir, Maskovichy. Tiedätkö, olen jo pitkään hän ei palvella4, – ответил мальчик, отвязывая лодку от подпорки моста.
– Kyllä, kyllä, tietenkin muistan, – пробормотал Машковичус, на его лице отразилась тревога, -Oletko menossa jonnekin?5– тут спросил человек, стараясь скрыть свое беспокойство.
В этот момент школьница, студент и пенсионер ступили на пристань.
–Pöllö pyydettiin toimittamaan tyttö mountain lakes6, – мальчик кивнул в сторону приближающейся троицы.
Машковичус повернул голову. Рассеянность и тревожная задумчивость вдруг исчезли с его лица. Он уставился на Гришу.
– Молодой человек, – Машковичус заговорил по-русски, – мы случайно не встречались раньше? Уж больно мне знакомо ваше лицо.
– Нет, – крикнул с пристани Гриша, – мы в Аркаиме впервые.
Пожилой мужчина внимательнее присмотрелся к юноше. Белое, усыпанное веснушками, лицо с курносым носом и голубыми глазами, торчащие из-под фуражки козырьком назад рыжие волосы, худая фигура с длинными руками и ногами – все было до жути знакомо. И жест! Левая рука мальчишки легонько подрагивала, и кисть описывала в воздухе маленький полукруг. Машковичуса не покидало чувство, что он уже видел это движение раньше.
«Наверное, мой рассудок затуманился, – Машковичус мотнул головой, отгоняя назойливое дежавю, – ведь юноша ясно дал понять, что прибыл сюда в первый раз. Может, я спутал его с кем-то? Да, да, точно! Но жест! И фуражка козырьком назад! Зачем они её так носят…»
– Мы пытаемся найти здесь работу, – продолжал вещать с пристани Гриша, – я вижу, вы в штатской форме – значит, человек на службе. Не откажете ли нам в любезности помочь?! Мы были бы несказанно благодарны хотя бы за совет, где можно пристроиться!
– Таким людям, как вы, всюду можно найти применение, – ответил Машковичус. Теперь его лицо исказилось новой задумчивостью, отличимой от предыдущей. То размышление было вялым и томительным, словно мысль уже обдумывалась сотню раз, и настолько опостылела, что на сто первый раз её из необходимости обдумывали, но медленно и неохотно. Новое раздумье оказалось стремительным мучительным и дерзким. Оно открывало сознанию раннее неизведанные, поражающие детали, от которых нутро невольно содрогалось. Оно, словно ураган, раздувало внутри пожар.
–Согласен, – кивнул Гриша, – а вот моей приятельнице найти работу не так-то просто.
Чудик круто развернулся, схватил Катю за плечи и вывел вперед.
– Она у меня еще маленькая, и ей вряд ли доверят тяжелую или важную работу.
– Найти работу для вашей подруги и вправду непросто, – ответил Машковичус, – а впрочем, мне нужна в дом служанка. Я могу взять её к себе.
Катя ошарашенно похлопала глазами. Вот ведь чудик! У него получилось!
– Капитан, будьте любезны, опустите лестницу, – Машковичус повернулся к моряку, смотревшему в бинокль, – девочка поедет с нами. Представляю, как Лаура обрадуется.
Капитан послушно кивнул и опустился на пол на краю палубы. Мгновение, и перед Катей разложилась складная лестница, собранная из маленьких дощечек и скрепленная болтами.
Ура! Неслыханная удача! Судьба благоволила школьнице. Девочка, стараясь не подпрыгивать от радости, взобралась на яхту.
– Простите за мое невежество, – пожилой мужчина галантно поклонился девочке, – я стал настолько нелюдим, что совсем забыл правила приличия и даже не представился. Меня зовут Роман Олегович Машковичус. Я губернатор, то есть смотритель одного из южных островов. Но я не люблю именоваться смотрителем и предпочитаю, когда меня называют губернатором. В жизни я много лет руководил одной российской губернией, и благодаря моему огромному опыту в Аркаиме мне вверили остров, что лежит недалеко от Блестящего Морского Хребта. А как твое имя, милое дитя?
– Екатерина, – застенчиво ответила школьница. Она не ожидала подобной учтивости. – Пожалуйста, называйте меня просто Катей.
– Как пожелаешь, – покладисто сказал Роман Олегович.
Катя метнулась к еще не сложенной лестнице.
– А как же вы? – громко спросила она у Гриши.
– О нас не волнуйся! – парень задорно подмигнул. – Как только закончим со своими делами, мы обязательно найдем тебя!
Рейнгард молча наблюдал за происходящей сценой. Он не знал русского языка, поэтому не понимал, о чем говорили сэр Машковичус и люди. Когда Катя поднялась на борт, мальчик не стал возражать: он очень уважал Романа Олеговича. Сэр Машковичус никогда не поступал необдуманно, и, если что-то предпринимал, его решениям можно и нужно было верить. Лодочник, увидев, что больше некого вести к Горным Озерам, привязал лодку обратно.
Яхта отчалила от берега.
– Ну, а что мы будем делать? – спросил Василич у Гриши.
– Вернемся к Сычу и зарегистрируемся, – отчеканил парень, – хватит с Аркаима одного нарушителя!
Студент и пенсионер развернулись и направились в сторону стойки регистрации.
Глава 7: Служанка в доме губернатора.
Яхта Машковичуса неспешно разрезала бирюзовую водную гладь. Губернатор неподвижно сидел в кресле, снова погрузившись в размышления. Призрак выглядел, как пожилой мужчина лет шестидесяти. Очень стройный и широкоплечий, с большими покрытыми черными волосами руками. Его темное морщинистое лицо с высоким прямым носом украшали роскошные усы и пушистые темные брови, придавая внешности восточный оттенок. Тщательно расчесанные бакенбарды двумя черными полосочками спускались от висков круглому подбородку, Большие темные глаза спокойно смотрели куда-то вдаль. Пожар внутри понемногу утих, и Роман Олегович неохотно вернулся к прежним, изрядно поднадоевшим думам, которые для него были важнее.
Катя, словно маленькая, бегала по палубе и даже пару раз влезала на капитанский мостик. Все вокруг напоминало волшебную сказку. Над головой проносились красные, зеленые, синие воздушные шары, легко унося в небо легкие плетеные корзины. Внизу и сбоку двигались лодки и корабли. Пустые судна бесцельно бороздили океан, груженые домашней живностью, зерном, овощами, тканями, книгами и другими вещами корабли вереницею устремлялись к острову под высокой каменной аркой.
– Куда они плывут? – Катя без тени смущения обратилась к Машковичусу: его добродушный и немного рассеянный вид развевал страх и вызывал дружеское доверие.
Неожиданный вопрос заставил губернатора отвлечься и повернуть голову в сторону судов.
– На рынок, – после недолгого молчания ответил Роман Олегович.
–На Аллее Ожидания нам сказали, что людям разрешено торговать только на одном острове – Торговой Площади. Верно? – вспомнив лекцию Сыча, спросила Катя.
– Верно, – кивнул Машковичус.
– Возможно, это самый большой рынок в мире! Нет, даже в двух мирах! Там же торгуют люди всех народов!
–Не знаю. Я там не бывал.
–Никогда?
– А зачем? Я же дух. Я не ем вашу земную пищу, из одежды мне вполне хватает одного парадного мундира. Я не нуждаюсь в привычных тебе, ну когда-то и мне, вещах. Так же, как и остальные призраки. – улыбнулся Машковичус. Похоже, наивные замечания Кати отвлекли его от тяжелых дум.
Отзывчивость губернатора породила в Кате новые вопросы, но девочка не успела их задать. Из каюты вышел капитан.
– Роман Олегович, к нам пришвартовала почтовая лодка. Говорят, вам письмо.
Машковичус насторожился. Обычно в Аркаиме люди общаются с помощью говорящих цветов. Нашептываешь цветку все, что хочешь сказать, он запоминает и болтает без остановки, пока его не услышит адресат. Удобно, конечно, но для передачи серьезной информации гиацинты и фиалки не годятся: вероятность того, что важная тайна подвергнется всенародной огласке, равна 100%. Поэтому в таких случаях пишут письма.
–Конечно, неси, – хмуро ответил губернатор, предчувствуя неладное.
Капитан поклонился и быстро принялся за дело. Сбегал в каюту и вернулся с канатом, конец которого был привязан к обычному медному котелку. Перекинул веревку за борт. Ничуть не удивившись странному для простого человека устройству, почтальон вложил конверт в котелок и, пожелав счастливого пути, налег на весла.
Капитан передал письмо Роману Олеговичу. Тот спрятал конверт в кармане мундира и приказал плыть быстрее.
Наконец парусник осторожно причалил к острову, окруженному вырастающими прямо из воды черными скалами.
Машковичус вышел на берег и сделал жест следовать за ним. Катя повиновалась. Хотя от долгой морской прогулки её тело качало из стороны в сторону, школьница старалась не отставать.
Дорога петляла среди живописных полей, украшенных кустарниками и тоненькими деревцами, гордо поднималась над зелеными болотами, прикрытыми стрелами рогоза, камыша и мятлика, огибала пушистые холмики, похожие на курганы. Всюду царило оживление: маленькие дети играли в салочки, женщины сидели на лавочках и о чем-то судачили. Коренастый мужчина лет сорока в цветастой рубахе и шапке набекрень играл на аккордеоне, а молодые парни и девушки кружили под музыку хороводы. Мимо Кати и Романа Олеговича прошли два пожилых рыбака с удочками. При виде губернатора они почтительно сняли шапки, обнажая лысые загорелые головы.
– Здравствуйте, милостивый наш Роман Олегович.
– Здравствуйте, коль не шутите.
– Как можно, батюшка!
– Да полно вам! Как нынче улов?
– Не жалуемся, батюшка. Колюшка, чехонь, килька – полные ведра!
–Смотрите! Не вздумайте пойманную рыбу домой приносить. Поняли? Всю отпускайте, мы не на границе живем.
–Бог с вами, Роман Олегович! Да когда мы слова твоего-то ослушаться смели?! Ни чешуйки домой не взяли – все в море вернули! – испуганно оправдывались рыбаки.
– Хорошо, ступайте, люди добрые.
Рыбаки еще раз поклонились в пояс и быстро направились дальше. Катя и губернатор продолжили свой путь.
– Я живу на верхнем ярусе дерева-дома, – сказал Роман Олегович. – Мы все живем внутри деревьев. Это очень удобно. Нет проблем с постройкой жилищ, заготовкой материалов, кадастровыми работами. На каждом острове по одному дереву дому, – Машковичус указал рукой на дерево впереди, даже на расстоянии поражавшее своими размерами. Его пышная темно-зеленая листва огромным растительным куполом нависала над большей частью острова. – Но этого вполне достаточно, чтобы в нем разместились все жители. И для гостей еще места хватит.
Школьница и губернатор наконец-то добрались до ствола. Он издали-то казался громадным, а вблизи так вообще представлялся необъятным. Настоящий шедевр природного искусства. Большие длинные ветви, размерами превосходящие земные березы и тополя, сплетались в изящные террасы и беседки, трещины в толстой темной коре превратились в окна, а гигантские трутовики – в просторные балконы.
Тяжелая расписная дверь, орнаментом для которой служили причудливые изгибы древесной борозды, с треском отворилась.
Катя закричала от ужаса и отвращения и кинулась за спину Роману Олеговичу.
На пороге появился огромным, метра два высотой… жук. Сияющие надкрылья и брюшко казались стальными и отливали разными цветами – от кроваво-красного до темно-синего и бронзово-лилового. Тоненькие усики на маленькой по сравнению с телом квадратной голове, оканчивающиеся глазками-бусинками, озадаченно зашевелились. Жук посмотрел по сторонам, пытаясь понять, от чего так пронзительно кричит маленькая гостья.
–Отчего ты так раскричалась? – испугался губернатор. – Никогда швейцара не видела?
–Такого – нет! – из-за спины выпалила Катя.
–Donatas, ši mano nauja, kurie, – Машковичюс по-литовски обратился к жуку. – Ji tik neseniai atvyko į mūsų pasaulį, todėl visi, kas mums atrodo reikalais visiškai tradiciniais, neįprastai. Bet tu nesijaudink, jis visai ne mano tave baisus arba, dar blogiau, negražus. Aš aukoju atsiprašė už jos elgesį, ir siūlau tau parodyti, koks pirmas įspūdis būna už7.
Жук кивнул головой. Фасеточные глаза хитро сощурились, как у ребенка, который задумал новую проказу. Донатас стал изменятся. Лапы- клешни втягивались обратно в тело, широкая спина с панцирями-надкрыльями стала уменьшаться. Мгновение – и перед девочкой стоял юноша в зеленых доспехах приятной наружности. Разве что большие непонятного цвета глаза были слегка выпучены.
Проказа удалась: ошарашенная Катя была совсем сбита с толку. Рассыпающиеся песком ниндзя, говорящие птицы, зеркала – озера, гигантские деревья, люди-жуки-швейцары – неужели все это произошло с ней, да еще и за один день!
До сих пор ей нравился этот красочный сон. Она с восхищением наблюдала за бескрайним синим океаном, туманными утесами и поросшими пышной цветастой растительностью островами. Но сейчас её сознание порождало все более абсурдные образы, от которых становилось не по себе.
«Так бывает от пересыпа, – мелькнуло в голове, – волшебные сны становятся все глупее и в конце концов превращаются в кошмары. Надо просыпаться».
Школьница зажмурилась, ущипнула левую руку и медленно открыла глаза. Донатас приосанился и хвастливо вскинул подбородок, мол, смотри, как я умею, не ожидала, так?
– Улыбайся, – одними губами шепнул Машковичус.
Катя растянула рот в широчайшей улыбке. Ну, прямо Чеширский кот! И стараясь не менять выражения лица, последовала за швейцаром и губернатором внутрь.
Дерево-дом внутри было почти пустым. Сердцевина отсутствовала и была заменена ручным подъемным устройством, напоминающим лифт. Вокруг мнимой шахты вдоль стены до самого верха поднимались закручивающиеся по спирали деревянные лестницы и располагались друг над другом площадки с множеством дверей, и когда деревянная кабина останавливалась на одном из ярусов, обитатели дома выходили на примыкающую к площадке платформу и спокойно возвращались в свою квартиру.
Катя и Роман Олегович зашли в лифт. Школьница посмотрела на юношу и снова представила себе гигантского жука. Улыбка сползла с лица, губы брезгливо скривились. Донатас, похоже, это заметил, но лишь молча усмехнулся и взялся за веревку.
– А ему не тяжело? – озадаченно спросила Катя, наблюдая, как швейцар тянет трос, поднимая кабину все выше.
Несмотря на то, что Катя была худенькой, а Машковичус вообще ничего не весил, груз все равно оставался внушительным.
Нет, – ответил Машковичус, – Донатас у нас крепкий парень. Однажды один торговый корабль, если мне не изменяет память, призрака по имени Бонго… Очень хороший человек, аккуратный, внимательный… Так вот, его судно по вине непутевого кормчего – единственный недостаток Бонго, по моему мнению, заключался в его неспособности толково выбирать рабочих – налетело на скалы и застряло. Вода отошла, корабль сел на мель, и никто не мог к нему подплыть. Пригоняли лошадей и пытались вытащить корабль из каменной ловушки – смех один! Даже табун сильных диких мустангов был не способен сдвинуть судно! К тому же, животные сами тонули в мокром песке. Живые люди едва не потеряли своих верных скакунов. Бонго совсем отчаялся: ему не хотелось терять свой новый корабль. Я решил ему помочь. Я созвал совет на своем острове и спрашивать у мужиков, как можно спасти судно. Тут на выручку и вызвался Донатас. Он сказал, что сможет вытащить корабль. Я и раньше слышал об его удали, но еще не знал, насколько он действительно силен, поэтому стал выбирать ему помощников. Но Донатас только отмахнулся, дескать, один справлюсь. И действительно, справился. Взобрался на скалы и вытолкнул корабль в море. Бонго был так счастлив, что настоял на том, чтобы я наградил сильного юношу. Я предложил Донатасу почетную в нашем мире должность трубача – духа, который в случае опасности или важного события созывает всех обитателей Аркаима. Но он отказался, ссылаясь на то, что это ему «не по заслугам», и устроился швейцаром в дереве-доме. А трубачом стал Рейнгард, – пожалуй, единственный, кто не уступает Донатасу в силе.
Рейнгард? Нет, наверное, это другой Рейнгард. Ну не о том тщедушном мальчишке Машковичус ведет речь!
Корзина рывками поднималась все выше и выше. Катя старалась не смотреть вниз и все внимание сосредоточила на губернаторе, нервно теребившем конверт в больших жилистых руках. История о подвиге Донатаса не смогла отвлечь Романа Олеговича от своих мыслей. К Машковичусу вновь вернулась печальная задумчивость.
Лифт остановился. Школьница и губернатор вышли на площадку, ведущую к одной единственной большой двустворчатой двери. Стоило Машковичусу открыть ее, как ему навстречу выскочила невысокая девушка в длинном сером платье, белом переднике и кремовом чепце на темных кудрявых волосах.
