Татьяна Абиссин
Авантюристка в доме миллионера
Глава 18
– Но я удивился, когда услышал, что она сбежала с другим мужчиной, – неожиданно сказал Арсений. – Где бы она с ним познакомилась? Она из дома-то не выходила, кроме как вместе с Климовым или с охраной.
– На светском приёме, в бутике, в поездке на курорт или даже в Интернете, – пожала я плечами, – это не так уж сложно. Тем более, что Софья очень привлекательна внешне.
– Может быть, – с сомнением протянул художник. – Мне она казалась слишком робкой, чтобы решиться на измену. Но счастливой она точно не выглядела. Знаете, трудно изобразить на холсте радостное лицо, если человек страдает или боится.
Я вспомнила портрет, который видела в комнате Софьи, и согласилась с художником. Во взгляде девушки таилась тревога.
Не похожа Софья на роковую соблазнительницу. А Лиза утверждала, что невеста Климова напропалую флиртовала с мужчинами. Она ошибалась или специально обманывала?
– И всё же она исчезла или сбежала, как считают многие.
– Это загадка, – согласился Арсений, – после её исчезновения Климов приказал рассчитать всю прислугу, за исключением тёти Нателлы. Она работает у него многие годы, стала почти членом семьи. Меня она тоже уговорила оставить. Впрочем, я настолько незначительный человек, что хозяин и не замечает моего присутствия.
В его голосе прозвучала горечь. Но я почти не слушала художника, подумав, что теперь знаю, почему моё появление в этом доме насторожило Нателлу. Она сразу заметила моё сходство с бывшей невестой хозяина. А вот горничная Римма не только не удивилась, но, в первый же вечер, принесла мне платье из комнаты Софьи.
Я потерла ноющие виски. К сожалению, ничего нового я не узнала. Любила Софья Климова или его толстый кошелек? Кого или чего она опасалась? Могла ли сбежать с другим мужчиной? И, если нет, что же с ней сталось?
Сплошные тайны. Единственное, что подтвердил художник, это то, что Эльдар очень любил Софью. А любимым людям не причиняют зла, не так ли?
Эта мысль меня немного успокоила. Снова взглянув на портрет, я сделала несколько замечаний и похвалила мастерство художника. Лицо Арсения прояснилось. Он заговорил о современных направлениях в живописи, и о том, как трудно пробиться начинающему.
– Но ваш портрет, Марианна, мне непременно поможет, – произнес он, взмахнув рукой. – Вы не просто красивы, в вас есть некая изюминка, скрытое очарование. Всё это заметят.
«Кажется, он уже забыл, что собирался подарить мне портрет, – мысленно усмехнулась я, – впрочем, не страшно. Если это поможет Арсению стать известным».
Эта беседа нас незаметно сблизила, и в следующий раз я шла позировать с большим удовольствием. Мне было легко в обществе Арсения. Наши взгляды на литературу, искусство и даже политику во многом совпадали, и я радовалась, что встретила человека, с которым можно откровенно поговорить. Мне даже казалось, что он видит во мне не только модель. Не раз и не два я ловила на себе его задумчивый взгляд, когда сеанс заканчивался, и мы просто сидели рядом, или прогуливались по прекрасному саду.
И я бы солгала, если бы сказала, что мне это не нравится. Мужское внимание всегда лестно женщине, даже если поклонник не молод и не красив. Но Арсений не был, ни тем и не другим. Даже если забыть о его таланте к живописи, и привлекательной внешности, он очень приятный и искренний человек.
«Может, спросить, есть ли у него девушка? Или это будет слишком прямолинейно?»
Я рассмеялась собственным мыслям. До чего же ты непостоянная, Марианна! Совсем недавно с интересом смотрела на хозяина дома, а, стоило ему уехать, как переключилась на художника. Но Климов вызывал у меня гамму эмоций – от восхищения до неприятия – а с Арсением я чувствовала себя спокойно и легко. Было ли это увлечением или просто дружбой?
Я не могла ответить на этот вопрос, поэтому решила не торопить события. Пусть всё идет своим чередом.
Я так привыкла к тому, что завтракаю и обедаю в одиночестве (ужин мне подавали в комнату), что удивилась, однажды утром увидев в столовой Лизу.
Девушка сидела в кресле, закинув ногу на ногу, и что-то просматривала в мобильнике. При виде меня она легко вскочила, подбежала и поцеловала в щеку.
– Привет, затворница! – весело сказала она. – Как ты выживаешь здесь одна? Мне кажется, зимой Подмосковье – самое унылое место на свете. Кругом горы снега, холодно и темнеет рано.
– Всё в порядке, – улыбнулась я. – А ты здесь, каким ветром?
Я огляделась по сторонам, надеясь – или боясь – увидеть Эльдара Климова. Лиза слишком долго была его тенью, чтобы приехать в одиночестве. Но девушка меня разочаровала:
– Была в гостях в соседнем посёлке и решила проведать тебя. Вдруг ты соскучилась? Тем более, что Эльдар задержится ещё на неделю. Он написал: какие-то проблемы в бизнесе.
Я прикусила губу, почему-то ощутив лёгкую обиду. Лизе он сообщил о своей задержке, а мне?
Я тут же разозлилась на себя. Всё правильно, Лиза ему ближе, чем я. Давно знакомая женщина, удобная и непритязательная любовница. А кто я? Случайная попутчица, с которой одни проблемы. Не говоря уже о том, как «тепло» мы расстались.
– А ты хорошо выглядишь, – вдруг сказала Лиза, не сводя с меня внимательных глаз. – Вспомнила что- нибудь?
Я отрицательно покачала головой. Но Лиза не успокаивалась:
– Но случилось что-то приятное, верно? Женщина сияет только тогда, когда появляется мужчина.
– Что за глупости, – неубедительно возразила я, – просто я хорошо отдохнула.
Лиза приподняла брови, явно не поверив. Потом предложила:
– Не хочешь съездить в город, развеяться немного? В бутики больше тебя не потащу, не волнуйся. Что тебе больше нравится: театр, кино, консерватория?
Я попыталась придумать причину для отказа. Как я уже убедилась, Лиза может быть очень настойчивой. «Я устала» или «не хочу никуда ехать» на неё не подействует.
Пришлось сказать правду:
– Мне жаль, Лиза, но у меня назначена встреча. Я позирую художнику.
***
Я надеялась, что девушка удовольствуется моими словами и уедет. Всё равно Эльдара здесь нет, без него ей будет очень скучно. Но Елизавета, бодро воскликнув, что мечтает познакомиться с настоящим живописцем, вцепилась в мою руку. Так что в зимний сад мы пришли вдвоем.
Арсений уже стоял перед мольбертом. Он ласково улыбнулся мне, потом вежливо поздоровался с Лизой. Мне показалось, несмотря на его сдержанность, что ослепительно красивая блондинка произвела на него впечатление.
Мне снова пришлось сидеть на стуле, выпрямив спину и сжимая одной рукой цветы. Лиза, недолго покружив по саду, вернулась к нам и принялась беседовать с художником.
В этот день я многое узнала об Арсении. Например, кто был его наставником в живописи, и какую художественную школу он закончил. А также, что в маленькой квартирке, доставшейся ему по наследству, находится множество законченных полотен, среди которых не только натюрморты, но и пейзажи.
– Похоже, вы много пишете, Арсений, – с уважением сказала Лиза, – где-нибудь выставлялись?
На лицо художника легла тень. Или он просто отступил назад, подальше от света, льющегося с потолка?
– Нет, – отрывисто произнес он. – Марианна, пожалуйста, поднимите голову.
Я понимала, как для него неприятна эта тема, и с удовольствием перевела бы разговор на что-то другое. Но Лиза, девушка из обеспеченной семьи, не представляла, какие сложности встречаются на пути обычных людей.
– Почему? – так же резко спросила она.
Рука художника дрогнула, и несколько капель краски упали на пол, предусмотрительно застеленный газетами.
– Знаете, сколько это стоит? Впрочем, даже будь у меня возможность заплатить, не факт, что люди пришли бы смотреть мои картины. Публику собирает громкое имя, бренд.
– Все бренды когда-то начинали с полной неизвестности, – парировала Лиза. – А если художник или скульптор обладал талантом, рано или поздно находился меценат. Только благодаря ему на свет появились многие шедевры.
Арсений ничего не ответил, продолжая сосредоточенно рисовать. На его лбу залегла морщинка, точно слова девушки задели его за живое.
Оставшиеся четверть часа мы провели в тишине.
К моему удивлению, Лиза не уехала в тот же вечер. Она явно была в хорошем настроении: то загадочно улыбалась, то начинала кружить по гостиной, чуть слышно напевая какую-то французскую песенку.
Я не понимала причину такой радости. Климов вернётся ещё не скоро, а я, несмотря на все заверения Лизы, вряд ли подходящая для неё компания. Трудно любить женщину, которая живёт в одном доме с твоим возлюбленным. И, к тому же, похожа на его бывшую невесту.
Два дня спустя, когда мы с Лизой пришли в зимний сад, она захотела увидеть мой портрет.
Арсений не возражал. Он с каким-то волнением ждал её реакции, словно в лице Лизы перед ним стояла самая изысканная и взыскательная публика.
Мой взгляд остановился на лице Горкиной. Мне показалось, что портрет ей не понравился: исчезла привычная улыбка, брови сдвинулись. Но это продолжалось только мгновение. Потом девушка тряхнула головой, словно отгоняя неприятные мысли, и повернулась к художнику:
– Если честно, я удивлена. Очень хорошая работа, особенно, учитывая, как мало у вас было времени. Вы невероятно талантливы, Арсений…
Художник зарделся от похвалы. Он хотел что-то сказать, но Лиза продолжила:
– … и об этом должны узнать все. Алмаз нуждается в достойной огранке, не так ли, Марианна?
Я пожала плечами. Что она еще задумала?
– Вы позволите помочь вам, Арсений? – мягко спросила Лиза.
Художник растерянно моргнул. Он напоминал ребенка, которому Дед Мороз принёс огромный пакет игрушек вместо маленькой машинки. Но он не решается его открыть, боясь, что подарок вовсе не для него.
– Что вы скажете о выставке, где-нибудь через месяц? – небрежно спросила Лиза, просматривая записи в своем айфоне, – успеете подготовиться?
– Но… как… я не понимаю… – растерялся художник.
Лиза подмигнула мне.
– Всё очень просто. Я уже договорилась с нужными людьми. Сейчас скину вам контакты директора галереи, он ждёт вас сегодня, в три часа дня. Потом подключим прессу, рецензии в журналах и газетах, дадите десяток интервью. Затем…
– Зачем вам это нужно? – вырвалось у Арсения.
Лиза, подойдя ко мне, обняла за плечи.
– Я делаю это не только ради вас, но и для Марианны. А вдруг кто-нибудь из посетителей выставки узнает её портрет? Так мы найдем её родственников или знакомых. И, как я уже говорила, таланту нужно помогать. Только бездарность пробьется самостоятельно.
Арсений молчал, рассматривая свои, испачканные краской, руки. Мне показалось, что слова Лизы его покоробили, и он может отказаться.
– Это отличный шанс для вас, Арсений. Не упустите его, – мягко сказала я. – Помните, вы говорили, что мечтаете писать картины, показать людям красоту окружающего мира? Вряд ли это получится, если пейзажи будут по-прежнему пылиться в вашей квартире. Нужно с чего-то начинать.
Он поднял голову, и наши взгляды встретились.
«Значит, вы разрешаете?» – словно спросил он.
«Конечно, – мысленно ответила я, – Лиза не разорится, если один раз кому-то поможет».
Выражение его лица стало жестким. Брови нахмурились, возле рта залегла складка.
– Хорошо, – отрывисто произнес он, – я согласен. Куда ехать?
Глава 19
Я задумчиво рассматривала свое изображение на холсте. Мне показалось, или за прошедшие два дня работа почти не продвинулась? Арсений высветлил фон, несколькими мазками подчеркнул фиолетовые ирисы, которые я держала в руке. Больше ничего не изменилось. Словно портрет перестал его занимать, и он продолжал рисовать только из вежливости.
Мне стало грустно. Как отличались последние сеансы от тех первых часов, когда Арсений только взял в руки кисть! Он работал, не замечая времени, а потом с удовольствием общался со мной, рассказывая что-нибудь интересное из истории живописи или ботаники.
А теперь, даже стоя за мольбертом, мысленно Арсений был не со мной. И, если и говорил, то о будущей выставке, и о том, какие картины надеется продать.
Меня это обижало. Умом я понимала, что это – глупо, и нужно радоваться за друга, у которого исполняется заветная мечта. Но мне казалось, что между нами появилась пропасть, расширяющаяся с каждым днем. И так легко и спокойно, как раньше, уже никогда не будет.
«Неужели я увлеклась Арсением и ревную его? К его творчеству, к работе или даже… к Лизе?» – спросила я себя. И облегченно выдохнула: нет, совсем нет. Я не влюбилась в симпатичного художника. Мне просто не хочется терять близкого человека.
«У меня и так их нет», – подумала я, когда услышала шаги и приглушенные голоса. Кто-то вошел в оранжерею.
Испугавшись, что меня застанут перед портретом (Арсений очень не любил, когда рассматривали незаконченную работу), я неслышно шагнула в сторону, и скрылась за зелеными побегами какого-то американского растения.
Несколько мгновений спустя из-за поворота показались Лиза и Арсений. Я уже собиралась выйти и поздороваться, как вдруг услышала непривычно резкий голос девушки:
– Так о чём ты хотел поговорить?
«Неужели у них свидание? Вот же не повезло».
Я присела на корточки, жалея о том, что не могу незаметно исчезнуть. Неприятно оказаться третьей лишней на романтической встрече.
Я осторожно отвела в сторону одну из ветвей. Молодые люди стояли в нескольких шагах от меня. На лице Лизы нельзя было прочитать ничего, кроме скуки и раздражения. В одной руке она сжимала мобильник, краем глаза просматривая записи.
Арсений выглядел далеко не так спокойно. Бледная кожа лица, круги под глазами, частое и прерывистое дыхание – всё говорило о том, что парень плохо спал ночью. И причиной тому явно не творческие муки.
– Я думала, мы обсудили всё, что касается выставки, – не дождавшись ответа, сказала Лиза.
– Насчет выставки, да, – произнес художник так тихо, что я едва расслышала, – а, что касается нас…
– Нас? – в голосе Лизы прозвучала непередаваемая смесь изумления и гнева. Её безупречные брови поползли вверх. – Ты о чем, вообще? Нет никаких «нас»!
Она наконец-то опустила мобильник на деревянную скамеечку, забытую садовником, и повернулась к нему.
– Что за бред пришел тебе в голову?
Плечи художника поникли. Он словно стал ниже ростом.
– Но я думал… Надеялся… Лиза, пожалуйста, выслушай меня. Я всегда мечтал встретить такую женщину, как ты: умную, добрую, понимающую, которая разбирается в искусстве. Мне кажется, я влюбился в тебя с первого взгляда. С той самой минуты, как ты вошла в сад, и зимнее солнце озарило тебя своими лучами. Ты так прекрасна, Лиза, ты словно королева из старой сказки. А я…
– … бедный паж, недостойный нести край её мантии, – желчно перебила Лиза. – Хотя ты даже хуже пажа: тот никогда не осмелится говорить с королевой, как с равной. И для вас я – Елизавета Игоревна, молодой человек. И впредь прошу обращаться ко мне только по вопросам, связанным с выставкой.
Арсений собирался что-то сказать, как вдруг мимо него пронесся серый вихрь. Задев длинным хвостом Лизу, кот смахнул лежавший на скамейке мобильный телефон, и, высоко подпрыгнув, скрылся за зарослями кустарника.
Дзынь! Дорогой мобильник разлетелся на мелкие части.
– Ах, ты… – задохнулась от возмущения Лиза. – Мерзкая тварь! Да я тебе лапы повыдираю!
Она добавила еще пару слов вполголоса. Никогда прежде я не слышала, чтобы Елизавета ругалась.
Забыв о художнике, она бросилась вслед за серым преступником. Арсений, опустив голову, поплелся за ней. Всё еще на что-то надеялся? Проводив их взглядом, я торопливо поднялась, смахнула с юбки частицы земли и пару сухих листочков и поспешила к выходу из зимнего сада.
На душе было тоскливо. Конечно, не так, как после нашего памятного разговора с Климовым, в бывшей комнате Сони. Тогда я испытывала страх, смешанный с гневом и долей возбуждения. Сейчас же мне просто стало грустно, точно окружающий мир лишился красок, став тусклым и серым.
Я не ощущала себя преданной или обманутой – ведь Арсений мне ничего и не обещал. И все же, мне казалось, нас что-то связывает, кроме написания портрета. Я думала, что нашла родственную душу. И, если бы Арсений признался, что ему нравится Лиза, я бы отпустила его и даже пожелала счастья. То, что всё случилось за моей спиной, – вот что не давало мне покоя.
«Ты такая глупая, Марианна, – думала я, смахивая с ресниц непрошеные слезы. – Ты совершенно не разбираешься в людях».
Я сидела в своей комнате, безучастно глядя в окно, когда в дверь тихо постучали. На пороге появилась Лиза. Наверное, мое лицо изменилось при виде неё, потому что девушка подбежала ко мне и сжала мои ладони в своих:
– Ты сердишься, Марианна?
Я отрицательно покачала головой. Но Лизу это не успокоило.
– Прости, – негромко сказала она, – я знаю, что ты была сегодня в зимнем саду. Твое синее платье слишком заметно на фоне листвы.
– Чего ты хочешь, Лиза? – прямо спросила я. У меня не было никакого желания обсуждать с ней Арсения или то, что произошло в саду.
– Поговорить.
***
Девушка села рядом со мной, не выпуская моей ладони. Несколько секунд она молчала, глядя куда-то в сторону. Я тоже не торопилась начинать разговор.
– Не думала, что так всё обернется, – наконец, сказала она. – Арсений просто дурак. У него такая девушка была перед глазами, а он…
– … нашел ту, что ещё лучше. Вряд ли его стоит за это винить, – я мягко высвободила свою руку, – художники вообще легко увлекаются.
Лиза тряхнула длинными тщательно завитыми локонами.
– Ты видишь в людях только лучшее, Марианна. И прощаешь, даже если человек этого не заслуживает. Но ты ошибаешься в отношении Арсения. Ему понравилась не я. Ему понравились мои деньги и связи.
В её голосе прозвучала горечь, и я подумала, что Лиза не впервые столкнулась с человеком, который хотел её использовать.
– Видишь ли, Арсений решил, что я – его ключ к успеху. А моё желание помочь ему пробиться только подлило масла в огонь. Наивная богатая дурочка, готовая спонсировать его талант, – что может быть лучше для начинающего художника? Эти творческие люди только кажутся не от мира сего, и за километр чувствуют свою выгоду.
Я отвернулась, чтобы скрыть улыбку. Не знаю, какая Елизавета на самом деле – я видела её доброй и ласковой, холодной, высокомерной и откровенно жалкой в отношениях с Климовым – но она уж точно не наивная глупышка. Скорее, стальной стержень под видом хрупкой фарфоровой статуэтки.
– Ты совсем не веришь в любовь? – спросила я. – Ты молода и красива, хорошо воспитана, и думаешь, что мужчин привлекает только твоё состояние? Почему бы не дать Арсению шанс? Мне показалось, что он говорил искренне.
Лицо девушки омрачилось, голубые глаза сузились и потемнели.
– Сомневаюсь. Но, даже если так, мне это не интересно. Не люблю людей, которые быстро и легко забывают о своих привязанностях. Эльдар, к примеру, совсем другой. Да и ты тоже.
При упоминании Климова мои щёки вспыхнули. Я откинулась на спинку кресла так, чтобы мое лицо оказалось в тени. Я боялась, что Лиза переведёт разговор на хозяина дом и его прошлое, но девушка вдруг поднялась:
– Прости, мне нужно ехать домой. Я надеюсь, что этот случай с Арсением не разрушит нашу дружбу?
Дождавшись моего вялого кивка, Лиза продолжила:
– Вот и отлично. И не переживай по поводу Арсения. Его выставка состоится, как мы и договорились. А дальше всё будет зависеть только от него.
***
В ту ночь я долго не могла уснуть. Ворочалась с боку на бок, взбивала подушку, сменила одеяло на более тонкое. Ничего не помогало.
Мои мысли путались. Я видела перед собой, то Климова, то Арсения, стоящего перед мольбертом, и думала о том, насколько всё же они разные. Первый до сих пор тоскует по своей пропавшей невесте, а второй – готов бежать за любой симпатичной женщиной.
«Особенно, если эта женщина – богата, в придачу к красоте», – с горечью думала я. Но, мне ли его обвинять? Человек ищет, где лучше. И я сама выбрала Климова ещё в больнице не только потому, что он – единственный, кто знал меня до аварии. Я рассчитывала на его связи и влияние, чтобы вернуть своё прошлое. И вряд ли бы бедный человек поселил случайную знакомую, о которой нужно заботиться, в своём доме. У большинства свободной комнаты нет, не то, что загородного дома.
Я вдруг поняла, что скучаю по Климову. Несмотря на нашу последнюю встречу, и его чувства к Софье, несмотря на предложение заменить её. Мне казалось, я стала лучше понимать его. И я жалела его. В душе он был так же одинок, как и я, несмотря на внешние признаки успеха и благополучия.
Я сомкнула глаза, втайне надеясь увидеть его во сне. Но подсознание решило подшутить надо мной, показав вместо Эльдара, картинку знакомого луга.
…На этот раз я не восхищалась красотой природы. Не рвала цветы, и собиралась плести венок. Я стояла и ждала, когда появится фиолетовое сияние, и рассчитывала сбежать до того, как оно испепелит траву.
Но не успела. Металлическая коробка возникла в воздухе прямо передо мной. Оставалось только протянуть руку и взять её. Она по-прежнему испускала слабый свет.
Я жадно рассматривала артефакт. Это оказалась потемневшая от времени шкатулка с затейливым узором на крышке. Старинная и явно очень дорогая вещь, даже если забыть о заключенной в ней огромной силе. Я не обладала ничем подобным – я знала это – и, в то же время, шкатулка выглядела знакомой. Где-то я её уже видела.
Артефакт внезапно вспыхнул ярче, и меня окутало фиолетовое сияние. Я зажмурилась, в ужасе ожидая, что превращусь в пепел, так же как трава в прошлый раз. Но ничего не случилось. Наоборот, шкатулка словно уговаривала меня прикоснуться к ней. Она манила, обещала дать мне всё, что я пожелаю. Для начала – рассказать о моём прошлом.
И я, забыв обо все, протянула руку…
