Венера Солнечная
Надежда на свободу
От него всегда так тянет чувством вины, что меня и в обычное время душит, а сейчас мое чувство вины, его чувство вины – это слишком. Мне надо уйти, надо выпустить пар.
Глава 40
Вернулся домой лишь для того, чтобы принять душ и переодеться в спортивную форму.
Выйдя из душевой кабины, подхожу к запотевшему зеркалу и протираю его рукой.
Надо взглянуть, как в этот раз разукрасила меня моя дикая букашка.
– Ууу, – вырывается из моего рта, когда я вижу свой нетоварный вид.
Тигрица разбила мне губу и рассекла бровь. Носу тоже досталось, но не сильно, отделаюсь небольшим синяком.
Уже сейчас глаз заплыл гематомой и губа распухла, словно пчелы покусали. Завтра буду еще краше.
– Какой же я придурок, – вздыхаю, упершись руками в каменную столешницу, а потом с громким воплем сметаю на пол все, что стояло вокруг раковины.
Надев футболку, шорты и кроссовки выхожу на улицу.
На пороге в глаза бросается огромная колонка. Замираю на секунду, а потом поворачивая голову в сторону дома, сразу же натыкаясь на немного растрескавшуюся стену с небольшим темным пятном. Мне не нужно подходить ближе, чтобы понять, что это ее кровь.
Что-то внутри болезненно сжимается. Отмахнувшись от странного чувства, пинаю долбанную колонку ногой, которая улетает на дорогу и разлетается на куски, и бегу в сторону стадиона.
На улице прохладная ночь, поэтому на пути мне почти никто не попадается. Попав на стадион, сразу же иду в закрытые спортзалы. Только там есть достаточно крепкие груши, которые сегодня смогут выдержать мою ярость и злость.
Стоит мне открыть дверь в зал, я сразу же понимаю, что здесь не один. У дальней стены беспощадно лупит грушу Джейл.
Как же я хочу отделаться от этого парня. Кулаки и челюсти тут же сжимаются до хруста.
Кучерявый одет в одни короткие шорты, обливается потом, рычит, лупя без перерыва то руками, то ногами огромную грушу, и кажется совсем не замечает моего присутствия.
Я снимаю и бросаю футболку на пол и начинаю наматывать эластичные бинты на руки.
С тех пор, как я зашел в этот зал злость и ярость, растекающиеся по моим венам, достигают какого нового пика. Я шел сюда успокоиться, а получается наоборот.
– Ты же понимаешь, что мы все равно будем общаться, – вдруг остановившись, запыхавшимся голосом обращается ко мне Джейл.
Я тут же поворачиваюсь к наглому блондину, прожигая его взглядом.
– Мы дружим больше десяти лет. Начали задолго до того, как нас с Кайлой угораздило вляпаться в тебя, – продолжает с вызовом бета, сурово сводя светлые брови.
– Никаких вас больше нет! – зло выплевываю, – раньше не замечал, что ты еще и тупой, – мой голос срывается на рычание.
Джейл ухмыляется и делает несколько шагов ко мне.
– Ну если ты продолжишь так же реагировать, скоро никаких вас не станет, – явно нарывается парень.
Я пыхчу, словно закипевший чайник, стараясь взять себя в руки. В таком состоянии я могу и отпустить парня, развязать нашу связь, только чтобы разбить его самодовольную рожу. Уверен, что именно этого, он и добивается.
– Не рассчитывай, что я тебя отпущу, – сквозь зубы цежу по словам.
Немного прищурившись, Джейл подходит почти вплотную ко мне.
– Я не могу никак понять, зачем тебе все это? Или ты действительно сам Король Мудаков, как называет тебя Кайла, и так ловишь своеобразный кайф, видя страдания других.
Я не выдерживаю и хватаю парня одной рукой за горло, но не смотря на то, что я выше его почти на голову, он только с вызовом выпячивает грудь вперед и снова грозно сводит брови, продолжая:
– Отпусти меня, что бы мы с ней больше не виделись. Иначе рано и поздно она доведет дело до конца и разрубит вашу связь. Ты знаешь какие у этого последствия? Ты готов к ним?
Я зло толкаю Джейла на пол и отворачиваюсь. Вздыхаю и тру лицо руками. Я не должен оправдываться перед этим идиотом.
– Нет, – негромко и коротко отвечаю я на его просьбу и его вопросы.
Джейл поднимается и опять наступает на меня.
– Объясни, что тебе нужно от нее? – он не может на меня напасть по многим причинам, но агрессия все яснее сквозит в его тоне. И если бы не связь альфы и беты, то остальные причины его бы не остановили.
– Она нужна мне! – срываюсь я, схватив себя за голову.
Поворачиваюсь и встречаюсь с двумя удивленными неестественно голубыми глазами парня.
– Что не ожидал? – горько посмеиваюсь я над ним и собой.
Проходит кажется целая вечность, прежде чем кто-то из нас нарушает тишину.
– Тогда какого черта ты творишь? – удивленно спрашивает Джейл.
Еще раз ухмыльнувшись, я встречаюсь с кучерявым взглядами.
– Я хочу, чтобы ты исчез из нашей жизни больше всего на свете, – с каким-то отчаянием звучит мой голос, – но если я тебя отпущу, у нее появится надежда, – замолкаю, опускаю голову и зажмуриваюсь.
В вески словно гвозди забивают. Не понимаю какого черта я тут разоткровенничался, да еще и с ним. Все эти долбанные связи заставляют нас поступать так, как мы того не желаем.
– Она порвет связь окончательно, – заканчиваю свои потоки жалости к себе.
Парень с недоверием и с тем же удивлением таращится на меня.
Так и стоим молча какое-то время, пока Джейл будто бы приходит в себя, немного вздрогнув.
– Я дам тебе совет, – удивленное лицо парня вновь становится серьезным. – Не потому что я поверил тебе, и тем более не потому, что ты мне нравишься, а потому что я много лет люблю эту девчонку, – на этих словах я перестаю дышать, а Джейл тем временем продолжает. – Не веди себя так, словно ты ее хозяин и имеешь на нее хоть какие-то права. Более свободолюбивого человека я просто больше не знаю. Позволь ей быть самом собой. Доверься ей. Иначе ты погубишь ее, а возможно и себя, – закончив, мой бета разворачивается и уходит, не дождавшись от меня ни ответа, ни вообще какой-либо реакции.
А реакция есть, да еще и какая. Я ощущаю, как моя энергия волнами бьет по стенам вокруг, как звенят окна. Дыхание совсем срывается, все время спотыкаясь и сливаясь с утробным рычанием. Я не могу взять себя в руки, ярость настолько затапливает меня изнутри, что бороться с ней невозможно. И самое смешно, что я даже не могу понять причину или объект моей злости, то ли это все еще злость на Кайлу, то ли этот белобрысый придурок и его нравоучения окончательно вывели меня из себя, а может я зол сам на себя.
Всю мою сознательную жизнь я ни к кому не привязывался, даже друзья надолго не задерживались, просто надоедали. И мне было плевать. Но эта девчонка с косичкой перевернула всю мою жизнь с ног на голову и задолго до всей этой связи между нами. С первой минуты, как только увидел ее, то хотел, чтобы она была в моей жизни, и чтобы я был в ее.
Я кричу громко и долго, бью грушу с такой неистовой силой, что от каждого моего удара куски искусственной кожи разлетаются в стороны. Когда я наконец падаю коленями на пол, обессилев от своих эмоций, то повсюду валяются следы моей ярости.
Лежа на полу в спортзале, я пытался придумать, как смогу вернуться к Кайле, что ей сказать. Да, нужно многое сказать. Букашка моя часто говорит мне, что из меня невозможно и слова вытянуть.
Когда с первыми лучами солнца я вернулся домой, то сразу почувствовал ее. Кайла была в соседнем доме вместе со своим отцом и с ним. С Джейлом. Наверное, впервые в жизни я почувствовал себя одиноким. От этого щемящего чувства хотелось и убивать, и горько плакать, но я должен подождать, дать ей отдохнуть, прежде чем приду за ней.
Приняв душ, я лег на нашу кровать, так сладко пахнущую ей и нами, и полностью погрузился в прошлое, в ее прошлое. Такими яркими кадрами передо мной появилась моя букашка, у которой все было по максимуму, будь то радость от победы в школьных соревнованиях или вселенская грусть, если родители не разрешали оставить надоедливых енотов. Я сразу заметил, что ее отец, так же, как и я, не может устоять от ее умоляющих грозовых глаз, которые вот-вот прольются соленым дождем.
Моими любимыми были кадры с речки, даже всегда присутствующий там Джейл не мог их испортить. Как только Кайле разрешат покидать территорию студгородка, обязательно свожу ее на речку, чтобы в живую посмотреть, как она будет плавать и прыгать в воду, словно русалка. Завораживающее зрелище.
Так я незаметно вернулся и в свое детство. До встречи с Кайлой не проходило и дня, чтобы я не пытался увидеть, как погиб мой отец, но все было бесполезно. Почему-то именно этот день был для меня, как пустой белый лист. Попытки свои я оставил тогда, когда на пороге моего дома появилась безумная девчонка с косичкой и ярко оранжевыми глаза. Но сегодня меня переполняет такое количество чувств и эмоций, которые, кажется, последний раз поглощали меня только в далеком детстве, и я решил попробовать еще раз.
Глава 41
Когда Азол подъехал, Рамин уже ждал его. Он сидел на траве, согнув ноги и сложив локти на колени, всего в метре от обрыва. Его взгляд был направлен куда-то в даль, а брови сведены на переносице. Молодой мужчина был очень напряжен и хмур.
Азол вышел из своего пикапа и неспешно подошел к Рамину. Он улыбался, но как только заметил выражение лица беты, улыбка сползла с его лица.
– Друг, что-то случилось? – поинтересовался альфа.
Рамин немного встряхнул головой и поднял глаза на Азола, казалось, что он не заметил, как тот подошел к нему.
– Привет, – Рамин поднялся на ноги и протянул в приветствии руку.
Азол тут же пожал ее, не отрывая взгляд от лица своего друга.
Пауза затянулась на несколько минут. Альфа хмурился все сильнее.
– У меня родилась дочка, – словно выдохнул слова Рамин.
– Поздравляю, друг! – Азол бросился обнимать своего бету. – Это ты поэтому такой напряженный? – альфа с широкой улыбкой похлопал Рамина по плечу.
– Да, поэтому, – вяло улыбнувшись, ответил бета.
– А почему ты решил сказать мне об этом именно здесь? Я уже и забыл про это место. Как Нала? Как малышка? – альфа был очень рад за друга.
– У Налы все хорошо. Но вот малышка… – лицо Рамина стало еще более напряженным.
– Рамин, ты пугаешь меня. Что-то не так с дочкой? – напряжение беты передалось и Азолу.
– Азол, ты – мой лучший друг, мой альфа, – начал бета, – и ты – отец, – слова Рамина явно пугали Азола, но он не перебивал друга. – Девочка родилась альфой, – пристально смотря на Азола, сказал Рамин.
– Этого не может быть, – альфа был очень удивлен.
– И тем не менее это так. Я хочу увезли малышку куда-нибудь, где смогу ее спрятать хотя бы на время, пока мы поймем, что это значит для нее и для нас.
– Что ты хочешь этим сказать? – на лице Азола явно читалось недоумение.
– Я прошу тебя разорвать связь и дать нам уехать. Ну и конечно же оставить все в тайне, – теперь голос Рамина был намного увереннее и тверже.
Азол отшатнулся от беты, словно от удара, вплел руки в свои черные волосы.
– Нет, – негромко и коротко ответил альфа.
Слова Азола не удивили Рамина.
– Ты должен понять меня, – сделал еще одну попытку бета, но черноглазый мужчина перебил его.
– Я сказал нет. Куда ты собрался бежать? Ты нужен мне здесь. У тебя есть обязательства передо мной и нашим делом. Да и твоей дочке может понадобиться помощь. Мы живем в одном из самых крупных и развитых городов нашей страны, где, если не здесь, ей окажут лучшую помощь? – в голосе альфы не было ни злости, ни раздражения. Он сильно переживал за друга и его семью.
– Азол, я не хочу, чтобы моя дочь стала подопытным кроликом, чтобы ее с самого рождения препарировали все кому не лень! Не хочу, что бы всю ее жизнь рассматривали под микроскопом, словно реалити шоу. Я должен ее уберечь от всего этого, – Рамин же в свою очередь злился.
– Ты же знаешь, что я смогу ее уберечь, – Азол продолжил уговаривать своего друга.
– Если девочка и правда альфа, то мы не может остаться еще и потому, что проживание трех альф на одной территории непременно приведет к конфликтам. И это просто нарушение закона. На твоего сына закрыли глаза, но на нее не станут. Для всех она будет непредсказуемая. Кот в мешке, – от волнения дыхание Рамина стало прерывистым.
– И все равно я не согласен. Я могу поговорить с общим советом. Я имею на них влияние. Они сделают исключение и для дочери моего беты.
Рамин стоит к альфе спиной явно в замешательстве, заметно, как напряженно его тело и трясутся руки.
Азол немного расслабляется, видя, что его слова немного сломили решительность беты.
В следующую секунду Рамин сжимает кулаки до хруста и с разворота бьет ногой в грудь своего друга.
– Прости, – шелестят губы беты, когда глаза встречаются с удивленными черными глазами его альфы.
В этот момент не ожидающий удара Азол оступается, и раскинув руки летит спиной вниз, на дно глубокой пропасти, где шумит река.
Рамин с глазами, наполненными слезами, следит за тем, как из удивленного взгляд альфы меняется, вспыхивает красной яростью.
Огромный мужчина не издал ни единого звука до самого удара о камни.
В миг, когда тело альфы с грохотом ударяется об острые камни глубокого оврага, бета взвыв от боли, словно его поразила молния, падает на землю.
Глава 42
– Кайла, привет. Как ты себя чувствуешь? – Нойс дружелюбно поздоровался, войдя в мою палату для психованных альф.
– Ну как тебе сказать, – саркастично отвечаю я. – Бывало и лучше, – для убедительности своих слов дергаю прикованными к кровати руками.
Нойс на мою реплику лишь хмыкает.
– Она в полном порядке уже не меньше часа, – встревает в наш разговор папа, который сидит со мной с тех пор, как я пришла в себя, и отвлекает меня рассказами о маме, наших соседях и енотах.
– Ладно, ладно. Я как раз пришел ее отпустить, – мой персональный доктор за несколько минут освобождает мои ноги и руки от довольно унизительных пут.
– Спасибо, – благодарю альфу и разминаю затекшие кисти и стопы.
– Ее отпустят? – спрашивает мой отец, повернув голову к Нойсу.
Доктор вздыхает и опускает глаза в пол.
– Я так и знала, – закатываю глаза, тяжело вздыхая.
– Подожди вздыхать, Кайла. Тут есть условия, – Нойс облокачивается плечом о стену и скрещивает огромные ручища на груди. – Не знаю, сказал ли тебе Рамин, что на завтра на три часа дня назначено дисциплинарное слушание для тебя и Итана.
Стоит моим ушам услышать это имя, и игра в «море волнуется раз» у меня внутри начинает новый раунд. Папа, и Нойс тут же это замечают.
Да и новость о дисциплинарном слушание добавляет масло в огонь. Я столько всего пережила за этот год, и если меня выгонят, это будет полным провалом.
– Вот как раз про это я и говорю, – мой доктор-друг тычет в меня указательным пальцем, не размыкая рук.
Я хмурюсь, но шторм внутри придерживаю.
– Сможешь ли ты себя контролировать? Что у вас опять произошло? Я думал в вашей паре настал мир и покой, – Нойс возвращает меня в совсем неприятные мысли и воспоминания, но в этот раз ни один мускул не дрогнул на моем лице.
– Скажем так. Мы поругались. Если долго на что-то закрываешь глаза, точнее в нашем случае открываешь, то рано или поздно мина замедленного действия должна рвануть. Так понятно? – я поднимаю свои брови максимально вверх, окидывая взглядом папу и Нойса. Не хочу вдаваться в подробности, а то меня опять понесет не туда.
Отец не пытался завести разговор о том, что случилось, поэтому я думаю, ему тоже интересно, что же произошло. Хотя скорее всего его уже просветил Джейл. И судя по выражению его лица, так оно и есть.
– Ну и как? Выяснили отношения? Ты сможешь завтра быть на дисциплинарном слушании? – Нойс смотрит на меня с явным недоверием.
Я, немного подумав, киваю.
– И еще одно, – альфа хмурится. – Если тебя отчислят, то ты не с можешь вернуться домой. Тебе придется вернуться в медкорпус. А на какой срок я не знаю.
От услышанного мы с папой подпрыгиваем на месте.
– Какого черта? – взрывается отец.
– Это уже не нам решать, и даже не руководству СОТ, а общему совету. И я так думаю, что решение будет зависит от того, сможем ли мы убедить их, что ты не опасна. А точнее, что ваша пара не опасна, – Нойс немного топчется на месте, а зачем добавляет. – Итан должен будет остаться с тобой.
Тут уже у меня заканчивается лимит терпения. Я вскидываю руки и спрыгиваю с кровати, начиная мерить пол палаты шагами. Затем останавливаюсь и делаю несколько глубоких вдохов.
– Об этом еще рано говорить. Мы с Итаном обо всем договоримся еще до слушания. Я вам обещаю, – пристально смотрю сначала на Нойса, а потом и на папу.
Мой бедный и измученный папа. Как же он постарел за этот год. Глаза потеряли былой блеск. И я каждую минуту с ним чувствую, как его пожирает чувство вины. Мне хочется кричать, что он ни в чем не виноват, что во всем этом дерьме виноват лишь один человек – Итан.
Сейчас я стою на распутье. Решение, которое с таким трудом я приняла три недели назад, было единственным, которое мне оставалось, но оно явно не решило все мои душевные терзания. С одной стороны, когда я рядом с Итаном, а особенно, когда наши тела сливаются во что-то цельное, все кажется таким правильным, таким естественным, но этого мне бесконечно мало.
Почему? Ну почему? Природа свела вместе двух таких разных людей?
Если отбросить все эти эмоции и чувства, которые возникают сами собой стоит нам оказаться в поле энергий друг друга, то что у нас общего? Вроде бы мы жили эти три недели в некоторой идиллии, и тут Нойс прав. И мне было комфортно рядом с ним, но стоило ему уехать сегодня, хотя наверное уже вчера, утром, то я поняла, как мне безумно не хватает простого человеческого общения. Но главное – я осознала, что на самом деле искренне привязалась к этому альфе, я скучала по нему, но взаимны ли мои чувства? Итан – самый молчаливый человек в целой вселенной. А если он и открывает рот, то это что-то ничего толком не значащие, тупо голые факты или просьбы. Единственным проявлением каких-либо чувств и эмоций, выраженное в слова, были его неуверенные извинения.
Наверное, проявлением чувств ко мне можно было назвать его прикосновения и поцелуи, но я не уверена, что это не тупо инстинкт, который движет им рядом со мной, та связь, которая плохо поддается контролю.
Поэтому я до конца не понимаю, что происходит между нами. И его вчерашние слова еще больше раскачали маятник сомнения внутри меня. Он в очередной раз дал понять, что владеет и распоряжается мной, что я лишь его собственность. Пришел, увидел, победил, присвоил.
Я все так же не готова мириться с такой позицией. И по-прежнему не могу до конца простить все его поступки.
Ну почему он такой придурок? Почему он не оказался милым парнем, с которым мы жили бы долго и счастливо?
Я все так же стою посреди комнаты без окон и понимаю, что мое молчание затянулось и немного пугает собравшихся.
– Нойс, не переживай. Все будет хорошо. А сейчас мы можем идти? Я бы хотела еще немного поспать и не в этой тюрьме, – с мольбой в голосе обращаюсь к встревоженному другу.
Нойс несколько раз вздыхает сначала смотрит на меня, потом на папу, потом снова на меня.
– И где же ты собираешься спать? – негромко спрашивает он.
– У папы, – отвечаю с легкой улыбкой.
Папа слегка кивает.
– Ну хорошо, – нехотя соглашается доктор и открывает перед нами дверь. – Но завтра вне зависимости, как пройдет слушание, ты должна в шесть вечера прийти ко мне. Я взял у тебя анализы, завтра они будут готовы. И нам надо поговорить о… – Нойс запинается, подбирая слова, – о тех трех днях, – он пристально смотрит на меня в надежде, что я поняла его намек, но я не понимаю.
Нойс вздыхает, подбирается и выдает:
– Я об твоем цикле. Возможно вчера ты потеряла контроль опять из-за этого.
– Хорошо, – смущенно бросаю я и опускаю глаза.
Блин! Я совсем об этом забыла.
Папа поднимается со стула, жмет Нойсу руку, благодарит за все, и схватив меня за локоть, тащит за собой, пока кто-то не передумал. Я с удовольствие бегу за ним. Мечтаю о душе и мягкой подушке. Надо успеть поспать, пока действуют обезболивающие, и не болит голова. Наша небольшая драка не прошла бесследно.
Оказавшись на ночной холодной улице папа обнимает меня за плечи, и мы неторопливо идем к его с Джейлом дому в полной тишине.
Дом совершенно пустой, так же как и наш с Итаном, я сразу это почувствовала. Надеюсь они с Джейлом не убивают сейчас друг друга.
Когда папа провожает меня в свою комнату, я все же решаюсь немного поговорить с ним.
– Пап, не надо так переживать и винить себя, – негромко начинаю я. Папа замирает, но не спешит поднимать на меня глаза.
– Я все время чувствую, как тебя пожирает чувство вины. Но это не твоя вина, – я касаюсь его руки, чтобы он посмотрел на меня.
Отец поднимает глаза и легонько кивает.
– Кайла, ложись спать. Тебе нужен отдых, – устало говорит он, прикасаясь к моей щеке своей теплой ладонью.
– Все будет хорошо, – продолжаю свою попытку хоть немного успокоить душу своего отца. – Мы завтра же помиримся. Скорее всего у меня и правда гормоны расшалились, – я слабо улыбаюсь, и папа улыбается в ответ. Целует меня в лоб и выходит из комнаты.
Я направилась в душ. Отражение в зеркале повергло меня в ужас. Белая прядь волос стала в два, а то и в три раза больше. Даже несколько ресниц на правом глазу стали ярко белые. Как же так? Я немного прислушиваюсь к своим ощущениям, нахожу связь и негромко ахая. Она снова надорвана. Как я могла не заметить этого? И к моему удивлению меня это пугает, и не только потому что я переживаю за маму и папу, а и потому что на самом деле не хочу ее разрыва. Это знание как лавина накатывает на меня, сбивая с ног и перемешивая все внутри. То, что я чувствую к Итану – это уже не просто связь или привычка. Он становится мне дорог.
Я встряхиваю головой. Такого не может быть!
Единственный человек, которого я по-настоящему ненавидела, стал мне дорог. Да я какая-то извращенка. Это точно стокгольмский синдром во всей красе.
Я погружаюсь в воспоминания о последних трех неделях. Пусть все, кроме невероятного секса, было каким-то скованным, но мы смогли создать какой-то свой мир. Или это мне только кажется, только мои розовые девчачье фантазии?
Изначально планировался быстрый горячий душ и постель, но запекшаяся в волосах кровь не оставила мне выбора, нужно срочно тщательно смыть с себя этот безумный день.
Закончив с телом и волосами, наконец подхожу к кровати, но меня привлекает негромкий разговор внизу. Я сразу же узнаю Джейла. Перекинувшись с моим отцом парой фраз, я слышу, как он тяжелыми шагами поднимается по лестнице. А дальше я не думаю просто делаю то, что хочу, что сделала бы, если не было последних четырех недель в моей жизни. Подбегаю к двери и резко ее открываю.
– Джейл, – негромко зову друга.
Он, конечно же, слышал мои шаги еще до того, как я его позвала, но посмотрел на меня, лишь услышав свое имя.
– Привет, обезьянка, – с каким-то тяжелым вздохом произносит он.
– Привет, – отзываюсь я и добавляю то зачем пришла. – Давай поговорим?
Брови Джейла подпрыгивают вверх лишь на секунду, а потом снова хмурятся. Это для них стало намного привычнее.
– Я не уверен, что это хорошая идея, – отвечает Джей, отводя глаза.
– А мне кажется, что отличная, – вяло улыбаюсь, – мне нужен друг, – с надеждой произношу я.
Ярко голубые глаза даже в приглушенном свете дома сверкнули такой знакомой и родной улыбкой, и моя улыбка растягивается в уже очень искреннюю.
Джейл кивает и направляется ко мне в комнату. Я отхожу немного в сторону, пропуская громилу, и закрываю за ним дверь.
– Ты не против, если мы поваляемся? – я заглядываю другу в глаза, и он явно смущается. – Просто я очень устала, да и сидеть здесь негде, – обвожу комнату взглядом. Тут лишь шкаф, комод и кровать.
Джейл неуверенно топчется на месте, а затем кивает.
Я подхожу к кровати и занимаю свою половину. Моя одежда вся грязная, поэтому я надела папину футболку. Она хоть и напоминает на мне больше платье, но чтобы не смущать парня забираюсь под одеяло. Джейл тоже только что из душа. Его волосы все еще влажные и от него пахнет цитрусовым гелем для душа. Он сначала присаживается на край, а когда я прячусь под одеялом, откидывается на подушку, подложив под голову свой кулак. Одна нога так и осталась стоять на полу, будто вот-вот сорвется с места и побежит.
Мы лежит в тишине какое-то время. Мы так давно знакомы, что сейчас говорим друг с другом без слов. Я знаю, что он скучает не меньше моего, что мы настолько привыкли быть частью друг друга, что сейчас словно учимся ходить на костылях с переломанными ногами.
– Ты как? – Джейл нарушает тишину первым.
– Устала, – громко вздыхаю. – Пока сложно понять. Я под обезболивающими, но судя по всему завтра меня ждет головная боль, – я вижу, как парень слегка кивает.
– А как ты? – мой голос дрожит, ведь этот вопрос значит слишком много для нас двоих.
– Не знаю, – Джейл замолкает на несколько секунд, а потом продолжает почти шепотом. – Вот сейчас лежу здесь, и вроде все как раньше, ну или почти. А на самом деле, ты словно в аквариуме. Я тебя вижу и слышу, даже чувствую через него, но… – он снова прерывается, но я знаю, что продолжать не будет.
Лежу и смотрю в потолок, не знаю, что сказать, да я даже не знаю, что чувствую сама.
– Что ты будешь делать дальше? – вдруг нарушает тишину Джей.
Я знаю о чем он, но то ли сама еще не решила, то ли не хочу говорить именно ему, поэтому просто молчу.
– Я говорил с ним, – эти слова меня немного удивляют, я приподнимаюсь на локте и заглядываю в лицо друга.
Джейл все так же рассматривать потолок и продолжает:
– Он конечно конченный придурок, но ему не все равно, – я жду продолжения или пояснения, но их не следует.
– И что это значит? – задаю я вопрос, не выдерживая.
– Я сам не до конца понял, – пожимает плечами Джейл. – Я был уверен, что это какая-то его изощренная игра, но он по-настоящему переживает. Он сказал, что ты нужна ему, – с этими словами он все же встречается со мной взглядами, а я лишь таращусь на него выпученными от удивления глазами.
Не знаю, что больше меня сейчас удивляет, что именно это сказал Итан, или что он сказал это Джейлу.
– Почему он тебе так сказал?
– Мне показалось, что его эмоции просто перелились через край, а поделиться ему не с кем, а тут я пристал. Ну и связь наша. Я его терпеть не могу. Хочу выбить все зубы из его самодовольной усмешке, но при этом мы словно, не могу слово подобрать, старые друзья. Сейчас я думаю, что чувствую его. До сегодняшнего дня я не понимал, откуда эти эмоции во мне, а теперь уверен, что это от него. Так вот, теперь я почти уверен, что ты ему очень дорога, – закончив свой длинный монолог, парень снова смотрит мне в глаза и добавляет. – Я чувствую, что он не находит себе места, даже сейчас.
Я киваю и откидываюсь обратно на подушку. Я тоже чувствую, что он вернулся домой, и что ждет меня, буквально зовет меня к себе, обволакивая меня своей энергией.
Мы снова погружаемся в тишину.
Я все уже решила, точнее за меня решили мои чувства, и наверное, гормоны, но моя голова опять вспомнила, как сопротивляться и активно приступила к этому. По телу пробегает дрожь от страха. Я все еще боюсь ему довериться до конца, раствориться в нем без остатка. Все слишком быстро, и при этом уже так много обид и ошибок.
Голова продолжает крутить вихрь за и против, пока я не улавливаю негромкое посапывание рядом с собой. Джейл уснул. Сейчас его лицо расслабилось, и он стал больше похож на моего лучшего друга. Мне тоже нужно поспать, но я точно знаю, что не смогу, по крайней мере здесь не смогу.
Осторожно встаю и переодеваюсь в свою грязную одежду, и стараясь не потревожить сон парня, выхожу из комнаты. Осторожно спускаюсь вниз, но все равно натыкаюсь внизу на папу. Он пристально смотрит на меня, не пойму, что за эмоции на его лице. Последнее время, он стал таким закрытым, не пускает меня к себе, отгораживается.
Я натягиваю улыбку, и папа отвечает мне своей, потом кивает, и обойдя меня, направляется наверх, видимо, занять свою кровать.
– Эээ, – хочу предупредить я отца.
– Да знаю, – как-то шутливо отвечает он через плечо, и я мгновенно расслабляюсь, расплываясь в улыбке. Вот бы всегда все было так легко, как раньше.
Я скрещиваю пальцы, что бы у меня получилось рано или поздно растопить лед и сломать стены вражды и непонимания между всеми людьми, которые мне сейчас дороги. Выхожу из дома отца и Джейла в прохладное утро и практически бегу домой, к нему.