Верба
Юлия
31. Преображение
Юлия томилась в маршрутке. Она ехала к Аглае. Вот так просто, без предупреждения. Говорила же та, чтоб приезжала, когда захочет, вот Юля и воспользовалась приглашением.
Хотя, не совсем так. Вчера к ней, ближе к вечеру, женщина пришла с камнем и руной. Пока руну вырезала про Аглаю думала, и так захотелось её навестить, что решила на следующий день, сразу после работы ехать.
Юля, немного робея, толкнула приоткрытую калитку, а потом, помедлив, плотно за собой прикрыла. Дверь в дом тоже была отворена. Женщина уже с любопытством вошла в прихожую и громко позвала хозяйку:
– Аглая Петровна! Можно к вам?
Хозяйка появилась из комнаты, напротив той, где обычно принимала Юлю.
– Так жду же тебя, жду уж со вчерашнего вечера. Двери даже открыла, чтоб ты дошла.
– Здравствуйте, – улыбнулась Юля, сразу успокоившись.
– И тебе не хворать. Проходи, – Аглая махнула рукой в привычном направлении.
– Так, – шаманка, прищурившись осматривала присевшую на диван женщину, – так. Ну молодец, сила твоя растёт, проявляется. Смотрю, понимать её начинаешь. Ага, и про упражнения не забываешь.
Юля расслабленно выдохнула: хорошо. Хотелось поначалу рассказать про Тимура, поделиться страхами и обидами, но сейчас, находясь под влиянием Аглаи, совершено не было желания обо всём этом думать. Потом спросит, попозже.
Аглая замолчала, закрыла глаза и как-то странно начала раскачиваться.
– Тебе говорят, можно уже летать, – произнесла она, перестав качаться, – хочешь?
– Кто говорит? – без интереса спросила женщина. Ей на самом деле было всё равно кто и что сейчас говорит. Главное – присутствие Аглаи, в котором она отдыхала.
– Те. Силы. Небесные, – мотнула головой шаманка, – приглашают.
– Так я не умею, – пожала плечами Юля, – я ж только в картине была, да в зеркале. Да и то скорее случайно. Это то же самое?
– Не совсем. Там ты в экстазе была, а чтобы лететь надо осознавать себя.
Юля безразлично пожала плечами:
– Наверно хорошо было бы, только не знаю как для этого осознавать себя.
Аглая почему-то хихикнула:
– Эк тебя развезло-то. Раздрай в душе, потому что. Как раз мозги на место встанут, тем более что пригласили. А первый раз редко у кого самостоятельно, без проводника, получается. Я тебе помогу. Смотри…
Аглая Петровна принялась наставлять Юлию, как надо дышать, чтобы очистить сознание и расслабить тело, говорила, что и в какой момент представлять, чувствовать, о чём просить.
– Смотри на меня и повторяй то же самое. У нас одновременно всё должно происходить, – заключила женщина.
Они начали упражнение.
Юлия дышала в заданном ритме, потом раскинула руки и представляла, как в одну ладонь входит светящийся луч, а из другой выходит. Ещё два луча пронзают её снизу и сверху. Потом она сидела, пытаясь ощутить поток, с которым должна взлететь. Неожиданно почувствовала, как поднимается из своего тела. Вот она вышла по плечи, как змея из старой кожи.
Увидя себя сидящую на диване и над своими плечами другую себя по пояс, словно просвеченную солнцем, испугалась и запаниковала. Дёрнулась, не понимая: позволить этому движению продолжаться или прекратить. Видение пропало. Осмыслив, что не дышит, попыталась вдохнуть и не смогла. Голова закружилась, её затрясло и затошнило.
– Ну вот чего ты творишь, а? – Аглая быстро подошла к ученице и не касаясь, как бы огладила её руками снизу вверх, остановив их на уровне лба и затылка, и сердито продолжила, – Ты прям особенная какая-то. Ещё никто не застревал вот так: серединка-наполовинку. Сколько повторять: нельзя боятся, нельзя сомневаться. Страх утяжеляет тебя, замораживает, не даёт свободы. Просто выходи, ощущай себя и выходи, не оглядывайся. И возвращайся также: с осознанием, что это ты, не сомневаясь. Ну чего глазищи вытаращила? Сейчас передохнём и ещё раз попробуем. Пойдём-ка на кухню.
Юля осторожно поднялась. Тошнота улеглась, но ощущение было, что из неё все силы выкачали. На дрожащих ногах с поддержкой Аглаи, она дошла до кухни и протиснулась на табурет, зажатый в углу небольшим столом и холодильником, прислонилась спиной к прохладной стене.
Кухня была маленькой. Кроме стола, двух табуретов и холодильника, там ещё умещалась плита, маленькая раковина и два молочного цвета шкафчика. Один на полу возле раковины, а другой на стене, как раз над Юлиной головой.
Аглая ставила на плиту чайник, доставала заварку, мёд, варенье, сушки. А Юля смотрела в окно на приготовленные к зиме грядки, на деревья и кусты, с редкими жухлыми листьями, на серое небо, готовое порадовать первым снегом. Хорошо, покойно. И до того уютно, что у женщины навернулись слёзы, и она неожиданно для себя всхлипнула.
Аглая мельком взглянула на Юлю.
– Ты не стесняйся, поплачь если что. Это хорошо. Лёгкой станешь. А я чай заварила с малиной и смородины, с листом и ягодами. С мёдом будем пить.
Юля уже уловила аромат заварки из белого в крупный красный горох чайничка и снова хлюпнула. Теперь бабушку вспомнила. Бабушка, особенно летом, всегда заваривала чай с листьями малины и смородины. И этот запах – запах бабушки, чего-то невероятно родного, доброго и неизменного, когда время словно замирает, и ты погружаешься в мир сказок, фей и бесконечности.
– Ну теперь давай ещё разок попробуем, – махнула рукой Аглая, прибрав кухню после чая. – знаешь, что подумала? А может тебе без метлы так трудно? Мне вот метла не нужна, у меня вилы есть, ты видела, они мне силу дают даже на расстоянии, они рядом нужны только в самый ответственный момент. А некоторым постоянная подпитка нужна. Они без метлы не могут. Только вот метлы-то в доме нет.
Аглая озадаченно посмотрела на Юлю, как будто надеясь услышать от неё дельный совет. Юля изобразила недоумение, пожала плечами и выжидающе воззрилась на женщину: что же делать? Она хоть и не удивлялась уже таким разговорам, но поддерживать не могла, просто не представляла, что можно сказать.
– Слушай, – обрадованно хлопнула в ладоши Аглая, – а давай вместо метлы веник попробуем?
Юля озадаченно склонила голову: это как, верхом на венике? И не удержавшись, захихикала, представив картинку.
– Нет, ну, а что ты смеёшься? – Аглае идея явно нравилась. – Почти метла, черенок только другой, да пучок помягче, да покороче. Нам же не форма важна, а действие. А действие такое: он будет помогать слои раздвигать, да демонов отметать. Ты не сомневайся, сила в нём есть. Сама растила, сама вязала.
Они вернулись в комнату, прихватив веник. Юля подозрительно разглядывала будущее помело: ну никак не ожидала она, что это вот недоразумение – магический предмет. А тот будто чувствовал возложенную на него миссию, горделиво топорщил свои прутики.
Аглая, не переставая нахваливала своё творение, то ли чтобы развеять Юлины сомнения, то ли гордясь. По её словам выходило, что это мощный оберег дома и хозяина, и что он-то своё дело знает и исполняет исправно. Юля вспомнила ощущения, когда первый раз увидела веник. Ей в тот момент показалось, что он подмигивает. Вот не зря, оказывается. Абсурд. Но женщина почти освоилась в компании шаманки, а потому спокойно слушала рассказ и кивала, выражая своё согласие.
– И что мне делать? Верхом на него садиться? – задала донимавший её вопрос Юля.
– Зачем верхом? – удивилась в свою очередь Аглая, – под подмышкой зажми, черенком вперёд. А можешь просто в руке держать, только черенок выстави.
Юля подумала, что всё же глупо будет выглядеть с веником под подмышкой, или наперевес. Она снова сидела на диване, а потому просто положила предмет на колени, чуть развернув вперёд и придерживая рукой.
– Ну, поехали, – скомандовала шаманка.
Юля снова повторяла за Аглаей действия, попутно убеждая себя не бояться. Во второй раз всё получилось. Она настолько сконцентрировалась на упражнениях, что не заметила, как оказалась в непонятном мире.
Вокруг всё плыло, змеилось, вращалось, на миг проступали какие-то скалящиеся морды или лица, но вновь погружались в нечёткую движущуюся пелену. Юля ощущала себя, как в тягучей дрёме, безвольно кружась между сном и явью. Вроде бы она не спала, но и не могла сбросить навалившееся оцепенение.
– Почувствуй себя, почувствуй себя изнутри и перестанешь кружиться. И веник крепче сожми, – шёпот Аглаи пришёлся очень кстати.
Юля изо всех сил вцепилась в черенок, да ещё сжала коленями, с удивлением отметив, что успела когда-то взгромоздиться верхом. Отбросив ненужные вопросы и эмоции, сосредоточилась на себе. Вскоре откуда-то из живота к горлу поднялась тёплая волна и растеклась по всему телу. Юля почувствовала себя уверенно. И сразу реальность проявилась, а мельтешившие морды стали резко удаляться вверх. Женщина не стала заострять на них внимание, её интересовало место, где она оказалась.
Луг. Зелень неестественно яркого цвета, как будто подсвечиваемая изнутри. Трава бархатистая, сочная, напитанная влагой. И аромат. Тонкий, нежный. Невесомый запах прошедшего лёгкого дождика с примесью едва слышных ноток земляники и мяты. Юля подумала, что именно так пахнет радуга, так пахнут мечты, за которыми можно следовать сразу же, как только они приходят, не оглядываясь на обстоятельства, привязанности и обязательства.
Юля не могла надышаться чудесным воздухом. Казалось, он течёт в неё, как вода, она пьёт его и не может напиться. И Юля заплакала от переполнившего её счастья. Хотелось упасть на колени и благодарить, благодарить…
– Пойдём. Нас ждут, – Аглая взяла за руку женщину.
А Юля, взглянув на неё, замерла и медленно, как в трансе, поклонилась. Шаманка преобразилась. Морщины разгладились, серые глаза сияли. Волосы, прежде убранные в тугой пучок, свободной волной лежали на плечах и спине. Куда-то подевался неизменный синий спортивный костюм, в котором Аглая Петровна встречала Юлю. Вместо него было бледно-зелёное платье без рукавов с серебром по горловине и низу, с таким же серебряным поясом. Одежда была до пят, а ноги босые. Женщина казалась невероятно светлой, даже какой-то светящейся и вызывала непостижимое почтение. Она усмехнулась:
– Здесь все, кто они есть, – Аглая запнулась, – ну почти, кто они есть, – и усмехнувшись продолжила. – Ты на себя-то посмотри, ученица. И пойдём уже.
Шаманка потянула за руку Юлю. На себя Юля не смотрела, она была в прострации от впечатления, но покорно пошла. За лугом, среди деревьев – художница почему-то подумала: изначальные – прятались редкие дома. Невысокие, белёные. Дорожка между ними посыпана крупной галькой. Удивительно, но босым ногам не было больно. Да, Юля всё же мельком глянула на себя. Белое свободное платье, расшитое по подолу узором из зелёных листьев и красных цветов и, как у Аглаи, босые ноги.
Никто не встретился им по пути. И дома казались необитаемыми. Юля удивлялась: почему никого нет? Деревья расступились, дорога вывела их на небольшую площадь перед собором. Юлю поразило здание. Оно казалось невесомым, едва касающимся земли и словно растворяющимся в небе. Ворота из светлого дерева распахнуты. Поднимаясь по широким низким ступеням к входу, Юля уловила тепло, исходящее от древесины.
Юля вдруг оробела, устрашившись переступить порог. Она, нервозно оглядываясь, замялась. Аглая снова потянула её, и первая вошла в святилище. Юля нехотя последовала за шаманкой. Оставаться одной снаружи казалось ещё более невозможным.
Храм был заполнен людьми. Увидев вошедших, народ развернулся и расступился, открыв проход к центру. Негромкий гомон стих. Все с интересом смотрели на Юлю, многие приветственно кивали Аглае. Юля ступала в напряжении, как по ледяному мостку над пропастью. Пристальное внимание незнакомцев было невероятно мучительным. Но Аглая, не останавливаясь двигалась вперёд, и Юля, боясь отстать вынуждена была идти.
Они дошли до пустого места под самым центром свода, по кругу которого стояли люди. Ограждения не было, но люди, словно чувствовали барьер и старались не касаться его. Здесь остановились. Аглая поклонилась в пустое пространство и заговорила. Быстро-быстро, какую-то тарабарщину. Юля не понимала ни слова. Но народ явно понимал, потому что вскоре в некоторых местах речитатива шаманки зазвучал хор голосов, выделяя отдельные фразы.
Неожиданно сверху полился свет, и на полу замерцал круг, в нём переливались едва уловимые символы. Аглая обернулась к стоящей за спиной Юле, и мотнула головой: выходи. Юля отпрянула. Нет, она не хочет туда, не может! Аглая нахмурилась и слегка подтолкнула женщину. Юля, остро осознав, что незнакомые люди вокруг не помогут ей, что придётся сделать этот шаг, обречённо ступила в круг. Кто-то попытался забрать у неё веник, но женщина вцепилась в него мёртвой хваткой. Он стал для неё своеобразной опорой, поддержкой, другом, который сейчас вместе с ней входил в неведомое.
Символы вспыхнули, закружили вокруг Юли, сиянием отгораживая от людей. Она испытала полнейшее одиночество, покинутость всеми и неожиданно расслабилась. Переживать и сопротивляться бессмысленно, она ничего не может изменить.
Потаённые желания, стремления, мысли – это всё вдруг разом вспыхнуло в Юлином сознании. Ярко, честно, без прикрас. Она почувствовала себя обнажённой, без покровов, изобретаемых умом. Ничего не утаено, не запрятано в дальний уголок, не отложено на потом. Юля, вскрывая изнанку, чувствовала облегчение и без стыда оголяла себя всю. А через неё словно лился поток неведомой реки, омывая, очищая, любя.
Пришла в себя она от радостного шума вокруг. Её тормошили, обнимали, поздравляли. Улыбалась Аглая. Круг, символы – всё пропало. Люди свободно ходили, переговаривались, поздравляли её и Аглаю. Юля, находясь под впечатлением происшедшего с ней события, смотрела на всё безучастно. Наконец, народ стал расходиться и Аглая, всё ещё улыбаясь, приобняла Юлю и повела к выходу.
– Молодец! Справилась, не испугалась, – Аглая гладила по спине женщину и крепче обнимала– Сейчас я познакомлю тебя кое с кем.
На улице образовались группы. Некоторые общались, едва выйдя из храма, другие располагались поодаль, иные прощались. Группка девушек смеялась, усевшись прямо на ступенях. К ним и направились Аглая с Юлей. Увидев идущих, женщины поднялись.
– С посвящением! Добро пожаловать! А говорила, что больше нет учениц! Аглая – молодец! – на подошедших посыпались слова.
– Ах вы, сороки, – шутливо ответила Аглая, – принимайте новенькую, позаботьтесь. Мне отлучиться надо, позвали, я потом вас найду.
И Аглая быстро вернулась в храм.
– Пойдемте к озеру, – предложила полная брюнетка в кудряшках. Новенькую тут же подхватили под руки и с улыбками и перемигиваниями повели вниз по ступеням.
Юля с интересом смотрела на спутниц. Их веселье передалось ей, и она с удовольствием приняла их компанию.
32. Подруги
– Давайте знакомиться, – на ходу первой начала разговор Юля. – Я – Юля.
– Да мы уж в курсе. Знаем, что не просто Юлия, а Юлия Истинная, ну, по-другому у Аглаи и быть не могло, – засмеялась высокая блондинка справа. – А я Ксения, брюнетка в кудряшках – Роза, а в голубом – Анна.
Юля улыбнулась каждой девушке и полюбопытствовала:
– Вам Аглая про меня рассказала? И почему вы называете меня истинной?
– Аглая ничего не рассказывала. Скрытная она, – включилась в разговор Анна, – нам тебя назвали там, на ритуале. У нас у всех по два имени. Одно от родителей, второе «они» дают – духовное. А ты разве сама не слышала?
Юля покачала головой:
– Нет. А Аглая Петровна говорила, что без разницы какое имя.
– Это про первое. Первое имя только направление в жизни указывает, ты можешь следовать ему, можешь – нет, а второе имя уже твоей сути соответствует.
– А кто «они»? – Юле было очень интересно. Она, конечно, слышала, что Аглая упоминала какие-то Силы, но сразу не спросила: постеснялась. Среди девушек Юля чувствовала себя легко и непринуждённо.
– «Они» – это там, – Роза, шедшая чуть впереди Анны, обернулась и кивнула в небо, – если хочешь, называй ангелами или силами, или как угодно по-своему. Их редко кто видит, силу духа иметь надо большую, чтобы вынести их присутствие. А с нами они только разговаривают.
– Это что же, голос из ниоткуда раздаётся? – не унималась Юля.
– Ну ты фантазёрка, – хохотнула Роза, – нет, внутри тебя появляется непоколебимая уверенность, ты просто знаешь и не сомневаешься.
На лице новенькой обозначились такие искренние удивление и непонимание, что девушки рассмеялись.
– Поймёшь, когда заговорят, – обнадёжила Ксения.
А Юле, как снег на голову, пришло озарение: так ведь с ней тоже говорили. Это те странные ощущения, когда неведомым образом приходила уверенность, как надо сказать и сделать. Просто она не заостряла на этом внимание, не догадывалась, что это «они» так говорят, а то бы уж точно была в тот момент ответственнее и, может быть, смогла спросить про себя. Все приходящие советы касались людей, а не её. Для себя она по-прежнему не понимала, как лучше поступить. Юле захотелось немедленно пообщаться с «теми». Она сосредоточилась на себе и уже собиралась мысленно крикнуть: «Помогите!». Но невольно обратила внимание на повысившую голос Ксению и, немного сожалея, переключилась на спутниц.
– Ань, а ты своё посвящение помнишь? – спрашивала Ксения. Перед ними сквозь редкие деревья расстилалось беспредельное небо, создавая впечатление, что там край земли. Приглядевшись, Юля увидела линию, ниже которой вырисовывалось озеро.
– Да тот ужас разве забудешь, – засмеялась девушка и коротко добавила – я тогда с жизнью распрощалась.
– Как это? – изумилась Юля.
Аня вздохнула:
– Я с наставницей к озеру пришла, а там по берегу люди прохаживаются и на воду постоянно смотрят, будто чего-то ждут. Вода прозрачная была, как сейчас, а потом стали появляться молочные разводы, а потом и совсем стала белой. А люди, как будто обрадовались и давай пританцовывать и в ладоши хлопать, а моя наставница ещё и запела. Тогда я не понимала слов. И тут вода стала расступаться, образуя узенький коридорчик по дну. А в конце дорожки из дна маленький ручеёк. Как хрусталь, прозрачный, солнце в нём искрится и кажется, каждая капелька отдельно видна. Мне наставница велела идти к истоку. Зачем – не сказала, а я и не спросила, и даже не подумала, что вода вокруг, до того меня видение заворожило. Только дошла, присела, чтобы коснуться источника, а надо мной – хлоп – сошлись воды.
Юля, в красках представлявшая картинку, поёжилась: да уж, у неё-то поприятнее было.
– Я запаниковала, начала барахтаться, – продолжала рассказчица, – а вода, струями руки, ноги мне словно оплела и не отпускала. И я вдруг резко так смирилась: вручаю тебе себя, что хочешь, то и делай. А до этого я с водой всегда «дружила», плавала хорошо, вообще, без того, чтобы не окунуться хоть в реку, хоть в бассейн, хоть в ванну дня прожить не могла. Я и плавать легко могла научить, и бывало людей на пляже спасала, и даже, когда болела, могла просто чистую воду пить и легче становилось. Я так и с наставницей своей познакомилась, через воду. Точнее, история с водой в самолёте приключилась. У соседа с сердцем плохо стало. А он случайно все свои лекарства упаковал в багаж, в аэропорту вспомнил, но понадеялся, что обойдётся: предварительные-то меры принял. А тут такое. Суета поднялась, все советы дают, таблетки предлагают, а я будто по наитию, воды попросила. Стаканчик в руках подержала и говорю так строго: «Пейте, через минуту всё пройдёт». И ведь уверена была, что правильно делаю, что пройдёт. Удивительно, мужчина меня послушался и выпил воду, а не лекарства. Прошло. А уж как приземлились и багаж получили, ко мне женщина подошла и адрес оставила, сказала, что, если захочу про воду интересное узнать – приду. Я и пришла. Тем более оказалось, рядом живём.
– И что дальше? Как тебя отпустило?
– Да я сама и не помню, помню только ощущения: лёгкость и свежесть – усмехнулась девушка.
– Зато мы помним, – встряла Ксения. – Она из-под воды поднялась и до берега дошла по воде, вот, как мы сейчас по траве идём, а на берегу уже упала. Там ритуал до конца довели, и в дом её отнесли, сил набираться. Нам с Розой было жутко интересно пообщаться с этой «утопленницей», вот мы и напросились побыть, пока она в себя придёт.
Девушки уже вышли на берег и расположились на траве возле самой кромки озера. Прозрачная чистейшая вода так и манила, но Юля с опаской глядела на её великолепие и села, на всякий случай, позади спутниц, обняв для надёжности веник. Солнце дарило ласковое тепло, трава казалась шёлковой и мягкой, вода искрила, так что вскоре вместо неясных тревог пришло наслаждение присутствием. Не хотелось двигаться, разговаривать. Но тут Юля вспомнила, на что обратила внимание, когда ещё шла с Аглаей:
– А мне почему-то показалась, что дома пустые.
– Почти так, – приподняв голову, откликнулась Роза. Она и Ксения с Анной, поддёрнув подолы, улеглись на живот и сунули ступни в воду. – Редко кто живёт здесь подолгу, а уж тех, кто постоянно – единицы. Но у каждого есть свой собственный домишко, где можно восстановить силы, отдохнуть. Мы бываем здесь, когда чувствуем усталость и хотим побыть одни, или когда позовут, вот, как сегодня, или на праздник. А так…нет, не живём…
– У всех свой дом? И у меня? – изумилась Юля.
– Ну да, – спокойно ответила Анна, – вот сейчас отдохнём и пойдём искать.
– Да как же мы узнаем? – не унималась новенькая.
– Он сам позовёт, – хмыкнула Аня, – не ошибёшься.
– Это сколько же мы плутать будем?
– Да не будем мы плутать. Во-первых, он где-то поблизости от храма, и ты вот прямо сейчас уже настраивайся, что хочешь в свой дом. Он тебя и позовёт, и приведёт.
Юля озадаченно замолчала. Когда речь заходила о доме, она сразу представляла их с Сашей квартиру, ну, в крайнем случае, старый бабушкин дом. А как здесь представить, она же не знает, что ей приготовили? «Просто потянись душой», – вдруг сложилось в голове. Женщина замерла: вот, оказывается, как «они» говорят.
– Смотрите, смотрите! Вон он! – прервал Юлины размышления взбудораженный шёпот Розы.
Расслабленно лежавшие до того девушки разом поднялись и развернулись в указанную подругой сторону. Юля тоже с интересом посмотрела. Слева от них, там, где берег уходил вдаль, а деревья подступали вплотную к воде, расплываясь мерцал мужской силуэт.
– Опять пришёл, – также шёпотом сказала Ксения, хотя мужчина был далеко и не мог их слышать.
– Ага, и ведь в одно и тоже место. Интересно, – добавила Аня.
– А это кто? – подражая девушкам тихо поинтересовалась Юля.
– Да не знаем мы, – сказала уже обычным голосом Роза и пожала плечами, – самим интересно. Мы теперь постоянно к озеру наведываемся, надеясь увидеть его ещё раз и, может быть, разгадать эту тайну. Сюда самостоятельно редко-редко кто может попасть: и приглашение нужно, и сила достаточная. А у этого, похоже, силы не меряно, раз он сам появляется, правда, не осознаёт, где находится.
– Как это? – не поняла Юля.
– Видишь, как рябит? – махнула рукой в сторону силуэта Ксеня, – это значит, не осознаёт себя человек, сейчас, скорее всего, спит крепко, без сновидений. А тело его тонкое самостоятельно гуляет. И наставника у него похоже нет.
– Ага, вот как он умудряется дорогу найти, в слоях не застрять? – закивала Аня, – я в свой первый полёт за спиной у наставницы была, и совсем не жалею.
– Ой, а я морды видела, – вспомнила Юля, – это что такое?
– Всё, пропал, видно, проснулся, – кивнув в сторону исчезнувшего силуэта, Ксения поднялась на ноги, – Пойдёмте дом искать, по дороге договорим.
Зря Юля переживала, что они будут плутать. Не успели девушки рассказать про духов, обитающих в слоях между грубым и тонким мирами и жаждущих поживиться высокой энергией, как Юля почувствовала разливающееся внутри тепло и желание направиться вон к тому раскидистому дереву, под которым уютно устроился небольшой домишка.
– Девочки, нам туда. – перебила она говорившую в тот момент Ксению. Компания дружно свернула с дороги.
– Точно твой, – уверенно кивнула Роза, подойдя ближе, – смотри, дверь открыта – чувствует, что хозяйка идёт, – и предвосхищая вопрос Юли добавила, – для чужих дом дверь самостоятельно не распахнёт. У всех так.
Прежде, чем зайти внутрь, Юля, испытывая необъяснимое воодушевление, обошла строение со всех сторон. Ничего особенного, но как же хорошо рядом с ним. И женщина неосознанно погладила шершавую стену. «Мой домик», – подумала с благодарностью.
– Зайдём? – предложила спутницам, вернувшись к входу.
– Не-не, – они дружно замотали головами, а Роза пояснила, – сначала ты сама, посмотри, познакомься, побудь одна сколько надо, а потом нас позовёшь, мы здесь подождём.
Девушки рядком уселись на невысоком крылечке, а Юля с симпатией и в предвкушении чего-то необычного перешагнула порог и нежданно оказалась в воде. Сразу за порогом оказалась утопленная в пол ванночка. Пока хозяйка в замешательстве смотрела под ноги, дверь затворилась. Юля подняла взгляд.
В доме было очень тихо и как-то благостно. В единственной комнате возле стены с окном стояла низенькая, но широкая деревянная кровать с горкой подушек разного размера, застеленная белоснежным кружевным пледом. Окно украшали полосатые жёлто-зелёные занавески. В центре комнаты стоял круглый стол с четырьмя полукреслами. На полу лежал зелёный, похожий на луг, ковёр. А по стенам висели картины. Юля никогда не видела таких фантастических пейзажей.
Забыв про воду, она подошла поближе к одной из картин, желая найти фамилию художника и определить какие материалы использовались. Автора не было, краска неизвестная, причём Юле показалось, что цвет неуловимо меняется. Вот словно набежало облако, а вот как будто неведомый порыв ветра взъерошил траву, но вот всё снова прежнее. Юля заворожённо смотрела на пейзаж. Погулять бы там.
Она переключилась на следующие рисунки. Рассмотрев все и не найдя ответов на свои вопросы, попыталась снять картину, чтобы посмотреть нет ли чего на обороте. Не снималась ни одна. Юля пригляделась. Между рамами и стеной не было даже малейшего зазора, как будто они составляли единое целое.
Поудивлявшись, вспомнила наконец о девушках и пошла за ними. Ни одна не удивилась воде возле порога, и хозяйка допустила, что видно здесь принято омывать ноги при входе в дом. А выходить тоже с мокрыми ногами?
– Ух ты, как у тебя интересно! – разглядывая обстановку заметила Роза, – прям музей. А ты у нас художница значит.
– Да, – Юля удивилась догадливости Розы, – только это не мои работы, а кто художник не могу найти, и не могу понять, чем нарисовано. Краски, как живые.
– И не найдёшь ни автора, ни красок таких, – авторитетно покивала из кресла Ксеня, – это вместе с домом под тебя сотворено, под твои потребности. Вот у нас с Розой в домах растения: у неё оранжерея, а у меня лежанка среди трав. Это потому, что мы лучше всего чувствуем и понимаем растительный мир. А у Ани фонтан дома. здесь ты всегда получишь то, в чём нуждается твоё тонкое тело.
Все расселись вокруг стола, и Юля подумала, что и кресел ровно столько, сколько нужно.
– Только я вот чего не понимаю, – немного стесняясь начала женщина, – здесь нет ни кухни, ни других …важных комнат.
Роза хихикнула:
– Это ни к чему. Голода тут не испытываешь, ну а если всё же захочется, родников полно, или вон озеро. И вода здесь особая. Живительная и какая-то сытная. Да, и в озере обязательно купайся. А нам так интересно узнать, как ты с Аглаей познакомилась. Мы как-то слышали, как она нашему с Ксеней учителю, Егор Василичу, жаловалась, что ученики для неё перевелись. А тут …сюрприииз!
Юля в компании девушек чувствовала себя совершенно уютно, словно они были подругами с давних времён, и она могла ничего от них не скрывать, уверенная, что её не высмеют и не осудят. Она вкратце рассказала свою историю, делая упор на непонятную боязнь, даже страх сказать кому-то «нет» и тем самым обидеть, и такую же непонятную болезнь, которая свела её с Аглаей.
– Ясно, – протянула Ксения, – мы на душу влияем через тело, а Аглая Петровна лечит тело через душу. Это то, что и было нужно тебе. И в ученицы приняла потому, что увидела схожие способности проявлять невидимое. А что ж ты так долго сюда добиралась? Не хотела?
Юля пожала плечами:
– Так я ж ничего не понимала. Аглая Петровна непонятно так говорила. Упражнения, конечно, советовала, но я-то думала, это чтоб спокойной быть, не нервничать. А когда со мной «чудеса» случаться стали, опять же списывала на перегруженную нервную систему.
– Да не могла она тебе ничего напрямую сказать, – вклинилась Роза, – не имела право. Понимаешь, у каждого свой путь сюда, и никому нельзя ни ускорять его, ни препятствовать, иначе накажут. Ты должна сама захотеть, -искренне, изнутри – ну, и быть готовой их принять. Но вот мы все, – она обвела рукой сидящих рядом Ксению и Анну, – сами поняли, что у нас дар есть и готовы были его развивать, а Ксеня так, вообще, сама учителя искала. А ты получается, даже не подозревала о своей силе. Аглая тебя с ней намёками знакомила.
Юля задумалась:
– Девочки, да я до сих пор не понимаю, в чём моя сила. И почему Истинная.
– Так ты здесь погости. Все мысли в порядок приведёшь. Кстати, Аглая – Высокая, Анна – Чистая, Ксения – Довремённая, а я – Светлая.
– Да не могу! Меня ж потеряют.
– Не потеряют! – хитро подмигнула Анна. – Тут время измеряется не минутами и часами, а твоей собственной энергетикой. Время проведённое здесь течёт внутри тебя. а то – снаружи.
Сказанного Юля не поняла, но захотелось самой разобраться, тем более казалось смысл витает где-то рядом, и она вот-вот вдохнёт его.
Девушки помолчали.
– А у меня история житейская чем-то на твою похожа, – усмехнулась вдруг Роза. – Первый раз я влюбилась прям до звёздочек в глазах. А он женатый, ребёнок есть. Я так мучилась. Работали мы на одном предприятии. Он обедал в местной столовке, где я на раздаче стояла. Ему кусочек послаще на тарелку, а сама улыбаюсь-улыбаюсь, как дура, и глаз отвести не могу. А он только «спасибо» скажет, и всё. Обидно было, больно.
Ксения и Анна синхронно вздохнули: они эту эпопею знали. А Роза, тепло улыбаясь, словно испытывая удовлетворение, рассказала, как не придумала ничего лучшего, чем приворотное зелье. Она, на тот момент, уже была знакома с действием многих растений. Её бабушка частенько травами лечила. Ну и кое-что рассказывала из своей молодости. Так вот, Роза любимому стала тайком то в чай, то в компот своё средство подливать. А чтоб надёжнее было, ещё и старалась почаще на глаза попадаться: утром у двери столкнуться, вечером на выходе. А однажды дождь сильный шёл, так она набралась наглости и попросила подвезти её до дома: у неё машины нет, зонт забыла, промокнет-заболеет. Радости Розы не было предела, когда он согласился. Вот так, потихоньку, помаленьку они сблизились.
