Верба
Юлия
Юля оказалась рядом с силуэтом, и закружилась вокруг, размахивая веником. Изумляться необдуманному поступку не было времени. Вспомнив-таки, как вызвать обжигающее свечение, придвинулась поближе к тени и раскрутила красный кокон. Сначала он был едва заметным, вращался медленно и совсем близко к Юле и спасаемому, но Юля так вдохновилась своим нечаянным результатом, что уже смело добавила сил энергии. Кокон расширился и засверкал огненными сполохами, отсекая тварей. Юля с интересом рассматривала пятно силуэта.
Почти прозрачный, если бы не волны, создающие муть. Крупный. Это же тот самый, которого показывали ей девушки на берегу озера. Не повезло ему в этот раз. Интересно, а что было бы там, с телом, если бы до него всё-таки здесь добрались? Какая-то не оформившаяся мысль не давала ей покоя.
Повисев в коконе ещё немного, понаблюдав за кривляющимися мордами, не оставляющими попыток прорваться сквозь защиту, Юля пришла к выводу, что надо как-то отправить это тонкое тело назад. А как, если хозяин крепко спит и не осознаёт происходящее? Она погрузилась в себя и почувствовала тепло от веника. И тут же её накрыла идея. Юля, широко раскрыв глаза от напряжения, представила, как от кокона тянется коридор к кровати со спящим мужчиной, а веник выметает тень туда – домой. Силуэт, подталкиваемый веником, стал удаляться. Женщина смотрела вслед, и уже когда тот был рядом с человеком её пронзило узнавание: Семён? Она позвала его. Но кокон стал втягивать «коридор», закрывая картинку, а потом посветлел. Юля интуитивно поняла, что силы заканчиваются, пора двигаться. Покрепче обхватив веник, она закрыла глаза и воспроизвела все подробности берега озера.
Женщина стояла по щиколотку в воде. Ноги приятно холодило. Над головой мерцали незнакомые звёзды. Она смотрела в чёрное небо и отдыхала. Вот с чего она взяла, что это был Семён? Она не могла рассмотреть спящего, а по тени разве можно узнать человека? Да выдумывает она всё.
Юля улыбнулась и отпустила мысли. Какой смысл об этом думать здесь, сейчас, где царит безмятежная прекрасная ночь. Сейчас хочется плакать от счастья и растворяться в неизведанном чарующем мире.
Здесь всегда одно время года: благодатное мягкое лето. Юля впитывала дивные запахи и ощущения: вода ласкала ноги и, казалось, приглашала искупаться, слабый ветерок нежно скользил по коже и чуть -чуть подталкивал в спину. И Юля решилась. Скинув одежду, медленно пошла вглубь.
Вокруг её тела закружились мелкие пузырьки. Женщина в темноте почти не различала их, но прекрасно ощущала кожей. Она засмеялась. Щекотно. Озеро играет с ней. Юля расслабленно погрузилась в воду. Вода тут же подняла её на поверхность и плавно закачала, как качают на руках маленького ребёнка.
Удовольствие вперемешку с благодарностью наполнили Юлю. Как хорошо, она чувствует любовь этого места. Её, Юлю, любят. Такой наполненной и цельной она себя ещё никогда не ощущала.
Наплававшись, или належавшись, Юля почувствовала себя отдохнувшей и ей захотелось в свой дом. Небольшая волна колыхнула её, и женщина вышла на берег. Искренняя благодарность озеру и ответная любовь переполняли её. Хотелось хоть как-то отблагодарить за внимание, и Юля, не придумав ничего лучшего, поклонилась воде.
Ночь, словно обвернула женщину мягким полотенцем, впитав влагу с кожи, так что Юля накинула платье на почти сухое тело. Белья на ней не было.
Она не раздумывала, как найдёт дорогу к дому в темноте, просто пошла, наслаждаясь ночными ароматами и тишиной. Между деревьев кружились светлячки. При Юлином приближении они сбились в стайку и замаячили перед лицом. «Проводите?» – женщина с улыбкой смотрела на них. Рой полетел, а Юля пошла за ним. Она ни о чём не думала, ни в чём не сомневалась. Она вбирала в себя каждый миг этой жизни и искренне радовалась ему.
35. Где живёт страх
Сколько Юля пробыла в том дивном месте – она не знала. Дни, ночи сливались в единую и прекрасную бесконечность. Она гуляла, сидела возле озера, наслаждалась слышимой только ей музыкой в храме. Ничто не беспокоило её.
Однажды из окна своего дома мельком увидала Аглаю. Та шла среди деревьев с каким-то мужчиной. Юля не стала окликать наставницу. Она точно знала, что это правильно. Изредка ей чудилось, что слышит внутри себя голос. Слова были неразборчивы, но казалось, что они поддерживают и одобряют. Правда, за что – Юля не знала. Обычно, дома, от бездельничанья её начинало грызть чувство вины: она должна сделать то, это, она не должна лениться. Здесь же всё было гармонично и естественно.
Покой нарушила непонятная тревога. Юля не могла больше отдаваться полностью этому месту, закопошились мысли. А в голове вдруг чётко прозвучало: «Пора обратно». Сожаления не было. Женщина знала, что может вернуться сюда в любой момент. Она настроилась на «полёт».
Юля медленно поднялась с пола, поставила веник за кровать. Задумалась. Что же её потревожило? Ничего не придумав, решила не заморачиваться поиском того, что пока неизвестно.
Спать совсем не хотелось, хоть и была ночь – она замечательно отдохнула душой и телом там. Рисовать? Нет, рисовать лучше днём. А сейчас она сядет за компьютер и отправит фото своих работ в художественные галереи, напишет письма в компании, занимающиеся декором. Давно хотела, да то стеснялась, то руки не доходили.
Юля увлеклась работой и внезапно прозвучавший звонок в дверь показался ей набатом. Она аж подскочила от неожиданности. Посмотрела на часы: пять утра. Кто? Снова затрезвонили. Зашевелилось предчувствие какой-то беды, и она поспешила к двери.
Злой, помятый Тимур, даже не поздоровавшись, отодвинул Юлю и буквально влетел в квартиру. Женщина закрыла дверь и поспешила за ним.
– Тимур, здравствуй. Что случилось? Почему ты здесь?
Тимур, успевший заглянуть во все комнаты, остановился напротив Юли, кинул на пол дорожную сумку и, прожигая женщину взглядом, процедил:
– Где он?
Юле стало страшно от выражения лица мужчины, но она постаралась, как можно спокойнее спросить:
– Кто?
– С кем ты сейчас? – сквозь зубы повторил Тимур.
Женщина почувствовала шквал ярости и, невольно поддавшись ему, испуганно замотала головой:
– Не понимаю тебя. С тобой.
Тимур хмуро посмотрел в потолок, потом снова на Юлю и, вздохнув, прошёл на кухню, сел за стол.
– Чаем угостишь?
Юля засуетилась у плиты.
– Тимур, объясни, пожалуйста, что случилось?
Мужчина, вертя в руках чайную чашку, спросил:
– Ты почему со мной так скупо разговаривала, а потом, и вообще, на звонок не ответила?
– На совещании была, – пожала плечами Юля.
– А потом почему не написала?
Юля вздохнула и постаралась спокойно объяснить своё состояние. Тимур уязвлённо всплеснул руками:
– Юлия, ты думала только о себе. А я…
Он рассказал, как распереживался, что с Юлей случилось что-то плохое, что она заболела, что забыла его, что у неё появился другой. Он вылетел первым возможным рейсом.
– Юлия, тебя нельзя ни на минуту оставить без присмотра, – ворчал он, – мне пришлось сказать жене, что у меня проблемы с бизнесом и нужно срочное моё присутствие. Ты представляешь, что сейчас вся моя семья «встанет на уши» и начнёт допекать меня расспросами. И всё из-за того, что ты хотела побыть в тишине. Ну, написала бы в конце концов.
Юля, нарезавшая хлеб, виновато опустила голову:
– Извини, не думала, что ты сорвёшься…
– Не думала… – передразнил Тимур, – да я всё бросил, приезжаю сюда, думал подожду, пока ты проснёшься, а у тебя свет такой… интимный… горит в окне. Ну, меня и накрыло, что ты не одна. А я тебе подарки вёз… сейчас принесу.
Он вышел и вернулся с сумкой, а Юля почувствовала опустошённость.
– Вот. Примерь, – Тимур протянул костюм исполнительницы приватных танцев и подмигнул, – думаю тебе хорошо будет, я твои параметры отлично помню.
Женщина криво улыбнулась: почему-то подарок вызывал неприязнь.
– Не стоило так беспокоится. Вдруг жена увидела, – она, аккуратно свернув, снова упаковала топ и юбочку в пакет и положила на подоконник. – Потом примерю. А ты чай пей. Бутерброды бери.
– Юля, ну что ты, как ребёнок, – снова раздражился Тимур, – неужели ты думаешь, что я при ней такое выбираю? В аэропорту магазины есть. И почему у тебя такой недовольный вид? Что не так? Ты не рада видеть меня?
Женщина, подозревая, что Тимур сейчас рассердится, обидится, начнёт высказывать претензии, поспешно ответила:
– Не говори ерунды, просто неожиданно всё. А… ты надолго?
– Нет. Ты же знаешь, что я ещё недели две-три должен быть с женой, – у Юли отлегло от сердца, а мужчина, поняв её вопрос по-своему, улыбнулся, – я тоже очень соскучился. Иди ко мне…
Юля, державшая в этот момент в руках чайник, уставилась на него. А Тимур благодушно продолжил:
– Ну не дуйся на меня. Извини. конечно, надо было начать именно с этого. Он поднялся, забрал и поставил на плиту чайник, притянул к себе женщину.
– Ты чего такая напряжённая, сейчас всё будет хорошо, – прошептал ей в губы и поцеловал. Жёстко, страстно. Руки забрались под футболку: одна исследовала спину, другая сжала грудь.
Юле вдруг стали до омерзения противны прикосновения, а поцелуй показался слишком мокрым и оттого холодным. Она затрепыхалась, стараясь вывернуться:
– Тимур, Тимур… погоди… не надо.
Мужчина не реагировал на её слова, усиливая напор и заголяя футболку.
– Тимур… – Юле удалось толкнуть его, – подожди…
Мужчина наконец остановился. Потемневший взгляд выражал недовольство:
– Чего я должен ждать? Я знаю, ты хочешь, я хочу, так чего ждать?
Юля лихорадочно соображала, как ответить, чтобы и не вызвать его гнев и себя защитить. Спасительный стук в дверь избавил её от необходимости выдумывать нужные слова.
– Кого это принесло? Не открывай, – приказал Тимур, порываясь снова притянуть Юлю.
– Подожди! – она буквально отпрыгнуло от него. – Это наверняка соседка. Только она так стучит.
– Ну и что? – Тимур уже злился, – что ей приспичило в такую рань? Не открывай, имеешь право.
– Да она старая, больная, давление у неё, – зачастила Юля, – вдруг помощь нужна? Подожди…
Чуть не бегом Юля поспешила в прихожую.
– Тамара Васильевна! Что случилось?
– Да у меня ничего, – придвинувшись к Юле вплотную, заговорщицким шёпотом начала соседка, – я спала плохо сегодня, слышала, трезвонили к тебе час назад. Слышала, что ты открыла, впустила, а обратно не выходили. И так тревожно мне стало за тебя. Это точно не Семён. Он деликатный, не стал бы к тебе в такую рань ломиться. Значит, думаю, этот – «иномарочник». Опять явился. Думаю, как бы не обидел. Да, прям, права была: вон ты какая растрёпанная. Давай, скажи, что мне плохо, со мной посидеть надо и выстави его. Или тебе он нравится, и я зря помешала?
Юля помедлила и сначала отрицательно мотнула головой, а потом согласно кивнула.
– Давай, я к тебе ещё, на всякий случай, минут через пятнадцать постучу, – обрадовалась Тамара Васильевна, – а этому ещё скажи, что я скорую вызвала.
Юля снова кивнула и закрыла дверь. Так, теперь осторожно выпроводить Тимура и хорошенько подумать, что делать.
Выпроваживать Тимура не пришлось. Вернувшись на кухню, Юля увидела его у окна с сумкой в руках:
– У тебя невозможно уединиться, – пробурчал он, – проходной двор какой-то. То дети, то соседи. Я поехал к себе. Немного посплю, потом заеду за тобой. Посмотришь на нашу новую квартиру, скажешь, что добавить или переделать, – и с сарказмом добавил, – надеюсь сегодня, по случаю субботы, ты не занята.
Подождав пока Тимур спустится, Юля зашла к соседке и поблагодарила за помощь. Та высказала всё, что думает о мужчинах типа Тимура, повздыхала, что таких, как Семён мало осталось и выразила надежду, что Юля свой шанс не упустит. Юля посмеялась и разочаровала старушку, сказав, что с Семёном они распрощались и о встрече не договаривались. Да и моложе он её. Тамара Васильевна возмущённо всплеснула руками:
– Юленька, да что ты такое говоришь? Пять лет разве большая разница в вашем-то возрасте? Смотреть надо на то, что у человека внутри. А он хороший. Это я тебе говорю. Я столько лет с людьми работала, всяких повидала. Теперь порой взглянуть достаточно, чтобы понять кто что из себя представляет. Как же ты вот так просто его отпустила-то. Надо было хоть телефон спросить. А он твой взял?
Юля пожала плечами и отрицательно покачала головой.
Выслушав советы и поучения Тамары Васильевны, отправилась к себе. Задёрнула шторы и улеглась в кровать. Свернулась под одеялом клубочком и задумалась. Как Тимур сказал? Поспит и приедет. Значит у неё тоже есть время отдохнуть и подготовиться. Она больше не хочет чувствовать себя беспомощной, как в ловушке, не способной ничего предпринять. А как она будет готовиться? Ну, прежде всего надо настроить «защитный кокон» вокруг себя и постоянно о нём помнить. Не позволять Тимуру подавлять её. Чётко формулировать свои желания и не стесняться их озвучивать. Да, но… как же не стесняться? А если она хуже сделает себе, если Тимур разъяриться? Тут в голове зазвучало совершенно ясно: Тимур чувствует страх и неуверенность и пользуется этим.
И снова ответ: сама не бойся своего страха, иди в него. Интуитивно Юля поняла, что надо позволить этому страху быть, но отдельно от неё. Она будет наблюдать свой страх спокойно и без эмоций. Новое сомнение смутило её: да как такое возможно? Она не может быть спокойной, если боится. Её всю трясёт, все мысли, разбегаются, она совершенно не понимает, что делать.
Кто-то засмеялся в её голове, а может быть это она сама начинала понимать нелепость своих рассуждений. Она не может, к примеру, сдвинуть вагон. Это естественно, у неё нет таких физических сил. Но почему она не может как следует рассмотреть свой страх, свою неуверенность? Они же внутри неё. Они – продукты её ума.
Вот сейчас она тоже боится встречи с Тимуром, так почему бы вместо пустых перекатываний «а как лучше», «а может быть», «а что, если» и «я так не могу» позволить себе сознательно «нырнуть» в свои эмоции? Юля распрямилась, легла на спину, глубоко вдохнула несколько раз и сосредоточилась, ища, в каком месте обитает страх.
Женщина представила, что она исследует себя изнутри. Нет, она не воображала свои органы, она сосредотачивалась на каком-то месте внутри себя и старалась представить его цвет, а потом спрашивала: это страх? Неожиданно обнаружила в себе на уровне горла грязную, почти чёрную «тучу», почувствовала, что та душит её и поняла – гнев. И гневается она не на Тимура или кого-то там, а на саму себя за то, что боится, за то, что не умеет постоять за себя. Но получается, она и наказывает сама себя, потому что эта «туча» не даёт ей свободно дышать.
Спускаясь ниже, увидела зелёное пятно. И тут же почувствовала жалость. Она сначала гневается, потом жалеет себя. Эти цветовые кляксы не стояли неподвижно, они меняли размер, форму, сливались друг с другом, между ними возникали белые или жёлтые пятна. Юля узнавала в них решительность, настойчивость. Потом она нашла сиреневую зависть, ярко-розовую обиду.
В районе живота невольно «прилипла». Серая масса, похожая на болото, обступала её, затягивала, не позволяя освободиться. Юле стало страшно. Вот он страх! Вот его она и хотела рассмотреть, как следует, узнать, что же это такое. Она, пересилив себя, перестала сопротивляться «болоту». Может быть, ей удастся увидеть, где его исток? Как оно появляется? Почему она его боится?
Юля уже забыла о Тимуре. Она изучала страх. А «болото», поначалу такое активное, словно озадачилось Юлиной реакцией: вместо побега – решимость погрузиться, ослабило хватку и стало твердеть, словно не желая впускать в себя. Началась борьба. Юля прилагала усилия удержаться в страхе, а страх выталкивал её.
Юля «давила» и «давила», и сама не поняла, как увидела белую комнату, а в углу сжавшуюся в комочек, плачущую маленькую девочку. Женщине стало нестерпимо жалко ребёнка. Она приблизилась к девчушке. Едва уловимое предчувствие коснулось её и немедленно улетучилось.
Девочка подняла заплаканные глаза, и женщину затопили эмоции малышки: страх, обиды. Расположившись рядом, Юля перетащила девчушку на колени и, крепко обняв, тихо спросила: «Тебя обидели? Кто?» И тут же, словно отскакивая от стен, эхом зашелестело: «Никто, никто…». Вздрогнув и теснее прижав ребёнка, женщина зашептала: «Не бойся, маленькая, я не дам тебя в обиду. Верь мне, больше никто не причинит тебе вред. Я позабочусь об этом. Я обещаю». Доверчиво прижавшаяся к Юле малышка перестала всхлипывать. Внимательно посмотрев на женщину, улыбнулась и разжала крепко сомкнутые у груди ладошки. В руках лежала крошечная куколка. Юле стало невыносимо больно, и она провалилась в черноту.
36. Смогла
Очнулась Юля так же внезапно. Она чувствовала себя отдохнувшей и спокойной. Немедленно схватила телефон: не пропустила ли звонок или сообщение? Пропустила. От сына. Она улыбнулась; сынок, её счастье и гордость. Поговорив с Сашей, узнала новости о всех его бывших друзьях, о том, чем кормит бабушка и куда водит дед, выслушала небольшую жалобу, что в гостях, конечно, хорошо, но вот дома-то …, а здесь-то … Юля пообещала поговорить с бабушкой и дедушкой, но напомнила, что в каждой семье свои порядки и стоит научиться договариваться, слышать других и объяснять понятно своё мнение.
Вот почему так? Другому легко дать совет, а себе – не получается. Юля почувствовала, что снова скатывается в тревожность и решительно отбросила одеяло. Так, она не позволит себе ни паниковать, ни бояться. Она видела свои эмоции, она видела ту девочку и обещала защищать. Юля мысленно потянулась к месту, где обнаружила во время исследования тёплый жёлто-белый шарик. Он был небольшим и слегка вращался. Но Юля чувствовала, что он может вырасти и засиять сильнее, надо только почаще «смотреть» на него. Ощутив благодарность, обрадовалась и поднялась с кровати. Пора готовиться к встрече с Тимуром.
Юля подобрала наряд, сделала причёску, накрасилась. Пока приводила себя в порядок, сама над собой подсмеивалась: хочет спрятаться за элегантной одеждой и макияжем, как за стеной. Тряхнула головой: нет, она не прячется, она и есть такая – роскошная и самодостаточная. Положила в пакет подарочный костюм и конверт с деньгами. Да, она сможет вернуть. Или нет?
Внутри неё мерялись силой паника с уверенностью. Как только Юля забывала про то ощущение тёплого «шара», так тут же подхватывалась сердобольными мыслями, сочувствующими её трудной и невыполнимой задаче. Приходилось останавливаться, делать глубокий вдох-выдох и снова искать в себе поддерживающую силу.
Тимур подъехал к их традиционному месту встречи возле супермаркета. Юля сначала хотела попросить забрать её от подъезда: приезжал же ночью, не постеснялся. Но потом передумала: таким поступком она заранее спровоцирует мужчину на сопротивление, и он подъедет уже настроенный её переубеждать. Но вот в машине она, не откладывая на потом, сразу попросит её выслушать и начнёт неприятный разговор. Да почему неприятный-то? Юля качнула головой: обычный. Она спокойно, уверенно и понятно объяснит свои чувства.
Оглядев Юлю, Тимур восхищённо цокнул языком, и поцеловав в щёку (от поцелуя в лоб Юля увернулась), открыл дверь и помог сесть в машину. Юля не успела ничего сказать: у Тимура задребезжал телефон. Он принял вызов и тут же тронулся с места. Говорил мужчина на родном языке.
Звонки сыпались один за другим. Тимур только и успел извиниться, сказав, что отключал телефон, чтобы отдохнуть. Теперь вот вынужден оправдываться за свой приезд. Юля не решилась требовать внимание к себе, отложив это на «когда приедут». Она снова боролась с приступом вины, уговаривая себя. что не имеет отношения к Тимуровым проблемам с роднёй, что не просила приезжать, это его собственный выбор.
Ехали долго. Новый район выделялся яркостью, большими окнами в домах и многочисленными детскими и спортивными площадками. Остановились возле дома, похожего на свечку.
– Представляешь, – закончив беседу с очередным родственником, Тимур с воодушевлением посмотрел на Юлю, – здесь такая хитрая планировка, что на этаже всего одна квартира. Одна! Сейчас ты увидишь холл перед лифтом на нашем этаже и очень удивишься. Это уже как часть квартиры. Там ковры, мягкая мебель.
– Тимур, подожди, я хотела поговорить…
– Нет, и нет, – перебил мужчина, – никаких разговоров, пока не увидишь, ничего слышать не хочу и не буду, ты просто обязана сначала посмотреть. Пошли-пошли.
Тимур, выпрыгнув из машины, подскочил с Юлиной стороны и буквально вынул женщину. Повторно поцеловав в щёку (и от поцелуя в лоб, и от поцелуя в губы Юля снова уклонилась), крепко прижимая и шепча, как он рад, повёл к дому.
Удивляться и восхищаться Юля должна была от самых дверей. Вход в подъезд больше походил на вход в какой-то торговый центр или гостиницу. В огромном холле, уставленном диванами и креслами, четыре лифта, по два справа и слева, сверкали зеркальными створками. Прямо напротив дверей сидел консьерж в униформе. Увидев вошедших, поднялся, поприветствовал Тимура и доложил, что за квартирой присматривал, как положено, что рабочие уехали за недостающими материалами. Тимур кивнул и, пропустив Юлю вперёд к лифтам, что располагались в правой части, замедлился возле портье, положив на стол конверт.
– Юленька, наш вот этот, третий, – снова обняв женщину, Тимур ткнул на цифру сверху лифта. – Тут на каждую сторону свой лифт.
Лифт был просторным. Одна стена зеркальная, на другой откидное сиденье. Юля взглянула на себя и поразилась: где уверенная в себе женщина? Почему она опять выглядит растерянной?
Неожиданно вспомнилось упражнение, рассказанное когда-то Аглаей. Она прикрыла глаза и представила, что подняла одну руку вверх, другую опустила вниз, что к рукам текут энергии из земли и воздуха, а Юля смыкает эти силы, соединив на груди руки, а потом поднимает над головой и обводит вокруг себя, образуя будто мыльный пузырь.
– Юленька, тебе нехорошо? Почему ты глаза закрыла и побледнела так? – забеспокоился, тотчас сбивая Юлю с нужного настроя, мужчина. – Сейчас уже приедем, ты увидишь наше жильё, и всё недомогание, как рукой снимет. Если что, так здесь на первом этаже и аптека, и кафе есть. У нас-то пока даже чаю не выпить – не готово ещё, – и, блеснув глазами, приватно пояснил, – я первым делом велел со спальни начинать.
Юле показалось, что, выйдя из лифта, она попала в оранжерею. Невольно остановилась, разглядывая растения.
– Воот, я же говорил, что тебе понравится, а это что называется «цветочки», – довольно протянул мужчина, – пошли скорее, покажу твою мастерскую.
– Тимур, надо поговорить, и я никуда не пойду, – помедлив, Юля осторожно уселась в ближайшее кресло, скрестила на груди руки и заставила себя смотреть в глаза мужчины.
– В чём дело? – Тимур посерьёзнел, лицо стало жёстким и злым.
Юля почувствовала волны раздражения и даже бешенства. Усилием воли сдерживая испуг, представила ту оболочку вокруг себя и увидела, как её окружают красные волны, но не проникают внутрь. Стало полегче, и Юля начала.
– Сядь, пожалуйста, – ей казалось, что, стоя мужчина сильнее давит на неё, – выслушай.
Тимур нехотя плюхнулся в кресло напротив и, также скрестив на груди руки, надменно посмотрел на женщину:
– Нууу…
Первые фразы дались Юле тяжело, в мыслях то и дело возникала пустота, нужные слова не находились, предложения не строились. Ей казалось, что всё, что она лепечет – какие-то детские обиды, и Тимур будет совершенно прав, если не согласится с ней.
От нежданно пришедшей мысли Юля аж поперхнулась и удивлённо воззрилась на мрачного мужчину: она сейчас что – ждёт, чтобы он пожалел её, она спрашивает разрешение не жить с ним и оправдывается? И вдруг предложения стали складываться, будто кто-то печатал их в Юлиной голове, слова посыпались уверенно и складно:
– Тимур, я не считаю для себя возможным жить с женатым человеком, я не считаю правильным жить сейчас отдельно от сына, я в состоянии обеспечить его и себя самостоятельно и нанять при необходимости самых лучших репетиторов, и я надеюсь создать полноценную семью с мужчиной, который примет не только меня, но и моего сына, и да, я хочу ещё детей. Поэтому, прости, я ухожу. Вот твой подарок и деньги, которые я не могу от тебя принять. Ещё раз извини.
Положив на журнальный столик пакет с костюмом и конвертом, Юля собиралась встать, но не успела. Тимур буквально взвился из кресла и в одно движение оказался нависающим над женщиной, упираясь руками в спинку сиденья, подавляя, не позволяя даже пошевелиться.
– Тыыыы… – зашипел он, – я так и знал… стоило мне уехать, как ты завела себе нового поклонника… Да? Признавайся! Скажи хоть раз правду! То она согласна со всем была, а теперь нет. «С глаз долой, из сердца вон», – так что ли? Так я не позволю себе рога наставлять. Или ты хочешь брак мой расстроить, хочешь меня к себе привязать? Нет уж, милая, будет так, как я сказал, и прямо сейчас ты в этом убедишься, а потом ещё и «спасибо» скажешь. Я женскую натуру хорошо знаю. С вами миндальничать нельзя, я и так слишком долго тебе давал освоиться и привыкнуть. И жить ты будешь здесь, как только брат со школой договорится. И Тимур с женой с тобой поживут, пока меня нет, чтоб не скучала.
Зазвонил телефон, но Тимур не обратил на него внимания. Распрямившись, он выдернул ошарашенную женщину из кресла и сжав, словно тисками, впился ей в губы. Юле было очень больно, но она ничего не могла сделать, настолько крепко была прижата к мужчине. А он стал ещё и подталкивать, и чтобы не запнуться и не спровоцировать падение, ей пришлось пятиться. Она хорошо понимала, что может произойти, но, удивительно, не боялась. Она была готова уступить сейчас, чтобы быстрее отвязаться. Да она пройдёт через что угодно, но с ним расстанется.
В спальне Тимур, толкнув её на кровать и навалившись сверху, стал грубо, рывками стаскивать брюки вместе с бельём, царапая кожу сломанным замком. Не пытаясь сопротивляться, Юля замерла. Попробовала сосредоточиться на себе. Где выстроенная ею защита, неужели всё, что она делала – бессмысленные выдумки, её больное воображение? Она снова увидела бело-жёлтую сферу вокруг себя, а вокруг полыхающую бордовым агрессию Тимура.
– Эй, хозяин! – неожиданный громкий окрик и стук от падения чего-то тяжёлого где-то рядом, словно ушат ледяной воды подействовали на Тимура.
Он вскочил и, торопливо поправляя одежду и что-то бормоча на своём языке, ринулся к двери:
– Кто?..
– Хозяин, мы чего спросить-то хотели…
Кто и что хотел спросить, узнать не удалось. У Тимура как-то по-особенному затренькал телефон, и он рявкнул:
– Тихо!
Постоял немного, выравнивая дыхание и принял вызов. Голос стал бархатным, глубоким, обволакивающим. Юля знала эту интонацию и таяла от неё. Так он разговаривал с ней раньше. Она интуитивно поняла: жена.
Не мешкая Юля тихо сползла с кровати, собираясь прошмыгнуть мимо отошедшего от раскрытой двери и отвернувшегося к окну мужчины. Почувствовав движение, он моментально обернулся. Грозно сдвинув брови и жестикулируя, чтобы Юля оставалась на месте, двинулся было к ней, но женщина вытянула вперёд руку, и губами предупредила: закричу. Тимур сжал кулак, но голос для той, с кем он говорил не изменился.
А Юля вылетела из комнаты и наткнулась на рабочих, разбирающих коробки. Её окинули таким изумлённым взглядом, что она невольно засмеялась. Ну конечно, от хозяина сбегает растрёпанная женщина в порванной рубашке, полуспущенных брюках с разорванным замком, но в ботинках на каблуках.
Тимур успел стащить с неё и пальто и пиджак, и куда-то закинул по дороге в спальню, но их уж точно Юля искать не собиралась. Ей бы среди комнат не заплутать, да чтоб лифт ждал, да чтоб машину «поймать» и с водителем договориться. Сумка, телефон, деньги – всё это оставалось где-то в квартире.
Выход она нашла сразу: дверь была на распашку, а возле неё коробки, которые не успели занести. Юля, опрокинув нечаянно какой-то горшок с цветком, метнулась к лифту: какое счастье, он на этаже. Пока спускалась, кое как привела себя в порядок. Хорошо, когда зеркала повсюду.
