Владимир Георгиевич Брюков
Новая летопись Камышина
Первые русские переселенцы на речке Камышинке
Кто же первым назвал речку Камышинку Камышинкой, а точнее сказать КамышЕнкой (сначала в ее названии вместе буквы «и» писалось «е» – подробнее об этом читайте ниже)? Очевидно, что первыми русскими, появившимися на берегах Камышенки, были вольные люди – казаки, которые и дали ей имя. Об этом, например, говорится в старой казачьей песне о Ермаке, в которой упоминаются события, относящиеся к концу 70-х и началу 80-х годов XVI века:
«КАК НА ВОЛГЕ, ДА НА КАМЫШИНКЕ
Как на Волге,
Да на Камышинке,
Казаки живут, люди вольные,
У казаков
Был атаманушка,
Ермаком звали Тимофеевичем.
Не злата труба
Вострубила,
Да она звонко возговорила.
Возговорил
Речь Ермак Тимофеевич:
„Ой вы гой еси, братцы, атаманы казацкие!
Вы послушайте,
Да мне думушку пораздумайте:
Не корыстна у нас шутка зашучена,
И как нам на то
Будет ответствовать?
[Да] во Астрахани нам жить нельзя,
А на Волге жить -
Все ворами слыть,
На Яик идти – переход велик,
На Москву идти -
Перехватанным быть,
Под Казань идти – грозен царь стоит,
Грозен царь Иван
Сын Васильевич;
Он послал на нас рать великую,
Рать великую
В сорок тысячей…
Так пойдемте ж мы в Усолье к Строгановым»
[См. Песни сибирских казаков, вып. I, Пгр., 1916, стр. 5, № 1.]
Записали: текст В. Ф. Бедрин, музыку Я. Ф. Бурков в 1900-х годах, в районах Восточной Сибири.
Вполне очевидно, что эта старая казачья песня в своем окончательном виде сложилась позже описываемых в ней событий. Об этом, например, говорит тот факт, что вместо первоначального и более старого варианта названии речки ‑ «КамышЕнка», в песне используются ее современный аналог «КамышИнка» (заметим, что существует много вариантов этой казачьей песни и в ряде из них встречается старое название речки).
Вместе с тем, несомненно, что эту песню сочинили на основе древнего устного предания, рассказывающего о реальных фактах, связанных с пребыванием Ермака Тимофеевича на Волге, Дону и Камышенке. Об этом свидетельствует, например, так называемый «Новый летописец», описывающий события с конца царствования Ивана IV Грозного и до 1630 года. Вот как в нем рассказывается об уходе с Волги Ермака Тимофеевича с отрядом казаков в Сибирь: «Есть на полуденной стороне река, называемая Дон, на ней же жили казаки; от Дона неподалеку река, называемая Волга, на ней же жили казаки и разбойничали много по Волге и по иным рекам, когда суда государевы громили, когда послов кизылбашских и бухарцев и многих других громили и убивали. Царь Иван, видя их воровство и злое непокорство, послал на них воевод своих и повелел их там хватать и вешать; многих же схватили и казнили, а иные же, яко волки, разбежались. По Волге же вверх от них побежали шестьсот человек по призыву Максима Строганова, у них же старейшина атаман по имени Ермак и иные многие атаманы. Дойдя до реки Камы, пошли они вверх по Каме до Чусовой, до вотчины Строгановых …» [См. Хроники смутного времени. М. Фонд Сергея Дубова. 1998, стр. 265].
Следовательно, летопись подтверждает факты, излагаемые в старой казачьей песне: Ермак Тимофеевич, действительно, долгое время промышлял с казаками воровством на Волге, чем и навлек на себя опалу со стороны Ивана Грозного. После чего волжские казаки во главе с Ермаком по призыву купцов Строгановых сначала пошли к ним на Урал, а затем двинулись завоевывать Сибирь.
Впервые речка Камышенка появилась на русских картах, по всей видимости, еще в конце XVI века. В предисловии к «Книге Большому чертежу», подготовленной в московском Разрядном приказе в 1627 г., говорится о том, что она написана по «старому чертежу всему Московскому государству», составленном еще «при прежних государях». Тогда же на основе старого «Большого чертежа» был составлен и «новый чертеж». Судя по перечню построенных в конце XVI в. сибирских городов, упоминаемых в «Книге Большому чертежу», ученые пришли к выводу, что этот «старый чертеж» был составлен не позднее 1598 г., то есть ко времени начала царствования царя Бориса Годунова.
К сожалению, ни старый, ни новый чертежи не сохранились, но то, что на них была изображена речка Камышенка достоверно известно из описания волжского пути, которое дается в «Книге Большому чертежу»: «А ниже Иловки (т.е. Иловли – прим. В.Б.) 50 верст пала в Волгу река Камышенка. А ниже Камышенки 40 верст пала речка Балклея. А с луговой стороны выше Камышенки реки пала в Волгу река Уруслан (т.е. Еруслан – прим. В.Б.), а в Уруслан пала река Узень» [Сербина К.Н. (ред). Книга Большому чертежу. Изд. АН СССР. М.-Л., 1950, с. 143].
В этой книге Камышенка упоминается в двух местах – при описании пути по Волге и по Дону. Так вот, писец при описании донского пути, которое также делалось им по «чертежу» ошибся с названием неизвестной ему речки: «А ниже 90 верст с Ногайской стороны (то есть с восточной – прим. В. Б.) пала в Дон речка Иловка, а вытекла речка Иловка за 100 верст, от реки от Волги, от верху речки Кармышенки, протоку Иловки 100 верст; а речка Кармышенка пала в Волгу, ниже речки Иловки на 50 верст» [Ук. соч., с. 85]. Ошибка вполне объяснимая, поскольку для ускорения процесса над «Книгой Большому чертежу» работало сразу несколько писцов, а потому волжский и донской пути описывали разные люди, которые, к тому же, впервые столкнулись с названиями многих небольших речек, расположенных за тысячу верст от Москвы.
Как КамышЕнка стала КамышИнкой
Хочу подробнее остановиться на уже упомянутом факте, что сначала эту речку в письменных источниках называли не ее сегодняшним именем – «КамышИнка», а теперь уже устаревшим названием «КамышЕнка», то есть вместо буквы «И» писалась буква «Е». В этом легко убедиться, если заглянуть в русские рукописи XVII в. и большей части XVIII в. (до 80-х годов), в которых упоминается речка Камышенка. (Правда, в текстах иностранных авторов того времени встречается название «Камышинка», но это во многом объясняется тем фактом, что эти тексты переводились в XIX-XX вв. и поэтому переводчики предпочитали давать речке более привычное им современное название).
Как мы уже говорили, в «Книге Большому чертежу», датируемой 1628 г. (ее первоисточник, можно отнести к 1598 г.), Камышенка была написана через букву «е». В «Географическом лексиконе Российского государства» Ф. А. Полунина, изданном в 1773 г., о городе и речке дается следующая информация: «Дмитриевск, или Камышенка, укрепленный город Астраханской губернии при устье реки Камышенке, впадающей в реку Волгу …» [См. Указ. соч., с. 82].
И только после того, как 7 (18) ноября 1780 г. город Дмитриевск на Камышенке указом Екатерины II был переименован в Камышин, старое название речки Камышенка стало постепенно вытесняться ее новым именем – Камышинка. Это можно объяснить тем обстоятельством, что в появившемся после этого указа новом названии города – «Камышин» исчез уменьшительный суффикс «енк», в результате чего вместо буквы «е» стала писаться «и». Этого оказалось вполне достаточно, чтобы через несколько лет под новое название города начало подстраиваться и имя речки, в котором вместо «е» стали также писать букву «и». Так что речка, сначала давшая свое имя городу, затем сама слегка скорректировала свое название под его изменившееся имя.
Причем, уже в «Географическом словаре Российского государства» Л. М. Максимовича, опубликованном в 1788 г., не только город, но и речка называются по-новому: «Камышинка, речка в Саратовской губернии, впадающая при уездном городе Камышине в правую сторону Волги …» [См. Указ. Соч., часть 2, с. 279]. Таким образом уже через восемь лет после переименования Дмитриевска в Камышин речка КамышЕнка стала называться КамышИнкой, хотя указ о переименовании города ее никак не касался. Тем не менее в следующем издании этого же словаря, опубликованном в 1804 г., речке почему-то посчитали нужным (возможно, запротестовали читатели) дать не только ее новое, но и старое имя: «Камышинка, или Камышенка, речка в Саратовской губернии, впадающая при уездном городе Камышине в правую сторону Волги …» [См. Указ. Соч., т. 3, с. 279].
Во втором томе «Географическо-статистическом словаре Российской Империи», подготовленном П. П. Семёновым-Тян-Шанским и вышедшем в 1865 г., речке также дается двойное название: «Камышинка, или Камышенка, р., Саратов. г., пр. пр. Волги». Правда, ниже при описании местоположения самого города Камышина речка в этом словаре упоминается еще три раза и каждый раз как Камышинка. [Указ. соч., т. II, с. 472-473]. Следовательно, к этому времени название «Камышенка» считалось уже устаревшим, хотя оно еще и давалось в качестве дополнительного справочного имени.
И только в XIV томе «Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона», напечатанном в 1895 г., речке Камышинке уже не дается ее старое название, а первоначальная Камышенка называется Камышинкой, то есть так как она никогда не называлась: «Камышин – уездный гор. Саратовской губ., на прав. берегу Волги. Полагают, что К., под именем Камышинки, основан в 1668 г. на лев. берегу р. Камышинки для прекращения существовавших в этой местности разбоев …» [См. Указ. Соч., т. XIV, с. 230]
Очевидно, к концу XIX века прежнее наименование речки окончательно было вытеснено новым. В этой книге при написаниии названия Камышинки будет использоваться хронологический принцип, то есть до 1780 года будет использоваться ее старое имя (за исключением цитируемых текстов, в т. ч. и переводов иностранных авторов), а после 1780 г. – новое.
Бои на Камышенке в эпоху смутного времени
Лжецаревич Петр и первое упоминание Камышенки
Первое письменное упоминание речки Камышенки встречается в документе «смутного времени», датированном 19 октябрем (здесь и ниже, если особо не оговорено, даты даются по старому стилю) 1607 года, в котором записаны показания Илейки Муромца («царевича Петра»), взятого в плен царскими войсками вместе с Иваном Болотниковым после сдачи восставшими Тулы. Как известно, крестьянское восстание под руководством Ивана Болотникова вспыхнуло летом 1606 г. в Путивле – на Юго-Западе Московского государства, в Северской земле. Откуда восставшие после ряда успешных сражений с войсками царя Василия Шуйского двинулись на Москву, которую и осадили 27 сентября (7 октября) 1606 года. Но из-за последовавших затем неудач повстанцы сначала отступили в Калугу, а потом в Тулу, которая после многомесячной осады 10 октября 1607 г. была взята царскими войсками.
Попавший в плен Илейка Муромец «сказал про себя сам, перед государевы бояре и передо всею землею» о том, как он вместе с донскими, волжскими и терскими казаками сначала весной 1606 г. пошел верх по Волге на помощь сидевшему тогда на московском троне самозванцу Лжедмитрию I (Григорию Отрепьеву), по пути грабя отдельные торговые суда и целые караваны. Казаки дошли до Свияжска, но там узнали, что Лжедмитрия I в Москве уже свергли и убили «всем миром». К тому же с Нижнего Новгорода на Астрахань в мае 1606 г. двинулась судовая рать боярина Федора Шереметева, вскоре присягнувшая на верность царю Василию Шуйскому, встреча с которой воровским казакам не сулила ничего хорошего.
Поэтому казаки решили повернуть назад и через Камышенку и Иловлю перетащить свои суда на Дон, а затем через Путивль и Тулу идти на соединение с отрядами Ивана Болотникова, шедшими тогда на Москву. Вот показания Илейки Муромца, записанные в ходе его допроса: « … их де в Асторохань не пустили для грабежу; а из-под Асторохани пошли в верх Волгою, к Гришке к Ростриге двору, и дошли до Самары, и тут де их встретили от Ростриги, под Самарою, с грамотою, и Третьяк Юрлов велел им итти к Москве наспех; и они де дошли выше Свиязского города десять верст, до Вязовых гор, и приехал козак с Москвы внове, и сказал козаку брату своему Гребенкину, что на Москве Гришку Ростригу убили миром всем, и для той вести все козаки … поворотились назад на Волгу, на реку на Камышенку, и стояли с козаками со всем войском на Камышенке, а с Камышенки переволокли на речку на Иловлю, а Иловлю перегребли на Дон … а Донцом вверх погребли верст со сто, и тут де приехал к ним с грамотою из Путимлю Горяйном зовут, сидел на Туле ныне, а грамота писана от князя Григорья Шаховского да от путимцов ото всех, чтобы итти Илейке наспех в Путимль, а царь Дмитрей жив, идет из Литвы со многими людьми в Путимль; и они по той грамоте пришли с Донца на Украину, во Царев город, а из Царева города пришли в Путимль, а из Путимля пришли на Тулу». [См. Акты, собранные в библиотеках и архивах Российской империи Археографической экспедицией Академии наук. Т. II. СПб., 1836, № 81, с. 175].
Возникает вопрос, почему, Илейка Муромец вместе с «воровскими» казаками в 1606 г. долго находился на Камышенке, вместо того, чтобы как можно быстрее идти на соединение с войсками Ивана Болотникова. Поскольку Лжедмитрия I убили на Москве 17 мая 1606 г., то можно предположить, что новость об этом они – при тогдашнем уровне коммуникаций – могли получить только через 7-10 дней. Примерно еще месяц у казаков заняла дорога от Свияжска до Камышенки, тем более что по пути они продолжали заниматься разбоем и грабежом торговых судов и прибрежных населенных пунктов. По свидетельству «Карамзинского Хронографа», казаки, «едучи Волгою, на встрече всяких служивых людей, и торговых, и на ватагах промышленных людей побивали до смерти и грабили» [А. Попов. Изборник славянских и русских сочинений и статей. М., 1869, с. 331].
Следовательно, вряд ли они могли прийти на Камышенку ранее начала июля, в связи с чем у казаков могли возникнуть проблемы с переволокой, так как речка к этому времени года обычно превращалась в ручей. По всей видимости, казаки Илейки Муромца из-за низкого уровня воды в Камышенке вынуждены были там остановиться в ожидании осенних дождей, чтобы переволочь свои лодки через в Ивловлю в Дон.
После завершения в 1961 г. строительства Волжской ГЭС уровень Камышинки резко поднялся и сегодня здесь нет таких резких сезонных колебаний, но в прошлом эти сезонные перепады были очень велики. В 1771 г. побывавший в Дмитриевске астроном П. Б. Иноходцев с 11 апреля по 13 ноября проводил специальные замеры уровня волжской воды в устье речки Камышенки. Так вот, по его данным, с 11 апреля вода прибывала до 24 мая, а затем по 15 августа убывала, превратив многоводную речку в маленький ручеек. После чего с 15 (26 – по новому стилю) августа по 14 (25) сентября, ученый вновь наблюдал вторичную прибыль воды в Камышенке [См. Царицынский и Камышинский уезды в описаниях краеведов (1727 – 1928). Под редакцией М. М. Загорулько и И. О. Тюменцева. – Волгоград, 2010, с. 42], объяснявшуюся, очевидно, некоторым спадом жары и началом дождей.
