Владимир Георгиевич Брюков
Новая летопись Камышина
В своих мемуарах Джон Перри также написал о трудностях, связанных с оплатой строительных работ, о чем свидетельствует и челобитная одного из голландских мастеров, приглашенных на строительство канала. Судя по тексту, челобитную иностранцу помог написать русский переводчик, хорошо знакомый с тогдашним канцелярским стилем: «Великому государю царю и великому князю Петру Алексеевичу … бьет челом иноземец Галанской земли кузнец Шарлко Терий: делаю я иноземец к часовым делам всякую железную работу которые часы велено делать из Оружейной Палаты твои великого государя часовнику Ивану Якимову, а кормовых денег по твоему … указу мне иноземцу велено давать на день по 5 ал. (алтын, 1 алтын=3 коп. – прим. В. Б.)., и тех кормовых денег мне иноземцу декабря с 23 числа прошлого 207 году (23 декабря 1698 г. от Р Х – прим. В.Б.) декабря ж по 23 число нынешнего 208 году (23 декабря 1699 г. – прим. В.Б.), итого на год ничего не дано; милосердый великий государь … Петр Алексеевич, … пожалуй меня иноземца, вели государь из Оружейные Палаты те мои кормовые деньги выдать, чтоб было чем мне с женишкою прокормится, великий государь, смилуйся».
И против сей челобитной выписано: в прошлом 206 году (1697/98 гг.) прислан из Суднаго Володимирского Приказу в Приказ Казанскаго Дворца по докладному письму слюзнаго мастера Елеозара Крафорта иноземец кузнец Шарла, и был у слюзного дела на Камышенке, а в прошлом де в 207 году, декабря в 7-й день (7 декабря 1698 г. – прим В. Б.) по имянному его великого государя указу тот кузнец взят к Москве, и велено ему быть у корабельнаго дела, а к Москве приехал он февраля во 2-м числе, а великого государя жалованья дано ему Шарлу в Приказе Казанскаго Дворца июля с 16 числа 206 году (16 июля 1698 г. – прим В. Б.) ноября по 16 число 207 году (16 ноября 1699 г. – прим В. Б.), всего на 4 месяца, по 24 ефимка на месяц, итого за 96 ефимков, 52 р. 26 ал. 4 д. (96 талеров, 52 руб. 26 алтын. 4 деньги – прим. В.Б.). А в списку де с договорных статей, каков подал он о жалованье в Приказе Казанскаго Дворца написано: по уговору в Амстрадаме давать ему Шарлу месячного жалованья по 24 ефимка на месяц, да ему ж Шарлу давать поденный корм и питье и дрова и свечи, а буде ему того давать не учнут и ему вместо того корм давать деньгами. И 1700 г. генваря в 13 день, боярин Федор Алексеевич Головин с товарищи, слушав вышеписанной выписки, приказал иноземцу кузнецу Шарлу выдать великого государя жалованья кормовых денег, марта с 26 числа 207 году (26 марта 1699 г. – прим В. Б.), октября по 16 число 208 году (16 октября 1699 г. – прим В. Б.), всего на 6 месяцев на 21 день, по 2 ал. по 4 д. на день, итого 16 руб. 9 ал. 2 д.» [Сборник выписок из архивных бумаг о Петре Великом. М., 1872, том 1, с. 191].
А вот что Джон Перри написал в своих воспоминаниях об обеспечении работниками и материалами, необходимыми для строительства канала: «Три года сряду был я занят сею работою. Я требовал для нее по 30,000 человек в год, но никогда не давали мне и половины, а в последний год было у меня рабочих не более 10,000. Недоставало также и материалов. Каждую зиму, возвращаясь в Москву, подавал я записки самому Царю о необходимости быть лучше подкрепленным в моих работах, особливо при постройке шлюзов. Но Царь потерял тогда битву под Нарвою, и с Швециею продолжалась война, требовавшая множества войск и денег. Царю было не до меня, и в конце 1701 г. получил я повеление прекратить мои работы на некоторое время, оставя для надзора за ними одного из бывших при мне офицеров, дабы наблюдать за тем, что уже сделано; с остальными офицерами велено мне явиться в Москву, хотя шлюзы канала были почти кончены и самый канал наполовину выкопан. Меня отправили в Воронеж для другого дела. Царь сменил правителя Астраханского царства, князя Бориса Алексеевича Голицына (на самом деле, как полагают историки, этого вельможу сняли за то, что он не сумел предотвратить восстание в Астрахани 1705-06 гг. – прим. В. Б.), ибо соединение Волги и Дона происходило в его Астраханской области, и изъявил ему гнев свой за явное пренебрежение дела и недоставление мне людей и материялов». [Записки капитана Перри о бытности его в России с 1698-го по 1713 год // Русский вестник, № 5-6. 1842, с. 249-250].
Хотя Северная война со Швецией (1700-1721) действительно создала серьезные финансовые трудности для реализации многих петровских проектов, тем не менее главной причиной отказа от дальнейшей прокладки канала между Камышенкой и Иловлей стал тот факт, что с 1702 г. царь решил бросить все силы на строительство Ивановского канала, который активно строился в период с 1702 г. по 1709 г. на территории современной Тульской области. Там работы по соединению Волги с верховьями Дона велись в направлении Волга – Ока – Упа – Шать – Ивановское озеро – Дон.
Впрочем, как и канал в районе реки Камышенки, так и Ивановский канал, в конечном счете оказались недостроенными и заброшенными. Тем не менее в литературе XVIII-XIX вв. сохранилось упоминание, что в 1707 г. по Ивановскому каналу прошло около 300 судов, к чему многие исследователи относятся весьма скептически, полагая, что на самом деле там только в виде опыта было проведено несколько судов. [См. Ивановский канал, начатый Петром Великим для соединения Волги с Доном //Чтения в Императорском Обществе Истории и Древностей Российских при Московском Университете. 1892 год. Книга первая, с.18] …
Второе основание Камышенки
Когда полк Буша прибыл на Камышенку
Когда 2 сентября 1701 г. Джон Перри получил высочайшее повеление оставить Камышинку, так и не успев завершить работ по строительству Волго-Донского канала, на левом берегу этой небольшой речки уже возвышался недавно построенный город Дмитриевск (а точнее сказать, вначале его чаще называли Новодемитревской, Дмитровской или Дмитриев). Вот что по поводу основания города говорится в камышинской летописи (впервые опубликована в «Саратовских губернских ведомостях» в № 14, 15, 17 за 1857 г.), составленной на основе устных преданий его первых жителей: «1692 года от Государей Иоанна и Петра Алексеевичев Казанскому губернатору болярину и воеводе князю Михайле Алексеевичу Черкасскому дан был указ: со всей Казанской губернии, из городов и уездов собрать из стрелецких полков и черносотенных тысячу семей. По которому указу собрано с рек Волги, Камы, Вятки и Ветлуги, в уездах Уржумском, Малмыжском и других стрелецких и черносотенных погостов, из жителей от семей тысячу душ, кроме жен и детей, и часть из города Казани; а по сборе жили в Казани четыре года; и в то время приехал из Москвы от Государей в Казань в губернаторы ближний болярин Петр Самойлович Салтыков и с ним много московских бояр и стольников, которой губернатор осматривал новобранной полк, которой из стрелецкого назван конным солдатским Дмитриевским полком, потому что все служилые люди просили Казанского Митрополита Тихона и архимандрита Геннадия, также губернатора и бояр, чтоб прежнее полковое их название осталося во имя Святого Великомученика Димитрия Селунского, коего икона предпочтительно была уважаема и по взятии Казани оставлена с хоругвою на оборону Московским людям от набегов татарских. После сего осмотру, перезимовав в Казани и по другим селам и деревням, и весною собравшись оный полк в Казань, получил денежное жалованье, пищу и платье Государево, а свое позволено было оному лишнюю рухлядь повольно продавать, а паче всего лошадей и всякой скот. В то время пожалован в оный полк полковником и воеводою из Московских бояр Яков Буш, с тем чтобы ехал он с ним на стругах вниз по Волге, в новопостроенный город Дмитриевск, который тогда так назван был: потому дано оному пушек, ручнаго ружья, шпаг, копьев, пороху, свинцу, ядер и всякаго запасу довольно, а воеводе и болярам даны от губернатора кортики и пожалованы в чины. Митрополит же Казанский благословил в путь с нами попа Тимофея Никифорова с причетом; причем дано им три казенные колокола добраго звону, церковный книги, святыя иконы и денежное жалованье и кормом; а по слитьи большой на Волге воды сказано им собираться на струги со всеми семействами и животы, и кому где угодно будет складываться в общину по сотням. И в 1697 году, на Ильин день (20 июля по старому стилю – прим. В.Б.), полковник и воевода Буш просил с хорошими людьми, из коих были жители Казанские, Терентием Калашниковым, Петром Остаховым с товарищами, из Вятчан Афанасием Тоньковым, Федором Мешимиковым, Яковом Костаревым и прочими, протопопы с священниками отслужить на стругах со святыми иконами и честными крестами молебен Спасителю, Божией Матери и Великомученику Димитрию, с водосвятием и благословением в путь, равно чтобы облекшись притом в лутчие ризы, взяли б с мощами честный крест и чудотворный Казанския Божия Матери образ, коего однако ж архимандрит из церкви выносить возбранил, а вместо онаго позволил взять местную, со онаго списанную икону, которая и ныне в здешнем соборе хранится. По отпении же молебна духовный особы позваны были в судно под шатер выпить винограднаго вина и отобедать. По обеде же почали их поить: между тем дали знать на все струги, – когда выпалят из пушки, чтоб все были готовы к отплытию; другой раз выстрела – чтобы всех родных сродников спущали на берег; а как в третий раз выстрелят из пушки, то бы подняли якорья и вскорости плыли. Потом все начали под шатром большим жалованным воеводе бокалом пить вино за здравие Великаго Государя, губернатора, воеводы и протчих; а как далеко уже уплыли, то духовенство, которое о сей их хитрости не знало, отвезено на берег, оставя всю церковную утварь на судах, говоря притом им: «Что мы де не знаем и сами, куда едем, а вы остаетесь дома, и у вас в церквах ризницы богатыя».
По прибытии ж к городу Дмитриевску, которой якобы начально по речке Камышинке был также наименован Камышином, говорят, якобы обрыт уже валом, в сие время, когда были слюзы вверху Камышинки рыты для соединения Илавлы с Волгою, а при Императоре I Петре только были возобновлены, и по неудобности оставлен и выстроен с каким-то именуемым Посохою с служилыми людьми 1697 года, сентября, 26-го дня, отслужа молебен, выбрались из стругов в новостроенной город; а потом поставили церковь. Город же обрыт уже был валом и вокруг обнесен полисадом, а для выезда устроено было четверо ворот. После приезда, на третий год заложена во имя Казанския Божией Матери каменная церковь, выстроена пониже окошек, коей знаки и по сие время на том месте видны». [См. Пополнительные сведения, к истории города Камышина // Царицынский и Камышинский уезды в описаниях краеведов (1727 – 1928). Под ред. М. Загорулько и О. Тюменцева. Волгоград, 2010, с. 54-55].
К сожалению, камышинская летопись содержит массу фактических ошибок. Например, «пожалованного в оный полк полковником и воеводою из Московских бояр Якова Буша» на самом деле звали Юрием Ивановичем Бушем, и был он не московским боярином, а иноземным офицером. В частности, во время второго азовского похода 1696 г. Юрий Иванов сын Буш был полковником 7-го Низового полка [См. В. Г. Рубан. Поход боярина и большаго полку воеводы Алексея Семеновича Шеина к Азову … СПб, 1773 г., с. 34, 36].
Вместе с тем, сведения летописи о том, что полк Юрия Буша состоял из жителей Казани и близлежащих населенных пунктов, можно считать вполне достоверными. Согласно публикации известного историка Михаила Рабиновича, основанной на архивных данных [См. Ф 1209, Поместный приказ, Книги приказных дел, д. 5123/89/, л. 7-10 и Ф 1210, Генеральный двор в Преображенском, Столбцы, д. 18670, л. 369-379], жилой солдатский полк Юрия Буша, впоследствии направленный на службу в Дмитриевск, был создан в 1697/98 гг. на основе расформированных казанских жилых стрелецких полков Старицкого и Тимофея Ивановича Ржевского. При этом полк Ржевского полностью вошел в состав будущего Дмитриевского полка Юрия Буша, а вот из полка Старицкого лишь часть людей стала дмитриевцами, а остальная часть влилась в состав жилого солдатского полка Андрея Вилимовича Шарфа, впоследствии направленного на службу в Царицын. [См. М. Д. Рабинович. Полки петровской армии 1698-1725. КРАТКИЙ СПРАВОЧНИК. Под ред. Л. Г. Бескровного, М., 1977, с 13-14]
Следует особо подчеркнуть, что исторические документы не подтверждают 1697 год, как год прибытия на Камышенку полка Юрия Буша, о которой говорится в летописи. В частности, основанная на архивных данных публикация М. Д. Рабинович позволяет сделать вывод о том, что до конца мая 1698 г. жилые стрелецкие полки Ржевского и Старицкого, на базе которых сформирован был полк Юрия Буша, еще находились в Казани.
Такой вывод можно сделать, во-первых, исходя из того, что: «К лету 1698 г. в Русском государстве было 49 стрелецких полков, в том числе 20 полков московских стрельцов. … Дислокация городовых стрелецких полков рисуется следующим образом: в Казанском разряде ([См. ЦГАДА. Поместный приказ, Книги приказных дел, д. 5123/89/, л. 369-379]) – девять («семисотенный», «красный», Добычина, Банковского, Ржевского, Старицкого и еще два полка неустановленного наименования. [См. М. Д. Рабинович. Стрельцы в первой четверти XVIII в.// Исторические записки. М., 1956. Т. 58. c. 275]
А во-вторых (и это самое главное), согласно данным М. Д. Рабиновича, казанские стрелецкие полки были реорганизованы в солдатские полки сразу же после подавления 18 июня 1698 года в Москве стрелецкого бунта. В публикации данного автора [См. М. Д. Рабинович. Стрельцы в первой четверти XVIII в.// Исторические записки. М., 1956. Т. 58. c. 280] об этом говорится следующее: «Сразу же после мятежа 1698 г. определилась судьба девяти стрелецких полков Казанского разряда. Все они были расформированы и на их базе было создано пять жилых солдатских полков полковников Александра Шарфа, Тимофея Бордовика, Андрея Шарфа, Юрия Буша и Дениса Сербина. ([См. ЦГАДА. Поместный приказ, Книги приказных дел, д. 5123/89/, л. 7-10]).
