Владимир Колчанов
Я – алкоголик. Варианты
Факторы риска
Если единственная причина алкоголизма – это употребление алкоголя, то должны быть и причины, приводящие к этому употреблению?
Да, без них алкоголизм был бы невозможен. Представим человека, который не знает о существовании спиртных напитков. Допустим, это житель какого-нибудь острова, где цивилизованный человек не успел оставить свой след, а перебродившие фрукты там не прижились. Как он себя поведет, если найдёт алкоголь?
Понятно, что крепкий напиток он пробовать не станет из-за запаха. А что-нибудь сладкое и без характерного привкуса? Думаю, выпьет, но вряд ли захочет повторить этот опыт, потому что почувствует отравление. Не опьянение, а именно отравление. Спутанность сознания, шум в ушах, нарушение координации. Для неподготовленного человека это не удовольствие, а сигнал тревоги. Особенно, если этот человек живёт в дикой природе, и от скорости его реакции зависит, будет ли он и дальше там жить.
Теперь представим, что наш островитянин попал в компанию пьяниц и какое-то время наблюдал за тем, как они пьют. Как наливают из красивых бутылок, запрокидывают головы, довольно кряхтят, закусывают, смеются. Ставлю на то, что после такой демонстрации проба спиртного будет куда приятнее. А если встреча произойдет в сезон дождей, когда дикому человеку приходится сидеть в своей хижине, пожевывая вяленые бананы? Здравствуй, ситуативное употребление!
Образ жизни человека современного, его история, культура, традиции: все это способствует выпивке. У нас есть время, ресурсы и возможности, чтобы добровольно отравлять свой организм и получать от этого удовольствие. Это главная причина, по которой люди пьют.
Но почему одни получают зависимость, а для других алкоголь становится лишь незначительной частью жизни или вовсе не имеет значения?
Конечно, я мог бы сказать, что это чистая случайность, и был бы прав. На данный момент не выявлено ни одной закономерности, по которой можно сказать, что человек заболеет алкоголизмом. Однако, по моим наблюдениям, существуют некие факторы риска, и каждый из них увеличивает шансы на будущее пьянство.
Я разделил эти факторы на две категории. Первая имеет непосредственное отношение к алкоголю. Вторая не имеет со спиртным ничего общего, но способствует развитию зависимости.
Сразу скажу, что там есть кусочки мифов, которые я опровергал в предыдущей главе. Нет, это не противоречие. Просто в каждой сказке (мифе) есть доля истины, но только доля.
Алкогольные факторы риска
Мы не выбираем время и место рождения: каждый появляется там, где ему суждено было появиться. Но что дальше? Являемся ли мы хозяевами своей дальнейшей судьбы?
Здесь как повезет. Если нейроны в голове сойдутся таким образом, что позволят нам обрести ощущение свободы – свобода будет. Однако для этого нужна совокупность множества факторов, которые запрограммируют человека на поиск новых возможностей. Да, именно запрограммируют, ведь быть хозяином собственной судьбы – это тоже программа.
Как действуют люди, которые сами выбирают свою жизнь? Уверен, что здесь нет единого образа. Кто-то подумает о карьере, кто-то о самореализации. Кому-то придет в голову раскрытие творческого потенциала, кому-то помощь людям. Найдутся и те, кто увидит свободу в отказе от навязываемых ценностей и целей, когда ты никому ничего не должен. А для кого-то свободная жизнь означает ориентацию только на собственное благополучие.
Многообразие взглядов существует, благодаря многообразию мира. Мы черпаем идеи из окружающего нас информационного пространства, комбинируем их с личным опытом, трансформируем их, генерируем концепции, присваиваем себе чужие мысли, добавляя что-то свое. Все это делает мир людей невероятно сложным, заставляет его меняться и менять своих обитателей.
Многообразие заложено в нашей природе. У нас нет никаких врождённых представлений о последовательности действий, то есть нет абсолютно никаких инстинктов. Человек с первых минут жизни может полагаться лишь на свою обучаемость. Каждый день он создаёт себя, используя обрывки поступающей информации, кусочки прошлого и варианты будущего. Каждый день программирует свой мозг, даже если не хочет этого делать. И каждая программа – уникальное творение.
Детство с алкоголем
Конечно, мы не выбираем время и место рождения, но игнорировать обстоятельства начала жизни тоже не можем. Условия, в которых начинается наше обучение, сильнее всего влияют на будущую судьбу. И если в этих условиях фигурирует алкоголь, скорее всего, он и дальше будет иметь важное значение. Вот почему знакомство со спиртными напитками в детском возрасте является важнейшим фактором развития зависимости.
Я непосредственно знаком с детским алкоголизмом. Первый глоток водки сделал в шесть лет во время семейного застолья. Родители сами дали попробовать, чтобы я запомнил, какая это гадость. Они не понимали, что запомню я не гадкий вкус, а тот образ действия, который они демонстрировали мне, употребляя спиртное. Мой мозг в тот момент записывал веселье, тосты, разговоры, песни, танцы и посиделки допоздна. Он активно связывал все это с прозрачной жидкостью в рюмках. Горькой, вонючей жидкостью, которую с таким нетерпением наливали и пили взрослые. Когда я видел, как родители морщатся от удовольствия, заедая противную водку вкусными салатами, у меня в голове создавалась программа позитивного восприятия алкоголя.
Не удивительно, что я впервые напился во втором классе начальной школы. И в том, что стал полноценным алкоголиком в старших классах, тоже нет никакого сюрприза.
Но здесь нужно упомянуть и о других факторах, которые привели меня к зависимости. Можно даже сказать, что мне в этом плане повезло. Мое детство проходило во времена, когда спирт рекламировали по телевизору, а пьянство и наркомания были обычным делом. У меня было два друга, и оба тоже считали опьянение чем-то важным и приятным по примеру родителей и родственников. Большую часть времени мы были предоставлены сами себе. Наши старшие братья и сестры тоже любили выпить.
Позитивный образ алкоголя, приобретенный в детстве, является основным фактором риска дальнейшего развития алкоголизма. Даже если в раннем возрасте человек обходится без экспериментов с горячительным напитками, в будущем он быстрее уговорит себя попробовать, а потом с лёгкостью найдет оправдания для пьянства. При этом не обязательно, чтобы родители были алкоголиками. Достаточно того, чтобы они просто уважали алкоголь.
Окружение и возможности
В начале главы я говорил, что наш островитянин лучше отнесётся к алкоголю, если у него будет компания и свободное время.
Да, окружение и возможности творят чудеса. Я несколько раз видел, как люди, не имеющие зависимости, начинали общаться с алкоголиками и стремительно тонули в синем омуте.
Часто подобное случается в семьях. Муж пьет – жена не отстает. В итоге спиваются оба. Правда, я был свидетелем обратных схем, где мужчины попадали в зависимость, стараясь не отставать от женщин. Однако реальной статистикой не обладаю, поэтому думаю, что половой признак ни при чем.
Дальше работа. Настойчивые коллеги, желание влиться в новый коллектив и местные традиции заставят выпить очень многих. Сейчас эта проблема постепенно теряет актуальность. На заводах активно используют алкотестеры, в частных фирмах идёт борьба за прибыль. В муниципальных учреждениях тоже вроде бы стало дурным тоном пить на службе. Только вот корпоративы никто не отменял. Да и после работы до сих пор приглашают.
Ну и друзья, конечно же. Я мало в этом понимаю. Люди, которых можно было бы назвать моими друзьями, остались там, где употребление казалось приятным. С тех пор прошло много времени. Трезвые знакомства сменялись одиночеством срывов. Я не успевал сблизиться с людьми, а сейчас и вовсе не испытываю потребности в близком общении. Но если вспомнить, в моей жизни было три эпизода, когда я регулярно встречался с одними и теми же людьми, и каждый такой эпизод связан с периодами активного употребления веществ, изменяющих сознание.
Зачастую трезвеющему человеку нужны живые трезвые люди, а пьянствующему – пьяные.
Что касается возможностей употреблять, то у современного человека их с избытком. Нам не нужно бегать по лесу, чтобы добывать еду. У многих есть свободные вечера, выходные, отпуска. Не нужно даже никого искать, ведь можно в любой момент позвонить и договориться о встрече.
Да и не везде найдется альтернатива алкоголю. Мое детство и молодость прошли в городке, где даже кинотеатра не было. Никаких торговых центров, никаких парков развлечений. Мы проводили время, выпивая в лесу, а лес был недалеко от дома. Да, я говорил, что безделье не является причиной алкоголизма, и многие все же находили себе занятие. Но те, кто живёт в условиях слабо развитой инфраструктуры, находятся в зоне риска развития алкоголизма.
Непонимание проблемы
Вообще все, что оправдывает употребление алкоголя, приводит к употреблению алкоголя и возможному формированию зависимости. Тут и мифы, в которых говорится, что алкоголиками становятся только люди с определенными пороками. И различного рода заблуждения о пользе алкоголя. И культурные традиции, когда грех не выпить.
Люди не понимают проблему, и это самый масштабный фактор риска развития алкоголизма. Мало кто задумывается об этом. Мы радостно играем в русскую рулетку, заряжая рюмки и бокалы. Подменяем понятия, утверждая, что лучше выпить сто грамм, чем выкурить сигарету. Наше внимание избирательно фильтрует информацию, пропуская только то, что нравится. Мы верим, будто красное вино укрепляет сердечную мышцу. Рассуждаем про безопасную дозу спиртного, которой нет.
Мало кто говорит о реальной проблеме. О том, что в алкоголизме бывают варианты. Что если человек имеет стабильный доход, это не значит, что у него нет зависимости. Что это болезнь, и от нее не спасает ни религия, ни профессия, а болезненным пристрастием к алкоголю страдают и наркологи, и священники. Но главное – что не обязательно ждать полной деградации, чтобы сказать: "Я – алкоголик" и остановиться.
Когда я впервые попал в компанию бывших пьяниц, мне трудно было себя узнать. Они рассказывали о своем употреблении так, будто пытались доказать свое право на алкоголизм. Будто кто-то мог обвинить их в притворстве. Потом я понял, что это было мое личное отрицание проблемы. Но даже сейчас я вижу след непонимания, когда выздоравливающий зависимый советует новичку продолжить употребление, потому что тот, по его мнению, не дошел до своего дна. И это говорят люди, которые знают, что любая рюмка способна привести любого человека к последней в жизни пьянке.
Чем больше оправданий, тем вероятнее алкоголизм.
Безалкогольные факторы риска
Не все пьют за компанию и ради мнимого удовольствия. Кто-то заливает алкоголем душевные раны, снимает тревожность, пытается адаптироваться к реальности. В начале кажется, что это так и работает: выпьешь, забудешься, а там и все само пройдет. Потом, конечно, понимаешь свою ошибку. Только, зачастую, поздно уже. Либо проблем стало больше, либо вовсе алкоголь из слуги превратился в хозяина, и пить надо не потому, что хочется, а потому, что надо.
Тем не менее, психологические проблемы, особенности нервной системы и расстройства психики являются серьезными факторами риска формирования зависимости.
Психологические проблемы
Не всегда хочется признавать свою психологическую несостоятельность. Не все горят желанием копаться в себе, отыскивая слабые места восприятия. Не существует четких критериев психологической нормы, единых справочников и универсальных средств решения этих вопросов. Есть лишь множество догадок, теорий, трактатов и сплетен.
Как же при всем при этом понять, находится ли человек в группе риска развития зависимости?
Во-первых, вспомнить, в каких условиях формировалась личность. Во-вторых, посмотреть, к чему это привело. Например, дети, выросшие в дисфункциональных семьях, имеют больше шансов стать алкоголиками, если во взрослом возрасте не пытаются переосмыслить прошлое.
Дисфункциональная семья не имеет четкого определения. Я понимаю этот термин как замкнутую систему непрерывных отношений, наполненную деструктивными моделями поведения, которые создают нездоровый симбиоз.
Сейчас поясню.
У многих есть представление о том, что такое неблагополучная семья. Так зачастую говорят про людей, связанных брачными или родственными узами, которые не могут или не хотят обеспечивать свое благополучие.
Очевидными признаками неблагополучия являются: алкоголизм, наркомания, преступная деятельность, асоциальное поведение, откровенный садизм и нищета. Очевидно, и то, что все эти признаки плохо сказывается на детях, которые воспитываются в подобной среде. Им сочувствуют, стараются помогать, защищать. От них не ждут ничего хорошего, не удивляются, когда видят, как эти дети тоже начинают употреблять, воровать, проявлять агрессию. Для многих это печальная норма жизни.
А что же тогда характеризует семейное благополучие?
В идеале благополучие семьи обусловливают отношения между ее членами. Если в доме присутствует взаимопонимание, взаимная поддержка и доверие, нет места для лжи и манипуляциям, не используется эмоциональный шантаж, то подобный расклад неизбежно ведёт к спокойствию всех его жильцов. Каждый будет чувствовать себя комфортно внутри такой системы, несмотря на любые внешние трудности. И каждый будет уверен в том, что другие учтут его потребности.
Только вот отношения большей частью скрыты от посторонних глаз. Мы не видим и не стремимся увидеть, что на самом деле происходит в чужой семье, потому что это – чужая личная жизнь. По этой причине семейное благополучие принято оценивать по внешним признакам. Нам кажется, что ребенок воспитывается в благоприятных условиях, если он ходит в чистой одежде, выглядит здоровым и занимается спортом в свободное время. И если этот же ребенок ведет себя странно, то думать плохо мы будем о нем, а не о тех, кто его воспитывает.
Но внешние признаки благополучия не являются показателем здоровой семьи. Ради них родители часто жертвуют своим комфортом и комфортом своих детей. И когда мнение посторонних людей становится важнее потребностей собственного ребенка, семья становится дисфункциональной. Она превращается в декорацию приличия и правильности.
Также внешнее благополучие часто используют как ширму, прикрывающую истинные лица. Так во внешне нормальной семье один из родителей запросто может оказаться алкоголиком, садистом, психопатом. И вместо того, чтобы решать проблемы совместными усилиями и заботиться друг о друге, родственники обслуживают прихоти одного человека, подстраиваются под его настроение и запросы. То есть функция семейной общности вновь нарушается, и начинает главенствовать дисфункция.
Однако же внешнее благополучие ни в коем случае не является признаком дисфункции. На деле дисфункциональная семья может выглядеть как неблагополучная, как успешная, как среднестатистическая. И главное в ней то, что отношения там построены по принципу подавления личности, тогда как здоровая семья способствует развитию всех ее членов.
Дисфункциональная семья – это завышенные ожидания от ребенка, ответственность за то, что невозможно контролировать, любовь как награда за хорошее поведение и нелюбовь как наказание, циклично повторяющиеся конфликты, замалчивание проблем, недопустимость собственного мнения, отсутствие психологических границ, невозможность диалога, ожидание наказания, непредсказуемость, чувство страха, моральное или физическое насилие, зависимые родители или родители с психиатрическим диагнозом.
К сожалению, не все воспитанники дисфункциональных семей способны признать себя таковыми. Я встречал тех, кто продолжал оправдывать жестокость родителей, несмотря на очевидные факты их невменяемости.
Мне и самому долгое время казалось, что в моем детстве не было ничего дисфункционального. Меня не били, не насиловали, не издевались. Я всегда был накормлен, одет и обут, несмотря на тяжёлые времена. Это была наша семейная мантра: руки-ноги на месте, сыт, одет, крыша над головой, а больше ничего человеку не нужно. При таком раскладе ты не имеешь права на грусть, на страх и на другие негативные эмоции. Нельзя злить отца, нельзя расстраивать маму. Врать тоже нельзя, если только тебя об этом не просят сами родители. Есть табуированные темы. Есть и то, о чем никому нельзя говорить. Что о тебе подумают люди – вот главный вопрос, который ты должен себе задавать.
Когда я впервые увидел список характерных особенностей воспитанников дисфункциональных семей, он меня не заинтересовал. Мне не хотелось признавать собственную психологическую несостоятельность. И только спустя годы психологической проработки и саморефлексии я увидел там себя. Увидел и понял, что с таким багажом слишком легко было стать алкоголиком.
Все нижеперечисленные особенности – это вынужденные способы адаптации к тяжёлым условиям существования. Не слабости, не дефекты характера, а именно адаптивные черты. Считается, что для признания себя воспитанником дисфункциональной семьи, необходимо узнать себя в пяти пунктах. Для того, чтобы увеличить шансы на развитие зависимости достаточно, чтобы присутствовал только один.
Список характерных особенностей воспитанников дисфункциональных семей:
1. Человек боится людей в целом и властных фигур в частности. Он старается спрятаться или вынуждает других держаться от себя подальше, внушая страх.
2. Человек постоянно ищет одобрения, забывая о собственных интересах и потребностях. Или опирается только на себя, презирая чужое мнение.
3. Человек боится разгневанных людей и любых критических замечаний в свой адрес, или сам демонстрирует гнев и унижает критикой.
4. Человек вступает в отношения с теми, кто будет удовлетворять его болезненную потребность в покинутости. Лучше всего на эту роль подходят люди с различными зависимостями, которые в период употребления не интересуются окружающими.
В иных случаях человек сам занимает позицию сверху, старается бросать тех, кто зависит от него или вовсе избегает близости.
5. В любовных и дружеских отношениях человек занимает позицию жертвы или насильника.
6. Человеку проще заниматься чужими проблемами, чем решать свои. Ему либо слишком страшно смотреть на собственные недостатки, либо его самооценка настолько гипертрофирована, что никаких дефектов характера он не видит.
7. Человек чувствует себя виноватым, когда защищает себя. Или выводит на чувство вины тех, кто отстаивает собственные интересы.
8. Человек впадает в зависимость от эмоционального возбуждения или вовсе отказывается испытывать эмоции.
9. Человек предпочитает любить людей, которых нужно жалеть и спасать. Впадая в другую крайность, он может ненавидеть тех, кто строит из себя жертву и просит о помощи.
10. Человек отрицает болезненное прошлое и чувства, которые возникают, когда всплывают воспоминания.
11. Человек относится к себе со всей возможной строгостью, обвиняя себя в любых неудачах, или проецирует ненависть к себе на других, наказывая их за собственные ошибки.
12. Человек панически боится быть брошенным. Он делает всё, лишь бы удержать отношения. В другой момент человек может сам убегать из отношений, которые могут угрожать его независимости.
13. Человек продолжает настаивать на целесообразности поступков тех, кто его унижал, кто причинял ему боль и наносил увечья. Он не признает, что подобное поведение недопустимо, оправдывая моральное и физическое насилие.
14. Человек ведёт себя так, будто совсем не похож на тех, кто его воспитывал, при этом пользуется их моделями поведения.
Однако не все психологические проблемы родом из детства. В любой момент жизни может произойти событие, которое способно оставить негативный отпечаток на психике. Дело в том, что личность – это совокупность выводов о себе, других людях и мире в целом. Эти выводы мы делаем постоянно, часто неосознанно и не всегда правильно. Так одно нападение агрессивной собаки может привести к боязни всех собак, а одна неудача в любовных отношениях – к напряженному ожиданию подвоха во всех последующих романах.
Неверные выводы ведут к нарушению адаптации. Они мешают правильной расстановке приоритетов, мешают поиску наилучших возможностей. Из-за них человек рискует свободой, лишь бы его приняли в компанию, терпит абьюзивные отношения, молчит, когда надо говорить и ничего не делает, когда обстоятельства требуют решительных действий. Он ориентируется не на реальные события, а на свои представления о происходящем. Но, к сожалению, в этих представлениях зачастую нет удовлетворительных вариантов. И значит высока вероятность, что удовольствие человек будет искать в алкоголе.
Дисфункция в семье и нарушение адаптации не единственные психологические факторы риска развития зависимости. Это лишь примеры, в основе которых лежит сформировавшаяся когда-то проблема восприятия реальности, запрещающая жить с удовольствием и в трезвом уме. Так гипертрофированный эгоизм и эгоцентризм тоже часто становятся причиной употребления алкоголя. Человек вроде бы доволен собой, но недоволен тем, как действуют остальные.
Поэтому в психологическом плане лучше ориентироваться на профилактику. На стремление видеть ошибки собственного сознания, готовность переосмысливать прошлый опыт, желание обрести свободу от установленных в голове ограничений.
Особенности нервной системы
Хотя генетических оснований для алкоголизма не существует, генетические особенности могут увеличивать шансы формирования зависимости. При этом речь идет не только об алкоголе. Эти особенности в принципе ведут к поиску дополнительных стимулов. Наркотики, секс, компульсивное поведение. Подходит любое влияние, которое будоражит нервную систему.
В главе про мифы я упоминал, что в наших мозгах работает система положительного подкрепления. Она сложна и недостаточно хорошо изучена, поэтому не буду нагружать эту главу терминами и лишними объяснениями. Расскажу только про дофамин. Ни одна зависимость не возникает без участия этого медиатора.
О дофамине также хватает мифов и легенд. Многие считают его центром удовольствия. Чуть ли не чистым наслаждением, из-за выделения которого мыши, например, отказываются от еды и воды, если им дать возможность влиять на этот процесс.
На деле же дофамин – это нейротрансмиттер (а за пределами мозга ещё и гормон), то есть молекула, которая передает сообщения из одной нервной клетки в другую. В разных зонах мозга он выполняет разные функции. Может отвечать и за произвольные движения, и за концентрацию внимания, и за восприятие боли, и даже за сновидения. Нарушения в работе дофаминовой системы связывают и с болезнью Альцгеймера, и шизофренией.
Но мы говорим об алкоголизме, и дофамин интересует нас как регулятор настроения. Да, есть у него и такая функция. Благодаря ей, мы воодушевляемся, когда ожидаем награду. Выработка дофамина дарит нам предвкушение победы и заставляет идти навстречу мечте. Дофамин – это мотивация, игра, любопытство, покупки, скроллинг ленты в соцсетях. Даже чтение книг не обходится без дофамина. Это не удовольствие – это восторг от получения желаемого. Движущая сила охотника и собирателя.
Поломки дофаминовой системы имеют большую вариативность, чем неполадки системы ферментов, о которых я рассказывал в главе про генетические мифы. Нейромедиаторы вообще сложнее, учитывая, что работают они в многомиллиардной цепочке нейронных связей. Качество дофаминового сигнала зависит не только от количества вырабатываемого дофамина, но и от качества и количества его приемников.
Но тонкости здесь не важны. Главное – проявленный эффект. И тут всего два варианта: недостаток и переизбыток дофаминовых молекул.
Снижение дофамина в пределах нормы (то есть в пределах регуляции настроения) приводит к ощущению подавленности, апатии, скуки. Человеку с подобными проблемами сложнее получать удовольствие, сложнее что-либо делать, к чему-либо стремиться. Жизнь кажется пресной, скучной, и хочется чем-то ее украсить. Зачастую такие "украшения" приводят к зависимости.
Переизбыток дофамина ведет к одержимости (тоже в пределах нормы). Ты практически воспламеняешься идеями, не можешь есть и спать, пока что-либо обещает награду. Нервная система легко возбуждается, а потом ее практически невозможно успокоить. Имея такую особенность, человек временами выпадает из реальности. Как та крыса, которая нажимает на кнопку, получает разряд электрического тока прямо в так называемые центры удовольствия и получает обильную порцию дофамина. Снова жмёт на кнопку, снова получает награду и продолжает, пока не упадет. И если с таким же усердием налегать на выпивку, зависимость не заставит себя ждать.
Увы, но здесь мне тоже "повезло". Любая деятельность, в которой присутствует ожидание награды, гипнотизирует меня, как удав кролика. Компьютерная игра может целый день удерживать перед монитором, не давая в туалет нормально сходить. Сериалы, новостные ленты, книги приковывают к себе без права на сон и отдых. Если что взбредёт в голову – готов через весь город бежать, чтобы идею бредовую осуществить. Дофаминовая система возбуждается на раз. Одна мысль и ты на взводе.
Но и в апатию проваливаюсь регулярно. Сдуваюсь, как воздушный шарик. Вроде вчера ещё горел, а сегодня ничего не хочется. Вот вообще ничего. Разве что поесть и выпить.
Да, выпить, покурить, принять наркотики, заняться сексом, вкусно поесть: все это лёгкие удовольствия, которые щедро вознаграждаются дофамином.
Вывод такой: если организм плохо вырабатывает этот нейромедиатор, ты быстрее потянешься к бутылке. А если выдает по любому поводу, то не сможешь выпустить стакан из рук.
Но раз все так плохо, почему особенности нервной системы только увеличивают шансы на зависимость, а не являются ее причиной?
Дело в том, что с расстройствами выработки дофамина жить можно и нужно без алкоголя. Существует множество способов помочь организму, не используя изменяющие сознание вещества. Можно заниматься спортом. Можно углубиться в творчество. Да много всего можно придумать. А если ещё к врачам обратиться, так там вообще полный список озвучат, ещё и лекарство выпишут. Или витаминки.
Расстройства психики
Все факторы риска действуют по принципу совокупности. Здесь позитивный образ выпивки, там психологическая проблема, тут компания подвернулась, когда дофамин кончился. Накопилось, выстрелило и начинается игра в бутылку. И кто проиграл – тот и спился.
Так и с реальными диагнозами. Не все психические расстройства тянут человека в алкоголизм, и ни одно из них не вынуждает становиться алкоголиком в обязательном порядке. Есть заболевания, которые увеличивают шанс, что больной найдет временное облегчение в спиртных напитках, начнет регулярно употреблять и получит к своему расстройству ещё и зависимость.
Большинство из таких заболеваний связано с депрессивными состояниями. Оно и понятно. Когда мозгу ни на что не хватает ресурсов, удовольствие извне, пусть и сомнительное, кажется спасением. А если учесть, сколько мифов, штампов и страшных историй скопилось вокруг психиатрии, то и не удивительно, что люди шагают за бухлом, а не за таблетками.
Признать нарушения психики ещё сложнее, чем увидеть психологическую несостоятельность или особенности нервной системы. Эта проблема такая же масштабная, как и проблема алкоголизма. Большинство людей никак не могут провести параллель между мыслями и телом. Им до сих пор кажется, что это два совершенно разных момента бытия. Уже давно доказано, что наши внутренние образы возникают, благодаря электрохимическим сигналам, которыми обмениваются клетки мозга. Однако эти знания плохо вписываются в субъективные ощущения, и большинству легче игнорировать противоречивую информацию, чем пытаться что-то понять. Отрицая очевидное, такие люди продолжают верить, что некий бесплотный дух управляет плотью.
А если существует независимый орган управления, со свободой выбора и воли, то какие могут быть психические расстройства? Какая депрессия? Не хочешь двигаться? Не видишь смысла? Ничего не радует? А руки и ноги на месте? Если на месте, значит тело в порядке, и все твои симптомы – это слабость духа. Твоя личная слабость. Ты просто делать ничего не хочешь и банальную лень оправдываешь депрессией.
Такая картина мира исключает варианты психических расстройств. И если тебе ставят диагноз, то либо ты псих конченный, либо прикидываешься психом.
Вот только генератор твоих мыслей – это чрезвычайно сложный механизм. В нем миллиарды узлов и столько же вспомогательных устройств. Он тратит двадцать процентов от всей энергии организма, хотя весит всего пару килограмм. Его провода в десятки раз тоньше волоса. У него невероятный потенциал и невероятная конструкция.
Но чем сложнее механизм, тем больше шансов, что где-то возникнет поломка. Возможно, не критичная, но ощутимая. И врачи с каждым годом все лучше чинят наш генератор мышления, а мы так и не научимся им доверять. Продолжаем тянуться к бутылке, как учили дремучие предки.
Однако не только депрессия тянет в употребление алкоголя. Приступы мании тоже увеличивают риск запоев и формирования зависимости. Здесь, как с особенностями нервной системы, только симптомы более выражены. Человек в маниакальном состоянии лишён самокритики, не нуждается в длительном отдыхе и чувствует неудержимое желание действовать. Позитивные эмоции переполняют и даже причиняют боль. Алкоголь в этом плане позволяет успокоиться, а некоторые с его помощью выкручивают свои ощущения на максимум.
Приступы мании сменяются депрессивными эпизодами у больных БАР (Биполярным Аффективным Расстройством). Этот диагноз сильно увеличивает вероятность употребления алкоголя.
В БАР выделяют два типа. Первый раскачивает больного из крайней точки негатива в крайнюю точку позитива. Для второго характерны повторяющиеся эпизоды депрессии. Оба лечатся подбором курса препаратов.
Одиночные эпизоды депрессии тоже часто становятся причиной ситуативного пьянства, и их тоже лучше лечить, обратившись к специалисту.
Пограничное расстройство личности также может увеличивать привлекательность алкоголя. Там тоже все завязано на резких скачках настроения, но связаны они, по большей степени, с межличностными отношениями. Сегодня ты бесконечно кого-то любишь, завтра люто ненавидишь этого же человека. При этом своего участия в происходящем ты не видишь, хоть и знаешь, что временами не можешь себя контролировать.
Я не психиатр. Всех расстройств, увеличивающих риск зависимости, назвать не могу. Могу лишь взывать к благоразумию. И если ты чувствуешь, что не в силах контролировать свои мысли, чувства и эмоции, то не стоит идти в магазин, где продают алкоголь. Лучше сходи к врачу. Это дешевле, безопаснее и гораздо эффективней.