Яра Рэйвен
Страж. След Крылатого змея
Глава 8. Во тьме
(Пирамида майя, 28 февраля 2010)
Они ступили внутрь, вооружившись фонарями. Рюкзаки за спиной, набитые самым необходимым, привычно оттягивали плечи.
Торрес шёл первым, за ним – Кит и Рэй, Селена замыкала цепочку. Они сразу провалились в удушливую черноту, в которой невозможно было ни сделать вдох, ни что-либо разглядеть. Свет от фонаря едва высвечивал голые серые стены и такой же безликий потолок.
– Что это за комната? – прошептала Рэй, морщась от резкого запаха. Известь, вековая пыль и пересушенная земля со сладковатым привкусом гнили. Должно быть, потайную дверь не открывали очень давно.
– Вряд ли у этого помещения было специальное назначение, – так же тихо ответил Торрес. – Слишком маленькое. И пустое.
Луч фонаря выхватил массивные, уходящие вниз ступени и небольшое тёмное пятно овальной формы под потолком.
– Смотрите!
– Это краска. – Селена поцокала языком. – Похоже на глаз или…
– Какао-боб. – Торрес, кряхтя, вернулся к ним. – Вы думаете о том же, о чём и я?
Ноль. Рэй вспомнила жуткое видение с цифрами, накрывшее её, когда она надела маску в пирамиде. Она давно не знала, во что верить, но точно не верила в совпадения, поэтому маска и сейчас была в рюкзаке, излучая чуть заметное тепло. Голова разболелась сильнее, и вряд ли из-за духоты, хотя воздуха здесь было так мало, что его хотелось экономить.
– Рано делать выводы, но если это нумерация, то она продолжится. Спускайтесь, мы теряем время.
Теория с числами вскоре подтвердилась: глубокие ступени закончились узким проходом в новое помещение, увенчанным круглой чёрной точкой.
– Похоже на единицу. Ты был прав.
– Разве майя нумеровали свои гробницы? – спросил Кит. Торрес покачал головой.
– Первый раз встречаю подобное. Не представляю, кому это могло понадобиться.
Они ступили в новую комнату, столь же мрачную, как первая, но не такую душную. Резко подступила влажность; отчетливей потянуло гнилью и плесенью, в избытке разбросанной по грязно-серым стенам и низкому потолку. Эта комната тоже казалась пустой, пока под ногой Селены не хрустнуло.
– О, чёрт! – Она направила фонарь вниз. – Осторожней, здесь осколки.
Весь пол небольшой комнаты устилали археологические находки – разбросанные тут и там куски полусгнившей утвари, камней и почти разложившегося дерева, изрытого насекомыми. Сквозь толстый слой грязи и песка из углов тускло поблескивали драгоценные камни.
Торрес тихонько присвистнул, подходя ближе.
– Навскидку: нефрит, обсидиан, жадеит… Наконец, что-то стоящее! Жаль, нет времени тут задержаться.
– Такое я бы фоткал с удовольствием, – бледно улыбнулся Кит, наклоняясь к уху Рэй. Та неловко кивнула. Они так и не поговорили вчера, сделав вид, что не случалось никакой сцены в палатке и поцелуев в шею. Страшно подумать, что было бы, если бы они всё-таки переспали.
– Вернемся сюда позже, если… – Селена закусила губу, и фраза тяжело повисла в воздухе. Измотанная страхом, Рэй неожиданно разозлилась:
– Договаривай, Селена. Если доживем, это ты хотела сказать?
Она стойко выдержала жёсткий взгляд карих глаз и сжала кулаки. Как же ей осточертели бесконечные угрозы и разговоры о смерти!
– Да, птичка, именно это, – ответила Селена неожиданно спокойно. – Вечно ты огрызаешься… Не девочка, а крапива.
Кит улыбнулся, оценив шутку. В долгом, ласкающем взгляде, посланном Рэй, плескалась тихая нежность. Он словно говорил: «Жаль меня, сколько хочешь, только будь поблизости, чтобы я всегда мог дотянуться до твоих жгучих побегов».
Рэй не знала, куда деваться от этого его взгляда.
– Ты слишком милая для крапивы. Может, плетистая роза? Мама выращивала такие, сорта Раубриттер… Красотой затмевали все цветы в саду. А когда цвели – обильно, пышным покровом – запах стоял такой, что вся улица на него стекалась. Яркий, броский аромат с ноткой черного перца. Мама называла этот сорт самым колючим в мире: смотри сколько хочешь, но не трогай.
Торрес расхохотался, хлопнув Кита по плечу. Поднял взгляд на пушистый, поросший голубоватым мхом потолок и легко дотронулся до мягкой на вид бахромы, погладил почти с восхищением.
– С тобой всё ясно, Ромео. Что до меня, то я хотел бы быть, как он.
Поймав вопросительный взгляд Селены, Торрес пожал плечами.
– Мох – самое живучее растение в мире. Он есть везде, даже в вечной мерзлоте Антарктиды. Вы знали, что не так давно образцы мха извлекли из ледника, замёрзшего более тысячи лет назад? Удивительно, но после пары недель в инкубаторе он ожил и дал новые ростки. Можете в это поверить?.. Если уж мы заговорили о растениях, я хотел бы стать похожим на мох. Приспосабливаться. Подстраиваться. Выживать.
– Стоящее желание, учитывая обстоятельства, – хмыкнула Селена. – Впрочем, мы отвлеклись.
– Согласен. Глядите, тут новая цифра.
Ожидаемые уже две круглые точки под потолком складывались в число «2», окончательно подтверждая их теорию.
– Пойдёмте дальше, – сказал Торрес, устремляясь к новому проходу.
Коридор за ним закончился развилкой. Голые стены украшали странные выступы, из которых торчали… средневековые факелы. Селена рядом с Рэй беззвучно выругалась. Не успели они сделать и пары шагов, как их буквально ослепило: факелы вдруг вспыхнули сами собой, освещая тяжёлый низкий потолок и майяскую цифру «3» на стене.
– Вашу мать! – заорал Торрес. – Кто это сделал?!
– Никто, – ответил Кит не своим голосом. – Они сами зажглись… Что за чертовщина?!
Рэй стиснула его руку до судороги в пальцах. Страх ледяными иглами впился в тело, выгрызая всё человеческое.
Группа потрясённо молчала. Факелы источали легкий маслянистый запах и выглядели настоящими. Рэй взглянула на Кита и прочла в его глазах собственные мысли.
– Мы сваливаем, – сказала она и сразу почувствовала облегчение, за которым последовал новый укол в висках. – К чёрту всё.
– Я говорила тебе, – ощетинилась Селена. – Предупреждала. Ты не захотела слушать.
– Я была дурой! – Рэй затрясло. Кит сжал её плечо, заглянул в глаза. В его собственных, огромных и голубых, плескался ужас.
– Пошли отсюда, Рэйч. Поиграли в археологов – и хватит.
Она позволила увести себя, с трудом взобралась по крутым ступеням. Торрес с Селеной молча проводили их взглядами.
«Пожалуйста, – молилась Рэй неизвестно кому. – Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста!»
Но Бог оставался глух, или же просто был бессилен здесь, в древней языческой обители.
– Нет! – заорал Кит, панически ощупывая стену, через которую они не так давно вошли. – Нет, она не могла закрыться… Ты слышала, как она закрылась?!
Рэй покачала головой. Хотелось орать и звать на помощь, но это было бессмысленно. Всё было бессмысленно.
Круглая каменная дверь захлопнулась намертво, заживо замуровывая незваных гостей в пирамиде.
***
– Как это случилось? – повторил Кит в пятый раз. Они сидели, прислонившись к предавшей их стене – вчетвером – и уже даже не паниковали. После получаса брани, криков и ожесточенной борьбы с захлопнувшейся тайной дверью накатило усталое безразличие, граничащее с апатией.
– Плевать, как это случилось, – прорычал Торрес. – Важно, что нам теперь делать.
Они перепробовали всё: искали рычаг или скрытый механизм, использовали силу, звали на помощь – безрезультатно. Лагерь опустел, никто не хватился бы их в ближайшие несколько дней. Возможно, виноват был случайный порыв ветра, захлопнувший проход за их спинами – совершенно беззвучно. Но Рэй готова была дать руку на отсечение, что ветер здесь не при чём.
– Связь точно не ловит?
Селена устало покачала головой и озвучила то, о чём подумали все:
– Что ж, теперь нам по крайней мере ясно, как именно пропадали люди.
– Слабое утешение, – пробормотал Кит.
Рэй больше не могла поднять на него взгляд. Она не собиралась проговаривать вслух очевидные вещи в духе: «Из-за меня ты оказался здесь», – им следовало экономить слова и силы. Тем более, Кит уже дал понять, что не примет её попыток взять на себя ответственность за общие решения. Но, возможно, стоило сказать что-то вроде: «Прости. Я не была честна с тобой».
Он заслуживал лучшего, чем таскаться за полубезумной девкой, одержимой то ли галлюцинациями, то ли духами – не понимая, какой опасности себя подвергает.
– Ладно, давайте рассуждать трезво. Мы в полной жопе – это ясно. Но что я понял за годы практики, так это то, что безвыходных ситуаций не бывает.
Торрес тяжело поднялся, хватая позабытый рюкзак с фонарём и поправляя широкополую шляпу.
– Если будем сидеть здесь, точно сдохнем. Мы пришли сюда за ожерельем, и мы его найдём. Возможно, раскрыть секреты пирамиды – единственный шанс выбраться отсюда.
– Ну, мне в любом случае нечего терять, – сказала Селена, тоже поднимаясь. – Я знала, на что иду. Мне нужны ответы, и я получу их.
– У нас нет выбора, – сказала Рэй. «Больше нет».
Кит не сказал ничего.
Факелы по-прежнему горели, освещая мрачный, разветвленный надвое коридор. С обеих сторон тот заканчивался короткими лестницами, которые под конец тоже разветвлялись – влево и вправо.
– Куда нам? – заозиралась Рэй. – Как обычно устроены подобные пирамиды?
– Точно не так, как эта, – пробормотал Торрес. – Похоже на лабиринт…
– И выглядит он, будто построен недавно, – сказала Селена. – Уж точно не пятнадцать веков назад.
– Пожалуйста, скажите, что всему этому есть какое-то разумное объяснение, – прошептал бледный до синевы Кит, чьи веснушки на носу казались темно-серыми. – Ведь должно же оно быть?..
– Не дрейфь, студентик. Прорвемся, – подмигнула ему Селена. Впрочем, она выглядела слишком несчастной, чтобы кого-то убедить.
– Предлагаю не разделяться. – Торрес еще раз осмотрел развилку. – В триллерах с этого всегда начинается жесть.
– Вот уж точно, не стоит. Будем держаться вместе.
Камень под ногами скрадывал шаги, на потолке танцевали тени от факелов. Где-то капала вода. Тут и там слышались шорохи, словно сама пирамида нашептывала им то ли проклятия, то ли подсказки. Но что именно – разобрать было невозможно.
Вот под ногой у Торреса хрустнуло, и раздался жалобный писк. Селена поморщилась:
– А они-то здесь откуда…
Впрочем, это было скорее хорошим знаком. Если мыши свободно перемещаются по пирамиде, значит, должна быть хоть какая-то связь с внешним миром.
Они спустились по лестнице и вошли в очередное безликое помещение. В нос ударил резкий запах разложения. Потолок здесь был немного выше, а по стенам тянулись жуткие шедевры средневековой живописи.
– Снова этот монстр. – Торрес разглядывал ближайшую к нему стену. На стене кто-то нарисовал чудовище с золотыми руками и чёрными провалами вместо глаз, точно как на фреске наверху. И не одно. – Вовсю развлекается.
Рэй насчитала с десяток способов убийств, продемонстрированных затейливым художником. Тут были и оторванные голыми руками головы, и вспоротые животы, и сожженные трупы, и истекающие кровью тела с отрубленными конечностями… На каждой картине фигурировало существо с фрески с иссиня-чёрными волосами и одинаково жестоким выражением лица.
– Да уж, весело, – пробормотала Рэй, не в силах оторвать взгляда от тонких, скорбно искривленных губ чудовища. – Эти фрески сохранились куда лучше, чем те, наверху.
– Я смотрю, тут всё сохранилось куда лучше. Кроме них.
Проследив за жестом Селены, Рэй едва не оставила съеденный сэндвич на каменном полу. Из бесформенной кучи останков, плесневеющих в углу, отчетливо проступали человеческие кости.
– Им уже пару лет, не меньше. – Закрыв нос курткой, Торрес осторожно подобрался ближе, осматривая останки тел и истлевшие куски тканей, когда-то бывшие одеждой. – Бедолаги…
Ощутимо расслабившаяся после его слов Селена тоже приблизилась.
Рэй старалась не зацикливаться на мысли, что смотрит на своё вероятное будущее. Кит рядом с ней молча скрипел зубами. Он был уже даже не белым – зеленоватым.
– Эй, – рискнула Рэй. – Ты как?
Тот только отмахнулся, с усилием отворачиваясь от трупа.
– Э-э, да их тут двое! – заметил Торрес. – Прижались друг к дружке, да так и окочурились. Повезло им: хотя бы не одиноко тут лежать.
– Прибереги свой идиотский юмор до лучших времён. – Селена отвесила ему подзатыльник.
– Например?
– Например, когда мы не будем в шаге от того, чтобы к ним присоединиться.
В попытках отвлечься от мыслей о смерти Рэй отыскала взглядом цифру. Вместо ожидаемой четверки на стене была нацарапана майяская «12».
– Эй, смотрите! Тут нумерация сбилась.
Группа настороженно переглянулась.
– Я буду записывать, – наконец решила Рэй и потянулась в рюкзак за любимым блокнотом. – Мало ли что…
– Пойдёмте. – Селена оставила трупы в покое и поудобнее перехватила фонарь. – Сдается мне, здесь как-то многовато комнат для одной пирамиды…
Однако дальше их ждал сюрприз: вновь свернув налево, группа неожиданно оказалась в том же самом коридоре с развилкой. Торрес разразился отборной бранью, проклиная и лабиринт, и пирамиду, и всех, кто когда-либо приложил к ней руку.
Не паниковать в нынешних обстоятельствах становилось всё сложнее. Рэй набросала схематичную карту коридора в блокноте, отмечая развилки, которые они уже исследовали, и те, куда ещё не ступали.
Наметив себе путь, они вновь спустились по небольшой лестнице, навстречу очередной комнате без двери.
– Да сколько их здесь! – воскликнул Кит. – Это вообще нормально?
Ничто из происходящего не было нормальным. Стоило им, согнувшись, преодолеть новый проход, как фонари в руках неожиданно погасли.
– Что за…
Помертвев от ужаса, Рэй попыталась нащупать в темноте руку Кита, но встретила пустоту. Справа послышалось и тут же стихло очередное ругательство Торреса – тишина стала абсолютной.
– Эй! Вы здесь? Кто-нибудь!!
Вместо крика вышел сдавленный писк. Рэй хотела было отступить в коридор с факелами, но обнаружила, что те больше не горят. Абсолютная темнота проникала в самую душу, лишая и воли, и разума.
Рэй ощутила, как неудержимо слабеют колени, какой неподъемной становится голова. «Вот и всё. Я умру здесь», – успела подумать она, прежде чем тьма окончательно поглотила её, принимая в свои объятия.
***
– Эй, детка, просыпайся.
Голова была тяжелой и пустой, словно в неё набили ваты. Рэй поглубже зарылась лицом в мягкое, не желая возвращаться в реальность.
– Рэй, милая, пора вставать. Ты опоздаешь на конференцию.
Невесомый поцелуй на губах заставил её удивленно распахнуть глаза. Склоненное над ней лицо Алекса расплылось в тёплой улыбке.
– Ну наконец-то! Доброе утро.
– Доброе… – неуверенно пробормотала Рэй. Собственный голос казался незнакомым. Она лениво приподнялась на локтях и зевнула, окончательно прогоняя сон.
– Ты так сладко спала – даже жаль будить. Давай в душ, если не хочешь опоздать, я приготовлю завтрак.
– Хмм… спасибо?
Она удивленно проводила взглядом его спину в домашней футболке. Растерянно моргнула и огляделась.
Спальня, в которой она проснулась, казалась знакомой и чужой одновременно. Широкие окна в пол, завешанные пастельного цвета тюлью, маячащие за ними фрагменты многоэтажек… Сквозь приоткрытую створку лениво пробивался шум просыпающегося мегаполиса. Комната, оформленная в пудровых и бежевых тонах, размерами не уступала целой студии; вдоль стены напротив тянулся встроенный зеркальный шкаф, а на огромной кровати могло поместиться, по меньшей мере, три человека. Рэй перевела взгляд на трюмо, заставленное флаконами с уходовой косметикой и духами, в беспорядке разбросанную на кожаном диване одежду, и нахмурилась. Воспоминания подводили её; она совершенно не помнила, как они легли спать, и на какую конференцию ей нужно.
На стеклянном столике в углу обнаружилась початая бутылка вина и два бокала. Возможно, вчера она выпила лишнего? Это объясняло провалы в памяти.
Сонный городской шум прорезал звонкий лай, и по паркету зацокали коготки. Огромный шоколадный лабрадор тяжело запрыгнул на кровать и попытался облизать лицо хозяйки. Рэй со смехом прижала старого пса к себе, поцеловала в мохнатый лоб.
– Ну привет, малыш. Бинго, Бинго, хороший мальчик!
Под рёбрами заныло. Странно, она ведь видит его каждый день – с тех пор, как забрала от родителей.
– Он опять? – Алекс в смешном полосатом фартуке показался в дверном проёме. – Рэй, ну сколько можно! Я же просил не пускать его в нашу постель.
– Он, наверное, хочет гулять.
– Он хочет твоего драгоценного внимания. Я уже погулял с ним. Бинго, фу, нельзя!
Вздохнув, Рэй нехотя выпустила пса из объятий и выбралась из кровати. С удивлением отметила, что обнажена, и перехватила в зеркале голодный взгляд Алекса.
– Тебе лучше одеться, если не хочешь опоздать, – мурлыкнул он, подходя ближе. Прижал к себе, бесстыдно стиснул ладонями ягодицы. Рэй ощутила прилив возбуждения вперемешку со странным беспокойством и нахмурилась, уворачиваясь от поцелуя.
– Да, ты права, времени в обрез, – разочарованно протянул Алекс, отпуская её. – У нас не больше получаса на сборы. Но вечером… обещаю, буду трахать тебя, пока ты не забудешь собственное имя.
«Да я и так ни черта не помню. Что происходит?»
Мысли метались в голове, никак не желая складываться в связную цепочку. Дойдя до ванной – огромной, под стать спальне – Рэй умылась ледяной водой и в смятении опустилась на мягкую угловую софу. Сжалась в комок, обхватив руками колени. Может, она ударилась головой?
Взгляд упал на чёрный смартфон на полке рядом с квадратным джакузи. Схватив его, она по памяти ввела пароль и уставилась на их с Алексом совместную фотографию на фоне белого песка, пальм и океана цвета индиго.
«Поездка на Мальдивы в прошлом году», – подумала она и моргнула. Почему подробности путешествия словно вымарали из памяти?
Снедаемая беспокойством, Рэй открыла календарь и отыскала собственное расписание на сегодня. Рядом с цифрой «11.00» была пометка: «Универ Чикаго. Города-государства майя в поздний классич. период. Презентац. на 30 минут». Точно, она ведь опубликовала статью на эту тему после поездки в Мексику зимой во главе археологической группы и даже готовила презентацию! Всё получится, просто волнение.
Немного успокоившись, Рэй свернула заметки и зашла в галерею. Всё было на месте: вот фотографии с той самой поездки на острова, а вот со свадебного путешествия по Италии. Глядя на их с Алексом поцелуй на фоне венецианского канала, Рэй вновь испытала иррациональное чувство неправильности. Пышная свадьба в Калифорнии, красивая Вив в бордовом платье, мама с неизменным бокалом вина и сигаретой, привычно серьёзный отец…
– Эй, ты там уснула? – Она едва не подскочила от резкого стука в дверь. – Копаешься, как всегда. Ещё немного, и опоздаешь.
– Минутку!
Рэй ещё раз вгляделась в беззаботные лица на фотографии. Её супруг (и когда успели?) собственнически прижимал её к себе и имел донельзя самодовольный вид. Она попыталась вспомнить, как решилась выйти за него замуж, и почему всё внутри словно сопротивляется этой мысли. Глупость – они оба счастливы, это очевидно.
«Энджи», – вспыхнуло в голове. От этого имени по позвоночнику пробежал холодок, и Рэй сжала виски, пытаясь подавить резкую вспышку головной боли. У неё никогда не бывает мигреней…
Но почему это глупое имя ассоциируется с именем её мужа?
Головная боль усилилась. Морщась и кусая губы, Рэй открыла вкладку последних вызовов. Вив, Алекс, профессор Догэрти, снова Алекс, неизвестный номер… отец?
Не раздумывая, Рэй нажала на кнопку вызова и вслушалась в длинные гудки. Наконец в трубке раздался усталый голос:
– Рэйчел.
– Папа. – Слово обожгло горло. Рэй откашлялась и попробовала снова. – Папа, как ты?
– Всё в порядке, бусинка. Мы же только вчера разговаривали.
«Бусинка». Так отец называл её, когда она была совсем крошкой. И почему у неё такое чувство, будто они не общались целую вечность?
Грудь сдавило сильнее, и Рэй сказала:
– Извини. Просто хотела набрать перед конференцией.
– О, ты волнуешься? – Голос отца зазвучал одобрительно. – Правильно. Преодолевая волнение, лучше концентрируешься на главном. Помнишь мои уроки?
– Да, – солгала Рэй. – Да, конечно, помню.
– Сегодня важный день, понимаю. Как ты знаешь, я не всегда одобрял… твои изыскания, но теперь вижу, что ошибался. Ты доказала, что можешь добиться успеха в любом деле. Не удивительно, ведь ты – моя дочь.
Рэй не верила ушам. Отец просто не мог так…
– Я горжусь тобой, Рэйчел, – мягко договорили в трубке. – Просто хочу, чтобы ты знала это.
Смартфон выпал из ослабевших пальцев. Идеальная картинка перед глазами треснула, пошла лёгкой рябью. Ни в одной из жизней отец никогда бы не сказал, что гордится её научными достижениями.
И никогда бы не признал, что в чём-то ошибался.
Глубоко дыша, Рэй распахнула дверь и двинулась на запах свежесваренного кофе, даже не потрудившись завернуться в полотенце. Остановилась в дверях.
– Я уж думал, ты там уснула. – Алекс с широкой улыбкой повернулся к ней. – Эй, ты всё ещё раздета?.. Что это с тобой?
– Ты изменяешь мне.
Молчание.
– Ты перегрелась?
– Ты изменяешь мне, – повторила Рэй дрожащим голосом. – Изменял с самого начала отношений. С Энджи, например. И ещё с кучей разных случайных женщин.
Алекс молча смотрел на неё. Серые глаза вмиг сделались жёсткими, стальными.
– Всё это, – Рэй обвела широким жестом просторную кухню, обустроенную по последнему слову техники, – не настоящее. Ты не настоящий. Я не могла выйти за тебя замуж.
– И почему же? – спросил он обманчиво мягким тоном.
– Я не хотела видеть, не хотела верить. Но, в конце концов, у меня открылись глаза. Я поняла, что в глубине души всегда знала правду, но цеплялась за наши отношения, как за смысл жизни. Мне казалось, я умру без тебя…
– А что, выживешь? – Красивые губы искривила злая усмешка. Алекс медленно наступал на неё, подбираясь мягко, как хищник. – Не смеши, Рэйчел. Ты с самого начала таскалась за мной, как этот твой Бинго. Заваливала звонками и сообщениями, ждала по часу на холоде, пока я опаздывал на свидания… Умоляла остаться. Даже после того, как нашла те фотографии. Так что изменилось?
Его презрительная гримаса приблизилась и раздвоилась. Реальность задрожала, словно Чикаго сотрясало землетрясение, а дымящаяся фарфоровая кружка с кофе, звякнув, полетела вниз и разбилась о дорогой мрамор плитки.
Рэй отступала от него, пока не упёрлась в стену. Шум из окна усилился – а может, то был грохот её сердца.
– Я изменилась. – Она вскинула подбородок, встречая насмешливый взгляд бывшего. – Да, я была маленькой, глупой и навязчивой, но это не давало тебе права так со мной поступать. Предавать, изменять, играть моими чувствами! Ты говорил, что не хочешь жениться, а теперь – что? Снова ложь, сплошная ложь!
Зарычав, она с силой толкнула его в грудь. Ярость душила, а кухня вокруг дрожала и рушилась, как карточный домик.
– А знаешь, что самое отвратительное? Что после всего дерьма, которое ты заставлял меня жрать, у тебя хватило наглости меня бросить. Это я, я должна была уйти! Послать тебя ко всем чертям! Ты сломал меня, растоптал, убил во мне всё хорошее! Убил всю любовь, на которую я была способна…
Голос сорвался. На лице Алекса отразилось сожаление и нечто, напоминающее глубокую печаль. Он протянул к ней руку, но Рэй оттолкнула его снова, сильнее.
Когда мир с оглушительным треском разошелся по швам, она закрыла глаза и закричала.
Чтобы через мгновение открыть их и увидеть над собой низкий каменный потолок.
Головная боль исчезла, оставив после себя липкую слабость и головокружение. Рэй снова была здесь, в проклятой пирамиде, одна в пустой комнате.
Колени дрожали, и она медленно поднялась, помогая себе руками. Фонарь, лежащий на полу, горел как ни в чем не бывало, а на стенах негромко потрескивали факелы.
«Дерьмо». Тошнота подкатила к горлу. Стиснув зубы до хруста, Рэй медленно дышала, пока не убедилась, что не выблюет собственный желудок. Оглядевшись, она заметила на стене майяскую цифру «10», но так и не нашла своих спутников.
Кошмар продолжался – теперь уже наяву.
Почему Алекс? Её видения становились всё более хаотичными и бессмысленными. Той мнимой идиллии просто не могло существовать в реальности – ни в прошлом, ни в настоящем, ни в будущем. И сейчас, вновь увидев их вместе в искаженной псевдо счастливой проекции, Рэй окончательно убедилась: всё в прошлом.
Она бы улыбнулась своему открытию, если бы ещё способна была улыбаться.
Нужно найти остальных, и как можно скорее.
Комната привела её в новый коридор, пересечённый несколькими проходами в пустые помещения. Все – через равные промежутки. Рэй заставила себя заглянуть в каждый: некоторые помещения оказались сквозными, часть же вела в тупик. Чтобы не сойти с ума, она занялась делом: кропотливо дополнила схему в блокноте, фиксируя новые данные и цифры со стен. Простые действия помогали бороться с паникой…
Рэй оставила позади зияющие, как распахнутые пасти, проходы, но застыла, услышав позади невнятный шум, похожий на чьи-то торопливые шаги. Сердце ухнуло вниз, но она заставила себя медленно повернуться и так же медленно снять с плеча тяжелый рюкзак. Не бог весть какое оружие, но если размахнуться, можно приложить им противника, выиграть время.
Она уже приготовилась драться, когда из ближайшего к ней прохода вылетел Кит.
Они встретились глазами и одновременно бросились друг другу в объятия.
– Я так рад, что ты жива, – пробормотал он, стискивая ей ребра до синяков. – Где ты была?
– Где ты был? Я, кажется, потеряла сознание, а после очнулась в пустой комнате.
Оказалось, видение накрыло не только Рэй – Кит сбивчиво поведал о собственном.
– Меня будто отключило – может, там на стенах какие-то грибы или ядовитый мох, хрен знает. Я словно оказался… в своей идеальной жизни.
По спине Рэй поползли мурашки.
– Мы жили в большом доме на северной стороне, там были сестра и мама, очень счастливые. Я стал известным археологом. А ещё…
Он замолчал так красноречиво, что у Рэй запылали щеки. Впрочем, она и без того догадалась, какое место могла занимать в счастливом видении Кита.
– Значит, мы оба видели идеальную картинку. Всё казалось таким реальным, что я не сразу распознала галлюцинацию.
– Я тоже, – кивнул Кит. – Просто некоторые детали были слишком уж…
– Неправдоподобными.
– Именно. После того, как я заметил несоответствия, видение постепенно начало рушиться.
– Думаю, это одно из испытаний пирамиды, – сказала Рэй. – Если конечно верить, что она нас испытывает.
– Я не понимаю, как такое возможно. В смысле… у меня крыша едет от того, что это мистическое дерьмо не поддается объяснению!
Она грустно улыбнулась.
– Добро пожаловать в мой мир. И… Кит. Прости меня. Я должна была предупредить, что проклятие пирамиды несколько более реально, чем просто старая легенда. Но я и сама отказывалась верить – пока не стало слишком поздно.
– Кто вообще смог бы поверить в такое, – покачал головой Кит. – Я вот до сих пор не верю; часть меня думает, что я просто сбрендил. Но с глазами трудно спорить.
– Мы должны двигаться дальше, если хотим пережить сегодняшний день. И найти наших.
Ещё немного поплутав по коридорам и окончательно запутавшись в цифрах, Рэй и Кит вновь оказались на первой развилке.
– Проклятье! Мы ходим кругами.
– Есть ещё проход, в котором мы не были. – Рэй сверилась со своей кривоватой картой и указала направление. – Вон тот.
Это помещение отличалось от предыдущих: огромное и пустое, с чадящими факелами на стенах, оно скорее напоминало бальную залу средневекового замка, чем часть пирамиды – если не считать отсутствия окон. Кит задвинул Рэй за спину и настороженно замер, сканируя пространство.
– Что за чёрт. Как это могло здесь поместиться?!
– Я бы на твоём месте перестала искать логику в происходящем. Просто прими её правила и попробуй сыграть по ним – иначе нам крышка.
– О ком ты? Чьи правила?
– О ней, конечно. – Она вскинула взгляд к высокому потолку, на котором угадывался оригинальный рельеф, образующий витиеватые каменные узоры. – Я начинаю думать, что пирамида живая. Она играет с нами. Или проверяет на прочность.
– Скорее уж, первое. Чувствую себя грёбаным кроликом в пасти ягуара.
Застонав, он в сердцах саданул кулаком по стене, и по пирамиде словно прошла волна дрожи. Длинные ряды факелов с шипением погасли, и их вновь накрыла темнота. Рэй ахнула, сильнее прижалась к Киту.
– Случай в пещере не научил тебя быть сдержанней?! – с негодованием прошипела она ему в ухо. По крайней мере, сейчас тот не спешил никуда исчезать, а был рядом, живой и тёплый.
– Чёрт, прости… Что происходит?
На мгновение их окутала зловещая тишина, которую разбили чьи-то уверенные шаги – острые, как стук каблука о камень. Замерев от страха, друзья настороженно следили, как из мрака постепенно проступает человеческий силуэт. Пятно света, взявшееся из ниоткуда, осветило черты знакомого лица, и Рэй потрясённо выдохнула:
– Вив?!
– Рэйчел. Давно не виделись.
Умом она понимала, что подруга просто не могла оказаться здесь, но грудь сжало в тисках страха. Кто знает, на что способна пирамида с её древними проклятиями.
Вивиан облачилась в привычные джинсы, корсетный топ и босоножки на шпильках, волосы были собраны в высокий хвост, а зеленые глаза густо подведены чёрным. Она выглядела цветущей, как и всегда, только взгляд казался непривычно холодным, даже жёстким. За годы дружбы Рэй ни разу не видела у неё такого взгляда.
– Это правда ты? Откуда?..
– Не ожидала? Ну ещё бы. Ты сделала всё, чтобы оставить меня за бортом.
– Что-о?
– Ты даже не пыталась убедить Догэрти дать мне шанс, хотя у тебя была такая возможность. Ты никогда в меня не верила, Рэй. И после этого называешь себя моей лучшей подругой?
Рэй почти задохнулась от шока и возмущения. Кит схватил её за руку:
– Это не она, Рэйч. Игнорируй!
– Что, прислушаешься к своему новому дружку? – глумилась Вивиан. – Он разве что не молится на тебя – всё как ты любишь. И наверняка наяривает на твои фото, пока никто не видит.
– Прекрати! Вив бы никогда такого не сказала.
– Ой ли? А ты уверена, что вообще знаешь меня? Потому что мы всегда говорим только о тебе и твоих вечных проблемах. Твой токсичный бывший, твои шизанутые родители, твои ужасающие мигрени – ах, пожалейте! Бедная-несчастная богатенькая стерва!
Каждое жестокое слово, сказанное фальшивой Вивиан, попадало в цель. Во взгляде знакомых до последней крапинки глаз застыло презрение и такая ненависть, что Рэй невольно задалась мыслью – а что, если настоящая Вив способна смотреть на неё так же? Думать так же? Она сжала кулаки, сделала шаг к своей галлюцинации и процедила:
– Пошла. Прочь.
Вивиан расхохоталась жутким заливистым смехом.
– Правда глаза колет? Тебе всегда было плевать на меня! Да и мне, честно говоря, теперь наплевать тоже.
Она приблизилась к Рэй и прошипела ей прямо в лицо:
– Ненавижу тебя, Рэйчел Аллен. Я всегда была в твоей тени, всегда и во всём вторая. Даже Алекс и тот выбрал тебя, хотя я подходила ему гораздо больше.