Яра Рэйвен
Страж. След Крылатого змея
– Там что-то светится. – Рэй вгляделась в зеленоватые вспышки впереди.
Они подошли ближе. Десятки крошечных огоньков парили в воздухе, вспыхивая то ярче, то тусклее. Они освещали пространство небольшой комнаты, сплошь заставленной сундуками, вазами и котомками. Украшения, жемчуг, самоцветы всех цветов и размеров переливались в них, не вмещаясь, усеивали пол, горками высились по углам. Кажется, здесь можно было отыскать всё, кроме золота, которого майя не знали.
А ещё в сокровищнице остро пахло какао – десятки чаш и коробочек с драгоценными зёрнами пряталось среди гор нефрита, жадеита и обсидиана.
– Чёрт возьми, – пробормотал Кит, пожирая взглядом неожиданные богатства. – Тут хватит, чтобы до конца жизни не работать…
– Безделье переоценивают, – хмыкнула Селена.
– Как считаешь, ожерелье Кукулькана здесь? – спросила её Рэй, вертя головой.
– Вряд ли. По легенде оно было упокоено вместе с телом царя. Хотя… кто знает, насколько она правдива.
Селена дёрнула на себя Кита, шагнувшего к ближайшему сундуку, и отвесила ему смачный подзатыльник.
– Ауч! За что?
– Ты что, не читал сказок? Сомневаюсь, что трогать сокровища – хорошая идея.
– Мы же вроде в Мексике, а не в Аграбе,** – огрызнулся тот, но руку убрал. – И разве археологи не должны всё это изъять и описать?
– Как мило, что ты до сих пор думаешь о работе. Мило, но несвоевременно.
Она ещё раз оглядела сокровищницу и путь к выходу на другой стороне.
– Идёмте. И – без шуток – ничего не касайтесь!
Шаг за шагом, они продирались сквозь разноцветное великолепие под холодным рентгеновским светом зелёных огоньков. Огоньки неподвижно парили под потолком, мелко подрагивая, как живые. Рэй казалось, они тихо нашёптывают ей что-то на незнакомом языке, но, возможно, то была лишь очередная грань её безумия.
Чем ближе они подходили к выходу, тем стремительней росла гора сокровищ, и находить свободные участки на полу становилось всё сложнее. Когда до заветного прохода оставались считанные шаги, стало очевидно: им не дойти.
– Может, попробовать отодвинуть вон ту корзину?
– Чем? Кинжал мы… оставили.
Торчать из спины Радамеса Торреса. Все были слишком раздавлены произошедшим, чтобы позаботиться о единственном оружии.
– Может, ничего и не случится, но уж слишком смахивает на ловушку, – сказала Селена, в задумчивости потирая подбородок. – Лично я не горю желанием проверять.
– Согласна, – кивнула Рэй. – Что будем делать?
– Прыгать. Если, конечно, в твои тайные способности не входит полёт.
Первым Рэй зашвырнула рюкзак. Тот благополучно преодолел гору сокровищ и приземлился в проходе. Места для разбега не было: они буквально стояли друг на друге. Так что она сгруппировалась и прыгнула, возблагодарив родителей за многочисленные спортивные секции, на которые те её отправляли – лишь бы не тратить время на собственного ребёнка.
Она приземлилась на руки, неуклюже перемахнув ноги через голову. Запястья прострелило тупой болью, а ладони скользнули в дюйме от гигантского нефрита, сияющего не хуже зелёных огоньков. Рэй тут же откатилась, освобождая дорогу остальным. Поймала сумки Кита и Селены.
Самочувствие Кита сыграло с ним злую шутку, подпортив прыжок, но он был высоким и длинноногим, так что приземлился на носочки, благополучно избежав касания. Тут же качнулся назад, но Рэй поймала его руки и дёрнула на себя. Оба свалились на пол, широко улыбаясь от облегчения.
Селена прыгнула последней.
Она попыталась кувыркнуться, как Рэй, но от удара о камень правое запястье хрустнуло и подломилось. С потрясенным криком Селена распласталась по полу, опрокинув плетёную корзину с какао. Зелёные огоньки разом взорвались ослепительным светом, зёрнышки и самоцветы, брызнув, покатились во все стороны. Рэй инстинктивно зажмурилась и закрыла уши руками: звон поднялся такой, будто опрокинулись все коробочки и сундуки разом, а после наступила оглушительная тишина. Огоньки вновь загорелись ровно; Рэй послышался их усталый вздох.
– Селена! – Кит бросился вперед и коснулся неподвижного плеча, но тут же испуганно отдёрнул руку. Сердце Рэй упало.
Она уже знала правду, но ещё не верила.
Вдвоём они вытащили окаменевшее тело из сверкающего драгоценного облака. Глаза Селены были крепко зажмурены, рот приоткрыт в безмолвном крике. Она успела выставить локти, прикрывая голову. Тяжёлая коса, собранная аккуратной короной, застыла, как и пушистые ресницы, и одежда. Дрожащей рукой Рэй погладила холодный мрамор волос, стиснула в кулак непослушные пальцы.
– Нет, нет, нет… – Кит пытался трясти тело в надежде оживить, но камень был слишком тяжёлым, почти неподъемным. Он всхлипнул, сорвав очки, чтобы вытереть слёзы. – Нет, только не ты…
Рэй спряталась на его груди, вжимаясь всем телом, слушая неровное дыхание и короткие, яростные всхлипы. В этот миг она ненавидела себя за то, что не умеет плакать.
«Ты называла меня «птичкой» за маленькое тело и большое сердце. Но ничье сердце не сравнится с твоим. Огромное и сильное, оно до последнего билось за тех, кого любит».
***
Возможно, они ещё могли спасти её, спасти их всех. Хотя бы самих себя.
Рэй заставляла себя надеяться вопреки тому, насколько призрачной была эта надежда. Окружённое смертью, тело, как никогда, хотело жить. Она чувствовала каждый вдох и выдох, ощущала ток крови по венам, упрямое биение собственного сердца и болезненный пульс в висках. Холода не было – кожа под футболкой пылала, а горло и белки глаз пересохли, словно она мучилась жаждой несколько дней. Остатки воды не помогали, и Рэй оставила попытки найти облегчение, просто наслаждаясь тем, что жива.
Киту становилось хуже. Она крепко держала его за руку, чувствуя в ладони неестественный холод и испарину кожи. Они спасутся или умрут, но следовало покончить с этим как можно скорее – ей чертовски надоела бесконечная неравная борьба с пирамидой. Она злилась; нет, была в ярости – и просто хотела, чтобы всё закончилось.
Всё всегда заканчивается – рано или поздно.
Потеряв счёт коридорам, они увидели тёплый золотистый свет и пошли на него. Небольшую круглую комнату освещали факелы на стенах, вспыхнувшие ярче при их приближении.
Первое, что бросилось в глаза – огромная расписная фреска в человеческий рост, пересекающая стену от пола до потолка.
Второе – грубая тяжёлая дверь из чёрного дерева. «Дверь – в пирамиде?*** – мельком удивилась Рэй. – Точно колдовство». Деревянная, да ещё и выглядит почти современно.
Она переключила внимание на фреску и больше не смогла отвести взгляд.
С картины на неё смотрело чудовище. Рэй сразу узнала его, хотя оно и выглядело иначе – ни рук, истекающих золотом, ни чёрных провалов вместо глаз. Впрочем, глаза всё-таки были чёрными, завораживающими. Куда бы она ни отступала, пронзительный, немигающий взгляд чудовища следовал за ней по пятам.
Картина казалась живей любой фотографии. Рэй различала каждую деталь: смоляные косы-змеи, белый подпоясанный кожаными ремнями плащ, волевой подбородок и по-индейски смуглую кожу, испещренную голубой краской; голубой же самоцвет, венчающий крыло носа, и даже тяжёлую костяную серьгу. Рэй вдруг ощутила себя пойманной на крючок бабочкой. Ужас и узнавание затопили от кончиков пальцев ног до волос на затылке – она уже видела это жёсткое скуластое лицо, уже смотрела в эти злые глаза.
Перед ней был верховный жрец – безымянный человек из её снов.
– Он как живой. – Рэй вздрогнула, не заметив приближения Кита. – Будто взяли человека и перенесли на фреску.
– Да, – согласилась она. Кто знает, может, так оно и было? – Мы пришли.
– Что?
– Гробница царя здесь. – Рэй кивнула на дверь и на миг прикрыла глаза. – Я… чувствую это.
– Тогда я пойду первым.
– Даже не думай!
Кит схватил её за плечи и легонько встряхнул, прерывая поток возражений.
– Рэйч… я умираю. Не спорь! Я не в восторге, но уж как есть. Яд змеи вот-вот меня прикончит, и единственное возможное спасение – за этой дверью.
– Это может быть опасно! – Она отчаянно подбирала слова. – Ты можешь…
– Погибнуть? Да. Ты слышала, что я только что сказал?
– Ты не умрёшь, – упрямо возразила Рэй, чувствуя, как горят веки от непролившихся слез. – Я затащила тебя сюда и…
Кит прервал её коротким сухим поцелуем. Губы обдало холодом; Рэй ощущала мягкость и соль чужих. Она закрыла глаза.
– Что бы ни случилось, ты должна выжить и выбраться отсюда. Слышишь? Пообещай мне!
– Кит…
– Обещай!
В его глазах было столько мольбы, что ей пришлось кивнуть. Кит выдохнул с заметным облегчением и отступил на шаг.
– Идём.
Он первым потянул за ручку двери, и та открылась совершенно бесшумно. Они ступили в темноту, пахнущую тленом и плесенью.
Тусклый свет фонарей, казалось, почти не касался тьмы – такой плотной, что её можно было потрогать руками. «Нам нужно больше света», – подумала Рэй и, вернувшись в круглую комнату, зло сорвала со стены факел. Перед тем, как вернуться к Киту, вновь бросила взгляд на фреску. Она готова была поклясться, что поза жреца чуть изменилась.
С помощью факела они смогли разглядеть высокие каменные стены и широкий постамент, выложенный обсидианом. Чёрный минерал, изрытый временем, сверкал и переливался под неровным светом. Если его очистить, будет выглядеть почти как новый.
Три ступени у постамента заканчивались высокой прямоугольной платформой, на которой покоился такой же чёрный саркофаг. Каменную поверхность украшали потускневшие рисунки, по-видимому, изображающие сцены из жизни древнего царя. Справа и слева от саркофага обнаружились сундуки и вазы, чья поверхность была неразличима за толстым слоем грязи.
– Это он, – прошептала Рэй, крепче сжимая ледяную руку Кита. – А в сундуках, наверняка, захоронены ценности и предметы, которые были дороги царю при жизни. И если бы только они…
– Зачем?
– Майя верили, что вещи, близкие и даже слуги пригодятся и после смерти. Праведные души, воины и женщины, умершие в родах, отправлялись в верхние миры, на небеса, а остальные – в Подземное царство, Шибальбу. Впрочем, о судьбе этой души наверняка позаботился сам Кукулькан.
Проигнорировав ошарашенный взгляд Кита, Рэй шагнула к саркофагу. Колени дрожали, а голова вдруг взорвалась резкой болью.
– Что с тобой? – Друг тревожно склонился над ней и вдруг пошатнулся, хватаясь за стену. На лбу и висках Кита выступила испарина; дыхание вырывалось рвано, с присвистом, точно каждый вдох причинял ему боль. Превозмогая собственную, Рэй поддержала его за плечи.
– Давай покончим с этим, – прохрипела сквозь зубы.
– Погоди, я сейчас…
Но Рэй не собиралась ждать, пока Кит красиво пожертвует собой. Всё её существо каждой клеточкой тянулось к саркофагу, настойчивый шёпот в голове звал подойти, коснуться… Она сделала шаг, а потом ещё один.
Весь длинный и трудный путь, который она прошла, все сомнительные решения привели её в эту гробницу, к этому моменту. Прежде она и не осознавала, как сильно жаждет оказаться здесь.
Жар внутри нарастал, грозя сжечь её дотла. Поднявшись по ступеням, Рэй протянула руку и увидела, как сильно та дрожит.
Она закрыла глаза и потянулась к каменной крышке.
– Нет!
Тело с силой рванули назад, прочь от средоточия всех её желаний. Рэй в ярости зарычала, намереваясь уничтожить соперника на месте, но было поздно.
Кит, помешавший ей завладеть сокровищем, уже сдвинул тяжёлую плиту саркофага.
Пирамида взвыла. Свирепый рёв сотряс гробницу, оглушая; яркая вспышка полоснула по глазам. Рэй зажмурилась и услышала полный боли крик, на мгновение заглушивший нездешний вой. Не в силах пошевелиться от ужаса, заставила себя открыть глаза.
Распахнутый саркофаг источал холодный свет, от которого в гробнице стало ясно, как днём. В первую секунду Рэй удивилась, отчего постамент перед ней не чёрный, а красный. А потом увидела Кита.
Он лежал на ступенях, запрокинув голову и распахнув глаза. Сквозная бурая дыра в его груди напоминала огромную, истекающую кровью воронку.
Ноги подкосились, и Рэй упала перед ним на колени. Заглянула в полное ужаса и боли лицо. И закричала.
Жар, зародившийся в солнечном сплетении, хлынул в горло и открытые ладони. Новый толчок сотряс пол и стены, заставил каменную кладку осыпаться мелкой крошкой. Подчиняясь отчаянию и яростному желанию задержать ускользающую жизнь, Рэй накрыла окровавленную дыру руками, едва замечая исходящее от них золотое свечение. «Забери мою жизнь вместо его», – приказала она и внезапно ясно ощутила тонкую, дрожащую паутину нитей, связавшую их с Китом. Испугавшись, что потеряет хрупкую связь, Рэй представила, как по этим нитям вливает в него собственную энергию, не давая умереть. Удерживая на грани.
Резко накатила слабость, во рту появился кисло-горький привкус, но Рэй упрямо продолжала делиться силами, чувствуя, как рваный, едва ощутимый пульс под ладонями становится чуть ровнее. С её рук в открытую рану текло чистое золото, но этого было мало. «Не справлюсь», – пронеслось в голове, и страх парализовал её, окончательно прерывая животворящий поток.
Согнувшись пополам, Рэй пыталась втолкнуть в лёгкие хоть немного воздуха. В глазах потемнело, а когда вновь прояснилось – они были больше не одни в гробнице.
Она медленно подняла голову, чтобы взглянуть в бесстрастное лицо чудовища с фрески.
***
– Какая впечатляющая демонстрация силы.
Тихий, вкрадчивый голос жреца был потусторонним, нездешним, как и весь его облик, в точности повторяющий изображение на фреске. Рэй не смогла бы сказать, на каком языке тот говорит с ней, но понимала каждое слово.
Чудовище неспешно вышло из-за саркофага и шагнуло навстречу, не отрывая от неё изучающего взгляда. Рэй открыла рот, но не смогла издать ни звука. Голова кружилась так сильно, что она не была уверена, реальность это или очередное видение.
– Вы потревожили покой великого правителя. Осквернили священный саркофаг. За это оба умрёте в муках.
Жрец вытянул руку, и та полыхнула золотом. Рэй отшвырнуло от Кита и впечатало спиной в каменную кладку. От острой боли перехватило дыхание, а сознание снова начало ускользать, погружая девушку в спасительную тьму.
Но вот она услышала щелчок пальцев, и тьма расступилась, вместе с ясностью возвращая в тело боль.
– Не так быстро, смертная. Ты не заслужила избавления.
– Будешь пытать меня? – прохрипела Рэй, сплёвывая кровью на пол. Бежать было некуда, да она бы и не смогла. – Хочешь поиграть, прежде чем убить?
Жрец чуть склонил голову, словно желая рассмотреть её под другим углом. Потом вскинул открытую ладонь, и тело Рэй взвилось в воздух, повиснув, как тряпичная кукла.
– Сдаётся мне, заигралась здесь ты, Рэйчел. И в этой игре тебе не победить.
Повинуясь небрежному жесту, она рухнула на пол. Рэй услышала треск и вся сжалась, безуспешно пытаясь протолкнуть в лёгкие воздух. Кажется, рёбра.
– Откуда ты знаешь моё имя? – выдохнула она спустя вечность.
– Мне ведомо всё, что происходит в пирамиде. Включая имена смертных, что посягают на дар трижды великого владыки.
– Мы не желали зла! Лишь искали ответы на вопросы.
– Не все ответы должны быть найдены, Рэйчел, и не все стоят того, чтобы умереть за них. Впрочем, некоторые всё-таки стоят.
Он стоял над ней, высокий и неподвижный, и, кажется, чего-то ждал. Потом нахмурился, и это была первая эмоция, отразившаяся на лице-маске.
– Я и забыл, как недалёки смертные. Даже владеющие силой. Спрашивай.
– Ты ответишь на мои вопросы? – осторожно уточнила Рэй.
– Ты пробудила моё любопытство и скоро умрёшь, поэтому – да, пожалуй, отвечу. Если сочту возможным.
«Какое облегчение», – кисло подумала Рэй, потирая грудь. Что ж, по крайней мере, она не умрёт в неведении.
– Кто ты?
– Мое имя Хэния, – ответил жрец. – Я – Страж сак мул**** и гробницы, которую вы осквернили.
– Но ты ведь был человеком когда-то?..
В мёртвых глазах Стража ничего не отразилось.
– Полагаю, дар показал тебе прошлое… ожидаемо. То, кем я был раньше, не имеет значения. Время – лишь песок, а мы – песочные часы. Сосуд для песка – не больше, не меньше.
– Почему я здесь?
Рэй использовала передышку, собирая по крупицам остатки силы. Той самой, что давно просилась наружу и вот наконец нашла выход. Вряд ли она сможет защититься от этого существа, но хотя бы попытается. Она не покорный ягненок на заклании.
– Глупый вопрос. Ты здесь, потому что сама пришла сюда, смертная. Хотела забрать то, что тебе не принадлежит, и поплатишься за это.
Ужас, отчаяние и злость сплелись внутри, разгоняя по венам силу. Почувствовав новый, знакомый уже толчок, Рэй инстинктивно вскинула руки и закричала, направляя золотистый луч в сторону Стража. Тот даже не пошевелился; коснувшись его груди, луч с шипением погас, а Рэй вновь отбросило на камни, под которыми уже собиралась кровавая лужица.
– Любопытно. – В голосе Стража промелькнул намёк на интерес. – Такие занятные воры мне еще не попадались. Твой дар редок, но бесполезен против меня, глупая смертная. Оставь надежду и прими кару достойно.
Он двинулся на неё, поднимая руки над головой, и Рэй осознала: сейчас. Она умрёт, и всё будет кончено. А вместе с ней погибнет Кит, последний из целой группы. Вот она: плата за неуёмное любопытство. Она сама затянула петлю на своей шее и втянула в неё близкого человека.
– Подожди! Прошу… Моё наказание заслужено, и я готова! Но, умоляю, позволь ему жить! – Она переползла на колени, не отрывая взгляда от Кита, который, кажется, ещё дышал. – Он здесь только из-за меня. Он ничего не знал! Пожалуйста, отпусти его…
Страж остановился на полпути и перевёл немигающий взгляд с одной на другого. Качнул головой.
– Ты просишь отпустить того, кто прикоснулся к священному саркофагу. Наказание за это преступление – смерть. Он умрёт через считанные минуты, и мне даже не придётся ничего делать. Разве что я решу… прибавить мучений.
– Я знаю, что не вправе просить, – всхлипнула Рэй, чувствуя, как ломается окончательно. – Но всё же прошу… Этот человек невиновен, а если ты считаешь иначе – я готова понести наказание за двоих! Позволь мне попытаться вылечить его, чтобы он мог уйти. После – делай что хочешь, я не стану сопротивляться. Ради всего человеческого, что когда-то было в тебе, пощади его. Пожалуйста, Хэния…
Она не знала, что побудило её назвать чудовище по имени, и совершенно ни на что не наделялась. Склонилась перед ним, касаясь лбом пола, и ждала приговора.
Страж молчал бесконечно долго. Рэй не шевелилась, считая удары собственного сердца и мысленно уговаривая Кита продержаться ещё немного. Наконец, в тишине раздался торжественный голос.
– Какая нелепая смертная… Просишь не за себя, а за другого. Ответь мне, Рэйчел, действительно ли ты готова пожертвовать всем ради спасения этого человека?
– Да! – Рэй пораженно вскинула голову. Что у неё осталось, кроме жизни?.. – Да, готова.
– В таком случае я предлагаю тебе уговор.
То, что прозвучало дальше, было немыслимо, невозможно. Рэй слушала, онемев, и запутанный клубок чувств грозился порвать её на части.
Страж сказал:
– Ты – науа́ль, колдунья, и владеешь редким, почти утраченным даром материальной магии. Тем же, каким владею я, каким владели мои предки. Пока не явится смертный, достойный использовать силу ожерелья, пирамиде нужен Страж – тот, кто будет охранять наследие владыки Кукулькана. Я был им многие века – дольше, чем ты можешь себе представить.
Он сказал:
– Ты освободишь меня. И займёшь моё место.
– Что?..
– Подготовка и обряд потребуют времени, но у тебя есть всё необходимое, чтобы научиться. Дар и сильный, непоколебимый дух. Ты принесешь клятву Стража и заберёшь моё бремя, а вместе с ним обретёшь бессмертие. Такой будет твоя кара, Рэйчел. Взамен я сохраню жизнь смертному и даже помогу тебе излечить его.
Он щёлкнул пальцами, и в воздухе закружилась воронка, в которую, как вода, потянулись песок и каменная крошка. Через мгновение воронка превратилась в стеклянные песочные часы.
– Ты дашь ответ, когда упадет последняя песчинка. Решайся, смертная.
Она медленно поднялась с колен, держась за стену. Вытерла окровавленные ладони о джинсы. Закрыла глаза, на миг позволив себе поверить в чудо. Вот сейчас она откроет их и проснется…
Увы, ей было слишком больно, и плохо, и страшно для любого, даже самого изощренного кошмара. А ещё она отчаянно злилась.
Даже не так.
В сердце Рэй клокотала ярость.
Нездешняя сила дрожала в её руках, готовая сорваться с кончиков пальцев. В груди поселилось нечто тёмное и дикое, чего там никогда не было раньше – а может, она просто прежде не знала себя по-настоящему. Этот день стал худшим в её жизни. Её друг лежал перед ней с разорванной грудной клеткой и ещё дышал лишь потому, что она сумела остановить его на грани. А напротив стоял монстр, сошедший с древней кровавой фрески – и ухмылялся.
– Твоё время вышло, Рэйчел. Что ты ответишь?
Ярость исчезла, сметённая чистым ужасом. Тёмное, потустороннее стремительно утихало внутри, забирая с собой последние силы.
Стены древней гробницы грозились стать их собственным склепом. Рэй взглянула на опустевшие песочные часы и медленно сползла по стене на пол. Невозможно. Она всё равно что мертва, но за жизнь Кита ещё можно побороться…
– Я согласна.
Страж спокойно кивнул, словно и не ждал иного ответа. Вскинул руку, и бессознательное тело Кита осветилось, исчезая в золотом вихре.
– Нет! Где он?!
– Человек останется с нами, пока ты не примешь клятву. После – я сотру ему память и отпущу. Не беспокойся, Рэйчел. Вы увидитесь совсем скоро.
– Мы так не договаривались! – Рэй сжала кулаки. Тихий зловещий рокот прокатился по гробнице, вздымая каждый волосок на теле.
Страж смеялся над ней.
– Это залог, смертная Рэйчел, – сказал он, когда жуткий смех утих. – Чтобы ты осталась верна своему слову и нашему уговору.
Он вдруг оказался рядом и, склонившись над Рэй, крепко сжал её подбородок длинными паучьими пальцами. От силы ледяной хватки она содрогнулась. Под пронзительным взглядом монстра хотелось умереть, но вместо этого Рэй ощутила, как горячо и мокро стало глазам.
Суровое лицо Стража расплылось и потекло по щекам, но она всё равно разглядела его торжествующую, удовлетворённую улыбку.
– Нам пора.
* Индейцы майя считали какао-дерево и его плоды священными: их использовали в обрядах при заключении брака и на похоронах, а также в качестве денежной единицы.
** Аграба – вымышленный арабский город, в котором разворачиваются события диснеевского мультфильма «Аладдин».
*** В домах и прочих строениях древних майя не было дверей – дома считались священными и не подвергались нападкам.
**** Сак мул – с языка майя «пирамида».
**** Науа́ль – на языке майя «ведьма» или «колдун».