Юлия Резник
Застенчивые кроны
Глава 9
Поначалу сидеть рядом с Германом было… ужасно неловко. Дашке казалось, что он непременно почувствует её возбуждение, и лишь утвердится в мысли о её распущенности. А это было бы просто ужасно, учитывая то, что им ещё предстояло работать вместе. Наверное, предстояло… Если пробы в действительности окажутся такими хорошими, как ей это преподнесли.
Несколько манипуляций мышкой – и на экране появилась… она. И в то же время какая-то другая, незнакомая женщина! Дашку всегда удивляло то, как камера её преображала. Будто бы добрая крестная фея, та совершенно удивительным образом превращала невзрачную приютскую девчонку в настоящую роковую красавицу. Как так получалось? Почему? Она не знала.
Даша впилась взглядом в собственное лицо на экране. Все остальное отошло на второй план. Даже Герман, и её вдруг непонятно откуда взявшееся к нему влечение. Не было ничего и никого. Только незнакомка по ту сторону экрана. Вот она что-то говорит, замирает, проводит рукой по растрёпанным волосам и растягивает губы в едва заметной, сексуальной улыбке. Отводит взгляд, снова касается волос… За кадром звучит какая-то реплика. Дашка не распознает слов, сосредоточив все своё внимание на экране. В лице женщины что-то меняется. Она вскакивает со своего места, мятежно сверкая глазами, но практически в то же мгновение вновь обретает контроль над собой, и вновь опускается на стул. Попадание в образ просто идеальное. Эмоции переданы филигранно, им веришь безоговорочно. Они захватывают зрителя и ведут за собой. Дашка вцепилась в диванную обивку и подалась вперёд, буквально впитывая в себя происходящее на экране.
Герман же на экран не смотрел. Дашина проба и без этого стояла у него перед глазами. В этот самый момент его занимало совсем другое! Сама актриса, которая с широко распахнутыми глазами внимательно наблюдала за собственной игрой. Даша утверждала, что охладела к кино, что больше не заинтересована в новых ролях. Она врала! Сейчас он, как никогда, был в этом уверен. Да, может быть, Даша Иванова действительно стала другим человеком. Скорее всего, так и было. Одно в ней не поменялось совершенно определенно. То, что завораживало его в ней ещё тринадцать лет назад. Фанатичная и безусловная любовь к кино. К процессу съёмки, ко всем даже незначительным деталям кинопроизводства. Мало кто так горел тем, что делал. Каждый отвечал за свой участок работы, но только одна она пыталась учиться чему-то сверх этого. Дашка вникала в любые нюансы. Присутствовала буквально на всех обсуждениях съемочной группы, пахала, как проклятая, на репетициях, а если и пропускала их, то только ближе к окончанию съемок. Когда уже плотно подсела на дурь. Но стоит признать, что даже тогда, с красными от недосыпа глазами, худющая, как жертва концлагеря, она скрупулёзно изучала отчеты операторов изображения и звука, а также всегда просматривала эскизы, которые создавались художниками-постановщиками для визуального планирования сцен. Он так отчетливо помнил ее светлую голову, склоненную над толстой папкой, полной каких-то бумаг… До нее никто этого не делал. Никто. В свободное время только Дашка, как тень ходила следом за операторами, редакторами, дольщиками, за всеми теми, кто мог её хоть чему-нибудь научить, и приставала к ним с расспросами. Даже бывалые киношники удивлялись такому нетипичному для молодой звездульки поведению.
Движение на экране замерло. Ролик закончился. В полной тишине Герман встал с дивана и прошел к небольшому бару, в котором хранился хороший коньяк. Плеснул в снифтер ровно до середины широкой части бокала.
– Будешь? – нарушил тишину.
Дашка еще не отошла от просмотра, и не была уверена, что голос ее не выдаст. Поэтому просто отрицательно качнула головой. У неё никогда не было алкогольной зависимости. Но однажды Даша вычеркнула из своей жизни любые вещества и жидкости, способные вызвать у нее состояние измененного сознания. Она до дрожи в конечностях боялась снова потерять контроль над собой.
Герман пожал плечами, вдохнул коньячный букет и выжидающе уставился на гостью. Именно сейчас все решится. Она либо согласится – либо нет. Зря, конечно, он так долго оттягивал это вопрос. Продюсеры нервничали. Художники по костюмам сходили с ума, да и он сам слишком долго находился в подвешенном состоянии.
– Что скажешь? – наконец поинтересовался он, отпив глоток из бокала.
Дашка пожала плечами и тоже встала. Было очень неудобно смотреть на мужчину снизу вверх. Да и не сиделось ей как-то. Прошлась по комнате, скрестив тонкие руки на груди. Красивые руки с длинными музыкальными пальцами… Она вообще была… красивой. Это следовало признать. Как и свой к ней интерес, который порядком все усложнял.
– Не знаю… По-моему, вышло неплохо.
– Скромничаешь?
– Я не слишком большой в этом специалист. Только и всего.
Герман распахнул створку двери, ведущей на веранду, и закурил.
– Я скажу один раз, и больше не стану повторять. – Мужчина сделал глубокую затяжку. – Не в моем стиле, да и вообще… – выдохнул дым. – Это было лучше, чем «неплохо». Более того, это было действительно хорошо. В моем отчетном листе этот дубль был бы точно помечен, как удачный.
– Спасибо…
– Да, брось… Я тебя хвалю из чистого эгоизма.
– Это какого же?
– Хочу тебя… в этой ленте.
Конечно. В ленте… И только. И это ведь хорошо, не так ли?
– Я хотела бы глянуть контракт.
Да-да. С возрастом Дашка стала умнее. Это тогда, когда Герман ее пригласил на роль в первый раз, она ни о чем таком не думала. Ей было все равно, что в этих бумажках. А все мысли занимало лишь творчество. Сейчас… все изменилось. Не зря она была приемной дочерью Ставших. Ставр здорово ее поднатаскал. В бизнесе. И так… Даша больше никому не верила. Тем более всяким агентам, которые, по закону жанра, как раз и отвечали за юридическую составляющую. А тогда… за все отвечал Керимов. Зря она отказалась от помощи Любы. Не сглупила бы и, вполне возможно, не вляпалась бы в то дерьмо… Но из нее тогда пер максимализм. Даша хотела показать, что уже не ребенок, что сама в состоянии отвечать за себя. Она игнорировала любые попытки помочь. А ведь Люба разбиралась во всем происходящем гораздо лучше, чем кто-либо другой. И в итоге… Ну, все в курсе, что произошло.
– Вот! Совсем другое дело!
Даша улыбнулась кончиками губ, внимательно наблюдая за мужчиной. Он снова склонился над своим макбуком. Тонкие пальцы с ухоженными отполированными ногтями забегали по клавиатуре. Одна рука взлетела к голове и зарылась в густые, немного вьющиеся волосы. Ей захотелось повторить это движение. Ощутить шелк отросших волос своими рецепторами. Наваждение какое-то. Не иначе. Дашка встряхнула головой.
– Контракт выслал тебе на почту. Там же контакты кастинг-директора. С ним можно обсудить все детали.
– И что… мой контракт содержит пункты касательно ежедневной сдачи проб на запрещённые препараты?
Хороший вопрос. Отрезвляющий. Тот, который напомнит о том, какая пропасть пролегает между ней и Германом, и вмиг расставит все по местам. Охладит кровь.
– Содержит. Я не шутил.
Взгляд Германа был непоколебим. Ну, что ж… Она, наверное, заслужила такое к себе отношение. Дашка кивнула. Слова снова застряли в горле, как острая рыбья кость.
– Когда начнутся съемки?
– Примерно через полтора месяца. Немного позже ассистент разошлет график. Но и до этого тебе предстоит еще масса дел.
– Это каких же?
– Например, с тобой хотят встретиться продюсеры. Потом, как обычно, примерки, репетиции… Все, как всегда.
– Что за встреча? Они со всеми актерами встречаются? – ощетинилась Дашка.
– Да. Это будет знакомство со съёмочной группой. Небольшой корпоратив.
Женщина выдохнула. Даша, было, подумала, что и дирекция картины решила лично убедиться, что она достаточно вменяема. А это было, как ни крути, унизительно.
– Актерский состав практически не поменялся… – заметила Дашка, – а остальные?
– Практически все. В прежнем составе лишь операторы и звукорежиссер.
Хоть это радует. Чем меньше знакомых – тем лучше. Возможно, она даже действительно сможет сыграть, не обращая внимания на злопыхателей. Плохо, что никуда не делась ее главная заноза. Хотя, может, со временем ту отпустило, и она уже не будет такой стервой? Невольно Дашка вернулась мыслями в прошлое. В ненастный день, в котором они снимали сцену с матерью главного героя. Ту играла довольно известная то ли заслуженная, то ли народная артистка. Таланта в ней действительно было с избытком. И столько же было желчи. Дашка успела в этом убедиться еще на репетициях, поэтому сниматься в одной с ней сцене боялась до ужаса. Та постоянно подначивала Дашку, ругала за непрофессионализм и зажатость. Когда у девушки случались редкие осечки, женщина демонстративно закатывала глаза и называла ее бездарью. Роль требовала от Дашки быть дерзкой, вызывающей даже, а она робела перед напором маститой артистки, и никак не могла взять себя в руки. Герман повторял дубль за дублем, они выбивались из графика. Никто не мог понять, что происходит, ведь с остальными сценами Даша справлялась отлично.
– Что, черт возьми, происходит? – вспылил Герман, вскакивая со своего кресла. – Какая муха тебе укусила?
– Меня?! – возмутилась Дашка. – Это она, – кивок в сторону женщины, – мне жизни не дает!
Герман схватил ее за руку и потащил к трейлеру, который служил им одновременно и гримеркой, и костюмерной:
– Я надеялся, что ты будешь работать, как профессионал!
– Работать? Да она же ненавидит меня!
– Она ненавидит всех. И что? Что мешает тебе на это забить?! Делай свое дело! И думать забудь об этой старой кляче!
Дашка уставилась широко распахнутыми глазами на мужчину и, кажется, даже открыла от удивления рот. В ее понимании, Елена Долгая слабо вязалась с образом старой клячи. Идеально красивая женщина. Идеальная во всем – в одежде, маникюре и прическе, манерах… Даша совершенно не учитывала то, как Елена вела себя с ней. С другими-то она была улыбчивой и обходительной. И только с возрастом девушка поняла, что гораздо больше о человеке говорит то, как он ведет себя с более слабыми, не способными дать сдачи, чем с такими же успешными и матерыми личностями, как он сам. Но тогда… Тогда Елена казалась ей едва ли не небожительницей.
– Как вы можете так говорить?! Она же настоящая… королева!
– Угу. Королева! Ножа и скальпеля. От которой за версту несет мертвечиной.
– Герман! – изумилась Дашка.
В то время режиссер ей казался едва ли не Богом. Она с первых минут знакомства утонула в нем с головой. Упала, как в омут. Надеялась, что он обратит на неё внимание, заинтересуется. Но… Мужчина был холоден, как Арктика в полярную ночь. И абсолютно равнодушен. Не только к ней. К любым другим людям на площадке. Девушка знала о случившемся с его семьей несчастье и, наверное, поэтому всерьез надеялась, что сможет ему помочь. Ведь именно Даша, как никто другой, знала цену одиночеству. Да и он сам, своим поведением еще до случившегося несчастья, давал ей повод надеяться. Мужчина ею явно заинтересовался. Порой Дашка ловила на себе такие взгляды режиссера, что казалось, будто бы по венам разливается вино. Колени становились ватными, и сердца стук отзывался в голове сумасшедшим грохотом. Она едва дожила до новой встречи спустя пару месяцев. Но вместо Германа обнаружила совсем другого мужчину. Холодного, циничного, отстраненного. На тот момент ему было двадцать восемь, но казался он стариком. К пьянящему вину в венах добавили щедрую порцию льда. Впрочем, даже это не умерило Дашкин пыл. Вся ее душа устремилась ему навстречу. И отрезвление наступило не сразу.
– Даша, послушай меня внимательно. Я взял тебя на роль, и рассчитываю, что ты будешь себя вести профессионально. Я не потерплю больше такого отношения к работе. Никаких соплей. Эти штучки не для шоу-бизнеса. Наплюй на эту стареющую суку и покажи мне свой талант. Отыграй, как того требует сценарий.
Честное слово, Дашка пыталась! Но она была настолько не уверена в себе, в собственных силах и таланте, что довела себя этим едва ли не до нервного срыва. Королева сучек, и по совместительству приглашенная в ленту звезда, вела себя все отвратительнее, от чего девушка все больше отчаивалась.
– Господи, Даша, кто тебя так подстриг?
Конечно же, специально нанятый парикмахер! Ей ли не знать, что по сценарию у Дашкиной героини были плохо постриженные короткие волосы? Дашка, сцепив зубы, молчала, повторяя свой текст, но народная не унималась:
– А ногти?! Что с твоими ногтями?! Ты знаешь, что их можно просто обрезать, я уж молчу о таком понятии, как маникюр? Зачем ты их обгладываешь до мяса? Слушай, а может, тебя не кормят? Ты поэтому такая тощая, а?!
Если бы у Дашки было больше опыта, она бы поняла, что успешная и состоявшаяся актриса просто завидует. Ее молодости, ее естественной красоте и природной стройности. Но Дашке такое даже на ум не могло прийти! Она-то считала себя дурнушкой…
Даша заставила себя вернуться в реальность. Столько лет позади, а она, оказывается, ничего не забыла!
– Ну… Я, пожалуй, пойду. Нужно изучить контракт, и все хорошенько обдумать.
Герман кивнул, снова затянулся и, затушив окурок в пепельнице, галантно открыл дверь:
– Завтра я уезжаю. В письме будут все необходимые контакты. Со дня на день тебе дополнительно сообщат, как будет происходить знакомство с группой.
Даша кивнула и тенью скользнула за порог.
Глава 10
Следующим утром Дашка позволила себе поспать подольше. Как-никак, был ее единственный выходной. Воскресенье. Могла себе позволить некоторые вольности. Женщина потянулась в постели, и снова упала на подушку. Девять, всего лишь девять утра, а она уже проснулась. Вот, что значит привычка. Казалось бы, спи, сколько влезет. Ребенок вырос, никаких серьезных забот не намечалось, но вот почему-то не выходило. Хотя спать, вроде как, и хотелось. Практически бессонная ночь не прошла даром.
Еще немного понежившись в постели, Даша все же встала с кровати и подошла к окну, из которого открывался великолепный вид на озеро. Красивое, таинственное, с кристально-чистой зеленой водой. Сколько Дашка себя помнила, оно было таким. Неизменным. Как бы было хорошо, если бы все в жизни было так. Тихо, размеренно и предсказуемо. Она терпеть не могла сюрпризы! Домочадцы это усвоили. Вот только жаль, что жизнь мало когда считалась с её мнением. Никогда не считалась, если говорить откровенно! Поэтому Дашка плыла, подчинившись ее плавному течению, и даже не думала противостоять. И вот, как насмешка судьбы, ее снова прибило к незнакомому берегу. Точнее, она уже плавала в этих водах. Давным-давно, когда была, по сути, пороха не нюхавшей девчонкой. С тех пор столько воды утекло! Но… стала ли она умнее за это время? Изменило ли оно хоть что-то в ней? Порой Дашке казалось, что так и есть. Под бдительным оком Ставших из никому ненужной детдомовки она трансформировалась во вполне себе успешную молодую женщину. Образованную и, наверное, даже благополучную. По крайней мере, на первый взгляд так казалось. Здесь, на своей территории, Дашка забывала о том, как жила раньше. До того, как в ее жизни возникло это необыкновенное место. И люди, что его населяли.
– Привет, мам Даш, так и знал, что ты не спишь.
– Привет, дорогой, – улыбнулась сыну Дашка.
Подумать только! Как быстро летит время… Вот уже и сын вырос. На голову выше матери, а ведь только пятнадцать будет!
– Ну, что ты решила?
– По поводу?
– По поводу съемок, конечно!
– Еще не решила, но думаю, что, наверное, соглашусь.
– Круто!
– Посмотрим.
– Ма, а почему… Ну, почему ты тогда не стала продолжать строить карьеру?
Дашка похолодела. Нет, она знала, что любопытный сынок рано или поздно начнет допытываться, но все равно не была готова к этому вопросу.
– Это… это как-то связано с наркотиками?
– Что?! – прохрипела она.
– Я знаю, что у тебя с этим были проблемы…
– Кто тебе сказал?
– Никто, – пожал плечами Ян, – в интернете можно прочитать, что угодно.
Игрушки дьявола! Она столько лет оберегала сына от своего прошлого… Как могла, оберегала! Но неминуемое все же настигло их всех.
– Что ж… Тогда ты все знаешь. Мне нечего добавить, – пробормотала Дашка, обретя подобие контроля над собой.
– Мам… Если ты по правде не хочешь влезать в это заново, то и не нужно. Честно. Мне по фигу на все эти понты. Если все останется, как есть, я не буду относиться к тебе хуже. Клянусь. Это твой выбор. Только твой, и ничей больше.
– А как же Катька? – хриплым голосом уточнила Даша.
– А никак. Фигня это все. Человек тебе либо нравится, либо нет. Если я ей не нравился обычным парнем, то на кой она мне нужна в дальнейшем?
– Логично! – раздалось за спиной. – Ты опять не закрыла двери на замок, – без всяких переходов продолжил Константин.
– Ох… Прости, Костя! Всегда забываю об этом чертовом замке.
– Это все до поры до времени.
– Что ты имеешь в виду?
– Вот нападет на тебя какой-нибудь маньяк – так сразу и приучишься к порядку.
– Типун тебе на язык. Как твоя нога?
– Лучше не бывает.
– Тебе нужно было согласиться на физиопроцедуры.
– К черту! Эти доктора ничего не соображают!
– Да ты просто старый потасканный брюзга!
– Тук-тук… Было открыто, и я вошел… – раздался знакомый голос.
Дашка резко обернулась на звук, не мигая, уставившись на нового неожиданного гостя.
– Вот, о чем я и говорил! – закряхтел Константин, усаживаясь в кресло. – Ходят тут всякие – спасу нет. Того и гляди, ничем хорошим это дело не закончится.
– Я насчет встречи с продюсерами… – полностью игнорируя слова мужчины, пояснил Герман.
Наверное, он причислял Костю к обслуге. Ему же не привыкать к охранникам, горничным, поварам… И это были явно не те люди, на кого Герман обратил бы внимание.
– А что с ней?
– Мы не могли бы поговорить наедине?
– А у мамы Даши нет от нас секретов! – вмешался в разговор Ян.
Даша строго глянула на сына, перевела взгляд на Костю:
– Мы пойдем, выпьем чаю…
– Ты так и пойдешь, в исподнем? – вскинул бровь тот.
Дашка опустила взгляд и чуть не взвыла от досады. Гости набежали в ее дом так быстро, что она даже не вспомнила, что еще не переоделась после сна. И теперь щеголяла перед ними в старой выцветшей футболке. То ли Ставровой, то ли Костиной. Даша точно не знала. Так сложилось, что она не умела расставаться с вещами. И никому не позволяла те выкидывать. Даша была твердо убеждена, что это настоящее предательство – выкинуть из жизни то, что некоторое время служило тебе верой и правдой. Случалось, что женщина порывалась со всем этим покончить. Тогда она собирала все старье в большие тюки, чтобы оттащить те к контейнерам с мусором. Но каждый раз в последний момент ее уверенность сходила на нет, и все оставалось на своих местах. Ставшие смеялись, что когда-нибудь старье поглотит весь Дашин дом. Пока до этого было далеко, хотя чердак, и правда, был забит под завязку.
– Дайте мне пять минут, – попросила девушка, кивнув головой в направлении двери.
Герман послушно двинулся к выходу. Ему не помешает немного побыть одному. Прийти в себя. Потому что с ним снова случилась эта чертовщина! Он снова возбудился от одного ее вида. Или не отошел после вчерашнего? Или с момента пробы? А может, с того вечера в ресторане? Или… Дашка зацепила его еще тринадцать лет назад, а сейчас все просто вернулось?
Чтобы пройти к выходу из домика, Герману нужно было миновать совмещенную с кухней гостиную, где его уже поджидал Ставр. Так, кажется, звали этого словно из камня высеченного мужчину. Со временем Герман забыл, кем тот приходился Даше, но отчетливо помнил, что тот его чуть с землей не смешал, когда, наконец, прознал о «приключениях» родственнички.
– Герман…
– Ставр…
– Я так понимаю, ты все же убедил Дашу сниматься?
– С большим трудом. А вы, полагаю, против?
Не глядя на мужчину, Герман вышел на широкую веранду, и пристально уставился вдаль. Туда, где высокие шпили елей царапали своими верхушками пушистые розовые облака. Все-таки не зря он выбрал эту местность для съемок натуры. Было что-то завораживающее в этих пейзажах. На фоне величия гор человеческие пороки выделялись как-то особенно отчетливо.
– Даша взрослая барышня. Я не имею права голоса.
– Черта с два. Если бы вы считали, что эта затея не для нее, у Даши бы не было ни единого шанса.
– Ты посмотри, какой умник!
– Не жалуюсь.
Если бы Герман не чувствовал за собой вины, он бы ответил гораздо более резко. Все дело в том, что за последние пару дней он столько всего передумал… Раньше почему-то не задумывался. А сейчас, видимо, появилось слишком много свободного времени, вот и лезло всякое в голову… По большому счету, он не отвечал за своих актеров. Мужчина был режиссером, а не нянькой. А Дашка была полностью дееспособной. Соответственно, она сама несла ответственность за себя и свои поступки. Господи, да у нее уже даже ребенок был! Так какой с него спрос?
– Послушай, парень…
Герман поморщился от такой фамильярности, но все же повернулся к Ставру лицом.
– У Даши была нелегкая жизнь. Врагу, если честно, такой не пожелаешь…
– Что вы имеете в виду?
– То и имею… Слишком много бед приключилось с девочкой. Постарайся не добавить ей горя. Будь внимательнее в этот раз. Смотри в оба.
Мужчина опустил взгляд вниз и пнул пыльным, видавшим виды ботинком бортик веранды. Герман прищурился. Интересно, что он имел в виду? О каких бедах толковал? И что ему ответить, если он вообще не понимал, о чем речь? Пообещать, что ничего с Дашкой не случится? Смешно! Она взрослый человек. И если захочет куда-нибудь встрять, то непременно сделает это.
– Ставр? Ты что здесь делаешь?
На пороге веранды появилась Даша. Несмотря на лето, она надела джинсы и тельняшку с длинным рукавом. Ее светло-русые волосы в беспорядке рассыпались по плечам – она явно не воспользовалась расческой. На улице было достаточно прохладно, и девушка зябко сжимала свои предплечья руками, в безуспешной попытке согреться. Герман сглотнул. Он еще помнил, как выглядели ее соски, сжавшиеся от холода. Выцветший трикотаж футболки, в котором он застал Дашу утром, практически ничего не скрывал. И ему до зуда в пальцах захотелось сжать её малышки в руках. Провести подушечками пальцев по крупным, напряженным вершинкам, сжать их посильнее…
– Да вот… В гости зашел. Смотрю, не мне одному пришла в голову эта идея. Многолюдно у тебя, однако.
– Доброе утро, пап! – поздоровался Ян. Ставр подал руку сыну, хлопнул того по плечу, одновременно протягивая ладонь Константину.
Герман понимал все меньше, но своего удивления не показывал. Выходит, что Дашка родила… от Ставра? Сколько ей было лет, когда этот дед на нее позарился?! Как он вообще посмел?! И куда смотрела его жена?
– Ты можешь уделить мне несколько минут наедине? – процедил сквозь зубы мужчина. Ему уже следовало выезжать в аэропорт, а он не мог уехать, и не увидеть напоследок Дашу. Хотя и попрощался с ней еще вчера.
– Да, конечно, – Дашка кивнула головой, и направилась в сторону леса.
Герман последовал за ней, не боясь промочить ноги, хотя и была такая вероятность. Всю ночь лил дождь, и теперь напитанная влагой земля квакала под ногами. Почему-то вымощенную дорожку Дашка напрочь проигнорировала.
– Ты хотел что-то сказать по поводу встречи с продюсерами…
– Да, я тут подумал… А почему бы нам не организовать её прямо здесь?
– На базе Ставших?! – изумилась женщина.
– Именно. По-моему, отличная идея. Отдохнуть от города, познакомиться поближе в непринужденной обстановке. Да и твоему Ставру… будет спокойнее, если он увидит, с кем тебе предстоит работать.
– При чем здесь Ставр? Он тебе что-то говорил?
– Он волнуется о тебе. Только и всего. Наверное, ему не безразлична мать его ребенка.
– Ребенка? О, нет! Господи… Ты все понял совершенно неправильно. Ставр… Он не является биологическим отцом Яна, хотя и вписан в его свидетельстве о рождении. Но… нет. Между нами не было и нет ничего такого. Ставр обожает свою жену…
Дашка отвернулась, провела задумчиво рукой по поросшему мхом стволу раскидистой ели. Она не понимала, почему ей было так важно донести до Германа правду. Объяснить ситуацию… Наверное, не хотелось бы, чтобы он думал, что она еще и Ставшего соблазнила.
– Ставр мне заменил отца. И моему сыну тоже… заменил.
– А твой настоящий отец…
– Я его не знала.
Черт! Ему действительно нужно ехать. Как вообще начался этот разговор по душам? С чего бы? Ему это и даром не нужно. Рабочие отношения. Он – режиссёр. Она – актриса. А то, что так не вовремя растревожило душу – банальная похоть. Не стоит преувеличивать ее роль.
– Ты подумай насчет моего предложения. Если встречу все же можно будет организовать – свяжись с моей ассистенткой. Она поможет в проведении мероприятия. А мне уже пора. Самолет.
Герман демонстративно сверился с часами и, взмахнув рукой, отступил назад. Вода все же просочилась в туфлю. Мужчина поморщился, ступил на дорожку. Даша Иванова, сама того не подозревая, завлекла его в свои сети. Но он не собирался так просто сдаваться.
