Юля Клён
Путь
14. Путь
Таков Путь. Это знала каждая Сестра, живая или мертвая.
Потому что у Сестер Ордена на самом-то деле был всего один путь – в небытие.
В сумасшествие.
Девочка с белым лицом молча сжала зубы. Она угрюмо смотрела из-под сведенных к переносице густых пушистых бровей на то, как очередную Мать бреют налысо, смазывают ей череп жиром и воском, срывают с нее рукава одеяний и ставят на сломанные ноги, чтобы вывести за врата Обиталища. Каждая Сестра знала, что Мать изгоняют только если она не справлялась с безумием и убивала одну из девочек.
Сестры должны были смотреть. Сестры видели.
Девочка с белым лицом монотонно повторяла ритмичные движения, заученные в младенчестве, когда ее ручками еще управляла Мать. Полчище разновозрастных девочек в белых платьях, тихо шелестя тканью, раз за разом прикладывали руки к животу
“Мать”
к груди
“Я верна тебе”
к глазам
“Я вижу тебя”
к ушам
“Я внемлю тебе”
ко лбу
“Я уважаю тебя и твое прошлое”
к горлу
“Я благодарна, что ты вскормила меня”
протягивали ладони вперед, склонив головы
“Я исполню твое последнее желание”
И снова. И снова. И снова. И так до заката, пока обезумевшая женщина в слезах, слюнях и в истерике не закрывала за собой огромные деревянные створки ворот.
А Сестры продолжали стоять на коленях, опустив взор и молча касаясь обожженными ладонями живота… груди… глаз… ушей…
Девочка с белым лицом знала, что не последует этому Пути.
Днем Обряда Обретения Пути становился день первой крови. Считалось, что Девочка теперь могла стать Сестрой, но Сестра без пути – это только слово и глаза, видящие ангелов.
Девочка с ужасом ждала этого дня. Она множество раз уже наблюдала, как уходили из спальни девочки, а потом за их вещами приходили Матери, ни одна из девочек больше не возвращалась в спальню, и все тихо шептались, что они просто не могли, потому что обряд обретения пути – это пытка, о которой они, девочки, еще просто не знали.
Когда одной ночью живот Девочки скрутило болезненным спазмом и она молча жевала наволочку заплесневевшей подушки от безысходности, она поняла, за ней скоро придут. И Девочка с белым лицом приняла решение.
Утром к ней подошла Мать, откинула белую простынь и торжественно указала на грязное пятно. Девочку взяли под руки и приподняв над землей отнесли в купель. Она молча брыкала в воздухе ногами, она пыталась кусаться, она выкатывала черные глаза и пыхтела через нос, но матери положили ей руки на лицо и опустили в горячую воду.
Вода обжигала, конечно.
Девочку держали под водой, пока она не затихла. Матери не видели ее слез, но, наверное, догадывались, потому что Девочка чувствовала, как одна из рук почти ласково поглаживает ее пальцем по зажатому в мертвой хватке плечу.
После горячей купели Девочку опустили в чан со льдом. Мать расчесывала ей волосы, пока другая всем весом придавливала изгибающееся тело ко дну жестяного таза. Девочка сжимала зубы, и из ее десен пошла кровь. Мать только грустно покачала головой и вытерла красную слюну, сбегающую по посиневшей щеке.
Девочку одели в белое чистое платье и пообещали, что после сегодняшнего дня она больше никогда не познает боли. Но Девочка знала… Девочка видела.
В конце концов Девочку с белым лицом привели в зал Обряда Обретения Пути. Ее поставили перед зеркалом. Девочка ужаснулась, потому что впервые увидела себя в этом мире и она была похожа на демона. Ее глаза покраснели от лопнувших капилляров, и черная радужка на этом фоне казалось неистовой и уже безумной. Ее зубы были неровными, черными и в трещинах. Ее кожа… у Девочки не было кожи.
Но Девочка медленно познала гордость в своем отражении. Она выпрямила спину, подняла подбородок и хмуро уставилась себе в глаза. Ибо таков путь.
К Девочке со спины подошла дряхлая старуха. Сестра, конечно же. Девочка знала, кто это, потому что Сестра была одета в черное. К ней пришла Проводница, такие появлялись раз на несколько поколений, и они могли проникать во сны других Сестер.
Проводница коснулась лба Девочки тонким дрожащим пальцем, Девочка успела подумать, что кожа ее похожа на древнюю бумагу Писаний, тонкую и испещренную непонятными знаками жизни, и беззвучно, одними губами, сказала
– Спи.
И Девочка уснула. Она оказалась в привычном месте, она знала, что сейчас произойдет, что вот-вот разверзнутся небеса, но…
Но рядом с ней стояла старушка.
– Здравствуй, Дитя, – сказала она. – Говори со мной.
Девочка отстранилась в ужасе, закрыла рот ладонью и судорожно покачала головой.
– Здесь можно, Дитя, – уверила старушка. – Это ведь сон, помнишь? Мы не выносим сон в жизнь. Давай еще раз. Здравствуй, Дитя.
– Здра… – Девочка хрипела, – вствуй… те…
– Так ты не немая, – старушка удовлетворенно кивнула.
– Нет, – сипло ответила Девочка.
– Хорошо. Теперь я расскажу тебе про Путь. У Сестер есть три Пути, ты можешь стать Смотрящей и искать новых Сестер, но тогда тебе сломают стопы и примотают к ним угли, чтобы ты не покинула Дом и не оставила Сестер, ибо Мать должна быть рядом с детьми. Ты можешь стать Идущей, и ты узнаешь, что любой демон может быть спасен, но тогда тебе вырвут язык и вложат вместо него уголь, ибо даже во сне ты не смеешь открывать эту тайну. Или же ты можешь стать Сведущей и всю жизнь слушать шепоты ангелов и записывать Учение для следующих поколений, но тогда тебе выколют глаза и вложат угли вместо них, ибо ты должна будешь вечно спать и слушать.
Девочка задумчиво кивнула. Старушка устало присела на лавочку. Их время истекало. Девочка уже чувствовала под ногами утробную дрожь земли. Она выбрала свой Путь.
– Ты видишь? – спросила старушка.
– Вижу, – честно просипела Девочка.
– Ты идешь? – продолжила старушка, думая, что ответ уже получила.
– Иду, – кивнула Девочка. Старушка резко обратила свой взгляд на нее.
– Ты слышишь?
– Слышу, – оскалилась Девочка.
Небо рухнуло. Вместе с падением Ангелов на землю упала старушка, придавленная тощим телом Девочки, вгрызшейся ей в горло. Девочка все сжимала и сжимала зубы. Старая Сестра пыталась отбиваться, но, запертая в чужом сне, она могла только наблюдать, как их окружают демоны, как их топчут ангелы.
Как она теряет свой Путь.
Девочка с белым лицом проснулась. Ее затылок саднило – ей просто дали упасть на каменный пол. Она села, поморщившись, и оглянулась. По периметру зала стояли все Матери и ждали. Рядом с зеркалом пылала жаровня.
– Сестры, – произнесла на удивление зычным голосом Проводница, ее била крупная дрожь, она смотрела Девочке в глаза через отражение, – да будет эта Девочка Идущей, ибо нема она, и это единственный Путь, что не разгневает ангелов.
Старуха плюнула на угли, те зашипели, принимая поражение. Не сегодня. Никогда.
Девочка вытерла губы тыльной стороной руки, посмотрела на кровавый след и улыбнулась.
Потому что таков ее Путь.
15. Корова
– Господь Всемогущий, что ж за кошмар-то такой?! – воскликнул сероглазый Мальчик, которому вскоре суждено было стать Охотником.
Он мотнул головой и перевел свой мерцающий взгляд на Девочку. Она коснулась своего лица кончиками пальцев, на которых еще не успели отрасти ногти. Мальчика передернуло. Девочка безучастно пожала плечами.
Девочка с белым лицом чувствовала себя довольно униженной, но старалась не опускать глаз. Став Идущей Сестрой, она должна была связать свою жизнь с Охотником, но для этого она должна была пройти Смотрины – день, когда мальчики становились совершеннолетними и могли выбрать себе Сестру в спутницы. Для этого новоиспеченных Идущих Сестер, еще блюющих кровью от боли, с опаленными ресницами, исхудавших из-за невозможности даже пить воду, приводили в зал и выставляли на невысокие табуреточки, как на помост.
Как коров.
Коровы, конечно, были редкостью и страшным, невыразимым богатством. Вокруг дома с коровой могло выстроиться даже небольшое поселение.
Девочка слышала истории, что где-то на краю света раз в год собирался рынок, где на деревянных помостах проводили коровий аукцион.
Му.
Стоя на табуреточке, слегка задрав подбородок, Девочка могла заглянуть мальчику в глаза – и что за глаза были у этих Охотников. Смотрины всегда проходили в сумерках, свечи не зажигали, камины прикрывали решетками. Оставалось только сияние глаз Охотников.
Мальчики, конечно, не были одинаковыми. Вот справа от Девочки будущий Охотник с красными искорками внимательно крутил в своих руках запястье Сестры и цокал языком, бормоча что-то о хрупкости костей и нерентабельности вложений. Слева высокий и очень красивый Мальчик с зелеными фонарями вместо глаз ласково вытирал Сестре струйку крови с лица. Сестре было больно, ожоги еще не зажили. И мальчик знал об этом.
Холодные серые глаза мальчика не смотрели на Девочку. Раз за разом его мерцание освещало хрипло, с присвистом дышащую пустоту за плечом Девочки.
Мальчик сделал шаг назад. Девочка смотрела на него немигающими черными глазами. Все нормально. За сегодня этот, с серыми глазами, был уже пятым или шестым. Он хотя бы не трогал ее. Он хотя бы на нее не смотрел. Скорее всего он ее тоже не выберет. И тогда Девочка либо достанется последнему Охотнику либо задержится в Ордене еще на год.
Му.
Но мальчик вдруг быстро подошел к Девочке.
– Подвинься! – буркнул он и аккуратно начал взбираться на табуреточку рядом с Девочкой. Его тяжелые ботинки чудом не размозжили ее голые пальцы, которыми она вцепилась в край сиденья.
А мальчик внимательно осмотрел залу. Он вытянул шею и встал на носочки, заглянул за спину Девочке и соседствующим Сестрам. Он нюхал воздух и чесал лоб, что-то бормотал себе под нос.
Мальчик опустил голову, практически прижав подбородок к груди, и уперся взглядом в макушку Девочки, в ровный пробор и аккуратно причесанные волосы.
Девочка вздрогнула слегка. Она почувствовала взгляд мальчика, словно кубик льда приложили к темени и лед этот начал таять и стекать по шее и ушам, забираясь под одежду.
Крайне неприятное ощущение.
Девочка пошатнулась, чуть не упала с этой гребаной табуретки, взмахнула руками, как птица, зазвездив мальчику звонко по лицу, но смогла устоять. Она развернулась, наступила ему на ногу, сложила руки на груди и снова вздернула подбородок. Он был высок, но Девочку это мало волновало. Ее волновало то, что он влез на ее деревянный помост.
А мальчик улыбнулся широко и даже постарался сделать вид, что искренне.
– Ну ты и страшила, лапа, – хохотнул он.
Девочка медленно растянула обожженные губы, обнажая черные потрескавшиеся зубы в подобие оскала, и, не торопясь, с чувством, с наслаждением подняла средний палец, после чего выгнула слегка игриво бровь и едва заметно кивнула: “Знаешь направление?”
Мальчик пальцами крепко держал Девочку за ткань платья. Они оба знали, что она все еще не упала только благодаря этому, но оба делали вид, что это не так. Ткань трещала.
Мальчик спрыгнул с табуреточки, протянул ладонь Девочке, снова заглянул ей за плечо и озадаченно покачал головой. Девочка приняла ладонь и сделала грациозный шаг вниз.
Мальчик большим пальцем погладил руку Девочки, поджал губы, стянул с себя черные перчатки и вручил их Девочке с белым лицом.
– Пойдем. У меня там еще носки есть.
Девочка пошевелила голыми пальцами ног и последовала за Охотником.
Му.
16. Глубина
Девочка с белым лицом остервенело толкала Охотника в грудь. Она делала неприличные жесты и яростно корчила лицо, от чего грим трескался и осыпался. Она раз за разом топала маленькой ножкой по земле, поднимая едва заметные в опускающихся сумерках облачка желтоватой пыли.
Охотник стоял, крепко сомкнув веки и запрокинув лицо к темнеющему небу. Он знал, что там уже появляются звезды, но если бы он открыл глаза, чтобы полюбоваться, то он проиграл бы… потому что тогда это значило бы, что он слышал, что ему высказывает Девочка.
Парень с душой змеи равнодушно наблюдал за этой молчаливой сценой краем глаза, не переставая разводить огонь. Щенок со сломанным хвостом возился у его ног.
Осознав, что не может донести свою ярость до Охотника в полной мере, Девочка с белым лицом развернулась на пятках, промаршировала к костру и со всей силы пнула Парня по голени, а потом заскакала на одной ноге, прижав к себе вторую, потому что обувь в которой Девочка ходила по раскаленным дорогам скорее напоминала чешки, чем что-то хоть близко похожее на тяжелые ботинки Парня или охотника.
Парень вздохнул только тяжело, взял Щенка на руки, сел поудобнее и скрестил ноги.
– Ты грязное эгоистичное животное не способное на эмпатию будь проклят ты и твой род мы все сдохнем по пути в твой гребаный город а тебе и дела не будет чурбан ты неотесанный да как смеешь ты мать твою говорить о безопасности и ответственности, – забубнил Парень без единой интонации в голосе, переводя судорожные жесты Девочки, – нецензурная брань нецензурная брань нецензурная брань… – Парень перевел укоризненный взгляд на Девочку. Щенок довольно хрюкнул.
– Переведи, а?
– И вообще с чего ты взял что можешь решать за нас да хотя бы за меня подавись ты своей благодатью ты хоть представляешь через что нам приходится проходить какие испытание ты чудовище обрушиваешь на наши головы тварь неблагодарная да если бы не я если бы не он от тебя остались бы только кучка зловонных кишок и это все что в тебе ценного есть хоть Щенок поел бы пару дней дерьма ты мешок.
– Да пошла ты! – не выдержал Охотник. – Думаешь, ты особенная? Нет! Идущих Сестер как свиней нерезаных! – он приподнял пальцем кончик носа, неосознанно скатываясь в привычную уютную смесь слов и жестов. – Вали, раз невмоготу. Вон на горизонте дерево, кору на завтрак пожуешь! – Охотник изобразил как грызет бобр. Бобры вымерли давно, но он видел их на картинках в книжках и сейчас отчего-то вспомнил. – Да я через неделю уже буду в Ордене Видящих и мне дадут нормальную, слышишь? Нор! Маль! Ну! Ю! Сестру! Которая не будет причитать и пытаться спасти каждого, мать его, демона! Вместо того, чтобы уничтожать их! Зачищать этот мир!!!
Охотник сорвался на крик. Девочка с белым лицом наблюдала за ним остекленевшим черными глазами, как он сжал кулаки, как он сделал к ней шаг, склонив голову, чтобы смотреть ей в глаза, как с его губ брызжет, слегка пенясь, слюна. Девочка скривила губы вниз и в привычном жесте оттопырила палец. Охотник схватил его и слегка выгнул – не до боли, но давая понять. Девочка ударила его по лицу, недолго думая, развернулась, вмазав по щеке еще и тяжелыми косами и, топая по пыли, растворилась в темноте, оставив после себя только едва различимый силуэт белого платья.
Девочка с белым лицом кипела. В тот день Охотник трижды принудил ее уснуть. Трижды она сгорала заживо в божественном пламени. Трижды раздирали ее на части оголодавшие демоны. А Охотник говорил только, что это для их же безопасности. Говорил, что так они познают покой.
Девочка скинула со своих уставших плечей тонкую белую ткань и подошла к укрытому за огромным валуном – когда-то это была машина, подметила Девочка – горячему источнику. Она закусила губу, когда пальцы ее ног лизнул кипяток и медленно вошла в воду. Все ранки, все волдыри, царапинки, ушибы, синяки взвыли сперва болью, но постепенно Девочка расслабилась и откинула голову на выступающий берег источника.
Медленными ленивыми движениями Девочка распускала косы, ее пальцы путались в мокрых волосах, расплывающихся темным облаком в черной воде. Где-то в поле стрекотал сверчок, за валуном трещал костер, у которого тихо переговаривались Охотник с Парнем, а Щенок неприлично и громко ржал.
Над головой мерцали звезды.
Подмигивали.
Мигали.
Девочка моргнула звездам в ответ. Раз. Другой. Третий… и на четвертый не смогла открыть глаз. Девочка с белым лицом задремала, разморенная теплой водой. Она дышала глубоко, размеренно… тихо…
И так же тихо, не издав ни звука, ни всплеска, она ушла под воду, утягиваемая демоном за лодыжку вглубь и глубже, и еще чуть-чуть ниже.
Девочка понимала, что происходит, но не могла проснуться. У сна существует цикл, и он непрерывен, и пока ангелы не сойдут в своей разрушительной благодати, она будет спать, даже если демон в этот момент будет обгладывает ее тонкие кости.
Рука крепко ухватила Девочку за расплывшиеся словно водоросли волосы, и потянула наверх.
– Обращайся! – услышала она сквозь толщину воды.
Вторая рука ухватила ее за тонкое горло в то время как рука, запутавшаяся в волосах уже нашла в воде ее запястье и, дергая нещадно, причиняя боль, вырывая волосы, ее прекрасные волосы, тянулась к пальцам Девочки.
Вода стала жечь. Вода стала на вкус алой. Вода стала по цвету ночью.
Девочка распахнула глаза и как всегда, пробуждаясь, сделала глубокий вдох, наполняя легкие ядовитой горячей водой. Она забилась, судорожно барахтаясь. Девочка отбивалась от тлеющего демона внизу, от крепко держащих ее рук наверху, от змеиного хвоста, оплетающего ее поперек живота. Девочка очень хотела жить, но шансов оставалось крайне мало.
Девочка с белым лицом подняла глаза предположительно вверх, предположительно к поверхности и едва заметно махнула пальцами свое “прощай”.
Охотник по пояс окунулся в ядовитую, разъедающую кожу воду, подхватил Девочку подмышки и одним рывком вытянул ее из источника, превратившегося в вязкое болото.
– Дыши! – приказал он, но без зрительного контакта его Слова оставались просто словами. – Дыши! – рявкнул он, перекинул тело Девочки животом через свое колено и с силой ударил ладонью между выпирающих как крылья лопаток.
Раз. Другой. Третий.
Да он сломает мне позвоночник.
Черный зев Девочки открылся, и из нее изверглось море. Она кашляла бесшумно, содрогалась всем телом, пыталась скрутиться и снова закрыть глаза, но боялась.
Из бурлящей черной массы выбралось ее вымазанное в чужой крови Чудовище, медленно сбрасывая шкуру и снова приобретая человеческое обличье. Путаясь в огромном несуразном нечто, что Охотник называл одеялом, но все равно таща это в пасти, к ним бежал Щенок.
Охотник подтянул Девочку к себе на грудь, запутал пальцы в ее волосах и снова запрокинул голову к небу, едва заметно раскачиваясь из стороны в сторону.
А Девочка наблюдала, как его серый холодный, равнодушный, такой ужасный взгляд своим светом освещает небо.
17. Чай
– Смотри, что нам дали, – Охотник растянул губы в ленивой улыбке и бросил на колени отогревающейся у огня Девочки с белым лицом холщовый мешочек.
Парень с душой змеи повел острым носом, чертыхнулся и метнулся к девочке, шваркнув животом по земле. Его некогда белая рубашка задралась, камни вспороли мягкую чешую и черные капли крови окрасили сухую землю мазками импрессионизма. Парень не обратил внимания. Он тянулся к мешочку, просунув руку в огонь и хватая пальцами воздух.
Щенок со сломанным хвостом сперва со скучающим видом наблюдал за этой сценой, оглянулся на Охотника, достающего из своей заплечной сумки небольшую бутылку с молоком, два яйца и что-то на мясо похожее, но не пахнущее. Сегодня у них будет ужин. Потом снова посмотрел на удивленно замеревшую Девочку с белым лицом. Она смотрела широко распахнутыми черными глазами на распластавшегося по земле Парня, и руки Девочки замерли над мешочком.
Охотник что-то насвистывал себе под нос, он доставал котелок.
Щенок встал и потрусил, виляя пухлой пушистой задницей. Проходя мимо Девочки, он вдруг резко метнулся, схватил мешочек и припустился на толстых щенячьих лапах. Его вислые уши хлопали по морде, он заплетался и путался в шагах, он прилагал неимоверные усилия, но Девочка все с тем же удивленным выражением на потрескавшемся лице, потянулась слегка и легко прихватила Щенка за шкирку.
– Щука! – вознегодовал Щенок, не выпуская из маленьких молочных зубов мешочек.
Девочка с белым лицом склонила укоризненно голову набок, погрозила Щенку пальцем, обтянутым тонкой кожаной перчаткой, и подставила под морду раскрытую ладонь.
Щенок продолжал ругаться матом, барахтать лапами по воздуху и поджимать хвост, прикрывая голое брюшко и все, что там находилось, но выплюнул свою добычу. Девочка опустила его и мимоходом погладила между ушей.
– Да что там? – рявкнул Щенок.
Девочка только пожала плечами, но встала, обошла костер по дуге и протянула мешочек Парню с душой змеи.
Охотник вернулся от колодца. В ведре плескалась вода.
Парень встал, отряхнулся, смущенно потупил взгляд. Он взял мешочек, коснулся под внимательным серым взглядом своими пальцами руки Девочки и быстро убрал его в карман штанов.
Девочка с белым лицом нарисовала на лбу знак вопроса. Парень молча покачала головой и провел большим пальцем по лбу Девочки, стирая рисунок.
Девочка снова пожала плечами и подошла к Охотнику, стоявшему слишком близко к открытому огню. Девочка мерзла нещадно, но так и не смогла заставить себя приблизиться, поэтому она вытянула свою длинную худощавую ногу и пальцами слегка коснулась икры Охотника. Но Охотник, конечно, не почувствовал. Девочка вздохнула, закатила глаза к темному небу и пнула Охотника под колено.
Охотник споткнулся и чуть не упал, расплескав воду.
– Эй! – обернулся он. – И так полведра всего!
Девочка снова нарисовала знак вопроса на лбу.
– Что? – не поняла Охотник. – Что ты спрашиваешь? – он поставил котелок с водой на огонь и отошел, приблизившись к Девочке. Охотник скользнул взглядом по ее ладоням, по голым ногам, по смазанному на лбу гриме, вздохнул, достал свое вязание и накинул Девочке на плечи. – За нитки не дергай, распустишь. – буркнул он и развернулся к огню, доставая нож и собираясь что-то готовить. – А где чай? – бросил Охотник через плечо.
Губы Девочки дрогнули.
– Не-е-е-ет… – простонал Парень с душой змеи и прикрыл лицо руками.
Зрачки Девочки расширились.
– Ого-го! – хохотнул Щенок со сломанным хвостом и вывалил язык из пасти.
Пальцы Девочки мелко задрожали.
– Что? – снова удивился Охотник и протянул руку к Парню.
С губ Девочки сорвался томный вздох.
Девочка с белым лицом с тихим треском растянула губы в настоящей, ненарисованной улыбке, сделала вальяжный шаг к Охотнику, положила ему ладони на плечо и опустила свою головку с аккуратными туго заплетенными косами. Она кокетливо заглянула Охотнику в глаза и просительно подняла брови.
– Я-я-я… чего-то не знаю, да? – Охотник открыл мешочек, взял крупную щепотку черных высушенных листьев и высыпал их в бурлящую воду, ощутив горячее дыхание Девочки на своей шее.
Охотник поежился и провел плечом по коже, прогоняя неприятное ощущение.
Девочка коснулась его подбородка тонким пальцем и опустила его лицо так, чтобы он смотрел ей в глаза. В ее черные, остекленевшие глаза. Охотник подчинился, нахмурившись, его серое сияние тонуло в выжженой бездне глаз Девочки.
Девочка с белым лицом медленно моргнула.
– Ну что за развратная кошка! – воскликнул Охотник, поворачиваясь к Парню. Парень только качал головой, все так же не поднимая глаз из-за ладоней.
Охотник хотел было что-то добавить и открыл рот, но успел только заметить, как ладонь Девочки, до того мирно покоившаяся на его груди, метнулась черной стрелой и выхватила из его рук мешочек.
Девочка с белым лицом быстро повернулась к ним спиной, ссутулилась, прикрывая свою добычу, и быстро отошла подальше от огня и света. Она судорожными дрожащими движениями запихивала в рот сухие горькие листья. За щеки. Под язык. Глаза слезились. Она пыхтела носом и вытирала рукавом пузырящиеся сопли.
Девочка с белым лицом не могла остановиться.
Она опустила руки, из пальцев выпал пустой холщовый мешочек. Раздутые щеки пошли мелкими трещинками.
Девочка с белым лицом блаженно закатила глаза к небу и медленно, слегка раскачиваясь, опустилась на колени, потом привалилась плечом к дереву.
Она не заметила, как, освещая взглядом лесную тропу, к ней подошел Охотник и накинул на нее этот вязаный кошмар. Как охотник поднял горящие поленья и перенес костер чуть-чуть ближе. Как Щенок нес в зубах ковшик с ароматным темным терпким чаем. Нет.
Девочка с белым лицом жевала горькие листья и беззвучно постанывала от мысли, что сегодня она не будет спать.