Юля Клён
Путь
27. Грим
Охотникам платили, конечно, платили, как-то же надо было содержать и Орден, и Жилище, просто чаще всего это были не деньги, а продукты, вода, одежда, лекарства. Смертные грешники просто не успели заново придумать ценность золота и оттого торговали тем, что могло действительно гарантировать жизнь.
Охотник вошел в Поселение, гордо подняв голову. Это было хорошее Поселение, обработанное и зачищенное. Охотники периодически забредали в него, проверяли на наличие демонов… чужих, не своих демонов, поправил себя Охотник, и проводили ночь-другую под крышей с сытным ужином, пополняя запасы на переход через пустыню, на границе которой и расположилось Поселение.
Обычно никакой угрозы, кроме тщедушных изголодавшихся и уже умирающих демонов, которых можно было раздавить каблуком сапога, здесь ничего не водилось, потому что…
Охотник прошел на несколько шагов вперед и оглянулся. Парень с душой змеи замер у границы Поселения и осматривал невидимую преграду, не пропускающую его вслед за Охотником. На его спине, обхватив ногами жилистую талию, сидела Девочка, ее стопы были обмотаны пропитанными мазью кусками не очень чистой и дурно пахнущей ткани. Она уткнула лоб в плечо Парня и делала вид, что спит, но Охотник заметил, как она водит пальцами по сухой чешуе на ключице демона.
Да. Это Поселение было так жизненно необходимо охотникам, что сюда регулярно выезжали Сестры и освящали саму землю: все те тонны песка, каждый дом, каждый лоб, каждую грешную душу. О, этот город был грешен. И безнаказан.
Хитро улыбнувшись, Охотник протянул руки к Парню в приглашающем жесте – отдай, мол, ее мне. Парень с душой змеи крепче сжал пальцы на тощих коленях Девочки, которые поддерживал, чтобы ее израненные ноги не бились об его тело, оставляя кровавые мазки. Он отрицательно мотнул головой.
– Слушай сюда, смертный, – прорычал Парень.
– Нет, это ты послушай, СМЕРТНЫЙ, – произнес Охотник, использовав Слово. Парня словно по лицу ударили, он поморщился. – Мы с Девочкой идем в Поселение, на рынке берем ей новое платье, а тебе рубашку. Ночуем. Моемся. Утром выходим. Понял?
Парень с душой змеи ударил кулаком по барьеру, и его окрасила вспышка черной демонской крови. Девочка вздрогнула, протянула руку, обхватила оголившиеся смертные, такие хрупкие кости и покачала головой.
Она слезла, слегка поморщившись, и подошла к Охотнику, гордо вскинув подбородок. Тот опустил голову и заглянул Девочке в глаза. Его серый взгляд, может, и потеплел бы, но нет, только холодное мерцание битого стекла скользнуло по изуродованному лицу Девочки.
Охотник постучал себя по плечу и вопросительно приподнял брови.
Девочка слегка надула губы и отвернула лицо в сторону.
Охотник пожал плечами и медленно, очень медленно пошел вперед. Он оглянулся на развилке и открытой ладонью повел между двумя дорогами.
Девочка нарисовала вопросительный знак в воздухе.
Охотник показал на правую дорогу и поднес ладонь ко рту, а потом к животу. Показал на левую и сложил ладони у щеки, после чего слегка наклонил голову и прикрыл глаза.
Девочка уверена ткнула пальчиком вправо.
Охотник поджал губы и носом показал на кровавую дорожку следов за спиной Девочки.
Девочка уперла кулаки в бока и топнула ножкой.
Охотник проследил взглядом за брызгами алой крови, что, смешавшись с желтым песком, стали грязью, и повернулся налево, но краем глаза успел заметить, что Девочка, закусив губу и нещадно хромая, отправилась в другую сторону.
– Дура, Господь Всемогущий, ну что за дура, – проворчал Охотник почти тихо, так, чтобы Девочка его точно услышала, нагнал ее в два шага, прихватил за ворот платья и тряхнул как нашкодившего котенка. Ткань затрещала под пальцами, но Охотник перехватил Девочку поперек живота, словно тюк заснул себе подмышку, и понес к постоялому двору.
Охотник скинул Девочку на большую кровать. Она взвилась тут же, подскочила на выбеленных льняных простынях, но Охотник ткнул ее пальцем в плоскую грудную клетку, и она плюхнулась обратно.
С лица Охотника сползла улыбка. Он поджал губы в суровую линию, кончики опустились, брови нахмурились. Охотник еще раз ткнул пальцем в девочку, потом в кровать и внимательно, очень внимательно заглянул Девочке в глаза.
Девочка нехотя кивнула.
Охотник наблюдал за Девочкой краем глаза, пока стягивал с кровати одну из подушек и бросал ее перед дверью, пока копался в шкафу в поисках пледа или одеяла. Девочка сняла с кровати простыню и, надкусив, порвала ее, после чего завесила стоячее зеркало, зеркало над умывальником. Она уже подошла к шкафу, но Охотник поймал ее за запястье и в вопросе дернул подбородком.
Деовчка опустила свои черные глаза, помялась немного, но потом ладонью провела по своему лицу ото лба к подбородку. Охотник проследил взглядом за этим скованным движением и, кивнув, вышел из комнаты.
С рынка он вернулся, когда солнце, лизнув Девочку по щеке, скромно ушло за горизонт. Охотник ворвался ураганом шума и свертков, мурлыча какую-то песню и неприлично румяный.
Девочка вопросительно вздернула брови.
– Ой, лапа, – Охотник хохотнул, сложил свертки на кровать и оглянулся, – ты ела?
Девочка нахмурилась слегка. С тех пор, как они начали говорить, они говорили… ну… по ее правилам. Охотник часто ошибался или не понимал, но Парень с душой змеи всегда переводил – не всегда правильно, но суть они все усваивали.
Медленно девочка ткнула пальцем на стол. Там стояли исходящие паром горшочки. Пахло божественно, но мясом, и Девочка старательно не смотрела туда.
Охотник открыл все крышечки и отдал один из них Девочке. На нее пыхнула жаром вареная картошка с жареным лучком и горохом. Девочка облизала губы и аккуратно повела носом.
– Растительное, – с полным ртом сообщил Охотник и улыбнулся слегка, увидев, как Девочка принялась за еду. – Я выходил к Парню, – начал рассказывать Охотник. – Сидит, куксится, весь ядом изошелся. Представляешь, говорит, к нему детишки выбегали…
Девочка в ужасе округлила глаза. Она слушала, медленно жуя, про то, как Парень разбил лоб, пытаясь прорваться в Поселение, как он изошелся ядом, как он на первый взгляд сдался, а потом оказалось, что он пытался подкопать границу…
Охотник хохотал и утирал веселые слезы, а потом подскочил, зарылся в бумажные пакеты, продолжая болтать и сиять глазами. Он достал пять мотков шерсти и заставил Девочку потрогать их.
– Ты представляешь, какое из них получится одеяло?!
Девочка только хмыкнула себе под нос и покачала головой.
Охотник достал стопку из пяти льняных рубашек.
– Ты только Парню не говори, я ему пока одну отдал, он и ту успел ядом прожечь у горла.
Девочка охотно закивала.
Охотник достал тонкие кожаные туфельки, нет, чешки, нет, тончайшие носочки, присел на колено, коснулся ладонью стопы Девочки, потом подошвы кожаной обуви, кивнул.
– Когда пятки заживут, сможешь ходить по горячей дороге.
Девочка прижала обувь к груди и опустила в благодарности глаза.
Охотник проходя мимо, коснулся ее косы кончиками пальцев и открыл последний сверток. Поймав волну слегка возбужденного настроения, Девочка заглянула внутрь и подняла на Охотника удивленный взгляд. Охотник подмигнул только, но улыбка на его лице стала слегка соленой.
Он достал из заплечного мешка маленькую жестяную баночку, прихватил сверток и сел за стол. Похлопав по колену, он позвал к себе Девочку. Потом еще раз. Потом махнул головой в призывном жесте. Девочка помялась, но все-таки села на край его колена. Охотник вздохнул слегка, не ощутив ее веса.
Молча он открыл баночку, полную топленого жира, а из свертка достал мешочек с мукой и коробочку с крахмалом. Медленно, очень медленно начал Охотник смешивать в крышечке от банки муку с крахмалом, потом подхватил ладонь Девочки и окунул ее пальцы в эту смесь, показав круговым движением, чтобы она продолжила мешать. Охотник взял в ладони баночку с жиром и стал катать в ладонях, нагревая. Медленно, очень медленно, щепотку за щепоткой добавлял он белую смесь в теплый жир, а Девочка кончиком одного пальца все мешала и мешала, делая круг за кругом, цикл за циклом. Сперва появлялись белые разводы, словно линии в течении, словно облака, бегущие по небу. Постепенно смесь становилась все более белоснежной, и Девочка ахнула беззвучно, увидев перед собой летом мазь, похожую на снег.
– Буп, – тихо, очень тихо сказал Охотник, зачерпнув пальцем мазь и коснувшись им кончика носа Девочки.
Девочка только захлопала своими черными глазами. Ее черные губы дрогнули. Все лицо в бугристых шрамах исказилось как-то несуразно. Блестящая сожженная кожа натянулась. Губы перекосило.
За спиной у Охотника с зеркала упала простыня, и Девочка увидела свое отражение с белым мазком.
Она улыбалась.
28. Мигрень
Путь каждого охотника шел в Город. И обратно. И в Город. И обратно. Но это если повезет. Дело в том, что ни один охотник не помнил, где этот Город находился.
Но Охотник был намерен дойти до Города, несмотря на постоянное нытье Девочки с белым лицом. О, эта молчаливая дрянь умела действовать на нервы одним своим присутствием, если того желала.
Девочка с белым лицом, словно почувствовав мысли Охотника, перестала жевать свою тушеную капусту и подняла глаза от тарелки. Она внимательно посмотрела сперва на Охотника, потом перевела взгляд на Парня с душой змеи – тот только плечами пожал.
Но Охотник был намерен дойти до Города, несмотря на все злобные козни, подбрасываемые ему на пути этим демоном, выродком пустоши, воплощением кары Господней. Нет, Охотник дойдет до Города.
Парень с душой змеи напрягся. Он выпрямился и напружинился, словно готовясь к атаке. Но Девочка с белым лицом бодрствовала, и видимой угрозы не наблюдалось. Щенок навострил уши.
Охотник знал свою цель. Он шел к ней не первый год и был готов идти до тех пор, пока не найдет Город. Так гласил Статут, и Охотник верно следовал ему. Он зачищал дома и поселения. Он не бросал никого в беде. Он направлял спасенных пацанов в Жилище. Он кормил и защищал Сестру.
Но, если не кривить душой, Охотник видел, что тоже начал гнить душой. Когда все спали, он опускал взгляд на кончики своих пальцев и видел следы разложения. И когда его плоть начнет испускать сладковатый гнилостный дух, за ним придет демон, с которым он, Охотник, не сможет справиться. Нет. Он не помнил, когда и как согрешил, но значило это только одно – он скоро умрет.
Парень с душой змеи покосился на Девочку и коснулся пальцем виска.
Охотник не знал, всегда ли так происходит и со всеми ли, да и не хотел это знать. Его мало что беспокоило в этой жизни, кроме сиюминутного выживания и вечного поиска овощей. Господь Всемогущий! Чем же овощи согрешили?! За что, Господь, за что твои ангелы выжгли все съестные растения?! Почему гребаную крысу найти и зажарить легче, чем какой-то клубень, чтобы она дух свой не испустила на следующем же повороте, Господиии…
Девочка с белым лицом подавилась и с ужасом уставилась в свою тарелку, которую только что с аппетитом опустошила. Парень махнул ей рукой, мол, не думай об этом. Не каждый день едим.
Он перевел взгляд на Девочку с белым лицом и вздохнул тихо-тихо, покачал головой, поджал губы. Охотник так часто смотрел на нее, что мог заметить каждое изменение, каждую новую трещинку на гриме, каждый выбившийся волосок из косы. Он видел, когда ей нужен был сон или еда, но иногда просто не мог остановиться.
Парень с душой змеи медленно и тихо оказался рядом с Девочкой. Она все еще грустно крутила жестяную тарелку в руках и покачивала головой в раздумьях. Парень забрал у нее тарелку, укутал в какую-то свою теплую кофту и жестом показал отойти от костра в тень.
Охотник мало чего боялся, но сама мысль, что он сгниет изнутри, не дойдя до Города, вызывала в нем какой-то глубинный трепет. И этот трепет, это едва заметное, довольно нежное чувство заставляло его вновь и вновь отводить взгляд, сжимать зубы и шаг за шагом и днем, и ночью, и в снег, и в жаркое солнце продолжать идти.
Потому что Город – это дом. Город – это покой. Город – это безопасность.
Им говорили, кажется, когда-то, что в Городе охотники отдают души убитых демонов обратно. Им рассказывали, что в Городе к ним спустится ангел, что коснется он устами своими их лба и благословит их на забвение.
Охотники, конечно, и так ничего не помнили, но одно дело прикладывать для этого усилие, а другое – полное обнуление. Чистый лист. Пустота. Мечта.
Девочка с белым лицом встала беззвучно и, не разворачиваясь, шаг за шагом начала погружаться в темноту. Она прижала к слегка подрагивающим губам пальцы, обтянутые тонкими кожаными перчатками. Не было слышно ее дыхания. Не было слышно ее шагов. Не было слышно ее сердцебиения, когда даже белый контур ее лица исчез в ночной мгле. Только отражение костра осталось в черных глазах.
Только…
Только что скажут ангелы, если Охотник приведет в Город демона.
Двух демонов.
Парень с душой змеи потянул Щенка за хвост. Тот рыкнул слегка, но не оторвался от поедания свежезажаренной лично им пойманной крысы. Парень шлепнул Щенка по заднице ладонью.
– Ну чего, блин? – огрызнулся Щенок.
Парень махнул головой в сторону тьмы.
– Ай, иди ты! – ответил Щенок.
И если с Парнем с душой змеи у них была заключена сделка, да в конце концов он был заперт в смертной форме – хоть жги его заживо, хоть вскрывай его ядовитое брюхо, всяко подохнет, зверюга, то Щенок… Щенок со сломанным хвостом был фактором непредсказуемым, хитрым и изменчивым. Охотник может и придушил бы его во сне, но тварь честно несла ночные вахты и отсыпалась потом то на руках Девочки, то за пазухой у Парня. Да и чего уж там, забавным был, зараза…
Охотник покачал головой.
Парень колебался. Он стоял на границе света, отбрасываемого костром, и смотрел то на укрытую в безопасности Девочку с белым лицом, то на жрущего свою добычу Щенка, но выбор был очевидным, конечно, очевидным, и Парень с душой змеи шагнул во тьму, став невидимым щитом перед Девочкой. Щенок скосил глаза на него и хмыкнул слегка, с хрустом разгрызая кости.
Охотник не мог. Он не мог, не мог, не мог привести демонов в Город. Господь свидетель он готов был сгнить заживо, подставить свою шею под карающую длань ангела или топор другого охотника. Он был готов сдохнуть, защищая и Парня, и Щенка, пряча их, удлиняя себе и Девочке путь, делая невнятные петли, обходя фанатичные Поселения, где иногда оседали ленивые зажравшиеся Охотники и делали вид, что они глас Господень и им все можно, но он не мог привести их в Город. Он не мог предать Статут. Он не мог предать себя. Он не мог предать ту землю.
Он даже не был уверен, что земля пустит его самого с запятнанной жалкой душонкой…
Господь… как же от всего этого болела его голова.
– Мужик, ты все это вслух говоришь, – озадаченно почухивая ухо, сообщил Щенок.
Ну ничего. Охотник это забудет. Обязательно к рассвету забудет.
– А мы – нет, – буркнул Щенок и вернулся к недоеденной крысе.
29. Не сон
Охотник никогда не спал.
Он не спал ночью, потому что следил, чтобы к их костру не приблизились воплощенные в плоть демоны. Он не спал днем, потому что должен был вести свой отряд вперед.
Охотник никогда не спал.
Охотник был как стекло. Разбитое, раскрошенное стекло.
Он сидел, безвольно опустив подбородок на грудь и наблюдая из-под прикрытых век, как к нему приближается тень Парня с душой змеи. Тень лизнула носки ботинок Охотника и остановилась. Демон присел на корточки, широко разведя колени и касаясь длинными пальцами песка. Охотник перевел на него взгляд, не меняя положения.
Встретились два взгляда, кристально алый Парня и кровавый от лопнувших из-за бессонницы капилляров Охотника. Демон брезгливо повел плечами.
– Ты знаешь, как жутко выглядишь? – как бы между прочим спросил Парень.
– Ты себя в зеркале видел? – усмехнулся Охотник.
– Я хорош, – Парень развел руками, как бы давая понять, что возражений не приемлет, да и вообще посмотри на этого красавца.
– В этой форме, – легко согласился Охотник и медленно встал. Дремавший на его груди Щенок со сломанным хвостом недовольно заворчал. – Чего тебе, тварь?
– Мне б пожрать, – угрюмо сказал Парень с душой змеи и быстро бросил взгляд через плечо на Девочку с белым лицом.
– На, – Охотник за шкирку поднял Щенка и бросил того в руки Парня, – Бон Апети, или как там это…
Охотник вжал основания ладоней себе в глаза и с силой потер. Боль. Боль всегда бодрила и ощущение, будто в глаза насыпали песок, смешанный с солью, не было исключением.
Охотник сжал зубы.
Он вздрогнул, когда его руки коснулись прохладные пальцы Девочки с белым лицом. Охотник нацепил улыбку, прежде чем отвести свои ладони от лица, и взглянул на Девочку сверху вниз.
Девочка нахмурилась, рассматривая его слегка серое лицо, тусклые волосы и сияющие серые глаза на фоне алого белка. Она покачала головой и протянула Охотнику флягу с водой. Он опустил ей на макушку ладонь и слегка провел большим пальцем по белому лбу, где от морщинок уже начали разбегаться мелкие трещинки.
– Спасибо, лапа, но я не хочу пить, – слегка склонив голову набок, ответил Охотник.
Девочка закатила черные глаза, встала на носочки и вмазала Охотнику подзатыльник. Охотник только поморщился. Боль. Боль – это хорошо. Но Девочка с белым лицом оскалила в ярости черные зубы, схватила Охотника за волосы и с силой дернула вниз, на уровень своего лица, еще ниже, уложила его голову себе на колени. Охотник тут же попытался встать, но понял, что если дернется чуть-чуть сильнее, то останется с явно видимой и кровоточащей под разъяренным солнцем проплешиной.
Охотник обеими руками взялся за тонкое запястье, медленно, по-паучьи, пошел пальцами вниз, сплел свои с пальцами Девочки и медленно, вроде как незаметно, начал разжимать ее хватку на своих волосах. Он отковыривал с боем один пальчик, второй, тут же в его волосы снова впивался первый…
Девочка с белым лицом шлепнула негодующе Охотника по щеке, и, когда тот перевел на нее менее негодующий взгляд, полный кровавых слез, она поджала губы, свела к переносице брови и указательным пальцем ткнула в лицо Охотника.
Охотник чуть не задохнулся от возмущения. Да как она… эта мелкая… смеет его передразнивать!
Но Девочка, недолго думая, снова шлепнула его по щеке и повторила жест.
Медленно, очень медленно Охотник разжал свои руки и положил раскрытыми ладонями к солнцу с обеих сторон от своей головы.
Он смотрел на раскаленное солнце. Он наблюдал за одним-единственным облаком на белом небе. Он проследил за низким полетом небольшой стаи птиц и приблизительно просчитал в уме, где они приземлятся. Он морщился, когда его глаз касалась легкая тень от слабо колышащегося платья Девочкис белым лицом.
Девочка высоко задрала руку над головой и помахала. Парень никак не отреагировал. Девочка хотела было привстать, но голова Охотника напомнила о себе, и Девочка озадаченно надула губы.
– Кинь в него камнем, – услужливо предложил Охотник с веселой улыбкой на губах. Его руки все так же покоились на земле.
Девочка удивленно подняла брови, задумчиво кивнула, потянулась за камнем и…
Охотник поморщился от услышанного звука, накрыл лицо руками, чтобы спрятать выражение то ли сочувствия, то ли радости, и плечи его задрожали в порыве сдерживаемого смеха.
Он снова открыл глаза, когда почувствовал вес у себя на груди – это Парень с душой змеи положил на него Щенка. Охотник прижал к груди подбородок, его горло сморщилось, начало издавать глухие хрипящие звуки. Щенок деловито прошел по груди и ткнул мордой в слегка скошенные к носу глаза Охотника. Его черный мягкий влажный нос, свисшие слюнявые губы, слегка голубоватые глаза – все это уставилось в едва заметно скошенный озадаченный взгляд Охотника.
– Тихо тут! – басом быканул Щенок, рыкнул для вида, потоптался, устроился на груди Охотника и… замурчал.
– Э-э-э… – Охотник еще сильнее скосил глаза, Парень слегка выругался, увидев вытаращенные равномерно алые белки глаз. – Щенок, ты…
– Я сказал, заткнись, – оскалил молочные клыки Щенок со сломанным хвостом и продолжил начатое, опустив мягкое горло охотнику на лицо.
Не то чтобы Охотник испугался, нет, он не зря держал этих демонов в смертной форме и, пожелай он свернуть сейчас Щенку голову голыми руками, ни Девочка со своей мертвой хваткой на его волосах, ни Парень, зачем-то севший ему на ноги и прижавший его руки к земле покрепче, не успеют даже…
Девочка с белым лицом плеснула Охотнику водой из фляги прямо в глаза. Охотник дернулся было, но на его ногах сидел демон, Охотник дернулся было, но на груди у него сидел демон, Охотник дернулся было, но Девочка прижала ладонь к его лбу, вдавливая в колени, и продолжила лить воду в его горящие алые глаза.
Охотник рычал. Охотник извивался. Охотник плевался ядом и бранными словами. Охотник сдался и ждал смерти. Ведь это так романтично – захлебнуться посреди белоснежной пустыни под раскаленным добела небом, под чуткими очами ангела, следящего за ними.
Охотник закрыл глаза.
Девочка с белым лицом поглаживала его одной ладонью по быстро высыхающим волосам, вторую подставила козырьком, создавая тень над воспаленными веками Охотника.
И Охотник смирился. Он лежал с закрытыми глазами, чувствуя, как по его вискам стекает кровь, гной, песок, усталость, раздражение, слезы, память. Он слушал, как тихо ворчит, переваривая сам себя, пустой желудок Девочки с белым лицом, как Парень с душой змеи и Щенок со сломанным хвостом тихо распределяют, кто сегодня ночью следит за костром, а кто за демонами на горизонте.
Охотник лежал, глубоко дышал и щекотал ресницами ладонь Девочки, она делала вид, что не замечает этого.
Об этом никто не знал. Об этом знали все.
Охотник никогда не спал.