Александр Анатольевич Петров
Воспоминания о будущем. Дети
Канализация Лондона, место, овеянное историей и тайной. Каждый день сюда ходят экскурсии. Каждый день в неё скидывают отработанную воду из газ-танков. В ней, вернее в старой её части находятся хранилища воды для пожарных и технических нужд. Новая канализация несёт отходы жизнедеятельности человека и дождевые воды в газ-танки. Ежедневно один из них наполняется, закрывается и запускается на газацию. Первые три дня они ходили по канализации втроём, с гидом-технологом. Она записывала, фотографировала, Юля снимала репортажи. За три дня наснимали на цикл передач. Всю канализацию Лондона обслуживает одна компания, бесплатно, ну, почти. Весь газ идёт на нужды семейного бизнеса. Им снабжается офис компании и ряд соседних зданий – офисно-торговых центров. Мусор вывозит тоже одна компания, не трудно догадаться какая. Он так же перерабатывается в газ, но технический, который идёт как сырьё для химической промышленности. Это четвёртый день работы вместе. Пятый и шестой день в лаборатории. Результаты исследований по газации разного сырья. Все результаты были переданы ей.
Дальше – рождественские праздники, и она смогла слетать домой. Родители были рады и взволнованы. Старшая выбивается «в люди», и знали, что в СЕМЬЕ строгие правила, и произвол патриарха. Новый Год им встретить дома не дали. Сел МИКРОАВТОБУС и Сергей пригласил скататься до ПЛАНТАЦИИ II вместе с родителями. Они познакомились с СЕМЬЁЙ, а она с сестрой больше работали над проектом. Неделя прошла очень продуктивно. На второе Рождество обратно домой, семейная традиция, и Сергей запустил газацию того, что Жанна насобирала с предыдущей газации. После праздников опять в Лондон.
Через неделю она знала о членах СЕМЬИ всё, что ей было надо. Параллельно сняла серию репортажей о газовых заводах компании. Потом семейный Новый Год на ПЛАНТАЦИИ II. Была вся СЕМЬЯ и особо к ней приближенные, в том числе и её редактор. Обсуждали планы её репортажей и её выпускную работу. Там ещё конь не валялся. Но её беспокоило другое – как проникнуть в СЕМЬЮ. Жить около, даже очень близко, не хотелось. Познакомилась с Папой, прибежала на женскую истерику. Лара рыдала на груди мужчины 60-и лет.
Лара, действительно, с того вечера, как узнала, кто унёс, и кого ей поручили, стала часто выпивать. Теперь её прорвало. Она уснула на ЕГО плече. ОН поднял её и отнёс в спальный отдел. Наташа открывала двери. Вскоре ОН вернулся и сел пить чай.
– Познакомишь? – шепнула она Бесс.
– Пошли. Пап, знакомься. Юля.
Она стояла, смущаясь, то краснея, то бледнея. ОН жестом пригласил за стол, налил чай. Поговорили о перспективах её работы и нуждах компании. Она знала, что ОН предпочитает деловой разговор, так что записала в свой блокнот несколько тем репортажей. Но ОН был не вариант, как и Сергей. Были ещё ЕГО дети, и если бы не ЕГО правило: сначала жена, а потом она подберёт любовницу. Отбивать не хотелось. Хотя был один изъян. Им она и воспользовалась.
Лара проснулась посреди ночи. Очень хотелось в туалет. Она бегом кинулась туда, организм уже не хотел ждать. В туалете вспомнила всё, что случилось вечером. ОН прилетел поздно, возил зерно в Колумбию. Она выпила, хорошо выпила, и ОН попался ей. Сначала била ЕМУ в грудь кулачками, потом разревелась и воткнулась ЕМУ в плечо. Потом не помнит. Проснулась в спальне, рядом с НИМ, в халате, не мытая. Из туалета в душ, вышла в полотенце. ОН спал. Постарел, особенно за последние 10 лет. Три за год, а в последнее время пять за год. Много мотается по космосу, омоложение не действует. Девочки работают над этим. Но сегодня ОН её, надо этим воспользоваться. Она села на НЕГО, поскребла пальцами по груди. ОН обхватил её за талию, проснулся.
– Ребёнка хочу. – сказала она и жадно впилась в ЕГО губы, пока ОН не ответил.
ОН обнял её, прижал к себе. Почувствовав ЕГО боеготовность, она поправила, и медленно стала осаживаться. ОН перекинул руки на её бёдра, и сильно и жёстко осадил. Она застонала, выгнувшись дугой. ОН прижал её бёдра к себе.
– У тебя уже есть трое, и скоро будет четвёртый.
– Ещё одного хочу. От тебя. Надоело около семьи жить. Отпусти, я сама.
Вольные Земли изменились. Снова все земли распаханы, крестьяне бегут из окрестных земель к ним, рынки шумны и обильны. На юге идёт война. Местные правители умело сочетают войну и переговоры, но ПОГОНЩИКУ это уже надоедает. Пока ОН занят развитием торговли на Юге, заодно и ведением разведки. На Юг её и отправили. Короткий инструктаж в Храме Дракона, и в Индун. Она приняла дела и начала работать. Вся её работа состояла в проведении указов ПОГОНЩИКА и ЕГО дочери Фаи. Знание Южных языков и традиций сильно ей в этом помогали. Но интенсивность переговоров резко упала. Для правителей Юга нельзя найти большего оскорбления, чем посадить за стол переговоров женщину, существо низкое и недостойное. Им почётнее вести переговоры с лошадью, собакой, или коровой. Этим воспользовалось командование Южной армии Вольных Земель. Нет переговоров – нет перемирия, один из законов Юга, значит, война продолжается. Земли потекли рекой. Деревни, города, степи, пустыни, оазисы, моря, леса. Простым людям всё равно под кем жить, тем более все налоги отменялись на 2 года, проводилось перераспределение земли, воды, копалась новая оросительная система, выделялись ресурсы на поддержку крестьян, ремесленников, торговцев, рыбаков, моряков. Да и после этого налоги небольшие и понятные. Религиозные деятели немного шумели, но это понятно. Их лишили большей части их привилегий. Теперь они такие же люди, как и все, ремесленники духовных дел. Одной из основных её задач были приюты, и она четко, и с большим воодушевлением исполняла её, благо, в зданиях недостатка не было.
За порядком на новоприобретённых землях следили Конные Стрелки, преимущественно из Степняков. Много молодых девушек. У них женщина пользуется равными правами с мужчиной, до брака, потом права разделяются. Она понимала, насколько позорно для воина Юга умереть от руки женщины, и поэтому проблем с поддержанием правопорядка и продвижением реформ не было. Сопротивлялись только священники, и то не сами, подбивая крестьян и горожан к неповиновению и бунту. Но арест наиболее активных из них резко охладил их пыл, а привезённые священники Единого Бога перенаправили их усилия на удержание паствы.
Её сын принял таверну своего отца. Сразу после свадьбы. Его девушка понесла, и они не стали откладывать. Девушка – сирота, и её родственниками выступили Фая с мужем, поэтому все сплетни быстро утихли. А она уже не могла жить там. Ей хотелось поближе к ПОГОНЩИКУ, да и родственники уже откровенно давили на неё и на племянника. Он приехал через месяц, продал им таверну. Но продал хитро, настолько, что это сделает честь любому торговцу Юга, и дорого. В Индуне купил участок с домиком недалеко от станции, отстроил таверну. Она когда-то обучила его языкам Юга, и он легко вошел в круг трактирщиков Индуна. Он впитал в себя качество неприемлемое, просто убийственное для торговца Юга – честность. Но это дало ему возможность постоянно заполнять комнаты в таверне постояльцами – купцами, как из глубины Вольных Земель, так и приезжих с Юга. Он был их переводчиком в торговом квартале, к большому недовольству местных купцов. Их жалобы к Совету или ПОГОНЩИКУ быстро разбивались даже поверхностным расследованием. Зато приезжие купцы платили щедро за постой и помощь в заключении сделок.
Юля сидела с Оксаной у неё в кабинете. Вопрос стоял серьёзный – её выпускная работа. За год она сняла массу репортажей, в редакции не знали, что делать с материалом. Дядю Мишу сменял дядя Корней, и наоборот, а она всё не уставала. Её командировка была необременительна для редакции. Она успевала и в космос, и в Лондон, и в России, и в Колумбии, и везде. Она видела зарождение новой звезды из газопылевого облака в тройной системе звёзд, как «высасывается» атмосфера из планеты-гиганта, проходящей через рукав перебрасываемого между звезд газа. Это был последний акт, и от планеты осталось только каменное ядро. Побывала на двух вновь открытых планетах. На одну проводила партию космобиологов, на вторую сама вылила первую канистру сине-зелёных водорослей. Серию репортажей о добыче руды в космосе зрители считают шедевром журналистики. Они стали основой для круглых столов, и она приняла в них участие. Но всё было не то, не для неё, хотя диплом ей уже выдали. Но в душе было чувство неудовлетворённости. Девочки понимали это и старались помочь, как могли.
Проникнуть в СЕМЬЮ не удалось. Она нашла сынка, залетела, но «напоролась» на «Изумрудку», и потеряла ребёнка. Хотя не только это. Её «полоскало» неделю. «Изумрудку» ей дала Бесс из своих запасов, а когда она выкинула – быстро позвали тётю Аню.
– Такое ощущение, что ты омолаживаешься. Но куда?
Ей действительно было плохо. Рвота, понос, выделения. Когда отпускало – в душ, поесть и спать. Сильно тянуло на мясное. Через неделю всё закончилось, только кожа начала слазить. Настроение было – хуже некуда. Прошла курс восстановления, параллельно снимая репортажи. Теперь сидели и обсуждали будущее.
– Тётя Оксан, а у вас много сирот работает?
– Есть. Но они все уже взрослые, свои семьи. А ты о ком спрашиваешь?
– О таких, как я. Кто по договору.
ОНА подошла к шкафу и достала из неё толстую папку. Положила перед ней. На обложке только цифра. В этот год она заключила договор. Внутри лежали файлы с личными делами. Нашла своё. Всё чётко. Личное дело на фирменном бланке «ПиКа», договор, она подписывала его в 3-х экземплярах, справка о её поступление и переводе на заочный. Справки о сданных сессиях.
– А можно другие посмотреть?
– Для дела, нужно.
Она листала дела. Начала со «своего» детдома. Этот спился, на деле стоит печать «аннулировано». Этот перешел на заочное, затягивает. В деле соответствующие справки, пометки о задержке выплат. Эти выпустились, работают. Эта отчислена за неуспеваемость, но по специальности работает, пометка «заморожено». Эта ушла в декрет с 5-го курса. Декретные.
Она перешла на выпускников других детских домов этого года, потом на другие года. Теперь все дни она проводила с этими документами. И вчетвером планировали цикл передач, но нужно было начало. Наверху, в левом углу, она видела тонкую красную папку, но время заняться ею не было. Подставила стремянку, достала. На обложке мужской рукой выведено «№1», чуть ниже, с принтера, «2025». Открыла. Хелен Стромбир. Всё её обучение: сканы зачётной книжки, сканы диплома, сертификатов об окончании курсов. Она не заметила, как подошла Елена. Очнулась только тогда, когда руки Хелен легли ей на плечи.
– Моё дело? А я думала, оно утеряно.
– Я с него начать хочу.
– Разрешаю. Кого дальше?
– Вот список.
– Отправим компаниям. Пусть их юристы поработают над согласием людей. А вы займитесь сценарием и съёмками.
Пресс-конференция. Сколько ОНА их подготовила и провела. Но сегодня особенный повод, хотя для НЕЁ это рутина. Проверила список издательств и СМИ, ещё раз пробежалась по технике и оборудованию, материалу, поговорила с девочками. Они сильно волнуются, хотя не в первый раз выступают. Но, 3-2-1-мотор. ЕЁ вступительная речь, обозначение проблемы, немного статистики, медицинской статистики, и слово переходит к Ане, как ведущему специалисту-медику их СЕМЬИ. Она подробно осветила проблему увлечения гормонами и её последствия. Одно из них – климакс в раннем возрасте. Но теперь это решаемо. Дальше сухие цифры результатов исследований, разбавленные фото и видеоматериалом. В конце выступления – «сладкое» – 12 счастливых мам и 8 будущих мам. Это те, кому разрешили. Ещё 25 в клинике под наблюдением. Есть и провалы, они изучаются. Дальше вопросы журналистов, общественных организаций. Были откровенно провокационные. Но исследования продолжаются. Есть направления по возрасту пациентов и причинам гормональных сбоев.
Три месяца интервью, поездок по России и Возрождённой Англии. Цикл передач монтировался. Было готово уже больше половины. Немного компьютерной графики – в качестве ведущего взяли ЕГО, в том виде, в котором ОН был на момент КАТОСТРОФЫ. ЕГО-же голос. Затравку Юля скинула сама. Она участвовала в одной из передач, посвященной социальной ответственности большого бизнеса. ЕГО позиция по этому вопросу была ясна и чётко проводилась СЕМЬЁЙ. «Мы не плодим попрошаек, но поможем деятельным». Эта позиция легла в основу законодательства Возрождённой Англии. Всеобщее право на труд, и не важно какой. Рабочий или менеджер, брокер или акционер. Любой труд был почитаем. Социальная политика также была настроена в этом ключе. Три месяца пособия и курсы переподготовки, и новый член общества выпускался для производства или оказание услуг. Даже в тюрьмах работали в обязательном порядке. Поэтому «экономические мигранты», наводнившие континентальную Европу, не спешили на острова.
Вновь критика позиции околосемейных компаний, попытки Лары обосновать позицию, разбивающиеся о непонимание и своеобразную, удобную трактовку гуманизма. Во всеобщем шуме прозвучал четкий, твёрдый, молодой женский голос.
– Компания ведёт социально-ориентированную политику в таких объёмах, которые вам и не снились.
В наступившей тишине все смотрели на неё. Она повторила свои слова и добавила.
– В настоящий момент монтируется цикл передач о социальной политике компании. Я могу показать некоторые моменты прямо сейчас.
К ней подошел сотрудник технической службы, протягивая USB-кабель. Она подключила его к своему ноутбуку и запустила ролик, который монтировала всю передачу.
Пошло вступление: выступление ведущего, полка с делами, та красная папка и дело сироты Хелен Стромбир. Дело, до настоящего дня, где красотка Хелен ведёт работу компании совместно с детьми. Потом опять анимация. Дела вылетали с полки ускоряющимся потоком, и голос за кадром: «За каждым документом судьба человека, лишенного родительской опеки, которому была уготована участь рабочего с самой низкой оплатой его труда, или участь преступника. Но они смогли изменить свою судьбу. Теперь они уважаемые люди, (пошли кадры счастливых семей рабочих и служащих, уважаемых в своих коллективах), имеющие возможность достойно обеспечить свою семью и работать на благо общества в тех отраслях, где им интересно».
Зал молчал, видео закончилось.
– Я бы могла добавить, что за счёт компании было спасено население многих областей Земли. От России до Японии, от анклавов на побережье Северной Америки до фермера в Аргентине или водителя в Австралии. И это тогда, когда ваши организации, имеющие чуть ли не столетние традиции, ни чего не могли сделать. Даже сейчас, пока мы говорим здесь, ОН выгружает зерно в Сирии по безобразно низкой цене.
Она не врала. ШЕДЕВР разгружался в Сирии. На терминал компании, принадлежавшей мужу Аише, девочке, обманувшей смерть. Дальше пошли кадры её спасения, в том числе с камеры «бармалеев», её дело в архиве компании, кадры, как на плац военного училища разгружается ГРУЗОВИК I, кадры её свадьбы, кадры первой поставки. Окончилось кадрами её службы – полковника пресс-службы армии Сирии, её рапорт на поступление в Академию Генерального Штаба и договор между правительствами России и САР.
– Это только предварительный материал. По окончании монтажа всё будет максимально доступно. У вас есть что возразить господа гуманисты?
Возразить было что. Они были больше сутяжниками, чем гуманистами, ловцами дешевого пиара и быстрых лайков. Готовые кадры страдания детей от голода, без датировки. Можно использовать и старые, и очень старые. Жертв войн и конфликтов, так же без датировки и привязки к местности, и прочие уловки для нагнетания «социальной истерии». Разоблачить их легко, но эта работа требует времени. Найдётся тот самый репортаж, как принцесса кормит голодающих в Намибии, или известная кинозвезда раздаёт продовольствие в регионе, пострадавшем от разгула стихии. Эти кадры выдавались за вчерашнюю работу их организаций, «не жалевших сил и средств ради идей гуманизма».
– Вы выступаете как кто? Как жена, или как любовница?
– Я выступаю как журналист, социальная сирота, заключившая договор на обучение с одной из околосемейных компаний. – (Пошли кадры с её делом). – Так что этот вопрос для меня очень близкий. Я не рвусь в СЕМЬЮ всеми возможными методами. Да и жизнь в СЕМЬЕ – это огромная, кропотливая, зачастую невидимая работа. И вознаграждение за неё не деньги, и не слава или признание. Вознаграждением за неё является благосостояние СЕМЬИ. Я видела много девушек, готовых на всё ради того, чтобы попасть в СЕМЬЮ. Они думали, что жизнь в СЕМЬЕ это праздник, швыряние денег направо и налево. Они ошибались.
– Насколько мы знаем, все в СЕМЬЕ повязаны той или иной степенью интимных отношений.
– Вы ошибаетесь. В СЕМЬЕ много людей, связанных функциональными отношениями. Они верны идеалам СЕМЬИ и выполняют свою работу. Руслан – агроном, Макс – начальник безопасности, и по совместительству глава спецслужб Возрождённой Англии. Почётный Председатель. Это только те, кто хорошо вам известен и постоянно на виду. Ещё много людей, не связанных родственными связями и работающие в компании.
– А сколько они получают?
– Только на личные расходы. Я, как околосемейный журналист, получаю на командировках по заявке СЕМЬИ, исходя из расчёта 8-10 тысяч суточных. Транспорт и питание мне предоставляются. Так что намного доходнее жить около семьи.
– А как же голодающие дети? Многие миллионы людей недоедают.
– И ждут «посылку с неба»? Мы не плодим «культ Карго». Они могут прокормить себя и свои семьи. Недоедают и голодают из-за того, что либо сами не хотят работать, либо им не дают. Надо не кормить их, а создать условия, чтобы они выращивали себе еду или экспортные культуры, добывали ресурсы, изготовляли что-то на продажу.
– А есть примеры?
– Колумбия. Известный в прошлом наркобарон дон Педро, или «Королева западного побережья» донна Хуанита. Они не только прекратили на своей территории выращивание кокки, но и занимались экспортными культурами – соей, арахисом. И СЕМЬЯ им помогла. Через них поставлялось зерно в Россию, в обход указов коррумпированного правительства, что приносило им солидную прибыль. Сейчас донна Хуанита кормит этим зерном Карибский бассейн и побережье Северной Америки.
Пошли кадры старого интервью наркобарона дона Педро, в котором он рассказывает об условиях контракта.
– Прошу заметить. – сказала Лара. – В условиях есть пункт об отказе от прямых поставок кокаина в Россию. Дон Педро хотя и не выращивал кокку, был крупнейшим продавцом кокаина на Восточном побережье. То есть СЕМЬЯ сработала лучше спецслужб России.
– А более свежий пример?
– Подождите минуточку. Пап, как там у тебя? Картинку можно?
– Даю картинку.
На экранах пошли кадры с внешних камер, правда без звука. Люди выносили коробки, сумки, свёртки изнутри чего-то. На земле лежала тень хвостового оперения самолёта, большого самолёта.
– Пап, можно увеличить по центру?
– Код А 17 32 Б4.
Камера увеличила центр. На заднем плане стояли несколько стариков в традиционной одежде коренных народов Северной Америки.
– Это Шауни. После КАТОСТРОФЫ ОН вывез их, обеспечил едой, орудиями труда, семенами. С их помощью рекультивировали участок, и сейчас они возвращаются на свои земли.
Орлиное Перо стоял с группой старейшин и смотрел, как разгружают их вещи. Старая их деревня передана местным, чья кожа черна как уголь, а душа чиста как вода в ручье. Его племя разгружало свои пожитки из САМОЛЕТА Большого Доброго Белого Брата. ОН их вывез, когда земля сотрясалась, а с неба падали камни. Он был тогда ещё мальчишкой. Их привезли в местность тёплую, даже горячую, но не оставили, как Белые Братья, что загнали их племя в резервацию. Он знает ЕГО, ЕГО жён и детей. Они прилетали к ним, привозили зерно, инструменты, лечили и учили его и его людей. Русский сейчас наравне с английским и традиционным языком. Он осмотрел деревню. Много лет суда возили его людей. Они построили дома, посадили деревья, разбили огород, засаживали травой все окрестности. Теперь их окружают прерии. Где-то там, глубоко, под слоем пепла и камней могилы их предков. А здесь пасутся козы, овцы, свиньи, коровы. Они вернулись домой. Банги, вождь племени с чёрной кожей, обещал, что могилы тех, кто умер на его земле, будут почитаться так же, как и могилы их предков. Белый Брат не оставит их. Для него они выращивают овощи и фрукты, ОН привозит зерно и инструменты. Со временем они освоят другое производство, восстановят традиционные ремёсла.
САМОЛЁТ взлетел, оставляя деревню осваиваться на новом месте. Зелёное пятно на серой карте Северной Америки. Не первое, и не последнее. День пути до анклава на побережье. Если что, они помогут. Пока домой, в Лондон. Отдыхать, а завтра за ресурсами в космос. Девочки «жгут» в студии, прямая трансляция. Умнички, «умыли» всех.
Вертолёт «стрекоза» сел на площадку. Агент ФБР подошел к нему, вынул чип из камеры и вставил его в свой ноутбук. Там, где надо, ни капли мимо.
– Всё в порядке, мистер Смит?
– Да, дон Сервантос. Всё как по договору.
– Вы что-то обещали?
– Вот. В этой сумке наклейки. Клеите их на свои пачки и их пропускают без досмотра. Здесь 100 000 наклеек.
– А деньги?
– Кокаин в Австралии дорог, так что здесь и деньги. Учитывая, сколько вы теряли на досмотре, здесь больше, чем мы договаривались.
Агент сел в вертолёт и улетел на один из гражданских аэродромов, чтобы вернуться к себе домой. Дон Сервантос выругался. «Проклятый гринго. Всегда обманывают. Но и он тоже не новичок. Будет клеить наклейки на мешки. 50 килограммов на наклейку, а может быть и больше. Но для проверки 10 пачек по 1 килограмму. Если обманут, то потери будут небольшие. По договору с ФБР он распылил какой-то яд над плантациями сои донны Хуаниты. Если она узнает – война, и ему ни чего не светит, даже если объединится с соседями. А это идея. Он столько кокаина не производит, а за наклейки он их купит, и будет контролировать».
Агент сидел в кабинете начальника отдела. Вирус распылён. Это пробная партия. Если всё пойдёт удачно, то будет распылено ещё несколько тонн культуры. Вирус заражает сою и арахис, убивая их. Это подорвёт экономику «Дикой Кошки». Наркобарону пообещали свободную продажу кокаина в Австралии, оптовую продажу. Даже дали специальные наклейки. Теперь можно будет отследить все пути реализации наркотика и накрыть всю сеть. Если повезёт, то узнать больше и о НЮКЕ. Кто сказал, что нельзя убить одним выстрелом двух кроликов. Если повезёт, то и трёх можно. За НЮК обещали повышение, а фарм. компании заплатят за технологию его синтеза. Но сейчас работа. Завтра прибывает первая партия, надо встретить, проверить, пропустить. Это его задание.
В порту груз ждали двое. На парковке старенький, видавший виды седан, в кармане документы на 10 килограмм пищевых добавок. На экране бежали номера грузов. Вот и их мешок. 10 килограмм, как по накладной. Теперь на досмотр. Босс сказал, что боятся нечего, но всё равно страшно. Они – «смертники». Проштрафились. Если всё «выгорит» – спишут.
– Джон, зови ФБР-овца, его груз.
Их отвели в подсобное помещение. Агент достал 10 пачек, каждая с наклейкой. Щупом проткнул каждую, поместив образцы в пробирки. Пробирки вставил в анализатор. Пока шел анализ, старательно заклеил проколы.
– Всё в порядке. Соответствует заявке. Пакуйте и свободны.
Они упаковали груз и вышли. Погрузили мешок на заднее сидение, сели. На душе было неприятно, руки тряслись. Немного посидели, успокоились, завели мотор и поехали. Напьются потом, на базе.
– Вот они. Остановились здесь. Посмотрим, что там у них.
Дрон влетел в окно и сел на одну из внутренних балок ангара. Мешок выгружали из машины, курьеры разговаривали с каким-то толстым и лысым афроавстралийцем.
– Билл Боярд. Знакомая личность. В федеральном розыске. Уже звёздочка гарантирована. А там, в уголке скрытая дверь. А вот и рычажок. Пишешь?
– Да. Значит там фасовка.
– Нет, этот не фасует. Он продаёт партиями.
– Удачно мы, удачно.
– А это что за «уголёк» за столом? Рожа мне его знакома. Сними крупнее.
– Уходим, пока не заметили. РЭБ у них нет, но сканеры быть могут. Пусть теперь наружка их ведёт.
Дон Сервантос был доволен. Первая партия прошла. Его люди готовили вторую, побольше. В 25-и килограммовых мешках. Он сидел на веранде своего дома, попивая текилу. Рядом сидел друг детства, дон Хорес. Их отцы дружили и были союзниками в войнах наркобаронов, но тому не повезло. «Дикая Кошка» влезла. Его отец погиб, а он, чтобы сохранить себе жизнь и хоть какие-то владения, стал её «клиентом». Хотя, она не лезет особо в его управление, и даже иногда помогает шротом и зерном.
– Хотел бы ты от неё избавиться?
– Это нереально. Два раза флот Австралии приплывал. И что?
– И всё же?
– Не только избавиться, но и кусок откусить. Пожирнее.
– Губа не дура.
– А как?
– Есть метод. Как у неё соя?
– Много погибло. Дон Педро – младший приезжал. Сам. Привозил этих, русских.
– Значит серьёзно. Хорошо сработали.
– Ты что-то знаешь?
– Не только знаю, но и сделал.
– Твоя работа? Но как?
– ФБР.
– А тебе что?
– Грин-карта для моего кокаина. Клеишь этикетку, и его пропускают.
– Моё возьмёшь?
– С тебя 40%, как с друга.
– Вот и договорились. Отметим.
Дон Хорес уехал пьяный «в сосиску», слабоват на алкоголь. Дон Сервантос потирал руки. Одна крупная партия уже ушла, готовили третью. Несколько соседей согласились быть его союзниками. С них 50%, этот – друг детства и агент в лагере врага. Отправил письмо агенту Смиту. Ответ порадовал. Готовится ещё партия яда, нужен надёжный дон, могущий доставить яд как можно дальше. Дон Хорес подходит лучше всех.
Дон Педро – младший разговаривал с сестрой. Она в Европе, договаривается по поставкам НЮКА для фармакологической промышленности. Дела не очень. Погибли посевы сои, бобов, чечевицы в некоторых районах. Погибли только те, что люди выращивали для себя. Промышленные посевы почти не пострадали. Листья только покрылись чёрными пятнами. В лаборатории выявили специфический вирус, но он не ест «Колумбиаду». Населению надо помочь. Пусть в этом году сеют «Колумбиаду». Обменяем её на пищевые сорта 1:1, или даже 1:2. Если вирус остался в почве, не расти здесь обычным сортам. От дона Хореса стало известно, откуда ноги растут. Но не стоит горячиться. Пусть дон Хорес отправит в Австралию 100 килограмм НЮКА. И нам польза, и им затравка. А там прихлопнем всех. Леди-босс обещала поговорить с НИМ. И образцы наклеек надо получить.
– Вам не интересно? – спросила донна Хуанита.
– Это уже вчерашняя новость. Вы уже приняли меры. Людям доставлены семена, образцы в лаборатории. Ещё немного, и вы всё исправите. Тем более, что ваши посевы не пострадали.
– Да, мы компенсировали. Но что будет дальше?
– Война. Как обычно. Это не моё. Вы лучше расскажите про свой приют для сирот. Кем стали его выпускники.
– Вы не можете успокоиться? Уже сняли цикл передач о России и Возрождённой Англии. Теперь и до меня добрались.
– Мир должен увидеть и другое лицо «Дикой Кошки».
– Не боитесь?
– Нет. Мы же в СЕМЬЕ, и вы, и я.
– Точита. Проводите донну Юлю в 7-й архив. Свободный доступ.
– Пошлите, провожу. – сказала секретарша по-русски.
7-й архив. Комната, вырубленная в скале. Вдоль стен стеллажи с папками. Она открыла оду, вторую, третью. То же, что и в России, та же методика, только детдом её, «Кошки». Учёба в России, Лондоне. Направление в Колумбию, Кубу, Мексику, Венесуэлу, Пуэрто-Рико, анклавы на побережье. Весь Карибский бассейн опутан её сетью. Врачи, учителя, инженеры, химики, пилоты, капитаны, военные. Она тратит больше, чем все компании в России, вернее ОН выделяет ей больше. Здесь не спрашивают, хочешь или не хочешь. Здесь она сказала надо, разбейся, но сделай.
– Уже поздно, пойдёмте.
Перед ней стояла Точита. На столе пустая чашка из-под кофе, тарелка с пирогом, уже съеденным ею.
– Пошлите, поужинаем. А завтра я познакомлю вас с обществом сирот.
– А вы?
– Тоже сирота. Только моё дело в особом архиве. Ответственность большая.
«Хитрый латинос. Стал клеить на 100-футовые мешки. Внутри – чистый кокаин. Прошлая партия была 2 мешка. Эта – 10. Больше 1 000 фунтов кокаина». Его размышления прервала красная полоска на экране. НЮК, чистый, как слеза.
– В чём дело? – спросил сотрудник таможни.
– Редкая добавка. Сейчас свяжусь с центром.
– Она запрещена?
– Сейчас узнаю.
Он переговорил с центром. Дела складывались как нельзя лучше. Звёздочка могла «упасть» уже завтра или послезавтра.
– Ну и что?
– Просто нарушена маркировка. Сейчас наклею ещё одну этикетку и всё в порядке. Чьи это мешки? Заплатите 10 долларов по этому требованию. Всё в порядке. И сообщите поставщикам, что эти мешки маркировать двумя наклейками.
Отправил партию, и в штаб. Срочно лететь в Колумбию. С этим доном Хоресом интересно иметь дело. Можно отодвинуть дона Сервантоса на второй план.
– Едет. Через два дня будет. Как договоримся за мои услуги?
– 50% наклеек твои. Не хочу путать наш продукт. Твой чище, дон Сервантос.
– Ну, не 50%, а 40. Мы же друзья.
– Уговорил. Это обсудим с ним, с агентом.
– Ты ещё отправишь?
– Сейчас нет. Рынок заполнен. Не хочу цену сбивать, и тебе не советую.
– У меня есть связи на Индию и Китай.
– Они больше опиум предпочитают. Хотя, это интересно. Обсудим.
Автопилот. Хорошая это вещь – автопилот. Ввёл точку посадки, и отдыхаешь. ГРУЗОВИК IV шел по заданной траектории. Он откупорил бутылку рома, сделал хороший глоток.
– Папа, я бухаю за штурвалом. – крикнул он, и рассмеялся.
Пришлось вводить дважды точку посадки. Первый раз произошел какой-то сбой. Он летел в Сидней. Сядет прямо в бухте, а там его ждёт Эйми, дочь состоятельного австралийца. Познакомились в паутине. Ему надоела эта аскетическая жизнь в СЕМЬЕ, а она показывала, как ходит по магазинам и ресторанам, тратит умопомрачительные суммы. Только её папа солидный бизнесмен, и не отдаст дочку за первого встречного. Он предложил 5 000 000 тонн зерна и новый ГРУЗОВИК IV. Она подумала и согласилась.
Экраны показывали только внутренние системы. Внешние камеры не работали. «Барахло. Всё равно». Вот и посадка. Он встал, и нетвёрдой походкой пошел к двери. В руке пустая бутылка, выкинет в залив. Открылась дверь, и в лицо, вслед за светом, ударил кулак. Он отлетел по коридору. В дверь вошла сестра Бесс.
– Взять его, под домашний арест. Телефон на взлом. Серёж. Разгрузи и посади. Ладушки? Я с этим. Добро пожаловать в Сидней, засранец.
Суд, семейный суд. Сидят Маргарита, Бесс, Сергей и Фая. Мама в углу плачет. Рядом с ней Хелен. Отец в другом углу, спокоен, как всегда.
– Ну и что, балбес? Телефон продержался всего 35 минут. Даже не работали с ним. Эйми всё ещё ждёт. За предательство и попытку выкрасть технологии, по законам военного времени, полагается смертная казнь.
