Александр Анатольевич Петров
Воспоминания о будущем. Дети
– А сможете изобличить?
– Легко.
Фая подола знак и что-то шепнула слуге. Он спустился в зал и шепнул секретарю. Секретарь объявил.
– Подсудимого допросит Богиня по Суду.
Маргарита удивлённо посмотрела на Фаю. Та улыбалась своей обезоруживающей улыбкой. Она спустилась в зал.
Через 30 минут подсудимый признался, что оговорил себя под давлением своего руководства, и не он один. Выдал всех сообщников, которых тут-же арестовывали и допрашивали. Через 2 часа вся картина преступления была ясна. Фае это было особо интересно. Она давно боролась с казнокрадством, ловили мелких клерков, но сейчас попалась особо крупная «рыба». Целая система казнокрадства, включая присяжных и судей.
– Приговор? – спросил секретарь.
Маргарита посмотрела на Фаю. Она не знала местную систему наказаний. Фая поняла и написала на дощечке, передала её слуге, тот вышел к ней. Фая написала предельные сроки наказания за эти преступления. Маргарита выбрала исходя из тяжести преступления и сопутствующих факторов.
– Приговор Богини не требует утверждения. – заключила Фая с балкона. – Исполняйте.
Арестованных увели. Отдельные команды ушли конфисковать имущество.
– Вам надо реформировать следствие и судопроизводство.
– Да, но нужны специалисты и методички, включая обучение.
– Я подготовлю всё. Но мне нужны учебники с Земли. Мне там всё равно делать нечего, только внуки. Но их можно и сюда привезти на каникулы. Да и статью надо набрать и опубликовать там, на Земле.
– Наши связи в вашем распоряжении.
– Очень хорошо. Завтра займусь другими делами о коррупции. А то количество судей к вас поубавилось.
Две недели Маргарита рассматривала дела, допрашивала, выносила приговоры. Её работа сильно помогла Фае взять коррупцию под контроль, во всяком случае, в центральных областях Вольных Земель. Дорога домой заняла обычные 8 часов.
Народ Топей был сломлен. Он стоял на коленях, без оружия перед Управляющим посёлка у морской бухты. За ним стояли на коленях его воины, женщины и дети. Два подростка, привёзшие вчера лодку овощей, пол лодки морской рыбы и пол лодки дров, сломали его. В озере ловить рыбу было можно только под утро, когда Хищники Топей наименее активны, да и рыбы было мало. Днём Хищники нападали на всё. Они часто наблюдали их драки в воде. Несколько раз змеи пытались подняться по каменистому склону за водопад, но сами стали обедом. Остатки Народа Топей сильно исхудали, обессилили. Он плавал к Тысячи островов, но Старейшин на них не нашёл, а Боги гневались. А эти двое привезли еду, дрова, и рассказали, как они живут там, у чужаков. Их учат выращивать овощи на плотах, заготавливать их в бочках, мешая с солью и сильно утрамбовывая, учат вязать плоты для выращивания овощей. Их женщины нашли новых мужей и хорошо живут, дети перестали болеть. Они видели Гигантов, что таскают деревья, большие морские лодки и много чего удивительного. И он сломался. Старейшины всегда врали, всем: ему, своим, воинам, женщинам, детям, Богам, предкам. В День Духов женщины по мосткам прошли к Храму, вознесли молитвы и справили обряды. Нашли церемониальный нож.
Они отплыли под утро, благополучно доплыли, и теперь стояли перед бывшими врагами. Два подростка переводили. Он, истинный житель Топей не говорит на других языках, как и почти все остальные. Их поместят в Гостевом Доме, как и других членов его народа, накормят, а потом будут решать, куда их распределить и чему они обучены.
Посёлок большой, и весь на поднятом основании. В сезон дождей его не подтопит. Основания мостов на глубоко вбитых сваях, плоты также можно привязать к сваям. По посёлку на шестах сушатся выделанные шкуры Хищников Топей. Их они тоже часто беспокоят, но есть собаки. Дальше в дело вступают мужчины, а завершают всё женщины Народа Топей и местные умельцы. Хищники Топей превращаются в ремни, панцири, сапоги, сумочки, но это для Богинь, прочую полезную кожаную мелочь. Всё это, и овощи, они передают на флот, получая взамен зерно, дерево, железные инструменты и изделия. Девушки Народа Топей – самые желанные невесты среди приезжих молодых мужчин. Уже есть много семей, и здесь, и у крепости, и в долине у Топей. Взрослые вдовы тоже востребованы. А взрослых одиноких мужчин тут много. В долине у Топей есть лагерь пленных воинов Правителей Юга. Они строят насыпи, возводят каменные дома, обкладывают камнем дно будущих озёр. И добывают этот камень в бывших владениях его клана. У них 4 дня на отдых, и за работу. Нужны новые плоты, на старые надо наложить ещё ила и посадить овощи.
Статью бывшего Генпрокурора заметили и активно обсуждали, а она забрала жену старшего сына, всех внуков, необходимый материал и улетела. Дальний Восток лихорадило от громких арестов и разоблачений. Высокие чины летели отделами, вздрогнул от ужаса преступный мир. Борис Викторович начал с адвокатов и силовиков, потом бизнес и администрация. Но, наученные горьким опытом, бизнесмены держали «чистых» юристов, во всяком случае, так они думали. На 10-12% действительно ни чего не было, но остальные сильно подвели своих подзащитных. 5 покушений за 2 месяца, но он стал осторожнее, осмотрительней, и вокруг него обрисовалась «невидимая защита заинтересованных лиц». Так что все покушения раскрывались ещё до попытки их совершит. Мощный «десант» из Москвы возместил потери от следствия, и вдохнул новую «жизнь» в старые дела. Досталось всем, от участковых до ФСБ. Бизнес замер, а впереди путина. Счета и корабли арестованы, пограничники задерживают и досматривают всех. Почти вся деятельность, как местных, так и этнических ОПГ остановлена. Они вывозят лидеров и важных лиц, бросая обычную «пехоту».
За 3 месяца работы он похудел, осунулся, здоровье стало «шалить». Сестра помогала, её прислало армейское командование в помощь, и «к делу засветится», и убрать подальше слишком умную сотрудницу. Детей не видел, с женой созванивается раз в неделю, но знал, что с ними всё нормально, они в безопасности, а дети просто в восторге от таких каникул.
Дети были чумазые и довольные. Они быстро нашли общий язык с детьми Погонщиков и бегали всей гурьбой. Вместе катались на детёнышах, приучая их к работе, вместе их мыли и мазали грязью от насекомых. Вместе летали на далёкие острова, где растёт бамбук, гладили бамбуковых медведей и хомяков. С дядей и тётей им было хорошо, они всё позволяли, хотя мама и бабушка ругали их за это, но были довольны. Сейчас мыться, обедать, потом тихий, вернее мёртвый, час, и снова играть. Игры прерывались учёбой, у каждого своей. Хотя это было обставлено интересно, в игровой форме. Скучать было некогда, но скоро новый учебный год, и хотя-бы к середине августа придётся вернуться в Хабаровск, хотя по папе они соскучились. Но сейчас обед, а есть они хотят, да и готовят здесь вкусно. Сегодня жареное мясо с подливом и тушёными овощами. А фрукты – в свободном доступе.
Ночью спалось плохо, самка кричала, а утром сюрприз – новорожденный малыш, и пир Погонщиков, какие тут игры. Тётя Маша испечёт пироги с разной начинкой, тесто уже ставят. Тётя Юля и тётя Наташа здесь-же, со своими детьми, следят за ними. Хотя за ними не уследишь. Дядя подошёл к малышу, осмотрел его, погладил, и пошёл по своим делам, малыш здоров и весел, посёлок ликует.
Камишу был доволен своей дальновидностью. Он извёл все Деревья Гигантов в своих владениях. А для проверки нанял четырёх животных помочь валить лес для дворца. Сколько-же это доставило хлопот погонщикам! Каждое утро по две телеги веток Дерева Гигантов привозили волы этим животным, и это всего лишь дневной переход. Он с удовольствием отмечал, что животные за время работ ослабли, хотя выражал озабоченность их здоровьем и работоспособностью. Он солидно расширил свои владения после гибели армий Правителей Юга. Остался Народ Пустыни, но он ловко натравил их на Южную армию. В первой битве они даже победили, но подошёл отряд Тронка Маха, малочисленный, и ослабленный длительным переходом, и Народ Пустыни проиграл. Проиграл так, что Вольные Земли захватили часть абсолютно бесплодной пустыни, где не растёт даже неприхотливая пустынная растительность. И туда построили дорогу.
Управляющая Южных земель за Охарой ликовала. К её владениям брат присоединил ещё важный кусок земель. Он бесплоден и суров, но под землёй лежит Белая Огненная Соль, селитра, как называет её ПОГОНЩИК. Это завод по производству Огненного Порошка, а уголь и сера есть, и много. Скоро сезон дождей. Самки Гигантов за Охарой начали рожать, так что работы на время остановятся. С Топей приходят вести одна радостней другой. Всё сдерживается только недостатком древесины, но ничего, подвезём. Дорога для Дымящей Безлошадной Телеги почти готова, во всяком случае, основные направления.
Её брат стал лидером среди командиров. Быстро захватил и успокоил отведённый ему участок, помог другим, взял несколько городов без Пушек, и не разрушая стену. В его отряде уже 3 сотни Мастеров, у каждого по 3 ученика. Успокоил Народ Пустыни в тяжёлой битве, которая длилась 3 дня. Он потерял 15-20 человек, усеяв пустыню трупами врага. Он составил почётный для Народа Пустыни договор, и теперь его уважают и там. Многие их Командующих признали его первенство и согласились на его руководство Южной армией.
Её сын так-же вырос в Северной армии. Под его руководством 5 сотен Мастеров, и за ними много громких побед. Орден Единого Бога разгромлен в очередной раз и отступил, но лорды всё ещё не успокоились. У него великолепная дочурка. Как подрастёт – возьмёт к себе, учить военному делу. Бесс, Сергей, Алиса помогут в этом.
Небольшой еврейский квартал Лондона как всегда был сонен и пуст. Все занимались своими делами. Старый ювелир Авраам Моисеевич сидел в своём магазине. Сегодня воскресенье, и он отпустил продавца. Скучая, смотрел через окно на магазин соседа Моисея Израилевича, его одноклассника. Тот торговал продуктами, отдельно кошерными, отдельно некошеными. В его магазине всегда были люди. А сколько клиентов у старого ювелира? Здесь он сильно лукавил. Квартал находился у здания Стромбир Сити, и его клиентами было всё семейство Стромбир, и приближённые к ним лица. Они не смотрели на его витрины. Для них он держал под прилавком каталог с рисунками и фотографиями. Он качественно и в срок исполнял заказ, они поставляли великолепный материал и щедро платили. Иногда приходилось ремонтировать свои изделия, но за это он плату не брал.
Сегодня только два посетителя. Первого приняла дочь Сара. Парень купил простенькое золотое кольцо, но попросил выгравировать имя «Маргарет». Это было исполнено быстро его сыном, коробочка в подарок. Второй клиент долго рассматривал товар, кое-что попросил достать, чтобы лучше рассмотреть, но с пустым кошельком ему ни чего не понравилось. Авраам Моисеевич задремал за прилавком.
Он эмигрировал из Одессы в Израиль после КАТАСТРОФЫ. Чтобы прокормить семью пошёл работать в сельское хозяйство к местным евреям. Платили мало, но прокормиться хватало. Его отец был ювелиром, как и дед, и прадед, а он стал сезонным рабочим. Так бы и остался им, если бы не случай. Он шёл домой из синагоги. Его путь пролегал по кварталу ювелиров, хотя короче было обойти этот квартал. Около одной лавки араб ругался с евреем-ювелиром. Как он понял, проходя мимо, ювелир взялся ремонтировать украшение и допустил брак, в чём не сознавался. Разговор закончился, и араб, широко шагая и размахивая руками, обогнал медленно идущего молодого еврея. Остановился только в кофейне. В его кармане были деньги на чашечку дешевого кофе. Он взял чашку и подсел к арабу.
– Мне таки любопытно, шё он вам не смог починить?
– Тебе какое дело. – зло ответил араб.
– И всё-таки?
– Цепочку.
– А можно на неё взглянуть?
– Вот.
– Это таки надо быть таким косоруким, чтобы такую простенькую вещь не сделать. Её чинили три раза, золото в двух звеньях не подходит по цвету, и замочек расшатан.
– Ты ювелир?
– Мой отец , дед и прадед были ювелирами в Одессе.
– Починишь?
– Не сложно, но сначала надо посоветоваться с отцом. Чувствую, не простая это цепочка.
– Ты где живёшь?
– Тут, неподалёку. Таки давайте допьём кофе и пойдём ко мне.
Дома его отец, как обычно, сидел за столом и перебирал крупу.
– Вот, знакомьтесь, мой папа, Моисей Абрамович. Без ложной скромности скажу, лучший ювелир на постсоветском пространстве.
– Салех. Приятно познакомится.
– Таки шё привело вас в моё скромное жилище, Салех.
– Вот.
Араб выложил цепочку. Его отец был слепой, но слух у него был великолепный, а пальцы стоили всего годового бюджета Израиля. Он взял цепочку, стал перебирать.
– Вы слепы?
Араб был удивлён.
– Был-бы зрячим, стал-бы бухгалтером, или портным. Одно звено сделано 2-3 часа назад и очень скверно, золото 450-480-й пробы, два звена чужие, 500-520-й пробы. Замочек не сегодня – завтра развалится, ещё в четырёх звеньях трещины. У цепочки большая история. Раза 3 или 4 её отмывали от крови бывшего владельца.
– Откуда вы это знаете?! Вы сможете её починить?
– Я таки нет, но мой сын сможет. Приходите дня через 3, работы много.
– Вам что нибудь надо?
– Разве что угля для плавильной печи, и, если вы хотите, чтобы все звенья были одной пробы, немного золота.
– Вот золото. – араб снял кольцо. – Можете пускать его всё, если надо. А уголь будет через 10 минут.
Сколько сил и времени он потратил, ремонтируя эту цепочку. Только с третьего раза получилось звено нужной формы, и он починил все звенья. Когда Салех пришёл, удивлению его не было предела. Цепочка и кольцо выглядели великолепно. Салех порылся в кармане и не глядя отдал пачку денег. Пока он провожал своего первого клиента, папа со спокойным видом считал деньги.
– Сынок, нам этих денег таки хватит на полгода.
– Я таки потерял работу.
– Ты таки её нашёл.
За окном промелькнул знакомый силуэт, и колокольчик на двери звякнул. Хозяин уже не дремал.
– Таки шё вас привело, госпожа Хелен, в мой скромный магазин? Кто-то из дочек подрос? Или что-то поломалось?
– Мне нужна ваша консультация, как лучшего ювелира, которого я знаю.
– И шё вам надо оценить?
– Вот.
Хелен поставила на стол солидного веса коробку из-под мужской обуви. Судя по весу, изделие было 2-2,5 килограмма, в коробке лежало, упираясь в боковые стенки. Он пододвинул коробку к себе поближе, открыл. В ней лежала корона скромной и грубой работы, с большим красным камнем спереди. Золотая корона объединялась с золотой-же шапочкой. Авраам Моисеевич достал свои инструменты.
– Работа старая, мастер очень старался, но не был настолько искусен. Камень огранён по неизвестной мне схеме, но это я у брата спрошу. На поверхности какие-то надписи. Слаб глазами стал, плохо вижу. Сара, дочка. Подойди, посмотри что здесь за надписи.
– Добрый день, госпожа Хелен.
– Добрый день, Сара.
Сара подошла к входной двери и перевернула табличку. Они закрыты. Потом подошла к короне, направила на неё свет лампы, и стала рассматривать надписи.
– Плохо видно. Насечки сделаны грубо, а здесь просто царапины. Трудно разобрать. Надо перенести на бумагу, там всё будет видно.
– Госпожа Хелен. Оставьте вы её у меня и приходите во вторник к 15-00. Я посоветуюсь с родственниками и мы точно вам всё расскажем.
– И скажите пробу?
– Непременно. Сейчас я сточу немного вот отсюда, сзади, где не видно.
Он небольшим напильником сточил несколько крупинок в стеклянную чашку, закрыл её, поставил метку.
– Таки не извольте беспокоиться, госпожа Хелен.
Голос его был твёрд, а руки дрожали. Он уже представлял, сколько может стоить это изделие. Его отец сказал-бы о нём всё, а он. Короне от 2,5 до 3,5 тысячи лет, неизвестная культура бронзового века. Высокая чистота золота, 900-950, точнее он скажет после анализа. Гравировка – скорее всего имена владельцев. На шапочке след от пробития чем-то острым, четырёхгранным и острым. Спереди обруча три лепестка. На среднем рубин. Левый был когда-то погнут, но выпрямлен ещё более неумелым мастером.
Его дом. На первом этаже магазинчик, на втором мастерская, на третьем живёт он с семьёй и его двоюродный брат по отцу, также ювелир, но по камням. Он переехал сюда, как только узнал, что в Лондоне подешевели продукты. Купил старый дом рядом с Стромбир Сити, о чём возносит благодарность Богу каждую субботу. И его дела скромно потекли в гору. Перевёз суда двоюродного брата с семьёй, нужен был специалист по камням. Сейчас они сидели в мастерской, смотрели на корону. Его дочь уже сняла копию с надписей и искала аналоги в интернете, и проверяла предмет на наличие криминального следа. Хотя у таких людей, как семейство Стромбир не может быть криминальных следов в их драгоценностях. Четыре еврея – ювелира смотрели на корону. Периодически то один, то другой брали её в руки, приближали свет и внимательно рассматривали то один элемент, то другой. Кроме него и брата сидели их старшие сыновья, продолжатели их дела. Его младший, Мойша, больше увлекался деревом, костью, пластиком, шёлком, бархатом, делая такие коробочки для его украшений, которые дарить было не стыдно и без содержимого. Ему госпожа Хелен месяц назад прислала работу – полено очень прочного и твёрдого дерева, которое не растрескивается при сушке. Из него Мойша уже нарезал заготовок для будущих шкатулок и коробочек, но руки тряслись, боялся испортить полено. По заказу госпожи Стромбир делал из этого дерева шкатулку необычной формы.
Его брат ни чего не мог сказать о рубине, способе его огранки, мастере. Сказал, что тот очень старался, и у него были очень примитивные инструменты. Сидели допоздна, а утром опять засели за предмет. До вторника ни кто не отвлекал. Интернет ни чего не дал, знакомые ювелиры тоже ни чего не могли сказать. Письменность неизвестная. К назначенному времени у них было ещё больше вопросов, чем вначале.
– Госпожа Хелен, таки проходите, присаживайтесь.
– Ну что вы скажите о короне?
– Ви очень нетерпеливы. Таки проба золота 886, работа неизвестного нам мастера, школы, и даже культуры. Но грубая, таки мастер был очень любитель, или ранняя цивилизация. Таки последнее я считаю правильным. Рубин таки грубо обработан, но гладко, и под ним надпись.
– А что по другим надписям?
– К большому моему стыду ни я, ни кто из моих знакомых таки не знает его. Но шкатулочку ви заказывали под неё.
– Да, под неё. И нужно ещё несколько под такие-же, но другой формы.
– Таки печально, что эти надписи останутся немыми.
– Ну, почему-же. Попробуем. Вы их выписали?
– Да, госпожа Хелен. Вот они. – ответила Сара.
Хелен взяла телефон, набрала.
– Ксюш, подойди к ювелиру. Да, к нему. Ты у нас по языкам, надо прочитать.
Через полчаса ОНА поднялась в мастерскую, поздоровалась.
– Где надписи?
– Вот, тётя Оксана. – ответила Сара.
Они должны знать своих клиентов досконально, в том числе, как к ним обращаться.
– По-моему Эту, но старое, древнее, скажу так, раннее. Тут написано Этушак, Дон…к, Чрган. Думаю, что это имена правителей.
– А под рубином что?
– Корона сделана мастером У..дом для правителя Шнихна. Это ранний Эту, северная культура. Только вчера читала скан их исторической летописи.
– Таки я могу сказать, сколько это будет стоить по металлу и камню, но по культуре я таки не знаю.
– Это не важно. Нам надо было прочитать эти надписи, чтобы понять, чьё это. Как видите они плохо читаются, а напрягать военные сканеры нам не хотелось.
– Таки нам тоже интересно это изделие. Спасибо вам, госпожа Хелен, госпожа Оксана, что посетили магазинчик старого Авраама. Если что надо будет – обращайтесь ещё.
– Надо. Шкатулка для неё готова?
– Да. Вот она.
В мастерскую вошел Мойша со шкатулкой в руках. Авраам Моисеевич не мог оторвать взгляд от шкатулки. Он мог назвать с десяток или два украшений, достойных такой упаковки. Естественно, не своей работы. Заказчицы осмотрели шкатулку, поставили на стол. Мойша её открыл, а Моисей и его старший сын вложили корону внутрь. Нашлись и картонная коробка, и сумка. Путь не близкий, целых 150 метров до Стромбир Сити, и с такой вещью, и без охраны. Они ни чего не боятся.
– Вы можете завтра к 14-00 подойти к нам. Нужна консультация ещё по одной вещи, ценной.
– Таки непременно. Все вчетвером и придём.
– Хорошо, мы предупредим охрану.
Его телефон звякнул, но это потом, сначала клиенты. А они уже собирались домой.
– Таки мы можем вас проводить.
– Не стоит. Этот квартал сейчас безопасен, очень безопасен.
– Ви таки всё предусмотрели. До свидания. Завтра мы непременно будем у вас.
Их раздирало любопытство и жадность. Если столь ценный предмет они принесли в обычной коробке из-под обуви, то что ждёт там, в Стромбир Сити. Но это завтра. Эти клиенты знают цену его работе. Они заплатили ему за консультацию, и его сыну за шкатулку. С ними надо аккуратно, в их власти превратить его бизнес в магазинчик сувениров для туристов, дешевых сувениров. Дочь Сара очень дружна с их детьми. Вместе с детского сада и школы. Она быстро выяснила, что за Эту, и откуда эта корона. Завтра её надо взять с собой, у неё глаз острый.
Три гильзы ушли в барабаны гильзоуловителей. Потом перезарядят в заводских условиях. Указательный палец вновь вдавил гашетку. Перед носом БАНАНА вспыхнул факел порохового пламени. Три снаряда ушли вниз, в здание Дома Культуры заброшенной воинской части недалеко от Николаевска-на-Амуре. Когда-то здесь жили нелегальные эмигранты из Китая, на территории вокруг части выращивали овощи. В Доме Культуры была столовая и «администрация». Сейчас всё пустует. Два десятка машин у центрального входа говорит о том, что внутри идёт собрание узкого круга людей по широкому спектру вопросов. Хотя вопрос один – что делать. Их бизнес встал. Трудовые эмигранты под жёстким контролем ФМС, пограничники бесчинствуют, их корабли на приколе, золото, лес – ни чего не вывозят без ведома и согласия администрации. Администрация обновлена на 95%. Оставшиеся 5% – глава и несколько запуганных министров. Когда-то они боялись их, а теперь прокуратуру.
Ещё 3 снаряда ушли по «автостоянке».
– Алис, надо бы ребят из Колумбии с собой брать.
– Верно, для зачистки. Ладно, из здания ни кто не вышел, уходим.
– Прыжок.
В дальневосточном регионе ощущается нехватка овощей. Путина почти сорвана, почти. «Нарисовалась» новая компания с новенькими кораблями. Те, кто жил путиной, с радостью пошли наниматься на них, и не прогадали. Та же адская работа, но платят больше и кормят лучше. У преступного мира выбивалась из-под ног одна из базовых основ их поддержки среди населения. Ещё прокуратура ни как не успокоится. Много посажено, ещё больше бежало в Японию или Австралию. В Китай нельзя. Там с преступниками разговор короткий. Если просто посадят – то повезло. Теперь преступный мир обезглавлен. Две сотни охранников, наблюдателей, разведчиков бесполезны против трёх БАНАНОВ и агентурной разведки «Куколки». Если кто выживет – потом добьют. Скоро в регион приедут эмиссары для восстановления организации, но это забота прокуратуры. Борис Викторович спокоен за свою семью, и больше беспокоится за семьи своих сотрудников, обеспечивая им надёжную корпоративную защиту, чтобы они работали.
На место организованной преступности приходит «дикая», беспредельная. Ещё минуту назад она была жертвой толпы молодых отморозков, как и её подруга. Теперь её подруга сидит около кровати, укрывшись грязной простынёй, а на ней лежит насильник с перерезанным горлом. В комнате ещё 10 трупов банды молодых отморозков, и 4 бойца с оружием наготове в защитной экипировке. Ещё несколько человек обшаривают дом. На улице послышался шум нескольких машин, пьяные крики. Бойцы встали у окон, связались с другими. Говорили по-испански. Сигнал, они повернулись к окнам. Слышны только щелчки затворов и звон гильз об пол. Всё оружие с глушителями. Короткий огневой налёт – и толпа у здания перебита. В комнату вошла ещё одна. Именно вошла, походка женщины отличается от мужской. Осмотрела, отослала парней вниз, взяла с вешалки два плаща. Один повесила на её кровать, второй отдала её подруге. Потом подошла к ней, помогла перевернуть труп.
– Одевайся и на крышу.
Русский был чист, но с явным акцентом. На крыше их уже ждал вертолёт, большой, длинный. Их, и ещё двух жертв с улицы посадили посередине салона. Створка люка закрылась и они взлетели. Здесь, на окраине Хабаровска занимался рассвет, через 2 минуты в иллюминаторы ударил яркий свет. Ударил внезапно, резко. Ещё 5 минут, и они уже сели. Створки люка стали открываться. Они вышли. Горы, джунгли, и это за 7-8 минут полёта!? Их провели в небольшое здание, разместили по номерам. Душ, халат, чистая постель, и обед через 15 минут. Четыре молодые девушки, уже дважды похищенные. После обеда к ним подошла молодая женщина лет 35-и в белом медицинском халате.
– Ну, девочки, пошлите ко мне, осмотрю вас.
Её русский был безупречен.
– А вы кто?
– Местный врач. Меня Эстелла зовут. Пойдёмте, осмотрю, если надо, подлечу.
– А вы откуда?
– Москвичка, была. Более 30 лет как местная. Замужем за колумбийцем.
– Мы в Колумбии?!
– Да. Во владениях «Дикой Кошки».
– Но за 10 минут?
– После осмотра отдохните. А утром вас отвезут домой, в Хабаровск.
– А позвонить домой можно? Родственники будут волноваться.
– У меня в кабинете ноут со спутниковой связью. Оттуда и свяжитесь.
Сели в темноте на окраине Хабаровска. Там их уже ждали такси, две машины. С собой сумочки, телефоны, и по бутылки текилы. Несмотря на пережитое, тело не болит, а от синяков остались только светло-жёлтые следы. Таксисты развезли их по домам. Она с подругой, как были в халатах и тапочках, так в них и остались. Их одежда была грубо разорвана и осталась где-то в комнате.
– А почему вертолёт был без винтов? – спросила у неё подруга.
– Не знаю, не заметила. А как он летает? А вы не знаете? – спросила она у таксиста.
– Не знаю, знать не хочу. И вам лучше это забыть. – спокойно ответил он.
– Почему?
– Вы где были?
– В Колумбии, у «Дикой Кошки».
– Забудьте. Скажите, что у друзей в пригороде. Они отбили вас у этих отмороженных.
– А вы откуда знаете?
– Изнутри. Забудьте это. Вам повезло.
– А вы бандит?
– Нет, простой подручный, пешка. Ой, леди-босс будет недовольна.
– А это кто?
– «Куколка».
Их взгляд упёрся в пупсик, прикреплённый на панели приборов. О ней они много слышали, когда бывали «на материке».
– Они спасли нас. Такое не забудешь.
– Тогда не говорите об этом.
– А на Новый Год поедим в Колумбию.
– Приехали. Первый адрес.
– У нас нет денег.
– За вас уже заплатили. Я могу больше сегодня не работать.
– Здорово. Пока, я побежала.
Подружка быстро исчезла в подъезде, а она поехала домой. Эстелла сказала, что её друзьям нужен медик-биолог для нового проекта. Она выпустится перед Новым Годом как медсестра. Надо попробовать, может, возьмут.
– Ваш дом.
– Спасибо.
Он ехал к себе домой. На улицах небезопасно, могут убить, ограбить, а дома жена, ребёнок. На светофоре ввалились двое, один явно был ранен.
– Друг. Врача знаешь? Чтобы анонимно.
– Да, но он мануал. – ответил он задумчиво.
– Вези. Потерпи немного, сейчас привезут. Подлечим и тебя, и меня. Десятку даю.
Он подъехал к небольшому добротному дому на окраине Хабаровска. Вышел, позвонил в звонок у калитки. Вышел верзила. Если и врач, то явно костоправ. Они поговорили. Верзила кивнул и открыл ворота. Водитель сел, заметив боковым взглядом пистолет в руках одного из пассажиров. Они заехали внутрь. Встали так, чтобы удобно и незаметно высадить пассажиров в дом.
– Спасибо, друг.
– С тебя десятка.
– Вот, на.
Шлёп-шмяк, шлёп-хрусь. Верзила «успокоил» пассажиров. Потом поднял их за ремень и отнёс в гараж.
– Загонишь?
– Нет, у меня друг на мойке работает. Отмоет тихо и за дополнительную плату.
– Держи. Здесь и на мойку, и за пассажиров. Сейчас домой?
– Да.
– В добрый путь.
Он ещё дважды возвращался с пассажирами к этому дому. Домой приехал за полночь. Жена беспокоилась. Завра ему машину в мойку гнать, но вечером, перед закрытием. А пока суточный заработок на стол и успокоить жену, чтобы соседей не разбудила.
Детский сад собирался домой. Младшие капризничали, не хотели уезжать, хотели взять с собой бамбукового хомяка, или птичку с Гиганта. Старшие понимали, что надо готовиться к школе. За время, проведённое здесь, все выросли, загорели, окрепли, забили блоки памяти фото и видео, сдружились с детьми Погонщиков, выучили их язык. Вместе купались, мыли Гигантов, освобождая рабочие руки для других дел, плели корзины, вязали верёвки, лечили Гигантов. Вместе стреляли из самострелов, и мальчики, и девочки. Бывали во многих местах этой их колонии. Кто-то из них вернётся сюда как специалист, как тётя Фая с мужем, другие будут возить суда зерно. В их СЕМЬЕ есть ещё много интересных мест и вакансий.
4 еврея – ювелира сидели за столом, не в силах оторвать взгляд от предмета, лежащего на столе. Около каждого лампа дневного света, перед каждым его инструменты. Посередине стола лежал рубин размером в голову человека. Это было за пределами их понимания. Сара работала в другой комнате с коронами, обмеряя их и срисовывая форму для Мойши. Младший спал дома, тяжело ему досталась эта шкатулка, а тут ещё 5 надо делать. А они смотрели на рубин как на мираж. Чистый, не огранённый, с тремя трещинками на одном из концов. Каждый из них боялся представить, сколько он стоит. И вряд ли это самый большой из тех, что у них есть. Если с ним работать, то здесь. Принести инструменты, оборудование, материалы, жить здесь. Но камни – это к его брату, он только по металлам.
– Ой, пап, а что это? – в комнату вошла Сара.
– Сарочка, детка, посмотри на этот конец камня.
– 4 трещины. Три побольше, одна совсем тоненькая.
– Где?
– Вот, чуть правее.
– Ага, таки вот она. А я просмотрел. Стареем. Его надо расколоть.
– А сколько он стоит?
– И не спрашивай.
Их разговор прервала Хелен с дочерью.
– Ну, и как дела, господа ювелиры?
– Его таки надо расколоть, но ми не имеем сил это делать.
– А как это? – спросила Маргарита.
– Если сильно и резко ударить в нужное место, он расколется.
– Молоток нужен?
– Таки у нас всё есть, у нас сил нет. Не можем. Если не так расколется, то он упадёт в стоимости в разы.
– Покажите, куда и как надо ударить?
– Вот сюда, сильно и резко, больше резко.
– Вот так?
Маргарита ударила битой по столу.
– Таки порезче. Так лучше.
– Держите, чтобы не разлетелся.
Исаак, старший сын его брата, приставил к нужному месту зубило, и Маргарита ударила. Он думал, что вместе с камнем у него разорвётся сердце. Руки трёх ювелиров бережно опустили на грубый деревянный стол куски рубина. Раскололся великолепно, даже лучше, чем он предполагал.
– Таки огранить его надо здесь. Ви не возражаете, госпожа Хелен?
– Не возражаю, но есть условие.
