Алеся Троицкая
Прах потерянных городов
Глава 17
Он ее увидел.
Нет, не так. Сначала почувствовал, а потом увидел.
Сердце подпрыгнуло, замерло, а потом помчалось в безудержный скач, разнося по венам кровь с частичками счастья. Невероятно! Та, что он считал вымыслом, существовала! Даже фото не могло его в этом убедить, пока он воочию ее не увидел. Эванжелина, его Эванжелина. Артур задохнулся от жаркой волны, затопившей разум.
– Эй, Ромео, смотри, пар из ушей пойдет, – усмехнулась Соня, с любопытством наблюдая то за Артуром, то за девушкой, только что вошедшей в «нору».
– Кто? – не понял Артур, не отрывавший взгляд от входа.
– Ну влюбленный болван, который глупо умер ради… – поймав на себе заинтересованный взгляд, она резко закрыла рот и посуровела. – Неважно. Лучше думай, как нам ее отсюда увести.
Предвкушение от встречи быстро улетучилось, когда Артур понял, что девушка не одна и очень напугана – как загнанная лань в прожекторах света. Ее грубо схватил какой-то траппер, не слишком вежливо потащил через толпу. В Артуре закипел гнев. Как он смеет так с ней обращаться, зачем вообще притащил в эту дыру?! И почему она его слушает?
– Эй ты!..
Артур обернулся на зов тощего мужика.
– Это мое мецто, проваливай цука.
Артур оглядел длинную стойку, за которой стоял с Соней, делая вид, что отхлебывал вонючее пойло, а потом – покачивающего пришлого, глаза которого были кроваво-красными.
Понимая, что привлекать внимание это меньшее, что ему нужно, он решил отступить.
– Нет проблем, Соня, пойдем.
Через макушки людей с неудовольствием он заметил, что девчонку грубо швырнули, а потом, стиснув в объятьях, поцеловали, подавляя протесты сопротивляющегося тела.
– Вце равно ты цтоишь на моем мецте, – за спиной вновь раздался голос неадекватного.
– Святой Дарвин, отвали! – скрипя зубами, Артур стал пробираться сквозь извивающие тела, жаждя убить траппера, причиняющего Эве боль, но не успел дойти, как возле того столика появился более отвратительный тип.
– Стой, не сейчас, – Соня схватила Артура за предплечье. – Надо подождать.
– Это тот траппер, что решил ее продать, про него ты говорила?
– Нет, – девушка мотнула головой.
– Но ты его узнала. Я заметил твое напряжение, когда на него смотрела. Кто он? Соня?
Но девушка помалкивала. По ее лицу проходило множества противоречивых чувств, меняющихся со скоростью звука. Она приоткрыла рот, брови уползли на лоб. Через мгновение ее губы уже сжимались в брезгливой линии, а щеки подёрнулись румянцем злобы именно в тот момент, когда незнакомый Артуру траппер целовал Эванжелину. Она попыталась возобладать над своими чувствами, но получалось не очень.
– Соня?..
Девушка приподняла пальчик.
– Тихо, мне срочно нужно выпить, – и не давая никаких объяснений, смешалась с толпой.
Понимая, что абсолютно ничего не понимает, Артур облокотился на стену. Ему больше ничего не оставалось, как наблюдать и ждать подходящего момента. В отличие от Сони он не собирался выпускать из виду Эву, которую с таким трудом нашел.
Ведь действительно Соня оказалась права. Артур действительно ее ощущал. Как – он не мог объяснить. Когда они вышли из того злополучного дома, навеявшего странные образы и мысли о жизни, которой не может быть, Артур почувствовал неуловимый след от Эвы. Как легкое послевкусие там, где она проходила. Недолго попетляв, это чувство вывело на пустырь с отравленным озером, а позже к сгоревшему дому. След оборвался. Артур было подумал, что девушка погибла, но настойчивое сверление в области сердца говорили об обратном.
Вернувшись в город, они вновь начали поиски, но все было безрезультатно, пока Соня, применив логику местных, не повела их в «нору»: если она и может гдето оказаться, то только там. Ее уверенности можно было только позавидовать. И она оказалась права. Сонино чутье оказалось более выигрышным, чем мифическая связь Артура с Эвой.
– Красавчик, не хочешь развлечься? Я возьму недорого только из-за того, что у тебя смазливое личико. Мне такие по вкусу. Обожаю молоденьких трапперов.
Глаза, в которых стоял туман, облизали парня с ног до головы. Но ей показалось этого мало, и она к нему прильнула, бесстыдно оголяя обвислую грудь.
– Потрогай, какие они классные!
Она взяла его за ладонь, пытаясь приложить к своему телу, Артур не позволил, процедив сквозь зубы:
– Прости, но мне некогда.
– О, смотри-ка, какой скромный, – женщина, замотанная в тряпье, с землянистым цветом кожи, облизала бледные и потрескавшиеся губы.
Артура передернуло от отвращения. Он старался отвязаться от женщины и не потерять из виду Эванжелину. Но ситуация за ее столикам не менялась. Траппер и подсевший урод выпили, а после начали вдыхать красноватый дым, от которого начали смеяться. «Хорошо», – подумал Артур, понимая, что ему это на руку.
– Милый, поласкай меня.
Артур вновь отвлекся от столика и понял, что его рукой все же завладели и уже самозабвенно пользовались, проводя по женскому телу.
– Пошла вот! – в гневе крикнул он, брезгливо вытер руку об куртку и
ушёл в глубокую тень.
***
– Эванжелина, еще по одной!
– Не-е-т, я больше не могу, – Эва громко икнула, – я жду Влáслава, его долго нет.
Она покрутила головой и поняла, что сделала это зря, – в висок будто воткнули нож и повертели пару раз. В ушах неприятно звенело. Наверно, не нужно было поддаваться «обаянию» Гоблина и пробовать мерзкое пойло. И особенно не нужно было вдыхать дым, плотно окутывающий их столик. Но предупреждение Власлова хорошо отпечатались в ее затуманенной голове: «Не перечь».
– Не пе-ре-жи-вай за этого перца, – Гоблин подмигнул и заплетающимся языком продолжил, подперев голову рукой: – Поверь, он сможет за себя постоять. Я вообще не могу припомнить, кто бы мог сравниться… с ним. Хотя нет, помню… Я!.. когда был… – мужчина резко замолчал и приуныл, – когда был…
Дурман сменил его настроение, стирая с лица веселость.
– Помню, бежали мы, бежали… а те… и мы их бац. А их было, скажу я… м-м-м… десять или двадцать, а нас только двое… Ну, ты понимаешь… ресурсы заканчивались, началась война. Да еще эта гребанная инфекция… бесплодие… Мир в тартар, а мы в бездну… плечом к плечу…
Голова Гоблина упала на стол, но высказать мысль он еще пытался:
– …Гребаные ученые. Гребанные роботы… Лабораторные крысы…
На этой фразе мужчина отключился, его глаза закатились, и он уснул. Нет, можно было подумать, что он умер, если бы не храп, и слюни, которые потекли из открытого рта.
Эва ткнула его в голову, но эффекта не возымело. Тогда искренни, но заторможено радуясь, что удалось от него избавиться, она попыталась встать, чтобы найти Влáслава. Благо, она видела, куда он ушёл. Но тяжелый туман, заполнивший черепную коробку, усадил обратно. Те два стакана, что она выпила, и дым, которым успела надышаться, пока Гоблин докуривал трубку, спутали не только мысли, но и возможность адекватно воспринимать ситуацию. Зеленые ежи, как ей теперь быть? Ведь даже шевелить конечностями было невозможно.
Пока она с собой боролась, заметила, что рядом кто-то подсел. Эва понадеялась это не те уроды, которые кидали на нее заинтересованные и маслянистые взгляды. Когда этот кто-то развернул ее, она удивилась, брови поплыли вверх. Ее рука, как будто плавающая в густой патоке, коснулась лысой головы.
Сидевший напротив нахмурился, между бровей залегла морщинка. Эве показалась, что она неправильная и дотронулась пальцем, пытаясь ее стереть. От прикосновения парень… да, определенно парень, вздрогнул, но отстраняться не стал. Он что-то сказал, но сквозь плотную вату, образовавшуюся в ушах, она его не услышала, лишь криво усмехнулась.
– Ты тоже хочешь меня поцеловать? – девушка потянулась второй рукой, пытаясь пленить его голову, но незнакомец отстранился.
– Это все дурман. Пойдем, нам нужно отсюда уходить.
Эва скуксилась, как маленький ребенок.
– Хочу… хочу… хочу поцелуя.
Она вновь к нему потянулась, но лишь клюнула носом широкую грудь. Тогда парень сгреб ее в охапку и поднял на ноги.
В этот момент музыка, заполняющая «нору», утихла, а свет отключился, внезапно погружая все помещение в кромешную темноту. Эва подумала, что потеряла сознание. Но, как оказалось, напрасно. Слишком горячая рука незнакомца держала крепко, успокаивающе поглаживая пальцами. Неизвестно почему, но он не вызывал у Эвы дикое желание убежать как можно дальше. Поэтому она сидела смирно, пытаясь справиться с усилившейся дурнотой.
– Что случилось?
– Не знаю, но мне это не нравится.
Глубокую темноту прорвал пронзительно-визжащий голос:
– И-и-и-и… здравствуйте, мои дорогие и не самые приятно пахнущие друзья, – разнесся по притихшему помещению чересчур жизнерадостный голос. Голос, который с такой же интонацией мог бы за спасибо раздавать счастье.
От нехорошего предчувствия у Эвы сдавило сердце.
Между тем появилось немного света, выхватывая худощавого мужчину с нечёсаной паклей на голове, одетого в мешковатый сиреневый костюм, не видевший стирки со времен своего создания. Мужчина, как обезьяна, быстро перемещался с одного края сцены в другой, не переставая верещать, как всем крупно повезло, оказать сегодня в «норе».
Толпа, наблюдая это действие, взорвалась бурными криками приветствия. Каждый в зале забыл, чем занимался, и во все глаза уставился на «продавца счастьем». Продавца, вокруг которого устанавливали металлические прутья, а между ними натягивали тонкую сеть.
– Сегодня, как и в любой день месяца, у нас праздник. А это зна-а-ч-и-т?!.. – не переставая метаться и напрыгивать на прутья, он указал пальцем на толпу, требуя ответа.
– День богов! – взревела толпа, вновь возобновляя свист и гомон. А потом дружно начали скандировать:
– Боги! Боги! Боги!
Эва с любопытством, вызывающим острое ощущение тревоги, во все глаза уставилась на сцену. В полутьме забыв не только о новом знакомом, который, похоже, был ошарашен не меньше, но и о Влáславе.
– А вот вы где! Лучшего момента, чтобы уйти, просто нет, – возле столика появилась незнакомка с двумя длинными косами в трапперской форме. И Эва своим вялым мозгом попыталась понять, когда она успела обрасти новыми знакомыми? Ее рассеянный взгляд прошёлся по лицам. И когда ее осторожно схватили под мышки, не смогла запротестовать, язык будто прирос к небу. Ее повели к выходу. А голос со сцены не унимался.
… – Так, кто сегодня будет счастливчиком! Кому улыбнуться подземные звезды! И благословят подземные духи? Кто станет рукой возмездия и покажет нам ночь, которую мы никогда не забудем?!
Вновь стало тихо, невообразимо тихо. А над головами возбужденной толпы поплыл тонкий луч света. Несколько томительных секунд, и он остановился на тонкой фигурке.
– Вот она наша сегодняшняя счастливица! Давайте поприветствуем! – человек-обезьяна стал громко отбивать ритм ладошами и прыгать.
– Что… нет… – Эва не поняла момента, когда ее грубо вырвали из цепких рук нового знакомого, подняли над головами. Многочисленные конечности, как безудержная стихия, стали тащить Эву к сцене, передавая из рук в руки. Гомон голосов заглушал протестующие девичьи крики и подавлял нежелание подчиниться.
Как цунами, с которым нельзя противостоять, ее выкинули на сцену прямо в грязные лапы «продавца счастьем».
– О-о-о… у нас сегодня необычная претендентка, рабыня. Вещи обычно не удостаиваются такой великой чести. Но раз вы уже здесь, молодая… – обезьяна принюхался, – и такая вкусная дама, я готов сделать исключение. Ведь не каждый день от примитива пахнет так, что мне не хочется сбежать со сцены.
Толпа взорвалась дружным смехом. На лицах сияло одобрение.
– Представитесь, милая леди?
Он наклонился в шутовском жесте почтения.
– Или нам вас называть Синевласка? – грязные пальцы поймали прядь ее волос, он наслаждался ее испугом и отвращением.
Эва в ужасе отшатнулась, но ответить что-то внятное не смогла. Адреналин, разъедающий от страха, отрезвил, но повиноваться речи все еще позволял. Лишь мысли, что Влáслав спасет, не давали свалиться в обморок.
– Ну, так что, долго нам ждать ответа? Или твой хозяин подрезал твой язычок? – его рука схватила за девичьей подбородок, надавила. Эва вскрикнула от боли, приоткрывая рот, желание оторвать грязные руки возобладало над здравым смыслом, но обезьяна, почувствовав опасность, уже метался на противоположной стороне сцены.
– А нет, язычок у этой Синевласки на месте. Наверно, просто потеряла дар речи от сча-а-астья, он сделал многозначительную паузу, давая толпе всласть посмеяться.
В это же время в свете яркого фонаря на сцену вышли двое мужчин, волочащих за руки безжизненное женское тело в смешном пышном платье. Когда бесчувственную кинули в центр под ноги Эве, на нее уставилось пустое выражение лица. Красивого, даже идеального: с розовыми щечками, с длиннющими черными ресничками, с припухлыми алыми губками, с кожей, на которой не было не одного изъяна. Демон, тут же сообразила Эва, отступая. Но женщина не двигалась. Лишь когда за спиной сетка издала низкий гул, женщина резко открыла стеклянные глаза. Эванжелина уперлась в решётку, тело несильно завибрировало. Проследив взглядом, она поняла, что сетка подключена к генератору, но для чего? Вреда ей этот гул и вибрация не причинили, да и принципала он тоже не трогал. Наоборот, бесчувственная пришла в себя и встала на ноги. Она крутила головой, пытаясь просчитать ситуацию, но выходило плохо. К ней тут же подошёл «продавец счастья».
– Прошу вас, милая леди, представьтесь., – голосом, изливающим яд, можно было отравить. Но принципал кажется этого даже не заметил. Она пару раз дернула головой, а потом улыбнулась, расправила складочки на пышном зелёном платье.
– Офелия. Мадам Офелия.
– О, какое замечательное имя, – издевательски произнес ведущий, хитро улыбаясь.
– Я не понимаю, где я? Почему я здесь?
– О, это интересный вопрос, и я вам с радостью на него отвечу, – пафосно заявил обезьяна.
– Вы, милая богиня, здесь для того, чтобы показать всем нам, недостойнешим, вашу божественную суть. Готовы?! – не дожидаясь ответа, он вскарабкался на самую верхушку и пронзительно крикнул: – Начинайте!
Оглушительный выстрел раздался совсем рядом с Эвой. Она подпрыгнула на месте, громко вскрикнула. Но крик потонул в овациях беснующейся толпы и яростной музыке. Выстрел предназначался не ей, а Офелии, которая с любопытством смотрела на свою грудь с зияющей дырой. Кто-то сзади на Эву прикрикнул: – «Убей тварь!», и через отверстие в решётке ей сунули огромный нож. Пальцы непроизвольно сжали холодную рукоять, а взгляд не отрывался от демона, через дыру которой выходила синяя, прожигающая ткань жидкость.
– Убей! Убей! Убей! —подхватила толпа, обезумев после выстрела.
– Прошу скажите, что происходит? – искусственное лицо напротив Эвы исказилось, тело покачнулось, но устояло. Женщина поднесла хрупкие пальчики к ране, аккуратно его ощупала. Подняла небесного цвета глаза с перламутровым отблеском на Эву.
– Я не хочу умирать.
– А ну пошла, девка, мы и так дали тебе фору, прострелив в этой дряне дыру. Так что давай не трусь! – раздался ободряющий голос за сеткой одного из типов, что выводил демона.
Эве захотелось воткнуть нож в него. Но никак не в ту, что стояла напротив. Казалась, она искренне недоумевала, за что ее хотят убить. Как только ружье за спиной Эвы вновь поднялось, женщина громко вскрикнула и помчалась прочь. На глазах проступили синие слезы, оставляя грязные разводы на белом лице. Ноги подкосились.
– Прошу, выпустите меня отсюда. Я ничего не сделала. Я всего лишь гуляла… Меня дома ждут дети. Я люблю своих детей. Как они выживут? Прошу, вы не понимаете. Я человек. Меня нельзя убивать. Я всего лишь человек. Почему вы это со мной делаете?!
– И так, Синевласка, мы ждем. Порадуй нас и своего хозяина, убей эту тварь… убей… За спиной возобновились свисты и скандирования.
–Убей! Убей! Убей!..
И Эванжелина, движимая желанием толпы и пониманием, что если не сделает, как они просят, сама окажется растерзанной, стала подходить к женщине. Та, увидев в ее руке нож, вскрикнула и изобразила такую гримасу ужаса, что Эва заколебалась. Она хоть и ненавидела демонов, считая виновниками смерти ее мамы и пропажи отца, сейчас сомневалась. Лично этот демон не сделал ей ничего плохого и был настолько напуган, что заставлял ощущать себя зверем, решившим напасть на ягненка. Бред. Эва тряхнула головой, прогоняя навязчивые образы, хмельной туман полностью сошёл.
– Прости, – тихо сказала она, целясь принципалу в шею.
Но пронзительный крик несчастной заставил нож замереть в сантиметре от назначенной цели.
По залу прошёл дружный вздох разочарования.
– Мои детки… мои детки… как же они без меня… – принципал внимательно посмотрел на Эву. – Они умрут без меня, без моей опеки. Я должна их защитить.
Эва нахмурилась.
– Почему ты не защищаешься? Почему позволяешь тебя убивать?
И женщина, будто в бреду, зашептала, ее лицо освободилось от эмоций:
– Первое – робот не может причинить вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинен вред.
Второе – робот должен повиноваться командам человека, если эти команды не противоречат Первому Закону. Третье – робот должен заботиться о своей безопасности, пока это не противоречит Первому и Второму Законам.
– Эва, отойди.
Ее грубо отшвырнули в сторону сильные руки. А затем эти же руки выхватили из слабеющих пальцев нож и с трудом, но безжалостно отделили голову принципала от тела. Секунда, и все было кончено. Голова с потухшим взглядом откатилась к ее ногам.
Глава 18
Когда из рук Атура выдернули Эву, от отчаянья захотелось взвыть. Он попытался последовать за ней, но толпа грубо оттеснило его к стене, вышибая дух. Чудом вырвавшись из плена, он взглядом отыскал перепуганную и визжащую девушку. С усилием сдерживаясь, чтобы не выхватить оружие, оставшееся после нападения падельщика и не начать беспорядочное уничтожение собравшегося сброда, он тяжело дышал
– Артур, мы ничего не сможем сделать. Придётся ждать, – на его плечо легла Сонина рука.
– Куда они ее потащили? Что происходит?
– Не волнуйся, ничего они ей не сделают. У нее под ключицей знак принадлежности, а значит, они не имеют права причинить вреда, так как у нее есть хозяин.
– Тот траппер, что ее сюда привел?
– Возможно, – не стала лукавить девушка.
Стиснув зубы, он отступил. Артур и не думал, что так сильно привязан к незнакомке: давился желанием разорвать, растерзать тех, кто причиняет ей боль. Эти ощущения были не новы, так как похожее он испытывал к Майе, за одним исключением, побороть их сейчас и успокоиться было сложнее.
Да что с ним не так? Артур присел на корточки, дышать стало тяжелее. На лбу появилась испарина, легкий озноб прошиб тело. Тело, которое казалось, ему больше не принадлежит.
– Артур? – Соня опустилась рядом, но видя, что парня ломает, схватила его за голову, заставляя смотреть на себя.
– Дыши… Дыши… успокойся. Никто не причинит девушке зла. Она будет в порядке. Дыши…
– Что со мной? – Артур поднял глаза на Соню и схватился за голову.
– Все нормально, тебе не плохо, просто ваша связь крепче, чем ты думал. Твое желание оградить ее от боли топит все другие чувства. Так что успокойся и поднимайся.
Девушка потянула Артура за собой, похлопала по груди.
– Все нормально, видишь, это всего лишь шоу, ей не причинят вреда.
Но слова успокоения потонули в дружном скандировании :
– Убей! Убей! Убей!
Артур поднялся. Взглядом полного недоумения уставился на сцену. Эва была невредима, только слегка потрепана и испугана. Она напоминала затравленного жучка в банке в свете огромного прожектора.
Тогда Артур позволил взгляду скользнуть по женщине-принципалу. Женщине, своей безупречностью напоминающую его мать. Мими… Артур напрягся, приглядевшись внимательней, понял, что это не она. Хотя внешность была поразительно похожа, но исключения остались. У данной особы были прямые волосы, тогда как Мими неустанно крутила свои, чтобы у них с Артуром находилось больше общих черт. Этим она давала иллюзию родства. Но теперь он знал правду, и его не обманешь. Принципалы всего лишь машины. Пустые и бесчувственные… за исключением этой на сцене.
Она кричала о своих покинутых детях, как будто мир под ногами рухнул. Ее горем можно было поперхнуться. А от ее вроде бы тихого голоса, оглохнуть. Не увидь это воочию, Артур подумал бы, что его обманывают. Принципал думала о своих детях. Не о своей жизни, не о нарядах, важных мероприятиях, где каждый мирится достижениями своих примитивов… а о детях, которых взяла на воспитание. Может, она не такая, как все? Или поврежденная? Жаль, он не слышал, о чем шептались Эва и женщина. По виду девушки, принципал сказала что-то очень важное.
***
Руки, что безжалостно оторвали голову несчастного демона, легко подняли Эву и перекинули через плечо. Безэмоциональный голос бросил:
– Шоу окончено.
Но на пути встал «продавец счастьем», улыбаясь прогнившими зубами.
– Э-эй, не так быстро…
Влáслав не стал слушать, его кулак осадил обезьяну на пол. Не видя больше препятствий, он прыгнул в притихшую толпу. Но тишина длилась недолго, подземный народ вновь начал бесноваться, готовясь к новому зрелищу. Задрав голову, Эва увидела, что на сцену выволокли новую игрушку – безжизненное мужское тело. Оказавшись в кольце металлической сетки, принципал ожил, внимательно огляделся. Ни страха, ни упреков, только полное недоумение.
Эва, болтающаяся вверх тормашками, прикрыла глаза. Она попыталась побороть тошноту, подкатившую к горлу, и парализовавший ступор, вывернувший ее внутренний мир наизнанку. Под стать месту, в котором находилась.
То, что произошло на сцене, как будто отпечаталось на обратной стороне век и повторяло одну и туже картину:
Влáслав подходит к принципалу, оказываясь за ее спиной. Хватает за растрепанные волосы и тянет вниз, подставляя ее изящную шейку к свету. Резкий и точный удар отделяет голову от тела, несмотря на многочисленные металлические трубочки, проводки, по которым текла синяя жидкость. Было ощущение, что он делает это не впервые и с легкостью, точно зная, куда бить.
Искры, резкий и удушающий запах плавящейся пластмассы, и тело безвольно валиться на пол. Навязчиво. Раз за разом, снова и снова в ее парализованном мозге.
Насильственная смерть демона, этот сброд приговорил демона. Невероятно. Гадко, жутко и, казалось, противоестественно. Эва всю жизнь думала, что демона невозможно убить или причинить вреда, ведь он создатель мира. В чем кстати всегда сомневался ее отец. Демон оказался таким же смертным, как и любой другой в этом зале. Теперь Эва поняла, что даже создатель может оказаться всего лишь игрушкой на потеху.
– Влáслав, отпусти.
– Закрой рот!
– Отпусти или я закричу, – бесцветным и слишком усталым голосом сказала Эва, чтобы воплотить угрозу. – Мне надоело все это, я просто хочу домой, я хочу к папе.
Но ее слова вызвали у Власлава лишь вздох раздражения и передергивание плечами, причинившее Эве большее неудобство.
Пока она отчаянно боролось с внутренними противоречиями, не заметила, что воздуха стало больше, а вонь от спиртного дурмана и потных тел испарилась. Только когда Влáслав усадил ее на землю и заглянул в глаза, она поняла, что «нора» осталась далеко позади.
– Да что с тобой?!
Эва будто очнулась
– Что со мной? Ты хочешь знать, что со мной? – ей удалось сконцентрироваться.
– Ты, – она хотела обвиняюще ткнуть в него пальцем, но силы будто покинули ставшее таким тяжелым хрупкое тело. – Ты убил… убил демона.
– Демона? – мужчина жутко улыбнулся. – А ты хотела сделать это сама? Прости, что помешал, может быть, подожди я еще немного, и ты сама открутила бы ему голову.
– Я не об этом! – крикнула девушка, испугалась эха, понизила голос: – Ведь женщина даже не сопротивлялась. Она была беззащитна.
Эва думала, что Влáслав вспылит, но он лишь удивился.
– Я что-то не пойму, синевласка, ты хотела, чтобы она начала сопротивляться и угрожать? Тебе было бы легче, если бы мы начали драться? Тогда бы ее смерть была для тебя оправдана. Так ты считаешь? Или она должна была напасть на тебя? Ты не понимаешь, что не сделай я этого, толпа бы тебя растерзала. И вряд ли я смог бы помочь.
Эва устало выдохнула.
– С этим трудно поспорить.
Мужчина опустился на одно колено, поравнявшись с ее глубокими и такими печальными в этот миг глазами.
– Если тебе станет легче, я могу сказать, что мне жаль.
Эванжелина хмыкнула. Отмахнулась, закрывая эту тему.
– Скажи, ты нашёл тех трапперов?
Влáслав почесал затылок.
– Да и нет.
– Что это значит?
– А то, что в тот момент, как я за ними погнался, увидел тебя.
– Так ты их не поймал, – с нотками разочарования протянула Эва.
– Нет, – ответил мужчина, замечая, что девушка совсем поникла. – Но кое-что выяснить мне все же удалось. Твой отец…
Но фразу закончить не успел, так как за спиной раздалось громогласное:
– Влáслав?!
Мужчина напрягся, пальцы, лежавшие на коленях, сжались. Эве показалось, что серые радужки потемнели. Мужчина как бы нехотя выпрямился и обернулся.
– Влáслав, это правда ты, – с долей сарказма произнес женский голос.
Мужчина небрежно прошелся взглядом по трапперам, которых Эва видела впервые, но казавшимся знакомыми. Нет, не девушка, а лысый смазливый мальчишка. И где она его видела? Поднявшись на ноги, Эва встала рядом с мужчиной.
– Ты их знаешь? – тихонько спросила она.
Но он издал лишь возглас то ли раздражения, то ли презрения.
– Что тебе нужно, Софи?
Когда незнакомка с черными косами услышала, как ее назвали, сморщила носик.
– Не называй меня так… Соня, меня зовут Соня.
– Значит, Соня, – мужчина ухмыльнулся. – Так, что тебе здесь нужно, Соня, – с явной угрозой спросил мужчина, не спуская с девичьего лица пристального взгляда и полностью игнорируя ее спутника, который не опускал такого же пристального взгляда с Эвы, будто пытаясь сожрать. Эванжелина поежилась и еще ближе придвинулась к Влáславу, подмечая насыщенного серо-зеленого оттенка гипнотические глаза, светлые брови и плотно сжатые губы незнакомца.
– Пришла проверить не сдох ли я здесь?
Девушка невозмутимо фыркнула:
– А разве это возможно? Мне иногда казалось, что ты бессмертный. Хотя не скрою, я очень удивлена тебя видеть. Два года в Изнанке, это не Дисней Лэнд.
– Тебе откуда знать, предательница.
– Что – предательница? – девушка оскорбилась. – Я хотела уберечь тебя.
– Я оценил, особенно тогда, когда твоя рука втыкала в меня нож. Прости, что сразу не понял твоих добрых намерений.
Эва удивленно приподняла бровки, начала кое-что для себя понимать. Эта та самая Софи. Софи, которую он не раз упоминал… когда впервые Эва оказалась на его пороге, он принял ее за Софи и чуть не изнасиловал. Со слов Назрин, он звал Софи в бреду, когда его лечила и прятала Венера в своем бордели. Без сомнений. Эта та, что жила в его голове, возможно, и сердце. И которая, оказалось, его предала, надломив и чуть не погубив. Но как такое возможно, он же говорил, что она давно умерла.
– Думай, как знаешь, мне незачем оправдываться. Каждый несет свою правду. Я выбрала верхний мир, ты нижний. Все давно кончено.
На этих словах, режущих не хуже битого стекла, Влáслав поморщился и стиснул челюсть. На лице пошатнулась невозмутимость, поплыли эмоции. Жалось, сожаление, злость, тоска и невероятная ярость, все это смешалось, выдавая как тяжело держаться мужчине.
– Что вам нужно? – сквозь зубы процедил он, только теперь замечая лысого.
– Она, – сдержанно, будто и не было между ними напряжения, сказала черноволосая.
– Хм… любопытно, и зачем же? – слащаво протянул Влáслав, пытаясь задвинуть за себя упирающуюся Эву.
– А это не твое дело. Эванжелина, хочешь выбраться на свободу из этого отвратительного места, пойдем с нами, мы тебе поможем.
Эва скрестила на груди руки.
– Вы думаете, я совсем шкура! Никуда я с вами не пойду!
И неважно, что только минуту назад она думала, что Влáслав это худшее, что с ней могло случиться.
– Слышали. Проваливайте. У меня нет желания тратить время.
Влáслав грубо схватил Эву за предплечье, уводя прочь. Но не успел сделать и пару шагов как за спиной, разрезая тьму, раздался оглушительный выстрел. Влáслав замер, а через секунду повалился на землю. Его глаза закрылись.
– Влáслав?!
Эва обернулась. Тот самый молчаливый траппер, пожирающий ее глазами, на вытянутой руке держал оружие. И, похоже, сам не понимал, что сделал.
– Я… я спас тебя, – неуверенно сказал он.
– Ты убил его! – закричала она и кинулась к бездыханному телу, лежащему на животе.
Ткань черной водолазки быстро напитывалась. С правой стороны в области лопатки кровь прилипла к ладошкам, стремительно покидая тело. Нащупав пальцами небольшое отверстие от пули, Эва не теряя времени стянула у Влáслава нож, стала кромсать его куртку, чтоб прижать к ране, понимая, что кровь выходит стремительно и что она не готова вот так отпустить мужчину.
– Влáслав, Влáслав, волчьи потраха, очнись. Влáслав! – Эва прижала свое ухо к его спине, пытаясь почувствовать сердцебиение, но в этот момент руки незнакомца оторвали ее от умирающего.
– Нет! Нет! Не трогай меня.
Вывернувшись, она хотела ударить парня в грудь ножом, но он ловко и слишком стремительно перехватил ее запястье, заставляя сталь выскользнуть из побелевших пальцев. Тогда Эва направила энергию злости в удар, попав по голени. Парень взвыл от боли, но смог сцепить ее руки магнитными кольцами.
– Послушай, мне очень жаль. Но нам нужно немедленно уходить, иначе нас всех убьют. Видишь? – он силой ее развернул, указывая вдаль, откуда быстро приближалась группа вооруженных мужчин.
Возбужденные убийством принципалов, они жаждали продолжения и непосредственного участия. Привлеченные выстрелом, спешили к молодым людям. Одно было понятно, мужчины неадекватны и не остановятся, пока всех не перебьют, и неважно, что перед ними трапперы. Алкоголь, дурман и всеобщее безумие сделали их бессознательными.
Эву страх не тронул. Тревога за жизнь Влáслава перечеркнула собственный инстинкт самосохранения. Оттолкнув парня плечем, она вновь оказалась возле мужчины, без возможности вновь приостановить кровотечение. Сцепленные руки за спиной ограничили свободу.
– Влáслав, Влáслав, очнись!
Из глаз брызнули слезы, искажающие картинку.
– Влáслав…. Ты не можешь… ты же такой сильный. Прошу, не уходи.
Болезненный укол обжог шею, но Эва даже не обратила на это внимание, так как в агонии находилась ее душа.
Синие пряди окончательно закрыли обзор, когда парень, движимый желанием как можно скорее уйти, так же, как недавно Влáслав, перекинул Эву через плечо. Он все дальше и дальше удалялся от обездвиженного тела.
Последнее, о чем подумала Эва, перед тем как провалиться в сон, это ирония, показавшая в сравнении, что смерть демона всего лишь пшик, а смерть Влáслава истинное горе.
