AnaVi
«Клиповое» мышление
Музыка
звучит
(Cover – Ханна; «AM-A-S» – «Same Old Love» / Selena Gomez)
«Всё в порядке, мам». Улыбка в камеру. Щелчок. «Отправка». Лишь «Маска счастья», спадающая тут же, стоит только закрыть мессенджер или соц.сеть, заблокировать телефон… И вот уже в «чёрном зеркале» экрана – настоящая она. С истинными эмоциями и… Натуральными слезами. И вечером – всё так же и то же. Видео звонок. «Фэйстайм». Она снова: «Счастлива». Счастлива – «до дрожи»… изображения. Но сводит всё – к плохой связи и интернету: зачем грузить лишним, так ещё и когда сама себе помочь не может? А когда убирает телефон – вновь плачет. Плачет – вне его. Улыбается – с ним! И так ведь – у всех и со всеми. Встречаются – телефонами: телефон в телефон. Улыбаются. Но на деле… Почему так погано – только ей? Неужели только она – так устала от этого? Ну и пусть. Да, она устала! Бросает всё. Выбегает из такси, благо и не на ходу, просит-таки отвезти вещи по месту, а она… а она больше не «вещь». И да, хоть и не манекен!.. Но и не на которую ещё «брюлики» сверху на- и одевают. И бежит в обратном направлении, врезаясь по пути в парня, который на удивление и прежде всего её – без телефона. Без наушников, зарядок и… прочей лабуды. Он. «Просто» – он. И «правда»: «Счастливый». Видит её слезы. Спрашивает причину. Выслушивает, а после… предлагает фото – на свой. Да вот и только именно: фотоаппарат-полароид. И когда срабатывает затвор, а затем выходит фото – они плачут там, но… на деле-то; на деле – нет. У него – другая: настоящая жизнь. И с как раз таки не «настоящей» – там. Поэтому и прочей техники – нет под рукой. Она: «прочая». Искусственная. Да и там же – он ещё и несчастлив. Зачем углубляться туда?.. Только в моменте – показать разницу: жизнь и не «жизнь». Как плохой и хороший художник. И да, он «плохой» – ведь не живёт собой же изображённым. Но и действительно ли всё так? Заслуживает ли того творец своей жизни, что на фото – плохой; зато в жизни – хороший? Предлагает пойти с ним «в одно место», чтобы ещё лучше проникнуться этим «миром в мире», а не «пакетом в пакете». Попадают на каток для роллеров и где всё так же – наоборот: они все улыбаются – без гаджетов; а с ними – лишь плачут. «Всё в порядке, мам». “Удаление маски…”. «Я счастлива, мам: именно здесь и именно сейчас!». “Маска – не опознана…”. Завтра – купит фотоаппарат!
Вино виновато
(Cover – Mary Gu)
Напиться в баре после расставания было и впрямь неплохой идеей – ровно до того момента, пока в него не заявился следом, буквально что и из воздуха появился, если уж и не голограммой возник, её бывший: и она с разворота от шока не разбила бокал с вином! Такой грустный, потасканный и… даже забитый какой-то. Ещё хуже, чем она! И даже ведь на мгновение – жалко стало. Но и до того же всё, как поняла, что если и не бокал, то вторая бутылка была точно лишней и попросила: если уж и не в «градус», то и почти что в цвет «шипучки»; точнее «шампуня», а и ещё точнее – «шампанского». Сделала глоток. Развернулась. Потеряла его. Вот уж и точно волшебство Менделеева: вне его же таблицы! Вновь глоток вина. Разворот. Обрела. И так – несколько раз, пока оба бокала не становятся полностью пустыми: и уже даже через стекло одного – она видит его; через другого – нет. Просит ещё одну бутылку вина с собой и две шампанского, троица «троицей» и перевес «перевесом», а про- и довести уж вечер «без него» – надо всё же попробовать! Пока ждёт на выходе такси, тянется к вину – и обретает вновь его рядом с собой, тут же отбрасывая эту идею: равно – как и с шампанским. Дожидается машины – и садится в неё… с ним же: теперь уже – и прямо-таки крайне недовольным, обиженным; но и всё так же – молчаливым. Никак на него не реагирует – словесно, только держит бутылку вина ногами, а руками скрещивает две бутылки шампанского: держа горизонтальную чуть выше – как крест; но и больше же отчего-то – именно «перевёрнутый». И он тут же опять исчезает! Усмехается. Доезжает до дома. Проходит внутрь и, включая, слушает автоответчик, на котором первым «высвечивается» сообщение из полиции, а затем уже и мужской голос сообщает, что этот-её номер был набран её бывшим же первым и «последним» – перед тем, как он покончил с собой! А дальше… дальше – она ещё слушает, но и уже не слышит, как её просят перезвонить, приехать в участок… ведь и всё же – под звон разбитых бутылок разом: «Кагора» и двух «Дьябло»!
Не твоя вина
(Cover – Анна Седокова)
Как топорно и баянно, пошло пытаться забыть и забыться – с помощью алкоголя. Не говоря уж и за то: кто о ком говорит, истина не в вине (не «в градусе»), не на дне; и что пытаться забыть – всегда помнить! Но и почему бы вновь не попытать удачу – с исключением в правиле? Вот и она так думает и, протиснувшись через танцующих в клубе, идёт к бару. Просит – до краёв виски со льдом, небольшой долькой лимона и таким же количеством сахара. Не «горько». Кисло! Выпивает. Съедает. Смакует! Но и не успевает до конца насладиться, как он вновь вытягивает её на танцпол. Неужели уже наигрался? Смотрит на него, он – на неё. И вот вроде бы – место искре и буре, но… Спустя не минуту даже, «секунду» – он смотрит опять вне её: на всех, кроме неё. И она вновь знает – почему! Выводит и выходит вместе с ним на сцену, сажает его посреди на стул, будто и для стриптиза, но заходит за его спину и смотрит: как вокруг него ходят «такие же, как она» – и он глаз с них не сводит. Что ж, для него они – действительно «на одно лицо» и без «почти», буквально и до мелочей; вроде: причёски и цвета волос, глаз, формы носа и разреза тех же глаз, губ, платья… И вот вроде бы всё равно – говорит же, что видит её; но ведь – и нет. Тогда и зачем врать? А он и не «врёт»: он художник своей жизни – «так» видит. После того, как и перед сном в очередной же раз пролистает их, прикрывшись какими-то «рабочими моментами»; а затем ещё и в нём – и не только уже «свайпая»! На что она же почти так же, выйдя из постели, «почти», ведь и с мыслями уже об именно «уйти», подойдёт наконец к шкафу, откроет его – и выпустит уже все его скелеты на волю, в виде: всё тех же и остальных девушек, не только из клуба, что пройдут через комнату и в «для неё» белье, платьях и обуви, с косметикой и украшениями, аксессуарами и гаджетами по его кровати, по нему самому, спустятся и выйдут из комнаты. И она проводит их взглядом, а он их так же – в телефоне. Да! Ведь и не может остановиться – в поиске и на «одной». Не понимает, что она – «такая» и лишь «с ним». И не поймёт! Как и то, что она уже давно собрала свои вещи и просто ждала последнего, не «крайнего», «победного» повода: не столько и его, сколько «своего»! Оставит за место себя одну из тех, «крайних же», вместо записки и «чмока» – для «такого» же и определённо-го: без -ка. Разницы же нет! Да и совершенно при том – спокойно. Тихо. Мирно и молча. Понимая и принимая. «По образу же и подобию». Да! Уж где-где, а здесь – женщину никто лучше не поймёт, чем… женщина же. Да и не придумает! А мужчин… Баланс и равновесие как тянули, так и тянут миры друг к другу: плохое к хорошему, хорошее к плохому… Вот только и выбор был тут – побольше и поразношёрстней. Куда уж и мужчине-то – делать себе клонов, копий: когда он один такой оригинал и спутать его ни с кем нельзя. Просто: «невозможно». А женщин – возможно. И нужно. А в некоторых случаях – ещё и «должно»! Так и живут. Вернее: «существуют». Ну а она просто уже устала и имела полное право – уйти и оставить «не иную» и всё за место себя. Женская солидарность: за себя и того парня! Да и единственной она не станет, а сидеть на одном месте – уже нет никакого смысла: если ему, как и таким же, как он, дано быть одним и одними же на всех, то пусть другие «такие же, как она» будут за и для него, них – не она!
Крылья
(Cover – ARTIK & ASTI «из альбома “7” part 2»)
«Я не хочу – с ними. Они – порванные и драные… Подранные – мной! Не хочу – так… «жить»!». И прыгает вниз, не раскрывая – остатки и ошмётки, кости их. Хочет – разбиться… Хочет – «к нему»! Но в «двух метрах от уровня земли» – её подхватывает «невидимая» рука, ловит – прям на «ладошку», и поднимает «в облака». Залечивает… «За-» и «пришивает» обратно – сердце. «Душу»… Вырывает – и помогает вырастить новые! И наставляет на «путь истинный» – лишь так же всё… «голосом». Утирая слёзы – «ветром». Периодически ещё и «сама» – слепя «своим светом»… А затем – подзывает его: «её» – его. А «сама» – удаляется! Тот – подходит к ней и с ней же идёт к «краю облаков», держась за руки: слу- и выслушивая её. И после чего – отпускает!.. С весёлым смехом толкает вниз – и тут же спускается-слетает следом, летит над ней, подхватывает за крылья: и держит так какое-то время, пока она сама их нормально не раскроет и не воспользуется ими. И так – они летят вместе! Крутятся в воздухе, стыкуясь грудными клетками… И вновь – расходятся. Пока и совсем не расходятся, прощаясь. Не может – надолго; да и в принципе «уже» – «остаться». Должен – уйти «вверх»; когда и она же «ещё пока» – «вниз». Машет ей при подлёте к «границе» рукой, крылом, прося: «Больше так – не делать! Да и меньше – тоже. И тем более. Подавно!». Но а она же ему отвечает, что: «Вернусь – и мы ещё обязательно встретимся, нормально и полноценно, и повторим… Повторим – «когда-то»!».
«Седьмой лепесток»
(Cover – Антон Токарев “Нокауты – Голос – Сезон 8”)
Ночь. Комната. Луна-фонарь… Кошмар! И в нём, как и во всех же прочих, по кровати мечется девушка в попытках проснуться, но только лишь ещё больше загоняется; и «загоняет» себя же – в него. Бежит! По дорогам и «бродвеям». Срезая – через дворы и газоны… То и дело – налетая на велосипедистов, роллеров и самокатчиков. Практически – попадая и под машины: но вовремя уходя-убегая – из-под колёс! Тревога. Страх… Ужас! И всё вроде бы – как обычно. Но и тут же – «вроде бы»: «бежит» же – не от кого или чего-то. Да и не за чем… За «кем»!.. За «братом». А ведь и стоило поверить его вечерне-ночному сообщению, что он «В порядке. Дома», чтобы теперь так с ума сходить, думая: «А так ли – в порядке? И так ли – добрался?». Не говоря уж и за то, чтобы уточнить адрес – какого конкретно «дома» он достиг. Не её ведь! Не той, что, как и «Очередная же идиотка», а для него же «Единственная и неповторимая», изменила, так ещё и сама «поудаляла» его отовсюду и «заблочила»: не желая обговорить всё нормально и разойтись полюбовно; пусть и более – не «по любви»… И всё же! Зачем?.. Проще же – уйти в туман, чтобы за ней почти и тут же этот самый ёжик и поскакал! Собрал кулёчек – и всё: ни слуху, ни духу. А ведь всегда – пишет-отвечает: «Сладких снов» на её же «Спокойной ночи». Что-то не так… Слишком быстро заснул – для человека, что ещё читает или играет перед сном, раз уж и не пьёт: а заснуть как-то – надо. Точно!.. И утро же – не стало исключением из правила, будучи ещё и как никогда «мудренее»: когда проверив телефон – мало того, что не обнаруживает ответа на своё последнее смс; так ещё и после пятого ни взятого, ни отбитого – он ей не перезванивает и не пишет! Быстро собирается. Вылетает из квартиры… Машину – не берёт. Такси не вызывает – добежит. По дороге – отписывает и обзванивает своих друзей, его, их общих: никто ничего не знает – как вчера расстались, так и остались! Стараясь не налетать на прохожих и транспорт, тот или иной, «отсматривает» его соц.сети: мало ли, вдруг хоть там уже появился, «Тва́рит ж как тварь» и лишний раз не отрывается, уже и без «как», даже и хотя бы на «аудио-», если и не смс со звонком. Ни-че-го! Последнее фото – позавчера; крыша, он, она и… подпись – их диалог: «Почему именно эта крыша?». «Кому-то достаточно увидеть всего лишь «металл», чтобы умереть (физически), а кому-то и «стекло» (не «стекловату»)». Тогда-то – всё и начало рушиться… Чтобы рухнуть – вчера. Но… «умереть»!.. «Всего лишь». Теперь: «физически»! Что-то ведь – выделил. А что-то и… «изменил». Сегодня ночью! Было же: «морально». Может ли статься, что со сменой понятий – пришла и смена приоритетов: и то, что было «важно» – стало ничем; а что было, наоборот, «ничем»?.. Теперь уже и не замечает никого и ничего – несётся на всех парах и во всю же прыть. Теряя по дороге – и последние остатки сна: где и не то, что была точно так же одета; а ещё – и так же и по этим же местам бежала. Точно ведь запомнила, как ещё и то, что живя почти рядом – всегда ходили «параллельно» и стыковались на «одной точке»; том самом доме, что он ей как раз тогда и впервые показал, сказав после и себе же, как думал, под нос, что: не ей, а той хотел сделать сюрприз, но не срослось! Не помнит и как упросила и всё-таки влетела в подъезд, как так же всё бегом поднялась на последний этаж; буквально же ещё что на последнем издыхании, благо ещё и крыша была открыта, хотя и как сказать; как подлетела к парапету, стараясь и себя не переубедить, не остановиться; разве что успев скинуть геолокацию его и своим, «их» ребятам; и его не напугать, отдернула его от края за куртку и с какой-то и впрямь нечеловеческо-женской силой – отшвырнула в сторону от себя, упав затем и сама подле, рядом. С пару секунд – восстановила дыхание. А после – ещё и накинулась на него с кулаками, обливаясь слезами, уже и не различая: где свои и от грусти, страха и ужаса; а где его – и от радости, покоя и доверия. Что и продлились недолго, ведь и после неё – подоспели и остальные: со своими уже подзатыльниками и тумаками. Пока её же как схватило, так и отпустило… Опустило и опустошило! Но уже и он – вовремя подоспел к ней, придержав за спину, чтобы уже и она не навернулась, только уже и именно не «специально» и «спиной». «Ещё один раз!.. Ещё, сука, только один раз это сделаешь – и я до дьявола добегу, вытащу тебя из ада… за твою же себялюбивую задницу… и сделаю из тебя собственное «йо-йо-неваляшку», ты меня понял?!». «Согласен – даже на «попрыгунчика-лизуна»: только больше – не плачь… из-за меня». «А из-за кого ещё?!.. И дело же не столько в том, есть кто-то у нас, нет на момент – мы были, есть и… должны остаться друг у друга: несмотря ни на что и ни на кого. Даже – на нас же самих!».
Смерти Больше Нет, Алиса
(Cover – IC3PEAK, ЛУНА; «AM-A-S» – Этому и не только центру, объединяющему именно людей; и сосуществующему вопреки «не»; которые хотят, чтобы отношение к проблеме насилия изменилось / «Насилию.нет»)
Резко и дерзко, так ещё и довольно безрассудно – было устраивать прокатку на велосипедах и мотоциклах для всех: в поддержку фонда борьбы с насилием! Но ноябрь – сам благоволил на это: так что, смешав и не взболтав храбрость с глупостью, подготовка шла полным ходом – и почти выходила «на финишную прямую» буквально, когда заболевает сам(а) организатор. И на некоторое время – пропадает из виду-организации, чтобы нормально пойти на поправку и выздороветь. Да и вот только вместе с тем – не следит за тем, как маршрут без её ведома «нагло» меняют: и всю эту их «революционную группировку», таким образом, ведут чуть ли и не на заклание-эшафот, если уж и не на «прилюдную порку» – к и на саму же площадь; хотя и по плану изначально: должны были – её объезжать. Но а узнаётся ей это – уже со слов её же парня, которому, в свою очередь, сказала его же подруга, услышавшая это от мужа: «не последнего человека – около-рядом с Верхушкой». И всё же сходится официально, когда обнаруживается ещё и его подпись, и того, и «иного», на «Пакте об открытости-ненападении». Но и как бы то и там ни было – маршрут остаётся старым! И она сама же сообщает об этом в «прямом эфире», добавляя ещё и между строк затем, что: «Если что – пусть едут за музыкой!». И когда велосипедисты и мотоциклисты на следующий день останавливаются на развилке, думая, ехать направо или налево, вперёд вырывается чёрный автобус, расписанный «баллоном», по самой крайней полосе. А на нём и сверху: все организаторы, спонсоры и подопечные… А в колонках – соответствующие «обстановке» песни. И едут они – налево! Тут же за ними – срываются и все остальные, вычитывая по дороге, что на самом средстве передвижения, что и на их толстовках – одно и то же послание: «(Зачёркнуто: Насилию и Фонд «Алиса») Смерти Больше. Нет»; так ещё и с подтёком крови – «в виде» точки между крайним и последним словами! Ну а уже подъезжая непосредственно к месту сбора – над ними уже всеми ещё и пролетает самолёт в таком же, как автобус и растяжка, оформлении: сбрасывая её затем – на всех-всех; и под собой, и не. Которые и почти тут же ловят её – и сквозь неё, будто кости под мясом и кожей, «скелеты», продолжают свой ход! Пока и сверху летят их фотографии в таком виде – с того же самого самолёта. На обороте которой каждый затем отпишет своими словами, но и с одним лишь смыслом: «Лучшая защита – под её же крылом… Да и мы же под чёрной тканью, «будто» и под пиратским флагом, сами – «как» смерть! Её нет – отдельно. Как и «жизни». Но она – в нас: во всех!».
Сильная девочка
(Cover – Анна Плетнёва)
Вероятно, и как бы всё затем тавтологично ни звучало, но я просто хотела… Веры. Да! И трижды же – «тавтологично»: ведь ещё и не столько для себя, сколько для вечно находящейся… Любви; и почти такой же, только и именно же уже «теряющейся»… Надежды! Хотелось – просто понимать, если уж и не «знать», да и тем более «заранее», что всё… будет. Вот просто так, да: «будет». Не хорошо. Не плохо… Бу-дет! И да, мне бы этого вполне хватило и… «хватало». И вместо той же всё – одетой лжи и… голой правды. А уж что и говорить – за меня и такую же… Веру. Верующие же и не меня – с говном и крестом соответственно съедят. А всё: «Почему?.. За что?». Не может же быть – много лиц и ни одной одежды! Как это?.. Бог – един и… Он – одет. В одежде! Да… Не на-дет!..
Наверное, всё было бы гораздо проще – не будь и изначально-то «меня»! В плане… В принципе! И кто вообще это придумал – начинать всё и со «средней» же дочери (сына)? Жизнь – всё разнообразнее и разнообразнее!.. Чудесатнее и чудесатнее. Что ж, равно как и «имена»! Что не может, конечно, не радовать. Хотя бы – что-то!.. Если уж и не «кто-то». Не те же всё и «сказки», верно? Мы же все здесь, чтобы: «Их-её сделать – былью». Чтобы не «младший сын» был «дурак», а «средняя дочь» и… «дура»! Но и благо же ещё что – не «самоубийца». Хотя и «как» посмотреть… И «кому»! Мои же «сёстры» – всегда были недовольны мной. Нет, не так!.. Никогда не были довольны. Да… «Так»! Вероятнее и легче – всегда же «правильней»… Но вот только и «правдивей» ли?.. Ну а зато ведь – и никаких ожиданий, верно? А уж и тем более, подавно – «не»!.. Ни в «зеркалах». Ни в «глазах». Ни… «в душах». Никакой погони и… Медлительности!.. «Крестов» тебе. «Якорей» и…
Легко было бы сказать: «Избавься от надежды – и всё наладится». Равно как и: «Не надейся – и не будешь обнадёживаться (обнадёжен(на))!». И пусть в какой-то степени – это и так, но… В какой-то же – и нет! Приставка же «об» – не отбирает надежду: добавляет лишь – «лишнее» слово. Из разряда: «Надеешься ты» и «Дают надежду тебе». Об-на-дё-жи-ва-ют. Обнадёжить – дать надежду; и говорить, что: «Я не настолько надеялся(лась), чтобы об-надёживаться» – интересный приём! Ненавязчивый, вероятно… И лёгкий – тоже, наверное! Да вот и только в «переводе»: «Я не настолько надеялся(лась), чтобы давать себе (тебе) надежду»? Странно!.. «Очень» – странно. Ведь и по факту, смысл этого высказывания – как раз в её отборе и… «отбирании» же. «Надежды»! «Не настолько надеялся(лась), чтобы терять или, потеряв её, огорчаться (огорчиться)». Иначе ещё: «Не настолько верил(а) и надеялся(лась), чтобы не-любить». А насколько тогда?..
Считать, вероятно, наверное, легко, что без Надежды – и Любовь с Верой справились бы прекрасно!.. Лег-ко. Неправильно. Неправдиво и… Глупо. Да!.. Ведь ровно так же, как и считать, что: «При любом раскладе – смена слагаемых на местах не вызовет смену… и главное «измену»… суммы». Вызовет! И пусть же и совершенно не факт, что: «Ещё и какую!..». Но на местах… По крайней мере и в разрезе же всё – не родившей таки «святую троицу» Софии! И, конечно, может это не «на-», как и «зановорождённые» Адам и Ева; «тупо глянуть – не «схлопнется» ли Земля вместе с Вселенной однажды, а там и дважды»; зато и точно же «Эффект бабочки»; где «Первый человек», испытав всю «семёрку», но так и не дойдя до «девятки», решил остаться им, так ещё и «Единственным любимым сыном» – и просто сбросил с пьедестала и небосвода «Утреннюю звезду», натравив «двух кровных родственников» друг на и одновременно против друга, породив ещё, таким образом, «разделение на ад и рай»: спалив начерно всё белое и закрасив набело всё же чёрное. Однако… прощайте!.. Ведь и кто всё-таки ещё «умирает последним(ей)», когда и София, скорее всего, а там и «точно»; если и всё то же самое время, как и «история», опять же «циклично», была рождена – с верой же, надеждой и… любовью?
