Андрей Геннадьевич Погудин
Искры стали. Танец среди руин
– Это он? – спросил кто-то.
Морщась от яркого света, я разглядел стоящего передо мной человека. Мужчина лет тридцати пяти был одет в защитный комбинезон непонятной модели, на лысой голове чернела татуировка, через щеку змеился шрам, исчезавший в короткой бороде. Темные глаза смотрели цепко, настороженно ощупывая меня взглядом, словно рентгеном. Из тени позади отступника выступил темный силуэт. Я присмотрелся и не поверил своим глазам.
– Тарек, мать твою! А ты что тут делаешь?
– Это он, – кивнул бывший оруженосец и отступил в тень.
– Где чара Интуиции, Иван? – спросил лысый, разглядывая разложенные перед ним оружие и вещи. – Отвечай, иначе крысюки сожрут всех твоих друзей.
Я до сих пор слышал в синке крики воинов, которые отбивались в тоннелях от зубастых тварей. Так что получается, этот мужик управляет крысами точно Гаммельский крысолов? Но где тогда его волшебная флейта?
– Отзови их, и я скажу…
– Быстро соображаешь. Молодец! – кивнул отступник и сказал в темноту что-то непонятное.
Тут я с удивлением разглядел стоящего в темноте подгорника, которого сначала принял за пенек. Этот отличался от остальных мутантов, был одет в латный доспех, а его голову защищал шлем с коротким гребнем. Явно не простой воин! И точно, подгорник достал короткий молоточек и начала выстукивать им по стене какой-то замысловатый ритм. Крики в моем синке постепенно стихли, сменившись удивленными голосами:
– Они уходят! Что нам делать, сэр? Приказываю отступить!
– Я отозвал крысюков, – сказал отступник. – Говори, где чара?
– Скажу, но сначала назовись. Меня ты откуда-то знаешь, но мы же вроде незнакомы, – ответил я, затягивая время, чтобы барон с парнями успели покинуть лабиринт.
– Здесь все зовут меня Даг Шакал. Мы уже встречались, но ты быстро улизнул на том паровозике, не дав мне насладиться нашим общением. Так где чара?
– У меня внутри.
– Что? Как?
– А вот так, – пожал плечами я.
– Дьявол! Ты издеваешься надо мной? Ведь я могу вернуть крысюков и твои друзья умрут!
– Не сегодня. Они уже вышли из тоннелей, – ухмыльнулся я, слушая сообщения.
– Ксандр, я же сказал обыскать его! – рявкнул Шакал. – Достань уже у него из уха чертов наушник!
– Говорил тебе, мы свидимся, – прошипел мне в ухо отступник, больно повернув мне голову, и выковырял из уха мой синк.
– Жаль, тебя псы тогда не сожрали, – парировал я, вспомнив Посвяшенного, который чуть меня не убил.
– Ворковать будете потом, – оборвал нашу пикировку Даг. – Ты решил обмануть меня, Иван?
– Да как можно? Мне рыцарский Кодекс не велит, – улыбнулся я, довольный спасением друзей. – Чара впиталась внутрь меня, когда я завалил того медведя, и хоть убейте, но не знаю, почему это произошло.
– Доспех прочь! – приказал Шакал.
Отступники сорвали с меня верный Ясень, сняли форменную футболку. Даг схватил меня за правую кисть и вытянул перед собой мою руку. С предплечья на него скалился черный дракончик, сверкая красными искорками глаз, я рядом висела алая галочка ворона, который давно перестал кружить над горами и вернулся домой для перезарядки.
– Быть этого не может! – выдохнул Шакал. – Неужели Адамант? А это что за браслет?
– Прощальный подарок отца, – сказал я.
– Ясно, еще один счастливчик, который стал Посвященным по наследству, – кивнул Даг и повернулся к стоящим в тени. – Не видать тебе чары, Тарек. Этот парень её впитал.
– Её можно снять и с его трупа, – мрачно донеслось из темноты.
– Э, нет. Что же мы, злодеи какие-то, Посвященного из-за чары убивать? Пускай даже из-за такой редкой. Верно я говорю, Иван?
– Вам виднее, сэр, – ответил я, вспомнив, что передо мной стоит целый барон.
– Учитесь, господа, парень сразу распознал во мне дворянина, – ухмыльнулся Шакал. – Но можешь называть меня без этого дурацкого «сэра». После изгнания наш великий Нексус обнулил все мои заслуги перед Орденом, представляешь?
– Печально это слышать. Но наверняка была какая-то причина?
– О да! Черт дернул меня высказать маршалу Ордена всё, что я думаю о его правлении, когда он в третий раз задвинул моё наместничество и возвысил очередного подхалима, который непрестанно нализывал его тощую задницу.
– Сожалею, что так вышло.
– Не стоит. У меня наконец-то открылись глаза, я прозрел и понял своё предназначение в этом мире. Оказался здесь, сплотил всех этих прекрасных джентльменов ради великой цели и ни о чём теперь не жалею, – сказал Шакал. – Но это лирика, вернемся к суровой правде жизни. Как видишь, Иван, мой план сработал идеально, и все ваши хваленные рыцари угодили в расставленную мной ловушку как миленькие.
– Ловушку? – удивился я. – Мы шли спасть Тарека от подгорников.
– Серьезно? А зачем его спасать? Тарек, тебя что, надо спасти?
– Никак нет, сэр. Я теперь такой же отступник как вы и мне здесь нравится.
– Тоже никак не отвыкнет от «сэрканья», – доверительно сообщил мне Шакал. – Видишь, ему у нас нравится больше, чем в Ордене. Может, это произойдет и с тобой? Понимаешь, тебе повезло заполучить одну из самых редких чар Светоча и нам она очень нужна. Жизнь в Гиблых землях полна опасностей, сам знаешь, так что нам просто необходима Интуиция, чтобы об этих самых опасностях вовремя предупреждать.
– Но я не смогу достать её из себя, – честно признался я.
– Так и не надо, – сказал Шакал. – Каждый Посвященный для нас на вес золота, подгорники уже с ног сбились, стараясь помочь нам. Чтобы добиться нашей великой цели, нам нужны все лучшие воины.
– Вы что же, хотите завербовать меня?
– Вот именно, дорогой мой Иван. Вот именно. Ты быстро соображаешь! – ухмыльнулся Даг.
– Но ведь это означает пойти против Ордена, против моих друзей?
– Да Нексус с тобой! – отмахнулся Шакал. – Мы не воюем с рыцарями, скажу больше – наши цели даже во многом совпадают. Случаются, конечно, обидные недоразумения, но мы стараемся избегать конфликтов. Даже в том бункере, помнишь, мы ведь давали вам шанс уйти мирно, но вы им не воспользовались, начали прорываться, стрелять, поубивали моих людей. Зачем?
– Манору нужно оружие, чтобы защищать фронтир, – ответил я.
– Да брось молоть чушь! Кто тебе это сказал? Вы там сидите за высокими стенами, обуты, одеты, накормлены. Хорошо, если раз в месяц упокоите какую-нибудь тварь, которая обнаглела настолько, что вылезла из Гиблых земель под ваши светлые очи. А мы тут на виду, каждый день воюем с мутантами, так кто из нас лучше защищает фронтир?
– Я не пойду против Ордена, – твердо сказал я.
– Так и не надо, – ответил Даг. – Поживёшь с нами, обвыкнешься и сам всё увидишь. А друзьям твоим мы даже весточку можем послать, что ты жив и здоров.
– Ну, не знаю, – протянул я.
– Понимаю твои сомнения, Иван, – кивнул Даг. – Но и ты пойми меня. Всю эту операцию я разработал, чтобы достать редкую чару, о которой рассказал нам новичок. Ты – лишь приятное дополнение. Конечно, я буду рад, если в наши ряды вступит Посвященный с редким даром, но, если и не вступит, чару можно снять и с трупа, как верно подметил всё тот же Тарек.
– И как узнал только? – вопросил я. – О чаре Интуиции?
– О, глиф никогда не исчезает бесследно, всегда остаются следы, – ответил Шакал. – Тарек лишь правильно прочел их на мёртвом медведе. Теперь понимаешь, почему он так хотел заполучить твою чару, что даже пошел против Кодекса?
Да, теперь я понимал. Мне повезло в этом мире сразу сорвать джекпот, добыть такую чару, которая предупреждает меня об опасности. И вот теперь это чутье мне ясно говорило, что я стою перед реальным выбором: или погибнуть, или предать друзей. Но так ли тут всё однозначно?
Этот Даг был чертовски убедительным, может действительно стоит сначала всё увидеть самому, а потом уже рубить с плеча? Тем более по слухам лидер отступников знает, где живет Часовщик. Если я помогу ему, возможно он поможет мне? А вернуться к своим я всегда успею. Сначала надо исцелиться, а уже потом геройствовать в полную силу. Мертвым я не принесу Ордену никакой пользы.
– Хорошо, – кивнул я. – Согласен. Надеюсь, мне не придется поступиться своими принципами и рыцарским Кодексом.
– Мудрый выбор, Иван, – сказал Даг. – Всё будет зависеть от тебя. Что ж, скрепим наш договор перед взором Нексуса, благо он оставляет эту возможность даже заблудшим детям своим в надежде на их исправление.
Шакал пожал мою руку и передо мной вспыхнула клятва верности. Согласно ей, я должен был повиноваться Дугласу Гаспару, как своему командиру, и не мог принести ему вред действием или бездействием. Он же обязан был заботиться обо мне, как о своем вассале и не подвергать без особой нужды жизнь мою опасности. Что удивительно, но прошлый мой договор со Стефаном Лафаром не обнулился, он ничуть не противоречил нынешнему. Просто теперь у меня будет два командира. Интересно, что будет, если они прямо пойдут друг против друга?
Я не пылал желанием служить Дагу Шакалу, но альтернатива была одна – смерть. Принесет ли она пользу моим друзьям? Нет. Принесет ли она вред моим врагам? Навряд ли. Я просто хотел выжить в этом мире и вылечить свою болезнь. Возможно, мне и не придется переступать через свои принципы, давая новую клятву верности? В любом случае, отступать было поздно. Я подтвердил согласие с договором в своем интерфейсе. Даг кивнул и приказал отпустить меня.
Мне вернули все вещи, кроме детектора и оружия. Никто не собирался безоглядно верить новичку. Я медленно оделся, всё равно чувствуя себя жалким предателем, который продал друзей за миску супа. Ко мне из темноты подходили отступники, жали мне руку, говорили что-то, но я не слышал. В ушах звучала прощальная фраза отца: «…и при любых условиях оставайся человеком». Остался ли я человеком, принеся клятву верности лидеру отступников?
Покажет время.
