Андрей Вдовин
Они вернутся
Андрей Вдовин
ОНИ ВЕРНУТСЯ
роман в двух книгах
КНИГА ПЕРВАЯ
И плыли они без конца, без конца…
Константин Бальмонт
И понял, что я заблудился навеки
В слепых переходах пространств и времен,
А где-то струятся родимые реки,
К которым мне путь навсегда запрещен.
Николай Гумилев
ПРОЛОГ
«Я теперь боюсь леса. А еще больше боюсь этой речки. Мне кажется, что именно в ней причина всех наших мытарств. Что-то мы сделали не так, и теперь она нас не отпускает. Но больше всего я боюсь за ребят, сама не знаю почему. Как будто им обоим грозит какая-то опасность…»
Из дневника Юлии Двойных
11 августа 2000 г
Двумя неделями ранее…
На перроне последнего, двадцатого пути было безлюдно. Над уснувшими составами несли неутомимую вахту шеренги висячих огней – в строгом порядке отступали они всё дальше и дальше, пока не сливались с мерцающей россыпью городских окраин. Прямые линии рельс скучающе поблескивали во мраке.
Сергей Старцев топтался у края перрона, удивляясь переполнявшим его чувствам. Этот запах… запах летней ночной свежести, приправленный легким привкусом железа и мазута… эти звуки… неизменные звуки железнодорожной станции, волнами разливающиеся в ночи… На него вдруг ни с того ни с сего повеяло атмосферой далекого детства: он вспомнил, как каждое лето ездил с родителями в отпуск на поезде, проводя в дороге по трое-четверо суток, – с ночными пересадками, привокзальными огнями, гудками локомотивов, лязгом автосцепок, раскатистым говором диспетчеров, захлебывающихся в собственном эхе… В груди нарастало волнение. Как, оказывается, давно не бывал он ночью на железной дороге!
По телу неудержимо растекался восторженный трепет, и Сергей даже головой мотнул – до того странным показалось ему собственное состояние. Словно в противовес нахлынувшим эмоциям, мозг начал выискивать рациональное объяснение происходящему. «Ничего удивительного. Всё это оттого, что вот-вот подойдет поезд, в котором прибудет Леха. Я просто бессознательно воспринимаю Леху как неотъемлемую часть своего детства, вот и возникает такое ощущение – как будто в детство окунаюсь…»
Впрочем, Сергей тут же отмахнулся от своих психоаналитических измышлений – и полностью отдался на волю чувств, которым не мог, да и не хотел противиться.
С Лехой Руденко они дружили чуть ли не с детского сада. А не виделись вот уже восемь лет – с самого окончания школы, после того как Сергей с родителями уехал с Дальнего Востока обратно на «историческую родину» – в Алтайский край…
Да, много воды утекло с тех пор. Закадычный товарищ – давно уже женатый человек, отец семейства, а вот сам Сергей еще только собирается последовать его примеру. Завтра у них с Аней регистрация, послезавтра – венчание и свадьба… И главным гостем на этом торжестве будет Леха – лучший друг детства. Подумать только! Когда Сергей приглашал его на свадьбу, он, конечно, надеялся, что товарищ приедет, но все-таки старался глядеть на вещи трезво и не особо обольщался: как-никак четыре тысячи километров – не шутка. Сам-то он пять лет назад так и не сумел вырваться – к своему стыду, – хотя Леха, понятное дело, тоже звал, тоже надеялся…
А между тем впереди, из-за далекого поворота, уже выплыли три маленьких ярких огонька, и Сергей почувствовал, как к горлу подкатывает горячая волна радости. Поезд!
И, как нарочно, тащится черепашьим шагом! Сергей даже пританцовывать стал от нетерпения.
От кассового павильона отделились две человеческие фигуры – тоже, видать, встречающие…
И вот наконец поезд загромыхал вдоль перрона, сбавляя ход, и Сергей кинулся высматривать третий вагон. Так… первый, второй… Ага, вот!.. Э, э, куда!
Пришлось немного пробежаться, чтобы нагнать нахально прокативший мимо вагон со злорадно кривившейся в окне тройкой.
Поезд лязгнул в последний раз, еще немного проплыл и остановился. Сергей с замиранием сердца подошел к двери тамбура.
Однако отворять ему почему-то никто не спешил. Сергей потоптался на месте, глянул даже в другой конец вагона: может, с той стороны открыли? Нет, и там глухо… Впрочем, через закрытую дверь из тамбура доносилась какая-то возня: там явно кто-то был. Но почему тогда не открывают? Потеряв терпение, Сергей затарабанил кулаком в обшарпанную металлическую поверхность.
Сейчас же щелкнул замок, и в открывшемся проеме возникла фигура в форменной блузе и синей юбке.
– В чем дело, почему в дверь колотим? – полноватая, но довольно симпатичная проводница подняла откидную площадку; в темных ее глазах, как показалось Сергею, поблескивала улыбка. – Отъезжающий?
На какое-то мгновение Сергей растерялся.
– Нет… Я встречаю…
– Вагоном ошиблись, – радостно сообщила проводница, блеснув золотым зубом. – У меня никто не сходит.
Сергей опешил.
– То есть… как? – слова с трудом протискивались наружу. – Третий вагон…
– Третий, третий, – кивнула проводница. – Последний пассажир на Усть-Тальменской сошел, следующие будут выходить только в Барнауле.
– Как же так? – глуповато вопросил Сергей.
Женщина посмотрела на него с каким-то задорным сочувствием.
– Ничем не могу помочь, – пожала она плечами, вновь выставив на обозрение золотую коронку.
В ее голосе Сергею слышалась то ли насмешка, то ли некая нездоровая оживленность. Вообще, несмотря на поздний час, проводница выглядела подозрительно бодрой и веселой.
Донесся гудок – двухминутная стоянка кончилась. Вагон плавно тронулся с места.
– Счастливо оставаться! – помахала Сергею проводница.
Он отвернулся.
Вот тебе раз! Где же Леха? Неужели не приехал? Или в телеграмме ошибка?
Сергей заозирался по сторонам. Перрон по-прежнему пустовал, только в дальнем его конце толпилось несколько темных фигурок – судя по всему, там все-таки кто-то кого-то встретил… Без особой надежды Сергей направился туда – мало ли, а вдруг и Леха тоже там?
Уже унесся за спину грохот поезда, постепенно растворяясь позади в темноте ночи. Сергей брел, понурив голову. Он уже понял, что Лехой в дальней группе людей, скорее всего, и не пахнет: там, похоже, все свои – не видать, чтобы кто-то держался особняком.
И тут сзади раздалось:
– Серый, куда лыжи навострил?
Сергей обернулся – и оторопел.
Леха! С сумкой через плечо, в черной джинсовой куртке. Стоит себе, как ни в чем не бывало, ухмыляется:
– Видел бы ты сейчас свою рожу!
Сергей икнул.
– Леха?!
– Он самый. Ну, здорово, что ли?
Словно какая-то сила сорвала Сергея с места: подскочил к другу, сграбастал его в охапку, приподнял над перроном.
– Леха!!! Здорово, Леший! Здорово, чертяка! Здорово, мой краснокожий брат!..
– Спасибо, хоть краснокожий, а не краснорожий, – со смехом ответил Леха, когда вновь очутился на земле. – Ну ты амбал, Чингачгук! Ты что, еще больше вымахал? Чуть не на голову выше меня!
– А может, наоборот, это ты в росте поубавился? – Сергей добродушно пихнул друга в бок. – Ты откуда взялся, Леший? Материализовался, как из-под земли! А я уж думал, ты не приехал.
– Техника ниндзя, – усмехнулся товарищ, вынимая из кармана пачку сигарет: – Покурим?
Сергей помотал головой:
– Я ж не курю.
– Что, так и не научился?
– Не сложилось. Ты лучше поведай: откуда так внезапно вынырнул? Из-под перрона, что ли? Открой секрет.
– Догадайся с трех раз. – Леха не спеша раскурил сигарету. – И пойдем уже, чего тут торчать?
Они двинулись к пешеходному мосту.
– Ну, не томи! – продолжал допытываться Сергей. – Как ты этот фокус провернул? В туалетный слив просочился и между рельсами залег?
Леха хохотнул.
– Почти угадал! Хотя вообще-то я действовал несколько проще. Ты когда-нибудь обращал внимание на то, что в тамбурах двери имеются с обоих сторон?
– А-а-а! – дошло до Сергея. – Так ты, что ли, с другой стороны вылез?
– Ну да. Подождал, покамест поезд пройдет, смотрю: ты уже куда-то поперся…
– Это я тебя выискивал.
– Я так и понял, – с усмешкой ответил Леха. – Только не там, где следовало.
– Просто я отвык уже от твоих приколов, – Сергей пригладил волосы. – Хотя мог бы догадаться, что без этого не обойдется.
– А то! – Леха самодовольно выпустил вверх сигаретный дым. – Я тебя еще из окна разглядел, как ты за вагоном вчистил. План у меня, естественно, был заранее приготовлен.
– Так ты все-таки в третьем вагоне ехал?
– А в каком же еще?
– Погоди, а проводница? – Сергей повернулся к нему. – Она же мне сказала…
– А ты что думаешь, два железнодорожника между собой договориться не могут?
– Так она что, комедию передо мной ломала?
– Ну да, типа того.
Сергей даже приостановился на ступеньках, челюсть непроизвольно поползла вниз.
– Черт! Вот су… су…
– Суперженщина, ты хотел сказать? – Леха ухмыльнулся. – Если по чесноку, уговорить ее было непросто. Но ты же меня знаешь – уломал. А кстати, неплохо у нее вышло, согласись? Эх, такой актерский талант пропадает!
– Значит, ты всё слышал?
– А ты как думал? Я ж с другой стороны стоял. Всё опасался, как бы ты под вагон случайно не заглянул. Зато получил нехилое удовольствие!
– Ну ты и прохвост, – Сергей вновь зашагал вверх по ступенькам. – Каким был, таким и остался.
– Наверное, это у меня в крови, – согласился Леха.
Они уже шли через мост на другую сторону.
– Ну давай, рассказывай, как жизнь молодая? – последовал вопрос от гостя.
– Да как? Бьет ключом. Мы с Анькой по уши в хлопотах. Сам небось знаешь, как оно перед свадьбой бывает.
– Ну да, проходили… – товарищ покивал. Потом, словно бы секунду поколебавшись, спросил: – А как Юлико?
Сергей ничуть не удивился вопросу: Леха был бы не Леха, если бы не поинтересовался житьем-бытьем «старой боевой подруги» – двоюродной Сергеевой сестры.
– Юлька-то? Да нормально. Тоже тебя встречать хотела, но, наверное, в экспедиции задержалась. Хотя говорила, что постарается пораньше приехать.
– Жаль… А на свадьбе-то она будет или как?
– Естественно, куда ж без нее. Еще увидитесь, не переживай…
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Мы молоды. Нас трое…
Что между нами пролегло?
Марина Цветаева
День 8
– Похоже, всё равно немного спускает. Придется подкачивать. – Сергей порылся в рюкзаке и достал насос. – Сумеешь, Леший?
– Обижаете, батенька, – бодро отозвался Леха с кормы. – Юлико, будь ласкова, передай мне этот… турбокомпрессор.
Юлька, сидевшая на центральной «банке», покорно выполнила просьбу.
– А может, лучше причалить? – проговорила она с сомнением, глядя, как Леха взялся отвинчивать крышку клапана в борту лодки у самого днища.
– Протестую! – возразил Сергей. – На ходу подкачаем. Чего время зря терять? Или хочешь еще одну ночь в лесу провести?
Юлька промолчала.
Медленно проплывали крутые берега, густо поросшие травой и кустарником. Временами они настолько сходились, что лодке едва хватало места – протиснуться между очередной коряжиной и кустом или травянистым мыском. Над водой слева и справа нависали ивы; выше по склонам теснились березы, кое-где темнел сосняк. Довольно однообразный пейзаж, уже порядком набивший оскомину троим путешественникам. И неудивительно: шел восьмой день их похода по Бобровке, этой дикой лесной речушке, на деле оказавшейся куда хитрее, чем они предполагали…
– Надеюсь, хоть сегодня-то до села доплывем, – не оборачиваясь, подал голос Сергей; он сидел на носу и то и дело орудовал веслом, выравнивая курс лодки.
– Хорошо бы, – вздохнула Юлька. – Припасов осталось на день…
– Без паники, прорвемся! – Леха закончил манипуляции с насосом и удовлетворенно похлопал ладонью по туго надутому резиновому борту. – Кстати, что станем делать, когда прибудем в село?
– В смысле? – обернулся Сергей. – На автобус – и домой.
– А может, все-таки как задумывали? Провиантом затаримся – и дальше.
– Ты что, не наплавался? – изумилась Юлька.
– Да я на Обь хочу посмотреть. Ведь, насколько я понимаю, сразу за селом речка в Обь впадает? Дойдем по ней до Барнаула, а оттуда домой.
– Так это еще один день пути!
– Ну и что? Мне теперь спешить некуда: билеты всё равно пропали. А отпуск у меня аж до двадцать второго – так что времени еще полно.
– Да нас ведь дома потеряли уже! – сказала Юлька.
– Ну, в селе же найдется хоть один телефон? Позвоним, сообщим, что всё хорошо, что вернемся через день.
– Леший, ты как хочешь, а с меня хватит, – твердо сказал Сергей. – У меня Анька, наверное, извелась вся. А ей сейчас нервничать нельзя – разве не понимаешь?
– Да понимаю, не дурак. Но сам прикинь: мы ведь ради Оби весь этот поход затевали!..
…Идея отправиться в поход пришла не кому иному, как Лехе, причем на следующий же день после свадьбы.
Торжественное событие зарождения новой молодой семьи отгуляли весело и шумно; после чего неуемный дальневосточный гость, ссылаясь на то, что отъезд у него только через шесть дней, изъявил настойчивое желание поближе познакомиться с природными достопримечательностями Алтая – края, о котором он много слышал, но где ни разу до этого не бывал. Лехину идею поддержала Юлька, которая сейчас же стала упрашивать, чтобы и ее взяли в поход. Сам Сергей не был склонен уступать ее просьбам, однако Леха горячо вступился за «Юлико», с которой у него было связано немало теплых детских воспоминаний, и в итоге виновнику торжества пришлось сдаться.
Аня, еще не успевшая толком войти в роль законной супруги, не очень-то одобрила всю эту «авантюру», но ей оставалось только смириться: понимала ведь, что друзья, которые не виделись столько лет, имеют право провести эти несколько оставшихся дней так, как им хочется. Поэтому она была даже рада, что Сергеева сестра (теперь уже «золовка») тоже отправится в поход: «Хоть какой-то присмотр за вами будет…»
Маршрут разрабатывали недолго. Юлька поначалу предложила махнуть в Горный Алтай, откуда сама только пару дней назад вернулась: «Посмотрите, как мы раскопки ведем. Не пожалеете!..» Перспектива, конечно, была заманчивой, однако археологическая база находилась в нескольких сотнях километрах и добираться до нее без своего транспорта было делом проблематичным… А потом Сергей ляпнул, что у его отца есть трехместная резиновая лодка, и Леха сразу же ухватился за новый вариант – стал упорно настаивать на том, чтобы совершить путешествие по Оби, этой великой сибирской реке. Сергей без колебаний согласился: он и сам уже давненько подумывал о подобном походе. Юльке тоже пришлась по душе эта затея.
Пока они изучали карту местности, прикидывая, из какого пункта лучше выдвинуться, предприимчивому гостю пришла в голову мысль усложнить задачу: начать поход не с Оби, а с одной из впадающих в нее речек.
Выбор пал на Бобровку. Судя по карте, речка эта протекала через обширный лесной массив, что делало поход еще более интересным. Путешественникам предстояло пройти этим путем километров пятьдесят, а затем, минуя одноименное село у устья Бобровки, выйти в Обь. По расчетам, на весь поход должно было уйти не более четырех дней, причем где-то два-три из них планировалось провести на лесной речушке…
Однако прошло два, три, четыре дня похода, а лес всё не кончался. Поначалу путешественники объясняли это тем, что продвигаться по Бобровке оказалось довольно трудно: часто встречались препятствия в виде завалов из древесных стволов и коряг, через которые было не так-то просто продраться. Порой это и вовсе не представлялось возможным – оставалось лишь выбираться на берег и обходить такие места посуху. Правда, кое-где берега были настолько крутыми и сплошь заросшими непролазной растительностью, что иногда казалось проще прорубить проход сквозь завал при помощи топора, чем пытаться протащить лодку через прибрежные заросли. Всё это существенно замедляло путь вперед.
Кроме того, речка текла через лес отнюдь не прямо, а постоянно выписывала немыслимые петли и загогулины, из-за чего солнце, которому, по логике вещей, полагалось находиться большей частью слева, вело себя совершенно непредсказуемо: светило то спереди, то сзади, а то и вовсе по правую руку – и так без конца. Из-за столь невообразимых «кренделей» путь по речке запросто мог оказаться вдвое длиннее, чем предполагалось первоначально, – ведь на карте, из-за мелкого масштаба, всех этих кривулин и изворотов обозначено не было.
Поэтому Сергей с Лехой изо дня в день усиленно налегали на весла в надежде, что вот-вот появится село, осталось уже совсем немного… Но миновала четвертая ночевка, пятая…
А тут еще начались странности…
Довольно скоро им стало казаться, что за ними как будто кто-то следит. Словно некто невидимый тайно пробирался вслед за лодкой по берегу – иногда раздавался хруст веток, иногда крик испуганной сороки. Несколько раз в отдалении будто бы слышались чьи-то голоса. И две ночи подряд им мерещился далеко между деревьями огонек – словно кто-то жег костер ниже по течению.
Ситуацию усугубляло то, что речка, как оказалось, протекает по территории заказника. Узнали они об этом в первый же день, когда встретили на берегу столб с табличкой: «Государственный заказник "Бобровский". Охота на все виды животных запрещена».
И вот сейчас путешественники гадали: кто же там бродит в зарослях? Если лесничие или егеря, то почему не показываются, не задерживают их? Или, может, браконьеры?..
Позапрошлым утром у них возникло подозрение, что ночью возле палатки кто-то был: весла от лодки валялись совсем не там, где они их оставили. Из вещей ничего не пропало, но в душе остался очень неприятный, знобящий осадок. После этого они стали прятать все пожитки в палатку, а для лодки придумали «сигнализацию» – ставили под сиденье пустой котелок, а в него клали ложки. Если бы кто-нибудь вздумал утащить ночью лодку – поднял бы шум.
Впрочем, после этого случая их больше никто не беспокоил.
Однако в довершение всего приключилась новая оказия: вчера они умудрились проколоть лодку – напоролись на острый сучок, когда пробирались через узкое и неудобное место. Всю вторую половину дня пришлось провести на берегу – заклеивали пробоину. Зато побродили по окрестностям, насобирали грибов, ягод, а вечером Леха наловил рыбы – так что тратить драгоценные съестные припасы не пришлось.
– Ладно, Леший, – сказал Сергей, – ты не горячись. Вот доберемся до села, там и посмотрим…
Он подозревал, что Леха неспроста настаивает на продолжении путешествия: уж очень, видать, нравится ему спать в одной палатке бок о бок с Юлькой. После второй ночевки, когда она отошла в кустики, Леха признался другу, что у него «полночи торчком простоял». Сергей только головой покачал, назвал Леху «озабоченным» и напомнил, что у него на Дальнем Востоке остались жена и двое детей, на что тот лишь отмахнулся.
Юлька нравилась Лехе с детства. Сергей не мог понять, что такого особо привлекательного он в ней высмотрел: вроде бы не красавица, скорее наоборот – вся какая-то порывистая, угловатая, да еще и с очками на носу. «А очки, между прочим, ей очень идут», – заявил Леха. Сергей ответил, что еще со школы заприметил столь странное влечение друга к «очкастым» девушкам. «В английском языке для таких, как ты, даже название специальное есть – spectaphile. В переводе – "очкофил"». Леха только ощерился в ответ, но остался при своем мнении…
Парни поочередно подгребали веслами, а Юлька устроилась в лодке поудобнее и занималась своим обычным делом – строчила дневник, намереваясь, очевидно, своевременно зафиксировать все события минувшего дня.
– Юлико, почитать-то хоть дашь? – в который уже раз спрашивал ее Леха, а она только передергивала плечиком и демонстративно отворачивалась: мол, отстань, не до тебя.
– Ну и зря, – наставительно продолжал Леха. – Творчеством нужно делиться, радовать им других. А иначе какой в нем смысл?
Но Юлька, как видно, глубоко ушла в процесс, так что не обращала ни малейшего внимания на Лехины доводы. Он еще немного порассуждал сам с собой и умолк.
И тут раздался возглас Сергея:
– Смотрите-ка, что это?
На небольшой косе, возле самой воды, возвышалась целая пирамида, сложенная из комков глины, чуть ли не с метр высотой.
– Это кто тут такую кучу навалил? – озвучил Леха возникший одновременно у всех вопрос.
Юлька пристально осмотрела странное сооружение.
– Может, бобр натаскал? – нерешительно предположила она, постукивая по подбородку концом авторучки.
– Бобр? – Сергей в сомнении прищурился. – Зачем?
– А это он так территорию пометил! – ухмыльнувшись, сказал Леха.
Юлька фыркнула в нос.
За время путешествия они уже не раз видели бобров – речка вполне оправдывала свое название. Животные эти были довольно пугливыми, при виде лодки сразу же плюхались с берега в воду – и лишь изредка высовывали над поверхностью плоскую голову, настороженно наблюдая за подозрительными пришельцами. Однако никаких бобровых построек – ни хаток, ни тем более плотин – путешественникам не встречалось. Юлька объясняла это тем, что поскольку берега здесь в основном высокие, то водные грызуны просто роют в них норы. Леха же, по примеру Винни-Пуха, заявлял, что это, вероятно, какие-то «неправильные» бобры.
Вот и на сей раз он выразил убеждение, что от здешних бобров всего можно ожидать, так что диковинная пирамида – это, скорее всего, и впрямь их звериных рук дело.
Впрочем, незатейливое архитектурное сооружение уже осталось позади – лодка шла своим курсом, не останавливаясь и не задерживаясь.
Но разговор по поводу странного поведения мохнатых речных обитателей на этом не закончился.
– У Эзопа забавная басня есть про бобров, – решил развить тему Сергей. – Там утверждается, что если бобра преследует охотник, то зверь, чтобы спастись, отгрызает у себя… что бы вы думали?
– Хвост? – подал мысль Леха.
– Нет, гораздо драматичнее. Собственные гениталии. А потом кидает их преследователю.
– На кой?
– Потому что как раз его причиндалы охотнику и нужны. В них ведь бобровая струя – очень ценное лекарственное средство. Вот бобр от них избавляется – и тем самым спасает себе жизнь.
– Что ж это за жизнь без причиндалов? – искренне подивился Леха.
– Видимо, это тот случай, когда из двух зол выбирают меньшее…
– Да чушь это всё! – фыркнула Юлька. – Я тоже что-то такое читала, но это сказки. Сроду бобры так не делают.
– А в античности считали иначе. Вот, скажем, как будет «бобр» по-латыни, знаешь?
– Castor?
– Вот-вот. А вам это слово никаких ассоциаций не навевает?
– Кастрированный! – выпалил Леха.
– Садись, пять, – похвалил Сергей. – Так что, как видите, всё взаимосвязано.
– А еще на «касторку» похоже. Может, ее тоже из бобровой струи делают?
Знаток античных басен пожал плечами.
– Наверное…
– Да нет, – Юлька сдвинула очки на кончик носа. – По-моему, касторовое масло делают из семян растений. Вроде бы из клещевины…
– А почему же тогда название так с бобром созвучно? – возразил Сергей.
– Этого я не знаю. Может, совпадение просто…
– Блин, граждане, – встрял Леха, – вы оба такие умные, что у меня с вами скоро сложится комплекс неполноценности! Приеду домой – тоже в универ поступлю!..
– На филфак или на истфак? – с усмешкой уточнил Сергей.
– Не знаю пока, на какой фак. Там поглядим… А кстати, Юлико… я тебя давно уже спросить хотел… Ты же с детства всякой флорой и фауной увлекалась, правильно?
– Ну да, – кивнула та. – У меня самая любимая передача была – «В мире животных».
– Это точно, я тому свидетель, – подтвердил Сергей. – У нее еще постоянно живность всякая дома обитала: то ежа откуда-нибудь притащит, то ужа, да еще и канареек разводила.
– А чего ж ты на историка учиться пошла, а не на биолога?
– Да как-то так получилось…
Но Леха не отставал, и в итоге Юлька рассказала, как лет в тринадцать гостила у двоюродной тетки под Бийском, и там ей вместе с местной ребятней посчастливилось несколько дней подряд наблюдать за археологическими раскопками, которые велись на месте, где планировалось проложить автотрассу в связи со строительством моста через реку Бию…
– Я тогда впервые в жизни подержала в руках настоящий бронзовый наконечник от стрелы, – с ностальгическими нотками в голосе поведала Юлька. – Там археологи целую литейную мастерскую раскопали, представляете? Возрастом две с половиной тысячи лет… Они нам много чего интересного рассказывали и показывали, вот я и заразилась. А работа археолога – она ведь тоже, можно сказать, с природой связана… Вообще-то сначала я пыталась на биологический поступить, но провалилась. А на следующий год подала документы сразу и на биофак, и на истфак.
– И что, на историка оказалось поступить легче?
– Да нет, я туда и туда прошла…
Леха присвистнул.
– В натуре, что ли? Ну ты даешь! Уважаю!
Юлька польщенно зарумянилась.
– Сама удивилась… Сначала пыталась учиться одновременно там и там, но быстро поняла, что не справлюсь… Пришлось выбирать что-то одно…
– Ну и как, не жалеешь?
– Ни капельки. Археология – это жутко увлекательно. К тому же есть шанс сделать какое-нибудь сенсационное открытие. В биологии, конечно, это тоже возможно, но не в тех сферах, которые мне больше всего интересны.
– А ты хочешь сенсационное открытие сделать? – улыбнулся Леха.
– Хочу, – с вызовом сказала Юлька. – Вот аспирантуру закончу – поеду в Новосибирск, в Институт археологии и этнографии. Буду участвовать в экспедициях всероссийского масштаба.
– Давай уж сразу мирового, – усмехнувшись, вставил Сергей.
– А потом и мирового! – не смутилась сестра.
– А что? – поддержал ее Леха. – Отправишься в Мексику – пирамиды майя исследовать!..
Они бы, наверное, еще долго обсуждали перспективы Юлькиной научной карьеры, но очень скоро пришлось прерваться: путь преградил очередной завал. И какой! Это было прямо-таки адское нагромождение полузатопленных стволов, наваленных вкривь и вкось вперемешку с грудами хаотично переплетенных коряжин. Словно какой-то великан специально накидал сюда весь этот древесный хлам, да еще и сверху ножищами утрамбовал. Вода, шумно клокоча, умудрялась находить себе путь сквозь кучи мертвой древесины, однако любой мелкий мусор, приносимый течением, застревал в хитросплетении ветвей и коряг, образуя скопления и залежи – настолько плотные, что кое-где среди них зеленела осока и торчали стебли хвощей.
– Картина Репина «Приплыли»! – Сергей ругнулся. – Ну что, коллеги, какие будут предложения?
Они осмотрелись. Было ясно, что завал из разряда «непроходимых» и прорубиться сквозь него не стоит и пытаться. Но, по счастью, левый берег оказался не слишком крутым: в этом месте он спускался к воде поросшими травой террасами, по которым вполне можно было протащить лодку метров на двадцать вперед, чтобы миновать эту выстроенную природой баррикаду.
На том и порешили. Пока Сергей с Лехой вынимали рюкзаки и прочую поклажу, пока втаскивали лодку на травянистый бугор, Юлька отправилась на разведку – взобралась по террасам на самый верх, на поросшую густым ольшаником бровку, и на какое-то время скрылась из виду.
Друзья сделали первую ходку – перетащили часть поклажи мимо торчащих из реки коряг до такого места, где обнаружился довольно удобный подход к воде, и уже повернули обратно, когда сверху раздался голос Юльки:
– Слушайте, я тут подберезовик нашла, – она выглядывала из кустов прямо над их головами, не без гордости демонстрируя находку – аккуратный грибок со светло-коричневой шляпкой. – Давайте я пока дальше вдоль берега пройду, может, еще какие-нибудь грибы встретятся. А вы, как всё перетащите, садитесь и плывите себе потихоньку. Я к вам попозже присоединюсь.
– А заблудиться не боишься? – осведомился Сергей.
– Скажешь тоже!
– Ты смотри поосторожнее, – полушутя-полусерьезно предупредил Леха. – Вдруг там маньяк какой-нибудь подстерегает в кустах?
Все трое вспомнили, как еще пару дней назад их не покидало ощущение, будто за ними кто-то следит. Однако сейчас ничто не напоминало об этом неприятном чувстве. Послеполуденное солнце ярко светило, лес казался спокойным и приветливым. Так что Юлька лишь рукой махнула.
– Вы только сильно не разгоняйтесь, а то я за вами не поспею.
– Ладно, – кивнул Сергей. – Будем тебе покрикивать, чтоб не потерялась.
– Договорились.
Она скрылась в зарослях, а Сергей с Лехой вернулись к прерванному занятию: нужно было перетащить остаток вещей и саму лодку.
Лехе перенос давался труднее, чем его товарищу. Объяснялось это отнюдь не разницей в физической силе, а тем фактом, что Сергей носил сапоги, в то время как Леха вынужден был расхаживать босиком. Причина отсутствия у него обуви была простой и нелепой. Это произошло на второй день похода. Полдень был жарким, и все трое решили искупаться. После купания Сергей с Лехой не стали одеваться, а поплыли дальше в одних трусах, только Юлька натянула футболку – видно, стеснялась сидеть перед спутниками в купальнике. А вечером, когда стали присматривать место для ночлега, Леха не смог найти своих кроссовок. И только потом вспомнил, что перед купанием снял их и оставил под кустом…
…Не прошло и четверти часа, как они уже вновь отчаливали от берега. Раскорячившийся за спиной завал молча провожал их с хмурым видом, явно недовольный тем, что его так бесцеремонно оставили ни с чем.
– Ну что, где там наша подруга? – полюбопытствовал Леха, на этот раз занявший место на носу. И, сложив ладони рупором, прокричал: – Юлико-о-о!
Зов эхом разнесся над водой. Через пару секунд далеко впереди раздался ответный крик:
– …зде-е-есь!..
– Ого, метров на триста учесала, не меньше! – прикинул Сергей. – Может, на весла наляжем?
– Не надо, – мотнул головой Леха. – И так нагоним. Пусть лучше грибов побольше соберет.
Сергей не стал спорить, хотя в душе любую задержку воспринимал болезненно. В отличие от Лехи, он остро переживал, что путешествие их так непредвиденно и надолго затянулось. Как там Аня? Должно быть, места себе не находит. Да и за мать с отцом тревожно…
А тут еще солнце скрылось за облаком, пропали яркие краски, сразу стало как-то неуютно, тоскливо даже… Сергей подавил невольный вздох.
А Леха уже опять кричал в пространство.
И снова донесся отзыв Юльки: на сей раз она находилась вроде бы гораздо ближе.
– Ну вот, нагоняем! А ты боялся! – сказал Леха и с сожалением добавил: – Эх, тормознул я: надо было мне с Юлико пойти. Вдвоем-то сподручней грибы собирать!
Сергей скорбно усмехнулся:
– Это босиком-то?
– Ну я думаю, ты бы мне одолжил сапоги по старой дружбе…
Когда Сергей не ответил, Леха обернулся и окинул товарища пристальным взглядом.
– Ты чего поник, как комиссар на допросе?
– Да так… – Сергей почесал заросшую щетиной щеку. – За тебя переживаю.
– С чего вдруг?
– Да смотрю, Юлька тебе всё покоя не дает. Бесперспективное это дело, и не надейся даже.
– Это почему?
– Потому. Не был бы ты семейным человеком, тогда б еще можно было на что-то рассчитывать. Но жена и двое детей – это для Юльки похлеще всякого табу, можешь мне поверить.
– Вот дободался! – прихмыкнул Леха. – При чем тут жена и дети? Ты за честь моей семьи не беспокойся. Мне просто приятно с Юлико общаться, вот и всё. Она ведь очень необычная дивчина, согласись?
