Англия Полак
Мотылек
Все имена и фамилии – вымышлены.
Любое совпадение, всего лишь совпадение.
Автор не хотел задеть чье-либо достоинство и его репутацию.
Приятного чтения.
Опасность также привлекательна, как и свет, которого манит мотылек.
ГЛАВА 1
Самое худшее, что может произойти после попойки с друзьями, это проснуться с мужчиной, чьего имени я не помню. Я вообще не помню, как с ним познакомилась, как и то, что притащила его к себе. Видимо, мы переспали, раз я… я глянула под одеяло. Голая. Приподняла выше. И он тоже. По крайней мере, я вижу его обнаженный зад. Хм… симпатичный.
Ta mere! Твою мать!
Надо по-быстрому избавиться от «тела», и идти в душ. Сколько вообще времени? Потянувшись к прикроватной тумбе, я глянула на будильник – половина восьмого утра.
Скинув одеяло, я села, спустив ноги на пол.
– Merde. – Дерьмо. В голову резко ударила волна боли. Я поморщилась, ощутив тошноту. Во рту мерзкий привкус, будто я вчера закусывала дохлыми скунсами. Матрас подо мной прогнулся. Послышался шорох простыней, а затем рука обвила меня за талию. Крепкая грудь прижалась к моей спине. В копчик уткнулась что-то твердое и горячее. Я застыла, испытывая желание оттолкнуть парня, либо поддаться искушению, и откинутся на горизонталь.
– Ммм, куда ты? – хрипота резанула уши. Черт, может, поэтому незнакомец здесь? Я всегда испытывала слабость к низким, сексуальным голосам. – Еще рано. – Его дыхание защекотало мою щеку. Я содрогнулась, когда свободная ладонь мужчины, прошлась по плечу. Если он в половину такой же привлекательный, как и его голос, то возможно, я позволю ему выпить кофе.
Нет! Этому не бывать.
Ну, не привыкла я оставлять на ночь мужиков. Голос одно, а личное пространство – другое.
Ухватившись за одеяло, и прижав его к груди, я повела плечами, чтобы он отвалил. Когда он убрал руку, я вскочила с кровати, отступив назад. Мой взгляд прошелся по квартире. Бардака нет, за исключением сваленных в кучку наших вещей и обуви. Ммм, похоже, секс был страстным. Блядь, все равно ничего не помню.
Переведя взгляд на мужчину, я ошеломленно выдохнула. Он на все пятьсот процентов сексуален и взъерошенная копна темных волос, ему очень-очень идет. Голубые глаза, ярко контрастировали на фоне золотистой кожи. Резкие линии челюсти и подбородка с легкой щетиной. Вздернутый нос и губы, в которые с первого взгляда влюбляешься, если тебе шестнадцать и ты еще девственница. Опустив взгляд ниже, я сглотнула. Да, он не только милашка, но и ходячий норадреналин!1 Все его тело было сплетением мускулов и вен. Ни грамма жира, только стальные мышцы. Широкие плечи, за которые жуть как хочется цепляться… опять же, если страсть ударила в голову и если помнишь сам процесс. Четко очерченные кубики пресса, с темной дорожкой волос, которая указывала на… я прикусила щеку. И где я только откопала такое сокровище?
– Фейт? – отлично. Он помнит мое имя, а я нет. Как-то, неловко. Незнакомец встал, а мои глаза округлились. Божечки. Тебе это не сниться, и у него реально огромный. Срань Господня, да, я с ума сошла! – Ты в порядке?
– Я в душ. – Пулей, метнувшись в ванную, я заперла дверь. Сердце колотилось от похмелья и оттого, что перед глазами до сих пор стоит его хозяйство. Подозреваю, размер составляет одну десятую от его роста, и это в расслабленном состоянии, а кавалер, совсем не из карликов. Семь футов2 мускулов и гладкой кожи. Скинув одеяло, я забралась в кабинку, включая воду. Так странно, что у меня ничего не болит. Разве, не должно? Ну, хоть какой-то дискомфорт или намек, что во мне была эта здоровенная штука.
Отмахнувшись от бреда, я быстро вымыла голову и ополоснулась. После почистила зубы, избавляясь от паршивого последствия алкоголя и замещая его едким вкусом мяты. Надеюсь, к тому моменту, как я выйду, парня уже не будет. Просушив волосы полотенцем, я завернулась в халат и, прихватив одеяло, вышла в гостиную. По комнате разносился запах свежесваренного кофе.
– Cest nul. – Отстой. Он еще здесь… и он аккуратной стопкой сложил мои вещи. Помимо кофе, на столе стоял стакан с водой, в которой растворялась шипучка. Глянув на меня, мужчина улыбнулся.
– Алка-Зельтцер. – Не знала, что у меня он есть. Вытянув у меня из рук одеяло, парень шагнул к кровати. Я наблюдала за тем, с каким усердием мужчина расправлял тонкую ткань на постели… чуть ли не каждую складку разглаживал. Взбив подушки, он положил их рядом друг с другом, в очередной раз, распрямляя помятости.
И я спала с ним? С ним? С мистером Совершенство?
С мистером-с-членом-до-небес?
– Тебе пора уходить. – Пробормотала я, садясь за стол. Присосавшись к стакану с шипучкой, я с удовольствием вливала в себя прохладную жидкость. Лишь бы к тому времени, как приду на работу, пульсация в висках отступила. Я же ни на чем не смогу сконцентрироваться.
– Я подумал составить тебе компанию. – Он шел к столу. В его походке ощущалась уверенность и большой запас тестостерона с вагоном бурлящих гормонов. О таких говорят, что им всегда будет мало. Ненасытные. Первобытные. Раз попробуешь и навеки подсядешь на похотливую скачку. – Ну, раз так. Выпью кофе и испарюсь. – Устроившись за столом, он подхватил свою кружку, делая глоток. В его пристальном взгляде, искрилась насмешка.
– Что? – я насупилась, схватив свою порцию кофеина, лишь бы не таращится в ответ. На удивление, мне нравилось, как он выглядел в джинсах и джемпере. Ничего вычурного. Обычная одежда, но она до мелочей, подчеркивала мускулатуру. Мощь, которую он носил под всеми этими тряпками. Твою же. Это на меня совсем не похоже. Я не должна так реагировать на парня, которого не знаю… и с которым у меня был секс.
– Ты очень милая с утра.
Ты тоже. Я вдохнула, отшвыривая идею обмениваться любезностями с безымянным любовником. Он должен уйти. Прямо сейчас.
Я открыла рот, но слова застряли в горле. На всю квартиру, мой автоответчик выплюнул – «Je parle toutes les lagues et jai tout le temps la tete alenvers. Qui suis-je?». Если отгадаешь, я перезвоню».
Достаточно простая загадка, но пока я не получила правильного ответа, а кто-то решил, что я несу непонятный бред. Le minable! Жалкие типы. Ничего они не смыслят во французских традициях. Мои родители родом из Сен-Пьер. Город-колония, на острове Реюньон в 430 милях от Мадагаскара. Можно сказать, из самой бедной, заморской провинции Франции. Работы почти нет, как и занятий, вот папа с мамой накопили денег и переехали в Миссисипи. Он вроде как до сих пор считается самым дешевым штатом США, так что я не удивлена их выбору. Вообщем, я родилась уже здесь, в Америке, но с французскими корнями. Правда, как бы отец не пытался привить мне свою культуру, у меня плохо получалось ее принять, кроме второго родного языка. Когда проводишь большую часть времени с местными американцами, сам становишься на них похожим. Собственно, неважно. Главное, я знаю ответ на загадку и жду, когда найдется тот, кто ее отгадает.
За звуковым сигналом, последовало радостное бухтение Криса – моего коллеги по работе и собутыльника по совместительству.
– Как самочувствие, распутная шлюшка? Дрыхнешь в объятиях горячего Дэнди или рыдаешь в подушку, что так и не достигла оргазма? Перезвони. – Последнее, он пропел и отсоединился.
Кровь прилила к щекам. Румянец смущения – редкость в моей жизни, но Крис, мать его за ногу, сумел вытащить это чувство на поверхность. Я не то, что не достигла оргазма, я, блядь, вообще этого не помню, и от этого становится тошно.
Встретив взгляд мужчины, я мысленно проклинала Криса и свою внеплановую амнезию. Хотелось провалиться под землю от стыда. Что самое жуткое, этого парня забавляла ситуация. Мне кажется, или он понял, что у меня провал в памяти?
– Ты француженка?
– Я учила французкий в колледже. – Какой догадливый.
– Ммм. И что означает фраза, которую ты сказала?
Может, ему еще и ответ сказать?
– Слушай, – я откашлялась, а он подался вперед, подперев кулаком челюсть. – Вчера было прикольно. Ну, – помоги мне боже, выдержать еще несколько секунд его проницательного взгляда. – То, что было между нами. Ага. Все было классно.
– Ты же ничего не помнишь, Фейт. – Он улыбнулся.
Блин, да, хотя бы намекнул, как его звать!
– Почему? Помню. – Я нахмурилась. – Или тебя интересуют детали?
– Скорее, они интересуют тебя. – Издевается, да? Точно, издевается. Кайфует оттого, что я ни хрена не помню. – Ты помнишь мое имя?
Засада. Отвечу – да, он потребует его назвать. Скажу – нет, и он посмотрит на меня, как на пустышку. Надо как-то выбраться из ловушки.
– Главное, что ты запомнил мое. Смотрю, оно тебе пришлось по вкусу, да? Нравится, connaitre le gout… смаковать его на своем языке? – тьфу, как я только сейчас выразилась? Грязно и не в то русло.
Опустив руку, он улыбнулся. Голубизна его глаз потемнела на несколько тонов.
– Мне больше понравилось смаковать тебя. Ты очень вкусная.
Я задержала дыхание. Тааак… полагаю, я его подпустила намного ближе, чем обычно. Вообще-то, я не признаю оральных ласк. Я считаю, что для такой близости, мужчине надо ооооочень доверять, а с ним я пошла вразрез со своим табу. Черт. Надо прекратить налегать на бухло.
– Мне нужно собираться на работу. – Я встала из-за стола.
– Тебя подвезти? – вместо того, чтобы поднять свой зад, он откинулся на спинку стула.
Вдохнув через нос, я начинала раздражаться, что до парня медленно доходит простая истина – сделал дело, вали домой. К чему весь этот набор джентльмена?
– К счастью, в Ди-Си достаточно транспорта. Доберусь на автобусе. – Я скрестила руки на груди, дожидаясь, когда он, соизволит встать и закрыть за собой дверь. Неловкость меня чертовски выбешивает, особенно когда я не помню вещей, которые могла бы оставить позади. Господи, я почти чувствую себя использованной.
– Хочешь, чтобы я ушел?
– А похоже на что-то другое?
– Ладно. – Поднявшись с места, незнакомец двинулся к выходу. Сняв с крючка свою куртку, он глянул на меня с улыбкой и вышел за дверь. Я поспешила, запереть ее, на случай, если ему приспичит вернуться.
– Дерьмо. – Выдохнула я, прижавшись спиной к двери. – Либо я завязываю пить, либо начну носить с собой видеокамеру, чтобы ничего не забывать.
Убрав посуду в раковину, я набрала номер Криса, переключив звонок на громкую связь. Кто, как не он, должен знать, с кем я ночевала.
Его автоответчик пестрил не лучшим сообщением – «Вы позвонили Гуру секса. Если ты пышногрудая, длинноногая цыпочка, со сладким голосом и знойными губами, я с удовольствием тебе перезвоню. Педикам и фригидным не отвечаю».
Я, по его словам тоже «знойная цыпочка», но мои ноги не измеряются ярдами, а грудь спокойно умещается во второй размер. Насчет рта… обычная форма губ, хотя некоторые парни, находят их пухлыми. Глаза голубые, волосы… природный цвет у меня каштановый, но предпочитаю их выбеливать, приближая себя к блондинкам. В остальном, я заурядна, как и тысячи женщин. Ну, может, стройнее тех дамочек, что объедаются фастфудом и бесконечно рожают и чуть выше ростом. 5,6 футов,3 для француженки вполне приемлемый рост. Мне всего двадцать пять – как говориться, самый плодовитый возраст, но тьфу-тьфу, я законченная карьеристка. Семье, предпочитаю работу.
– Кого я слышу, наша мисс-взболтать-но-не-смешивать, проснулась. – Промурлыкал Крис. – Как самочувствие?
– Не спрашивай. Погоди, – я сбегала в ванную за феном. – Я тут. Не расскажешь, что вчера было?
– О чем конкретно? – хихикнул Крис.
Le salaud. Сволочь. Это он всегда соблазняет меня на лишнюю порцию.
– О парне, с кем я ушла. – Проворчала я, плюхаясь на изножье кровати. – Его имя.
Крис заржал во все горло. Ага-ага, смешно, что я голову ломаю над первым пунктом знакомства. С этого же все начинается, а я упустила такую важную деталь и хреновей просто некуда.
– Имя? – еще смеясь, переспросил он. – Имени не знаю. Ты представила его своей новой игрушкой, которую непременно трахнешь. – На том конце провода раздался хруст. Крекерами заправляется.
– Что? – пискнула я, выпучив глаза на телефон.
– Ага. Сначала на французском, потом на английском.
Je vais lui baiser la bite…
Захотелось с разбегу врезаться головой в стену, да так, чтобы мозги пришли в норму.
– Быть такого не может. – Я хлопнула себя по лицу. – Что я вчера пила?
– Ну, загибай пальцы. Коктейль. Потом, коктейль с виски. Коктейль с виски и водкой. Коктейль с виски, водкой и текилой. Дальше, я не разобрал. Ядреная смесь, от которой меня самого чуть не вынесло. Ты – что, вообще ничего не помнишь?
– Абсолютно. – Только то, как мы пришли в клуб – я, Крис и Эмбер, еще одна коллега с работы. Заказали по легкому коктейлю. Выпили и пошли танцевать. Потом, Крис заказал нам виски, заявив, что слабоалкогольные напитки для слабаков. Опять выпили. Танцевали. Еще выпили и снова растрясались на танцполе… дальше, провал. – Если бы ты не наливал мне…
– … то ты бы не затащила себе в постель мужика. – Насмешливым тоном, закончил Крис. – Между прочим, он вел себя, как джентльмен. Я про то, что не пытался залезть тебе под платье. А вот ты, – он снова заржал. – Фейт, ты у нас католичка? Ты когда в последний раз ходила в церковь?
Боже, что я еще делала? Кровь отлила с лица.
– Говори. – Я сжала ручку фена.
– Да, ты его чуть не поимела у всех на глазах. Выдержка у мужика, я тебе скажу, что надо. А вот я бы не смог устоять, если бы на меня забралась пьяная женщина, и орала, чтобы ее трахнули.
Putain de merde. Ебена мать.
Этого не может быть. Я не могла быть такой дикой. Даже под алкоголем.
– Врешь.
– Я? – он фыркнул. – Не веришь, так спроси своего соседа по койке.
ГЛАВА 2
Когда я только перевелась в «КарГолд», то только за первую неделю, узнала столько информации, сколько не прочла газет за год. Поговаривали, что здесь творились Страсти Христовы. Журналисткой Надей Милаш, велось активное расследование убийств проституток. Главным подозреваемым был сын, ныне покойного конгрессмена – Дерек Киганс. К сожалению, улик не было, свидетелей тоже, что привело к нулевому результату. Все обвинения, неведомым образом исчезли, будто их никогда и не было, а та самая журналистка… стала его женой. Любопытно, верно? И каким образом так получилось, что Милаш, вместо того, чтобы достать неопровержимые доказательства вины, связала себя узами брака с преступником? Судя по сплетням и газетным статьям, у Киганса рыльце в пушку. Он не так прост, как кажется на первый взгляд, да и его репутация, порядком хреновая. Владелец клуба «особых удовольствий», в априори не может быть законопослушным гражданином. Может, это мое мнение, но Милаш посчитала иначе, раз окольцевала себя с двуликим лицемером. Похоже, они друг друга стоят.
К разочарованию всех, сейчас чета Кигансов ведет праведный образ жизни. Устраивают благотворительные ужины, помогая сиротским детишкам, а младший брат Киганса, принимает в этом активное участие. Собственно, как и мачеха.
Вообщем, отмылись и радуются.
Хм… помимо прочего, на долю издательства выпало три потери. Двое журналистов – Эрик Ямс и Джек Гайос бесследно пропали, а Мия Стилс была убита в своей квартире. Газеты до сих пор не раскрывают подробности, лишь сухие факты, приправленные острой ложью. Если докопаться до правды, уверена, выясняться не только реальные детали, но и реальные имена убийц.
С того времени уже прошло четырнадцать месяцев, и хотя слухи по-прежнему ходят по издательству, никто не собирается вскрывать застарелые шрамы. Редактор отмалчивается, дескать – ничего не знаю, оставь это. Ты здесь новенькая, так что бери в зубы материал и работай.
Да, по их словам, я новенькая. Всего восемь месяцев работаю, но меня распирает от любопытства, что же здесь такое происходило. Куда подевались два журналиста и за что конкретно убили Стилс? Жаль, что на эти расследования наложено зловещее табу. Прямо-таки, запрет из разряда – «не влезай – убьет». Или «если дорога жизнь, не ввязывайся». Интересно, они всем так говорят, или только особо любопытным?
Мммм… думаю, всем.
Я бы хотела заняться расследованием, но Лэвэс велел написать статью про местного банкира. Мужчина уже задержан по подозрению в денежных махинациях, но сам он не признает свою вину, отбрыкиваясь, мол – я всего лишь исполнял свою работу. Ничего противозаконного не делал и совершенно не знаю, почему имена получателей денег, числятся пропавшими безвести. Отмывание денег, как пить дать. Кстати, неплохой способ прогонять краденые ассигнации через законные пути и получать их уже чистыми. Банкир продолжал бы и дальше облагораживать криминальные лица, если бы владелец не устроил внеурочную проверку. Что сказать… повезло работнику. Три года халявы и вдруг статья.
Собственно, тут и писать нечего. Достаточно сплетен от сотрудников, чтобы состряпать хорошую статью. Они изначально заподозрили в новеньком что-то криминальное. Ну, есть у банковских крыс, чуйка на черную подработку. Вообщем, я собрала все, что могла и почти закончила статью. Остается только отдать материал на проверку Лэвэсу, приложить фото преступника и парень навечно в дерьме. Даже если он по незнанию творил ересь, то едва ли отмоется от обвинений. Такому уже никто не доверится, а уж взять бывшего банкира на ответственную должность и речи быть не может.
Не знаю, как мне удалось высидеть три часа, но дописав последнюю строчку и сохранив текст на флешке, я с облегчением выдохнула. Люблю, когда статьи пишутся сами собой и ненавижу, когда приходится прилагать к этому огромные усилия, особенно после попойки.
Правое запястье заныло от тупой боли. Черт. Я потерла его, чтобы унять дискомфорт в суставах. Застарелый перелом, изредка давал о себе знать и это раздражало. Сняв очки, я поднялась с кресла, и повертела головой по сторонам. Все журналистское семейство «КарГолд», исправно трудиться на благо Ди-Си, зависнув у экранов компьютеров. Повезло же Эмбер, она сейчас отсыпается после вчерашнего, а Криса я еще не видела. Либо на задании, либо с очередной блондинкой.
Выдернув флешку, я направилась к Лэвэсу. Постучав в дверь, я дождалась, когда редактор рявкнет – войдите!
– А, Саро. – Мельком глянув на меня, Лэвэс, снова уткнулся в экран компьютера. – Чего тебе?
– Статья о банкире. – Я положила на стол флешку.
– О. Хорошо. Посмотрим, что ты написала. – Вставив железяку в системник, он щелкнул пару раз на мышку. Обхватив подбородок пальцами, редактор сосредоточил свое внимание на тексте. Пока он изучает материал, я изучу его кабинет. Ладно, я на протяжении месяца сюда захожу и ничего нового не замечаю. Все те же благодарственные грамоты и награды «Лучший редактор». «Лучший журнал». «Сенсация года». Когда-нибудь, здесь появится еще одна «Лучшее журналистское расследование» или «Самая крутая журналистка года». Возможно, когда у меня будет свое издательство, и я буду там редактором. – Значит, считаешь, что банкир не просто отмывал чужие деньги, а проводил то, что украл сам. – Пробормотал Лэвэс, глянув на меня. – Крал у клиентов этого же банка, отправляя суммы на имена безвести пропавших. Об этом еще никто не писал.
Естественно.
Я была первой, после полиции и я же первой написала об этом. Впоследствии, для других изданий, эта информация, превратилась во второсортную новость.
– Его коллега, поделилась со мной интересной информацией. Мистер Хьюз отлучился в уборную, а она случайно заглянула в его компьютер, потому что тот подал звуковой сигнал. Он ей показался знакомым. Оказалось, что банкир тайком производил снятие со счетов клиентов банка, обрабатывая суммы, как налог на недвижимость. Суммы небольшие, но учитывая, сколько он успел провести денег за три года, набралось прилично. Оповещение, кстати, можно было выключить, что и делал Хьюз, но из-за обновления системы, он попросту забыл. – Я пожала плечами.
– И это его выдало. – Лэвэс улыбнулся. – Черт. Ну, до чего дилетант. – Выдернув флешку, он сжал ее в кулаке. – Молодец, Саро.
Мое имя, вообще-то, Фейт. Так, для справки. Ненавижу, когда фамильярничают.
– Хватка у тебя что надо. Надеюсь, в ближайшее время ты не собираешься выходить замуж и бросать работу?
Это он к чему спросил? Потому что Милаш так поступила?
– Нет, сэр. – Я скрестила руки на груди. – У меня в планах только карьера. – И желательно с быстрым ростом до редактора. Жутко хочу спихнуть тебя с трона и занять его.
– Надеюсь. – Сняв трубку, Лэвэс велел Моргану зайти в кабинет и забрать материал в печать. – Итак. Что намереваешься писать дальше? Есть идеи?
Ага. Если ничего не попадется под руку, напишу о пропавших безвести журналистах и убийстве еще одной работницы «КарГолд».
– У меня есть несколько заметок, но я пока обдумываю их дальнейшую перспективу. Разумеется, во благо нашего замечательного издательства.
Редактор растянул губы в хищной улыбке.
– Знаешь, как подбирать правильные слова, Саро. Лесть – опасная вещь…
– … но, как приятно ее слышать. – Закончила я.
Лэвэс кивнул, переключив внимание на Моргана, что вошел в кабинет. Он передал ему флешку, а мне сказал, чтобы я не затягивала с перспективами, а то они могут обратиться против меня.
Намек поняла. Проще говоря – не рассиживайся, а работай. Мир – это поле, кишащее жирными червями, а ты корми издательство и его голодных птенцов. Без проблем. Главное, чтобы после не случился запор или несварение.
Вернувшись за свой стол, я раздумывала над тем, чтобы налить себе кофе. Мой уже остыл, да, я толком его так и не выпила. Все-таки, подхватив кружку, я двинулась к стойке с кофемашиной.
На самом деле, я солгала Лэвэсу. Нет у меня заметок, кроме желания узнать, кто стоит за пропажей и убийством журналистов. Невозможно, чтобы полиция отмахнулась от расследования и закрыла глаза на преступления. Кто-то их подкупил? Кстати, а кто вел дело Стилс? В статьях говориться только то, что журналистка была найдена задушенной в собственной кровати. Никаких следов взлома, что говорит о том – жертва знала своего душителя. А Эрик Ямс и Джек Гайос? Невозможно, чтобы люди просто так пропали… может, их тоже убили, а чтобы замести следы, выставили все в ином свете?
Налив кофе, и вернувшись за стол, я плюхнулась в кресло. Никто не запрещает мне искать информацию на троицу. Я могу штамповать статьи, попутно выискивая зацепки. Нацепив очки на нос, я вбила в строку поисковика – «Эрик Ямс». Всемирная паутина… выдала мне… важнейшую сельскохозяйственную культуру тропических и субтропических стран, то есть – корнеплод называемый «ямсом», который растет в Латинской Америке, Азии, Африке и Океании. Короче говоря, я наткнулась на аналог Африканского «сладкого картофеля».
Ладно. Тогда, «Джек Гайос»? Ничего.
Я начинала злиться.
Мия Стилс… аналогично.
Закрыв вкладку, я проворчала проклятия. Мне потребуется нечто большее, нежели просто интернет. Например, рассказ из первых уст, а это прямая дорога к Милаш. Она же работала здесь, значит, должна была быть знакома с троицей. Уверена, ей известно, что с ними на самом деле произошло. Только вот… как я попаду к ней? Это не какая-то там обычная женщина из средней прослойки, а богачка. Формально, она тратить деньги Киганса, но это не отменяет наличия вооруженной охраны, мимо которой, фиг проскочишь. Надо будет выяснить, когда у них намечается очередной благотворительный вечер.
Зазвонил стационарный телефон. Сняв трубку, я зажала ее между ухом и плечом, вбивая в строку поиска «Благотворительные вечера Ди-Си».
– Слушаю? – молчание. – Алло? Говорите. – Молчание и тишина. Даже дыхания не слышно. – Как насчет того, чтобы перестать сопеть в трубку и заговорить? Или у вас там кляп во рту? Мне позвонить в 911, чтобы вам его вытащили? С другой стороны, раз вы звоните, значит, руки у вас свободные и вы попросту тратите мое драгоценное время. – Раздалось пип-пип-пип. Надо же какие нежные. Сначала молчат, а потом отрубаются. Пожав плечами, я вернула трубку на место. – Так-так. – Благотворительный сходняк, состоится на следующей неделе, в субботу. Он будет проходить в особняке Кигансов.
Кто бы сомневался. Радует то, что журналисты и фотографы приглашены. У меня есть восемь дней, чтобы достать приглашения… или время, чтобы уговорить Лэвэса, дать добро на мой выход «в свет».
Снова раздался звонок телефона, на этот раз сотового. Глянув на экран, я выдохнула. Звонил мой информатор. Я нажала на прием.
– Как вовремя ты позвонил. Я как раз подумывала выпить кофе с пирожными.
ГЛАВА 3
У каждого уважающего себя журналиста, детектива или частного сыщика, должен быть мальчик с большими ушами и глазами на затылке. Так что бы он был в курсе всего, что происходит на улицах Ди-Си и за закрытыми дверями. Вот и у меня такой есть. Информатор или просто «Маркер». Уж не знаю, то ли производное от имени Марк или ему по приколу называть себя фломастером… или оружием в пейнтболе… или морфемой, указывающей на грамматическую роль слова, словосочетания или предложения… типографский знак, ДНК-маркер, устройство курсоглиссадной системы… черт, да тут может быть что угодно. Вообщем, «Маркер» из тех, кто дает мне семена, из которых я взращиваю съедобные для публики, плоды. Ну, вы поняли.
Я познакомилась с ним, пару лет назад, еще работая в «Утро Вашингтона». Помню, писала я статью про доброго ветеринара. Уж простите, но этот мудак, этот мистер Люблю кошечек-собачек, реализовывал свои больные фантазии на бедных живностях. Ему доверяли. Ему, пятидесятилетнему уроду, на кого возлагали надежды, что их любимый питомец излечиться от неизвестной болячки. Пока не выяснилось, что болезни – фальшь, а оставлял мистер Зоофил якобы больных животных, ради похоти и развлечения, после чего приходилось их штопать. Не всем везло. Хозяевам зверюшек, он заявлял, что скончалась ваша собачка или кошечка. Вот так внезапно. Хлоп. И сердечко остановилось. Ух, затолкать бы ему в зад торпеду и оставить на ночь для профилактики! Своих живностей не имею, но ненавижу, когда такие сволочи, как этот, измывается над братьями нашими меньшими. Но, вам интересно, как ублюдок угодил за издевательство. Начнем с того, что добрый доктор жутко любил пуделей. И вот «Маркер» стащил у престарелой, почти слепой соседки питомца, выдав его за своего. Принес в клинику, солгав в три короба, что у его собачки несварение. Надо бы подлечить. Ветеринар, естественно оценил пациента и как обычно, оставил живность на ночь… а «Маркер», оставил крохотную видеокамеру. Уж не знаю, откуда она у него была, но качество записи было на высоте. Да и звуковое сопровождение. Фу, до сих пор тошно.
Следующим утром, когда я уже не знала, как бы ухватить говнюка за яйца, у меня зазвонил телефон. Охранник сообщил, что внизу меня ждет друг. Хм. Друг. Я удивилась, так как друзей в Ди-Си, у меня не было, лишь знакомые и то, одноразовые. Но, чисто из любопытства, я все же спустилась на первый этаж. Как только я вышла из лифта, ко мне подошел… молодой парень. На вид, не больше двадцати. Рослый, в мешковатых штанах с кучей карманов и черной толстовке. Кепка низко опущена на глаза, поверх еще и капюшон. Худощавое, но симпатичное лицо. Серые глаза, нос с горбинкой и тонкие губы. Он спросил, это я та самая журналистка, которая подняла шумиху в клинике, обещая кастрировать ветеринара за издевательство над животными? Я ответила – да. Парень протянул мне камеру, сказав – что это станет отличным оружием возмездия. После он сразу ушел. Я даже не успела спросить его имени и что на пленке. И хорошо. Вернувшись в отдел, я засела в технической комнате. Подключив камеру к телевизору, я увидела на экране до блевоты, омерзительную картинку. Меня долго потом тошнило, но запись, как доктор пялит спящего пуделя, стала для говнюка билетом в один конец. Кстати, доказательства, добытые через третьи лица, не считаются вескими для предъявления обвинения… а вот, звонок анонима и любительская запись, найденная полицией среди документов, очень даже.
Потом, было еще и еще. «Маркер» не раз подкидывал полезные материалы, благодаря чему, в «Утро Вашингтона», меня называли – акулой. Почему? Потому что я была прожорливой стервой, если дело касалось статьи. Я была готова идти по головам, лишь бы вырвать драгоценную информацию из первых рук и по-королевски осчастливить публику очередной сенсацией, а в узких кругах, за свое упорство, я была бездумным Мотыльком, мчащимся к опасному огню. Эвфемизм, но оправданный. Вот так, он и стал моим первым и единственным информатором. Я бы выразилась – лучшим. Такие, как «Маркер» – на вес золота и мне очень повезло, что он выбрал меня. Черт, мальчишке всего двадцать, а из него выходит охренительная ищейка. Я до сих пор пытаюсь заставить его поступить в колледж на факультет журналистики, но ему это не нужно. Это его слова. Дескать, одно дело сливать информацию, другое – рвать задницу, чтобы ее написать. К тому же, у него нет возможности, чтобы оплачивать учебу, а его семейству, так тем более плевать.
Угу. Семейка у него знатная. Алкоголики и дебоширы. Я частенько замечала на лице «Маркера» свежие синяки и сбитые костяшки. Думается мне, что папаша любитель не только выпить, но и размять кулаки на сыне.
Черт, да, где же он? Уже десять минут первого, а мы договорились встретиться в кафе, через дорогу от издательства, в полдень. Я почти допила свой кофе и доела пирожное, а «Маркера» все нет.
Лязгнул колокольчик, привлекая мое внимание. Неизменная черная толстовка, мешковатые штаны и капюшон. Ну, хоть в этот раз без кепки. Спрятав руки в карманах толстовки, парень направился в мою сторону. Я видела, как посетители кафе таращатся на «Маркера». Для них, он подозрительный… малолетний преступник, замысливший плохое. Ладно. Изначально, я была такого же мнения, пока настороженность не превратилась в одобрение. Я улыбнулась мальчику, коротко махнув ему рукой.
– Здравствуйте, мисс Саро. – Проговорил он, усаживаясь напротив меня.
– Привет, «Маркер». – Наклонившись к нему, я скинула с его головы капюшон. – В общественных местах, надо снимать головные уборы.
– Но, это же не головной убор.
Я изогнула брови – да, неужели?
– Кофе и пирожное?
– Спасибо, не хочу.
– Тогда, бургер и картошку фри. – Наплевав на очередной отказ «Маркера», я подняла руку, подзывая официантку. – Как у тебя дела?
– Нормально. – Он отвел взгляд в сторону окна.
Что-то не похоже, чтобы парень радовался жизни. Я не говорю, что у него она безоблачная, но когда у «Маркера», действительно нормально, он и ведет себя соответственно, а сейчас, какой-то молчаливый и… напряженный. Может, с отцом проблемы или его копы достали? Он же из тех правонарушителей, промышляющий мелкими кражами… как с камерой или пуделем, порчей государственного имущества. Рисование граффити, затейник драк и прочее, прочее, прочее. Сегодня, «Маркер» на себя не похож, будто стал очевидцем массовой мясорубки.
