Англия Полак
Мотылек

Полная версия

Дойдя до мусорного контейнера, я зашвырнула пакет. Мимо меня, неторопливо проехала машина Ника. Я махнула ему рукой, на что сосед ответил гудком, после чего, поддал газу и покатил прочь.

Ладно. Раз уж Адамс приперся, выясним, на кой черт он здесь. Я двинулась в его сторону. Может, уже пришли результаты аутопсии? Было бы замечательно. У меня появятся больше идей, понять причину, за что убили Никси. Эх, знала бы, прихватила с собой диктофон. Ну, на случай, если коп расскажет что-то не для печати, а я смогу это завуалировать и упомянуть в статье. Читателям нравится, когда журналисты ведут расследования. Особенно, когда это походит на детективное чтиво с кровавым описанием убийств, детальным допросом и подробным процессом казни… если таковая разрешена в штате. У нас, к несчастью, отменили казнь. Жаль. Преступников должны поджаривать на электрических стульях или душить в камерах. К чему заполнять тюрьмы и кормить рты, когда и без ублюдков хватает мелких правонарушителей?

– Что ты тут делаешь? – подойдя к Адамсу, я скрестила руки на груди. Коп обвел меня взглядом, зациклившись на моем свитере. Хм, судя по хмурому выражению лица, он уверен, что вещица мужская и принадлежит/ала бой-френду. Ты прав. Свитер, действительно принадлежал бывшему, но купила его я. Так, что когда мы разошлись, я оставила его себе.

– Есть важный разговор. – Он встретился со мной взглядом. При таком освещении, его зрачки отливали сине-зеленым цветом.

– Важный для меня или тебя? – едва ли меня что-то, кроме отчета аутопсии может сейчас заинтересовать.

– Для нас обоих.

– Ты хочешь обсудить результаты вскрытия Никси Фармер?

– Нет.

– Тогда, это неважно. – Я отвернулась, но коп ухватил меня за предплечье, разворачивая к себе. Резко выдернув руку, я отступила назад. – Не распускай руки, Адамс, а то останешься без них. – Он поднял ладони вверх, дескать – окей, понял. Так-то. Я направилась к подъездной двери.

– Я хочу поговорить о твоих информаторах. – Я покосилась на детектива, когда он зашагал рядом со мной. Достал. Сначала выносил мне мозг клубными приключениями, теперь моих информаторов приплел. Нет, ну, где он видел журналистов, чтобы те, так легко выкладывали полицейским всю подноготную о своих ищейках? Это равноценно сдаться копам, заявив – хей, придурки! «9/11»,¹⁵ было спланировано мной! Правда, мне было тогда три года… окей, я гений и когда мне стукнуло двенадцать месяцев, я без труда и с завязанными глазами собирала трубчатые бомбы.¹⁶ – Расскажи мне о них.

Адамс первой пропустил меня в подъезд, тенью следуя за спиной. Похоже, мудак не отвяжется, пока не услышит ответ. Ну, ладно. Сам напросился. Миновав цокольный этаж и ступив на первую ступеньку, я развернулась к копу. Хмммм… приятное чувство, возвышаться над придурком.

– Значит, хочешь узнать, какие они? – я улыбнулась его физиономии – хочу все знать. – Это такие полезные существа с огромным количеством ушей и глаз. Чем-то, смахивают на уродливых гоблинов, но абсолютная преданность и колоссальная работоспособность, с которой, они отдаются делу, во многом превосходит их физические недостатки. – Моя улыбка стала шире. – Милые питомцы и прекрасно поддаются дрессировке. Заведи как-нибудь для себя парочку, Адамс. Уверяю, тебе понравится.

– Все шутишь. – Мрачно ответил коп.

– Нисколько. – Пожав плечами, я отвернулась, возобновив подъем по лестнице.

– Ты сказала, что информаторы обнаружили тело Никси Фармер в два тридцать ночи. – Он поравнялся со мной, поднимаясь по ступенькам. – Подробно тебе все расписали. Получается, твои «гоблины», находились непосредственно на месте преступления, и на земле, именно их отпечатки ботинок. Знаешь, какой напрашивается вывод?

Что им, блядь, пора учится ходить по воздуху.

– Что они не единственные, кто ошивался рядом с телом, а следы обуви, мог оставить любой, кому это было интересно.

– А, так они местные.

Угадал, но твою догадливость я не стану хвалить.

– Ошиваться, не значит, быть местным. – Равнодушно протянула я. – Ты забыл, мои информаторы повсюду.

– Да-да. – Проворчал он. – Но, почему они сразу не вызвали полицию? Или, точнее, почему, как только ты получила информацию, не отправила патрульных в Брентвуд?

На то у парней было две причины: они дико испугались, и потому что не в их привычке связываться с копами. Что касается меня… я не виновата, что «Маркер» так поздно рассказал мне о теле Никси. Я же не могу контролировать правильность исполнения работы своего информера. Как смог, так сообщил.

– Но, вам же сообщили о теле, верно?

– А до этого, сколько она пролежала на улице? – его тон выражал недовольство, будто я поступила бесчеловечно по отношению к жертве.

– Кончай с обвинениями, Адамс. О смерти девушки, я узнала после полудня. – Пусть думает, что угодно, но узнай я раньше, то позвонила бы в полицию, а так меня не в чем винить. Другое дело, будь девушка жива, а я проигнорируй ее спасение. – Что насчет точного времени смерти Никси?

– Ориентировочно в два ночи.

За полчаса до того, как ее обнаружил «Маркер» с друзьями. У убийцы было тысяча восемьсот секунд, чтобы смыться. Черт, да, я уверена, пока информер с парнями изумлялись находке, ублюдок преспокойно ужинал, хихикая над каким-нибудь долбаным ситкомом.¹⁷

Поднявшись на третий этаж, я глянула на Адамса. Он же не думает, что я захочу продолжить разговор у себя дома? Нет-нет. У меня уже голова идет кругом от мыслей и предположений – кто это был и за что он укокошил бедняжку. Я хочу, наконец-то, принять душ, залезть под одеяло и отдохнуть. На сегодня с меня хватит приключений, как и компании копа. Наверное, он первый мужчина, от которого я так быстро устаю.

– Я должен поговорить с твоими информаторами. – Пробормотал он, когда мы подошли к дверям моей квартиры. Я усмехнулась. С дуба рухнул что ли? Это же равноценно предательству. За «Маркером» и так тянется череда мелких нарушений, и разговор с копом, заметно ударит по его репутации. Не хочу, чтобы потом, у него были проблемы на районе. Лучше я сама все выясню и если ситуация примет экстренный оборот, сообщу Адамсу. – Они были на месте преступления, спустя полчаса после убийства. – Не унимался он, пока я отпирала замок. – Черт, да твои «гоблины» могли кого-то увидеть. Я просто хочу знать все, что они видели или слышали. Не больше.

– Тебе напомнить, как я получаю наводку от информаторов? – вытащив из замка ключи, я убрала их в карман штанов. – Односторонняя связь, Адамс. Я их ни разу не видела вживую.

– Зачем ты мне лжешь? – коп сузил глаза, всеми фибрами выдавая полнейшее недоверие. Плевать. Мне главное, чтобы «Маркер» не светился перед придурком и тогда, все будет в порядке. – Я, ведь могу и сам на них выйти, ты это понимаешь? – ледяным тоном произнес он, давая понять, что не шутит. Ублюдок перекопает всю планету, но найдет их. – И поэтому даю шанс пойти мне на встречу. Не думаю, что тебе или кому-то из твоих питомцев понравится, узнать меня плохим.

ГЛАВА 11

По венам рванул адреналин, а вместе с ним и гнев.

Fils de pute arrogant. Высокомерный сукин сын.

Ненавижу чванливых козлов с их «комплексом бога». Думают, раз у них есть значок, так они пупы всего мира? Уверены, что им все должны, обязаны и перед ними должны преклоняться. Эти говнюки, забывают о человечности, наслаждаясь властью и силой. Еще бы в нужное русло ее направляли. Но, нет. Зачем? Нам удобнее угрожать, запугивать и смешивать с дерьмом.

Будь мы наедине, в комнате с полной звукоизоляцией, я бы с удовольствием выпотрошила уебка, как свинью и смотрела, как он истекает кровью. Размозжила ему череп. Сломала все кости. Отрубила конечности, а потом всю эту груду никчемного мяса оставила бы на помойке, чтобы на него мочились бродяжные псы и спившиеся бездомные. Я бы устроила ему «собачий кайф» его же кишками, только за то, что открыл свою поганую пасть и посмел угрожать моему информеру. Да, за «Маркера», я его голыми руками разорву. Парню и так не сладко приходится и единственный взрослый, кто его защищает – это я.

… но все это было только в голове. Внешне, я оставалась равнодушной к словам Адамса. Как бы пристально он не вглядывался в мои глаза, он не заметил и тени взбешенной Мегеры. Уж в этом я могу контролировать лицо. Да, бывает, я срываюсь, но сейчас речь зашла об информаторе, а это уже повод включать хладнокровность. Говнюк должен быть стопроцентно уверен, что я никогда не встречалась с «Маркером».

– Спокойной ночи, детектив. – Войдя внутрь, я собиралась захлопнуть дверь перед его носом, но уродец пресек мой жест, удержав ее ладонью.

– Не хочешь говорить о своих информаторах?

Я не хочу ничего связанного с тобой. Зато есть одно огромное желание, вести расследование в одиночку.

– Я устала и хочу спать. – Я снова попыталась закрыть дверь, и опять тщетно.

– Тогда, поговорим о тебе, – он со всей серьезностью посмотрел на меня и в его потемневшем взгляде, я увидела то, что вызвало в моем теле неожиданную дрожь. Нет, это вовсе не связано с вожделением или яростью… это было волнение со всполохами зарождающейся паники. Откуда, черт возьми, это чувство? – Рен Жизель Гроссо. – Адамс прищурился. – Твое произношение. Черт, оно идеальное. Может, потому что твои родители французы и родом из Сен-Пьер?

… уважаемые пассажиры «Вашингтон Сити», у нашего самолета отказали все двигатели, но, пожалуйста, не создавайте панику. Наденьте кислородные маски, приведите кресла в вертикальное положение и читайте молитву. Через несколько минут, наш металлолом приземлится где-то в дебрях Тихого океана. Спасибо, что пользуетесь нашими авиалиниями…

Слова Адамса парализовали меня. Дрожь в теле, переросла в лихорадку, со всеми вытекающими ощущениями – меня бросало то в жар, то в холодный пот. Я была потрясена тем, с какой легкостью, этот кусок дерьма нашел на меня подлинную информацию. Каким, блядь, образом он надыбал то, что было скрыто программой по защите свидетелей? У него там – что, друзья закадычные сидят, или коп дал взятку, чтобы заиметь мое личное дело? Нельзя, чтобы кто-то из соседей услышал обо мне. Из жильцов, я ни с кем не общаюсь, кроме Ника, но хватит и одного человека, чтобы превратить мою новую жизнь в дерьмо.

Ухватив ублюдка за воротник свитера, и втащив его в квартиру, я захлопнула дверь, грубо пихнув копа в живот, так что тот впечатался спиной в хлипкое полотно. Вцепившись ему в горло, я усилила хватку на глотке. На лице Адамса отразилось изумление, но оно быстро исчезло. Его взгляд полыхнул всеми оттенками возбуждения. Так ты не против насилия, гандон? Поэтому не пытаешься меня оттолкнуть?

– Продолжай. – Приторно-сладко, протянула я. – Я хочу послушать, что ты обо мне знаешь.

– В 1990 году твои родители переехали из Сен-Пьера в Миссисипи. Работали не покладая рук, и, скопив приличную сумму, открыли свою кондитерскую. Бизнес рос, как на дрожжах, так что через шесть лет, они перебрались в Вашингтон. А в 1998 году, родилась ты. – Под ладонью, его кадык напрягся, когда он сглотнул. – Ты была очень прилежной ученицей. Окончила школу и с успехом поступила в Колумбийский университет на факультет журналистики. Еще и со стипендией.

Потому что была лучшей и была достойна этого. Я из кожи вон лезла, ежедневно доказывая свое превосходство над другими. Другие скажут, что я высокомерная сука… пусть. А теперь, посмотрите, где вы и где я. У меня прекрасная, интересная работа. Я живу, впитывая в себя все краски этого мира, а вы существуете. Серые будни, недовольство средним достатком и прочие эпитеты. Лень. Вот, что вами движет, а я как раз тот самый двигатель и я не перед чем не остановлюсь. Спустя год обучения, я подрабатывала внештатным журналистом в «Утро Вашингтона». Скажем так, у меня уже было зарезервировано место в издательстве, оставалось только окончить университет и получить заветный диплом.

Вот так началась моя карьера, от незрелого, но очень амбициозного внештатника, до акулы журналистики.

– И здесь мы подбираемся к самому интересному. – Я склонила голову набок, разглядев в глазах, копа не просто желание меня трахнуть. Он хотел сделать это очень-очень грязно. Все же я оказалась права, и у мудака есть склонности к садизму.

– Да. – Адамс раздул ноздри. Его тело натужилось, будто перед прыжком. – Я хотел понять, почему ты ненавидишь полицейских.

– Теперь, понял?

– Уолтер Джеймс. – Я улыбнулась еще шире, пряча под ехидством свои истинные эмоции. Мое сердце ухнуло вниз, а затем забилось быстрее, едва ли не вколачиваясь в ребра. Дыхание сперло, а перед глазами вспыхнули черные точки. Паника сжала внутренности, вздергивая надпочечники до такого состояния, что я почувствовала горечь на языке. Адреналин рванул по венам. Он был обжигающим, как раскаленный металл и иссушающий, как кислота. – Офицер семьдесят третьего полицейского участка.

– Bien, mon connard curieux. – Молодец, засранец. – Я вышла за него, сразу после окончания университета, но познакомились мы, когда мне было восемнадцать. Putain de coincidence. Хреновое стечение обстоятельств, но оно изменило мою жизнь. – Я без памяти влюбилась в парня, старше меня на пять лет, а наличие формы, так и вовсе вскружило мне голову. Я брала интервью для издательства, точнее, это больше походило на допрос с пристрастием – один умалишенный последователь сатанинского культа, хотел призвать своего господина и едва не прирезал библиотекаршу, а когда придурка увезли в полицейский участок, Уолтер с напарником, успокаивали обеспокоенных посетителей и жертву нападения. Я под шумок, начала их расспрашивать об инциденте, и Уолтер охотно отвечал на все вопросы. Можно сказать, мы влюбились друг в друга с первого взгляда. По крайней мере, я хотела в это верить. Мы встречались три года, а потом поженились и… тогда, я увидела его истинное лицо. Выдохнув, я одернула руку и, развернувшись на пятках, направилась в кухню. – Как тебе полицейский отчет? Занимательное чтиво, правда? – всего лишь сотрясение мозга, многочисленные гематомы по всему телу, перелом ребра и запястья, которое изредка начинает болеть.

– Нисколько.

– Странно. – Открыв морозильник, я достала упаковку «Thomas Sweet Ice Cream» и десертную ложку. Устроившись за столом, я сняла крышку, постучав металлом замерзшей массе. – Копам нравится причинять боль.

– Не у всех тяга к насилию. – Отлипнув от двери, Адамс двинулся к столу.

– Но, у тебя она точно есть. – Я лукаво сощурила глаза, дескать, меня не проведешь. – И я не разрешала тебе оставаться. – Проворчала я, когда коп сел напротив.

– Нам надо это обсудить. – Скрестив руки на груди, он откинулся на спинку стула. – Говоришь о насилии, потому что я полицейский?

– Потому что ты не единственный, у кого нюх на лжецов. – Я соскребла ложкой шоколадную стружку мороженого и отправила в рот.

Чем чаще я пересекаюсь с Адамсом, чем сильнее проявляются его эмоции, которые он старается контролировать, тем больше я склоняюсь к тому, что в копе живут две личности. Один из них, ярый защитник с завышенным чувством справедливости, а другой – злобный близнец, питающийся чужими страданиями.

– Значит, я лжец? – он хмуро свел брови. Вот только не надо прикидываться недовольным. Глаза никогда не обманут. Если мою Мегеру ты не заметил, то тень твоего дьявола, я почти поймала за хвост. – А где был твой хваленый нюх, когда ты выходила замуж?

Я задумчиво ковыряла ложкой мороженое.

Хороший вопрос.

Я тоже спрашивала себя, где были мои мозги/глаза/интуиция, когда я окольцевала себя с Уолтером? Ответ прост… я была молода, глупа и наивна. Любовь отупляет и ослепляет. Но, в свою защиту скажу, что ни одна девушка на моем месте, не смогла бы разоблачить Уолтера. Он слишком хорошо притворялся. Настолько хорошо, что мои родители не сразу поверили, что переломы и гематомы, я получила благодаря ему. Ублюдок старался всегда и во всем быть идеальным, но в этот раз, все действительно вышло из-под контроля. Обычно, обходилось пощечинами и угрозами. Но в тот вечер, Уолтер будто обезумел. И он не был садистом. Нет. Так бывший доказывал, что любит меня. А еще, он был чудовищно ревнив и устраивал скандал, стоило только какому-нибудь незнакомому мужчине на меня взглянуть. Почти год, я терпела его выходки, пока не угодила в реанимацию. Потом все было просто. Заявление в полицию. Развод с последующим его арестом. К сожалению, срок оказался небольшим. Всего четыре года и порой я думаю, когда он выйдет, захочет ли меня найти? Поэтому не только полиция, но и родители настояли на том, чтобы я стала участницей программы защиты свидетелей. Я переехала из частного дома, в квартиру. Сменила район, поближе к оживленной улице. Номер телефона. Изменила имя и перекрасила волосы. Разорвала все связи с общими знакомыми и стараюсь наслаждаться новой жизнью.

– Знаешь, что самое дерьмовое для девушки, когда она влюбляется? – подняв глаза на копа, я поймала его напряженный взгляд. Он подался вперед, опершись руками на стол. – Это отключить разум и пойти на поводу у эмоций. – Вот и я повелась, позарившись на волка в овечьей шкуре.

– И поэтому ненавидишь всех копов?

– Я их не ненавижу. – Только Уолтера и я готова его убить. – Я им не доверяю.

– Не доверяешь, но охотно принимаешь их помощь. – Хмыкнул Адамс, покачав головой.

Это он о моих связях, благодаря которым я вышла на него?

– Правильное определение – использую. И я держу их на длинном поводке. – Я бы не сказала, что мы с Йеном закадычные друзья, но как партнеры по расследованиям, мы вполне неплохо сработались. Я не мешаю ему, а он мне. Если мне нужно найти информацию, которую невозможно достать «Маркеру», я обращаюсь к нему, в обмен, отправляя номера заевшихся семейной жизнью, мамочек. Блядь. Совсем забыла. Я же обещала ему скинуть телефончик очередной старперши.

– Как и меня? – глаза Адамса потемнели, отливая оттенками неспокойного океана. – Меня ты тоже собираешься использовать, удерживая на длинном поводке?

Я пожала плечами, еще зачерпнув порцию шоколадной массы.

– А это будет зависеть от твоего поведения, Адамс. – Нуууу… есть у меня соблазн надеть на него ошейник с поводком и выгулять придурка в центре Ди-Си. А будет гавкать, еще и намордник нахлобучу. Я хмыкнула, представив себе, как вывожу, копа голышом на улицу, а он неловко передвигаясь на четвереньках, довольно скулит. Физиономия копа превратилась в маску ледяного недовольства, как будто он увидел себя со стороны: обнаженный, со стертыми коленями и болтающимся между ног, хозяйством. Умора. – Где ты достал мое досье?

– Неважно. – Небрежно ответил Адамс, занявшись разглядыванием кухонных шкафчиков. Значит, не ошиблась и у него есть связи в «WITSEC».¹⁸ И как после такого, можно чувствовать себя в полной безопасности, когда мудаки разбрасываются засекреченными сведениями направо и налево? – Я прочел дело твоего мужа.

– Бывшего мужа.

– Конечно. – Когда он поднялся с места, я отставила стакан с мороженым, вытянув ноги под столом. – В показаниях, он указал, что ты на три с половиной дюйма¹⁹ загнала в его левую ягодичную мышцу металлическую спицу. – Обойдя стол, Адамс подошел ко мне, скрестив руки на груди. Задрав голову и удерживая его потемневший взгляд на себе, я ждала, когда он спросит, не та ли это волшебная палочка, которой я ударила Уолтера, сейчас, украшает мою прическу?

– Это была не спица, а «кандзаси». – Ухватившись за кончик палочки, я вытянула ее из «пучка». – Японское украшение. – И семь дюймов²⁰ превосходного оружия. Мой выпад не только вынудил визжать Уолтера, как сучку, но и озвереть. Так я и получила перелом запястья.

– Этим ты его ударила? – коп наблюдал за тем, как я любовно пробегаюсь пальцами вдоль металлического стержня. – А ты, оказывается, опасная женщина, Рен.

Я метнула на него гневный взгляд.

– Если не хочешь испытать на себе те же ощущения, что и тот ублюдок, заруби себе на носу – мое имя Фейт. – Родители называют меня настоящим именем, только когда я прихожу к ним в гости. Для всех остальных, я Фейт Саро – журналистка, с новыми документами и не запятнанная прошлым.

– Хорошо. Фейт. Скоро он выходит на свободу. Как поступишь дальше?

А почему его это волнует? Или он беспокоится, что я расправлюсь с муженьком, до того, как тот пересечет порог тюрьмы? Если Уолтер не будет доставать меня, я оставлю все, как есть, но стоит только подонку появиться на горизонте… ох, на этот раз, «кандзаси» окажется в его глотке и на всю длину.

– Никак.

– Правда? – опершись ладонями на стол, он наклонился ко мне, так что между нашими лицами остались считанные дюймы. – А я так не думаю.

– Сказать, что я думаю? – приставив острие палочки копу под подбородок, я надавила, давая копу понять, что у всего есть границы. – Думаю, будет отличной идеей, если ты съебешься на хуй. – Адамс застыл, но все его тело натужилось до предела. Под тканью свитера, на бицепсах и плечах, четко прорисовывались вспученные рельефы мускулов. Челюсть и шея напряглась, а глаза… синие, как самое горячее пламя, затянуло хмелем, так если бы, прямо сейчас он испытал самый крышесносный оргазм.

Адамс выпрямился, все еще буравя меня окосевшим взглядом. Не похоже, что он взбешен. Готова поставить пять сотен на то, что чувак возбудился. Я опустила глаза вниз. Определенно, возбужден. Я видела очертания его огромной эрекции, которая тянулась к правому бедру…

Матерь божья…

Какие, блядь, вам еще нужны доказательства, что он хренов извращенец? А будь у меня нож, он бы сам подался вперед, чтобы пустить кровь? Ему нравятся игры с холодным оружием?

Судорожно выдохнув, коп задержал на мне еще один короткий взгляд и двинулся на выход.

Ни хрена себе я сходила вынести мусор!

ГЛАВА 12

Направляясь в кабинет Лэвэса, я четко определила для себя три цели.

Первая – хочу отрастить себе семьдесят два пальца, чтобы загибать их каждый час, отсчитывая время, пока не придет отчет аутопсии.

Вторая – я только что лишилась статуса первой журналистки, побывавшей на месте преступления. Заголовки об убийстве девушки из Брентвуда, потеснили даже такие новости, как вступление Ричарда Вайда в сенат конгресса и смерть от передозировки наркотиками, звезды нашумевшего серила «Невинный Детройт»,²¹ Микки Спирза.²² Газеты трубили, что актер страдает от алкогольной и кокаиновой зависимости. За пять лет своей карьеры, он раз десять лечился, но так и не избавился от вредных привычек. Результат… служанка нашла тело Спирза в его особняке. На полу. Голого. В окружении полупустых бутылок виски, порошка, с перетянутым канцелярской резинкой, распухшим членом и с женскими трусами на лице. Чтобы избежать скандалов, адвокаты и семья актера, выдвинули официальную версию смерти от тромбоэмболии,²³ но людей разве обманешь лживыми аргументами?

Поклонники разделились на два фронта – верные фанаты, слепо верящие в то, что их любимый актер умер, потому что его нежное сердце не выдержало давления СМИ и поэтому остановилось. Бред сивой кобылы. И те, что из обожателей, превратились в ненавистников, пичкая интернет гневными комментариями, припоминая, как часто Спирз становился объектом внимания репортеров, ушатываясь в ночных клубах «розовой пыльцой»… но стоило, какой-то сволочи слить инфу о Никси, как общественность мгновенно переключилась на обсасывание свежей новости. Сторонние издательства в подробностях описывали то, как была убита Фармер и даже выдумали предполагаемого убийцу, как и мотив. Семьдесят процентов из ста, утверждали, что это убийство на почве ревности, остальные тридцать – девушка стала жертвой сбежавшего из психбольницы, пациента.

О чем вы, блядь, говорите? Какой псих? Даже если и так, то стал бы он забирать вещи Никси, чтобы лишить полицию улик? Был бы он аккуратен в своем злодеянии и не оставил бы своих отпечатков, как и нож, которым вырезал букву? Нет. Этот ублюдок, может и безумец, но действовал очень аккуратно.

И, наконец, цель номер три. Самая главная в моей карьере. Я должна заполучить статью/вцепиться в нее зубами/держать в ежовых рукавицах, но ни при каких обстоятельствах не позволять своим коллегам положить на дело Никси Фармер свои мерзкие лапы. Лэвэс должен отдать ее мне. Только я смогу провести детальное расследование и выйти на убийцу. Откуда такая уверенность? Назовем это интуицией. Короче говоря, мне надо спустить с себя семь шкур, но уговорить редактора, что только я достойна, писать о погибшей и больше никто.

Я постучала в дверь, и когда Лэвэс отозвался, вошла в кабинет.

– Доброе утро, мистер Лэвэс. – Говнюк занялся перекладыванием одной стопки бумаг на другую. Какое занимательное действие.

– Чего тебе, Саро? – оставив в покое макулатуру, он плюхнулся в кресло, звучно выдвигая из стола ящики.

Надеюсь, ты ищешь цианид, ублюдок.

– Вы, наверняка, слышали о девушке, которую убили в Брентвуде?

– Слышал? – редактор метнул на меня раздраженный взгляд. Ох, да когда ты уже вылечишь свой геморрой и перестанешь гавкать? – Да, об этом только и судачат с самого утра. Заголовок о мертвой девчонке появился всего час назад, а мои ленивые подчиненные, – его ворчание, переросло в рявканье, – почему-то не собираются подрывать свои задницы и работать!

– Я уже работаю над статьей. – Резко ответила я, на что Лэвэс в бешенстве выпучил на меня глаза. Не пойму, он бесится из-за того, что я позволила себе поднять на него голос, или потому что на его столе нет набросков?

– Да, что ты? – медленно поднявшись с места, говнюк вжал ладони в стол. – У меня катаракта, Саро или ты делаешь из меня идиота, раз я не вижу от тебя готового материала?

Проглотив цветастую ругань, я достала из кармана куртки флешку и положила ее на стол. Сразу после того, как Адамс ушел, я засела за компьютер. Статья получилась суховатой, учитывая, как мало информации у меня было на руках, но для начального выхода, сойдет. Как я уже сказала, мне главное заполучить дело Никси со всеми потрохами. Если Лэвэс жаждет большего, то пусть дает мне полную свободу в действиях

– Вчера ночью, я отправила вам экспресс доставкой, флешку с копией статьи. – А раз козлина решил спустить на меня всех собак, то он ее не получил. Или наоборот, расписался за посылку и забросил в общую кучу с остальной корреспонденцией. Ну, и кто из нас идиот? Я не собираюсь расплачиваться за чужие промахи.

– Проклятье. – Он нахмурился, но не подал виду, что был не прав. Сняв трубку, Лэвэс вызвонил Моргана, велев тому живо тащить свой зад и пускать статью в печать. – Ты хотела что-то еще?

– Да. Как вы смотрите на то, чтобы я вела журналистское расследование, по делу погибшей? – Лэвэс посмотрел на меня, подозрительно сдвинув брови. – Сейчас среди издательств идет жесткая конкуренция. Большинство из них готово глотки перегрызть, лишь бы выделиться, и я предлагаю вам действенный вариант, как их обойти. Только представьте, когда в тираж выйдет не просто сборка статей о знаменитостях и заурядных лгунах, а подробное описание всего следственного процесса, начиная с описания места преступления и заканчивая чистосердечным признанием убийцы. Читатели никогда не были равнодушны к таким щекотливым историям. Я вам больше скажу, за такую сенсацию «КарГолд», может получить «Пулитцеровскую премию».²⁴

Глаза редактора вспыхнули, так если бы в них отразилось пламя огня.

Ага, говнюк, тебе пришлась по нраву эта мысль, да?

– Или получим от полиции по шее. – Лэвэс откинулся на спинку кресла.

– Едва ли. Я уже сотрудничаю с одним из детективов, и он охотно предоставил мне возможность участвовать в расследовании. – Правда, начальство Адамса об этом пока не знает, а если прочухает, то нам обоим влетит. Ну, как говорится, кто не рискует, тот не заказывает священника.

– Вот, как. – Редактор обхватил подбородок пальцами, задумчиво уставившись в одну точку. – Есть еще наработки?

– Конечно. – А он думал, что я в носу ковыряюсь от нечего делать? У меня было время, чтобы напечатать несколько страниц текста. Материла, что сегодня поступит в печать, всего лишь общая картина, приправленная заурядными доводами и ощущениями.

– Мы всегда приветствовали рисковых и ты не исключение. – Он усмехнулся. – Ну, хорошо. Если все получится и «КарГолд» получит премию, станешь моим помощником. – Засунь себе это место в задницу. Мне нужно твое кресло! – А выйдет боком, – взгляд мгновенно изменился, став убийственно-черным. – Потеря работы, не единственное, что тебя ждет. Ты меня поняла, Саро?

Даааа… еще бы я не уловила в его словах угрозы.

– Да, сэр. Я буду осторожной.

– Будешь. – Он сузил глаза. – Не приведи господь, если ты подставишь издательство и меня. Я с тебя живьем шкуру спущу.

– Я вас поняла. Работаю одна, придерживаюсь своего плана и никого не впутываю, но держу вас в курсе.

– Вот именно. – Кто бы сомневался. – Иди. – Я направилась к двери. – И, Саро, – оглянувшись на редактора, я поймала его очередное предостережение. – Этого разговора не было.

Я улыбнулась.

– Да, сэр. – Может, и не было, а может он остался на пленке диктофона. Или Лэвэс думал, что я идиотка, спрашивать о журналистском расследовании, не оставив для себя безопасного козыря? Если копы решат, что я нарушила закон, то редактор пойдет вторым соучастником.

Покинув кабинет, я протяжно выдохнула. Можно сказать, я отвоевала место под солнцем. Осталось только удержать оборону и дождаться, когда все закончиться.

Сев за свой стол, я запустила компьютер. Пока тот загружался, я зависла на одной конкретной мысли – мои гипотезы сомнительны. Мне до сих пор не дает покоя место преступления и буква «F». До этого, я считала убийство спонтанным, теперь оно ощущается хорошо спланированным, а результат злодеяния – пафосным хвастовством говнюка, мол, смотрите, какой я бесстрашный и крутой. Убийца не побоялся, прикончить Никси на открытом участке улицы, под окнами жилого дома. Не испугался, что его могут застукать. Я уже предполагала, что убийца, житель Брентвуда, а, большинство маньяков, бесчинствуют в пределах своего города или района. Квартирам, они предпочитают частные дома, а доступным улицам – безлюдные проулки. Но, только не этот убийца.

Будет забавно, если в итоге выясниться, что он проживает в том же доме, около которого нашли труп жертвы. А еще смешнее, если урод занимает квартиру на первом этаже, отлично знает всех своих соседей и в курсе, когда тех не бывает дома, либо когда те ложатся спать. Не поверю, что среди жильцов нет ни одного алкоголика или дебошира, чье расписание может не совпадать с расчетами ублюдка. Наведаться бы к соседям и расспросить каждого о странностях. Может, кто-то выделиться или наоборот, укажет на необыкновенно тихого и спокойного постояльца.

– У тебя тупик?

Голос Криса, сработал как дефибриллятор – мгновенно вырвав меня из лап мыслительного транса. Я моргнула, проследив за тем, как парень, подкатив свое кресло ко мне, плюхнулся в него и вытянул ноги.