Анна Андреева
Край Истинного света
– Провожала Янгрида? – отвлечено поинтересовался Винсент, рассматривая мои сапоги. – Ты в этом с начала зимы ходишь?
– Я спрашивала у Янгрида про корни дара гончих. – Последний вопрос я нарочно проигнорировала и решила его заболтать, отвлекая от чтения мне нотаций про горячанку. – Ты знал, что у гончих нет корней?
– У всего есть начало, Дэлла, – сухо заметил Винсент и отвернулся, словно ему было больно на меня смотреть. – Увидимся позже.
Он рывком встал и пошел к воротам.
Грудь неприятно сдавило от обиды, но я не разрешила себе злиться на него. Я сама себя так вела весь месяц, а утренняя ссора с Себастьяном изрядно подпортила ему настроение.
Колючий ветер поднял подол плаща, прерывая мои мысли и загоняя за стены Академии.
До обеда я потренировалась с Миафом в ментальной защите. Нам даже хватило времени отработать меткость по придуманному нами способу: я отражала иглами стелы Миафа, а потом он сбивал тонкую сталь моего маг-оружия. Задействовав способности друг друга, у нас получалась неплохая тренировка с движущимися мишенями. В зимнее время арена-артефакт не могла создавать песочные образы, а тренировочные залы Академии не обладали подобными свойствами, так что мы нашли достойную замену для отработки точности атак.
– Эдвард с самого утра хлопочет над концентраторами для тебя, – ревностно пробурчал Сэм, ковыряя котлету из крольчатины. – Могла бы и меня попросить.
– Он сам предложил, – оправдалась я с набитым пшеном ртом. – Зачем тебе тратить свои запасы черной руды? Шахты по ее добыче находятся в графстве Беррит, так что от него не убудет, а ты сохранишь драгоценный материал для изобретений.
Сэм слабо мыкнул и продолжил мусолить вилкой несчастный обед.
– Хочешь, я скажу ему не делать концентраторы?
Сэм имеет полное право возмущаться, ведь это его изобретение, и я не могу закрыть глаза на его недовольство – это было бы крайне неблагодарно с моей стороны.
– Не надо. – Артефактор наконец-то положил кусочек крольчатины в рот. – Он их уже сделал.
Глаза Миафа блеснули фиолетовым, и я недовольно поморщилась.
– А где Пауль и Селин? – Сэм несколько раз моргнул, будто только заметил их отсутствие.
– Они сегодня обедают с родителями Селин, – коротко ответила я и вгрызлась в котлету.
– Я удивлен, что Пауль не побоялся знакомства с ними, после встречи с ее братом.
Упоминание Бенира стянуло горло в приступе тошноты. Я отодвинула тарелку с недоеденным обедом и залпом выпила чай, пытаясь протолкнуть ком, давящий на шею.
– Прости.
Миаф виновато поджал губы.
Сэм с прищуром оглядел нас, но подробностей спрашивать не стал.
Я отвернулась к столу детей «Высшего света», надеясь, что Винсент пришел, но его место все так же пустовало.
Подавив беспокойство, я встала и, попрощавшись с друзьями, решила заскочить в комнату перед походом к леди Шлор. Она давно упрашивала меня прийти в платье, и я решила «порадовать» пожилую женщину своим старым застиранным платьем. Может тогда она перестанет донимать меня просьбами с душком оскорблений моего внешнего вида.
Через силу поднявшись по лестнице, я поплела усталые ноги к комнате. Работа на износ давала о себе знать, и мне стоило бы устроить себе выходной, включающий в себя только лежание на кровати, но тогда меня доймут мысли о предательстве.
Открыв дверь, я застыла на пороге.
Винсент сидел на стуле у стола и крутил в руках костяную монету с темными засохшими разводами.
– Ты не выйдешь от сюда, пока я не услышу ответ на свой вопрос.
Ди-Горн с хлопком ударил амулетом о стол.
Спина вытянулась по струнке, вбирая мое напряжение. Я медленно закрыла дверь и пошла к шкафу, прокручивая варианты отхода.
– Давай, перенесем этот разговор. – Я сняла плащ и рубашку, оставшись в одном легком лифе. – Меня уже ждет Каспар.
Винсент не моргая следил, как я начала снимать с себя штаны. Его кадык дрогнул, и он с усилием отвернулся к окну.
– Нет, – хрипло отрезал Винсент. – Мы поговорим, сейчас.
Сердце быстро заколотилось, понимая, что в этот раз у меня не получится избежать ответа не поругавшись.
– Отвали, Винсент. – Я нырнула в зеленое шерстяное платье. – Я опаздываю на занятие.
Винсент пропустил мою резкость мимо ушей.
– Разве я дал тебе повод усомниться в себе? – Он нахмурился. – Почему ты не доверяешь мне? Я лишь хочу знать, что тревожит тебя, Дэл. И не стану лезть с помощью, если ты этого не захочешь.
Янтарные глаза наполнились болью, не понимая моей отстраненности. Он страдал, так же, как и я. Моя жестокость снова взяла верх надо мной. Мне было проще скрывать свое предательство, сохраняя веру Винсента в меня, чем честно признаться и не мучать его своей трусостью.
– Бездна! – Я нервно дернулась и с грохотом захлопнула дверцы шкафа. – Отстань со своими расспросами! Достал.
Я безнадежна.
Я потянулась за сапогами, но Винсент сгреб их ногой к себе.
Он поднял свою сумку и выудил из нее пару новых зимних сапог из мягкой черной кожи.
– Надень их, – тихо сказал он и поставил передо мной. – Я не хочу, чтобы ты заболела.
Тяжело встав, он бросил на стол пару женских перчаток из черного бархата и пошел к двери.
Я провела пальцем по тонкой меховой окантовке сапог. Все тело вопило об отвращении к самой себе. Оно рвало вены, скручивало кишки, прося остановить Винсента, но я сжалась, продолжая сидеть на полу и слушать стук его шагов.
Тяжелые шаги достигли двери, но характерного скрипа дверных петель не последовало.
Я украдкой глянула через плечо.
Винсент подпер спиной дверь и скрестил руки на груди.
– Как я и сказал, ты не уйдешь от сюда, пока я не узнаю правды.
Глаза защипало, и я прокусила щеку, не давая слезам выхода.
– Хочешь знать правду? – шепотом спросила я. – Даже если она заставит тебя разочароваться во мне?
– Ты не можешь меня разочаровать, Дэл.
Услышав мой сдавленный всхлип, он в несколько больших шагов преодолел разделяющее нас расстояние и, сев рядом, прижал к широкой груди.
Я вцепилась в него, зарываясь в безопасность, которую он всегда мне дарил. Я лишила себя ее – погрязла в беспокойстве и самобичевании, возвращаясь к старой привычке – к саморазрушению. Я закапалась в своих тревогах, спрятавшись от мира, мучила себя и тело, не давая себе отдохнуть. Я старалась стать сильнее, забывая, что рядом есть ОН – мужчина, готовый принять любое мое решение; друг, не способный на осуждение; любимый, который защитит меня в ущерб себе.
– Я люблю тебя, Винсент.
Я подняла взгляд, вглядываясь в его широко распахнутые янтарные глаза.
Он обнял мое лицо широкими ладонями и нежно поцеловал, передавая через мягкость губ весь свой трепет от моей близости.
Я отстранилась и, боясь растерять уверенность, начала рассказывать о том, что терзало меня:
– Бенир использовал на Пауле свою силу. Я вмешалась, и он переключился на меня. – Воздух заволокла жалящая гроза и глухое рычание защитника. Я сжала ладонь Винсента, старясь разделить между нами его гнев. – Он спросил меня о твоей связи с отцом. – Глаза намокли в протесте, но я продолжила: – Бенир отозвал магию раньше, чем я ответила, но он и так все понял. Прости.
Я покорно опустила голову, готовая принять любое наказание, выслушать все его крики, только бы он остался рядом.
– И из-за этого ты так весла себя? Думала, что предала?
Я хило кивнула.
Винсент захватил пальцами мой подбородок и потянул вверх, заставляя смотреть на него. Другой рукой он ласково смахнул мои слезы и улыбнулся.
– Ты – беспросветная тупица. Паразиты неспроста получили свое прозвище, Дэл. Даже опытным магам не всегда удается противостоять их дару.
Я распахнула глаза в удивлении и надежде.
– Ты не злишься?
– Злюсь, но только за твое молчание. – Винсент прижал меня к себе, пытаясь вдавить в грудь. – Я люблю тебя. И ничто в мире не способно изменить этого.
Под кожей запорхали сотни призрачных бабочек. Они оглаживали своими крылышками каждый уголок нутра, раззадоривая дар. Магия заликовала, пробуждая ядро ото сна и наполняя тело теплой силой: она пришла в боевую готовность для сохранения этого блаженного момента упоительной радости.
– Утром я говорил с Себастьяном, – начал Винсент, не отнимая меня от себя.
– Я слышала, как вы ругались, – призналась я.
Винсент напрягся.
– И многое ты услышала? – аккуратно спросил он.
– Нет, только твое обвинение Себастьяна в эгоизме. Каспар почти сразу отвлек меня. – «Бездна!» – Каспар!
Я подскочила и начала быстро одеваться.
Винсент наблюдал за моими метаниями, подсказывая, где я оставила плащ, перевязи и напомнил надеть новые сапоги и перчатки.
– Может все-таки сходишь со мной к леди Шлор на следующее занятие?
Что-то мне подсказывало, что Каспар больше не согласиться.
– Поверь, мне лучше не попадаться ей на глаза. – Он хитро улыбнулся и поцеловал в висок. – Она потратила на меня слишком много сил в свое время.
– Думаю, получив меня в ученицы, она пересмотрела свои взгляды на то, кто потратил больше ее сил.
Винсент тихо посмеялся и, нехотя попрощавшись со мной, отравился на провидение дополнительных занятий по боевой подготовке у магов-разума, а я понеслась к воротам Академии, остерегаясь найти там окочурившегося некроманта.
К сожалению, Каспар был в порядке и не закрывал рот всю нелегкую дорогу до квартиры леди Шлор. Двадцать минут, которые мне требовались, чтобы добраться до преподавательницы по этикетку, показались мне долгими часами, наполненными упреками в безответности, невоспитанности и полном отсутствии сострадания к бедному, несчастному, замерзшему некроманту. Последнее обвинение вообще несправедливо: кровь черных магов не стынет – она и так холоднее некуда.
Леди Шлор, увидев, кого я привела с собой, быстро сбегала в свою спальню и переоделась в блистательное серебряное платье со слишком пышной юбкой.
– Вы неотразимы. – Каспар сложил ладони у сердца. – Будь я на пару лет старше, вступил бы в борьбу за ваше сердце, леди.
– Льстец. – Шлор захихикала и поправила пушистое белое перо, воткнутое в высокую кудрявую прическу.
– Чистая правда.
Некромант обаятельно улыбнулся, открывая идеальные белые зубы.
Дворецкий понуро зашел в гостиную, но подняв голову и увидев Каспара, просиял. Он открыто радовался, что ему не придется страдать, пытаясь сохранить себе ноги вовремя танца.
Луа пригладил зализанные волосы и шмыгнул к фортепиано, занимая низкий стул.
– Может начнем? – вмешалась я в приторные речи.
Шлор нахмурила подведенные брови.
– Дэллиция, благовоспитанная девушка не должна прерывать беседу, если того не требует важность.
Каспар поддержал ее кивком.
– Мы пришли сюда обучать меня танцам. Я бы не хотела опозорить вас, как наставницу по этикету, на балу через неделю. – Я поднялась и взяла с невысокого стола подъюбник-конус. – Разве это не вопрос первой важности?
Пожилая женщина фыркнула и подошла ко мне. Брезгливо осмотрев мое старое зеленое платье, она едва слышно цокнула языком и в пару умелых движений затянула подъюбник на моей талии, тихо причитая себе под нос что-то о старости и горячей молодой крови.
Выставив нас с Каспаром друг напротив друга, Шлор пару раз хлопнула в ладоши, сигнализируя дворецкому о начале танца.
Едва первые томные, живые звуки коснулись ушей, Каспар умело поставил наши руки на позиции и сделал первый шаг, закручивая нас в полукруг. Еще шаг. Мы сделали полный оборот. Некромант вел нас в вальсе и уверено держал лицо, словно он уже на балу и на него смотрят тысячи глаз.
Я невольно залюбовалась его графской статью и не заметила, как мы уже заканчиваем очерчивать круг по гостиной. За ним второй, третий…
Комната кружилась. В ней мелькали канделябры, баснословное количество рюшей и довольное лицо леди Шлор.
Фортепиано замедлило свою игру, пуская по воздуху последние ноты глубокой мелодии.
– Шлигр!
Каспар выпустил меня и секундно потряс ногой.
– Ох! Великая!
Леди подбежала к Каспару, выражая непередаваемое сочувствие и тревогу.
– Все в порядке, не переживайте.
Кэннур выставил ладонь, легко улыбаясь.
Две пары глаз пронзили меня в осуждении. Только Луа тихо злорадствовал, радуясь, что он сейчас не занимает место некроманта.
Я вскинула подбородок, показывая напускную уверенность, но внутри все оборвалось. Танцы не так важны для защитника, но неудача все равно подкосила меня, учитывая, столько сил и времени я потратила в пустую.
– Примите мои искренне извинения, Кэннур.
Я присела в реверансе. Может хоть так, я сглажу суровый взгляд леди Шлор.
– Непостижимо! – Она вскинула руки. – Столько недель гегантолигру под хвост! Я больше не могу обучать тебя. Ты безнадежна, Дэллиция.
С этими словами, она вылетела из гостиной, хлопая дверью.
Я спокойно сняла подъюбник и села на диван, под вопросительный взгляд Каспара.
– Она вернется. – Я махнула рукой. – Присаживайся, отдохни. Нас еще ждет фокстрот.
Каспар громко сглотнул, но прислушался к совету и присел.
– А я голову ломал, почему ты пригласила меня, а не Винсента. Тебе было просто его жалко.
– Я и его много раз звала, но он оказался сообразительнее тебя и отказался. – Я ехидно улыбнулась. – И у него полно дел. Ему увеличили число занятий по боевой подготовке других факультетов. Один ты без дела болтаешься.
– Если я умею распределять свое время между работой и досугом, то это не значит, что у меня нет дел.
Каспар отряхнул колено от невидимой пылинки.
– Как скажешь.
Я встала, увидев вошедшую леди Шлор.
– Простите мне мою слабость.
Женщина присела в идеальном реверансе.
– Вас никто не осуждает. – Кэннур многозначительно покосился на меня и вышел в центр комнаты. – Ради вас, я готов продолжать.
До фокстрота мы все же дошли, но Каспару хватило пары минут, чтобы категорически отказаться ко мне приближаться. Леди Шлор пыталась переубедить его, за что ей спасибо, но некромант был непреклонен.
– Я увидел сегодня многие умения Дэллы, и вы неплохо постарались. – Каспар поставил фарфоровую чашку на блюдечко. – Но за оставшуюся неделю невозможно исправить ее полное отсутствие таланта к танцам. Пожалейте свои нервы, леди Шлор, и перестаньте пытаться вырастить из гончей лебедя.
Он сейчас так аккуратно меня неуклюжей собакой назвал? Я глубоко вдохнула и со свистом выдохнула в чашку с чаем.
– Но ваш отец так просил меня, – засомневалась женщина.
– Я все объясню ему. – Кэннур накрыл ладонью ее руку сжимающую серебристую ткань юбки. – Не за чем вам мучать себя, Дэллу и ее будущих партнеров по танцу. Если у меня не получилось вести с ней пару, то другие рискуют вообще остаться без ног.
Шлор зарделась и виновато подняла на меня глаза.
– Прости, Дэллиция, но он прав. Нельзя научить летать того, кому от рождения не даны крылья.
– Я так понимаю, наши занятия окончены? – без обиды спросила я.
– Да. – Пожилая леди расправила плечи, пряча досаду и неуверенность. – Основы этикета ты хорошо запомнила. Если не будешь танцевать, то вполне сойдешь за благовоспитанную девушку.
– Спасибо, – процедила я.
Мне было досадно от того, что на мне поставили крест, но, опять же, у меня появится больше свободного времени на отдых, которого мне так не хватает. Да и к ее урокам я не питала любви и всегда помнила, что это было наказание от Себастьяна за мою ложь. Каспар избавил меня от ее занятий, а сделал ли он это из мести за обтоптанные ноги или из благородных побуждений, освобождая от изучения не поддающихся мне танцев, – не так важно, главное, я свободна.
С этой мыслью я попрощалась с Шлор и направилась в паб «у Барри» на выступление. Каспар тащился позади, страдальчески прихрамывая, но жалости он из меня не выжал: я прекрасно помню, как быстро зажила его рана от вилки.
Поняв, что его манипуляция не работает, Кэннур обиженно фыркнул и не говорил со мной до самого паба.
– Я и не надеялся вас снова встретить, красавица!
Каспар бросился за стол к одинокой девушке, едва ступив на порог.
– М-меня? – Черноглазая девушка накрутила локон угольных волос на палец. – Я первый раз здесь, вы должно быть меня с кем-то путаете.
– Исключено! Я видел вас в городе и с тех пор вы приходили ко мне по ночам.
Мои брови поползли на лоб от лицезрения его откровенного обмана, но девушка охотно поверила ему и мято отвечала, пряча за длинными волосами румянец.
Поиграв на ракушке без особого энтузиазма, я привычно выслушала подвалу Барри и, получив увесистый мешок, пошла отрывать Каспара от захмелевшей девушки. Он пытался отправить меня к целителю одну, не желая терять компании красавицы; но услышав мою угрозу о присоединение меня к ним за стол, некромант сдался.
Старые хлипкие домики пускали густой белый дым в темное звездное небо. Снежные шапки укрыли соломенные крыши, отяжеляя теплый взгляд уставших окошек.
Улицы в бедном конце Тирриона не чистили, и нам приходилось идти по узкой вытоптанной тропинке, среди высоких сугробов.
– Почему ты не взяла с собой Винсента? – не унимался Каспар, сожалея об оставленной им красавице.
– Взяла бы, если б так не торопилась к «замерзающему» некроманту, – съязвила я.
Я действительно забыла, а после, не хотела откладывать долгожданную встречу с горе целителем.
– Но тебе бы все равно пришлось идти со мной, смирись.
– И зачем я помогаю тебе? – задал он вопрос сам себе.
Но я не смогла удержаться и съерничала:
– Потому что ты считаешь меня своей сестрой?
Каспар оглянулся через широкий меховой капюшон, не скрывающий его улыбки.
Добравшись до каменного домика, мы вошли внутрь и, оглядев полупустой холл, сели на лавки к ожидающим своей очереди людям. Из тесного помещения, помимо двери на улицу, вела еще одна дверь, и из нее периодически выходил сухонький старик в коричневой вязанной кофте. Выпуская зашедшего ранее посетителя, он приглашал нового, сверяясь с пергаментом.
Я коротала время за рассматриванием новых теплых сапог и изящных бархатных перчаток. Подарки от Винсента грели мою душу, и ожидание своей очереди, заполненное мыслями о его заботе, пролетело незаметно.
– Дэлла, – скрипучим голосом объявил старый целитель.
Мы резко вскочили, напугав рядом сидящего мужчину. Он тихо ругнулся нам в след и продолжил тереть почерневший палец на руке.
– Чем обязан твоему приходу, графский сын? – Старик закрыл дверь на щеколду и сел на скамейку у окна. – Я, кажется, понятно объяснил, что не собираюсь ничего рассказывать.
Я осмотрела скудно обставленную комнату и заняла место на лавке у двери, рядом с Каспаром.
– Я помню. – Кэннур выставил ладонь, останавливая его дальнейшие слова. – Со мной вы не захотели делиться сведениями о той женщине, но может ее дочь поменяет ваше решение?
– Сш, – шикнула я от удара локтем в бок и отвернулась от единственного шкафа в помещении к некроманту. Он легонько дернул головой в сторону старика. – А. Да, я ее дочь. – Целитель сощурился. – Понимаете, моя мама умерла еще в детстве, и я бы хотела узнать о ней хоть что-то. Единственное что я знаю – она была у вас перед отъездом из Тирриона. Вы помогли ей сохранить беременность. Меня.
Злость закопошилась в костях, разрывая воспоминания о маме, спрятанные глубоко внутри. Они были единственным, что успокаивало маленькую девочку в одинокие ночи и надежно хранились. Патриции было ничтожно мало в моей жизни. И злоба, поселившаяся во мне, желала наказать повинного в смертельном совете целителя, лишившего ребенка материнского тепла.
– Женщина, портрет которой мне показал Кэннур, никогда не приходила ко мне с просьбой сохранить беременность. – Старик вгляделся в меня. – Но я вижу некоторое сходство. – Он задумался. – Если Хирона и вправду мертва, то мне нечего скрывать.
– Хирона? – Я смутилась и посмотрела на Каспара. Он развел руками, выражая такое же не понимание. – Мою маму звали Патриция.
– Либо на протрете не твоя мать, либо она сменила имя, уехав из столицы, – отрезал целитель. Я кивнула, принимая его слова. Если она скрывала свое прошлое, то логично, что мама взяла новое имя. – Хирона попала ко мне сиротой в четырнадцать лет: обоих родителей забрала язвенная болезнь. Я знал ее отца и мать и принял девочку, дав работу помощницы. – Старик зажмурил глаза и покачал седой головой. – В тот год язвенная болезнь сильно потрепала бедный квартал, и работы было много, так что ее помощь мне пригодилась.
Мама всегда так много улыбалась, я и подумать не могла, что она пережила такие потрясения. Гибель родителей, работа помощника целителя, включающая в себя лицезрение смертей и тяжело больных людей, вынужденное бегство с ребенком под сердцем, которого она могла потерять, – все это не сломило ее доброе сердце.
– В юности Хирона стала часто убегать по ночам из дома, а возвращалась под утро с дорогими украшениями. Я было подумал, что она начала воровать. – Целитель плотно сжал губы. – Хирону обидели мои подозрения, и она объяснила, что это подарки от состоятельного мужчины, но личность его не раскрыла – он просил держать их встречи в секрете. Конечно я пытался ее образумить, но влюбленное сердце слепо. – Тяжелый вздох колыхнул его узкую грудь. – Достали ли ее мои нравоучения или таинственный возлюбленный забрал ее к себе – я не знаю. В один день она просто ушла, и больше я ее никогда не видел. – В его глазах мелькнула скорбь. – Сейчас я понимаю, она забеременела тобой, поэтому сбежала – не хотела быть обузой.
Наша общая печаль заполнила тесное помещение. Гнетущие мысли нависли на усталые веки старика. В его глазах скулило горе по утраченной вере в то, что его помощница жила счастливо с богатым возлюбленным, но он не проронил ни слезинки, хоть смерть Хироны задела мужчину, его сердце очерствело за многолетнюю работу целителем, и старик лишь мог не много погрустить.
– Спасибо. – Каспар поднялся и потянул меня за локоть. – Мы уходим.
Целитель ничего не ответил, лишь слабо прикрыл глаза в знак прощания.
– Боюсь, мы не найдем того, кто дал твоей маме тот совет. – Каспар виновато отвел взгляд на сверкающий под светом из окна целительской сугроб. – Я обошел всех целителей Тирриона: этот старик был единственным, кто опознал ее. Тот, к кому приходила за лечением Хирона, мог переехать или просто на просто умереть. Прости, Дэл.
– Тебе не за что извиняться, Каспар, ты мне очень помог. – Я всхлипнула. – Благодаря тебе я узнала настоящее имя мамы и ее прошлое. Спасибо.
Я прижала ладони к глазам, прогоняя мягкостью бархата слезы. Их стало слишком много в последнее время.
– Эй. – Каспар осторожно потормошил меня за плечо. – Ты реветь собралась?
Я отрицательно помахала головой, не отнимая рук от лица. Слезы стояли на опасной грани, готовые вылиться в любой момент. И зарывшись в перчатки, подаренные Винсентом, я пряталась от мира, которому не хотела показывать свою слабость.
– Я не знал маму, но скучаю по ней не меньше тебя.
Я взглянула на него через щель пальцев.
Каспар заметил это и грустно улыбнулся.
– Бессмысленно пытаться отговорить тебя искать того целителя, но это ее не вернет. Наши мамы подарили нам жизни, отдав свои. Так стоит ли тратить такой драгоценный подарок на ненависть?
Я опустила руки прямо смотря на некроманта, затрагивавшего нужные струны души.
– Я не оправдываю целителя, к которому не посчастливилось попасть Хироне, но что ты сделаешь, когда найдешь его? Убьешь и растопчешь подаренную тебе жизнь, обесценивая жертву мамы? Или перешагнешь прошлое ради будущего, за которое она не пожалела отдать свою жизнь? Решать тебе. Но, по мне, выбор очевиден.
От поддержки Каспара мне перехотелось плакать, но не пролитые слезы осели неприятным осадком на стенках горла. Я и сама думала о том, как оправдать жертву мамы, но в тот момент казалось, что, найдя виноватого, я отомщу за нее, а выслушав о жизни мамы, о ее тайном богатом возлюбленном, мне кажется, что справедливо было бы обвинить его – моего отца. И все же Пат… Хирона хранила свое доброе сердце, несмотря на свалившееся на нее горе и грязную работу, вытачивающую из сердец людей камни. Лучшим способом почтить память добросердечной Хироны и отплатить ей за мою жизнь – прощение.
Но прощения во мне нет – только поселенный в меня жестокими людьми зверь, жаждущий отмщения.
Всю дорогу до Академии некромант молчал, витая где-то далеко в своих мыслях. Даже зайдя со мной в их с Винсентом гостиную, он не сказал ни слова, лишь махнул рукой, скрываясь за дверьми своей комнаты.
Я глубоко вздохнула, стараясь смахнуть горький осадок на стенках горла и пошла к Винсенту, но едва я увидела его счастливое лицо, просиявшее при виде меня, нижняя губа затряслась под натиском невыплаканной горечи. Я подбежала к кровати и упала на его безопасную грудь, давая сезам выход. Схватилась за него, как за островок спасения, в мире полном опасности, боли и скорби.
Винсент обеспокоено осмотрел меня, но не найдя видимых повреждений, уложил к себе под бок, ласково поглаживая и шепча утешения. Он впитывал мою грусть, деля ее между нами. Окружал безопасностью и уверенностью, что никогда не оставит меня. Винсент укутал меня своей душой, пытаясь унять мою печаль и не боясь, что я порву ее изнутри. Он доверял мне, как я доверяла ему, показывая свою слабость и выворачивая перед ним черную душу наизнанку.
– Так ты решила простить? – шепотом уточнил Винсент, целуя мой затылок.
– Не уверена, что получится, – я сглотнула соленые слезы, – но я попробую.
– Ты не перестаешь меня удивлять, Дэлла. – Его рука теснее прижала меня к твердому теплу. – Едва я подумаю, что уже полностью изучил тебя, как ты поражаешь меня снова. Пройдя через человеческое безразличие, ненависть, жестокость, ты все равно пытаешься дать миру шанс. – Спустя время, он добавил: – Она бы гордилась тобой.
– Спасибо. – Я перевернулась к нему лицом и обняла, втягивая носом густой свежий запах горячей кожи. – Я бы хотела вас познакомить. – Губы тронула улыбка. – Хирона пришла бы в ужас от выбора дочери.
Винсент посмеялся мурчащим смехом.
– Но узнав тебя ближе, поняла б, что я выбрала самого лучшего мужчину во всем Селенгаре.
Его грудь на миг окаменела и расслабилась под шумным выдохом, оглаживающим мою макушку.
– Из-за чего вы ссорились с Себастьяном? – вспомнила я.
Я так закрутилась вокруг своих проблем, что чуть не забыла про его.
– Ерунда, не бери в голову. – Он наклонился к моему лицу. – Это уже не важно.
Ночь укрывала зимний Тиррион, принося сны его жителям. Она проникала в их дома, раздавая сладкие дремы, и позволяла увидеть грезы или обостряла тревоги, но дойдя до нас, ночь прошла мимо. Мы не нуждались в ее даре, воплощая свои желания и мечты наяву. Страстные поцелуи, жадные касания, томные вдохи напитывали наши сливающиеся тела силой лучше самого крепкого сна.
