bannerbannerbanner
Живодерня

Сергей Арно
Живодерня

Полная версия

– Труп, кажется, – наконец ответил Илья, бросив взгляд в сторону Профессора. – Без головы почему-то.

– Давай каску, – сказал, подползая к нему, Профессор. – Надо ноги уносить отсюда.-он надел каску. – Выслужился Рахит. Всегда ему вперед всех надо было. Успел!.. – Профессор осветил страшную рану на шее. – Вот и мы бы с тобой такими могли здесь лежать. На сей раз повезло. Видал, норищи какие?.. Сдергиваем теперь отсюда…

Профессор двинулся вперед, Илья поспешил за ним, да так резво, что наступал Профессору на пятки; его подталкивало ощущение того, что сзади лежит растерзанное тело Рахита без головы, совсем недавно живого, а теперь…

– Тихо… – Профессор замер, подняв вверх руку с мечом.

Илья остановился, тяжело, с хрипом дыша, но старательно сдерживая дыхание. Откуда-то из-под земли он услышал покашливания, но все стихло… потом как будто опять…

Профессор приложил ухо к стене, Илья поднялся на колени. В следующее мгновение прямо из стены с громким шипением вырвалось большое черное тело и бросилось на Профессора. Он издал вопль ужаса, но, мгновенно среагировав, вонзил острие меча в оскаленную длинную морду… В мечущемся свете фонаря выпученными от изумления глазами Илья разглядел гигантскую крысу; размером она была с немецкую овчарку.

Получив удар мечом в голову, крыса завизжала и бешено закрутила головой. Профессор, отчаянно вопя, размахнулся и вонзил острие меча ей в шею, потом снова ударил в голову. Крыса, спасаясь от смертоносных ударов, уже ничего не соображая, а стараясь только поскорее избавиться от этих сыплющихся на нее жалящих ударов, бросилась вперед… ткнулась головой в стену. А беспощадный Профессор, ошалев от вида крови, уже как попало рубил и рубил огромную крысу. Исколотая, изрубленная, она держалась еще некоторое время, потом брякнулась на спину и забила в воздухе лапами… Профессор с удовольствием, победно взвизгнув, вонзил в ее живот металлическое оружие. Крыса дернулась в агонии и застыла.

Руки, лицо, одежда Профессора были забрызганы кровью…

Илья, изумленно следивший за убийством животного, вдруг уловил с той стороны, откуда выпрыгнула крыса, шорох. Случайный луч света как раз упал на то место. Посмотрев туда, Илья увидел усатую морду второй огромной крысы. Профессор не мог видеть второго грызуна у себя за спиной.

– Осторожно!! – закричал Илья.

Все решила какая-то доля секунды. Профессор среагировал мгновенно, а крыса замешкалась в норе, то ли увидев, как расправились с ее другом, то ли по другой причине. Профессор тут же, развернувшись, с размаху вонзил острие меча в голову высунувшейся из норы крысы. Та завизжала и быстро-быстро попятилась назад в нору. Оттуда послышалось сухое покашливание.

– А! Тварь!! – победоносно воскликнул Профессор. – Боишься смерти?!

Профессор вошел в азарт, и было видно, что ему еще хочется подраться, но больше было не с кем.

– Они, твари, по две всегда ходят, – бросил он через плечо и с удовольствием вонзил меч в плешивый живот дохлой крысы.

Илья и представить себе не мог, что на земле еще где-то (помимо фильмов ужасов) водятся такие огромные крысищи, и смотрел на мертвого грызуна со страхом и отвращением.

– Ладно, поползли, – сказал Профессор, вынимая из худого живота крысы меч и вытирая кровь о ее шкуру. – Сегодня опять пронесло. У этих тварей самое большое лакомство – человеческий мозг. Они разгрызают череп и лакомятся. А если рука на зуб попадает, то она как тростинка ломается.

– Откуда они, такие огромные?! – изумился Илья, разглядывая крысу.

– Из Австралии. Оказывается, этих тварей вывел какой-то безумный австралийский ученый. Но как они в России оказались, никто не знает. Это ведь надо, океан переплыть! Плодятся очень быстро. Ты заметил, что мелких крыс уже почти не осталось? Изредка только одна какая-нибудь промелькнет. Эти монстры их, наверное, всех пожрали.

Они двинулись дальше. Проползая рядом с мертвой крысой, Илья случайно коснулся ее тела и с отвращением отдернул руку.

– Они как только появились, с мелких крыс и начали, – продолжал Профессор на ходу, значительно повеселев. – Потом стали покойников воровать. О! Что ты! Тут за покойников война идет! Ха-ха-ха! Крыс теперь много стало, совсем обнаглели – на живых набрасываются. Вот Рахиту не повезло. Хотя крысам тоже не повезло, откуда в его пустой башке мозгам взяться? Скоро уж приползем.

Илья слушал молча и невнимательно, он полз, поминутно оглядывался назад в темноту и все время ожидал, что сзади, сухо кашляя, набросится оставшаяся в живых раненая крыса… Он вспоминал Рахита с отъеденной головой, и ему было жутко.

Охотно говоривший Профессор вдруг замолчал и некоторое время полз молча. Илья, заметив это, насторожился.

Профессор остановился, постоял на месте, потом повернулся к Илье и бросил свет фонаря ему в лицо. Илья сощурился, отворачиваясь. Профессор, распрямившись, повернулся к нему всем корпусом; Илья тоже выпрямился. Они стояли на коленях друг против друга. Илья ладонью прикрывал глаза от света.

– Что случилось? – спросил Илья, не понимая причины перемены настроения своего спутника.

– Ты знаешь, – Профессор взял его за лацканы больничной куртки. – Ты забудь, что я тебе говорил. Ладно?!

– Почему это? – не понял Илья.

– Забудь, – сквозь зубы с ненавистью процедил Профессор. – А-то убью!

Илью бросило в жар, он вдруг ощутил, что стоит перед лицом смерти и этот человек, если Илья попробует сейчас не согласиться с ним, обязательно убьет его, не дрогнув и не задумываясь.

– Убью… – повторил Профессор.

– Да, конечно. А что, про крыс – это запретная тема?..

Профессор отпустил его куртку, повернулся и пополз дальше. И на протяжении всего пути не произнес уже ни слова.

Глава 3
МЕТАСТАЗЫ

(Жертвоприношение)

Ползти оказалось недалеко, скоро они оказались в широком коридоре. Здесь можно было выпрямиться в полный рост. Стали встречаться люди. Илья с изумлением оглядывался кругом, стараясь ничего не пропустить, стремясь осознать и понять увиденное.

Оказывается, здесь, под кладбищем, был целый город. Освещался он через отверстия в потолке. Света, конечно, в подземелье поступало мало, но и этого было достаточно для того, чтобы разглядеть, что там происходило. Проходя по широкому коридору, миновали они большие пещеры. В одних пещерах было множество народа; стоя за столами в резиновых фартуках, они что-то мелко резали большими ножами, и если бы на них были не лохмотья, а белые халаты, то можно было бы подумать, что это повара. В другом обширном помещении работала какая-то мощная машина. Оттуда чумазые люди поминутно вытаскивали коробки. Несмотря на сквозняк, здесь стоял смрадный запах.

– Консервы выпускаем – тушенку. Наша продукция нарасхват. Любит народ наши консервы, – радостно сообщил довольный Профессор.

Илью замутило.

Мимо них по коридору двое кромешников, кряхтя и сквернословя, тащили обтянутый красной материей гроб. Один из них полз впереди, впрягшись в лямку, зацепленную за гроб, другой толкал поклажу сзади. Профессор повернулся к Илье и весело сказал:

– Високосный год! Есть работа для кромешников!

И вправду, везде кипела работа.

Потом они прошли мимо большого зала, сплошь заваленного деревянными обломками гробов. В соседнем подземелье несколько человек суетились вокруг огромного чана, стоявшего на плите, в которой был разложен огонь. От чана к отверстию в потолке поднимался пар, дыма в помещении не было: он уходил в пристроенную к плите вентиляционную трубу. Все здесь казалось Илье до дикости примитивным, как в древние времена, но, на удивление, продуманным до мелочей.

Мимо них мрачные кромешники проволокли сани с человеческими костями.

– И не мечтай, – остановившись, повернулся к нему Профессор.

– Что? – не понял Илья.

– Я говорю: и не мечтай! – громче повторил Профессор, перекрикивая шум работающей где-то рядом машины. – В разделочный тебя не возьмут. Хлебное место. Для того чтобы в разделочный попасть, нужно выслужиться – года три землю покопать. Потом, может, переведут в разделочный или в варочный. Но в поисковой группе лучше всего.

Помимо больших залов к коридору выходило множество мелких нор. Стены были испещрены отверстиями, напоминавшими муравейник. Горбун с привязанной к спине лопатой вдруг вынырнул из норы.

– Вон, этот горбун вчера заползал, – сказал Илья и хотел указать на горбуна Профессору, но юркий человек скрылся в другой норе.

Профессор только пожал плечами. Удивительно, но горбун как-то уж очень напомнил Илье шустрого больничного инвалида. И вдруг, стоя посреди подземного коридора, Илья с изумлением вспомнил, что слышал об этих подземельях еще в психушке из уст временами впадавшего в транс горбатого человека. Только тогда это казалось Илье фантастикой, миром, рожденным больным воображением писателя-фантаста, в котором он выразил свою сексуальную неудовлетворенность и детские комплексы… Но теперь вот сам Илья оказался в этом фантастическом ужасе, в этом кошмаре, и, оказывается, мир этот не выдуман – он есть.

– Тебе плохо? – спросил Профессор, посветив в лицо Илье. – Ты чего бледный такой?

– Да, мне плохо, – еле слышно проговорил Илья.

Его мутило от вони, дрожали конечности; он чувствовал шум в ушах и понимал, что вот-вот может потерять сознание.

– Ну, давай туда вон свернем – там к склепу выход есть.

Они снова опустились на четвереньки и поползли по узкому тоннелю. В скором времени они оказались в небольшом круглом помещении, наверху была решетка, сквозь нее поступал свежий воздух. Здесь можно было выпрямиться и передохнуть. Илья встал с четверенек и, вцепившись в решетку, стал глубоко вдыхать свежий воздух. Неба отсюда видно не было – мешала железная крыша склепа, – но Илья слышал пение птиц, шум листьев… Это был глоток свободы, который придал ему силы. Профессор сидел на земле, глубоко задумавшись о чем-то. Каска с выключенным фонарем лежала рядом на земле. Илья впервые видел этого человека при дневном свете. На голове у него оказалась обширная плешь, кончик носа уныло свешивался книзу. Было ему лет сорок, но выглядел он на много лет старше и внешний вид имел затрапезный. Это среди остальных запущенных кромешников в полумраке он смотрелся настоящим денди, но при дневном свете…

 

Профессор зачем-то достал из-за пояса меч. Он был явно озабочен. Это не укрылось от Ильи, когда он, отдышавшись, изредка поглядывал на своего нового товарища. Илья прикидывал, можно ли взять этого человека сообщником в случае побега. То, что здесь он не останется, Илья решил для себя твердо. Но он в этих краях ничего не знает. Можно ли довериться этому человеку?.. Слова Профессора о том, что отсюда никто по своей воле не уходит, не убедили Илью. С ужасом подумав о возвращении в коридор, где располагались разделочные цеха, Илья от отчаяния хотел было завести разговор на волнующую его тему, но почему-то не решился.

Профессор в задумчивости поигрывал мечом, то пробуя пальцем его остроту, то снова засовывая за пояс, но, посидев так минуту, снова доставал оружие. Видно было, что в душе у него шла какая-то борьба.

– Ты, Илья, парень, видно, неплохой, – не поднимая головы, глухим простуженным голосом вдруг заговорил Профессор. – Я к тебе, в общем-то, претензий не имею. Но пойми – было у меня сегодня предчувствие. Понимаешь? Сильное такое…

Илья, боясь оторвать руки от решетки, как будто это окончательно лишит его надежды на свободу, сверху глядел на лысину Профессора, на то, как он крутит в руках свое оружие, и слушал.

– Ну, короче. Сказал я тебе про клад зря.

– Про какой клад?.. – не сразу понял Илья. – Ах, про клад…

– Ты пойми, – не поднимая головы, продолжал Профессор. – Я теперь не успокоюсь, пока ты не забудешь… Ты меня понимаешь?

Профессор поднял голову и посмотрел в глаза Илье… И увидел Илья в этих бесчувственных глазах что-то такое, отчего внутри у него вдруг похолодело, ноги ослабли. Профессор продолжал, не отрываясь, глядеть на него своими карими, ничего не выражающими глазами. Рука его крепко сжимала рукоятку меча.

– Но ведь ты же сам говорил, что отсюда никто не уходит. Ведь для того чтобы добыть твои сокровища, отсюда выбраться нужно. Ведь так?! А я здесь навсегда остаюсь. Мне здесь очень даже нравится… – стал отчаянно врать Илья. Он проговорил все это быстро-быстро и увидел, как холодный, безразличный взгляд Профессора потух (или это только почудилось), но, так или иначе, Профессор сунул меч за пояс.

– Ладно, поползли, – сказал он, надевая каску.

Оказавшись в тоннеле с высоким потолком, выпрямились во весь рост. Илья заметил, что многие из кромешников даже в том месте, где можно передвигаться на двух ногах, предпочитают ползти на четвереньках. Навстречу им попадались и представители племени чудь. Определить их можно было легко по высокому росту и по бесцветным глазам, кажущимся белыми. Смотреть в эти глаза с непривычки было жутковато.

– Будешь копать землю, – сказал хмурый Профессор, он так и не повеселел. – Сейчас дам тебе лопату и санки, а там посмотрим. Новые ходы строятся на случай газовой атаки.

– Какой еще атаки?

– Начальство задумало газом вытравить этих мерзких тварей, поэтому для безопасности нужно будет переселиться за пределы. Иначе крысы всех нас пожрут, гадины.

Они свернули в другой коридор с низким потолком, по которому можно было передвигаться, не опускаясь на четвереньки, а только слегка склонив голову.

Профессор, шедший впереди, вдруг остановился, словно бы что-то внезапно вспомнив.

– А давай-ка сходим сначала в жертвенный зал.

– Куда?

– Туда, где саркофаг Гомера стоит. Ну, увидишь. А работа – не волк.

Они вернулись в тоннель с высоким потолком и, немного пройдя по нему, оказались в обширном зале с отверстием в потолке, через которое поступали свет и воздух. Несмотря на отверстие, в зале все равно стоял смрадный запах. В центре его, на возвышении, стоял саркофаг. Совсем такой же, какой Илья видел у Егора Петровича в миниатюре, на котором тот любил казнить мух и гусениц. По бокам саркофага стояли двое исполинского роста мужчин с мечами в руках.

– Видишь, это и есть саркофаг Гомера,-печально проговорил Профессор. – У чуди это считается реликвией: они жертвы человеческие здесь приносят.

– Неужели?..

Илья понял, почему вокруг саркофага такая черная и как бы блестящая земля. Она напитана кровью многочисленных жертв. Двое исполинов-охранников безразлично глядели на маленьких пришедших на экскурсию людишек.

– А охранники не будут против того, что мы здесь?.. – шепотом спросил Илья.

– Они только рады тому, что мы с тобой пришли, – как-то странно ухмыльнулся Профессор.

Они остановились возле саркофага. Теперь вблизи Илья видел, что вся его поверхность покрыта толстым липким слоем почерневшей человеческой крови.

– По преданию, в этом саркофаге, – начал Профессор, – покоится прах сына подземного бога Атхилопа. Ему-то и приносятся жертвы. Так было всегда, и до того, как чудь окончательно перешла жить под землю. Считается, что души принесенных в жертву людей не пропадают даром, а вселяются в мертвого сына Атхилопа. И, когда он наберет нужное количество душ, он восстанет из гроба и выведет свой народ. И народ будет властвовать над миром вечно. Поэтому здесь рады любой жертве – даже мышам, клопам и мухам.

– А как зовут сына? – для расширения кругозора поинтересовался Илья.

– Имя его пока что неизвестно. Он может прийти под любым именем. Понимаешь ли, Илья, это место для чуди священно. Это место жертвоприношения, поэтому, если здесь кто-нибудь кого-нибудь убивает, это не считается убийством. Понимаешь? – Профессор пристально смотрел Илье в глаза. – Это считается жертвоприношением богу тьмы, и душа его идет как бы в общую копилку. Понимаешь?..

Илья, кажется, начал понимать. Во всяком случае, в глазах Профессора он снова видел тот металлический блеск, так напугавший его у окошка склепа. И снова Илья испытал состояние какой-то безнадежности. Во рту пересохло, сердце заколотилось…

– Ты знаешь, Илья, так уж получилось, что я должен тебя убить. Я не знаю, что на меня нашло там, в тоннеле. Зачем я рассказал тебе? Это была мгновенная слабость. Но теперь я не смогу спокойно жить, зная, что кто-то еще кроме меня…

Профессор как-то виновато смотрел на короткий меч в своей руке. Когда он успел его достать?

– Ты уж прости меня, Илья. Так получилось… Может быть, твоей души ему и не хватает…

– Но ведь я не просил мне говорить!..

Илья попятился от Профессора. Безучастные охранники смотрели на готовящееся жертвоприношение, не двигаясь и никак не проявляя к нему своего отношения, – ни радости, ни печали не было на их лицах.

– Но ведь я не просил. Я ведь отсюда никогда не выберусь – ты сам говорил, – обливаясь ледяным потом, лепетал Илья пятясь.

И тут почувствовал, как что-то уперлось ему в поясницу. Он резко обернулся. Это был облитый запекшейся кровью саркофаг.

"Господи! А потом меня расчленят, закатают в банки, на которых наклеят ярлык "Свиная тушенка" и разошлют по всей необъятной стране; и будут меня употреблять в пищу люди разных полов и профессий, мной будут, предварительно перемешав и разогрев с картошечкой, закусывать водку… возможно, кому-нибудь я не понравлюсь на вкус, и остатки выбросят на помойку, где доедят их помоечные коты…"

Илья это не подумал: за то мгновение, когда он стоял уперевшись задом в саркофаг, он бы и не успел всего этого подумать, это как-то мгновенно пронеслось у него в голове. Он даже видел раззявленные рты, пожирающие его тело… И тотчас бешенство охватило Илью! Дико завопив, он бросился в сторону от уже замахнувшегося на него Профессора. Но поскользнулся, упал… попробовал подняться – ноги разъезжались на склизкой почве.

– Я сделаю это небольно, – успокаивающе говорил Профессор, приближаясь к лежащему Илье и занося над головой меч.

Илья поднял для защиты руку… Но Профессор не донес меч до цели. Склонившись над Ильей для удара, он вдруг выпучил глаза, на мгновение замер, резко выдохнул через рот воздух, словно изнутри у него что-то вышло с этим воздухом; что-то теплое, липкое и тяжелое выплеснулось из его рта. Профессор выронил меч и повалился на Илью. Илья несколько мгновений лежал, придавленный недвижимым телом, слушая шум в помещении. Потом столкнул его и поднялся.

В подземелье шел бой. Один из охранников, уже мертвый, лежал рядом с саркофагом: из груди у него торчала стрела. Второй исполин, выкрикивая непонятные слова на чужом языке, отчаянно рубился мечом, отбиваясь от троих таких же рослых полуголых людей. Но, как ни отчаянно бился охранник, его теснили в глубь зала. Из коридора слышались крики, лязг железа, топот ног…

В подземелье, отбиваясь от нескольких нападающих, пятясь, вошли двое. Один из отступавших упал, пронзенный в грудь острием меча, другой, увидев гибель товарища, бросил свой меч и поднял вверх руки, но тут же рухнул со вспоротым животом. В коридоре бой продолжался. Отовсюду слышались возгласы: "Атхилоп хал! Атхилоп хал!"

Ворвавшиеся воины окружили саркофаг. Командовал отрядом седоволосый хромой человек. Что-то знакомое было в его лице и фигуре. Он подошел к растерянному, изумленному Илье и положил на плечо руку.

– Что, Илья, не узнаешь?

Это был Егор Петрович собственной персоной. Узнать его было мудрено: он почернел лицом, да и отличить его от соплеменников было трудно. Впрочем, Илью, перемазанного кровью, заросшего бородой, узнать тоже было нелегко.

– Мы пришли за нашей святыней.

– Возьмите меня с собой, – попросил Илья. – А то меня тут чуть не убили. Какие-то тут все придурки…

– Нужно уходить. Мы и так потеряли много времени, – проговорил легендолог.

Потом повернулся к стоявшим вокруг саркофага соплеменникам и что-то им сказал. Те подняли саркофаг и вынесли из подземелья.

– Держись меня, не отставай, – приказал Егор Петрович.

Они вышли в коридор – здесь их ждал отряд человек в двадцать. В коридоре тут и там лежали поверженные, стонущие или уже мертвые люди.

"Вот, теперь консервов-то сколько выпустят. Вот радость-то кромешникам. Не зря год високосный", – мрачно подумал Илья.

Саркофаг, или "копилку душ", уже погрузили на приготовленный поддон со специальными полозьями и лямками; пять человек, впрягшись в лямки, стали тянуть сани по тоннелю.

Несколько вооруженных людей остались в коридоре прикрывать отступление. Остальные, толкая санки с саркофагом, бегом бросились вперед. Егору Петровичу хотя и тяжело было с покалеченной ногой, но он, опираясь на палку, бежал наравне со здоровыми. У каждого воина на поясе было прикреплено по два коротких меча и по небольшой лопатке привязано к спине. Кое у кого имелись в руках подводные ружья с гарпунами, такой гарпун, пронзив спину Профессора, спас Илье жизнь.

Дальнейший путь, там, где большой тоннель закончился, утонул для Ильи в бессознательном тумане. Когда они проникли в узкий ход, Илья вдруг попытался вернуться.

– Я должен вернуться, я должен вернуться…-сначала тихо и убежденно говорил он. Но потом состояние это переросло в истерику. Он кричал и рвался назад.

Он помнил только, что его охватил панический ужас от мысли, что он должен покинуть территорию кладбища. Ужас был настолько велик, что Илью приходилось силой тащить вперед. Егор Петрович надавливал на точки, находящиеся на голове Ильи, временно снимая позывы к немедленному возвращению, но через некоторое время страх и паника возвращались с новой силой… И его снова насильно тащили вперед.

– Ну, пришел в себя? – спросил Егор Петрович, глядя в глаза Илье. – Тебя закодировали на работу или на уничтожение. Они так под кладбищем всех работников кодируют, а еще – на отсутствие боли.

Илья осмысленно осмотрелся кругом. Они находились не в подземелье, а в подвальном помещении. Потолок здесь был, хотя и низкий, с переборками, но бетонный. Это обрадовало Илью: уж очень он устал от этих земляных стен и потолков… Здесь был полумрак, свет поступал через узкие подвальные оконца.

– Ну, слава Богу, спасся я от этих ужасных кладбищенских злодеев. Ведь меня там на консервы пустить хотели,-пожаловался он Егору Петровичу.

– Пойдем-ка в другую комнату, там ты сможешь отдохнуть, – сказал легендолог.

Они вышли в длинный, освещенный тусклыми лампочками коридор со множеством дверей. Егор Петрович открыл одну из них, и они оказались в небольшой комнате с зарешеченным оконцем, с кроватью, табуреткой и столом. Комнатушка с первого взгляда напоминала ждущую своего узника одиночную камеру. Но Илье-то нечего было бояться. Наконец-то, за многие дни и недели, он оказался среди друзей.

 

Был в комнате и умывальник. Впервые за два дня Илья смог как следует помыться, отмыть свои руки и шею от крови Профессора. Егор Петрович, сидя на табуретке в обычной своей паучьей позе – расставив колени и локти, уперев руки в ляжки, – терпеливо ждал, когда Илья закончит умывание.

– Ты что-нибудь ел? – спросил Егор Петрович и, узнав, что нет, сходил куда-то и принес большую миску холодного картофеля в мундире.

– Мы теперь тоже, как наземные жители, питаемся, – сказал он. – Есть, конечно, у нас и своя национальная кухня, но сейчас время не то.

"Знаю я эту национальную кухню", – подумал, содрогнувшись, Илья, но вслух ничего не сказал.

– Ну, теперь рассказывай все по порядку,-сказал Егор Петрович, когда Илья поел и уселся на кровать.

И Илья, как только мог, подробно рассказал Егору Петровичу все свои приключения с момента пропажи легендолога под землей, про то, как его мучали в психушке, как он убежал и попал под кладбище…

– Значит, Китаец переловил всех побывавших под землей? – встревожился легендолог.

– Да, похоже, всех, но теперь проку от них никакого нет: все они безумны.

Егор Петрович ничего на это не сказал. Также его встревожили гигантские крысы, напавшие на Профессора и Илью.

– Мы знаем о них. Наши люди видели двух таких крыс, но под город они пока не добрались. Это внушает большие опасения.

– А дальше вы знаете, – закончил свой рассказ Илья. – Вы должны иметь в виду, что Китаец не остановится ни перед чем, чтобы узнать секрет кодирования людей.

– Да, нам это известно, поэтому мы приняли меры предосторожности. Ну а ты, Илья, наверное, хочешь знать, что же случилось с тобой три года назад, когда ты по случайному или, правильнее сказать, не случайному стечению обстоятельств оказался втянутым во все эти странные приключения?

– Да, мне, конечно, интересно это знать. Тем более что меня из-за этого чуть не убили три раза, чуть с ума не свели, чуть на кусочки не изрезали и чуть не съели.

– Все это прискорбно, – вздохнул Егор Петрович и начал: – По законам, неукоснительно выполняемым с древности, один раз в два года у нашего народа совершается обряд оплодотворения. Чудь под предводительством жреца выходит из-под земли и проносит по улицам города соплеменника, которого надлежит принести в жертву подземному богу тьмы Атхилопу. Этой чести удостаивается старый или больной человек. Таков обычай наших предков. Взамен унесенной жизни человек, на которого указал Атхилоп, должен дать жизнь новому существу…

– Подождите-ка, – перебил Илья.-Вы хотите сказать, что на меня указал Атхилоп? Я правильно понял?..

– Да, – кивнул Егор Петрович.-Атхилоп забрал ненужную жизнь и дал другую. От тебя родился мальчик… Без тебя и тех, на кого указывал Атхилоп, народ мой вымер бы. Они сделали великое дело продолжения рода чуди.

– И поплатились за это рассудком, – напомнил Илья.

– За все нужно платить. Но на них указал Атхилоп, значит, он взял над ними опеку, разум их не пропал даром, как не пропадает даром душа приносимого в жертву.

– Послушайте, Егор Петрович, вы говорили, что у меня родился ребенок.

– Да, сын.

– Я могу его видеть?

– Нет, этого нельзя. Ребенок не должен видеть своего отца: таков закон.

– Егор Петрович, а почему вы все это рассказали мне, а? Ведь, как я понимаю, эти сведения секретные.

– Да, ты прав, Илья. Можно было бы и не говорить. Это так просто, для разговора, – Егор Петрович поежился. – Холод здесь, никак не привыкну…

Илья внимательно смотрел на Егора Петровича.

– Я понял вас, – сказал он наконец. – Я понял, почему вы рассказали мне все это.

– И все-таки я с детства не люблю сырости, а особенно скрипа дверей. Говорят, тому, кто под землей родился, сырость и сквозняки хоть бы хны. Да ты, Илья, не переживай так. Вон, даже побледнел. Зачем тебе эта фантастика нужна? Подумай сам.

– Но и в идиотском состоянии недоумка радости мало, – возразил Илья грустно.

– Мы сознания твоего трогать не будем – сотрем только всю фантастику и все подземные приключения, а реализм оставим. Ну ты сам пойми, как ты с приключениями этими в голове жить-то будешь?

– Как-нибудь проживу.

– Нет, не проживешь, – хмуро сказал Егор Петрович, и снова удивило Илью его сходство с пауком, словно он своими словами плел сеть… – Представь, если бы люди знали, что под землей наше племя обитает, если бы они знали, что творится под кладбищем… могли бы они жить спокойно? То-то и оно, что нет. Есть вещи, которые лучше не знать, не помнить… А хочешь, и психиатрическую больницу сотрем?

– Я вообще не хочу, чтобы мне что-нибудь стирали, – упорствовал Илья.

– Ну хорошо, Илья, – примирительно проговорил легендолог, положив руку на колено Ильи. – Не хочешь – не надо. Я неволить тебя не стану. Не хочешь – живи тогда с этими воспоминаниями. Ну, а я пойду: дела у меня еще.

Легендолог поднялся и, припадая на искалеченную ногу, направился к выходу.

– Егор Петрович! – окликнул его Илья.-А когда мне уйти-то можно?

– Уйти? – обернулся и, как показалось Илье, удивленно переспросил Егор Петрович. – Завтра.

– А сегодня?

– Нет, сегодня не получится.

Егор Петрович вышел, закрыв за собой дверь.

– Сегодня не получится, – повторил Илья. – Не получится…

Он встал, нервно прошелся по помещению, уселся на прежнее место, потом опять поднялся, подошел к двери, толкнул ее… Вопреки ожиданию, дверь оказалась незапертой. Илья выглянул в коридор. Недалеко от двери, на полу, привалившись спиной к стене и поджав колени к груди, сидел длинноволосый человек. Повернув голову на шум, он посмотрел прозрачными глазами на выглянувшего Илью.

– Ви что-т-то хотели? – спросил он с сильным иностранным акцентом.

– Нет, – ответил Илья и закрыл дверь.

"Охранника поставили: бояться, что убегу. Правильно боятся. Я от Китайца ушел, я из дурдома ушел, я из-под кладбища ушел…"

Илья ходил взад-вперед по подвальному помещению. Потом, взяв табуретку, подставил под окошко, встал на нее и стал глядеть на волю. Окно находилось на уровне земли, и он ничего не увидел, кроме оштукатуренной стены дома на расстоянии полуметра от окна. Куда оно выходило, определить он так и не смог, зато понял, что решетка на окне прочная и оторвать ее или отогнуть не представляется возможности.

– Да, дело – дрянь! – отчаявшись, сказал вслух Илья и с размаху бросился на кровать, та недовольно взвыла пружинами, но стерпела.

Илья снова встал и, подойдя к двери, открыл ее, выглянул в коридор – рослый человек все так же сидел на бетонном полу и не простужался.

– Я хочу в туалет, – сказал Илья. – Или чего, прямо тут?

Охранник нехотя поднялся и сделал движение, приглашая следовать за ним.

Охранник, как и все обитатели подвалов и подземелий, имел на поясе два меча и привязанную к спине лопатку, так что в любой момент мог закопаться в землю. Им перебежала дорогу крыса, охранник мгновенно выхватил меч и с возгласом "Атхилоп хал!" рассек грызуна пополам, после чего отпихнул трепыхающиеся останки ногой к стене. Это получилось у него на удивление ловко, так что Илья позавидовал его реакции.

– Вот здесь, – сказал охранник, открыв одну из многочисленных дверей коридора.

Илья заглянул в помещение из-за спины охранника и поморщился. Большая (диаметром около метра) дыра чернела в центре пола. Илье не хотелось туда идти. И вдруг!.. (Этот страшный момент Илья вспоминал потом с содроганием.) Стоявший впереди у открытой нараспашку двери охранник не успел отойти в сторону. Он только вскрикнул и поднял руку, защищая лицо…

Из отверстия вверх вдруг взметнулось большое черное тело. Двумя стремительными прыжками огромная крыса преодолела отделяющее их пространство и, с силой оттолкнувшись от пола, высоко подпрыгнула… Заслонив одной рукой лицо, другой – охранник выхватил меч. Морда исполинского грызуна оказалась на уровне его лица, щелкнули зубы, Илья услышал хруст кости… Человек взвыл от боли. Сбитый с ног, уже падая, он нанес крысе удар мечом в брюхо. И тут из туалета выскочила вторая крыса…

Что было дальше, Илья уже не видел: изо всех сил он мчался по коридору, слыша сзади человеческие вопли, крысиный писк, хруст костей…

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19  20  21  22  23  24  25  26  27  28  29 
Рейтинг@Mail.ru