Сергей Арно
Живодерня
Он сорвал какую-то крышку люка, дальше – по трубе. Во тьме на ощупь он бежал, обезумев от ужаса… Вон, вон, вон… из этих, полных кошмара и смерти, подземелий…
Глава 4
ЖИЗНЬ СРЕДИ БОМЖЕЙ
Прямо над головой Илья услышал детские голоса, смех… Сверху на него посыпался песок. Он выпрямился и посмотрел на потолок. В небольшую щель поступал слабый дневной свет. Илью охватила радость. Значит, там должен быть выход или люк! Он уперся руками в то место потолка, где была щель, и надавил.
Это оказалась крышка люка, и Илье удалось немного приподнять ее. За шиворот обрушилась лавина песка. Хорошо, что Илья успел зажмуриться. Но его усилий оказалось недостаточно: крышке сверху что-то упорно мешало открыться до конца. Тогда он, покрепче уперевшись ногами в землю, изо всех сил надавил… Это был душ из песка, но Илья все-таки сдвинул проклятую крышку люка, правда, не до конца, а только наполовину.
Зажмурив глаза, оттого что в них попал песок, Илья вынужден был привстать на цыпочки (потому что роста не хватало), чтобы высунуть голову на свет Божий. Щурясь от яркого летнего дня, он с восторгом и радостным изумлением вертел головой. Какое счастье! Илья снова видел небо. Светило солнышко!
Вокруг его головы с ведерками и совочками в руках играли дети. Перед самым лицом Ильи маленькая девочка в красненьком платьице опрокинула ведерко с песком, и у нее получился куличик. Но злой мальчишка в коротких штанишках с лямочками из вредности разбил куличик ногой, да так неудачно, что засыпал Илье глаза.
Оказалось, высунулся Илья в детскую песочницу, где выгуливалась вторая группа тринадцатого ясли-сада. Воспитательницы, сидя на лавочке под деревянным грибком, были увлечены беседой; детишки копали песочек, делали куличики, не обращая внимания на выросшую в центре песочницы голову.
Илья водил прищуренными глазами, боясь поворачивать голову, чтобы не испугать детей, в любой момент рискуя получить ведром или совком по лицу (пусть даже пластмассовым, все равно обидно). Причем обратно втянуть голову он не мог, боясь поранить лицо о ржавый край люка, но и вылезти тоже не мог: щель была слишком мала.
Таким образом, Илья видел свободу, но еще там не оказался, оставаясь немым наблюдателем ее маленьких радостей. Кроме того, он опасался, что воспитательницы могут заметить его торчащую голову и, заподозрив в скверных наклонностях, садануть по его голове уже не пластмассовым совочком, а каблуком с железной набойкой. К тому же его могли втянуть назад пустившиеся в погоню соплеменники легендолога или, еще того хуже, откусить все, что внизу, страшные крысы.
Эти жуткие мысли копошились в торчащей из песка голове Ильи. Но, на его счастье, заболтавшиеся воспитательницы опомнились и позвали детей на обед. Никто из них не обратил внимания на выросшую среди куличей голову.
Илья остался один. Стоять на цыпочках было очень неудобно, и он ужасно устал, замерз, хотел есть, пить… хотелось всего, но прежде того – выбраться из этого дурацкого места.
Он зацепился руками за край крышки и попробовал сдвинуть ее в сторону. Сдвинуть ее удалось, но так неудачно, что свободного пространства осталось совсем немного, и теперь нечего было и мечтать втянуть голову обратно. Он снова взялся за работу.
Илья тужился, кряхтел, постанывал, но ему и на сантиметр не удалось сдвинуть проклятую крышку; должно быть, она уперлась во что-то, а поднять ее с большой массой песка сил у Ильи недоставало.
Илью охватило отчаяние, он осознал всю безнадежность своего положения и вдруг увидел Глюку, все в том же цветастом платьице, с рыжими волосами, завязанными "фонтанчиком", с неизменным красно-черным мячиком. Она вприпрыжку скакала мимо песочницы и стукала мячиком о землю:
– Я знаю пять имен мальчиков: Саша – раз, Миша – два, Илья – три…
– Глюка! – негромко позвал Илья.-Глюченька, иди сюда!!
Но Глюка не услышала и скрылась за кустом, зато услышала огромная лохматая псина. Откуда ни возьмись она со всех ног мчалась к песочнице, не сводя налитых кровью глаз с головы Ильи.
"Ну, все – сейчас укусит, – цепенея от ужаса, подумал Илья. – В лучшем случае, обгадит…"
Но псина пронеслась мимо. Кто-то засвистел в кустах, и Илья вздохнул с облегчением, увидев, что собака убегает. Потом пришел большой рыжий кот с бандитской мордой и черным пятном на спине. Он подозрительно посмотрел на голову и деловито стал копать перед лицом Ильи ямку.
– Брысь! Пошел, поганец!.. Брысь! – зашипел Илья.
Но кот, чувствуя свое превосходство и никак не реагируя на шипение Ильи, присел над вырытой ямкой. Илья хотел плюнуть в животное, но побоялся мести с его стороны.
Мерзко завоняло кошатиной. Кот закопал ямку и, презрительно взглянув напоследок на голову и тряхнув лапой, удалился. Илье бы, наверное, позавидовали многие натуралисты, ведь он в непосредственной близи видел кошачью природу. Но Илья себе не завидовал. Он сделал еще одну безуспешную попытку отодвинуть крышку и тут увидел двоих пугливых мужчин затрапезного вида. Один из них был крохотный мужичок, одетый по моде шестидесятых, второй – помоложе, но тоже одетый немодно. Они уселись на скамейку под детским грибочком и, достав бутылочку водки, разлили в два стакана.
– Ну, то-се, – начал тост старичок-шестидесятник, – будем.
Молодой кивнул.
– Эй, мужики! – позвал Илья. – Эй!
Мужики выпили, поморщились от гадости вредного напитка.
– Кричал будто кто, – заметил старичок, посмотрев на своего товарища.
– Мужики, эй! – снова позвал Илья.-Вытащите меня!
– Да, кричал вроде, – согласился молодой как-то вяло.
Хотя и сидели они совсем близко от песочницы, в которой маялся Илья, но его не видели.
– Эй! Здесь я, в песочнице! – крикнул Илья, выглядывая из-за кулича, и закачал для привлечения внимания головой.
– Никак человек там закопан, то-се, – заметил старичок-шестидесятник.
– А, пущай закопан, нам-то что, – пробурчал молодой, наливая по второй.
– Пойдем взглянем, что ли.
Они встали, подошли к песочнице и остановились в двух шагах, глядя на голову Ильи.
– Помогите вылезти, а! – взмолился Илья.
– Ты зачем убил моих людей, Саид, то-се? – шутливо спросил крохотный мужичок.
– Детишки, что-ли, закопали? – предположил вялый, шурша курткой при каждом движении.
– Помогите, мужики, открыть…
– Ну чего? Поможем, то-се, человеку или как?
– Да не знаю. Зачем нам приключения на свою голову, а? – спросил молодой. – Пошли лучше в другой садик. Может, его за дело в песочницу закопали.
Он почесал живот и повернулся уходить. Илья вдруг понял, что они сейчас уйдут и оставят его умирать здесь от голода и жажды.
– Эй, ребята, да вы что. Я ж сантехник. Здесь же люк, вон. Мне крышку просто не сдвинуть. Помогите, а!
– Ну, то-се, сантехнику-то надо помочь. Я ж сам сантехником был, – заступился крохотный человек. – Сантехники люди хорошие.
– А если мафия зарыла? И нас тогда с тобой закопают, будут из песочницы три головы торчать.
– Какая мафия? У тебя что, не все дома?! – вспылил Илья.
– А ты не хами, а то пну, – пригрозил молодой.
– Да нет, то-се, он же говорит – сантехник. А сантехники люди хорошие.
Молодой вздохнул тяжело.
– Ну, смотри, Петрович. Под твою ответственность.
Они стали руками отгребать песок с крышки. Минут через пять или семь им удалось отодвинуть ее, открыв Илье путь к свободе. Они за руки подняли его из люка.
– Грязный ты, то-се, – сказал старичок, морща нос. – Выпей с нами, сантехник.
– Ох! – вздохнул Илья, почувствовав под ногами твердую землю. – Спасли вы меня, мужики.
– Ты, сантехник, выпей с нами, – предложил старичок. – А то у Пети горе – от Пети жена ушла, оттого он такой сурдитый.
Нахмуренный Петя ничего на это не ответил, а взял стакан. Свой стакан старичок протянул Илье.
– Ну, будьте! – сказал старичок тост.
Илья выпил, потом выпил старичок. Потом хмурый Петя ругал какую-то Зинку, старичок Степа с Ильей ему в этом помогали. Потом выпили еще. На ослабшего от диеты и переживаний Илью водка подействовала.
Проснулся Илья от хлопанья крыльев. Открыл глаза и поднял больную голову. Рядом с ним квадрат чердачного окна высветил щебенку, по которой урча ходил замызганный голубь и искал съестное. Илья лежал на деревянном настиле, спина затекла. Он кряхтя сел, держась за голову.
– Ну что фантазер, то-се, протрезвился? – Старичок с Петей сидели тут же на настиле, покуривая.
– Как я здесь?.. – попытался выяснить Илья, ему вспоминалась только "первая".
– А, эт мы тебя зазомбировали, – пошутил Степа. – Ты и не помнишь ни фига, а говоришь: психотропное оружие. То-се. Вот – психотропное оружие. Скольким людям водка жизни сгубила!
"Что это я вчера нарассказывал?" – с ужасом подумал Илья, вслух же сказал:
– Я, как выпью, всякие истории придумываю.
– Да, уж вчера мы послушали, – хмуро сказал Петя. – Я ведь ей, паскуде, и цветы дарил.
– Кому цветы?.. – спросил Илья, не понимая.
– Кому-кому, Зинке, конечно. – И Петя опять вздохнул.
"При чем здесь Зинка? Какая еще Зинка? – тер лоб Илья. – Нужно будет еще Зинку вспоминать…"
– Ты на, покури, то-се, – легче станет.
Старичок протянул папиросу. Илья закурил. Приятно закружилась голова, на душе стало легче. Он старался вспомнить Зинку, но не мог.
– А как я вчера-то?.. – спросил он, виновато посмотрев на собутыльников.
– Нормально, – сказал Степа.-Ежели тебе, Илья, жить негде, оставайся у нас. Тут Московский вокзал недалеко, я там попрошайничаю, на жизнь хватает. Хочешь, тебя завтра возьму? У тебя вид жалкий, то-се, тебе много давать будут. Ты вчера про Алиева – следователя из двенадцатого отделения – спрашивал, так его посадили за связи с мафией.
Илья встал и подошел к треснутому зеркальцу, прикрепленному к деревянной переборке. Впервые за много дней Илья видел свое отражение и находил мало общего с тем человеком, которого помнил. Короткие волосы с поседевшими висками, клочковатая борода и загнанные глаза на похудевшем лице.
Китаец, узнав о его побеге из дурдома, наверняка объявил всеобщий розыск, а Илью, ко всему прочему, угораздило вынести из-под земли тайну древнего народа. И, конечно, они не успокоятся, пока не найдут его. Теперь еще Егор Петрович устроит на него большую охоту. Как это все так неудачно сложилось? И почему все это на него одного?! Искать его, конечно, станут у Сергея в первую очередь. И Илья решил остаться у бомжей.
Прошло около недели. Бомжи оказались ребята нежадные. Петя скучал по Зинке, старичок Степа ходил попрошайничать на вокзал. Однажды с ним попросился Илья. Он сидел на асфальте с поджатой ногой (будто инвалид) целый час, но ему никто ничего не дал, а только украли кепку, которую напрокат дал ему Степа; после этого Илья больше попрошайничать не ходил. Он постирал пижаму, побрился. Блеск безумного ужаса в его глазах от спокойной чердачной жизни поугас, или, быть может, он свыкся со своим отражением. Несколько раз, позаимствовав у бомжей одежду, Илья пробовал дозвониться до Сергея по телефону, но постоянно был занят номер. Глядя на тоскующего Петю, Илья вспоминал Жанну и тоже тосковал. Вскоре он решил рискнуть и, оставив гостеприимных бомжей, тайно пробраться к Сергею.
Прощались с грустью. Степа подарил Илье свою лучшую куртку, Петя – брюки.
– Ты, Илья, натощак, то-се, больше не зомбируйся, – напутствовал на прощание Степа.
Получив жетон на метро, Илья поехал к Сергею.
Хоть Илья был одет по бомжовским меркам "с иголочки", но все равно в транспорте и на улице чувствовал свою захезанность и от этого ощущал неловкость.
Заглянув во двор, Илья убедился в том, что автомобиль на месте. Снова вышел на улицу и по знакомому пути, через чердак, спустился к двери Сергея; приложив к ней ухо, послушал, потом позвонил. Открыл ему изумленный Сергей.
Встреча была бурной и радостной. Оказывается, в квартире у Сергея прижилась Карина с женихом. Они долго тискали Илью в объятиях.
Отмокая два часа в ванной, вычищая из-под ногтей остатки земли, Илья никак не мог поверить, что все уже позади.
Оказалось, Китаец давно снял наблюдение и сам пропал неизвестно куда, так что Илья напрасно провел неделю на чердаке у бомжей. Из-за переоборудования телефонной станции телефон на несколько дней отключали, поэтому Илье не удалось дозвониться. Сергей рассказал также, что часто заходит Свинцов. Он все время спрашивал об Илье и даже собирался штурмовать дурдом. Но Жанна наслала туда комиссию, а комиссия выяснила, что человек, похожий на Илью, действительно, лежал там и лечился безуспешно, но исчез за день до их прихода. Получалось, что задержись Илья в психушке на одну ночь, он бы не попал под кладбище и не было бы всего того кошмара… Впрочем, уже через день кошмар вспоминался как сон.
Сергей с Кариной постарались окружить Илью заботой, которая, по их мнению, должна была залечить его психические травмы. Даже Басурман старался чем мог услужить Илье.
За неделю Илья поправился и пришел в себя окончательно. Его тянуло к Жанне. Он часто вспоминал эту женщину и, наконец, собравшись с духом, решил сходить к ней и поблагодарить за то, что она пыталась спасти его из психушки. Предварительно Илья, конечно, позвонил и, услышав обрадованный голос Жанны, пообещал приехать.
Илья вошел в помещение, где сидела секретарша. Она доброжелательно улыбнулась ему и попросила подождать.
– Если вам интересно, можете полистать, – она протянула толстый альбом. – Здесь находящиеся в розыске преступники.
Илья взял альбом с фотографиями и, устроившись в мягком кресле для посетителей, стал перелистывать страницу за страницей, иногда покачивая головой и ухмыляясь. Каких только выродков не напахала рассерженная природа. Под фотографиями не стояло ни фамилий, ни имен злодеев, ни перечня совершенных ими преступлений – только номера. Пояснения казались излишними, и так по мордам было видно, что они способны на многое. Имелись, конечно, и нейтральные лица, и, на некоторый взгляд, даже привлекательные, но таких было подавленное меньшинство. В большинстве же это были выродки. Но одно лицо… Да, этого человека Илья знал. Очень даже хорошо знал. Посмотрев на фотографию, он закрыл глаза, подробно вспоминая его. Потом снова посмотрел на фотографию. Да, это был несомненно он.
– Скажите, пожалуйста, я могу узнать что-нибудь о номере…
Илья хотел прочитать секретарше номер под фотографией, но дверь в кабинет Жанны открылась и оттуда вышел высокий широкоплечий человек с лицом покорителя Клондайка – жестким и худым, с выдающимся вперед волевым подбородком, карими глазами и давнишним шрамом на лбу.
Он внимательно посмотрел на Илью, попрощался с секретаршей и вышел. Неприятно сделалось Илье от его цепкого, проникающего взгляда. Илья, заложив пальцем нужную страницу альбома, вошел с ним в кабинет Жанны. Она сидела за столом и радушно улыбалась Илье.
Боже мой! Какая женщина! Снова у Ильи внутри все всколыхнулось, сердце застучало… Какое счастье целовать ее руки, смотреть на нее! Илья сел на стул и опять обо всем забыл. Под этим взглядом он испытывал восторг и готов был ради этой женщины на все… За одно только, чтобы целовать ее руки… Боже! Как она прекрасна!.. Как прекрасна!
Жанна, кажется, понимала состояние Ильи и тоже молча глядела ему в глаза.
– Вы изменились, Илья, – сказала наконец Жанна, прервав молчание.
– Стал хуже?
– Совсем наоборот, вы возмужали и стали намного привлекательнее. Я очень волновалась за вас.
Илью бросило в жар от этих слов.
– Вы знаете, – начал Илья слегка дрогнувшим голосом, – я давно хотел вам сказать, что вы самая красивая на планете женщина. Я не вру. И еще…
Но тут зазвонил телефон. Жанна сняла трубку, выслушала сообщение, потом произнесла несколько коротких фраз.
За время ее разговора Илья немного пришел в себя от волнения и, обнаружив у себя в руках альбом с фотографиями злодеев и злодеек, открыл его на нужной странице.
– Я бы хотел узнать, кто этот человек? – сказал Илья, протягивая альбом Жанне, когда она, закончив разговор, положила трубку.
Жанна была разочарована переменой темы, но альбом взяла.
– Что это? А, это наш альбом, – она посмотрела на фотографию. – Это преступник по кличке Профессор, – начала она, закрыв альбом. – Вор-рецидивист, за ним несколько дерзких ограблений. Потом стал убивать людей. Личность странная, скорее всего, у него психическое отклонение. Мания преследования. Жертву выбирал, похоже, случайно. В приступе депрессии рассказывал, где он спрятал клад, но когда депрессия проходила, опасаясь того, что клад его откроют, убивал жертвы и закапывал на кладбище. В розыске… Сейчас не помню точное число жертв, но можно посмотреть. Кстати, клада на самом деле не существует, это его вымысел. В компьютере на Профессора более подробные данные имеются. Хотите посмотреть?
Жанна протянула руку к клавиатуре компьютера.
– Нет, спасибо, я уже все понял, – сказал Илья.
– А теперь у меня к вам, Илья, есть несколько вопросов. Надеюсь, вы ответите мне так же обстоятельно.
– Конечно, – заверил ее Илья.
– Дело в том, что мы обнаружили секретную лабораторию Китайца. Оказывается, Китаец уже давно и небезуспешно работает над проблемой кодирования людей. По документам проходит некий древний народ под названием чудь. Вам говорит что-нибудь это название?
– Ну-у… так, кое-что где-то слышал, – пожал плечами Илья.
– Так вот, народ этот давным-давно вымер. А когда-то они проживали на территории будущего Петербурга. Жили они в землянках, говорят, даже баловались человечинкой. Петр Первый, когда стал Петербург строить, велел заложить непокорный народ камнями. Ну, короче говоря, они погибли. На этом сходятся все историки. Но, кто знает, возможно, кому-нибудь удалось спастись. По преданиям они обладали огромной колдовской силой. У них в руках, говоря языком современным, имелся секрет кодирования людей. Вы понимаете, о чем я говорю? Возможно, Петр Первый, узнав об этом, решил стереть чудь с лица земли. Так вот, перейдем к самому главному. Исследования лаборатории Китайца построены в основном на древних финских летописях и на обрывочных воспоминаниях людей, побывавших у чуди. Но ведь чудь вымерла! Тогда возникает вопрос: у какой же чуди они побывали?
– Очень интересно, – сказал Илья. – И что же, многие побывали у чуди?
– Да, достаточно, – кивнула Жанна. – Все они впоследствии стали пациентами доктора Добирмана. Нам неизвестно, поступили они в больницу уже в состоянии безумия или им помогли сойти с ума. Но вы знаете, Илья, один человек принес исследованиям Китайца большую пользу.
Жанна выжидательно замолчала.
– Очень интересно, – повторил Илья. – И кто же это?
– Вы, Илья! Вы! Напрасно вы скрываете от меня то, что с вами произошло. Поймите, если Китаец узнает секрет кодирования, вы же понимаете, чем все это может обернуться для нашего народа, для всего мира, наконец…
– А если этот секрет попадет в ваши руки – в руки спецслужб? Разве тогда не будет столь же страшной опасности?
– Зря вы, Илья, путаете бандита с государством. Между ними большая разница. Всякий гражданин должен защищать интересы государства. – В глазах Жанны появился металлический блеск. Но такая она еще больше нравилась Илье.
– В общем-то, я зашел поблагодарить за ваше участие, – улыбнулся он.
Жанне опять позвонили.
– Я вынуждена уехать, – сказала она, положив трубку. – Кстати, вы обратили внимание на человека, который вышел из моего кабинета? Так вот, это проверяющий из Москвы полковник Бойко. Он знает о вас. Но у меня к вам, Илья, просьба. Если он вас вызовет или предложит сотрудничать, поставьте меня в известность… Честно говоря, я ему не очень-то доверяю.
– Непременно поставлю.
Илья поднялся. Жанна, как будто прочитав его мысли, протянула через стол руку. Илья с благоговением поцеловал ее и отпустил не сразу.
Илье хотелось подпрыгивать, когда он шел по Невскому. Он чувствовал подъем сил и непреодолимую уверенность, что уж теперь-то все будет хорошо! Очень хорошо. Что она любит… нет, об этом он думать боялся… она благосклонна к нему! Такая женщина благосклонна к нему! Ну почему он не встретил ее раньше? Почему для этого нужно было пережить два несчастных брака, в которых он был пострадавшей стороной… Зато как счастлив он сейчас!
Илья не забыл исполнить просьбу единственного нормального обитателя первой палаты и позвонил по данному ему номеру. После этого разговора Илья два дня находился в каком-то странном состоянии тревоги. Хотя и разговор-то был незначительный, но чем он так встревожил Илью, он вряд ли смог объяснить.
Набрав номер, он услышал в трубке щелчок и какой-то нечеловеческий, каркающий голос, заставший Илью врасплох. Илья попросил Татьяну Петровну. Этот же странный голос сказал, что она умерла. После чего в трубке послышались шум и возгласы, словно на том конце провода за трубку шла борьба. И уже мужской голос спросил у Ильи, что он хочет. Мужчина пообещал передать Татьяне Петровне просьбу ее сына и повесил трубку. Вот, собственно, и весь разговор. Но что-то встревожило в нем Илью.
Незадолго до визита Ильи к Жанне Сергей, уединившись с ним в маленькой комнате, начал разговор о Китайце. Илья никак не мог уловить, к чему клонит Сергей. Илья так напрямик его и спросил.
– Ну, хорошо, – начал Сергей.-Теперь, после смерти братьев, я должен убить Китайца. Это мой долг. Во всяком случае, я обязан вредить ему, чем могу. Ты говорил о горбуне. Расскажи поподробнее. Это может быть очень полезным для нас.
– Да, горбун очень странный. Вернее, оба горбуна. У них какая-то телепатическая связь, я так понимаю, да и охранник в дурдоме говорил. Причем похожи они как две капли воды.
– Да, у братьев-близнецов бывают телепатические связи, я читал об этом. Хотя, честно говоря, не очень верю. Я вообще в мистику не верю.
– Так вот, – продолжал Илья.-Один живет под кладбищем, другой – в дурдоме, и они пересказывают друг другу, что у них происходит. Я, правда, не слышал, чтобы подземный инвалид что-нибудь говорил, но дурдомовский очень подробно про подземелья рассказывает. Я думаю, что про кладбищенские подземелья.
– Ты говорил, что дурдомовский горбун рассказывал о расположении помещений?
– Чего он только не рассказывал.
– Эта информация для Китайца на вес золота, что характерно… Представь только на мгновение, что горбун попадает в его руки, тогда Китаец узнает все о подземельях. Ведь этого нельзя допустить ни в коем случае.
– Ну, а что делать тогда? В дурдом за горбуном полезем, что ли?
– Может быть, действительно, стоит слазать, пока его Китаец не расколол.
– Нет уж! – воскликнул Илья. – В дурдом – это, пожалуйста, без меня.
Одна мысль о том, что нужно снова возвратиться в психбольницу, ужаснула его. "Нет уж. Как-нибудь без меня,-думал Илья. – Что я, по-вашему, псих?!"
Разговор о вылазке в психбольницу Сергей снова начал на следующий день после встречи Ильи с Жанной.
– Пойми ты, что если Китаец заграбастает горбуна, в его руках может оказаться страшное оружие. Вернее сказать, горбун уже в их руках: ведь врачи отделения работают на Китайца. Только они сами не знают о том, что владеют ключом от подземелий. Но в любой момент кто-нибудь из них может догадаться, стоит только вникнуть в его бред…
– Ну, а нам-то что?! – артачился Илья.
– Если Китаец доберется до секрета зомбирования людей, он сделается непобедимым. Наша задача лишить его этой возможности. Понимаешь? Только тогда с ним возможна борьба.
– Вон, Жанне сказать, пусть сама выкрадывает… – Илья хватался за соломинку.
– Если секрет попадает в руки спецслужб, коммунизм на земле устроят. А кому коммунизм нужен? Тебе нужен? Вот то-то. И никому не нужен.
– Нет, не полезу я в дурдом. Я еще пока не того, чтобы голову в петлю…
– Ты знаешь, я подумал, тебе действительно незачем туда лезть. Составь мне подробный план отделения, а я уж один.
На том и решили.
Вечером Илья сел рисовать план отделения и в кухне просидел над ним два часа. Потом скомкал бумажку и пошел в комнату к Сергею.
– Слушай, чушь какая-то получается, – сказал он, садясь в кресло и взяв со столика в руки китайский веер. – Нельзя тебе одному идти. Ты там без меня пропадешь. Пойми, там все другое. Это же дурдом. Там сумасшедшие люди, между прочим.
– Ну и что ты предлагаешь?
Сергей закрыл книгу с китайскими иероглифами.
– Нужно вместе идти, – вздохнул Илья.
Эти слова стоили ему больших усилий.
– Я так и знал, что ты пойдешь со мной. Пойдем завтра ночью.
– Как, уже завтра? – бледнея, переспросил Илья. Не думал он, что уже завтра.
А завтра пришло на удивление быстро.
"Значит, уже сегодня", – подумал Илья, открыв утром глаза, и сердце заколотилось чаще.
Весь день готовились к ночной вылазке. Нашли фонарь, ручку для дурдомовских дверей… Карина тоже очень просилась с ними, но Сергей цыкнул на нее… Карина отчего-то слушалась Сергея.
Ближе к вечеру Сергей позвал Илью в свою "китайскую" комнату.
– А как ты относишься к тому, что мы с тобой, раз уж мы в тех краях будем, заглянем, что характерно, в сторожку, а?
– В какую еще сторожку?
– Известно в какую, в ту, которая на кладбище.
– Это еще зачем? – неприятно удивился Илья.
– Хочется мне сторожу тому, который тебя к чудикам спровадил, в глаза заглянуть.
– Ну, тогда, пожалуй, можно, – сказал Илья, повеселев. Ему было бы приятно посчитаться с тем волосатым ублюдком.
Поэтому решили выехать пораньше.
