Артём Ерёмин
Дети, сотканные ветром
Глава 8. Тишина убежища.
Желание что-то предпринять на корню губила лень. Мальчик предавался бездействию, даже когда взволнованный голос хозяйки возвестил о прибытии очередного подмастерья Собора.
Четыре прошедших дня после расставания с говорящим филином исчерпали себя без нужной пользы и лишних потрясений. Впереди ещё один и с уже присущем для себя обычаем Лев повертел янтарь, висевший на изголовье кровати. Камень – ядро его надежд и смелости.
Он едва успел заправить постель, как за ним поднялись. В дверь соизволили постучать, когда её наполовину распахнули. Лев растерялся, увидев паренька, чьё появление вчера обеспокоило хозяйку дома.
– Ты всё готов проспать! Матфей и Клим ждут нас завтракать, – Вий по-хозяйски вышел на середину комнаты. – Клим приехал утром. Как и я, он новобранец страты Ветра. Вроде бы его край зовётся долом или полем. Клим с Кленового Поля. Да, так он и представился. К слову, Матфей говорит, ты носишь родовое имя.
Лев пытался вникнуть в суть разговора, долго прикидываться невеждой не удастся:
– Лукин. Ты про него?
– Ага. Откуда оно у тебя, – Вий посмаковал недоверчивую ухмылку. – И откуда ты сам?
– У меня нет постоянного дома.
Вий понятливо покачал головой и уставился в пол. Лев полагал, что потушил его настырность, но, похоже, откровение привело к более откровенному ответу:
– Отстойник номер шесть на ветви Бликов – вот моя родина. И предки мои, что они есть, что их нет, ничего не меняет.
Лев взглянул на лоб парня. Бабе Яре как-то удалось вывести ссадину. Наверняка теми же мазями, какими она смазывала его шею. Вий заметил, куда целился Лев и перевёл взгляд в сторону. Ярко-синие глаза будто застопорились на кровати.
– Ух ты!
Парень так резко потянулся к янтарю на изголовье, что Лев от испуга ударил его по руке. Вий отскочил назад. Смущение спустя неловкий миг он заменил презрительной усмешкой.
– Врун ещё и скряга, – бросил Вий. – Спускайся, Баба Яра ждёт.
– Дело не… – не сумел закончить Лев и взглядом проводил за дверь нового знакомого.
«Никому не доверять камень», – последние слова Дуромор возникли в памяти и навязчивой мухой болтались в голове.
Кухня, которая понравилась в первый день, потеряла уют для Льва. Сказывалось напряжение, с каким он садился за стол к завтракающим ребятам. Хозяйка возилась у чугунной плиты, набивая деревянный короб углем:
– Милок, еда в котелке. В кувшине молоко, – Баба Яра цвела радушием. Она радовалась, что в её дом наехало столько гостей. – Ягоды на столе привёз Клим. Как же давно я не гуляла по лесу, мальчишки. Ох, грибы из теплицы не сравнятся с лесными. Пожалуй, парочку не брошу в кашу, пусть пахнут хвойной чащобой.
Матфей покривился от слов хозяйки и, отодвинув миску тушёных овощей, обратился к Климу:
– Твой дед владеет пастбищами, и всё-таки ты причислен к страте Ветра, – его недоумение скорее походило на упрёк.
Лев задержался над котелком и украдкой посмотрел на упитанного парня с густой русой шевелюрой. Вий, допивая молоко, также прислушался, и было с чего. Речь Клима звучала тихо и зачастую невнятно.
– Д-дедушка говорит, дабы управиться с хозяйством хватит и д-десятка чар, которым сам меня обучить, – сообщил он, тыча вилкой варёную морковь. – Платить за б-бесполезное знание дед не намерен.
– Тогда у него где-то завалялось царское дозволение, – усмехнулся привереда. – Закон жёстко карает самовольное обучение.
Баба Яра постучала пальцами по его голове:
– Крохотка, от пересудов о законах за столом чиновники язву зарабатывают. Подкрепитесь как следует, мальчишки, нас ждёт долгая охота. С каждым годом собирать первогодок всё накладней.
– Тогда нам нужны деньги? – спросил Вий. Наспех уехавший из дома, он вряд ли располагал какими-то средствами.
– Не беспокойся, дорогой, Собор сполна возместит мои затраты. Не то меня волнует, – хозяйка посмотрела на Льва. – Милый, если желаешь, останься дома. Нет причин тебя таскать по базару.
– Хорошо.
Обстоятельство, по которому Лев избежал тесного общения с чаровниками-подростками, подняло его утреннее настроение, что не скрылось от ребят. Когда он спускался провожать хозяйку и её подопечных, новобранцы Собора нетерпеливо толпились в прихожей и о чём-то оживлённо перешёптывались. Заметив Льва, они сразу замолкли. Только Клим посмотрел на него с толикой пристыженности.
Природа потеплела, и Баба Яра нарядилась в летнее закрытое платье, да и ребята, кроме Матфея, надели льняные рубашки и шерстяные кепки. Придира неизменно находился в свитере, как медвежонок в собственной шкуре.
– Милый, не давай баловать котятам, – последний раз наставляла Баба Яра.
Когда они вышли в сад под поливающее лучами солнце, и Лев остался один в доме, чувство облегчения, которое он ждал, уступило место обиде. Знакомой, разъедающей внутренности, которая приходила к мальчику множество раз за детство, проведённое во дворе красного дома.
Впрочем, он никогда не находил общий язык со сверстниками, так с чего должен понравиться детям, выросшим в ином мире.
Время в одиночестве шло медленно, разум от безделья выдавал несвойственные Льву желания. Ему представился случай выявить загадки и странности приюта, помимо старого умывальника и неуловимого хвостатого семейства. Однако стоило обдумать направление поисков, как на пути вырос Проповедник. Лев предпочёл спрятаться у себя в комнате от кошачьих подозрительных глаз. Хотя после знакомства с филином Дуромором, он готов приписывать людские повадки чуть ли не подсвечнику и настольным часам.
– Где же тебя носят дряхлые крылья? – сердился мальчик на пугача.
Как бы сильно Лев ни злился, тяжёлая на характер птица оставалась исходной точкой его мечтаний. Вот-вот Дуромор прилетит и раскроет тайны, что сопутствуют ему при жизни. Расскажет историю янтаря и его мамы или же отведёт к человеку, у которого найдутся ответы. Тот человек будет очень похож на самого Льва. Пригретый подобной надеждой и лучами солнца через ячеистое окно мальчик задремал. Недолго продлилась сладкое забвение, вскоре тепло растворило жуткое предчувствие, рождённое на краю грёз и яви. Тишина стала его источником.
Её Лев не терпел с детства. Он задержал дыхание, и голова к облегчению начала забиваться звуками дома: потрескиванием деревянных перекрытий, перебежками мягких лап на чердаке и бряканьем труб в ванной. Не находя себе место в комнате, он подскочил к окну. Ему вчера удалось пройтись по городу, но тогда взор притуплялся страхом. Теперь же скупого вида из окна не хватало. Желание вновь пройтись по улочкам города чаровников пересилило боязнь к его жителям. Даже выпрыгивающий из памяти дворник с деревянной головой не так пугал.
Часы под лестницей пробили полдень.
Кипа газет в гостиной, сперва казавшаяся напрасной затеей, заинтересовала Льва. Среди незнакомых букв в них печатались добротные иллюстрации, а в жёлтом вкладыше – схемы странных механизмов.
– Каталога покупок, – догадался мальчик.
Прихватив с кухни краюшку рыбного пирога, Лев обложился газетами на полу. Механизмы на жёлтых страницах разнообразием не отличались. В основном были конструкции, предназначенные для быта: дворники, носильщики багажа и товаров, а также для работы в саду. Были и те, для которых мальчик не придумал применения.
Лев решил во что бы то ни стало выучить письменность чаровников. Для него оставалось загадкой, почему их язык ничуть не отличался от его родного.
Часы пробили два удара. Лев почувствовал его как в прошлый раз.
Мальчик боязливо подошёл к окну гостиной. Феоктист, именуемый Киноварным, ожидал у калитки с поднятой в приветствии шляпой.
Прятаться было бесполезно.
– Добрый день, хозяйки нет дома! – сообщил Лев с порога, надеясь спровадить гостя восвояси.
– Досадно, – мужчина отбил трость, стряхивая с наконечника землю. – Полагаю, моё скорое известие о приезде задержалось в пути. Трудно распоряжаться расписанием в преддвериях открытия врат. Всё же дела мои совпали с посещением Златолужья, а не откликнутся на просьбу госпожи Вежды было бы непочтительно и опрометчиво. Могу ли надеяться на то, что ты передашь хозяйке мой ответ?
Лев кивнул. Гость же продолжал тихонько обстукивать тростью порог дома, и мальчик запоздало опомнился:
– Проходите.
Поблагодарив, мужчина уверенно перешагнул порог. Какое же было удивление Льва, когда возникший в прихожей Проповедник подтолкнул носом пару тапочек. Такая услужливость кота успокоила мальчика. Киноварный явно был частым гостем в доме Бабы Яры.
К тому моменту в гостиной любая поверхность, что умело отражать, переливалась колкими искрами. Киноварный без промедлений устроился на ампирном кресле с резным подлокотником. Протерев линзу монокля, он вооружил им левый глаз.
– Быть может, госпожа Вежда успеет к нашей беседе, – сказал гость и указал на софу напротив себя. – Втроём мы бы быстрее пришли к решению вопроса.
Мальчик послушно уселся, между ними оказался только чайный столик. Лицо Льва охватил жар, будто через монокль сила взгляда Киноварного возрастала. Он вспомнил насекомых, которым не повезло в ясный день попасть под лупу братьев Харьковых.
Всё же гость передумал испепелять мальчика и, сняв монокль, заговорил:
– Итак, юноша, как самочувствие?
– Хорошо… то есть так себе.
– По словам госпожи Вежды, поправка идёт бодро, – сдержанно улыбнулся гость. Левая рука в воздухе плавно вырисовывала моноклем невидимые узоры, остальное же тело находилось в каменной неподвижности. – Также она поведала о том, что ты раскрыл о себе после пробуждения.
– Баба Яра рассказала вам обо мне? – Льва кольнула обида. – Когда?
– Между нами есть особые средства связи. Именно так я узнал, что прибыл раньше срока Вий и что, двое соискателей, к сожалению, не прибудут. Прошу извинить госпожу Вежду. Она поняла, как мне будет любопытна твоя история, и как тяжело тебе будет отвечать на личные вопросы дважды.
– Тогда вы теперь всё про меня знаете, – солгал Лев, рассчитывая тем самым уйти от ненужных вопросов. Он подумал, что проявил себя грубым и заносчивым, ведь гость, возможно, ждёт от ребёнка покладистости.
Киноварный пригладил бородку, прищуриваясь на окно:
– Ты, вероятно, не знаешь, что госпожа Вежда в расчёте на появление гостей никогда не снимает с плиты чайник. Пожалуй, заварю нам по чашке. Не против, Проповедник?
Он поднялся с кресла и, покривив смешно лицо, дал понять, что забота о чае ему по силам. Кот проводил гостя на кухню, и мальчик остался один в комнате с избытком пустующих мест. Его удивила ребяческая гримаса мужчины, которого после их разговора с Бабой Ярой представлял важным человеком. И всё-таки напряжение не спадало, ведь Льву предстоит обороняться расплывчатыми фразами в то время, когда сам он ждал спасательный круг, погружаясь в омут неведения.
Гость, заправляя в чужом доме, поставил перед мальчиком чашку чая с бесформенным куском сахара на блюдце. Мягкий вишнёвый запах заполнил комнату.
– Госпожа Вежда сообщила в послании, что мальчик без роду потерял сознания посреди многолюдной толпы. Подорожных и прочих грамот нет, зато есть побои на теле и истощение от неумелого чарования, – Феоктист Киноварный расслабленно помешивал ложкой чай, будто не видя, как изменился в лице мальчик. – Могу только предположить, каким доводом следовал городовой Боремир Сухой, когда принёс тебя к госпоже Вежде. А вот измышление хозяйки этого гостеприимного дома мне вполне понятны. Десятки людей каждый день незаконно пробираются в Златолужье в поисках лучшей доли. Многих выдворяют на родину. Некоторым удаётся задержаться подольше, избегая ока и длани закона. Иных же город затягивает в свои глубины, и там они исчезают навек. Ненужные сироты – лишние рты, которых община сплавляет с глаз долой, приходятся удобоваримой пищей для тёмных закоулков Златолужья.
От услышанных слов Лев ощутил холодок на коже. Гость отпил чай и, посмаковав на языке его вкус, продолжил:
– И даже к ним власть не приемлет поблажек. Потому госпожа Вежда торопится найти выход из твоего бедственного положения. По её признанию, она зашла в тупик и сознаётся в теперешних скудных возможностях. Боремир Сухой передал вас под её опеку с одним условием – разузнать о твоей причастности к чему-либо преступному. К сожалению, в отделе Порядка наблюдается острая нехватка городовых, способных к подобному сочувствию. Тебе, юноша, повезло наткнуться на одного из немногих. Поэтому ты отблагодаришь счастливый случай, городового Боремира и, конечно же, свою радушную покровительницу, если будешь честен со мной.
Тон Киноварного не давил, не подстрекал, но Лев понял, как скуден его выбор.
– Если Златолужье не родной тебе край, то как ты попал в город без сопутствующих грамот?
Всё тело подмывало мальчика на бегство, но взгляд гостя приковывал к софе.
– Мне помогли, – ответил Лев. Чай оказался как раз к случаю, иссохшие губы с трудом разлипались. – Извините, они хорошо обращались со мной.
– Понимаю.
Неловкую заминку Феоктист Киноварный потратил, чтобы пригладить и без того острую бородку. Неразговорчивость Льва огорчала его, а напирать он, казалось, не намерен.
– Ты прибыл из родного Края один?
– В городе у меня есть знакомый, – Лев сомневался, открыть ли то, что его спутником была говорящая птица. – Мы расстались перед тем, как на меня напал…
– Зачарованный автоматон. Вряд ли в том происшествии присутствует злой умысел.
Гость принял расслабленную позу, дав мыслям самим найти истолкование и явить на слух более правдоподобное из них.
– Городовой в высшем чине, в особенности Боремир Сухой, непременно распознаёт вредоносные чары. Вероятнее поведение автоматона сводится к заурядному фабричному изъяну. Касаемо же попутчика: весьма подозрительно, что он не явился на выручку. Стоит полагать, ему безынтересна ваша дальнейшая судьба.
– Наверное, вы правы. И всё-таки он единственный, кто мне поможет.
– К слову, госпожа Вежда и теперь я представляем собой завидную подмогу. Однако прежде желательно бы знать причину твоего проникновения в город?
Пока мальчик бешено размышлял над судьбоносным вопросом, его собеседник тактично пережидал, всматриваясь то в него, то, проникая взглядом сквозь кофейную обивку софы.
Лев снял с шеи янтарь, и гость заинтригованно оторвался от кресла.
– Для этого.
Насыщенное полуденным солнцем освещение комнаты заиграло в янтаре зелёными бликами. Лев попытался объясниться, но Феоктист опередил его:
– Изумительно, – гармоничным движением он выдвинулся вперёд и поднял к глазам монокль. Киноварный оказался так близко к мальчику, что тот рассмотрел в деталях его морщины. – Выдающееся творение.
– Мне сказали единственное.
– Допустимо. Мало кому удаётся увидеть вживую корень дерева Лада. Добыть его, не подвергая гибели, и подавно. Госпожа Вежда знает, как меня увлекают подобного толка предметы. Воистину неповторимый образец… И недаром Боремира Сухого волнует то, как дорогостоящий блюститель оказался у мальчика низшего сословия. Сдаётся мне, наш городовой смекнул, как повлияет подобная драгоценность на менее благородных сослуживцев, и потому он отнёс тебя под крыло госпожи Вежды.
Диван показался Льву жутко неудобным, место под ним будто постепенно нагревали.
– Он принадлежал моей маме.
– Бесспорно. Не хотелось тебя пугать. То, что камень достался по наследству, оспаривать никому не удастся. Так сложилось, что подобные орудия создавались не для общего пользования. Зачастую они переходили по кровным узам или же особому ритуалу. Только представь, как меня и госпожу Вежду, поразило, насколько легко между вами образовалась связь.
– Почему?
Мальчик сжал камень, надеясь, понять причину удивления гостя. Однако ничего не происходило, и янтарь оставался таким же тёплым и светлым.
– Без нужного образования тебе будет сложно вникнуть. Надеюсь, никто не прикасался к янтарю.
– Вий утром едва не дотронулся. И я, – Льву сделалось совестно, – оттолкнул его.
– Что ж, Вий обязан тебя поблагодарить. Ведь в большинстве случаев калечится разум.
Лев неосознанно расслабил руку, в которой держал янтарь. Уверен ли был Дуромор, сидя на автомате с газировкой, что камень не изувечит его?
– Полагаю, юноша, в роду у тебя есть выдающиеся чаровники, – объявив сей факт, Киноварный принял первичную позу в кресле.
Лев неосознанно помотал головой. Мама, чьё здоровье так легко сожрала болезнь, не могла быть кем-то подобным. Разве обладай частичкой той мощи, что заставляет ожить бездушные вещи, позволила бы она преследовать себя хозяйке Харьковой, сплетникам-соседям и бандитам.
– Очевидно, госпожа Вежда права – причины твоего появления в Златолужье весьма любопытны.
– Простите? – обескураженный Лев, пребывая в бурном потоке мыслей, словно со дна расслышал бархатный голос гостя.
– Разве ты не ищешь человека, которому принадлежал камень?
Лев попросту шёл за говорящим филином, потому как за спиной разрушалась его прежняя жизнь.
– Да, – в конце концов, согласился он.
Благодаря подсказке Лев осознал череду мотивов, из-за которых пришлось довериться каравану чуди, а не забиться в колодец, в надежде, что странные существа оставят его покое.
Найти отца и узнать, почему он и мама оказались по разные стороны Пелены.
– Боюсь, проку от камня мало, – слова Феоктиста Киноварного прозвучали приговором, и это после того, как он выложил дорожку к мечте Льва. – Подобные предметы ценны, и стоимость их исчисляется не одними деньгами. О них не кричат на перекрёстках. Зачастую наличие таковых блюстителей скрывают и используют по необходимости. Выбор Златолужья самый разумный. Край известен людьми, придвинувшихся к силе прародителей. Где, если не здесь искать следы пребывания этого камня?
– Так надежда есть?
– Слабая. Тем не менее раз я напросился в помощники, то приложу все усилия для борьбы с твоим злоключением. Место моей службы знаменито громадной библиотекой. Возможно, в ней отыщутся личности, хоть как-то связанные с янтарём. Поразительно. Может статься, что он принадлежит к эпохе до Раскола! На подобные изыскания уйдут недели, потому в будущем я хочу знать о месте твоего пребывания.
Вдруг Льва настигло неприятное озарение: он ведь даже не задумывался над тем, где ему придётся ночевать во время поиска. Да и как добывать еду, если не разыщется Дуромор.
– Дело осложняется, – нахмурился гость. – Сокрытие ребёнка без должных грамот даже на уважаемое имя госпожи Вежды бросит тень. Хотя были ли времена, когда её беспокоили подобные пустяки?
Лев взглянул в окно. Славно было бы познавать мир чаровников под крылом не задающей вопросы Бабы Яры. Но что, если по «Носу мельника» будут выхаживать те огромные кошки со всадниками, не уступающими им в жестокости?
– Везде нужны документы, – тихо подытожил мальчик.
– По крайней мере, следует доказать свою полезность обществу Края.
Откуда-то из-под стола выполз рыжий котёнок со знакомым хвостом и немедля накинулся на ноги гостя.
– Вот и ты, разбойник, – мужчина повёл носком тапка, разогревая пыл игривого котёнка.
Оставив через минуту игры, гость продолжил с не проскакивавшей до того серьёзностью:
– Поживи у госпожи Вежды, по возможности ограничивай лазанье по крышам и выходы в город, – Киноварный сжал губы, делая ударение на том, что здесь и сейчас нет даже намёка на шутку. – Понимаю мысль хозяйки столь гостеприимного дома. Ведь я как никак Поверенный Собора Трёх Мастеров. В одну из моих обязанностей входит розыск одарённых детей на Осколках. И наличие янтаря делает тебя, юноша, соискателем на место подмастерья Собора.
Сахар никак не растворялся в чае, и Лев лихорадочно дробил его ложкой. Будь перед ним взбалмошный сосед Бабы Яры или же чуди, он счёл бы их слова безумием. Однако из уст Феоктиста Киноварного сумасшествие звучало обоснованным явлением.
– Камень просто зажигает свет в темноте, – как во сне проговорил Лев. – Неужели, моя одарённость сводится к доставшемуся по наследству камню?
– Твой дар заключён в его ношение. Представь, янтарь для многих, кто возьмётся за него, сделается подобным гранитному валуну. Согласишься на обучение в Соборе и, возможно, ты не только не замедлишь поиски, но и ускоришь их.
– Я не готов. К тому же, наверное, уже поздно?
– К сожалению, двоим соискателям не прибыть к сроку, – посетовал гость. – Я не намерен упустить два шанса, которые дадут отроку путь к достойному образованию. Тем более, не желаю, чтобы такой потрясающий инструментарий послужил причиной чьих-то бед. В узких улочках Златолужья слухи о столь дорогой вещи живо достигают самых тёмных мест.
Мальчик рассеянно покачал головой:
– Неплохо бы посоветоваться с Бабой Ярой.
Киноварный расслабился в кресле, словно сделав всё, что от него требовалось:
– Справедливо. Ведь сдаётся мне, наше чаепитие прошло так, как было ею запланировано.
Киноварный встал, мягко отпихнув заскучавшего котёнка, и достал из внутреннего кармана медные угловатые часы, совершенно неуместный к облику франта.
–Засиделись, – отметил мужчина и направился в прихожую. – Городовой Боремир Сухой будет оповещён о твоей невиновности. Мне же необходимо завершить дело, по которому я прибыл в Златолужье и предложить оставшееся место отпрыску одного благородного, но находящегося ныне в плачевном состоянии семейства. Путь же до Сточных вод проходит едва ли не через весь город и…
Феоктист Киноварный замер с глупым недоумением, которое в очередной раз сбило у Льва впечатление о нём как о серьёзной и пугающей личности.
– Боюсь, что такое расстояние не преодолеть в одном ботинке. Проповедник?!
Из кухни, волоча в зубах пропавший ботинок, появился кот с небывалым для него виноватым видом. Гость милостиво улыбнулся и погладил его по голове:
– Понимаю, старина. Ох, уж молодёжь.
Он повернулся к мальчику, надев на лицо маску непреложной серьёзности.
– Юноша, прошу хорошо обдумать моё предложение. Собор одаривает подмастерьев множеством преимуществ по сравнению с теми, кто живёт в городе незаконно. Понимаю, времени крайне мало. Сообщи о решении госпоже Вежде. Уверен, она найдёт средства, дабы уведомить меня до полуночи. Надеюсь, до скорой встречи… Лев.
Лев не был уверен, что застанет вечер в этом доме.
Киноварный вышел в сад и некоторое время рассматривал чудные дома, перед тем как отправиться вниз по улице. Лев же долго не покидал гостиную, обескураженный развитием своего пребывания в чужом мире. Разговор с господином, который казался более таинственной персоной, чем сердечная Баба Яра, оставил множество вопросов без ответов.
В неподвижной атмосфере зала только котёнок резал ходом солнечный свет. Оставшийся без жертвы, он крадучись двинулся на ноги мальчика, но его перехватил Проповедник и, держа за загривок, утащил оробевшего проказника. Даже коты здесь чересчур умные и оттого подозрительны, подумал Лев и вдруг испытал стыд. Нужно рассказать Бабе Яре всю правду, или же бежать пока возможно.
Однако при появлении хозяйки дома у Льва скрутило внутренности. Баба Яра зашла запыхавшаяся, но радостная. Ребят отяжеляли полные рюкзаки и усталость, но по их виду легко понять, что в прогулке им было весело.
– Не скучали? – спросила Баба Яра у Льва и оказавшегося рядом Проповедника.
Вий усмехнулся и с облегчением скинул рюкзак, чтобы волоком перетащить к себе в комнату. Само собой, он будет долго дуться. Лев не станет оправдываться за то, что он спас ему жизнь.
Вплоть до вечера Баба Яра хлопотала по дому, и Лев не выкрал у неё и минутки для того, чтобы сообщить о приходе Киноварного. Говорить при сверстниках он не решался.
На ужине хозяйка устроила маленькое торжество и вдобавок подарила будущим подмастерьям Собора по свитеру.
– Когда зимние ветра пронзят башню насквозь, тёплая кофта напомнит вам про последние деньки лета, – Баба Яра подняла кружку с морсом. Будущие подмастерья откликнулись на её жест. – Может, вы даже вспомните меня.
– Музыкальных посиделок и впрямь будет не хватать, – пробубнил Матфей, чем растрогал хозяйку.
– Тогда занимайте места поудобней! Вечер только начался.
Лев, сославшись на недомогание, поднялся к себе в комнату.
Я же не такой, как они, мне не место рядом с ними, думал он, когда донеслась снизу мелодия.
К закату зазвучали чудесные мотивы. Через перекрытие музыка без проблем добиралась до слуха, выплетая узоры в голове. Сегодня Баба Яра не играла печальных мелодий, и Лев, прислушиваясь, наполнялся смелостью. Он не заметил, как задремал. Ему снился сон, где веки его окаменели и сквозь них пытался пробиться зеленоватый свет. Перед пробуждением краски превратились в жутковатую разведённую тушь.
Баба Яра гладила его по волосам. Мальчика окружал запах высушенных цветов и дрожжей. Загрубевшие с возрастом руки отдавали ласку неуверенно, словно отвыкли от такого применения. Лев принялся моргать как можно резче, точно хотел отогнать чувства, что оставила дрема. Однако нежность старушки напомнила о времени, когда его мама цвела. Он зарылся лицом в подушку, и наволочка сделалась сырой.
Баба Яра теперь не решалась дотрагиваться до него.
– Как жаль, что господин Киноварный, не повстречался мне, – сказала бабушка.
Лев понял, что был дураком, а Киноварный прав. Баба Яра устроила их чаепитие наедине.
– Похоже, он не предложил того, что тебя было желанно.
– Я не знаю, как быть, бабушка, – наконец сказал Лев, потирая глаза, которые болели от света лампы Бабы Яры. – Вы научите меня пользоваться камнем?
– Нет, милый. Нельзя, и не потому, что закон запрещает. Просто ты не сможешь всё время находиться в моём доме. Не запрёшься в себе, словно сегодня в комнате. Ребята между собой считают тебя зазнайкой.
– Ещё вруном и скрягой.
– Да. Но они добрые мальчишки, хоть Вий бывает резок, а Клим зарывается в себя. Надеюсь, в Соборе они будут держаться вместе.
Баба Яра встала с постели. Уже в двери Лев остановил её:
– В Соборе мне было бы безопаснее, чем в Златолужье?
– Защита и обучение – это то, для чего задумывался Собор Трёх. Я лечила твоё тело, пока ты был без сознания. Я видела подобные увечья много раз. Тебе надлежит научиться защищаться от собственных чар.
Лев посмотрел в окно. Луна взобралась высоко, ночь перевалила за середину.
– Теперь всё равно. Я опоздал.
– Да, – тихо сказала Баба Яра. – Поспи, завтра мы что-нибудь придумаем.