БоЖенька
Коллекционер уродов
Как же, почувствуешь, сидя на такой махине.
– Отлично, – улыбчиво отозвался Валя. И девушке стоило всех моральных сил, чтобы не завилять хвостом. – Пусти повод.
– С ним уж умею обращаться.
– Не надо. Удилами можешь повредить рот Бурке. Лишний раз не трогай.
– А как управлять-то тогда, – задрала нос Галка. Но мужчина в ответ улыбнулся, и положил руку ей на бедро.
Галка вздрогнула, натянула ремни повода. И Бурка возмущенно заржала, поднялась на дыбы.
Валя, спасибо его силе, удержал Галку в седле руками, пока лошадь снова не встала спокойно на все копыта.
– Брось повод, – еще веселее сказал он, отмечая крайнюю растерянность Галки. Ну и ладно. Она повиновалась.
И Валя вернул свою ладонь, по-хозяйски расположившись на ее ноге.
– Можешь руками ухватиться за гриву. А управлять надо ногами.
– За волосы больно же будет.
– Не будет. У лошадей не как у нас. Они боли не чувствуют.
– А вдруг чувствуют, но терпят? – Галка обиженно скуксилась.
– Ты лошадей не знаешь. Они от всего пугаются. С ними рядом не чихнешь. Если им больно станет, терпеть не будут. Деру дадут только так.
Галка выдвинула челюсть, выдохнула шумно через нос. И схватилась руками за край седла.
– Пусть так, – согласился Валя, – попробуй сожми бедра, – приказал он, и сам чуть нажал на ее ногу. Будто показывая усилие, с которым действовать надо.
А сам на Галку не глядел, следил за реакцией лошади, ей в морду заглядывал.
– Нет, стисни, будто свести ноги вместе хочешь.
Галка и так и эдак тискала лошадь между ног, а Вале все не нравилось. Пока неожиданно не похвалил ее.
А Галка и не поняла что сделала. Чем разительно отличался один ее метод сжимания от иного.
И Валя прочитал ее растерянность на лице.
– Ну, попробуй еще. Видишь?
– Нет.
– Ладно, на деле легче понять будет. По этой команде лошадь затормозит. А если хочешь, чтобы двигаться начала, легко ткни пятками.
Теперь он переместил свои вездесущие руки ей на носок, и вынудил подать ногу назад.
– Чувствуешь? Надо несильно. Иначе поскачешь дурная, мне не остановить будет.
И на всякий случай себе в руку повод взял.
Галка пнула. И Бурка мягко двинулась вперед. Переваливалась при ходьбе с одного бока на другой, забавно фырчала.
И совсем не страшно это было.
Галка засмеялась весело, довольно перекатываясь из стороны сторону вторя движениям кобылы.
Валя шел рядом, в ногу с ними, и улыбался, видя счастье девушки.
– Попробуй затормозить.
И получилось.
– Если ускориться захочешь, ощутимее нужно только пятками нажимать. Но ты обожди. Для того в седле надо правильно приподниматься на каждый шаг.
– Да я и так могу попробовать.
– Нет, спину повредишь. Пару кругов сделаем вокруг конюшни и слезешь. Задница, знаешь, как заболит, – он рассмеялся и невзначай шлепнул ее по попе. Так же привычно, как Бурку хлопал.
А Галка возмутилась до глубины души. Возмутилась… Но ничего не сказала. Не знала, что сказать.
Кататься ей понравилось. Но стоило признать, все, что пониже спины нещадно ныло.
Хотелось поскорее сесть в седло снова. И больше никогда к нему не приближатся. И были эти противоборствующие желания такими же сильными, как жажда новой встречи с Валей.
Он во многом раздражал. И был таким заносчиво самоуверенным. И на господина был похож. И смеялся так заразительно.
Но трогал при этом без зазрения совести.
Но ведь и неприятно от его прикосновений не было…
Дурак.
К удивлению Галы, о делах беседы не заходили. И потому чаще всего Лада Идавна была безразлична и отвлечена. Единственное, что могло привлечь ее внимание это еда и охота.
Поговаривали, что скоро приедут еще гости. Знатные, чопорные, спесивые. И тогда опять охоту устроят. Да так, чтобы с ночевкой, с выслеживанием.
Только все обсуждения сводились к тому, какую еду и выпивку возьмут. И сколько слуг им в пути потребуется.
Странно.
Гала была уверена, что охота – это что-то веселое. Но пока так не казалось.
Еще скучнее становилось, когда обсуждали танцы. Устроить хотели, когда все госпожи и господа соберутся. И это уж совсем не радовало Галку.
И заняться ей было нечем. Время она проводила в праздности и скуке.
На охоту стали собираться с вечера, заранее. Влад удивился, что Галка едет с ними.
– Это конная охота, мы будет верхом.
– Я знаю. Держаться в седле уже умею.
Влад оссекся, чуть понизил голос.
– Где же ты могла научится?
– Валентин Ладович показал.
Совсем помрачнел хозяин. Хотел было смолчать, лишь покачать головой. Но взял Галу под локоть, приблизился к ней вплотную и попросил тихо:
– Избегай его.
Их прервали. Служанки вошли, отвлекая. Гала и Влад отпрянули друг от друга. Постыдно отвернулись. Нет-нет, они ничего такого не обсуждали.
Поднялись даже не утром – ночью. Светало лениво. Все сонные, молчаливые, собирались тихонько. Оделись, вывели лошадей, собак.
Гончих.
С гнутыми спинами и лапами-соломинками. У них дурашливо были вытянуты морды. А по всему телу шерсть кудрявая, мягкая, рыжая как медь.
Псы были веселыми, активными, полными энергии. Виляли хвостом игриво, обнюхивали Галу, подпрыгивали бойко, чтобы носом своим мокрым ей в щеку ткнуться.
И такой процессией двинулись к лесам глухим. Где хоть какую живность встретить можно.
Галке уступили Бурку. Та из немногих других кобыл была спокойной, ученой. Будто измучена тренировками и правилами. Была такой же безжизненной и ненатуральной, как и все здесь.
И охота не охота.
Вынюхивали, выслеживали носились по лесу собаки. А Лада и Валя переговаривались тихонько. Болтали о своем.
Галка и Влад тянулись позади.
Молчали.
Ну, и тягомотина.
Но в миг все переменилось.
Псы как по команде застыли. Морды и так длинные, вытянулись тем паче.
И все звуки вокруг – трель, свист, шелест, хруст, – умолкли.
Тишина.
Гнетущая. Тяжелая. Предвещающая погоню.
В Галке проснулся азарт.
Привстала в стремени, прислушалась.
Прижатые платком уши ловили звуки как из-под воды.
Гулко, искажено. Через толщу, преграду.
Валя приготовился, достал из-за пазухи арбалет. Натянул тетиву. Вложил стрелу толстую и короткую. Лада оставалась недвижима. Глядела на Галу.
Еще с утра, как собирались, Лада Идавна одобрительно кивнула желанию девушки присоединиться. И сейчас госпожа ждала от нее успехов.
Галке не хотелось разочаровывать.
Она с усилием вслушивалась, принюхивалась. И даже первее гончих развернулась. Мигом подстрекнула кобылу, вынуждая погнаться за их жертвой.
Статуи собак мановением палочки ожили, бросились в погоню.
И теперь только на псов и оставалось уповать.
В лицо бил горячий воздух. Стыл на коже. Мешал вслушиваться в окружение.
Но оно и не требовалось.
Приглядеться – и видна была неловкая фигура оленихи. С неестественно длинными ногами. С пятнами светлыми на боках.
Она неслась, спотыкаясь. Через корневища деревьев переступала, запиналась и впопыхах вставала снова. Бежала. Спасалась.
Галка не знала, зачем преследует. Не задумывалась.
Ну, догонит, а дальше что?
Справа обгонал Валя, несся с арбалетом наизготове.
Он ведь видел одобрение матери, коим она одарила Галку. И ревновал будто. Старался доказать что-то. И скакал так быстро. Так лихо.
Ничего не замечал пред собой. Видел только цель. Только олениху.
Бил коня пятками, подгонял.
И даже не заметил, как под ноги его пес попал. Не обратил внимания, как копыта с чавканьем пробили тело собаки. Не услышал ни короткого взвизгивания, ни скулежа. Ни хруста хребта.
Не сбавлял ходу. Не отставал.
Бурка ошеломленно затормозила. Да так отчаянно, что задние ноги чуть подкосились.
Кобыла с ужасом глядела на тело, ржала дико. Испуганно.
И Галка хотела посмотреть тоже, увидеть, что сталось с собакой, но огромная голова Бурки закрывала обзор.
И вдалеке только видно было, как на ходу целится Валя. Как стреляет жесткой рукой прямо в бедро оленихи.
И попадает.
Снова стихло.
Задышали тяжело.
Зашагали медленно.
Валя спешился. Натянул тетиву снова. Медленно вложил стрелу.
Упивался моментом. Подошел к подстреленной жертве. Смотрел долго, вглядывался. Изучал каждое испуганное движение. Отчаянную дрожь. Наступил подошвой сапога на морду. Прижал, чтобы не дергалась.
Их облепили собаки. Вынюхивали, изучали, преграждали своими телами обзор для Галки.
Валя опустил оружие. Прицелился.
Выстрел.
Галка не видела, но знала – стрелял в глаз. Дабы добить.
Глухой цокот позади. Мимо прогарцевала Лада. Остановилась у младшего сына и только сказала коротко:
– Испортил шкуру.
Как тошно было. Как мерзко. Каждый звук, всякое движение холодным потом оседало в сознании.
Все давило даже изнутри.
У самого верха живот скрутило. Глубоко в горле зародился спазм.
Желчь чуть поднялась.
И осела.
Теплота и спокойствие окутало внезапно. Это Влад к девушке подъехал вплотную. Приобнял одной рукой за плечи. Второй вынудил спрятать лицо у него на груди, не глядеть на труп.
Но не смотреть было тяжело. Тушу закинули Бурке на круп. И Галка знала, что прямо у нее за спиной мертвое тело.
И что же такого?
Гала пыталась себя успокоить. Она и раньше видела смерть. Только никогда она не была такой жестокой. Никто еще не развлекался этим. Не называл охотой.
Мало нравились ей эти западные развлечения.
И как бы ни старалась Галка отвлечься, дурманом в голову лезли воспоминания.
Она тогда на секунду лишь скользнула взглядом по убитой собаке. Увидела растоптанный череп, перебитую спину. Темнеющую от крови медь.
И отвернулась.
Хватило одного этого вида.
На ужин уже подали жареную оленину. Жесткую, тянущуюся. Есть ее было мучением. И кусок в горло не лез. Даже политый сверху сок кислый не скрашивал горечь.
– Это твоя первая охота, – Лада Идавна впервые обратилась к Галке напрямую.
– Да, госпожа.
– Есть чему учиться.
Она говорила это, словно хвалила.
И Валя в ответ на эти слова отчаянно сжал губы. До побеления, до того, что весь его рот в одну полоску угрюмую превратился.
Прогуливаясь по саду потом, Валентин общался с Галкой дружелюбно, весело. Будто и не произошло ничего. Спрашивал смеясь, не испугалась ли она. И подразумевал вопрос этот, только веселое отнекивание.
И потребовалось Гале всей смелости, чтобы признать свою трусость.
Она остановилась, посмотрела в глаза Вали серьезно и сказала:
– Испугалась. Мне не понравилось.
От отмахнулся.
– Я говорил, нужно сначала научиться в седле держаться, прежде чем галопом иль рысью скакать. Спина теперь болит?
Он мягко погладил вдоль позвоночника своей горячей рукой.
И почудилось Гале, что переломает ей сейчас спину, как растоптал ищейке.
– Не в этом дело.
– Давай научу, – он ее не услышал, не захотел.
Прошелся по саду до скамейки каменной. Горячей, нагретой на солнце. И сел, как лошадь бы оседлал. Позвал Галу сесть напротив.
Она замялась. Сделала робкий шаг вперед. И остановилась.
– Нет, – отрицательно покачала головой, – не хочу.
Все ее тело противилось. Помнило, как Влад предупреждал: не приближайся к Вале.
Но сам Валя на отказ не обиделся, не расстроился.
– Не переживай так. Это была твоя первая охота. В следующий раз справишься лучше.
Галка отвернулась. Если бы не платок, заметно было бы, как она уши заложила.
– Впереди танцы. Умеешь танцевать?
– Ну, – двигаться любила. Скакать, топать, хлопать. Прыгать и махать руками. Они с Евой часто танцевали. Было весело. И только от теплых этих воспоминаний, самый кончик хвоста счастливо вильнул.
Валя поднялся, протянул руку. Сам не приблизился. Вынуждал подойти.
И Галка подошла.
Какие скучные были европейские танцы. Шаг, шаг, поворот. Шаг-шаг, притоп. И в чем забава? Даже в парных танцах, ничего интересного. С партнером и руками не соприкоснуться, ходишь, бродишь, обводишь человека.
Но ходить-то нужно правильно.
Четко по правилам, по инструкциям. Шаг влево, вправо – уже ошиблась.
Да ну. Глупость.
Но, Валя, человек открытый, все равно развеселил Галку. Подколами, смешками, комментариями лестными или не очень.
Набесились, натанцевались, надурачились. Упали на лавку оба довольные и утомленные.
– Так, – Галка смутилась, но не могла взять над собой верх. Не могла унять любопытство и тягу к знаниям, – как правильно скакать?
– Нужно чувствовать ритм. Подниматься, как чувствуешь импульс. И напрягать бедра, не колени. А то потом проблем не оберешься с суставами.
Как же было неловко.
– Нет, представь, что под тобой лошадь скачет.
Смущение. Робость.
– Ты должна реагировать на скачки. Давай попробуем иначе.
Стыд.
Валя будто ничего предосудительного ни в действиях, ни в ситуации не видел. Вещал менторским тоном. Незаинтересовано давал отмашки, подсказки.
А теперь и вовсе взял девушку за руку, и потянул на себя.
Вынудил сесть верхом на его колени. Сам положил руки ей на бедра.
– Галоп, – пояснил он, и задвигал ногами. Приподнимал ступни, не отрывая носка, и от того легко подбрасывал девушку вверх каждым толчком.
Внутри Жара полыхала нещадно. Давила на грудь, виски и горло. Кипятила кровь. И не давала сосредоточиться хоть на мгновение.
– Ты должна предвосхищать момент, когда лошадь поднимется. И в это мгновение привстать. Попробуй.
И Гала, делать нечего, послушно старалась. Напрягала бедра, пыталась уловить нужный момент. Отчасти, это даже напоминало танец. Только было в разы активнее и интимнее.
– Нужна синхронность, – Валя положил свои руки ей под бедра, и всякий раз легким движением показывал в какой момент нужно подняться.
Галка увлеклась, поняла смысл. Пыталась удержаться, попадая в моменты пика и спада подскока.
Не замечала как нелепо это все выглядит со стороны. Не обращала внимания на проницательный взгляд Вали. Он чуть склонив голову, глядел ей в лицо, рассматривал, любовался. Улыбался чуть заметно.
Развлекался.
Осмелел провел свои руки чуть выше, и Галка вскочила. Запыхтела зло. Посмотрела сурово.
– А как же иноходь? – он издевался.
– Ноги устали, – буркнула Гала. Она была готова изодрать ему лицо в клочья. Все внутри клокотало. Но сама была дурой. Каждый раз велась на его доброжелательность.
Она чувствовала как надыбился ее хвост. А ведь Валя легко мог его почувствовать, если бы Галка хоть немного промедлила.
Дура. Дура-дура.
Девушка даже не отреагировала на слова утешения мужчины, развернулась и потопала к имению. Старалась не слышать как он попустительски смеется. Не оборачивалась. Не слушала.
Ну, почему он виделся ей таким очаровательным?
Это ужасно.
Что-то необъяснимое к нему тянуло. Заставляло раз за разом хотеть оказаться рядом. И между тем отвращало.
Как братья, они были чем-то похожи с Владом. Но впечатления оставляли разные.
Владимир был свечой: прямой, стойкий, спокойный. Дарил в меру света, тепла. Поднимался невысоко, зато светил надежно.
Валентин же. Ох, он был огарком. Бился бестолково, взметался высоко, палил и сжирал собой все вокруг. И Галку, как мотылька, против воли несло к этому буйству.
Беспокойные ноги привели девушку к конюшням. А что? Можно же попрактиковаться в катании. Хоть немного отвлечься.
Но нет.
Она уже знала: лучше идти к Владу.
Голубка принесла весточку из дома. Седа, управляющая, извещала что работают все усердно, не отлынивают. Ева своим ужасным кривым и скрюченным почерком писала, что у них все хорошо. Никто не болеет. Не страдает. Вложила в письмо веточку петрушки. Только она пожухла сильно к тому времени, как пришло письмо. Еще Ева сказала, что второй том про путешествия самурайши наконец перевели. И даже доставили в поместье. “Но я обещаю без тебя не читать”.
Рада Адовна отзывалась трепетно об успехе Евы в ботанике. Даже с восхищением поведала, с каким интересом она пытается скрещивать и выводить новые виды цветов.
Про Мерина рассказывали, как он сдружился с Евой. Они от скуки вместе стали читать первую книгу про уродку-кошечку. И сам юноша много делился и рассказывал про свою Родину.
Даже про свою маму. Она в воде сама проработала всю жизнь, рис взращивала. “Ему впору самому книги писать”, – говорила Рада.
Галка истосковалась по дому. По местам тамошним, по людям. По делам.
И видно было, как Влад скучает.
Они ведь приехали, чтобы работать, а теперь слонялись бесцельно по имению, шарахались от гостей прибывающих попеременно.
Точно. Близился вечер с танцами. Светский раут.
Лада Идавна к этому случаю даже прислала в покои Влада слуг с новеньким платьем расшитым бисером. С плетением гобеленовым на рукавах и вороте. И в комплекте ко всему туфли без пятки, но на высоком каблучке изогнутом. А, и корсет.
Наряд знатного мужа из затхлого средиземноморья.
Галке такая подачка не понравилась. Ей не хотелось, чтобы Влад что-то подобное напялил. Но госпоже тяжело противиться.
У самой девушки гардероб не был так богат. И надобно было поддерживать легенду, что Галка крайне верующий человек. Иначе как объяснишь ее платок и юбки.
Потому из праздничного у нее была только шляпа круглая, да накидка красная. Пошитая по канонам, она была по сути кругом ткани. А в центре дырка, чтобы через голову надел и сразу довольный.
В вечер перед так называемым балом, Галка сидела в покоях Влада, пряталась от Вали. В тот день он свил дня нее венок. А когда Гала попросила научить делать также – воспротивился.
– А мне что за это будет?
– Ничего, – она дуболомно игнорировала любые его заигрывания.
– А мне сделаешь венок?
– Нет.
Тогда Валя предложил свить венки и сходить пустить их по воде. Но Галка дурой не была. Понимала, что это какой-то мальчишеский обряд. И лезть в эти дебри не хотела. Поэтому вот уже битый час отсиживалась в постели Влада, пока сам он дремал в кресле.
Галя уже сразилась со всеми подушками, поиграла было с пододеяльником. Но проиграла, потерялась в тканях. Пришлось скулить, будить хозяина, чтобы помог.
– Галла, упаси Жара, нельзя же так пугать.
Девушка свалилась с кровати прямо в ворохе одеял и на ощупь подошла к Владу. Возвышалась над ним ночницей. Протягивала руки спасительно.
– Влад, – взъерошенная и довольная Галка уже освобожденная заняла кресло хозяина, пока он пытался все вывернуть, сложить, заправить.
– М?
– А Вы умеете танцевать? Скоро танцы, а я еще не очень хорошо двигаюсь. Топорно. Может Вы бы могли попрактиковаться со мной?
Влад мягко улыбнулся. Посмотрел на Галку снисходительно и кивнул.
Бросил все дела. Встал ровно, вытянулся, ожидая, что девушка его пригласит.
Галка подскочила, встала напротив. Подняла руки раскрытыми ладонями вверх, перпендикулярно телу.
Влад повторил, но ладонями вниз. Они не соприкасались, но держали руки очень близко друг к другу. Так что Галка могла чувствовать тепло его тела. Двигались мягко, плавно. То шаг назад, то вперед. Походил танец на волну или на прибой. На восьмом такте, они кружились, сначала каждый вокруг себя: Галка всегда по часовой стрелке, Влад – против; а потом вместе.
Всякий раз девушка сбивалась, и от неловкости начинала смеяться. И хозяин ее хвалил, успокаивал.
– Ты отлично справляешься, только торопишься сильно. Это медленный танец.
Галка показывала язык и опять смеялась.
Из-за масштаба и тщательности подготовки можно подумать, что танцы невероятно красивое и увлекательное занятие.
Как бы ни так.
Ничего подобного.
Комнату выбрали наискучнейшую: большую и пустую. С настолько высокими стенами, что вместо потолка пространство упиралось в тень и мрак.
И мебели почти никакой не было. Только по периметру диваны обшитые колючими неудобными пуговицами. Красиво, но бесполезно.
Напротив входа через сад стояли музыканты. Они играли на унылых флейтах и арфах. Галка не понимала их мелодий. За всю жизнь она слышала только кряканье дудки да бряцанье балалайки, и вот это была музыка.
Еще хорошей была губная гармошка, на которой играла Ева. Девушка научилась от скуки, когда помогала родителям на пастбище.
Веселые мотивы, заводные – вот что заставляло танцевать. А эти печальные тянущиеся ноты навевали тоску. При таком раскладе не мудрено спиться.
Самым глупым была не обстановка. Люди. Гнались за модой, за тряпками. Увешанные, как люстры, побрякушками, аксессуарами. В такую жару… И ведь вместо того, чтобы снять с себя душащие наряды, они брали слуг, чтобы обмахиваться. Еще веера круглые, с символами Жары – неотъемлемый атрибут каждого уважающего себя мужчины.
Тягомотина. Чего ради устраиваются эти танцы? Заняться же категорически нечем.
Галка таскалась за Владом весь вечер. А его, в свою очередь, мать водила от одного круга к другому. Поздороваться, познакомиться с людьми. И к удивлению Галы, сосвататься.
Да, в глазах Лады Идавны это должно быть логично. Сын вдовец с хорошим приданым, можно же поудачнее снова выдать в мужья. Это одновременно и решит многие финансовые вопросы, и уймет насмешливый рокот за спиной Влада.
Только Гала совсем не одобряла собравшихся людей. Хорошая жена в дом… Неплохо. Но Галка не будет лукавить, на первых двух кандидатках, ей хотелось только задушить этих старух. Но вот уже одна дама ей и самой показалась интересной.
И хрен с ним, с Владом, Галка бы сама познакомилась.
Но это все шутки. Блажь. Девушка надеялась, что хозяин вежливо улыбнется, кивнет и больше никогда с этими госпожами не встретится.
Вот очередной круг и все те же назойливые фразы. Масляные манерные речи, сладкие до приторности лесть и лукавство. И только одна дородная женщина с глубоким низким голосом решилась задать вопрос, который и так кружил в воздухе.
– Как Ваши уроды, господин Златов? Они у Вас живут в клетках?
– В доме, – улыбался Влад спокойно.
– Что же Вы, берете деньги, чтобы люди на Вашу коллекцию поглядеть могли?
– Нет.
– А что же, я хотя бы лично знаю пару дам, которые заплатили бы хорошие деньги. И, Вы сами понимаете, для чего они готовы доплатить.
Галка не понимала. А Влад тактически молчал и улыбался.
– Одну похабщину и городите, – отмахнулась от толстухи другая госпожа, – а Вы их не боитесь, вдруг у них жажда крови проснется?
Как же. Ровно до сегодняшнего дня, жажда спала как убитая. И то, лучше лишний раз подумать, кого больше бояться стоит. Не Гала развлекается охотой.
– Знаете, Владимир Ладович, – наперебой вступилась толстая, – о Вас какие только слухи теперь не ходят. Чего ради Вы этих ублюдков у себя ютите?
И все вокруг закивали, запричитали.
– Но, я считаю, – поправляя дужку оправы на носу, вступилась еще одна, – Вы благое дело делаете. Я слышала, Вы зверинец не просто так собираете. Исследуете тему конца света?
Чего? Чего он там исследует?
– Глупости.
– Нонсенс.
– Ересь.
Влад тянул губы в улыбке. Да такой глупой, несуразной и бессмысленной, что лишний раз с него ничего не спросишь.
– Потепление идет. Это уже не конец света, а его апофеоз.
– И чем вот ему пригодятся уроды?
– Как же, – не унималась сутулая женщина с пенсне, – в учениях считается, что пекло тогда уйдет, когда в жертву Жаре принесут уродов.
– Ох!
– Это где такое пишут? На досках тоже много чего наскребут.
– За что же их так. Тоже ведь живые твари.
– Таково пророчество. Боги жестоки, но справедливы. Ведь так, – женщина снова поправила вокабуляры и глянула из-за них на Галку.
Точно. Любимая присказка Рады Адовны, конечно теперь все ждут, что Гала как религиозный человек скажет что-нибудь поэтичное и умное.
Но Гала, не будь дурой, приняла тактику хозяина, улыбалась и кивала.
Как только от нее отвлеклись, сама поглядела на Влада.
Вот в чем дело?
Для того уродов собираешь?
– Знаете, я и не против парочку уродов сжечь, если это нам спокойствие принесет.
Ага. Себя спали.
– Точно. Низменная плата для всеобщего спокойствия.
– У нас уже никаких сил и денег не хватает на поддержание урожая.
– Да!
– Верно…
– Это точно.
– Владимир Ладович, я слышала Ваши запасы пустеют. Зерна не хватит и на треть всех земель.
Пиетет запрещал мужчине отвечать на столь провокационные вопросы. И к тому же, к кругу вернулась Лада Идавна и смотрела на сына грозно.
По всем правилам, вступиться было должно или госпоже Яровой или Галке. И Гала призвала всю свою самоуверенность:
– Качественный чернозем есть лишь на дюжине из сегодняшних мест. Мы никогда и не засееваем все земли. Из года в год скот и округа качуют от одного поля к другому для удобрения.
– Да, мы делаем также, – вступилась полная дама.
– Что же у Вас по сметам все расходы сходятся?
– Планово – да, – кивнула Галка. Она чувствовала как ее испепеляет Яровая.
Женщина вмешалась, чтобы забрать своего сына. Они отошли.
– Наконец прибыла жена твоего брата. Тварь такая… Поздороваться надобно, – Лада ворчала себе под нос, пока Влад и Гала пытались за ней поспеть.
– Жена брата? – удивилась Гала.
– Сноха, – пояснил Влад.
Что?
– Жена Вали? Ой, Валентина Ладовича.
– Да.
Кошмарный вечер.
Тягомотный как патока.
Уже в своих аскетичных покоях, Гала думала, что может расслабиться. Но как бы ни так.
Послышался звонкий стук в окно. Отворив деревянные створки девушка увидела Валю. Он взобрался на ее этажи по барельефу на стене, и сейчас неуклюже держался одной рукой за выступ, а второй салютировал бутылкой.
– Я не стану Вас впускать.
Валя был пьян и весел. Покачивался неуклюже. Опасливо кренился.
Галка испугалась, что мужчина может упасть. Торопливо открыла щеколду. И тут же пожалела. Лучше бы он упал.
– Избегаешь меня, – он ввалился. Постарался обнять Галу, да повиснуть на ней, но девушка уворачивалась.
– Уходите, уже поздно.
– Не выгоняй меня. Я не хочу уходить.
– Ночь на дворе. Спать нужно. Мрак на Вас морок наслал.
Гала обеими ладошками уперлась в широкую грудь мужчины, пыталась его оттолкнуть.
– Мне хочется просто побыть с тобой. Не оставляй меня.
Улыбка его с лица не сошла, но тоскливой стала.
В груди заныло.
– Чего Вы от меня хотите?
Валя завалился на Галку пьяно. Она не могла выдержать эту ношу. Попятилась, и плюхнулась на кровать неуклюже.
– Ничего, – захихикал Валя. Он чуть сполз, сел у ног девушки, уронил тяжелую голову ей на колени. И привычно приложился к горлышку бутылки, – попробуй.
– Нет.
– Ты поди ничего крепче медовухи не пробовала. Это вино. Хорошее. Жрицами освещено. Попробуй.
Валя как ни в чем не бывало приподнялся, поднес к Гале алкоголь. А когда она головой замотала, схватил за челюсть. Влил пару капель насильно, так что красные струйки по подбородку потекли.
– Хватит, – вырывалась Гала.
– Прости. Не злись. – Отнял руки. Отставил вино. И снова крепко обнял коленки девушки, прижался лицом к ним.
Гала отчаянно пыталась его оттолкнуть, заставить отлипнуть. Но он только капризничал в ответ.
– У Вас ведь жена есть… Идите к ней.
– Она сейчас в своих покоях с парнишкой помладше да покрасивее. Мама ругается на меня. Говорит, я недостаточно для семьи стараюсь, раз моя же жена меня не хочет.
– Тогда почему Вы здесь?
Валя поднял лицо, надул обиженно губы.
– А мне нельзя изменять? Почему когда Варя с другими спит, то все нормально, а я сразу разлучник, извращенец, мерзавец? Я может тоже хочу любви?
– Валя…
– У нас знаешь какой секс последние годы? Она совсем про меня не думает. Говорит, я мужик, и так кончу, а ее прям надо ублажать. Так за весь процесс она обо мне и не вспоминает. Знаешь как обидно?
У Галы на затылке волосы вставали дыбом. Как бы ей ретироваться незаметнее?
– Что мама, что Варя, они же даже не спрашивают, чего я хочу. Что мне интересно. Только постоянно ждут и требуют. Я так устал. Это, – Валя вновь схватил вино. Пил долго, кадык только вверх-вниз ходуном ходил. И пустую бутылку отшвырнул, – ужасно. Это просто ужасно.
Валя ждал, что его пожалеют, спрятал лицо в складках юбки Галы. Бормотал что-то. Сопел тяжело.
Девушка замялась, задумалась. И легко коснулась его макушки, погладила.
– Вы сами никого не любите, – тихонько проговорила она. – Вы тоже не слушали меня иль мои просьбы. Вы такой же как они.
Валя лежал недвижимый. Будь Гала дурой, решила бы, что спит. Но он напряжен был страшно. В любую секунду готов был к нападению. И не нападал. Стоял на коленях у кровати и молчал.
Вдруг поднял голову, резко, внезапно.
И в глазах красных стояли слезы.
Сурьма чуть растерлась.
– Почему я тебе не нравлюсь? Почему не я? Почему ты Влада выбираешь? Что в нем такого? Отчего мама его больше любит? Он другой, да? Он тебя слушает?
Галка совсем опешила. С пьяными она обычно не общалась. А тут… Не знаешь ведь даже, что ему в голову ударит.
И девушка только погладила его снова. А что еще сделать?
Валя не сдержался, заплакал. И стиснул ножки Галки, прижал к себе. Утирал невзначай полами ее накидки свои сопли.
Ну, делать нечего, Гала терпела. Гладила по голове, и ждала, когда это кончится.
Спина уже даже устала сидеть. И ноги затекли.
Валя долго проплакал. Но наконец успокоился, постепенно стихал, переходя на жалкие всхлипы и воцарилось могильное спокойствие.
Вот теперь, наверное, спит.
И за окном окончательно стемнело.
– Не уходи, – тихонько попросил Валя, когда Гала постаралась двинуться.
Да когда же ты уснешь?
Он замычал недовольно. Ворочал головой. И расслабленной рукой скользнул к полу. Юрко забрался под юбку девушке. Только кончиками пальцев, едва касаясь, прошелся по голени. И пока та окончательно, не вскочила, придвинул руку ближе к спине. Обхватил хвостик у самого основания.
Дискомфорт. Боль. Скулеж.
А у него с лица будто спала пьяная пелена. Он посмотрел на Галу удивленно. Рассмеялся сначала заторможено. Понял что-то и уже захохотал безумно.
Галка вырвалась, отползала назад. Но все зря. Валя был больше, сильнее. Ухватил ее за лодыжку, притянул к себе. Задрал религиозный плащ. Жадно старался рассмотреть ее хвост.
Галка развернулась, наобум пнуть постаралась, отбиться. Но любую вспышку ее сопротивления Валя без труда гасил.
Обхватил ее голову своей лапищей, стянул платок. И, улыбаясь, ушами любовался. Прикоснулся большим пальцем внутренней нежной части, и грубо оттянул.
Жестко. Жестоко. Галка обессилено скулила, била кулаками, пиналась.
Только на секунду Валя приподнялся, чтобы с себя накидку праздничную стянуть. Галка воспользовалась мгновением. Грузно подалась назад. Свалилась с кровати.
Валя не торопился. Откинул ненужную тряпку. Обогнул постель.
Когда Галка спасительно уже подбежала к двери, он ее остановил. Схватил за кисть, стиснул до жгучей боли. Дернул резко вверх, так что хрустнуло у нее что-то в плече. И поднял над дощатым полом.
– Убюлдок, урод, пусти. Пусти!
– Ты ничего не перепутала?
Он приблизился. Острый нюх Галы обжег запах вина. Даже больше от удивления, чем от испуга, она полоснула ногтями. Угодила Вале прямо в лицо.
Три неровные полосы краснели медленно, тянулись рвано от щеки к носу.
Валя остановился. Неверяще прикоснулся к собственному лицу. Понять силился, неужели его красоту могли испортить. Неужели она его изуродовать попыталась.
И если до этого Валя глумился, веселился чуть зло. То сейчас он был по-настоящему разъярен.
Ночь была глубокая. Темная. Страшная. И даже в это время хотя бы пара служанок не спала. Глядела из окон.
Валя был хладнокровен. Методичен. На Галку не смотрел, не реагировал ни на ее крики, ни на мольбу. Притащил к конюшням за волосы. Бросил на пыльную землю.
