Брендон Сандерсон
Звездная эскадрилья
4
За следующие несколько часов я убедилась, что слизни телепортируются из ящика. Желто-голубые периодически исчезали, вне зависимости от того, опущена крышка или поднята. Иногда я обнаруживала их ползающими по другой части инженерного отсека. Иногда находила их в холле или дальше по коридору. Несколько раз мне приходилось добираться до командного центра или до посадочной площадки, чтобы обнаружить слизней, прохлаждающихся на чьем-то стуле или на крыле корабля.
Казалось, что нет никакого способа воспрепятствовать им, но склонность к странствиям проявляли только желто-голубые. Остальные оставались в ящике и ползали друг по другу. Телепортирующиеся слизни, кажется, исчезали реже, когда я включала им музыку на своем приемнике, так что я оставила его рядом с ящиком, поставив на повтор медленную мелодичную песню. Слизни издавали трели, подражая нотам. Если музыка и беспокоила инженеров, они, похоже, воспринимали ее как необходимую часть научного процесса, потому что не просили меня выключить ее.
Я вернулась в инженерный отсек с моим самым энергичным путешественником, слизнем с голубыми отметинами вроде жабр. Слизень слегка вздрогнул – как многие из них, когда я находила их, особенно если я делала это быстро. Они вздрагивали при моем приближении, как будто пугались чего-то.
Не то чтобы собирать их по всей платформе было моим любимым занятием, но это помогало мне не думать о Ящерке, и я была за это им благодарна.
– Что ж, – сказала я Тору, – по крайней мере, теперь у тебя много данных о том, как далеко они забираются.
Тор сидел за своим столом и изучал, как я предположила, тот самый массив данных – хотя это могло быть и что-то другое. Он даже не поднял глаз.
– Ага, – сказал он. – Спасибо.
Я хмуро посмотрела ему в затылок. Поскольку Йоргена вскоре после нашего прибытия в инженерный отсек вызвали поговорить с матерью, Тор снова вернулся к односложным предложениям.
Возможно, я не самая блестящая личность в окрестностях, но все же меня уязвляло то, что он едва замечал мое присутствие – или, хуже того, замечал и был ему не рад.
Я погладила по голове своего последнего на данный момент беглеца – я назвала его Жабром по понятным причинам, – потом пересчитала слизней. Все были на месте – по крайней мере, все, имевшиеся на тот момент, когда я вызвалась отвечать за них. Со временем они стали исчезать все чаще, и, думаю, я знала почему.
– Пожалуй, пора покормить их, – сказала я Тору, не отрывая взгляда от слизней. Я все пыталась поймать кого-нибудь из них в момент телепортации, но они, похоже, никогда этого не делали, пока я смотрю. – Ты знаешь, как это сделать?
Тор наконец поднял глаза, но лишь для того, чтобы взглянуть на меня круглыми от ужаса глазами – в точности как Йорген, когда Кобб спросил, почему слизни разного цвета.
– Ты знаешь, как их кормить? – спросила я еще раз. – Я думаю, они стали исчезать быстрее, потому что они проголодались, а у меня не хватит икры на всех.
– Икры? – переспросил Тор. – Почему ты…
– В одном из этих ящиков – грибы, – сказал Йорген, и я, повернувшись, увидела его в дверном проеме. – Мы предположили, что слизни едят их, потому что в пещере, где мы их нашли, грибов была целая тонна. Кажется, они им вполне нравятся.
Он подошел к одному из ящиков и снял крышку. И да, ящик был полон грибами с широкими шляпками всех оттенков кремового и коричневого.
Жабр издал нетерпеливую трель. Я дала ему гриб на пробу и бросила еще несколько штук в ящик к слизням. Они тут же дружно мигрировали к грибам. Надеюсь, это побудит их хоть ненадолго остаться на месте.
– Как там дела у твоей матери? – спросила я Йоргена.
– Все сложно. Очевидно, Национальную ассамблею сильно напугало появление делвера, и теперь они хотят иметь больше влияния на то, что делают ССН. Коббу это не нравится.
И я его прекрасно понимала. У Национальной ассамблеи не было ни малейшего опыта взаимодействия с Верховенством, не говоря уже о делверах.
Впрочем, как и у всех нас.
– Это еще не все, – сказал Йорген. – Ассамблее удалось раздобыть некую информацию из инфонета Верховенства. Они говорят, что именно Спенса отогнала делвера от Россыпи. Потом она, судя по всему, обратила его против Верховенства.
Мы с Тором уставились на него разинув рот.
– Ты думаешь, это правда? – спросила я.
– Возможно, – ответил Йорген. – Если кто и мог придумать, как справиться с космическим монстром, так это она.
Это верно. В том, что делала Спенса, было нечто мифическое. Не знай я ее так хорошо, подумала бы, что она нечто большее, чем человек.
– Если это и вправду так, – сказал Йорген, – нам нужно, чтобы она вернулась. Верховенство, похоже, не знает, куда она отправилась. Но похоже, знает, что ее здесь нет. Оно обращается ко всем своим людям с призывом мобилизоваться и уничтожить нас, пока наш цитоник отсутствует.
– Они не знают, что у нас есть ты, – заметила я.
По лицу Йоргена пробежала тень.
– И от меня нет никакой пользы, если я не пойму, как использовать свои силы. Или пока мы не научимся использовать слизней.
– Так вот чего желает твоя мать, – спросила я, – контролировать работу над гипердвигателями?
– Она хочет контролировать все, – сказал Йорген. – Или этого желает Ассамблея. Думаю, они решили, что, раз мама так долго состояла в ССН, она станет хорошим связующим звеном, когда начнутся переговоры.
– И ты с этим не согласен?
– Думаю, в этом есть свой смысл, – произнес Йорген. – Но она… не слишком довольна, что я рассказал Коббу про свой дефект. Предполагалось, что это должно быть семейной тайной.
Я понимала, почему они так долго держали это в тайне. В конце концов, Верховенство сумело одолеть отца Спенсы, используя его силы, и заставить его обратиться против своих же. Этого не могло случиться с Йоргеном. Или могло?..
– Но ты же не можешь продолжать хранить это в тайне, ведь так? По сути, ты – наша единственная надежда.
– Спенса была большей надеждой, чем я, – сказал Йорген. – Я думаю, мама беспокоится о том, что будет со мной, если я начну экспериментировать со своими способностями.
В этом тоже был смысл. Интересно, не стараниями ли родителей Йоргена инженеров заставили сосредоточиться на защите, а не на гипердвигателях, что было бы более опасно для Йоргена?
– Спенса найдет дорогу домой, – сказала я. – Она уже делала это прежде и сделает снова.
Йорген посмотрел на меня с подозрением, как будто удивился, с чего вдруг я пытаюсь успокоить его насчет Спенсы. Не будь тут рядом Тора, я бы могла объяснить Йоргену, что знаю о его чувствах к ней. Тор с любопытством смотрел на нас из-за своего стола, – думаю, это был самый большой отрезок времени, в течение которого он смотрел на меня.
– Конечно, с ней все будет в порядке, – пообещал Йорген. – И Кобб с Национальной ассамблеей придумают, что делать. Нам просто нужно научиться превращать этих слизней в гипердвигатели.
– Никакого давления, – сказала я.
Мы дружно посмотрели на слизней: те как раз прикончили грибы и теперь скользили по ящику в поисках новых. Я бросила им еще несколько штук, и слизни принялись их поедать, а я тем временем покормила их сородичей в другом ящике.
Йорген вздохнул и повернулся к Тору:
– Что нам известно на данный момент?
– Не много, – сказал Тор. – Я собрал данные, полученные с помощью трекеров. Слизни не склонны уходить далеко. Самая большая дистанция составляет около двухсот метров, но большинство перемещается на расстояние до двадцати метров.
– Но мы думаем, что они совершают гиперпрыжки, – сказал Йорген.
– Я не знаю, как иначе это объяснить, – сказала я. – Если только они не начинают двигаться стремительно, когда мы не смотрим. И вероятно, делаются невидимыми. И могут открывать крышку ящика и закрывать обратно.
– Хорошо, – сказал Йорген. – Раз они уже совершают гиперпрыжки, нам не придется их резать. Нам просто нужно понять, как заставить их переноситься на большее расстояние и идти туда, куда нужно нам.
– И взять тебя с собой, – проговорил Тор.
– Верно.
– Ну и как заставить их двигаться туда, куда хотите вы? – спросила я. – Непохоже, что ты можешь давать им указания. – Слизни достаточно умны, чтобы подражать основным словам и перемещаться на малые расстояния, но лично мне бы не хотелось дать кому-нибудь из них карту, а потом сидеть и надеяться, что он перенесет меня через Вселенную.
– Когда Спенса отправилась на Звездовид, эта инопланетянка, Аланик, каким-то образом вложила координаты в ее разум, – сказал Йорген. – Она сделала это цитонически, я думаю. Бабушка Спенсы также говорила, что слышала, как Спенса разговаривала с Аланик всю дорогу со Звездовида. Я не знаю, как это сделать, но если бы мы могли сообщать координаты слизням…
– Плохо, что мы не можем поговорить с этой инопланетянкой, – сказал Тор, и Йорген кивнул.
Когда Аланик прибыла к нам, она угодила под огонь артиллерийских платформ, поэтому, тяжело раненная, до сих пор оставалась в медицинском отсеке, без сознания. Я думаю, что медики просто надеялись, что она выздоровеет сама, поскольку не имели достаточной информации о ее анатомии и не могли сделать ничего, кроме как держать ее под снотворными и ждать.
Слизни доели вторую порцию грибов и принялись шарить по сторонам в поисках добавки. Нам определенно придется отправлять команду, чтобы добыть еще грибов. Надеюсь, где-нибудь в пещерах их достаточно. Слизням, похоже, там жилось неплохо.
Я вытащила еще несколько грибов из ящика и увидела, что верхний слой грибов шевелится. Подняв его, я обнаружила двух желто-голубых слизней. Они сидели на недоеденной большой шляпке и выглядели толстыми и довольными.
– Ну не умницы ли вы? – сказала я.
Если слизни отправлялись искать еду, по крайней мере некоторые из них ее нашли. Я вытащила этих слизней – у одного из них был особенно длинный голубой гребень, перевалившийся набок, когда слизень задремал, – и посадила их в ящик к остальным.
– Ну вот, – сказал Тор. – Я сконструировал ящик из того же металла, что и тот, который, по словам М-Бота, был его гипердвигателем.
Йорген внимательно осмотрел предложенное творение.
– И что он делает?
– Ничего, – ответил Тор. – Это просто ящик.
– Ладно, – сказал Йорген. – Так каково было его предназначение в конструкции М-Бота?
– Я предполагаю, – сказал Тор, – что в нем полагалось держать слизня, чтобы тот не скакал по всему кораблю или не телепортировался за пределы корабля и не умер в космосе. Даже если они способны выжить без атмосферы, пилот может застрять, если слизень куда-то подевается во время полета.
Теперь, когда Йорген вернулся, Тор снова сделался разговорчивым. Я что, чем-то обидела его? Я понятия не имела, что это могло бы быть.
– Ладно, – произнес Йорген. – Получается, что слизни не могут совершить гиперпрыжок из этого ящика.
– Это теория, – сказал Тор. – Ее нужно проверить. Я также думаю, что ящик может заставить слизня забрать с собой во время гиперпрыжка весь корабль.
– То есть мы не знаем, как заставить слизня перемещаться, но если он-таки решит прыгнуть, то может телепортировать ящик?
– Возможно, – сказал Тор. – Нам придется попробовать и выяснить.
– Отлично, – решил Йорген. – ФМ, возьми пару слизней и посади их в ящик Тора.
– Есть, сэр, – сказала я.
Это прозвучало саркастичнее, чем я намеревалась. В конце концов, я сама вызвалась присматривать за слизнями. Йорген бросил на меня острый взгляд, но я проигнорировала его и достала из коробки еще двух желто-голубых слизней. Эти двое были менее пугливыми, чем остальные, и позволили мне несколько мгновений поглаживать их, а затем я положила их в ящик Тора и закрыла темную металлическую крышку.
Тор и Йорген дружно уставились на ящик.
– Думаю, мы заметим, если коробка совершит гиперпрыжок, – сказала я. Что, вероятно, и произошло бы, если бы я не накормила слизней только что. Я решила не привлекать внимание к этому моменту.
– Хорошая мысль, – кивнул Йорген.
Тор нервно посмотрел на меня, потом на Йоргена:
– Может, тебе следовало бы попытаться заставить одного из них двигаться целенаправленно? Даже если ты не знаешь никаких координат, может, ты попытаешься выяснить, как с ним связаться?
– Ты хочешь, чтобы я поговорил со слизнем? – Йорген уставился на слизней в ящике.
– Я разговариваю с ними, – сказала я. – И это не бред сумасшедшего. Возможно, легче это сделать со слизнем, которого ты видишь. Так ты сможешь сблизиться с ним.
Йорген посмотрел на меня так, будто думал, что я, возможно, чокнутая. Но все-таки он наклонился над ящиком, рассматривая слизней. Красно-черные быстрее всего расправились со своими грибами, и теперь бездельничали, издавая негромкие трели. Трели эти звучали почти как музыка, хотя и более низкая, чем у желто-голубых. Тональность фиолетовых была чем-то средним между этими двумя. Вместе их пение каким-то странным образом звучало успокаивающе.
– Есть какие-нибудь предложения насчет того, как мне это делать? – спросил Йорген.
– Ты мог бы для начала подружиться с одним из них, – сказала я. – Возможно, дать ему имя.
– Они мне не друзья, – сказал Йорген. – Мы не даем имен подопытным.
– Я уже это сделала, – заметила я, указывая на одного из слизней. – Вот этот вот – Жабр. А эти двое… – я указала на особо толстеньких слизней, которых я нашла в ящике с грибами, – Счастливчик и Бычок.
Тор улыбнулся, и на его щеках появились восхитительные ямочки. Он был и вправду милый, когда не пренебрегал мной.
Сосредоточься, ФМ.
– Твоя очередь, – сказала я Йоргену. – Придумай имя кому-нибудь из них.
– В самом деле? – спросил Йорген. – Это должно помочь мне понять, как мысленно разговаривать со слизнями?
Я подбоченилась. Я понимаю, что Йоргену нравилось все изучить, прежде чем делать, но он был все равно что младенец.
– У тебя есть идеи получше?
Йорген застонал, но все-таки взял из ящика фиолетово-оранжевого слизня. Тот пронзительно пискнул.
– Ты слишком сильно сжимаешь его, – сказала я.
– Не думаю, что я причиняю ему непоправимый вред.
– Нет. Но если ты будешь более мягок с ними, возможно, ты больше им понравишься.
– Да мне плевать, нравлюсь ли я им! – воскликнул Йорген. – Я хочу только знать, как их использовать, чтобы получить необходимые инструменты для борьбы с Верховенством!
Я прищурилась. Обычно я думала, что Йорген действительно хороший командир. Пожалуй, чересчур зажатый, чересчур заинтересованный в том, чтобы все шло по правилам, но он заботился о пилотах своего звена и изо всех сил старался убедиться, что с нами все в порядке, даже когда ему лично это доставляло неудобства.
Но Спенса прозвала его Заразой в первый наш день в качестве курсантов, и оно превратилось в его позывной; сейчас мне казалось, что он полностью заслуживает его.
– Все в порядке, – сказала я слизню на руках у Йоргена – в основном для того, чтобы заставить его задуматься. – С нами тут обращаются точно так же.
– Ну ладно, – произнес Тор. – Итак, Йорген, ты что-нибудь чувствуешь? Вроде той вибрации, о которой ты говорил раньше.
– Не знаю, – сказал Йорген. – Ну, в смысле, я слышу, как они все вместе… ну, гудят. Поют у меня в мозгу.
– Ты можешь спеть им в ответ? – спросила я.
Йорген свирепо посмотрел на меня, хотя это был совершенно резонный вопрос.
Я подняла руки:
– Нам полагается экспериментировать с ними, ведь так? Ты можешь хотя бы попытаться.
– Ладно, но я не стану давать ему имя.
– Ладно! – пропел слизень Йоргену.
– Думаю, ты только что именно это и сделал, – сказала я. – Ладно.
– Ладно! – с энтузиазмом согласился слизень.
– Ну что ж… – сказал Йорген. – А теперь помолчите. Я собираюсь спеть ему.
Йорген покосился на Ладно, потом закрыл глаза. Мгновение спустя он открыл глаза и принялся напевать – я назвала бы этот звук фальшивым, не будь он настолько немелодичным.
На пороге появилась Киммалин.
– У него запор? – спросила она.
Вероятно, Нед и Артуро рассказали ей, что мы тут делаем со слизнями, и она заглянула посмотреть, как у нас идут дела. Йорген выпучил глаза и бросил Ладно в ящик – с высоты в добрых два фута.
Слизень издал низкую ворчливую трель. Я погладила его по спинке в качестве извинения за Йоргена, хотя сам Йорген, судя по его виду, вовсе не собирался извиняться.
– Нет, – сказала я Киммалин. – Он пытается общаться со слизнями. Цитонически.
– Закройте дверь! – велел Йорген. – Нам вовсе не следует объявлять об этом всем!
– Ну как, твое пение на что-нибудь повлияло? – спросил Тор.
– Оно заставило меня почувствовать себя глупо, – сказал Йорген.
– Вот и Святая так говорит, – добавила Киммалин. – Я чувствую, следовательно, я существую.
Йорген покосился на нее, но Киммалин лишь улыбнулась ему с невинным видом.
Йорген вздохнул и посмотрел на ящик с гипердвигателями:
– Что с этими слизнями? Они все еще там?
Я открыла крышку и заглянула внутрь.
– Да. Оба. И кажется, они спят. – (Один из слизней издал тихое кряхтение – возможно, захрапел.)
Йорген все смотрел на ящик.
– Возможно, будет проще, если их будет немного. Я не могу сосредоточиться на всех сразу. ФМ, достань троих, по одному каждого цвета.
По крайней мере, я обращалась с ними бережнее, чем он. Тор подал мне картонную коробку, и я осторожно взяла фиолетового Ладно, желтого Жабра и одного красно-черного, пока еще безымянного слизня.
– Я буду петь им, – сказал Йорген. – А вы все будете держать свои комментарии при себе. Это приказ.
– Благослови тебя звезды, – произнесла Киммалин.
Я прикусила губу, чтобы не хихикнуть. Напев Йоргена наводил на мысль о раненом животном.
Наконец Йорген вздохнул:
– Это не работает. Возможно, мне следует некоторое время побыть наедине с ними.
– Я все еще думаю, что тебе надо попытаться относиться к ним получше, – сказала я. – Установить связь с ними.
Йорген закатил глаза:
– Не вижу, чем это может помочь.
– У Спенсы есть связь с ее слизнем, верно? Возможно, именно благодаря этому она узнала, что это гипердвигатель.
– Мы понятия не имеем, как Спенса выяснила, что Погибель – гипердвигатель.
– Я просто пытаюсь помочь, – сказала я. – Ты сам назначил меня ответственной за благополучие слизней.
Йорген уставился на меня:
– Что?
Мне казалось, я говорю очевидные вещи.
– Ответственной за благополучие слизней. Я здесь для того, чтобы заботиться о них.
– ФМ, – сказал Йорген, – ты не больше нашего знаешь об этих слизнях.
– Нет, больше, – возразила я. – Я дружила со слизнем Спенсы.
– Что ты?..
– Дружила, – повторила я. – С Погибелью. Ты помнишь ее?
– Конечно я ее помню, – сказал Йорген. – Этому существу полагалось сидеть на койке Спенсы, но оно вместо этого моталось по всей платформе. Однажды я нашел его в собственной кабине и никак не мог оттуда выставить. Каждый раз, как я пытался поймать его, он визжал: «Зараза!» Клянусь, Спенса нарочно обучила его этому!
– Вот видишь! – сказала я. – У тебя определенно нет навыков обращения с этими животными. Но у нас с Погибелью были взаимоотношения. Она часто сидела у меня на руках и мурлыкала, когда я кормила ее икрой.
Йорген посмотрел на меня так, будто я сошла с ума:
– Слизни что, мурлыкают?
– Нет, я имела в виду, что они издают трели, но эта трель была похожа на мурлыканье…
– И ты кормила ее икрой? Где ты вообще взяла икру?
– Родители прислали, ясно? Суть в том, что я второй после Спенсы человек, способный помочь тебе управляться со слизнями. И я думаю, что если ты обеспечишь им удобства…
– Мы не пытаемся обеспечивать им удобства. Мы пытаемся создать гипердвигатель. Спенса сказала, что эти штуки…
– Они животные, а не штуки.
– …что эти животные – ключ к нашей возможности покинуть Россыпь. И если ты не заметила, нам нужно создать двигатель как можно скорее, потому что у нас только что побывал делвер и он может вернуться в любой момент, чтобы уничтожить нас.
– Я не думаю, что он вернется, – сказал Тор; мы оба посмотрели на него. – Ты говоришь, что Спенса отогнала его, верно? – продолжил Тор. – Она найдет способ не подпускать его к нам.
Что ж, ладно. Он определенно влюблен в Спенсу. Это нормально. Не то чтобы я пыталась встречаться с этим парнем – с креллами на пороге есть и более насущные проблемы, – но поговорить было бы неплохо.
Йорген вздохнул:
– Возможно. Но даже Спенса не в состоянии вечно держать Верховенство на расстоянии. Эти слизни – наш самый важный козырь.
– Именно, – согласилась я. – И поэтому нам нужно убедиться, что мы обращаемся с ними со всем уважением, которого они заслуживают.
– Я просто думаю, – заметил Йорген, – что мы не должны позволять твоей симпатии к слизням мешать нам продвигаться вперед.
– Я и не знала, что ты продвинулся вперед, – съязвила я.
– Возможно, мы продвинулись бы, если бы сосредоточились на слизнях, а не вели пустые разговоры, – ответил Йорген. – У нас в ящике три слизня…
– Два, – сказал Тор.
Йорген удивленно посмотрел на него.
– На самом деле, – пояснил Тор, – в этом ящике всего два слизня.
Йорген заглянул в коробку. Там и правда было всего два тейникса – Ладно и красно-черный.
– Очевидно, что специалист по благополучию слизней не справляется со своей работой, – сказал Йорген. – Ты должна была заставить их оставаться в ящике.
– Ладно, – ответила я.
– Нет, – возразил Тор. – Ладно на месте, исчез другой слизень.
Киммалин рассмеялась. Возможно, у Тора все-таки есть чувство юмора. Но когда я улыбнулась ему, у него покраснели щеки, как будто он облажался, пошутив со мной.
Ему что, кто-то велел не разговаривать со мной?
Я огляделась по сторонам, но Жабр, похоже, прыгнул за пределы видимости.
– Хорошо, я пойду его искать, но…
– Эй! – воскликнул Йорген.
Я посмотрела вниз и обнаружила, что красно-черный слизень выбрался из ящика и теперь тщательно изучает шнурок на ботинке Йоргена. Йорген наклонился, чтобы поднять его, и снова сжал слишком сильно.
– Йорген, тебе нужно быть более…
– ФМ, – сказал он, повысив голос, – мне нужно…
– Нужно, – пропел слизень.
Йорген посмотрел на него со страдальческим выражением на лице.
А потом слизень взорвался.
То есть он остался целым и невредимым, но что-то рванулось из него, как будто сам воздух завращался во всех направлениях.
Йорген выронил слизня и отпрыгнул, а на его предплечьях, щеках и носу появились красные полосы. Тор вздрогнул, и даже Киммалин выглядела испуганной. Порезы были не особо глубокими, но их было много, как будто кожи слегка коснулось множество лезвий бритвы.
Мы изумленно уставились на Йоргена. Слизень невозмутимо полз по полу.
– Ты как? – спросила я.
– Я думаю, этого вам надо назвать Бабах, – сказала Киммалин.
– Я думаю, тебе надо сходить в лазарет, – добавил Тор.
Йорген прижал пальцы к носу, размазывая кровь по лицу.
– ФМ, ты как, сможешь посадить этого слизня обратно в ящик?
– Конечно. – Я наклонилась и дала Бабаху изучить мою руку, а потом осторожно подняла его и посадила к остальным.
– Хорошо, – сказал Йорген. – Совещание переносится.
А потом он размашистым шагом вышел из комнаты, а по его щекам все еще стекали ручейки крови.
