Брендон Сандерсон
Звездная эскадрилья
12
Йорген указал нам направление к скоплению космических камней, которое находилось слишком далеко, чтобы артиллерийские платформы могли сшибить его с неба, но было достаточно большим, чтобы мы все могли спрятаться внутри.
– Кобб согласен, что нам придется использовать гипердвигатели, чтобы перебраться на другую сторону щита, – сказал Йорген. – Он не может себе позволить отключить щит, пока над ним болтаются артиллерийские корабли. Инженеры разбираются, как можно отключать отдельные секции щита, но на это требуется время.
– На это могут уйти месяцы, – сказал Тор. – Мы можем умереть от голода, дожидаясь этого, если до того у нас не закончится топливо и мы не замерзнем.
– Верно, – согласился Йорген. – И нам нужно несколько свежих тейниксов, прежде чем предпринимать попытки, чтобы в конечном счете мы не заблудились или не застряли там, где Верховенство может добраться до нас. Так что нам придется подождать, пока все слизни… остынут? Успокоятся? У нас есть время, потому что Кобб отправляет наши координаты другим кораблям, оказавшимся за пределами щита. Слизни переносят все, что касается их ящика, так что мы все прижмемся друг к другу, соприкоснемся крыльями и попытаемся совершить гиперпрыжок под щит, никого не потеряв.
– Было бы проще, если бы у нас был какой-то способ сцепиться между собой, – сказал мне Тор. – Как это делали корабли флота Непокорных до того, как потерпели крушение здесь. Когда все закончится, моей команде нужно будет поработать над этим.
Я сняла Счастливчика с колен и взяла на руки.
– Зараза, – сказала я по рации, – тебе, возможно, стоит попытаться успокоить твоих слизней. Возможно, тогда их можно будет использовать раньше.
– Успокоить их? – переспросил Йорген. – Что, по-твоему, я должен для этого сделать? Рассказать им сказку на ночь?
– Ты мог бы попытаться напеть им еще раз, – сказала я, главным образом потому, что знала, что это его обеспокоит.
– Не надо! – вмешался Тор. – Ты же не хочешь, чтобы они решили, что лучше столкнуться с космическим вакуумом, чем остаться с тобой?
– Очень любезно с твоей стороны, – сказал Йорген. – Напомни мне потом, чтобы я тебя поблагодарил.
– Возьми их на руки, – предложила я. – Погладь их. Пусть они чувствуют себя комфортно.
Нам определенно стоило прихватить с собой немного грибов, но у меня была с собой икра. Я достала ее из кармана, подцепила немного пальцем и предложила Счастливчику. Жабр у меня на коленях издал взволнованную трель. Он забрался на сиденье, влез на подлокотник и приподнял верхнюю часть тела, попрошайничая. Я засмеялась и дала и ему порцию.
– Я чувствую, что должен сообщить вам, – сказал Йорген по рации, – у меня теперь по слизню на каждом плече и три на коленях, и всем им, похоже, как-то не по себе оттого, что я к ним прикасаюсь. А все ты, ФМ.
– Будь нежнее, – сказала я. – Хватит их давить.
– Я их не давлю! Имейте хоть немного веры в меня.
– Ты всегда можешь испробовать сказку на ночь, – добавила Сэди. – Мне бы не помешала сейчас одна.
– Давай я тебе расскажу, – предложил Нед.
– Не надо, – возразил Артуро. – Истории Аспида всегда заканчиваются тем, что всех съедают космические монстры.
– Эй! – возмутился Нед. – Все лучшие истории заканчиваются тем, что людей съедают. Правда же, Страж?
– Э-э… я пас, спасибо, – сказала Сэди.
– Может, кому-нибудь другому рассказать? – предложил Нед. – Жучик? ФМ?
– Спасибо, мне и так неплохо, – отказалась я.
– Благослови тебя звезды, – добавила Киммалин.
Я откинулась на спинку кресла. Судя по датчикам приближения, креллы нас не засекли. Они, несомненно, искали сбежавший корабль с цитоником, но, поскольку им было известно, что у нас есть гипердвигатели, они, вероятно, решили, что мы уже спрятались за щит.
– Я думаю, мы действительно это переживем, – сказал Тор. В его голосе звучало удивление.
– Ты так мало веришь, что я умею летать? – спросила я, улыбаясь.
Тор робко улыбнулся, и я поймала себя на том, что уделяю слишком много внимания его губам.
Сегодня он оказался ценным приобретением, даже без пилотской подготовки. Наверное, мне следовало сказать ему об этом, но вместо этого я перешла на выделенный канал связи с Йоргеном.
– Зараза! – позвала я. – Что случилось? Ну, после того, как твой щит отключился в последней стычке. Это выглядело так, будто твой корабль вышел из строя.
Йорген помолчал с минуту.
– Я видел Спенсу.
Мы с Тором переглянулись.
– Что?
– Я увидел Спенсу в отражении на приборной панели. Но это было не отражение. Это была она. Я чувствовал ее так же, как чувствую эти глаза. Точно так же, как я нашел слизней под поверхностью.
– Серьезно? – переспросила я. – Где она?
– В «нигде», – ответил Йорген. – В том месте, через которое мы проходим, когда совершаем гиперпрыжок. Она там застряла и говорит, что выбраться оттуда невозможно.
Сидящий рядом со мной Тор закрыл глаза.
– Она сбежит, – сказала я Йоргену ради них обоих.
– Так я ей и сказал, – отозвался Йорген. – И я верю, что она это сделает. Но мне бы хотелось, чтобы она уже вернулась.
– И мне тоже, – произнесла я, хотя у меня на то были совершенно другие причины. – Но это же Юла. Она выживет.
– Я тоже на это надеюсь, – сказал Йорген и вышел из канала.
Некоторое время мы с Тором молчали. Моя рука согрелась там, где она соприкасалась с ним, и тепло разошлось по всему телу. Наконец Тор пробормотал:
– Поверить не могу, что ты думала, будто я сохну по Спенсе.
Я рассмеялась:
– Ну вы же с ней близки, верно? Так что я просто предположила…
– Мы выросли вместе. Она мне как сестра. Не то чтобы у меня вправду была сестра, но если бы все-таки была, такая… хм… пугающая, думаю, это ровно так и ощущалось бы.
– Ладно-ладно, – сказала я. – Мне не следовало это предполагать.
Тор покраснел.
– А можно мы снова послушаем эту песню? – сказал он, возможно, чтобы сменить тему разговора. – Ту, где одни голоса.
– Конечно, – сказала я и снова включила передатчик.
Хорал снова заполнил кабину, и слизни принялись подпевать с идеальной гармоничностью. Я погладила Жабра по гривке, надеясь, что это поможет ему расслабиться.
Чтобы мы могли напугать его снова. Это все еще заставляло меня чувствовать себя монстром. Эти существа спасали наши жизни, возможно, им предстояло спасти всю нашу цивилизацию.
И что мы делаем в ответ? Терроризируем их.
На коленях Тора в кресле второго пилота растянулись два слизня, а один, особенно длинный, устроился у него на плечах.
– Думаю, вот эту нам надо назвать Драпа, – сказала я.
– Мне нравится, – отозвался Тор и провел рукой по животику более толстого слизня на коленях – тот перевернулся, подставляя пузико для поглаживания. – А вот этот – Твист.
– Симпатично.
– Эй, – сказал Тор. – У тебя превосходный послужной список по неубиению, и я ценю, что ты не сделала исключение на этот раз.
Я улыбнулась:
– Спасибо за помощь. У нас получилась хорошая команда.
– Ага. – Тор улыбнулся, но выглядел он немного задумчивым, и я, кажется, понимала, в чем причина. – Я рад, что мы друзья, – сказал он тихо.
Я никогда не говорила, что хочу быть ему лишь другом. Он сам это предположил, и, я полагаю, вполне справедливо.
Просто это не было правдой.
– Это определенно лучше, чем игнор с твоей стороны, – сказала я.
Тор скривился:
– Ох, извини за это.
– Тебе не за что извиняться. Я понимаю.
– И все-таки. Мне не следовало поступать странно. Ничего страшного, если я тебе неинтересен.
– Интересен! – радостно пропел Счастливчик.
– Спасибо, Счастливчик, – сказал Тор.
Скад, ну и что мне на это сказать? Тор определенно был мне интересен. Мне нравилась его компетентность, нравилось, как уверенно он говорит о том, что любит. Он добрый и сообразительный, и из нас получилась хорошая команда.
И эта улыбка. Звезды, я хотела бы видеть эту улыбку каждый день в течение долгого-долгого времени.
Нет, меня удерживало не отсутствие интереса. Дело было в ситуации, в осознании того, что я в любой день могу отправиться на задание и не вернуться. Это едва не произошло сегодня – и могло произойти в любой момент. Я зависела от моего звена и от других пилотов. Я еще не знала, кого мы потеряли сегодня, но готова была поспорить, что в этой битве были жертвы – люди, которых я знала и любила. Такие, как Ящерка, которые внезапно исчезли, как погасшие звезды.
Я не знала, готова ли я сформировать более глубокие привязанности, чем те, которые у меня уже были. Я не понимала, как Йорген справился с этим, зная, что Спенса всегда будет бросаться навстречу опасности. Если бы Тор не сидел прямо здесь, я могла бы связаться с Йоргеном и спросить его.
Тор слушал музыку, откинувшись на спинку кресла и закрыв глаза. Он не дулся – просто был печален.
Мне не нравилось причинять ему боль, особенно когда он ошибался. Но готова ли я?
«Я готова настолько, насколько готова прямо сейчас», – подумала я.
Возможно, в этом опасном существовании это был максимум, которого я могла достичь.
– Я не говорила, что ты мне неинтересен, – сказала я наконец.
Тор распахнул глаза.
– Правда? – спросил он с сомнением.
– Да, – сказала я. – Я сказала, что не знаю.
– Ага, – сказал Тор. – Хорошо.
Он продолжал гладить Твиста по животику, и слизень пел высоким сопрано в такт альту Драпы на плечах у Тора. Он так мягко обращался с ними, так мило.
Я буду идиоткой, если не дам этому шанс, невзирая на обстоятельства.
– Возможно, теперь у меня есть идея получше, – сказала я. И взяла Тора за руку.
Его резкий вдох чуть не заставил меня выпустить эту руку, но потом он расслабился и заулыбался. Его щеки порозовели, но он тоже не отпустил мою руку.
Мы сидели и слушали то нарастающую, то стихающую музыку. Никто из нас не говорил ни слова. Тихий покой снизошел на меня, и я закрыла глаза, наслаждаясь им.
Возможно, не только слизни нуждались в успокоении.
Наконец из рации снова зазвучал голос Йоргена:
– Кобб говорит, что щит держится и что артиллерийский корабль на данный момент прекратил стрельбу. Когда слизни будут готовы, с вами пойдут еще четыре корабля. Сейчас они прячутся с другой стороны скопления камней. Я подключил их к этому каналу.
С нами связались все пилоты – двое из звена «Плющ» и по одному из «Прилива» и «Рейнджера», звена разведчиков, мы с ними уже работали прежде. Голос подал Жеребец, заместитель командира звена «Рейнджер»:
– Какой у нас план? Командующий сказал, что вы собираетесь доставить нас домой. Мы ищем дыру в щите?
– Нет, – сказал Йорген. – Мы собираемся использовать гипердвигатель.
Тишина в канале.
– «Небо-один», повтори. Ты сказал – гипердвигатель?
– Да. У нас на борту гипердвигатель, и мы собираемся использовать его, чтобы пройти под планетарным щитом.
Йорген говорил с уверенностью, которой, возможно, не испытывал, если учесть наши приключения с гипердвигателем до сих пор. И все же со щитом, перекрывающим подступы к планете, нам оставалось либо использовать слизней, либо дождаться, пока у наших кораблей закончится энергия для обеспечения нашего существования.
– Да в чем дело-то? – спросил Нед. – Ты что, никогда не использовал гипердвигатель?
– Э-э-э-э… – протянул Жеребец.
– Где ты был? – добавил Мята. – Я постоянно пользуюсь гипердвигателями. Вот сегодня утром использовал один по пути к очищающим капсулам – верно, Ти?
– Абсолютно верно, – отозвался Ти-Столл. – Я думал, сейчас гипердвигатели есть у всех.
– Довольно! – приказал Йорген.
На некоторое время в канале воцарилась тишина, но потом Жеребец сказал то, что остальные пилоты, видимо, думали:
– Но ты серьезно? Гипердвигатель?
– Он серьезно, – сказала я.
– Ну, если ты так говоришь… – протянул Жеребец.
Я улыбнулась:
– Говорю.
Йорген перешел в наш выделенный канал:
– ФМ, как поживают твои слизни?
Жабр, кажется, немного обиделся, когда я перестала его гладить, чтобы взять Тора за руку, но остальные выглядели расслабленно.
– Хорошо, – ответила я. – Может, они готовы? Может, попробуешь?
– Я думаю, нам придется использовать одного из ваших. Мои все кажутся очень недовольными.
– Перестань их сжимать.
– Да не сжимаю я их! Честное слово!
Я рассмеялась, и Тор присоединился ко мне.
Если мы в ближайшее время готовимся к гиперпрыжку, мне придется отпустить его руку. Я имею в виду, что у меня болел локоть из-за того, что рука лежала под неудобным углом на подлокотнике, и моя ладонь вспотела. Но мне все равно не хотелось отпускать его руку.
Вероятно, это что-то значило, но мне было спокойнее думать о попытке гиперпрыжка, чем об этом.
Я разжала пальцы и выпустила руку Тора.
– Давай посадим их всех в ящик, чтобы Йорген не промахнулся снова.
– Меня немного беспокоит, что они начнут ожидать чего-то страшного, как только их положат в ящик, – сказал Тор. – Я вот думаю: может, держать их в подобных ящиках, когда они не на работе, – пускай привыкают.
Мне не хотелось, чтобы бедные слизни всю свою жизнь проводили в темных ящиках, но в предложении Тора был смысл. И мне понравилось, что он сказал про их работу, а не про использование, как будто они существа, а не предметы.
– Будем надеяться, что они еще не полностью установили эту связь, – сказала я. – Потому что я не знаю, есть ли у нас время приучать их к этому сейчас.
Мы с Тором посадили пять слизней в ящик и закрыли его.
– Хорошо, – сказала я Йоргену. – Мы готовы.
– Звено «Небо», – сказал Йорген, – и… гости. Строимся на вершине вот этой скалы. Нам нужно встать достаточно близко, чтобы корабли соприкасались крыльями.
Я посмотрела через стекло кабины на то, о чем говорил Йорген, – речь шла о зловещем крюкообразном выступе на вершине этого куска космического камня. Я включила подъемное кольцо, чтобы поднять нас туда, и остальные корабли сгрудились вокруг нас. Корабль Йоргена встал справа от нас – так, чтобы наши крылья касались друг друга, и я увидела слизней, ненадежно пристроившихся на его плечах.
– Им действительно как-то неуютно, – сказал Тор.
Киммалин подошла к нам на ускорителях слева и одарила меня широкой улыбкой, подняв вверх большой палец.
– Всем пилотам: подтвердить, что вы готовы к гиперпрыжку, – сказал Йорген.
Все подтвердили, хотя голоса новых пилотов звучали неуверенно: они сомневались, что мы действительно уйдем в гиперпрыжок.
– «Небо-пять», марш! – скомандовал Йорген.
А потом звезды исчезли.
13
Йоргену удалось заставить слизня совершить гиперпрыжок в точку на расстоянии нескольких километров от платформы Прима, которая находилась на несколько слоев ниже щита – потрескивающей светящейся сети, протянувшейся через промежутки между платформами у нас над головой. На посадочной площадке нас встретили Кобб и мать Йоргена – на этот раз она выглядела счастливой. Она забрала Йоргена, сказав, что им нужно подвести итоги.
– Я сама посажу слизней в ящики, – сказала я Тору. – Думаю, ты хочешь поговорить со своими друзьями-инженерами про щит.
– Ты уверена? – переспросил Тор.
– Да, я справлюсь.
Остальные пилоты моего звена направились в столовую сбросить напряжение после боя, но от них я тоже отмахнулась.
Обычно мне нравилось дружеское общение после боя, но сегодня хотелось побыть одной.
– Не знаю, что со мной такое, – сказала я Жабру; он ехал на моем плече, пока я несла остальных слизней в ящике в сторону инженерного отдела. – Мне следовало бы быть счастливой.
– Счастливой! – пропел Счастливчик из ящика.
– Вот именно, – произнесла я.
Никто из моего звена не пострадал, невзирая на несколько опасных ситуаций. Мы с Тором стали… кем-то, хоть я и не знала, кем именно. Я не жалела, что взяла его за руку, – и вряд ли когда-то пожалею. Мы заставили гипердвигатели работать – ну как-то. Недостаточно, чтобы одержать победу в битве, но достаточно, чтобы дать нам надежду.
Но дело было именно в этом – я поняла. Я не знала, что будет дальше. У нас не было цитоника, который мог бы научить Йоргена задавать координаты слизням. У нас был щит, который пока работал, но это не могло продолжаться бесконечно, и целая куча врагов поджидала нас за дверью.
Мы выжили, но остались все так же заперты на Россыпи, если не хуже. На какое-то время мы смогли выйти в открытый космос – и если бы свобода измерялась километрами, а не световыми годами, она была бы нашей.
Теперь мы все это потеряли, и единственным выходом было полагаться на прихоти существ, которые хоть и очаровательны, но непросты в управлении. Многое мог сделать лишь Йорген. Даже если инженеры смогут воспроизвести голографическую технологию для оснащения каждого корабля функциональным блоком, наверняка есть предел количеству гиперпрыжков, которые он мог отслеживать одновременно. Слизни обычно уходили туда, куда он их просил, но во время одного прыжка слизень отправил меня в противоположном направлении. Все кончилось хорошо, но мы не могли гарантировать, что так будет всегда.
И будет лишь вопросом времени, когда Верховенство выяснит, как отыскать и убить Йоргена. Без него мы пропадем. Нам нужно добиться большего. Я должна добиться большего.
Когда я добралась до инженерного отдела, то нашла там Кобба на встрече с Цзымин и несколькими другими инженерами. Тор помахал мне рукой, но адъютант Кобба выпроводила меня, указав на соседнюю комнату.
– Мы решили предоставить тейниксам собственное пространство, – сказала она. – В этой комнате мы делали ящики для кораблей, но Тор сказал, что ты хочешь теперь постоянно держать слизней в них. Можешь начать с уже имеющихся, и постепенно мы сделаем больше.
Я вошла в комнату и обнаружила, что она заполнена металлическими ящичками размером с тот, что установлен на «Дуле». Большие ящики со слизнями и грибами по-прежнему стояли посреди комнаты, а вокруг них были разбросаны инструменты и материалы для изготовления маленьких ящичков. Нам, вероятно, нужно было найти способ удерживать ящички, чтобы не собирать их со всей платформы, но на данный момент это сработает.
– Спасибо, – сказала я адъютанту, а потом поставила ящичек с тейниксами на большой ящик и закрыла за собой дверь.
– Спасибо! – пропел Жабр с моего плеча.
– Тебе спасибо, – сказала я и полезла в карман за банкой икры. Ее уже почти не осталось, но я отправила Коббу запрос на получение новой порции, и он пообещал это ускорить. Мне хотелось бы иметь достаточно икры, чтобы вознаградить каждого тейникса, который помог нам сегодня, но я чувствовала, что должна сохранить оставшееся до тех пор, пока не придет приказ о реквизиции.
Однако я могла их накормить. Открыла ящик и предложила Счастливику, Твисту и другим немного грибов. Их тоже должны были привезти с реквизиционным ордером, а пока что из столовой прислали на пробу коробку водорослевых полосок.
Я вытащила одну полоску из упаковки.
– Что скажешь? – спросила я Жабра; он ткнулся в полоску мордочкой, но рта не открыл, а принялся обнюхивать мой палец в поисках икры. – Да, я так и думала.
Я предложила Жабру гриб, а потом села, наблюдая, как слизни радостно едят, и оттягивая время, прежде чем мне придется запихнуть их в темные ящики, чтобы они устроились в жестких кубических контейнерах.
Они будут заперты там, пока снова не понадобятся нам, а у нас даже не было устройства, чтобы построить космический корабль и дать отпор Верховенству.
Я села и прислонилась к ящику, невыплаканные слезы жгли глаза.
Было глупо беспокоиться о судьбе слизней. Продолжали умирать люди – люди, которых я знала, которых любила. Если мы не научимся нормально использовать гипердвигатели, все они погибнут, а слизней заберет Верховенство, чтобы использовать в своих кораблях.
Слезы потекли из глаз.
Возможно, в этом и была проблема. Хотела бы я беспокоиться только за слизней или только за мой народ. Но я беспокоилась обо всех.
– Извини, что тебе приходится участвовать в этом, – сказала я Жабру.
– Этом! – восторженно пропел он.
Дверь отворилась. Я вздрогнула и вытерла лицо тыльной стороной ладони. Но Тор все равно заметил. Он вошел и закрыл за собой дверь.
– Тебе нехорошо? – спросил он, сев на край стола рядом с ящиком.
– Вовсе нет, – сказала я. – Все в порядке.
– Порядке! – более низким тоном пропел один из красных слизней в ящике за моей спиной.
– Моя команда забрала Ладно в коммуникатор, – сказал Тор. – Кобб хочет попытаться напугать слизней, чтобы они отправили сообщение Куне – теперь, когда мы знаем, как это должно работать. Сейчас они готовят Йоргена к этому.
– Замечательно, – сказала я. Это прозвучало как-то неубедительно, и я действительно не была уверена в успехе.
Тор сочувственно посмотрел на меня. Мне следовало бы оценить это, но почему-то захотелось спрятаться. Вот что я делала здесь с самого начала – поняла я. Пряталась от друзей, от командования – от всех.
– Хочешь поговорить об этом? – спросил Тор.
Я пожала плечами:
– Я не знаю, что тут можно сказать.
– Давай я начну, – предложил он. – Сегодня это было ужасно. Гипердвигатели сработали, и политики в восторге, но это потому, что их не было на корабле, телепортировавшемся в самое сердце битвы. Это было чертовски страшно.
– Извини, – сказала я. – Я не хотела, чтобы ты в это ввязывался.
– Мы все втянуты в это, – возразил Тор. – И я не жалею, что был там.
Его щеки порозовели, так что я не думаю, что это относилось лишь к тому, что он хотел помочь в военных действиях.
– Это было страшно, – тихо сказала я.
Я обычно не признавала этого после битвы. Звено любило собираться вместе и воспроизводить наши успехи с помощью обеденных булочек и полосок водорослей в качестве имитаторов кораблей. За исключением боев, когда мы кого-то теряли, мы все делали храбрые лица, издевались друг над другом и смеялись, пока наши нервы не сдавали.
Возможно, именно этим мне следовало бы сейчас заниматься. Так почему же мне этого не хотелось?
– Хочешь, чтобы я продолжил? – спросил Тор. – Я могу составить целый список того, что я считаю пугающим.
– Это должно помочь? – поинтересовалась я. – Ну, составленный список.
– Разговор о нем может помочь. Если ты не готова, я продолжу. Я боюсь за Спенсу. Застрять в «нигде» – похоже, очень скверная штука; и хотя все мы говорим, что Спенса выберется, можем ли мы быть в этом уверены?
– Нет, – сказала я.
– Нет, – согласился Тор. – А несколько дней назад к нам на порог приперся делвер, и я до сих пор не знаю ни почему он нас не убил, ни вернется ли он.
Тор настаивал на том, что делвер не вернется, если это будет зависеть от Спенсы. Я не удивилась, поняв, что это по большей части бравада.
– Здесь, на мониторе, делвер выглядел так же жутко, как там? – спросила я. – Потому что я никогда не видела ничего подобного и надеюсь никогда больше не увидеть.
– Это было ужасно! – произнес Тор. – Я чуть не обделался.
Я засмеялась.
– Теперь твоя очередь, – сказал Тор. – Чего ты боишься?
– Не вернуться, – ответила я. Я не понимала, насколько глубок этот страх, пока не высказала его вслух. Я чувствовала его в своих костях. – Умереть в бою. Перестать существовать. Стать шрамом, который мои друзья не признают и о котором не говорят. – Я помолчала. – И наоборот, остаться последней выжившей.
– Да, этого достаточно, чтобы по ночам снились кошмары.
Я кивнула:
– Неудивительно, что так трудно держать себя в руках.
– Серьезно? – спросил Тор. – Ты выглядишь так, будто всегда держишь себя в руках.
– Это то, что тебе во мне нравится? – спросила я. – Потому что я не держу себя в руках. Я просто не говорю об этом.
– Конечно, ты должна так держаться, – сказал он.
Это не было ответом на вопрос, и я внезапно почувствовала себя неловко. Я скрестила руки на груди и привалилась к ящику.
Почему меня волнует, что во мне нравится Тору? Я обычно не задавалась вопросом, какое впечатление я произвожу на других. Я приходила, выполняла свою работу и старалась защитить своих друзей. Если лично я людям не нравилась – тем проще. Чем ближе я схожусь с кем-то, тем хуже чувствую себя, когда его теряю.
Всегда ли я так думала? Нет, до летной школы такого не было. И даже там не было. Это недавнее. Защитный механизм, наверное.
Не то чтобы он мне особо нравился.
– Думаешь, ты поэтому мне нравишься? – спросил Тор. – Я не знаю. Может, немного и из-за этого. Мне нравится, какая ты спокойная, уверенная в себе. Я вечно из-за всего нервничаю. И задавался вопросом, каково это.
– Ты разочарован, узнав, что я вовсе не такая?
– Нет, – сказал Тор. – Испытываю облегчение.
Я удивленно уставилась на него.
– Что? Ты думаешь, мне хотелось бы, чтобы ты была бесчувственным роботом? Иметь чувства – это хорошо, ФМ. И выражать их – хорошо. И приятно узнать, что не одному мне страшно.
– Не одному, – подтвердила я.
– Я знаю. Но все мы выражаем это по-разному. Спенса затевает драку и угрожает тебя убить. Йорген запутался в своем своде правил. Ты притворяешься, что все в порядке.
– Порядке! – пропел Жабр.
– Да, нормально, – сказала я. – А как насчет тебя?
– Я нервничаю, – признался Тор. – И работаю над сложными проблемами и пытаюсь их решить. Когда Спенса пропала в первый раз, я целую неделю пытался разобраться с навигационной системой, которую мы нашли в планетарной защите. Я думаю, она должна взаимодействовать с корабельными навигационными системами, чтобы можно было координировать свои действия во время полета.
– Но так и не разобрался? – спросила я.
– Нет, – ответил Тор. – Там слишком много фрагментов, которых мы пока не понимаем. Некоторое время это помогало мне оставаться в здравом уме, но потом я просто почувствовал себя неудачником.
– Ничего ты не неудачник. Ты рассчитал, как улучшить наши корабли по примеру М-Бота. Ты – главная причина, по которой мы вообще смогли использовать гипердвигатели, даже если они еще не идеальны.
– Мы все работали над этим, – возразил Тор.
– И все равно это не неудача.
– Я знаю, – сказал Тор. – Просто я всегда чувствую, что должен сделать больше. Если бы я мог разобраться во всем быстрее, было бы спасено больше жизней. Каждый раз, когда кто-то погибает в бою, я чувствую, что мог сделать больше, чтобы предотвратить это.
Хм… Я чувствовала то же самое, но не думала, что люди, оставшиеся здесь, на земле, чувствуют ответственность за нашу смерть.
– И все равно ты делаешь все, что в твоих силах. Никто не может требовать большего.
– Ну да. Но тебе становится легче от этой мысли, если твои друзья не возвращаются?
– Нет, – сказала я.
– Вот именно.
– Именно, – согласился Жабр.
– Какой ты сегодня болтливый, – сказала я, предлагая ему еще один гриб.
Я посмотрела на Тора. Мне хотелось, чтобы он сел поближе, но я не была уверена, что готова предложить это. Он был прав. Поговорить – это действительно хорошо. Но чем больше я говорила с ним, тем более уязвимой себя чувствовала, как будто он мог видеть меня насквозь.
Мне не нравилось, что кто-то видит, какая у меня внутри мешанина, тем более – он.
– А ты чувствовал себя неудачником, когда ушел из летной школы? – спросила я.
– Да не то чтобы, – ответил он. – Это была мечта Спенсы, а не моя. Скорее, я почувствовал, что лишился цели. Я не знал, кем хочу быть, но точно не пилотом.
– Сегодняшний день, вероятно, подтвердил это.
– И да и нет, – сказал он. – Это было больше похоже на окно во все, от чего я отказался, понимаешь? Инженеры – это команда, но это не одно и то же. Вы, ребята… вы зависите друг от друга, чтобы выжить. И все по-прежнему хорошо ко мне относятся, хотя я не участвую в полетах. Было приятно испытать это снова, даже если я знаю, что поступил правильно, бросив учебу.
– Наше выживание зависит от тебя, – сказала я. – Сегодня нас спасли инженеры, не пилоты. Но я понимаю, что ты имеешь в виду.
Я оставила ящик открытым, и слизни медленно выбирались оттуда. Твист уселся на краю и распевал, пока Тор не взял его на руки.
– Как бы то ни было, – сказала я, – не думаю, что остальные члены звена считают тебя недоучкой. Большинство из них сами бросили школу. Только мы с Йоргеном закончили обучение.
– И как это ощущается? – спросил Тор.
– Одиноко, – призналась я. – Кобб сразу, в первый день, сказал, что у большинства из нас ничего не получится. Я чувствовала вину за то, что у меня получилось, а у других нет.
– Но никто больше не перестал летать, – сказал Тор. – Только я.
– Ты сожалеешь об этом?
Я посмотрела на него. К моему удивлению, он задумался над этим вопросом. Он сказал, что знает, что поступил правильно, и мне было ясно, что его призвание – инженерное дело. У меня также не вызывало неприязни то, что в обычный день он не подвергался бы такой же опасности, как все мы.
– Нет, – ответил он. – Но все равно иногда больно. – Он посмотрел на меня сверху вниз. – Если бы тебе пришлось все начать сначала, ты бы все равно стала пилотом?
– Да, – сказала я. И удивилась тому, как легко пришел этот ответ, даже после всего, через что нам пришлось пройти. – Если бы я этого не сделала, я бы не смогла защитить своих друзей, понимаешь? Они все еще летали бы, но меня бы там не было.
Тор кивнул:
– Ты поэтому стала пилотом? Чтобы защищать других?
– В конечном счете да, – ответила я. – Я не собиралась оставаться в ССН навечно. Мне не нравится, что Лига Непокорных ведет себя так, будто война – самое великолепное явление на свете, будто чинить насилие прекрасно, хотя на самом деле оно причиняет столько боли. Но я думала, что если стану пилотом, то получу полномочия и уважение, чтобы говорить об этом, понимаешь? Что я смогу заступаться за тех, кого никто больше не защищает, и людям придется ко мне прислушиваться.
– К тебе прислушиваются, – сказал Тор. – Я всегда уважал это в тебе. Когда ты говоришь, другие слушают. Не потому, что ты – пилот. Просто потому, что ты – это ты.
Жар прилил к моему лицу.
– Я этого не чувствую, – сказала я.
– Угу, – проговорил Тор. – Думаю, никто из нас не верит хорошему о себе, ведь так?
– Спенса, быть может.
Но нет, это не было правдой. Даже Спенса иногда чувствует себя неуверенно. Это лишь делает ее громогласнее и опаснее.
– Она хотела бы, – произнес Тор.
Жабр бодал мой локоть, пока я не положила руку ему на голову и не стала поглаживать.
– Чего хотела бы я, – сказала я, – так это гарантировать вот этим ребятам жизнь, не заполненную тем, что мы сможем напугать их максимальное количество раз. Хотелось бы мне, чтобы был другой путь.
– Хорошо бы мы смогли что-нибудь придумать, – сказал Тор. – Потому что, если промежутки между пуганиями будут становиться все больше, нам понадобится больше слизней, иначе мы будем очень ограниченны в использовании гипердвигателей. У Верховенства в распоряжении целая Галактика планет, на которых они могли добывать слизней. У них, возможно, есть и программа разведения. А у нас пока что лишь население одной пещеры.
– Если мы выясним, как использовать их более эффективно, мы, возможно, сможем получить преимущество перед Верховенством. – Я смутилась. Теперь я говорю о слизнях как о ресурсе. – Это также улучшит качество жизни тейниксов. Если бы их можно было убедить совершить гиперпрыжок, пусть даже это и страшно, нам не пришлось бы полагаться на их первобытные импульсы.
