Егор Валерьевич Лошкарев
Трубадур: Начинающий артефактор
Глава 13
История этого мира
Идти за быстро идущим парнем в платье через лес, да еще стараясь при этом сохранять тишину было сложно. Но она смогла. И сейчас с любопытством наблюдала, стоя за толстым деревом, за тем, что собирается делать иностранец. А он… кажется, это называется «петь». Ло пару раз присутствовала на выступлениях уличных артистов, однако долго там не задержалась. Отвратительное исполнение, стихи про распутных дев и скучные здравницы королям. Но это… Это отличалось от всего, что она слышала ранее. Она не понимала слова, но она чувствовала атмосферу песен, их энергетику. Как бы она хотела знать, о чем Вито поет, уж точно не о том, сколько мужчин одновременно было у портнихи Скорти. Заслушавшись, она не заметила, как подошла ближе, а когда очнулась, тут же юркнула за высокий куст. Хорошо, что увлекшийся пением Вито не заметил ее. Решив, что достаточно, она медленно и как можно тише ушла в поместье, где, спокойно пройдя в свою комнату, стала очень беспокойно ходить по ней. Ей не давал покоя Вито. Его голос и его песни. Очень хотелось снова послушать их. Спросить, о чем они. Но, как говорят, мил кас[1], да колюч. Надо будет как–нибудь через Лукину получше узнать о иностранце. Да, так и сделаем.
***
Ох, нормально так. Даже скрим и гроул потренировал немного, хорошо, в общем, отработка вокала и сброс стресса произошел. Мне прям полегчало.
Легким шагом, закинув сумку на плечо, пошел обратно в поместье.
– Вито! Вито! – раздался вдруг на полпути знакомый голос. – Подожди, Вито! Я остановился, развернувшись. Так и есть, Уппахальд – офицерский сын, гордость деревни и статный красавец. По нему сохнет добрая половина молодых девушек деревни, остальная тоже сохнет, но тихо – чтобы женихи не узнали. Парень он хороший, не высокомерный. Не сказать, что глупый, но однажды он всерьез мне втирал, что каждый настоящий мужчина должен: а – отслужить в армии минимум пять лет, б – поднимать одной рукой минимум два пуда, в – уметь постоять за себя. Я слушал его с лицом а–ля «Ну давай, расскажи мне». А после во всем согласился, но идти с ним на плац тренироваться с солдатами отказался. У меня в классе пятом были похожие установки. Со временем они стерлись под влиянием окружения, литературы и музыки. Поумнел, в общем. Интересы сменились, да и понятие настоящий мужчина стало шире банального: сильный, суровый, с бородой.
– Вито, привет, – сбивчиво, пытаясь восстановить дыхание проговорил Уппа, – не знаешь, где сейчас мэтр Ларион?
– В комнате своей, скорее всего, – пожал я плечами. Это же сколько он бежал, чтобы так запыхаться. Он парень крайне выносливый, сам видел, как он километровый раз пять в достаточно быстром темпе пробежал, не забив ноги и не сбив дыхание.
– А чего случилось?
– Донесение, с южной заставы…
– Сильфы? – тревожно спросил я. В животе чуть похолодело.
– Нет, была замечена группа демонов разведчиков, – Уппа наконец восстановил дыхание. – Ладно, я побежал, бывай.
– Бывай.
Демоны, м–да… не думал, что они могут появляться так далеко от побережья. Демонами или монстрами, или как их еще называют сильфы – акума. Существа, приходящие с соседнего проклятого много тысяч лет назад континента. Они полуразумны, имеют несколько видов и очень, очень агрессивны. В книге «Последняя война Первых Цивилизаций» было написано, что практически все ныне существующие виды демонов – потомки жителей Мертвого континента. Во время очередной войны Империи магов и страны жрецов Мушити’Го, оказавшейся последней для обеих империй, жрецы потеряли почти все свои оплоты под натиском магов и их союзников. Поэтому вся верхушка, похоже просто из принципа, прокляли континент магов каким–то запретным и очень мощным заклятием, которое утеряно вместе с принесшими себя в жертву высшими жрецами.
Как итог: живые существа на Малом превратились в монстров, армия магов, узнав о произошедшем впала в ярость и прошлась катком по Мушити’Го, которое осталось без командования и ничего не могло противопоставить буйствующим на их территории чужакам. Жестче всех вели себя маги, оставшиеся без дома и семьи. Некоторые впали в безумие, убивая вообще всех без разбору, даже своих.
Армия буйствовала на континенте почти пять лет, пока полностью не была уничтожена ополчением и некоторыми перешедшими на сторону жителей Лунного магами. За эти пять лет достаточно развитые земли были низвергнуты до уровня Раннего Средневековья, только более анархичного и воинственного. Основной замес происходил на территории империи, это южная часть континента, там сейчас Восточная империя и свободные княжества находятся, также за жрецами была земля юга Сильфианита вплоть до Среднего озера. Там творился дичайший звиздец, все воевали со всеми стремясь заново возродить империю. Относительно спокойно было на севере – в Мавитании, которая в то время только образовалась, отделившись от Тариуса, самого северного королевства здесь, и самого холодного, к слову. Но и тут нордские королевства давали жару, к мавам и тарам они не лезли, братья по крови как–никак, но вот Виндасамтланду и Боргаланду доставалось. С ними норды резались самозабвенно.
А потом, примерно через десять–одиннадцать лет из моря вылезли десятки кровожадных тварей, принявшихся жечь, убивать и буйствовать на только успокоившихся землях. Твари разбрелись по всему континенту, добравшись даже до Тариуса. Расплодились и жителям Лунного стало совсем плохо. Нурын Холбо и иные царства озер прекратили свое существование, Мавитания едва держалась, а десятки мелких баронств, что возникли на территории Мушити’Го, оказались разорены. Несколько сот лет почти весь мир боролся с неизвестно откуда появившимися тварями. Возникли десятки новых религий, говоривших о том, что это все наказание нам за наши прегрешения и конец мира близок. Но нет. Группа магов из Мавитанской коллегии, выяснила, что большинство тварей пришло с Мертвого континента, а некоторые разновидности образовались уже здесь. Также они смогли вывести несколько животных, прозванных ярчуками, для помощи в борьбе с тварями. Ярчуки были похожи на огромных псов, с длинными клыками и шерстью. Они мне напомнили кавказских овчарок, только ярчуки были еще пушистее и больше. И с клыками, которые больше бы подошли саблезубому тигру. С ними дело пошло проще, но не то чтобы быстрее. Ярчуки очень медленно растут, а еще они очень прихотливы и требуют постоянного внимания. Плюс специальная дрессировка, тот еще геморрой. Но потом в борьбу вступил
Тариус, предоставив своих воинов, владеющих магией света, которая, как многие думали, навсегда ушла из этого мира вместе со жрецами. Но нет. Несущие свет быстро расправились почти со всеми тварями, поставив точку в противостоянии человека и демона. Потом собралась толпа самых сильных магов из разных коллегий и под защитой несущих света возвела огромную в пятьдесят метров стену за части западного побережья, навсегда прекратив приток демонов на Лунный континент. Стены под защиту взяли Несущие свет, образовав Светоносный орден и свое некое государство стен. Так мир вошел в новую эру, названную Новой.
Вообще история этого мира в целом напоминает историю моего. Падение Рима, Раннее,
Высокое, Позднее средневековья, Новое время. Вот только, как я понял, с Падения Первой цивилизации прошло более двух тысяч лет. Мы за это время изобрели порох, электричество, научились делить атом и даже начали осваивать ближайший космос. Местные вроде ничего такого еще не делали. Хотя по хроникам говорилось, что жреческие солдаты в войнах использовали «огненные порошок», с помощью которого метали железные ядра на многие метры вперед. Это вольный перевод из книги. Значит, у них тут есть минимум порох. Но почему тогда тут нету пушек и ружей? Я не заметил ничего подобного. Две тысячи пятьсот три года прошло, а у них даже водопровода нет нормального. Это странно. Хотя может это просто такой медвежий угол, дикая провинция и в городах у них побольше высоких технологий.
– Хей, Вито! – Дрепин, младший сын мельника стоял около ворот поместья и нетерпеливо пританцовывал. – Видел Уппахальда?
– Видел, – киваю.
– А, – слегка расстроился он. – Как думаешь, что это за демоны?
– Вурдалаки, наверное, – пожал я плечами. Все–таки Уппа не умеет хранить секреты, разведчиком ему точно не стать. – Они чаще всего в этих места появляются.
– А какие они? – загорелся весь Дрепин. Его полные детского любопытства глаза были настолько забавными, что я даже улыбнулся.
– Сухие, сгорбленные, зубастые и остроухие. Ты описания их что ли не читал?
– Я не умею читать, – посмотрел он удивленно.
– А точно… Так учись – жизнь проще будет.
– Почему она проще будет? – с удивлением свойственным только ребенку, спросил он. Ему, кстати, было только четырнадцать.
– По многим причинам, – я заметил его старшего брата, быстрым шагом идущего к нам.
– Здравствуй, Съял!
– Здрав будь, Вито, – махнул он мне. – Дрепин! Куда ты убежал? Отец уже битый час ждет тебя с деньгами!
– Ой, точно! – разом побледнел младший и не прощаясь, прямо с места рванул в сторону деревни. Да, отец у них крут нравом и физическими наказаниями не брезговал.
Мы со Съялом с улыбкой смотрели ему вслед. Парень мой ровесник, такой же долговязый и я, только если у меня прошла подростковая нескладность и угловатость, то вот у него она была в самом разгаре. Простое лицо, обрамленное длинными каштановыми волосами и добрые глаза. Он и по характеру был мягкий и спокойный, ни разу не слышал, чтобы она на кого–то кричал или вообще злился. Приятный чувак, в общем.
– Я тоже пойду, – повернулся он ко мне. – Сейчас много работы у отца, бывай.
– Бывай, – помахал я ему, продолжая прерванный путь в поместье. Которое, к слову, уже было на ушах. Туда–сюда бегали солдаты и слуги, стоял гул и изредка из него выбивались особо громкие приказы и возгласы. Нехило их известие о демонах всколыхнуло, хотя оно и понятно – демоны так далеко от Стен, да еще и группа, это что это экстраординарное. Кто знает, может это лишь малая часть одной большой стаи.
– Вито, тебя мэтр Ларион разыскивал, – подскочил ко мне солдат, – он в главной зале.
Кивнув солдату, поправил сумку и быстрым шагом потопал к старику.
Тот был в кольчуге, поверх которой был накинут камуфляжный плащ, на поясе висел короткий меч, а сам Ларион имел очень боевитый вид.
– Вито! – заметив меня воскликнул он. – Отойдем.
Заинтересованный, я отошел с ним в ответвление коридора, где, скрывшись от глаз остальных, вопросительно на него посмотрел.
Какой–то он бледный. Хотя, учитывая произошедшее с ним ранее, это неудивительно. Ларион, осмотревшись, вытащил из–под плаща кинжал.
–Зачем тебе он? – удивился я.
Он, не ответив, взял меня за плечо и вогнал холодный металл мне в бок. Острая боль пронзила все тело, выбив из легких воздух, и заставляя судорожно цепляться немеющими пальцами за плащ старика, смотрящего на меня холодными глазами, в которых не было ничего человеческого.
«Это не Ларион» – пронеслась у меня мысль.
Ноги подкосились, и я стал оседать на пол. Снова разум пронзила вспышка боли – Лжеларион вытащил кинжал, и я почувствовал, что из раны потекла теплая кровь.
– Ах ты, чертов, – прохрипел я, но вдруг снова почувствовал сталь в своем животе, боль в этот раз была не такой сильной, но силы покидали меня. Острая, пронзающая мозг боль от ран отступала, к ней на смену приходил холод и слабость.
Перед глазами пронеслась вся моя коротка жизнь.
«Как забавно, умереть в самом безопасном для меня месте, от рук того, кто начал становится тебе ближе отца» – тело онемело. Похоже на кинжале была какая–то зараза, не мог я так быстро кровью истечь. Меня подняли и занесли в какую–то комнату, где аккуратно положили на пол. Спасибо, что так нежны, мать вашу.
Глаза стали слипаться. Умирать вроде не страшно, скорее неприятно. Прикольно, а тут есть рай? Я ведь девственником умер, да и не грешил особо при жизни.
Ха, а я ведь атеистом был. При смерти все мы начинаем верить… Стоп. Какого черта? Ну, умираю и умираю, че бубнить–то? Надо остальных предупредить, что Ларион не Ларион, а потом уже и откинуться. А то ишь че удумал, помирать он собрался. Нет, фиг вам!
Пошевелился. Дикая боль разошлась от раны ко по всему телу. Скрипя зубами сел, оперевшись об пол. Зажав рукой кровоточащую на животе рану, по стеночке встал. Преодолевая боль при каждом шаге, вышел из ответвления. И наткнулся на стоящего тут же Лариона. Того, что сделал во мне пару незапланированных природой отверстий. Мы посмотрели друг на друга. Удивленно.
– Ты не сдох? – голосом, гораздо ниже, чем у настоящего, спросил Валентий.
– Не–а, – помотал я головой и что есть сил заорал: – АТА–А–С!!!
Мой надрывный крик разнесся по всему дому. Как и грохот ломаемой моим телом двери. Скажу честно, сильнейший удар в грудь, наверняка сломавший мне грудную клетку отправил меня в беспамятство, из которого я вышел от боли через пару секунд, валяясь в обломках двери и стеллажей. Ну вот и зачем? Мне щас адски больно, я хочу обратно сознание потерять. Еще и озверевший в прямом смысле самозванец надо мной стоит, слюной капает. Чего стоишь? Прибей меня уже, мучится не хочется. Но вместо этого прибили его – чье–то заклинание воды рассекло его на пополам, и его кишки и собственно, две половинки тела рухнули на меня.
– Я ненавижу вас, – прохрипел я, вдавленный в острые щепки. – Чтоб все демоны Мертвого континента прошлись по вашему телу, потом надругались над ним и сожрали. Чтобы ярчук во время гона перепутал вас с самкой…
Дальше я не смог продолжить благодарить своих спасителей, ибо, наконец, меня погрузили в сон.
***
Дикий и какой–то обреченный крик Вито переполошил всех в и так уже переполошенном поместье. Лукина, сидевшая со своей племянницей, подскочила как ужаленная, впрочем, как и Ло.
– Что случилось? – спросила девушка встревоженно.
– Не знаю, – нахмурившись ответила старшая Валентия. – Сиди здесь. Вы тоже,– стальной взгляд был кинут на дочерей, от которого те моментально присмирели.
Внизу творился хаос. Который почти моментально исчез, едва стоило Лукине появится.
– Что случилось? – спросила она, первого попавшегося солдата.
– Маг–иллюзор, – вытянувшись в струнку рявкнул солдат. – Проник на территорию поместья, притворившись мэтром Ларионом. Предполагается, что в целях совершения диверсии.
– Что с Ларионом? – побледнев, спросила женщина.
– Жив! Находится в глубоком сне.
– Что за крики?
– Мэтр Вито, обнаружив диверсанта подал нам сигнал… – солдат замялся.
– Ну! – резко крикнула Валентия.
– Самозванец отвел мэтра Вито в боковой коридор, где нанес два удара кинжалом. Однако мэтр, несмотря на ранения, все равно смог крикнуть. Маг, не ожидавший такого, применил на нем воздушный импульс. Мэтр Вито сильно ранен! – выпалил солдат на одном дыхании,
Лукина покачнулась, но была услужливо поддержана парой солдат, что стояли возле нее.
– Где он? – глухо спросила она.
– В госпитале под присмотром лекарей и магов жизни!
– Насколько серьезные ранения?
– Не волнуйтесь мэтра, ранения хоть и сильны, но угрозы для жизни нет, – раздался мягкий голос сбоку, принадлежавший командиру госпиталя. – Им уже занимаются мои лучшие лекари. А вам, госпожа, я рекомендую пойти к дочерям и племянникам. Вам нужно отдохнуть.
– Но… – попыталась было вяло возмутиться женщина, но ее мягко, но настойчиво повели в комнату.
– С ним все будет в порядке, а вот вам мэтра нужен покой. Вы сегодня слишком много нервничали.
– Да, вы правы, – сдалась она. – Вы, несомненно, правы.
[1] Кас – животное, напоминающее ежа, но со спрятанными иглами. Выдвигает их в случае опасности.
Глава 14
Первый и последний концерт
За обеденным столом в главной зале сидели четверо из семьи Валентия. Ларион, Лукина, Ло и Лари, Старшие Валентии и Валентии–Истор – младшая ветвь семьи. Лукина выглядела очень усталой, а в светлых пшеничных волосах сильнее стала заметна седина.
– Итак, мэтры, – заговорил бледный, со впалыми красными глазами Ларион. – В связи с произошедшими событиями вынужден сообщить, что вы не можете задерживаться здесь, поэтому отправляетесь обратно в Заречный. Вместе с Лукиной.
– Но… – подал голос Лари, но был прерван взмахом руки тети.
– Начинается война, – полуприкрыв глаза произнесла. – Сегодняшний случай явственно об этом говорит.
– Она уже началась, – глухо отозвался Ларион.
– Что?! – вскочил из–за стола Лари, а глаза его сестры расширились.
– То! – стальным голос рыкнул мужчина. – Сегодняшняя провокация не единственная по заставам. Восточная и Приречная заставы вообще захвачены! Сильфы медлят с официальным объявлением, но войска, что наши, что их уже стоят около границ в полной боевой готовности. Сегодня–завтра тут будет настоящая мясорубка.
Все затихли, переваривая слова дяди.
– Что с Вито? – спросила Лукина.
– Как только сможет мало–мальски стоять на ногах – поедет в коллегию. Думаю, маги не очень расстроятся, что он приедет немного раньше.
– Что с документами? – снова поинтересовалась она.
– Уже готовы, теперь он Вито Стефан–Валентий, – лица у Истор вытянулись. – Род от рода.
– Да кто он такой, чтобы быть под протекцией Валентиев?! – возмутился Лари, правда, тут же стушевавшись под взглядами старших.
– Он тот, кто предотвратил диверсию на заставе, – прошипел Ларион, но уже спокойно продолжив: – И он не будет под нашей эгидой. Приставка в конце означает, что этот род или семья дали ему право фамилии. Дань уважения и благодарности, не более того. Неужели ты не читал «Уложения о дворянских семействах»? Хм, надо бы написать брату, пусть восполнит пробел в твоем образовании.
Лари резко побледнел, инстинктивно прижав свою пятую точку. Ло прыснула в кулачок.
– После того, как закончится договор с коллегией, Вито будет проживать у вас – на заставе будет слишком опасно.
– Он – маг? – спросила доселе молчавшая Ло.
– Скорее всего нет.
– Почему он не может остаться на заставе и сражаться? Он же мужчина! Он обязан защищать свою Родину! – прямо воспламенился праведным гневом шестнадцатилетний ребенок.
– Во-первых, несмотря на то, что он мужчина, он не солдат и здесь будет лишь мешать. Во–вторых, Вито иностранец. В–третьих, потому что я не позволю ему тут оставаться.
– Но… – попытался было снова возмутиться Лари, но на его плечо легла ручка сестры.
– Прекрати уже, – тихо, но веско приказала она. – Когда мы отправляемся?
Старшие с благодарностью посмотрели на более разумную Ло.
– Завтра рано утром. Так что советую уже сейчас собрать вещи и лечь спать. Все, – Ларион встал. – Письмо Лактору я уже написал и отправил. Спокойной ночи.
***
– Да чего с ним так нянчатся?! – негодовал Лари. – Кто он вообще такой?!
Ло, сидящая в беседке, вполуха слушала словесный поток брата, витая в своих мыслях.
– Не воин, не маг, тьфу! – в сердцах сплюнул Лари, с размаху плюхнувшись рядом со своей сестрой. – А ты что думаешь, сестрица? –
– Что он хорошо поет… – ответила она в задумчивости.
– Что? – нахмурил светлые брови парень.
– Ничего, – Ло встала. – Я пойду спать. Завтра рано вставать.
– Погоди, – вскочил ее брат. – Давай провожу?
– Сама дойду, – холодно ответила та, но Лари не отстал.
– Да чего ты? – сделав глупое лицо, спросил он. – Мало ли какие люди тут ходят?
– Это дворянское поместье, какие такие люди? – холодность сменилась на раздражение.
– Разные…
– Добрый вечер, мэтр Вито, – улыбнувшись, Ло сделала идеальный книксен. – Вы уже выздоровели?
– И тебе привет, – улыбнулся юноша, – куда там! Ходить только и могу.
Вито шел им навстречу, опираясь на простую деревянную трость. Левая рука у него висела на груди забинтованная, как и левая нога, находящаяся в лубке. Шея вплоть до подбородка была перебинтована. Но пронзительно черные глаза смотрели весело и как–то даже насмешливо.
– Добрый вечер, мэтр Вито, – сквозь зубы выговорил Лари.
– Добрый, добрый. Звиняй, поклониться не могу – весь загипсованный.
Видя непонимающие глаза двойняшек, пояснил:
– У меня множественные переломы, вот ваши врачи и наложили фиксаторы, чтоб не было смещений.
– Смещений? – выгнул брови домиком Лари.
– Вы что, вообще за медицину не шарите? – удивился парень.
Те не ответили, лишь отрицательно покачав головами.
– Эх, темное средневековье, – закатил глаза Вито. – При переломах костей накладывают специальные иммобилизующие… неподвижные повязки, чтобы кости не смещались и срастались правильно. Мне вот на ногу, руку и грудь наложили такие повязки. Сверху еще хилку накинули… Заклинание лечебное, в общем. Так что все уже почти срослось.
– Вы удивительно образованный человек, – заметила Ло, под неодобрительное сопение брата.
– Я-то? – удивился Вито. – Пф… Среднее неоконченное – это такое себе образование. Вот вышкой какой–нибудь да, можно прихвастнуть. Я бы выразился иначе – весьма начитанный. Да и тут момент спорный, начитанность она ведь по–разному проявляется да? В зависимости от обстоятельств. К примеру, попадет какой–нибудь… тебя как зовут? – обратился он к юному Истор.
– Лари, Лари Валентий–Истор, – пробормотал тот.
– Вито Стефан, приятно познакомиться, – кивнул он. – Попадет какой–нибудь условный Лари в общество людей, увлекающихся, допустим квантовой физикой, и обсуждающих возможности бессмертия виде квантовой души. А Лари, в этой теме решительно ничего не понимает. И это общество решает, – рука с тростью указывает в грудь крайне удивленного Валентия, – Лари – безнадежный глупец.
Названный покраснел, потом побледнел, начав открывать рот для выражения своего несогласия он был прерван:
– Прогуляемся, – предложил–приказал Вито, проковыляв вперед. – Но при это уважаемый… ой, извиняюсь, мэтр Лари является крайне начитанный человеком. Например, в области биологии. И может с жаром, до хрипоты доказывать антинаучность теории самозарождения, описывать минусы панспермии и драться со сторонниками креационизма. Так что все в этом мире относительно. У всего есть стороны, грани которые можно развивать. В какие–то мы вкладываемся, на какие–то не обращаем внимание. И порой, именно туда приходится коварный удар непостоянной судьбы.
– Ты – философ? – подал голос Лари.
– Не–а, мне просто скучно, вот и несу чушь, – Вито остановился. – Не забивайте голову, пойду я. Бывайте.
– Странный он, – заметил Лари, когда сильно хромающий парень скрылся в темноте.
– Удивительный, – Ло развернулась и пошла в другую сторону.
– Что? – встрепенулся брат. – Что ты сказала?
– Ничего.
– Неужели он своими сладкими речами вскружил тебе голову? – вскричал любящий брат, бегая вокруг опустившей голову сестры. – Ох, горе на мою голову!
– Ничего он не вскружил, – пробурчала Ло.
– Не ведись! Такие как он – худший выбор. Обольстители, охотящиеся за честью невинных девушек! Мне так отец говорил…
– Дурак.
***
– Больше нечего ловить, все, что надо, я поймал. Надо сразу уходить, чтоб никто не привыкал. Ярко–желтые очки, два сердечка на брелке, развеселые зрачки, твое имя на руке, – напевал я про себя, стоя в беседке и смотря на звездное небо.
Второй раз в этом мире я чуть не умер. Да, конечно, быть при смерти – это одно из любимых хобби любого попаданца, помимо спасения мира и развлечений с личным гаремом. Но меня ни второго, ни третьего, а первое без последнего не в кайф.
Ларион сказал, что завтра отправляюсь в коллегию. Целители–маги очень постарались, чтобы поставить меня на ноги в кратчайшие сроки. Отпаивали мятно пахнущими зельями, окунали в зеленый кисель, предварительно нацепив на меня подобие респиратора. Потом мыли розовой водой и водили светящимися руками над моей битой тушкой. Неприятно слышать и, что самое главное, чувствовать, как в теле встают на место и срастаются кости. Есть, а точнее жрать после всех этих процедур хотелось неимоверно. Но, собственно, в еде ограничений не было и мне спокойно дали выкушать несколько мисок каши с мясом, которую раньше, к слову, терпеть не мог. А она, оказывается, ничего так, вкусная.
Сразу после всех процедур меня посетил Ларион, объяснив обстановку и сообщив, что поездка к магам будет раньше запланированного. Да… В интересное времечко попал. Война мировая начинается, а я как раз на линии столкновения армий. Как тут Ларион будет, интересно? Стыдно признаться, но похоже, у меня появилась привязанность к Валентиям. Да и в принципе почти ко всем обитателям поместья. Хм…
Развернувшись, быстрым шагом похромал по дорожке к главному входу.
Да, как и ожидалось, Ларион стоял там вместе с Лукиной и… как его, Лари! С Лари они стояли и о чем–то беседовали.
– Добрый вечерок, – деревянно кивнул я им. – Ларион, могу ли я устроить небольшое выступление напоследок?
– Что? – недоумение было на лице у всех троих.
– Выступление, ну, спеть можно?
– Как городские шуты и трубадуры? Ха! – презрительно окинул меня взглядом братец Ло. – Дело дворянина – защищать Отечество, а не плясать на потеху публике.
– Плясать я не могу, да и не умею, но спеть пару хороших песен в состоянии, – не обращая на него внимания, сказал я.
– Ну, конечно можешь, – не очень уверенно произнес Ларион, – но какие песни? Как та?
– Как та и не только, – улыбнулся я. – Гитара есть?
– У тебя сломана рука, – заметила Лукина.
Вместо ответа я снял ее с повязки, разбинтовал и повращав кистью под немое удивление, удовлетворенно кивнул.
– Вито, – очнулась женщина, – немедленно завяжи повязки обратно! Тебе нельзя снимать их! – Она сейчас напоминала мою маму, когда я хотел пойти зимой в капюшоне. Руки в боки, сурово сведенный брови и потешно–строгое лицо. В груди кольнула игла.
– Да, да, конечно, – помахал разбинтованной рукой я. – Так есть гитара?
– Найдется, – улыбнулся мужчина. – Лари, собери всех на заднем дворе. Там хорошее место. Вито, пойдем за гитарой.
– Ларион! – воскликнула Лукина в негодовании. – Ему покой нужен! Да и куда на ночь глядя? Все спят уже небось.
– Спят, так спят. А на счет покоя, – мужчина усмехнулся, – где этот покой и где Вито?
***
Ло сидела перед зеркалом в ночной рубашке и задумчиво расчесывала волосы. Вито… Это странное имя, непривычное для слуха мавитанца не давало ей покоя. Сегодня при их встрече он открылся ей с совершенной новой стороны и показался каким–то… печальным. Да, именно таким. Словно за броней словоохотливости, балагурства и несерьезности скрывается молчаливый и несчастный маленький мальчик. Она не была в этом уверена, все–таки ментальный дар у нее слабее, чем у матери. Может, ей просто показалось и Вито на самом деле просто очень веселый парень. Но это тянущее чувство под ложечкой, когда он попрощался…
За дверью послышался невнятный шум. Потом кто–то словно поскребся и тихо произнес:
– Сестра, ты спишь?
«Лари» – если бы Ло знала, что такое фейспалм, он бы его непременно сделала. А так она просто закатила глаза, решив не отвечать.
– Ну, спишь, так спишь, – пробормотал он, и, Ло нахмурилась, начал копаться в замке, будто пытаясь открыть его.
– О, только не снова, – прошептала девушка, вставая и громко спрашивая: – Кто там?
– А, сестра! – в голосе Лари явственно слышались панические нотки. – Я просто желал пожелать тебе спокойной ночи!
– Тогда оставь в покое замок. В прошлый раз, когда ты пытался его открыть, его заклинило и отцу пришлось выбивать дверь.
– Да я чего, я так, просто…
– Просто иди. Спокойной ночи, – Ло взяла со столика ключ, подошла к двери и вставила его в замочную скважину. За дверью послышалось недовольное бурчание.
– Шагай, брат–изврат. Иначе по приезду все расскажу маме!
– Уже ухожу!
Ло постояла пару минут, прислушиваясь к тишине и пытаясь уловить в ней прерывистое сопение.
– Хм, и вправду, ушел.
Брат Ло был старше ее на год. И с самого детства у него к сестре было особое отношение. Никакие войн, ссор и конфликтов на серьезной почве у них никогда не было. А все потому, что Лари был конченным сестролюбом. Он буквально боготворил свою младшую сестру, до четырнадцати заявляя, что никто, кроме него, не имеет права брать ее в жены. Сначала родители относились к этому со снисхождением, но с каждым годом снисхождение превращалось в тревогу – парень растет, а вот его характер и идеи не меняются. Все также он говорит, что женится на Ло, а сама девочка жалуется, что старший брат не дает ей покоя, постоянно следуя за ней по пятам. Чаша терпения была переполнена, когда Лари взломав замок в комнату Ло, улегся с ней в одной кровати. Какой скандал тогда был… Как же отец был зол, а как кричала мама. Лари всыпали плетей, провели разъяснительную беседу, и он присмирел. Но целей не изменил, но хотя бы стал говорить о них реже.
– М–м–м, – собиравшаяся было ложиться девушка, обратила внимание на странно яркий свет из окна. Подойдя к нему и отодвинув шторку, с удивлением обнаружила десяток светляков, зависших над беседкой, у которой, к слову, толпились люди.
– Хм, что это? – тут ее взгляд зацепился за необычайно высокую фигуру и в животе запорхали бабочки. – Вито?
Он стоял на ступеньках беседки, с гитарой и что–то говорил Лариону. Левая рука его уже была разбинтована, нога тоже.
Ларион кивнул и отошел, оставив парня наедине с людьми. Вот он поднялся в беседку, сел на стул стоящий там же и заговорил. Ло спохватилась и открыла окно, став с любопытством взирать на происходящее.
– Итак, господа, простите, что отвлек вас от дел, – произнес он громко, перекрывая гомон тут же затихшей толпы. – Но это не займет много времени. Этим небольшим концертом я бы хотел выразить благодарность вам за то, что приняли меня и выходили. Спасибо я скажу песнями. Надеюсь вам понравится. И пропадает в миллионах навек, когда–то самый дорогой человек…[1]
Песня, тихая, нежная, под робкую музыку захватила Ло с первых мгновений, как и всех зрителей. Она была не местной, но на местном языке.
– Итак, господа, простите, что отвлек вас от дел, – произнес он громко, перекрывая гомон тут же затихшей толпы. – Но это не займет много времени. Этим небольшим концертом я бы хотел выразить благодарность вам за то, что приняли меня и выходили. Спасибо я скажу песнями. Надеюсь, вам понравится.
Он сел на стул, аккуратно проведя по струнам, словно слушая, как звучит инструмент.
– И пропадает в миллионах навек, когда–то самый дорогой человек…[1]
Песня, тихая, нежная, под робкую музыку захватила Ло с первых мгновений, как и всех зрителей. Она была не местной, но на местном языке.
– Задержи дыхание на миг, ощути, какая глубина, в моей голове идёт война… – дыхание Ло перехватило, она буквально забыла как дышать.
– И пропадает в миллионах навек, когда–то самый дорогой челове–е–ек! – неожиданно громче запел–закричал парень, вызвав рой мурашек на спине у девушки, никогда не слышавшей таких песен.
– Я слышу твое сердце по ночам, тобой пропитан каждый сантиметр, я нахожу тебя всех вещах, – Ло зажмурила глаза и легла на подоконник с улыбкой продолжая смотреть на прикрывшего глаза Вито.
