Екатерина Шерив
Больше, чем я просила
– Тогда убавь зарплату Тате. Не будешь же ты экономить на собственной жене.
Больше этого Тата слушать не могла. Она вошла в кухню и закрыла за собой дверь. Как же тяжело находиться в такой обстановке. Бедный Серёжа… Ему приходилось изо дня в день слышать эти споры.
А однажды она услышала следующий отрывок из их диалога:
– А я даже и не сомневалась! И не надо оправдываться тем, что ты рисовал это три недели. Чтобы хорошо рисовать, нужно быть либо одарённым, либо учиться этому несколько лет. Но первого у тебя нет, а на второе ты просто не способен, – уловила Тата наставнический голос Лизы, доносившийся из спальни.
– Значит, ты считаешь меня бездарем, который плюс к этому ещё и не способен к учёбе? Скажи, а бить баклуши – это дар или этому можно научиться? – придрался к её словам Артём.
– Не переводи разговор! Я уже сбилась со счёта, сколько раз ты пытался представить компании свои проекты. Они каждый раз смеются над твоими рисунками.
– У меня нет времени, чтобы брать уроки черчения или рисования…
– Артём, очнись! Какое рисование? Какое черчение? Ты даже правильно подать себя не умеешь! Ты не можешь красиво и чётко выразить свои мысли. Хватит! Бросай эту ерунду! Все твои фантазии навсегда останутся фантазиями. Ты никогда не сможешь стать архитектором. Лучше постарайся проявить себя на своей нынешней должности. Глядишь – получишь повышение. Мне надоело жить в этой нищете!
– Тогда почему бы тебе не устрои…
– Как я устала, что ты меня всё время этим попрекаешь! Что-нибудь новое лучше бы сказал. Я не буду работать. Не буду и точка! И давай закроем эту тему раз и навсегда.
– Тогда оставайся жить в своей мнимой нищете, потому что тебе никто не поможет из неё выбраться.
Сообразив, что Артём собрался выйти из комнаты, Тата быстро спряталась за шкафом в коридоре, а потом услышала слова, которые Лиза бросила мужу вслед:
– Некоторым женщинам в этом помогают их мужья, но ты к ним, похоже, не относишься.
У Таты сжалось сердце от этой сцены. Ей так хотелось помочь Артёму, но что она могла сделать? Она была лишь тенью, которая время от времени появлялась в его доме: готовила, убирала и занималась с его сыном. Она и так многое делала для него. Пусть он этого и не замечал, но это было так. Ей надо знать своё место.
***
Тата была озадачена, что ей делать с «Маугли». Она решила сначала поговорить об этом с Лизой.
Однажды, пока готовилась творожная запеканка, Тата зашла в гостиную: Лиза сидела в кресле, смотрела развлекательную передачу и делала маникюр.
– Какой красивый лак, – начала разговор Тата.
– Спасибо. Конечно, я бы предпочла делать это в салоне, но… – Лиза тяжело выдохнула и недоговорила фразу.
– Знаешь, а Серёжа делает большие успехи.
– Правда? – не отрывая глаз от ногтей, переспросила Лиза.
– Я думаю, что проблем с поступлением в школу в этом году у него не будет.
– Это хорошо… – тихо произнесла Лиза, переведя взгляд на экран телевизора.
Тата протяжно выдохнула, закатив глаза к потолку, а потом резко перешла к мучившему её вопросу.
– А ты не смогла бы читать ему перед сном «Маугли»?
– Читать? – Лиза расхохоталась. – Он терпеть не может книги. Удивительно, как ты этого до сих пор не поняла.
Тата почувствовала, как её сердце забилось учащённее, а кровь стала приливать к лицу.
– Но ему необходимо читать именно эту книгу…
– Тата, я точно не буду этим заниматься. Поговори об этом с Артёмом. Такие книги лучше читать мужчинам.
Поведение Лизы по-прежнему вызывало у Таты раздражение, но насчёт последней фразы, она была права. Тате пришлось это признать.
– А что ты там готовишь? Так вкусно пахнет… – Лиза оторвала взгляд от телевизора и посмотрела на неё.
– Творожную запеканку, – пробурчала Тата.
– Приготовь, пожалуйста, завтра свои фирменные голубцы. В прошлый раз они у тебя получились просто на пять с плюсом.
– Хорошо, – вздохнула Тата и развернулась, чтобы уйти
– Если ты считаешь таким уж важным это чтение, то поговори об этом с Артёмом, – услышала Тата голос Лизы за спиной. – Но на меня даже не рассчитывай.
Тата предположила, что про себя Лиза добавила: «У меня есть более важные дела».
***
Тата решила, что разговор с Артёмом станет для неё ещё одним воспоминанием. Ведь не за горами новый учебный год и её дальнейшее пребывание в этом доме находилось под вопросом.
За всё время, что она занималась с Серёжей, ей ни разу не удалось поговорить с Артёмом. Их общение ограничивалось приветствиями и прощаниями. А ведь она работала у него уже почти две недели.
Но иногда Артём спрашивал, как идут дела у Серёжи. Тата отвечала, что его сын – очень способный ученик. Но эти слова не вызывали у Артёма любопытства и на этом их разговор почти сразу заканчивался. Тата с радостью расписала бы в самых ярких подробностях его продвижения, но, похоже, Артёму было до сына немногим больше, чем его жене.
Однажды Тата в очередной раз пришла на занятие с Серёжей. Артём открыл ей дверь, и вяло поздоровался. Она вошла и почувствовала накалённую обстановку.
«Они только что поругались», – пронеслось в её голове, когда она переобувалась.
Тата прошла в комнату к Серёже и увидела, что мальчик сидел на стульчике у окна, прижав колени к лицу.
«Он всё слышал», – промелькнула ещё одна мысль в её голове. – До чего же эгоистичная парочка!»
Она резко подбежала к мальчику и крепко обняла его, а потом услышала, что он заплакал. Её сердце сжалось.
Тата не стала его ни о чём расспрашивать. Просто молча ждала, когда он успокоится.
В этот день она решила не загружать его сложными заданиями, а просто поиграла с ним в конструктор. Его настроение улучшилось, и он даже начал смеяться.
Но в какой-то момент до уха Таты снова стали доноситься крики. Она бросила взгляд на Серёжу – его бровки «поползли вниз».
Тата подошла к компьютеру и включила в нём музыку. Это была рок-композиция. Она заметила большую колонку, шнур от которой валялся на полу. Тата подсоединила шнур к компьютеру, и музыкальное произведение стало звучать громче. Крики за дверью не стихали, и Тата прибавила звук на всю катушку. Она посмотрела на Серёжу; он смеялся и затыкал уши.
– Что происходит? – еле расслышала Тата и обернулась. На пороге стояли Артём и Лиза и смотрели на неё во все глаза.
– Я прошу прощение… Что-то с усилителем… – Тата прикусила язык, убавляя звук.
– Да… ничего страшного, – развёл руками Артём.
– Ну, я бы так не сказала… – ухмыльнулась Лиза. – Мне мои барабанные перепонки ещё пригодятся. Ну, мне пора. Пока, мой хороший.
К великому удивлению Таты, Лиза подошла к сыну и поцеловала его в щёку. Серёжа улыбнулся, сжав губы, и его зелёные глаза заблестели.
– Тата, ты не могла бы сегодня поменять наше постельное бельё? – обратилась к ней Лиза.
– Но я меняла его два дня назад.
– Да, но вчера я нечаянно обляпала простынь горчицей. И на пододеяльник вроде попало.
– Хорошо, – ответила Тата и одновременно посмотрела на Артёма. Он хотел что-то сказать Лизе, но промолчал. Его руки приподнялись, а глаза забегали по сторонам.
Когда Лиза скрылась за дверью Серёжиной спальни. Артём, приложил руку ко лбу, и Тата заметила, что его рубашка была размера на два больше; бледно-голубая ткань провисала почти до пояса, когда Артём задрал локоть кверху.
– Тата, ты не обязана всего этого делать, – сложив руки на поясе, произнёс он.
– Артём, мне не сложно…
– Она перешла уже все границы!
Тата предположила, что Артём сейчас мог сказать что-то далеко нелестное в адрес жены. Нет, Серёже испортить настроение она не позволит. Именно в этот момент она впервые поняла, что у неё есть власть на что-то влиять в этом доме.
– Артём, мне нужно поговорить с тобой. Пойдём в гостиную?
Он кивнул, рассматривая пустую стену.
– Серёжа, а ты пока собери этот пазл. Потом покажешь мне, что получилось.
– Хорошо, Тата, – ответил Серёжа и сразу же принялся за работу.
– Молодец! – сказала Тата и взяла с полки книгу. Потом они с Артёмом вышли из комнаты.
Когда они оказались в гостиной, Артём сказал:
– Тата, я хочу попросить прощение за Лизу. Её нахальству – нет предела!
– Не стоит просить прощения за неё, Артём, – ответила Тата, прижав к себе тонкую, но широкоформатную книжку.
Он ничего не ответил, а только пожал плечами, облокотившись одной рукой о дверной косяк.
– Артём, мне нужно, чтобы ты читал Серёже перед сном одну книгу… – она развернула книжку, которую держала в руках обложкой к нему.
Он подошёл к ней и медленно провёл указательным пальцем по обложке книги.
– Маугли… Я обожал его в детстве и мечтал о такой же недюжинной смелости…
Артём улыбнулся, посмотрев на неё вскользь. Она поймала его взгляд и приподняла уголки губ. Что-то юное, свежее и вдохновлённое промелькнуло в его лице и жесте. Даже грубая щетина не помешала Тате поймать это еле уловимое чувство. Ведь это был тот Артём, которого она знала семь лет назад; того, с кем её папа жарко спорил о работе и того, который часто улыбался ей и помогал в учёбе. Ей хотелось остановить это мгновение, чтобы полностью им насладиться, но Артём быстро спустил её с облаков не землю, когда задал вопрос:
– Но почему бы тебе не читать ему днём, когда ты здесь?
Тата сморщила лоб. Ну почему эти двое пытаются всё свалить на её плечи? Неужели в учительских обязанностях больше ответственности, чем в родительских? Это же бред!
Она перевела дыхание и с резкостью произнесла.
– Потому что я педагог и мне лучше знать.
– Хорошо… – сдвинув брови, сказал Артём. – Если ты считаешь это необходимым, то я согласен.
– Отлично. Тогда… – она вручила книгу в руки Артёма. – Читай до тех пор, пока он не уснёт.
Она зашагала к выходу.
– Тата, постой, – услышала она его голос и развернулась к нему возле двери гостиной.
– Спасибо тебе за всё, что ты делаешь для нас. Ты работаешь здесь уже давно, а я только сейчас нашёл время сказать тебе об этом. Лиза не понимает и не ценит твоей помощи. Да она вообще-то ни чью помощь не ценит, – эту фразу он пробурчал себе под нос, а потом добавил. – Но я хочу, чтобы ты знала, что я ценю. Ты молодец.
Он чуть улыбнулся ей.
– Спасибо, Артём. Но тебе не за что меня благодарить. Ты платишь мне деньги и…
– Тата, перестань. Разве то, что я тебе плачу можно назвать деньгами? Как, кстати, у тебя с поисками работы?
– Пока не очень…
Тата промолчала о том, что почти прекратила её поиски.
– Мне жаль…
– Ничего. Я добьюсь того, чтобы Серёжа пошёл в первый класс, а потом устроюсь на настоящую работу.
Она развернулась, чтобы уйти, но он опять остановил её своей фразой:
– Тата, тебе не нужно нас терпеть. Оставь эту работу и ищи нормальную. Я найду для Серёжи другого учителя. Ты – дочь моего друга и я… мне просто стыдно… Ведь я отлично знаю, за чем тебе здесь приходиться наблюдать.
Тата протяжно выдохнула, стоя к нему спиной. Но как она могла объяснить ему истинную причину того, почему она терпит все минусы этой работы? Ведь у неё здесь был такой огромный плюс, которому полчище минусов – не соперники. Наконец она развернулась к нему; этих нескольких секунд ей хватило, чтобы быстренько отделить разум от чувств.
Она сказала:
– Артём, тебе не должно быть стыдно. За что? Это обыкновенная работа. А ваша семья… в каждой семье свои трудности, но я не собираюсь вмешиваться. Я только хочу добиться своей профессиональной цели.
– Я просто подумал, что ты, возможно, согласилась на эту работу из вежливости. Но знай, если ты передумаешь, я тебя правильно пойму.
– Если бы меня что-то не устраивало, то я бы сразу отказалась. Послушай, – она сделала шаг ему навстречу, – я всегда говорю только то, что на самом деле думаю. Пожалуйста, просто запомни это.
– Хорошо, раз так… – задумчиво протянул Артём.
Помолчав несколько секунд, Тата сказала:
– Мне ещё нужно закончить кое-какие дела…
– Конечно. Я не буду тебя задерживать. Ты можешь идти.
***
Тата вернулась домой около трёх. В квартире витал приятный запах только что испечённого пирога. Это мама постаралась! Она с порога позвала Тату пить чай, и та ответила, что минут через десять придёт на кухню и с удовольствием разделит с ней чаепитие.
Зайдя в свою комнату, Тата бросила стопку учебников и тетрадок на тумбочку, а потом довольно потянулась, чуть было не задев люстру на потолке. Какой же чудесный день! Она так лихо расправилась с сегодняшними трудностями. Ведь если бы не она неизвестно, сколько бы времени Серёжа провёл в слезах? И до чего могли доругаться его родители, если бы не она со своей идеей с музыкой?
Сегодня она впервые увидела, как Лиза проявила чувство нежности по отношению к сыну, поцеловав его перед уходом. Ей было приятно наблюдать за этой картиной. Почаще бы Лиза так делала. Серёжа очень нуждался в её ласке.
А разговор с Артёмом… Это была главная фишка сегодняшнего дня. Да, это был обыкновенный разговор. Но она убедила Артёма читать книгу Серёже и смогла объяснить мотивы продолжать работать в его доме. Пусть знает, что она уже не ребёнок, а квалифицированный специалист, у которого есть своё мнение и профессиональная точка зрения. Может быть, он думал, что нанял её, чтобы она развлекала Серёжу и как бы между делом тренировалась применять на нём свои знания. Но эту стадию она перешагнула ещё на практике. У неё была собственная опробованная методика обучения, и она чувствовала, что могла своими знаниями составить конкуренцию опытным педагогам, методы которых устарели и нуждались в обновлениях. Тата владела методиками, которые были актуальными при работе с современными детьми и технологиями.
Ей очень хотелось высказать Артёму, что она думает по поводу их с Лизой скандалов. Бедный Серёжа наблюдает за этим и страдает, а им всё равно. Только и думают, что о себе! Но как она могла такое сказать Артёму? Разве она имеет право вмешиваться? Артём, конечно, «молодец»: предложил ей уволиться и найти другую работу, якобы пожалев её из-за того, что она наблюдает за их трудной семейной жизнью. Лучше бы он попросил у неё совета, как оградить собственного сына от их скандалов. Современные супружеские пары совсем не хотят решать свои проблемы, а только могут, разве что, подстроиться под обстоятельства.
Тата подошла к зеркалу, сняла резинку с волос и начала расчёсываться. Её кудри на глазах становились пышнее.
Она снова подумала об Артёме. И всё-таки как же он был хорош… Несмотря на его частенько неряшливый вид, усталый взгляд и плохое настроение Тата бережно хранила воспоминания о совсем другом Артёме. И сегодня на пару секунд он показался ей таким. Как будто за эти годы он надел на себя множество слоёв, которые на самом деле не принадлежали ему. Он запутался в них и потерял себя настоящего.
Как же ей хотелось быть в силах вернуть того воодушевлённого, полного жизненных сил и энергии парня… Если бы она могла… Но на это был способен только близкий человек. Такой как Лиза или Серёжа. А им, если уж смотреть правде в глаза, это было не нужно.
– Тата, ты идёшь? Чай остывает: – услышала Тата голос мамы.
– Иду! – крикнула она и, положив расчёску на стол, снова затянула волосы резинкой.
Ей нужно больше думать о своих профессиональных целях, как она сегодня сказала Артёму, а не задумываться над тем, что её не касалось. Надо признать, что жизнь изменила Артёма и теперь он такой, какой есть. Кроме того, Артём женат и по-своему пытается сохранить свою семью, изо всех сил терпя недовольства Лизы и тяготы нелюбимой работы. Его сын может не поступить в школу в этом году. Эту задачу он возложил на неё. Она была ей по силам и с ней она справится.
***
Однажды Тате впервые за долгое время удалось застать Артёма. Он вернулся домой, когда она заканчивала готовить ужин.
Он сунул голову в дверь и поздоровался с ней. Тата от неожиданности чуть не обожглась о плиту.
– Куколка, прости, я тебя напугал?
На этот вопрос Тата открыла рот от изумления, но ни одного слова так и не смогла произнести.
– Я сегодня, как видишь, пришёл пораньше. Может помочь тебе?
– Да… не нужно. Я почти закончила, – кое-как выговорила она.
– Тогда, пожалуйста, будь другом, подогрей мне вчерашний борщ, пока я переодеваюсь.
– Конечно, Артём…
И он скрылся из поля её зрения. Тата улыбнулась, помешивая в кастрюле тушёную капусту. Она ещё ни разу не видела его в таком хорошем настроении. И он назвал её куколкой! От этой мысли Тата засмеялась, прикрыв рот.
Она подогрела тарелку борща в микроволновой печи и поставила её на стол, а затем достала батон хлеба и собралась его порезать.
– Постой, – Артём вошёл в кухню и забрал из её рук нож и хлеб. – Этим я сам займусь.
Тата, улыбнувшись в пол, сделала от него шаг назад. От его приподнятого настроя ей тоже стало весело. Она подошла к кастрюле с капустой и продолжила помешивать её.
– Знаешь, этот твой «Маугли» – просто бомба. Я говорил тебе, что читал его в детстве и сейчас во мне проснулись ностальгические чувства. Не знаю, кому больше интересно его слушать, Серёжке или мне, – он отрезал кусок хлеба и принялся отхлёбывать борщ с аппетитом.
– Это из-за «Маугли» у тебя такое хорошее настроение? – спросила Тата и, взяв кухонное полотенце, стала теребить его в руках.
Артём улыбнулся ей настолько, насколько ему позволяла ситуация поедания борща. Дымящаяся ложка крутились между его ртом и тарелкой подобно карусели.
– Не совсем. Хорошие новости на работе. Мы будем реставрировать историческое здание на Первомайской улице.
– На Первомайской? – переспросила Тата. – Это тот замок с башенками?
Артём кивнул ей.
– Ну, наконец-то! – Тата в восхищении прижала полотенце к груди. – Я уж думала, его решили оставить разрушаться до конца.
– Слава богу, нет! Такую красоту нужно сохранить, чтобы люди могли любоваться ею как можно дольше.
Тата обратила внимание на его тарелку: она уже была пуста.
– Куколка, спасибо тебе большое. Всё было очень вкусно!
Тата опять не нашла, что ему ответить. Она могла только смотреть на него во все глаза.
Когда Артём отправился в свою комнату, Тата смогла выдохнуть и в спокойной обстановке подумать о его приподнятом настроении. Почаще бы видеть его таким! Только вот Лиза могла запросто всё испортить своими вечными недовольствами. Сегодня она опять была в каком-то салоне или парикмахерской… Тата толком не знала.
Она ещё минут пятнадцать повозилась на кухне: вымыла посуду и накрыла капусту полотенцем, чтобы подольше не остывала. Перед тем как уйти, Тата решила зайти к Серёже: около получаса назад она уложила его спать, и хотела проверить уснул ли он.
Сегодня в четыре часа ей нужно было на собеседование. Несмотря на то, что она не хотела пока никуда устраиваться, папа записал её на встречу с директором школы, которая находилась так далеко от дома, что ей даже было страшно, что, если её вдруг примут. Но она не хотела расстраивать отца. Он хотел, чтобы она, наконец, начала нормально работать и зарабатывать.
Убедившись, что Серёжа в полном порядке, а именно спит, Тата вышла из его комнаты и направилась в коридор. Вдруг ей навстречу вылетел, как кипятком ошпаренный Артём. От его приподнятого настроения не осталось следа: его ноздри раздувались, лицо помрачнело, а дышал он так, как будто вернулся после многокилометровой пробежки.
– Что случилось? – спросила его Тата.
Артём развёл руками.
– Они перевели меня в другую бригаду…
– Это значит, что ты… ты не сможешь участвовать? Мне очень жаль, Артём.
Она посмотрела на него глубоким сочувственным взглядом.
– Но даже не это самое обидное… Они хотят сделать из него… офис! – и он опустил голову.
– Из того замка? Офис?
Артём кивнул.
– Что у них с мозгами? – мышцы на его лице подёргивались. – Как так можно? Я теперь точно не буду в этом участвовать. Превратить собственными руками это произведение искусства в какой-то… офис!
Он почесал затылок, приподняв глаза к потолку.
– Артём, ну… не расстраивайся так. Может быть, они передумают…
– Их может заставить передумать только парочка добавочных нулей на чеке. Как же я ненавижу свою работу! Ненавижу! Ненавижу! – проговорил он, сжав руки в кулаки.
У Таты, глядя на него, стало подпрыгивать сердце. Ну почему ему так не везёт? Всё же начиналось так хорошо.
– Ты сказала, что это замок… это и вправду замок, – протянул он, смотря куда-то в пустоту.
– Он действительно прекрасен. Такой старинный и величественный. Когда я была маленькой, мы с мамой часто проходило мимо него. Я фантазировала, что там живут призраки. Мне всегда хотелось проверить, но я не могла туда войти…
– Так ты там никогда не была?
– Конечно, нет. Как бы я…
– Тогда идём со мной!
– Что?
– Пойдём, и ты посмотришь на него изнутри. Сегодня я ещё имею право появляться на площадке.
– Но я…
Артём принёс её сумочку и длинную вязаную кофту, а потом вложил всё это ей в руки. Затем он взял ключи от квартиры.
Тата вспомнила про собеседование. Ей нельзя опаздывать!
Но Артём не дал ей возможности подумать. Он взял её за руку и быстро вывел из квартиры.
Она забыла о собеседовании также быстро, как и вспомнила.
***
Пока они шли до того замка, Тате казалось, что они от кого-то убегают. В процессе этого бега она кое-как сумела накинуть на себя кофту. Застегнуть её Тате не удалось и поэтому она развевалась шлейфом от её бега. Слава богу, это здание было не так далеко от дома Артёма, иначе Тата не выдержала бы этого темпа. Он по-прежнему не отпускал её руку. Она бежала позади него, а он был впереди. Какое там собеседование! Разве такие мгновения можно было обменять на что-то другое? Для Таты они были дороже всех денег мира.
Когда они приблизились к зданию, Артём остановился и Тата, воспользовавшись моментом, облокотилась свободной рукой о железную ограду. Но она не успела насладиться этим моментом отдыха, потому что Артём снова заставил её бежать за ним.
Это было величественное здание со множеством башенок с длинными пиками, точно острыми иголками, хаотично рассыпанными, что создавало невозможность определить сколько в этом здании было этажей. Несмотря на мрачный серый цвет, Тата ощущала себя рядом с этим замком одной из героинь диснеевских мультфильмов. Что-то сказочное и таинственное скрывало в себе это здание.
Они вбежали внутрь, и перед Татой открылась панорама заброшенного помещения: обшарпанные белые стены, лестница с отколотыми ступенями, а на полу валялись сухие листья. Но высоченные потолки, широкие окна, огромные дверные проёмы, узорчатые фрески – говорили о том, что при хорошей реставрации это место могло бы изо дня в день ловить восхищённые взгляды посетителей.
Чем дальше её вёл Артём, тем больше Тата открывала рот от удивления. Какое же внимание к деталям! Казалось, создатель этого здания хотел выделить каждый кусочек своего шедевра. Это был лабиринт, на каждом шагу которого встречались комнатки, закуточки, залы с колоннами, винтообразные лестницы, ведущие в потайные места. А изящные балкончики, украшенные полуразрушенной резьбой, попадались даже перед лестничными маршами.
Иногда они сталкивались с рабочими в касках, но взглянув на Артёма, настороженность на их лицах исчезала, и эти люди тут же теряли к нему с Татой интерес.
Реставрация этого замка наверняка займёт годы, учитывая его масштабы и запущенность. Тате казалось, что на его восстановление реставраторам придётся положить полжизни. Но если его хотят превратить в обычное офисное помещение, как говорил Артём, то работы станет значительно меньше.
Когда они поднимались по лестнице, Тате казалось, что она не идёт, а Артём тащит её наверх. Она старалась не показывать этого, но физическая форма у неё была хуже некуда. Ей надо серьёзно подумать о занятии спортом. Как-нибудь потом… но только не сейчас.
Наконец Артём остановился и отпустил её руку. Они оказались в комнате, которая, по-видимому, была когда-то залом для балов: огромнейшая территория с побитыми зеркалами по обеим сторонам. Высоченные полуразрушенные колонны еле-еле удерживали потолки этого помещения. Тате стало страшновато находиться здесь.
– Я даже видел во сне, как всё это великолепие превращается в просто сногсшибательную гостиницу, – громко произнёс Артём.
– Но, зачем гостинице такое огромное помещение? – спросила она.
– Тата, для богатых туристов побывать в таком великолепном зале было бы роскошным удовольствием. К тому же здесь можно проводить торжества: свадьбы, юбилеи, устраивать концерты. Смотри, там наверняка был оркестр.
Артём указал на место, где, по-видимому, когда-то располагалась оркестровая яма.
Тата стояла посередине зала, а Артём бегал по нему из одного угла в другой. Он прикасался к стенам и к колоннам, иногда закрывал глаза, как будто прислушивался к чему-то. Как же приятно было на него смотреть!
Тата наблюдала за ним и, сжимая ладони перед лицом, произнесла про себя:
«Господи, ты даришь мне так много счастливых моментов рядом с ним. Ты такой щедрый! Спасибо тебе за эти драгоценные мгновения. Они навсегда останутся в моей памяти. Я буду хранить их как самые настоящие сокровища».
– Тата, ты только посмотри!
Он опять схватил её за руку и потащил в другую комнату. Тата еле успевала за ним и боялась споткнуться о куски камня.
– Артём, здесь так красиво, – она сделала паузу, – … было когда-то. Я имею ввиду, что это место всё ещё хранит в себе отпечаток прежней красоты. Даже лестница, по которой мы только что поднимались. Она разрушена, но всё равно видно, какие красивые были на ней перила. В них точно раньше были вкраплены мелкие скульптуры. Это же колоссальный труд.
Он остановился в широком пустом коридоре, обернулся и посмотрел на неё.
– Из этой лестницы можно создать настоящее произведение искусства.
Артём долго вёл её по полуразрушенным замусоренным коридорам.
– Совсем забыл о самом главном!
Ещё раз, схватив её за руку, он спросил:
– Ничего, что я хватаю тебя с собой как котёнка?
– Нет. Я люблю котят.
– Но у вас дома не живут кошки.
Тата засмеялась над его словами. Какое сейчас это имело значение! Он засмеялся вслед за ней. Тата не могла насмотреться на его радостное лицо: когда его рот растягивался в улыбке, обнажая белоснежные зубы, его глаза прищуривались, и оставался только веер ресниц и два ярких серебристых огонька. Какой же чудесный день!
Он привёл её в ничем не примечательную комнату, которая вела на огромный балкон. Артём направился туда.
– А ты уверен, что выходить туда безопасно? – спросила она.
– Не волнуйся, куколка, этот балкон – единственный из всех, который не представляет угрозу. Идём!
Тата прошла вперёд, и перед ней открылся прекрасный вид на город. Она доверилась Артёму и спокойно облокотилась о каменные перила.
– Теперь ты тоже это видела, – со вздохом произнёс он.
– Артём, мне тоже очень жаль. Это место могло бы стать излюбленным для туристов и ценителей прекрасного. Я согласна с тобой насчёт гостиницы, но ты ничего не в силах сделать. Лучше просто смирись с этим и не мучай себя.
Неожиданно он взял её за обе руки. Тата замерла: её дыхание совсем прекратилось.
– Так странно, Тата… Ты соглашаешься со мной во всём. Скажи, ты действительно понимаешь меня или это просто вежливость, которую тебе привили с детства?
Тата нахмурила лоб. Она терпеть не могла, когда кто-то сомневался в её искренности. Но он вдруг рассмеялся.
– Куколка, только не сердись. Я просто пошутил. Ты просила меня запомнить, что говоришь только то, что на самом деле думаешь. Я прекрасно помню твои слова.
Он улыбнулся ей, а она опустила глаза вниз. Слишком много всего для одного дня. Но он продолжал удивлять ее.
– А что… твои глаза превратились из серых в голубые?
Она не знала, шутит он или спрашивает серьёзно. Смотреть ему в глаза ей было проблематично.
– Артём, они всегда были голубыми.
– Скажи, мне показалось, или тебя смущает, когда я называю тебя куколкой? Если да, то скажи мне об этом и я буду звать тебя только по имени.
Он так пристально посмотрел на неё, что Тата не знала, куда деть глаза. От яркого света он очень сильно прищурился, от чего его глаза «утонули» в густых ресницах.
– Артём, ну что ты… Ты ведь называл меня так ещё в детстве. Конечно, я не против…
Их, так называемые, полуобъятия затянулись. Тата высвободилась, отошла на небольшое расстояние, а потом развернулась и посмотрела на него. Ветер дунул ей в затылок, задев тоненькие кудри по обеим сторонам лица. А потом до её уха донёсся шум с улицы, состоящий из гула толпы и сигналов машин. Она боялась двинуться, потому что эти звуки и ещё что-то в середине её груди вдруг как будто шепнули ей: «Признайся ему. Скажи, что ты чувствуешь».
– Да, куколка, это здание хотят угробить, – Артём развёл руками. – Я действительно ничего не могу с этим сделать, но теперь мне не так грустно. Ведь я буду хранить воспоминания об этом месте с тобой. Это всё, что у меня есть. Ещё есть фантазии, которым не суждено сбыться…
– Ты говоришь о своих проектах?
Тата широко раскрыла глаза и прикрыла рот рукой, а потом отвернулась от него.
– Откуда ты это знаешь?
Он обошёл её с другой стороны, но она опять отвернулась от него и сделала пару шагов в сторону.
– Артём, я не специально. Просто случайно услышала.
– Что ещё ты слышала?
– Как… тебя ругала Лиза.
– Ты тоже считаешь, что у меня нет шансов…
Это был не вопрос, а, судя по его тону, наиболее вероятный вариант исхода.
Тата замахала головой.
– Нет. Я так не считаю, – она подошла к нему ближе. – Артём, ты должен верить в себя.
Он облокотился о перила и смотрел вниз, разглядывая городскую панораму.
– Ты же хочешь этого, быть архитектором? – спросила Тата. – Ты же учился.
– Да, но какой толк от этого? Я до сих пор простой строитель.
– Но ты же можешь сменить профессию. Я помню… когда-то давно вы с моим папой только и говорили о том, какие здания нужно строить в нашем городе.
– Ты помнишь это? – переспросил он.
– Конечно! Если тебе нужна помощь, то я помогу. Я нарисую то, что ты хочешь.
Артём приподнялся с перил и посмотрел на неё округлёнными глазами:
– А ты… ты что умеешь рисовать?
– Да.
– Почему же ты молчала? Это же замечательно!
Его глаза заблестели, а на щеках появился румянец.
– Тата, но это ведь очень сложно. Ты же не разбираешься в строительстве…
– Знаешь, кроме художественной школы, я ещё ходила на курсы рисования и на них нас подробно учили рисовать здания. Поэтому давай просто попробуем! Может прямо завтра?
Артём рассмеялся. Он стал выглядеть так, будто его что-то распирало изнутри.
– Хорошо. Давай завтра. Куколка, я и не знаю, как тебя благодарить. Предупреждаю, что пока ещё никому не удалось нарисовать точно с моих слов. Я уже пару раз пробовал.
– Я буду слушать тебя очень внимательно. Ты только говори мне всё очень подробно.
Она звонко засмеялась, и чувство окрылённости накрыло её с головой. Ей казалось, что она способна спрыгнуть с этого балкона и полететь. У неё в этом была стопроцентная уверенность.
