Илья Сергеевич Ермаков
Розовые единороги будут убивать
Глава девятая, в которой Иоши готовит «Скользящую по волнам» к отплытию
Вечерело.
Чак-Чак уснул в корзинке. Мопс слегка приоткрыл пасть и высунул слюнявый язык, перевернувшись на спинку. Сора старалась ехать аккуратно, чтобы не потревожить его сон. Спящий Чак-Чак – слишком милое зрелище, чтобы его нарушить.
Лассо и Мо тоже двигались молча, притомившись с дороги. Ангела-хиппи клонило в сон. Крылья делали плавные замедленные движения. Крылья уставали, и Мо периодически опускался вниз, почти касаясь земли. Потом он резко просыпался, делал сильных взмах и поднимался выше. Затем снова спускался. И так продолжалось вторую половину пути до порта.
Лассо молча поглядывал в карту, которую им дала Мидори. Он уверенно вел всю компанию за собой, оставаясь их несравненным лидером. Разумеется, вся их команда не делилась на «начальника» и «подчиненных». Они все оставались на ровне. Так что… Лассо был их «навигатором», а по совместительству, инициатором путешествия.
Инициатор.
Это прозвище годилось для Лассо куда больше, чем лидер. Оно была правильнее и точнее.
А Чак-Чак – душа компании.
Миновав лес, они выехали на кукурузное поле. Мо замедлил полет и сорвал прямо в воздухе несколько початков. Ну… как несколько? Возможно, десять или пятнадцать? Свежих, зрелых початков.
Сора знала, что урожай кукурузы собирают ближе к осени. Она надеялась, что здесь они уже успели созреть, и Мо не угостит их незрелыми плодами.
Кукурузное поле осталось позади. Они выехали к самой вершине холма. Вниз шла мощеная дорожка, ведущая прямо в порт.
– Приехали, – Лассо остановился на вершине пригорка.
– Вау!
Сора увидела внизу блестящий океан, а у самого берега – сотни лодочек, кораблей и яхт – все они мерцают разноцветными огоньками. Вокруг пирсов и набережной ходят безликие люди и ведут свою никому непонятную жизнь.
В небе уже загорались звезды, и их отражение мерцало в воде.
Шум спокойных волн.
И соленый запах.
Сора еще никогда в жизни не видела ничего подобного.
– Как тут красиво!
Мо спустился на землю и раскрыл один початок кукурузы. Изучив его, он пожал плечам и сделал первый надкус.
– Порт, как порт, – пожал он плечами, ответив с набитым ртом.
– Эй! А ты, когда успел нарвать столько кукурузы? – озадачился Лассо.
По всей видимости, Лассо был так утомлен или увлечен картой, что совсем не заметил невинных проделок своего ангела на поле.
Лассо уже потянулся к куче початков, которую Мо держал на руках.
– Эй! Эй! На чужой кусок не разевай роток!
С этими словами Мо открыл рюкзак Лассо, висящий у того на спине, и затолкал внутрь все початки кукурузы, оставив себе один надкусанный.
– Это будет НЗ в дорогу, – пояснил Мо.
– «НЗ»? – переспросила Сора.
– Неприкосновенный запас, – ответил Лассо.
– Ага, поняла. Это правильно. Молодец, Мо. Еда нам понадобится, пока мы будем плыть через Пролив Китов.
– Верно!
Лассо словно проснулся.
Он внезапно взбодрился, наполнился небывалой силой и энергией, которая стала пробиваться через каждую клеточку его тела.
– Первым делом нам нужно найти капитана корабля, который согласится провести через Пролив.
– Прям так корабля?! – усмехнулся Мо. – Я уж теперь думаю, что вся эта кукуруза понадобиться нам, чтобы расплатиться с твоим «капитаном».
Лассо всерьез об этом задумался.
Действительно, им нужно чем-то отплатить за переправу.
– Вот твой «НЗ» нам и пригодится.
Чак-Чак проснулся.
Мопс медленно поднялся голову, неуклюже перевернулся на живот и выпустил слюну с пасти. Чак-Чак сел в корзинке и посмотрел на сверкающий порт у океана.
– Нравится, Чак-Чак?
Сора почесала мопса за ушком.
– Правда, здесь красиво?
Чак-Чак довольно задышал в своей привычной скорой манере. У мопсов всегда частое дыхание.
– Для начала надо спуститься вниз и поспрашивать капитанов, – составил план Лассо.
Сора и Лассо снова заняли свои места на велосипедах и поставили ноги на педали. Мо взмахнул крыльям и взлетел.
Сора старалась практически не крутить педали, ведь колеса крутились сами. Спуск оказался довольно крутым, а потому ее основной задачей стало – контроль руля.
В какой-то момент ей показалось, что она не сможет справиться с управлением, и вместе с Чак-Чаком полетит прочь в траву, а потом кубарем покатится к самой пристани.
К счастью, ничего подобного с ними не случилось. Сора благополучно справилась с управлением, не сбилась с траектории, обошла все повороты, и припарковала свой велосипед внизу спуска.
Так вышло, что она даже обогнала Лассо и пришла к «финишу» первой.
– Превосходное управление, Сора! – похвалил ее Лассо. – Я уж думал, что сам не справлюсь!
– Путь сюда оказался весьма извилистым. Наловчилась.
– Вот и умница!
Мо, встав ногами на землю, сложил крылья на спине и взял Чак-Чака на руки.
– Иди ко мне, мальчик.
Мо держал мопса на руках, как младенца. Чак-Чак расслабленно лежал у ангела на спинке, наслаждаясь покоем и блаженством.
Вокруг ходили люди без лиц. Точно такие же, каких они видели в кафетерии «Пальма». Им же нужно найти человека, который сможет их переправить через Пролив Китов на Остров Поющих Кошек.
– С чего начнем? – обратилась Сора к Лассо.
Он осмотрел порт взглядом. Рыжего Лассо привлекла одна белая яхта, на корме которой красовалось синим шрифтом название «Скользящая по волнам».
– Идем туда.
Переглянувшись с Мо, Сора не стала задавать лишних вопросов. Вместе с ангелом она последовала следом за Лассо.
Безликие люди оказались в стороне, где-то позади или вдалеке. Порт словно опустел в их радиусе.
«Скользящая по волнам» качалась у пристани. Взглянув на белую яхту, Сора пропиталась к ней доверием. Конструкция выглядела весьма прочно и надежно. Никакой ржавчины или видимых признаков поломок.
Уже взглядом она как-то пригрелась к этому судну.
– Капитан! – бросил Лассо. – Здесь есть капитан? Ау! Кто-нибудь есть?
Дверца люка на палубе открылась, и наружу вылезла загорелая тонкая рука. Следом за ней показались голова и остальное тело капитана.
Хозяином «Скользящей по волнам» оказался худощавый темнокожий (или же сильно загорелый), а если точно – просто коричневый – старик с седыми волосами, растущими из затылка и опускающиеся на плечи. Большие черные глаза с ярко-выраженными светлыми белками сильно выделялись на морщинистом квадратном лице. Растянутые губы. Нос крючком. Морщинистый лоб. Тонкие длинные руки и ноги. Старик был одет в темные короткие шорты. Больше на нем ничего не было. Ростом на голову ниже Лассо, старик босыми ногами лазил по своей яхте, перебрасывая какие-то ящики и сети из стороны в сторону.
– Вам что-нибудь нужно от Иоши? – поинтересовался у них старичок.
Сора успела заметить, что оставшихся белых зубов во рту капитана яхты осталось совсем немного – три снизу и два сверху. Из-за этой особенности дикция старика оказалась нарушена, а голос с хрипотцой.
– Иоши? – переспросил Лассо, выгнув бровь.
Старичок гордо улыбнулся.
– Вам нужен Иоши. Иоши – капитан «Скользящей по волнам». Иоши – это я.
– Оу… очень приятно, капитан Иоши!
– И Иоши тоже очень приятно, молодой человек.
– Меня зовут Лассо, это мой ангел-хранитель Мо, наша спутница Сора и ее мопс Чак-Чак.
– Иоши рад знакомству. Иоши очень приятно встретить новых путников. Вы что-то хотели?
– Нам бы попасть на Остров Поющих Кошек. Сможете перевести нас за ночь через Пролив Китов?
– За пол ночи! Иоши это сделает за пол ночи! Сейчас время?..
Иоши посмотрел по сторонам.
Затем старик взглянул на небо и дал четкий ответ:
– Девять часов, двадцать минут. Иоши доставит вас на Остров Поющих Кошек к двум часам ночи. Вас это устроит?
– Безусловно! Это просто замечательно!
Лассо поспешил разделить свою радость с Сорой и Мо.
– Хорошая работа, – похвалил его Мо.
– А что насчет оплаты? – поинтересовалась Сора, решив выяснить этот вопрос сразу.
– Иоши выходит в плавание. Иоши отправляется на рыбалку. А рыбное место как лежит за Проливом Китов. Иоши проплывет мимо Острова Поющих Кошек и завезет туда необычных путников.
– Это значит…
– Иоши сделает это безвозмездно. Иоши не попросит у путников платы за плавание по Проливу Китов.
– Ого! Спасибо большое! Вы – очень хороший человек, Иоши!
– Иоши это приятно. Иоши просит подождать путников, когда «Скользящая по волнам» будет готова к отплытию. Это займет совсем немного времени.
– Ничего страшного, – ответил Лассо, – мы подождем. Спасибо.
Откланявшись Иоши продолжил свои приготовления к отплытию «Скользящей по волнам».
Троица отошла в сторону от яхты, чтобы поделиться своими впечатлениями.
– И как вам? – спросил Лассо.
– Меня устраивает все, что устраивает тебя, Лассо, – сказал Мо, – тем более нам не придется отдавать ему «НЗ» кукурузы.
– И все-таки нам стоит с ним поделиться, чтобы хоть как-то отблагодарить Иоши, – предложила Сора.
– Сора права, Мо. Сколько ты нарвал кукурузы?
Мо передал Чак-Чака Соре, сам прошел к рюкзаку Лассо и пересчитал початки.
– Четырнадцать початков, – сказал он.
– А точнее?
– Семнадцать.
– Еще точнее?
– Двадцать.
– Дадим ему десять.
–Десять?!
– Да, Мо. Тебя же устраивает все, что устраивает меня, верно?
– О, май гад! И как с ним жить?!
Мо послушно застегнул рюкзак Лассо и снова взял Чак-Чака к себе на руки.
– С этим определились. Я думаю, что ему можно доверять. Иоши мне показался очень добродушным человеком. Что скажете? Не подведет?
– Не подведет, – кивнула Сора, – я тоже почувствовала от него какую-то… энергию что ли. Что скажешь, Мо?
– Он – надежный человек. Не стоит в этом сомневаться. Поверьте. Мы, ангелы, видим людей насквозь.
– И что ты увидел в Иоши, Мо?
Ангел захотел что-то ответить Соре, но вдруг зазвучали звуки струн.
Троица развернулась к «Скользящей по волнам». На палубе, у самого края, перед ними сидел старик Иоши и играл на банджо.
Это была ритмичная музыка, и ее скорая энергия сливалась во что-то нежное и даже трагичное. Сору охватили странные чувства. Она не понимала, как так много ярких звуков, которые должны дарить радость и веселье, создавали атмосферу какой-то тоски и грусти.
Даже напряженности.
Музыка Иоши, которую он играл на банджо заполнила собой все вокруг. Сора утопала в этих звуках.
А потом она услышала голос Иоши, звуки которого остались без деформаций и искажений.
Иоши не пел, но говорил.
И слова его, лишенные рифм, звучали для нее, как песня:
– Одинокий странник выходит в море. И волны улыбаются ему. Одинокий странник скользит по воде. И звезды сопровождают его в путь. Одинокий странник мечтает о любви. И ветер шепчет ему о надежде. Одинокий странник плывет в Пролив Китов. И киты поют ему свои песни.
Дальше прозвучал проигрыш.
Звуки банджо уносили Сору куда-то вдаль.
Она смотрела на Иоши и на то, как умело скользили его длинные старческие пальцы по струнам.
Иоши превратился для нее из капитана яхты в какого-то мудреца и философа, который хочет им что-то сказать.
– Песня китов звучит. И одинокий странник понимает, что ему делать. Песня китов звучит. И одинокий странник находит свою любовь. Песня китов звучит. И одинокий странник идет к своей мечте. Песня китов звучит. И одинокий странник наполняется блаженством. Песня китов звучит. И одинокий странник находит вдохновение. Песня китов звучит. И одинокий странник уже не тот, что прежде.
Снова проигрыш.
Иоши словно поднимался над яхтой.
Он словно парил без крыльев над водой среди звезд.
Его взгляд… взгляд Иоши пронзал Сору насквозь.
Он словно смотрел в ее душу.
И пел голосом ее души…
– Слушай песню китов. И она подарит тебе счастье. Слушай песню китов. И следуй за ней на край света. Слушай песню китов. И забудь о всех своих проблемах. Слушай песню китов. И поймешь, чего хочешь ты. Слушай песню китов. И живи так, как никогда не жил до этого. Слушай песню китов. И найди себя в пустыне. Слушай песню китов. И стань тем, кем всегда мечтал стать. Слушай песню китов. И она приведет туда, куда тебе надо. Слушай песню китов…
Иоши продолжал играть свою волшебную музыку.
Музыку, которая проникла в самое сердце Соры и осталась там навсегда.
Эти слова… они казались ей такими простыми и понятными, но в то же время смысл песни вечно ускользал от нее прочь.
Она не могла его поймать.
Что-то мешало ей…
Что-то не давало ей проникнуть туда, где был смысл и настоящее счастье.
– Киты поют свои песни. Песня китов звучит. Слушай песню китов.
Струны.
Банджо.
Звуки.
Голос Иоши.
Все сливалось в единый ансамбль, который проделывал с сознание Соры и с ее душой невероятный вещи, к которым она сама не оказалась готова.
Что за магия?
Что за чудеса?
– Слушай песню китов…
Последние ноты…
Эхо звуков.
Иоши аккуратно прижал струны рукой, и наступила звенящая тишина.
Все замерло. Время словно остановилось.
– Как вам песня Иоши?
Никто из троих не был в силах произнести ни звука. Только Чак-Чак довольно задышал.
– Что это было? – озадачился Лассо, нарушив тишину. – Вы почувствовали это?.. Внутри себя?
– Да, – согласилась Сора.
Он положила ладонь себе на грудь.
– Я тоже это почувствовала. Это было что-то невероятное.
Двое смотрели на Мо, ожидая хоть какой-то реакции от ангела, который теперь оказался серьезнее, чем прежде.
Что-то случилось…
– Это была не просто песня, – сказал наконец Мо.
– Разумеется, – раздался голос Иоши.
Все трое взглянули на старика.
– О чем это вы? – не понимал Лассо.
Иоши встал, взглянул в сторону Пролива и ответил:
– Эта песня поможет вам услышать китов.
Слова Иоши показались Соры многозначными.
Что за песня китов?
О чем говорит Иоши и почему он спел свою песню именно сейчас?
– «Скользящая по волнам» готова к отплытию. Иоши готов доставить вас на Остров Поющих Кошек.
Глава десятая, в которой Сора отправляется под мост
– Чаки!
Она смахнула мокрые волосы с лица и завернула за угол.
Белый комок скрылся за пеленой ливня.
– Постой! Ты куда так быстро?! Чаки!
Сора сбивалась с бега.
Все мешалось у нее в голове.
Перед глазами – вода.
– Чаки!
Мопс убегал.
Чаки бежал слишком быстро, даже необычно для мопса, но Сора продолжала гнаться за ним, зная, что он выведет туда, куда ей нужно попасть.
Проблема лишь в том, что она сама не знала, куда ей нужно.
Улицы пусты. В такой сильный ливень никто не решался выйти на улицу. Черное небо разорвалось от всплеска серебристой молнии. Прозвучал раскат грома.
– Чаки!
Сора попыталась собраться с силами и ускориться, но вместо этого она поскользнулась о лужу и полетела вниз. В одно мгновение тело Соры перевернулось на спину, и она ударилась затылком о мокрую брусчатку.
Она лежала.
Она продолжала лежать под дождем и мокнуть.
Совсем недавно, еще в доме терпимости под крылом Мадам Изабеллы, она была в сухой чистой одежде. Отмытой. Свежей.
И что теперь?
Сора сбежала.
И вот она снова лежит посреди трущоб, затапливаемых дождем.
– Чаки… что ты наделал? Я же… не успеваю…
А потом она почувствовала, как ее пальцы лижет шершавый язык. Ей стало щекотно. Чаки вернулся к ней.
– Чаки… Не надо… Чаки…
Сора посмеялась, одернула руку и открыла глаза.
Перед ней стоял рослый тонкий мужчина в черной ободранной одежде и с длинными седыми волосами. Когда он открыл веки, Сора увидела белки глаз, лишенные зрачка и радужки. Слепой. А на плече у него сидела мокрая крыса.
– Кто вы? – ужаснулась Сора и отползла назад.
– Ты напугана.
Слепец смотрел прямо перед собой. Конечно, ему нет смысла поворачивать голову, чтобы увидеть ее.
Сора поняла: его глаза – крыса.
– Что вам нужно?
Незнакомец протянул ей руку.
– Я отведу тебя в безопасное место. Под крышу. Там будет сухо. Холодно. Но сухо. Погреешься у огня. Не бойся.
– Куда вы хотите отвести меня?
– Домой. Под мост.
– Мост… К таким же бродяжкам, как и вы?
Незнакомец с крысой на плече сделал паузу.
– Так ты идешь?
Значит, ответ: «Да».
– Да…
Сора ответила крайне нерешительно. Она сама не представляла, какими последствиями ей может грозить путешествие под мост со слепцом.
– Можешь звать меня Крыс.
– Это имя такое у тебя?
– Прозвище. Никто из нас не знает настоящих имен друг друга. Это… Место Под Мостом. Там имена не нужны.
Сора поняла, что ей тоже нужно что-то придумать. Если есть возможность не говорить свое настоящее имя, то она его не скажет.
– Ласточка.
Крыса наклонилась к уху хозяина и что-то нашептала ему. Неужели, он может говорить с лондонскими крысами?
Оу… и во что она вляпалась?!
– Идем за мной, Ласточка. Мы с Дженкинзом отведем тебя в Место Под Мостом.
Сора наконец приняла руку помощи от Крыса и встала на ноги, отряхнув промокшее платье от грязи.
– Дженкинз? Так его зовут?
– Да, он главный.
– Не все крысы в Лондоне едят людей?
– Только голодные. Остальных я кормлю.
– Остальных?
– Стая. У всех есть стаи. Стаи крыс. Стаи волков. Стали людей под мостом. Сейчас ты сама увидишь нашу стаю, Ласточка.
Теперь Соре резало слух ее новое прозвище. Во всяком случае, это было первое, что ей пришло на голову более приличное.
Куда лучше, чем «Крыс».
– Ты кого-то звала?
– Ты о чем?
– Когда я подошел к тебе, ты говорила про какого-то… Чаки, если я правильно расслышал?
– Сейчас это не имеет никакого значения.
– Не пойми меня неправильно, я сам сторонюсь лезть в чужие дела, но, когда речь идет о безопасности, я вынужден вмешаться.
– Тебе и людям под мостом ничего не угрожает. Я не опасна.
– Тебя не ищут? Полиция? Власти? Бандиты?
Сору могут искать только врачи…
Возможно, Лиана Дарлинг приняла какие-то меры и пустила за ней в погоню санитаров.
Но все это маловероятный сценарий.
Она, Сора, сама может вернуться, когда захочет.
– Почти пришли.
Через пелену дождя Сора смогла разглядеть рыжий свет. Огонь.
Крыс провел ее под большой мост. Вода в реке оказалась черной, словно смоль. Если не знать, что здесь есть вода, то захочется шагнуть на нее, как на ровную дорогу.
Под мостом оказалось, правда, сухо. Дождь сюда почти не проникал. В самом центре небольшого участка – Места Под Мостом – стояла жестяная большая бочка, в которой трещали поленья и угли.
Под мостом разместилось трое. Полный мужчина с сигарой во рту дремал в углу. Женщина средних лет в рваном сером платье с черными длинными волосами и длинными пальцами рук грелась у огня. У самой воды на большом камне по-турецки сидел смуглый тощий старик с седыми волосами и большими белыми глазами. Из одежды на нем – старые лохмотья, повязанные на пояс.
– Я вернулся, ребята, и привел с собой Ласточку. Я разрешил ей переждать ливень у нас. Надеюсь, ты не будешь против, Сивый?
Худощавый старик внимательно осмотрел гостью и вежливо кивнул:
– Разумеется, Крыс. Пусть Ласточка станет нашей гостьей на эту ночь.
Женщина вынула из-под платья сухую шаль и подошла к Соре:
– Меня зовут Сипуха. Вот тебе теплая одежда. Боже, милочка, ты совсем промокла! Садись у огня сюда. Надо согреться, а не то заболеешь. Болеть в Лондоне нельзя. Смерть! Неминуемая смерть!
Сора оглянулась и посмотрела на Крыса, тот ответил ей одобрительным кивком, давая понять, что Сипухе можно доверять.
Сору закутали в теплую сухую шаль. У Сипухи нашлись еще ткани, и она вытерла Соре мокрое лицо, волосы, руки и ноги.
– Погрейся, дорогая. Ты совсем продрогла. Сейчас ты нам все расскажешь.
Вдруг раздался кашель. Полный мужчина, дремавший у стены, поперхнулся дымом от сигареты, выронил ее изо рта и раскрыл глаза, вынырнув из мира грез.
– Хто есь пгхсодит?
– К нам пришла новенькая, Картавый. Зовут Ласточка. Мы с Дженкинзом нашли ее на дороге прямо под дождем и привели к нам. Можешь дрыхнуть дальше, если хочешь. Все в порядке.
– Сивый рахесыл?
– Да, полный порядок. Сивый разрешил оставить Ласточку с нами на ночь. Все хорошо.
– Аха… тохда я это самое… посплю…
– Спи, спи, Картавый.
Картавый облокотился спиной о каменную стену, взял сигару в руку и начал дымить, медленно погружаясь в сон.
Сам Крыс улегся в другой угол. Тут же набежали крысы…
Сора вся сжалась.
– Не бойся, – сказал Сивый, – они тебя не тронут. Они слушаются только Крыса.
Крысы прибежали к хозяину и укутали его словно меховая шубка.
– Вот… так тепло, – понежился в крысах слепец.
Крыс взял Дженкинза на руки и поцеловал любимцы в кончик носа.
– На меня напали крысы, когда я потеряла сознание на улице.
Сора сама не поняла, почему сказала это.
– Какой кошмар! – ужаснулась Сипуха.
– Как это случилось? – задался вопросом Сивый.
Сора посмотрела в огонь и вспомнила начало дня.
Она как раз покинула кабинет доктора Дарлинг, затем на нее нахлынули… видения… она очнулась в грязной луже. Ей уже лакомились крысы. А потом она встретила бандитов и убежала в дом терпимости Мадам Изабеллы.
– Пальцы. Они покусали мне кончики пальцев.
Сора показала руки Сипухе.
– О! Какой ужас! Они прямо… покусаны…
– Да. Так и есть. Я сама не знаю, как долго пролежала по улице.
– Что ты можешь об этом сказать, Крыс? – поинтересовался Сивый.
Крыс приютил Дженкинза у себя на плече и дал ответ:
– Они были очень голодны. Крысы в трущобах отравлены ядами. Химикаты. Дым. Уголь. Отходы производства. Не мне рассказывать, какая в трущобах плохая экология. Это плохо влияет на крыс. Не только на их организм, но и на их разум. Они дичают, звереют, становятся страшнее любого хищника. Они собираются в стаи и могут запросто съесть человека, дремлющего на улице после попойки. Мне очень жаль, Ласточка, что ты попала в такую ситуацию. Я стараюсь присматривать за крысами, кормить их и предотвращать нападения на людей. Но меня одного на весь Лондон явно не хватит. И все же… я делаю все, что в моих силах. Эта стая крыс, как ты можешь видеть, очень добрая. Я их приютил, и они не будут никого кусать или есть без моего приказа.
– Приказа? – Сора выгнула бровь. – Они тебя слушаются?
– Беспрекословно. Я – их главный хозяин, а Дженкинз – их начальник. Командир.
Крыс одарил Дженкинза нежными поглаживаниями по спинке.
– И как же так получилось, что ты оказалась на улице без сознания? – не сдавал позиции Сивый, собираясь докопаться до истины.
Соре совсем не хотелось говорить об этом.
Дело в том, что ей самой сложно объяснить даже себе самой, что с ней случилось!
Она вышла из больницы. Увидела Чаки. Побежала за ним в переулок. А потом…
Провал.
И вот она уже в луже на другом конце улицы!
Белый мопс привел ее бордель. Он спас ее от Джеймса с ножом. И сейчас Чаки привел ее сюда, под мост, где она наконец в сухости и безопасности.
Безопасность здесь, конечно, относительная… и все же!
– Не бойся, милая. Нам ты можешь рассказать все, что тебя гложет. Мы тебя не обидим.
Сипуха села рядом с ней и обняла Сору за спину, пригрев ее своим теплым телом.
Сора, находясь рядом с этой женщиной, ощутила какое-то материнское тепло и заботу. Именно этого ей так давно не хватало.
Сора взглянула на Сивого, и старик ответил ей важным кивком, подтверждая каждое слово Сипухи.
Получив такую поддержку, Сора была готова раскрыться:
– Я не просто бродяжка. Да, я – бродяжка. Я скитаюсь по этим трущобам в поисках ночлега и приюта. Но это не самое главное. Это… не единственная моя проблема. Вам знакома… психиатрическая клиника доктора Дарлинг?
Картавый тут же поперхнулся дымом.
– Это ш… место для этих… умолисс… умолихонных…
– Место для умолишенных? – переспросил Крыс.
– Я слышала про эту больницу, но никогда не бывала в том районе трущоб, – призналась Сипуха.
– Значит, ты – пациентка доктора Дарлинг? – уточнил Сивый.
– Да, – кивнула Сора.
Признав этот факт, ей стало намного легче.
– Ты знаешь, что с тобой, милая? – спросила у нее аккуратно Сипуха.
Сора даже почувствовала, как женщине было неудобно и даже неприятно это спрашивать. Сипуха словно перешагнула через себя, чтобы выговорить эти слова.
Сора покачала головой.
– Если бы знала – точно бы не побежала на улицу.
– И от кого же ты бежишь? – спросил Крыс.
– От себя.
Все внезапно замолчали и переглянулись друг с другом.
– Знаю, знаю, это звучит абсолютно безумно! Но это на самом деле очень сложно понять. Нечто… нечто, что находится в моей голове, преследует меня. Каждый день. Что-то… что сидит в моем разуме… мешает мне. Словно оно… какое-то… живое…
– О, боже! – ахнула Сипуха. – Как же это страшно и жутко все звучит! Тебе и самой, должно быть, очень страшно, да, Ласточка?
– Да. Мне, правда, страшно. И я никуда не могу деться от этого страха. Он не просто гонится за мной по пятам. Он сидит внутри… он живет внутри меня.
– Очень любопытно, – задумался Сивый, – ты считаешь свой страх чем-то живым, я правильно понял?
– Да. Верно.
– Значит… ты можешь его как-то нам описать? Как выглядит твой страх?
Сора никогда об этом не задумывалась.
Лиана Дарлинг предлагала ей во время терапии множество самых разных психотерапевтических практик, но они никогда не визуализировали ее страх.
Надо попробовать.
Но Сора понимала, что беды не миновать, если у нее… получится призвать его.
Призвать в реальность!
Чтобы не случилось очередного припадка, она пыталась не сильно погружаться внутрь себя, а говорить очень поверхностно, чтобы не вызвать материальное воплощение ужаса.
– Мой страх… он… розовый…
– Розовый? – нахмурилась Сипуха.
– Никогда бы не подумал это услышать! – воскликнул Крыс.
– Не отвлекайте ее, – шикнул на двоих Сивый, – продолжай, Ласточка.
Сора собралась с мыслями и продолжила представлять себе свой страх.
– Он не просто розовый… он ужасный… черный… красный… грязный… жуткий… вонючий…
– Чем пахнет?
Вопросы задавал Сивый?
– Машинным маслом… углем… и кровью…
– Кровью?
– Соленый ржавый вкус… да. Это кровь. И черный дым… много… много черного дыма.
Сора говорила о том, как чувствовала свой страх всеми органами чувств. Зрением, вкусом, запахом. Но она никогда не решалась прикоснуться к нему.
– Розовое тело… черный дым… запах крови… неприятные ощущения, когда ты… стоишь рядом с ним. Хочется убежать. Убежать очень далеко. А он гонится… гонится и кричит… не просто кричит, он… лает.
– Лает? Кто лает?
Сора не могла понять.
Собака…
Собака, которая лает.
– Поезд…
– Поезд? Твой страх похож на поезд?
Вопрос Сивого загнал Сору в тупик.
Она уже хотела согласиться с таким выводом, но ей показалось, что это максимально безумно!
Поезд…
И причем здесь лай?
Причем здесь розовое тело?
Что за чертовщина?!
– Не знаю…
Сора обреченно выдохнула.
– Хватит.
Сипуха прижала ее к себе.
– Хватит пугать уставшую бедную девушку. Ей нужно отдохнуть. Она еще не высохла и не согрелась. Не стоит расспрашивать ее про такие жуткие вещи. Она сама во всем разберется. Доктор… Дарлинг… ей поможет. Ты же вернешься к ней, Ласточка?
– Возможно.
Сора еще не знала.
Работа с доктором Дарлинг продвигалась медленно и тяжело. Но это было лучше, чем вообще ничего. После сеансов психотерапии Соре становилось даже тяжелее, но ей сказали, что так бывает, когда проблема слишком серьезная, и ее невозможно решить даже за десяток встреч.
Это очень большая, долгая, сложная и кропотливая работа над собой, над своими мыслями, над своими страхами.
– Вот и славно! А сейчас ни о чем не думай, а просто отдыхай, дорогая.
Сипуха, действительно, отнеслась к ней, как к дочери. Нечто похожее Сора испытала от общения с Мадам Изабеллой. Для хозяйки дома терпимости все ее девочки – ее дочери.
Но Сора никогда ничего подобного не испытывала от общения с Лианой Дарлинг. То было совсем другое.
Доктор Дарлинг – ее лечащий врач, с которым у нее установились определенные границы. Она помогает ей в борьбе с большой проблемой, которую она сама не может всецело опознать.
– А с чего все началось? – не унимался Сивый. – Как ты… попала к доктору Дарлинг?
– Сивый! – рявкнула на него Сипуха.
– Ничего. Я отвечу. Все в порядке.
Сипуха тепло улыбнулась ей и поцеловала в лоб.
– Я потеряла память. Я не помню, что именно со мной случилось. Какое-то страшное событие… все сломало внутри меня. Моя психика… намешала в себе все самое разное, превратив все в хаос, чтобы я не признавала реальность. Это защита. И я должна сломать эту защиту и понять, что же все—таки случилось со мной.
– Очень интересно, теперь я это понял, – ответил Сивый.
Сора даже гордилась тем, как смогла все доступно и доходчиво объяснить людям, которые совершенно не связаны с миром психиатрии и проблемами душевнобольных людей.
Хотя самой Соре считать себя душевнобольной совсем не хотелось.
Это уже… в прошлом.
– Ты проходила там лечение? – спросил Крыс.
– В больнице? Да.
– И тебе… проводили там процедуры? Всякие?
– Да, было дело. Сначала было радикальное лечение. Ему подвергают всех. Потом я перешла на обычные сеансы психотерапии с доктором Дарлинг.
– И что же там… делали…
– Крыс! – шикнула на него со злостью Сипуха. – И ты туда же?! Может, уже оставите Ласточку в покое?!
– Просто интересно!
Сора прекрасно помнила каждый день, который она провела на радикальном лечении в психиатрической клинике.
Действительно, ее подвергали самым разным методикам. Пробовали, экспериментировали, исследовали… врачи игрались с ней, как с подопытной мышкой.
Но никак не могли ей помочь.
– Я уже проработала этот момент. Мне не страшно говорить об этом и вспоминать те дни. Я могу… рассказать вам, что со мной делали. Если хотите.
– О, Ласточка, ты совсем не должна это…
Но Сипуха не успела закончить, ее перебил Картавый:
– Рад был бы послухать!
Сипуха смотрела на нее взглядом, полным нежности, заботы и тепла. Она всячески хотела уберечь Сору от жутких воспоминаний.
Но Сора сама хотела погрузиться в них. Возможно, там она найдет какие-то ответы?
Сивый подался вперед на своем камне, чтобы внимательно выслушать рассказ. А Крыс пригрел Дженкинза на груди.
Сипуха оставалась против этой затеи, но решать не ней.
Сора собралась с мыслями и сказала:
– Я расскажу вам. Слушайте. Это называется терапия.
