Катерина Тумас
Питомица дракона
Глава 36ая, путешествие совершательная
После разговора с Лирой я не сразу пришёл в себя. Посидел ещё немного, опустив хвост в прохладные воды океана, а голову положил под сень прибрежных деревьев, откуда скосил глаза на линию закатного горизонта.
Волнуюсь за неё, за Лиру. Хотя поводов особо и не давала никогда. Во всех её проблемах в этом мире виноват я сам. Это я отдал её Холодному на передержку, она же умудрилась спастись и выжить в джунглях, будучи человеком при этом цивилизованным, что удивляет. Ещё и в кошку превратилась…
Безалаберный я дракон, эх… Раньше такого не случалось. Думаю, дело в том, что я не сразу принял тот факт, что при общении с ней существует гораздо больше возможностей, чем в других случаях. Разумные виды отличаются от остальных. Но раньше я ни с кем не находил так много сходства, как с ней.
Подумав это, чуть не икнул от внезапно пронзившей мысли. Нет, воспоминания. Это было более двух сотен лет назад. Тогда я впервые встретил дракона, выбравшего свою смерть. До того это было для меня чем-то вроде истории, легенды. Я не воспринимал всерьёз рассказы про это других драконов. Но настал момент истины.
Его звали Хаалс и он решил навсегда стать нагой. Этих существ можно причислить к разумным, как по мне – на уровне дельфинов или повыше. Есть свой язык, социальное поведение и всё такое. Я прилетел в гости к Хаалсу по пути на север. Летел по старому маршруту, в прошлое путешествие с ним и познакомился.
Он-то и рассказал, что в следующий раз я увижу его уже в теле наги, существа наподобие кобры с широким капюшоном, но с двумя передними конечностями помимо подвижного хвоста, который служит вместо ног. Хаалс тогда сказал, что считает наг кем-то вроде родственных по духу драконам. Тоже чешуйчатые, пусть и менее развиты в плане мозга, но ему, Хаалсу, их жизненные принципы показались очень близки.
– До сих пор я ни с кем не чувствовал такого родства. Сишасса раскрыла мне глаза на этот вид. Даже моё имя звучит аутентично на их языке! – Вот что говорил мне Хаалс. А его будущая вторая половинка, Сишасса, стояла рядом и внимательно за нами наблюдала, хоть и не владела нашим языком.
– Ты откажешься от мысле-речи? – спросил я его. – Или хочешь научить её этому?
– Нет, Дэган, – покачал головой друг, – это я должен стать частью её мира, я не буду подстраивать наг под себя. Это не правильно.
Сейчас, оглядываясь на мой опыт общения и с другими видами, и с Лирой, и даже на виденное мной у Холодного… Да, вижу, что Хаалс был прав. Это я должен стать частью её мира. После того, как она на время сделала это для меня, наступила моя очередь. Я не буду её ни в чём ограничивать, но приду на помощь, когда нужно. Но Лира итак знает, что на меня можно положиться. Надеюсь…
Когда летел обратно с севера, я снова навестил Хаалса и Сишассу, которые к тому времени – пришлось задержаться достаточно надолго – переселились в колонию наг на джунглиевых взгорьях. Я сразу узнал его, бывшего дракона. И смею отметить, что вписался он хорошо, словно там и родился.
В следующее моё посещение довелось поиграть с их детишками. Целый выводок одного пола, как у всех наг – двенадцать сорванцов-мальчишек. Удивительно, но Хаалс по прежнему спокойно говорил со мной на мысле-образном языке, хоть годами не практиковался. В последний прилёт в то место я уже не застал его в живых, но зато посмотрел на внуков и правнуков того, кто был когда-то драконом. Отличить их оказалось не сложно.
На пляже я провалялся до заката. Почему-то хотелось войти во тьму подземелий из темноты же снаружи. Когда почти весь небосвод заняла ночь, оставив только маленький кусочек на западе умирающему солнцу, я взлетел вдоль каменистого склона, миновав негустые заросли леса у подножия. Вход в царство ленточных драконов находится в жерлах потухших вулканов. Выбрав ближайший, туда я и нырнул.
У драконов превосходное зрение, но нужен хотя бы какой-то источник света. Потому путь пришлось немного осветить. Я благоразумно решил не использовать открытый огонь, потому как под землёй существуют свои законы. В коридорах легко могут скапливаться разнообразные газы, а взрывы и катаклизмы нам не нужны. Так что я просто активировал внутри тела своего рода генератор огня, однако дальше не пошёл. Блеклого свечения зарождающегося пламени – из-под моей шкуры на протяжении от груди вдоль по шее – было вполне достаточно, чтобы прилично видеть окружающую обстановку.
Сначала пришлось попетлять по неровному жерлу. Но оно оказалось достаточно широким, чтобы я мог лететь, лишь немного уменьшив своё тело. Драконы и такое умеют, и даже заметно менять форму, если это нужно. Я могу практически слить свои крылья с телом, например. Или, наоборот, лапы спрятать, чтобы стать максимально обтекаемым для, скажем, подводного путешествия. Это прилично помогает.
Надо отметить, что в жерле я чувствовал себя, как дома. Легко угадывал естественные изгибы и ни в одну стену не врезался, хоть мчался на приличной скорости. Неожиданно в одном из ответвлений почувствовал явственный запах трав.
Остановился и решил заглянуть в расщелину. Протиснувшись между двумя поверхностями глубокой вертикальной трещины, вскоре обнаружил, что она ведёт в прекрасный грот. В него сверху через живописную дыру падал водопад, в водах которого поблескивали лучики лунного света, проникающего снаружи. В потолке грота я обнаружил и другие дыры, через которые пробивались холодные лучи. Завораживающее зрелище.
Должно быть, днём, при свете яркого солнца, здесь светлее и теплее. Совсем другую атмосферу создают ночные люминесцентные растения, которые просыпаются после заката.
Таких гротов тут, наверняка, много. Семена растений падают в расщелины и приживаются здесь, меняются, приспосабливаются к окружающей среде. И получаются в итоге вот такие вот деревья, например, со светящейся голубоватым корой и тёмно-зелёными, почти чёрными листьями. Или мерцающие в струях воды водоросли, у которых по контуру длинных широких листьев разбросаны люминесцентные разноцветные шарики.
Животные здесь тоже в наличии. Много птиц, которые привыкли, видимо, шуметь значительно меньше, чем их сородичи с поверхности. Ещё больше рептилий и земноводных. В гротах сохраняется высокая влажность, солнце не высушивает их. Потому здесь раздолье для лягушек, саламандр и прочих любителей такой атмосферы.
Что ж, не буду вносить смуту в жизнь этих замечательных созданий. Посмотрел – пора и путь держать. Потом с Лирой сюда прилетим, покажу ей красоту и днём, и ночью.
А дальше путь мой лежал по отвесным тоннелям вниз и вниз по витиеватых колодцам, пока не достигну какого-нибудь из подземных трактов. Поначалу я опасался, что буду задевать крыльями стены, света всё же мало, видно не особо хорошо. Но быстро приноровился и даже почувствовал себя вполне уверенно. Думаю, если придётся полетать наперегонки в подобной местности, я справлюсь.
Наконец, спустя, казалось, бесконечность, появилась плоская поверхность, которая тянется горизонтально на большое расстояние. Значит, я оказался на тракте. Повёл мордой из стороны в сторону, определяя направление движения воздуха. Здесь, в пещерах, это особенно хорошо заметно. Потому что без его движения – смерть. Там, где он застаивается – нет жизни.
Итак, куда идти? Варианта два: по течениюпотока и против него. Это зависит от того, какой ветер на вкус. Если живой, влажный, с запахами растений, то идти стоит против ветра. Если же холодный и пустой, безжизненный, то двигаемся дальше по течению.
Почему так? В пещерах вентиляция основывается на перепаде температур. Холодный воздух тяжелее тёплого и скапливается внизу, его всасывает в жилые, заселённые помещения, где он нагревается. А тёплый, став легче и насыщенней, стремится наверх. Вот таким образом работает естественная циркуляция воздуха. Впрочем, с водой примерно та же ситуация.
Проанализировав атмосферу, я понял, что нам с ветром по пути. Эх, жаль, а то я уже предвкушал, смогу ли отгадать, что пахнет. Интересно же! Хватит ли опыта понять, что унюхал и распробовал в воздухе, выходящем из подземного грота. Хотя в терминах я разбираюсь слабо, потому не уверен, что правильными словами называю помещения, которые облюбовали подземные драконы.
Вздохнув, продолжил путешествие. Сколько же ещё топать в этом жутком полумраке? Не представляю, как они тут живут, всё время ведь кажется, что кто-то из темноты только и ждёт, чтобы наброситься на тебя.
Ух! Даже мои первобытные страхи уже повылазили наружу! А я, между прочим, дракон вообще-то. Это меня должны бояться! Тем более, какие-то неизвестные создания из темноты… И всё равно жилки на крылья подрагивают. Не знаю почему, но я всегда чувствую себя более уязвимым на земле, и тем более – под ней, а стоит раскинуть крылья… Хотя по логике должно быть наоборот, ведь крылья хрупкие, их не так и сложно повредить в полёте. Ан нет, инстинкты берут своё!
Так, размышляя, я продолжал уминать расстояния. Коридор постепенно спускался, но очень незаметно, минимальнейший уклон. В пустых пещерах посторонних звуков, кроме капающей воды, не было, потому со временем я успокоился и перестал ждать нападения из-за каждого поворота. Но до сих пор сам факт подобного страха меня поражал.
Напомню, я – дракон. А в этом мире драконы ничегошеньки, кроме себе подобных, естественно, не боятся. Однако подземные драконы – вообще создания крайне миролюбивые. Не в пример большим крылатым, которые по большей части драчуны. Сам являюсь тому подтверждением, хоть с возрастом перестал поясничать.
Когда среди редких кап-кап я расслышал какой-то то ли стрекот, то ли жужжание, то на радостях припустил вперёд быстрее. И только когда вылетел в расширившийся грот, подумал, что это могли бы быть и неприятности. Драконье самомнение по факту взяло верх, но предосторожность не забылась окончательно. Впрочем, зря я так загоняюсь, вот честное слово.
Однако, сейчас речь не том.
Поговорим о подземной живности, друзья мои. Да-да, не о драконах. Помимо них тут живут естественные обитатели подобных мест. Раньше мне не приходилось видеть ничего подобного, даже в тёмных наземных пещерах. Там всё же есть контакт с внешним миром, а здесь экосистема самобыднейшая из возможных. Многочисленные вздымающиеся с пола сталагмиты вообще не впечатлили, а вот высокий сужающийся потолок с длиннющими сталактитами, свисающими из самой его середины, впечатлил неимоверно.
Камень является здесь лишь базой для жизни. Основой, за которую она крепится. Некоторые организмы даже грызут его, завышая и делаая более острым потолок, удлиняя сталактиты. В данном конкретном гроте (а их может быть много всяких вариаций) живые существа обитают именно у их, сталактитов, оснований. Чтобы создать себе подходящий климат и химический состав воздуха, эти камне-грызущие виды насекомых выделяют летучий непрозрачный газ, который создают из минералов, что получают при перерабатывании горной породы. И всё равно такой газ оказывается легче воздуха, поэтому скапливается между стенами и сталактитами, в карманах, выгрызенных специально под него же. Камнетёсы сами создают себе наилучшие условия, которые ещё и защищают их от большинства самых опасных врагов.
А теперь представьте, как выглядит этот грот. Истыканная минеральными наростами пещера, вверху которой, под потолком, собрались почти как настоящие грозовые облака! Но только они неестественного бледного зеленовато-синего цвета оттенка, а вместо молний в глубине их медленно загораются и гаснут, чтобы снова засветиться, крупные зелено-белые огни. Причём, они двигаются!
Это взрослые особи пещерного светляка, прекрасно чувствующее себя в минеральном газе, ищут себе пару для спаривания. В итоге таких поисков самка откладывает в углубление в скале небольшую кладку, из которой совсем скоро появятся личинки, составляющие ещё одну достопримечательность местной экосистемы.
Эти зубастые создания (точнее, у них жвалы, но не “жвальные” как-то не звучит) являются весьма прожорливыми хищниками. Ближайшие потенциальные жертвы живут прямо рядом – в дымке из необычного газа, но они не самые вкусные и питательные. Из-за того, что насыщены минералами, которые камнетёсы научились выделять из своего организма через поры в виде газа. В итоге и сами камнетёсы, и другие виды, свободно чувствующие себя в облаках, становятся далеко не самой удачной добычей для плотоядных личинок. Им приходится охотиться на многочисленных летающих протострекоз и прочую живность, которая ошивается неподалёку от нижней границы газовой области.
Как личинки это делают? Очень занятно, между прочим! Живописно! Они крепятся к потолку, откуда свешивают вниз длинную густую соплю. Опускают как можно ниже линии газа, на сколько вообще способны, хоть до самого пола. Если насекомое дотронется до неё, то сразу приклеится и всё – конец близок. Личинка просто втянет свою соплю на край газовой прослойки, чтобы та отравила жертву, которую хищник уже сможет спокойно, не опасаясь сопротивления, съесть. Пропитать насквозь еду газ не успеет, потому спустившаяся к добыче личинка получит питательный, сытный корм.
Но потенциальную добычу ещё ведь нужно словить! Да, можно рассчитывать на удачу, случайные касания от пролетающих мимо насекомых. Но в тёмных пещерах многие из них ориентируются не столько на зрение, сколько на другие органы чувств. Так что могут находить и облетать ловушки личинок светляка. Потому те придумал способ привлекать жертв. Они светятся, как взрослые особи, но из-за свойств слюны, свет проходит и отражается в капельке на конце. И глупые членистоногие ведутся на такое!
Но я, кажется, слишком углубился в свою тему – красоту строения этого прекрасного мирка, почти совсем позабыв рассказать о его магическом внешнем великолепии. Ведь из грозовых туч не только свисают эдакие искусственные сверкающие капли (что создаёт просто космическое впечатление!). Оттуда же ещё торчат и острые пики сталактитов, на которые порой присаживаются пролетающие мимо разнообразные существа.
Такие, как потрясающие протострекозы. Они не слишком большие, но зато у этих созданий светящиеся крылья. Мягкий голубоватый свет позволяет им привлекать добычу в отдаленных от освещенных сталактитов пещерах, где они частенько охотятся, дабы не испытывать проблем с конкурентами. Там тоже живёт всякое членистоногое и хитиновое пропитание, но его приходится хорошенько поискать. Привлекающее свечение неплохо в этом помогает. В на фоне зеленоватых облачков газа крылья выглядят вообще чем-то сверхъестественным.
Но не только стрекозы летают тут вокруг. Помимо других насекомых, вроде жуток и ос, есть ещё чёрные чешуйчатые летучие мышки, которые всем этим крылатых добром закусывают. А с пола упавших или зазевавшихся подбирают так называемые мрачные гекконы и сталагмитовые жабы. И всё это квакает да по-тропически громко хлюпает во множестве разнообразных водоёмчиков, образовавшихся тут и там при местной повышенной влажности.
Я так залюбовался, что даже уселся на пол, беззастенчиво разинув пасть. Когда вокруг меня собрался целый рой всяких крылатых гадов, догадался, наконец, отключить свой собственный свет – горящее жёлтым брюхо. Насекомые тут же потеряли ко мне интерес, но это не единственное, что произошло.
– Додумался, всё же. А я уж и не надеялся, – раздалось сзади. Насмешливо, но дружелюбно.
Я обернулся и уставился от пришельца. Даже не нашёлся, что сказать, просто рефлекторно послал импульс приветствия и добрых намерений. На что дракон лишь хмыкнул.
Подземные отличаются от летающих очень сильно. Это змееподобные драконы без крыльев. Они имеют длинное гибкое тело и, зачастую, более четырёх конечностей. Позвоночник утыкан шипами, а из морды растут несколько подвижных тонких усиков-вибрисс, которыми драконы ощупывают ближайшее пространство.
В этом плане мой новый знакомый являлся классическим представителем своего вида. Но всегда существуют различия. Например, голова у него оказалась достаточно массивной, с тяжёлой, но не широкой челюстью. С морды он чем-то напоминал меня или Морока. А цветом – Холодного. Но присмотрелся – нет, просто этот тоже оказался синим, однако совсем иначе синим.
Насыщенные чешуйки цвета грозового океана словно поглощают свет, а из их основания, прячущегося под соседними чешуйками, постоянно льётся слабенькое голубое свечение. В целом образ создаётся такой, словно на тебя смотрит призрак из глубокой темноты пещеры. Смотрит, иногда поблёскивая отражением в зрачках.
Я смотрел на это необычное создание с затаённым трепетом. Даже забыл, что передо мной разумный дракон, а не очередной потрясающий экземпляр животного мира.
– Заблудился? – прервал затянувшееся молчание подземный дракон и улыбнулся, явно осознавая, что виной всему впечатление, которое он на меня произвёл. – Идём, отведу к ближайшему колодцу наверх.
Сказав так, он повернулся и собрался уходить.
– Нет-нет, мне не нужно наверх! – я поспешил задержать его. Дракон повернул ко мне заинтересованную морду. – Мне бы, наоборот, вниз. В общем, я специально к вам спускался.
Уровень недоумения у собеседника поднялся.
– Внимательно тебя слушаю, друг, – проговорил дракон, проецируя искреннее любопытство.
Я задумался. Как бы рассказать, зачем я здесь? Не хотелось бы, чтобы меня случайно неправильно поняли.
– Дело в том, – начал я, подбирая слова, – что у моего друга приключилась беда, – и показал образ Медного.
– Какого рода?
– Воспоминания из прошлой жизни настигли и… – я показал картинку беснующегося в бреду товарища, – он чуть не убил себя, мучимый иллюзиями.
На это дракон покивал понимающе, с толикой печали, а когда поднял взгляд, в нём отчётливо читался азарт. Или это решимость? Я не разобрал.
– Понял тебя. Мы сможем помочь твоему другу. Следуй за мной.
– Моё имя Дэган, – представился я перед тем, как с благодарностью двинуться за проводником.
– Рад знакомству, а я Ужасный, – ответил тот, оскалившись в жуткой улыбке, состоящей сплошь из тонких, как волоски, острых зубов, от созерцания которых я сразу же сообразил, почему зовут этого дракона именно так.
Глава 37ая, кашу заваривательная
Ужасный вёл меня неровными тоннелями ещё ниже, чем мы были до того. Когда я шёл по так называемому тракту, то не испытывать проблем с навигацией. Топай вперёд, да и всё. Большая прямая дорога.
Но стоит свернуть в сторону, как ситуация координально меняется. Тракты обычно прокладывает сначала лава, а затем их дорабатывают подземные драконы своими лапами, когтями и огнём. Боковые же ходы – это по большей части трещины и естественные ниши. Само собой, многие из них так же проложены лавой, но небольшими потоками. А такие часто не проплавляют всю породу на своём пути, а идут по наименьшему сопротивлению. Тугоплавкие куски огибаются. И в итоге получается что-то такое, что напоминает внутреннее строение муравейника или даже скорее форму корней растений. Если бы только они могли прерываться резко вдруг и начинаться из ниоткуда.
По таким хитросплетениям, где я бы сто раз уже заблудился, Ужасный шёл уверенно, словно я по своей пещере в три помещения. Светить мне было не нужно, с этим справлялся сам подземный дракон. А я, кстати, всё не мог на него насмотреться. Красавец, необычный. Всё ж таки флюоресценция – потрясающее явление…
Когда мы вынырнули из мелких тоннелей, я не заметил. Просто в какой-то момент, вывернув из-за очередного резкого поворота, обнаружил себя в лесу.
Друзья, я вот вам честно скажу. Никогда в жизни, да и не только в этой, я не видел такой лес. Ничего лиственно и близко нет здесь, но выглядит он, как вполне себе такие густые, заросшие джунгли. И через одно растения светятся.
Основную живую массу составляют, судя по всему, грибы. Разнообразнейших форм и расцветок холодных тонов. На тонкой длинной белой ножке с нежной полупрозрачной шляпкой и какими-то узорами на ней от голубого до тёмно-синего. Торчащие прямо из стен пещеры мощные шляпки разных оттенков фиолетового. Свисающие с потолка прямо на сталактитах белые и голубые вытянутые овальные крышечки.
У некоторых шляпка выгнута так, что образует глубокий высокий сосуд, а пластины со спорами идут от самой ножки и до края шляпки. У других обнаружились забавные юбки в несколько рядов на стебле, как у мухомора. Кое-где я заметил свисающие со шляпок некие белые сетки, похожие на гибрид паутины и сот, как у пчёл. На прочих выступали сверкающие в люминесценции капли жидкости.
Сморщенные, подобные кораллам и другим морским растениям, пушистые и совсем круглые. В общем, такое сводящее с ума разнообразие грибов, что можно тут на вечность залипнуть, если попытаться описать каждый.
А помимо них ещё и другие подземные растения, вроде водорослей, странного синего мха и лишайников. Хотя, я, уверен, во многих случаях идентифицировал неверно, однако плевать. Тут не это главное. Вот Лира знает, что нужно делать в подобной ситуации. И я уподобился ей: разинул пасть да таращился по сторонам. Как шею себе не свернул – вопрос.
Ужасному моя реакция понравилась. Он даже заметил:
– Рад, что не пытаешься скрыть эмоции. Прочие драконы мнят себя всезнающими и не показывают удивления.
– Те, кто действительно могут считаться всезнающими, – ответиля я ему, – никогда не считают себя таковыми.
– Верно, Дэган, – кивнул дракон, улыбнувшись. – Профессионал никогда не останавливается в развитии, потому что прекрасно осознаёт, как далёк он от совершенства.
Тут уж я покивал. Хороший дракон, молодец он. Понравился мне. Буду заглядывать в гости.
Мы прошли под несколькими перекинутыми по грибным шляпкам естественными мостами из водорослей со светящимися капсулами по всей длинне, затем перепрыгнули два поваленных гигантских гриба, которые миновать без крыльев мне не представлялось возможным. А вот Ужасный просто… взвился вверх в одном мощном прыжке и нырнул затем вниз, как юркая струя воды. И вот наконец мы пришли к жилищу подземных драконов.
Я понял это потому, что увидел сразу штук пять. В дальней стене огромной лесной пещеры оказались выеты, полагаю, пламенем норы. Не знаю, какой глубины, но снаружи это походило на улей гигантских ос. Я снова беспардонно разявил пасть и уставился на это строение во все глаза.
А к нам уже спешили сородичи Ужасного. Какие же они классные! Где бы найти подобное животное, чтобы завести себе в коллекции? Кстати, никаикх питомцев я уних не заметил. Но наземные не живут стаями, а эти – вот, пожалуйста, целые поселения. Может, им это и не нужно.
Размером подземные драконы не превышали меня в уменьшенной форме, а по большей части прилично до моего роста не дотягивали, однако явно превосходили наземных малых драконов. Форма тела, как я и думал, у всех идентична, а вот морды – уникальны. И цвета, которыми светится их чешуя, у каждого свои.
Мы душевно познакомились, меня приняли, как старого друга. Угостили местными деликатесами прежде, чем позволили говорить о деле. И я почти сразу понял, в чём причина такого поведения. Почему меня так навязчиво пытались покормить.
В еде были какие-то вещества, которые повлияли на меня… расслабляюще. Мои сердца, заведённые морем впечатлений, перестали усиленно биться, пришли в норму. Слова стали складываться сами наилучшим образом. Мысли научились очень удачно излагаться. Не хотелось ни врать, ни преуменьшать, ни преувеличивать. Я даже не стал кипишить по этому поводу. Ну, в плане, могли бы и предупредить заранее, что хотят повлиять на моё сознание условными химическими веществами. С другой стороны, я бы отказался, и зря.
– Итак, сынок, что тебя к нам привело? – спросил после прелюдии самый старый из драконов. Оказалось, в этом конкретном поселении их почти два десятка, что в целом не много для них.
– Я пришёл в поисках помощи моему другу, – ответил ему, взгрустнув от воспоминаний о мучениях Медного. Картинки из моей памяти перекочевали в головы собравшегося вокруг меня десятка подземных драконов. И они все дружно посочувствовали. – Считаю, что… м… косвенно виноват в том, что с ним произошло.
– Почему ты так думаешь?
– Воспоминания пришли к нему из-за разрыва в оболочке мира. До того всё было хорошо. Но умер он в прошлой жизни, судя по всему, при нападении на его родной мир существ извне. Которые как раз и приходили через такие вот разрывы.
– Понимаю, – согласился старейший, – катализатор сильный. Он не должен был, видимо, вспоминать вот так сразу. Или вообще не должен был это вспоминать, такое тоже возможно. Но почему ты считаешь виноватым себя? Драконы не способны создать разрыв изнутри этого мира.
– Нет, я не создавал этот разрыв, но я его использовал. Разрыв сделала моя питомица. Точнее, тот, кто её вытащил из нашего мира. Я прошёл по нему и вернул её. После чего мои собратья разрыв закрыли. Но Медный всё равно…
Я вздохнул. Ужасный бортанул меня ободряюще. А старейший продолжил задавать вопросы:
– Ситуация ясна. В чём ты видишь нашу помощь, Дэган?
– Мне посоветовали пойти к вам. Думал, сможете сделал что-то, чтобы избавить его от этих воспоминаний. ЧТобы он снова забыл.
– Это не лучший вариант, сынок, – покачал старейший тонкой мордой с миленьким пятачком на носу. – У нас есть подобные средства, но это выйдет боком. Помимо того, что подобная операция оттяпает прилично его собственных воспоминаний, это не самое печальное. Он когда-нибудь вспомнит. Естественным путём, без катализаторов. И тогда повторно пережить такой стресс будет ещё сложнее. Поверь, это мы проходили не раз.
– Верю, уважаемый, беспрекословно доверяю вашему опыту. Но что же делать?
– Лучше помочь ему пережить эти воспоминания, не отбирая их. Помочь переварить и смириться.
– Сделать так, чтобы ему стало проще их переносить? – уточнил я. И дракон согласно кивнул. Эти подземные вообще, как оказалось, много жестикулируют. Не удивлён – движения их светящихся тел очень красивы. – Я согласен с таким вариантом. Хех, мне и самому впору просить подобное средство… Но я бы хотел справиться со своей болью всё же сам.
– Так и будет. Медный тоже справится сам, – сказал Ужасный. – Ничего искусственного. Мы лишь раскроем ему сознание для принятия. Пойдём, я подберу сбор для твоего друга. А ты уж сам решай, присоединишься ли к его употреблению.
И мы пошли обратно в лес. Дракон срывал хвостом кусочки всяких грубов и прочего и натыкал на шипы на свое спине. Удобно. А я мог бы использовал свои крылья в качестве подставки, площадь ведь большая, да и не хрупкие они на самом деле. Надо попробовать наверху будет.
По ходу Ужасный рассказывал мне, как это средство работает.
Получается, что оно смещает угол зрения. Медный сейчас переживает все эти события, так сказать, от первого лица. Поэтому и такая бурная реакция. По живому режет сам себя. Сбор же сделает так, чтобы он смотрел на происходящее как бы со стороны. Был наблюдателем, анализирующем события, произошедшие словно с кем-то другим. Это не настолько животрепещуще и страшно.
Вот основное действие, самое важное. Его поддерживают и другие: успокоение, повышение принятия и анализаторных способностей мозга, ослабление химических процессов в организме, отвечающих за реакцию на стресс, панику, боль и так далее, повышение позитивных реакций.
Я согласился, что такой формат просмотра воспоминаний весьма хорош. И да, это не искусственное принятие. И даже мне, может быть, сгодилось бы. Не могу решить, стоит ли принимать сбор самому. Эх, спрошу лучше у Лиры мнение. Её мысли мне всегда нравились. Она смотрит на мир чуть иначе, чем я. Этого для принятия решения мне и не хватает.
Когда все компоненты были собраны, Ужасный пришёл обратно в поселение и сгрузил их в большую чашу, выдолбленную прямо в полу. В которой кипела жидкость, нагреваемая потоком лавы, идущим прямо под ней. Я его чувствовал, что знатно удивило. Выходит, я правда вулканический, как и думал по-началу.
– Это не опасно? – спросил драконов.
– Нет, мы полностью контролируем поток, – было мне ответом.
Я прислушался к ощущениям и… действительно! Заметил, что поток течёт ровно и так, как желает того чужая воля. Выдохнул потрясённо.
А потом ещё раз, вот страха.
– Ужасный! – позвал его, уже начав паниковать. Дракон сразу заметил неладное и спросил, в чём дело. – Мне нужно уходить! Лира, моя питомица, она в беде в другом мире, зовёт меня! Она бы не сделала этого, если бы ситуация не была критическая!
– Тогда поспеши, – сказал Ужасный, и остальные драконы дружно закивали, подняв взволнованные морды.
– Но когда вернусь обратно, при придётся снова вас найти. Потому что назад будет через оболочку.
– Ничего, я сам принесу сбор наверх. По твоим воспоминаниям найду нужное место, – вызвался Ужасный. – Давно хотел прогуляться по поверхности и вот предлог.
– Оно за морем, у вас ведь… нет крыльев.
– Зато мы хорошо умеем плавать, – хохотнул он. – Не волнуйся и покажи мне быстренько дорогу к нужному месту. А затем спокойно ступай в Лире.
– Хорошо, – согласился я всё же, не в силах уже не отвечать на её зов. – Там тебя будут ждать Морок, Изумрудный и Холодный, – сказал это и показал ориентиры на место, где скован льдом Медный.
После чего мимоходом попрощался, извинился, что вынужден столь непочтительно сбежать, и нырнул вдоль по незримой нити, связывающей наши чешуйки, минуя горную твердь, воздушную прослойку и оболочку мира. Осталось только долететь по космосу и не опоздать. Хорошо, что путешествие по нити тратит так мало сил.
Боязно было, честно скажу. Я ещё ничего столь решительного для расследования не предпринимала. Иду вопреки воле Роудана.
Оделась в удобный брючный костюм под недовольные вздохи Юнии, которая считает, что брюки – строго для мужчин. Как будто у женщин не две ноги, а что-то другое. В чём проблема – мне не понятно. Да, облегает ноги, да, чётко видно очертания попы. Но сейчас таки-ие платья в моде, что выглядят куда более развратно и значительно бесстыдней очерчивают все округлости.
В общем-то, мнение Юнии меня по этому поводу не интересовало, потому ей только и оставалось, что вздыхать и поджимать губы.
Шла по саду к краю облака и размышляла о своих планах. Надеюсь, местный Дэган отыщет, где находится Фьярин. Если нет, то придётся мне подождать, пока он это осилит. Без такой помощи шансов найти безмагическую зону у меня нет.
Но тут ещё есть несколько вопросов.
И первый – брать ли с собой Вьюгу. Кошка шла рядом, словно решение о её участии уже принято.
– Собираешься отправиться со мной? – спросила у неё. – Но я даже не знаю, как это провернуть…
Да, вот и вопрос номер два. Как добраться до места назначения. Я предполагала два варианта: либо Дэган поможет как-то, либо самой научиться летать. Да, боги передвигаются между облаками оболочки при помощи установленных на них порталов. Но ведь их сначала надо было установить, значит, есть способ перемещаться иначе. А я, между прочим, крутая богиня, очень способная, вроде как, мне так показалось… Хочется верить, что осилю полёт. Или что там…
