Кира Сорока
Попробуй меня остановить
Глава 33
Остап
Вчера Аверин запихнул в мой карман очередную подачку – несколько купюр. Поднявшись домой, я нехотя их пересчитал. На этот раз он прям расщедрился и дал не двадцать тысяч, а целых двадцать пять. Что ж… С паршивой овцы, как говорится…
– Давай не пойдём в кафе, – говорит Варя, пока мы медленно прогуливаемся по парку. – Лучше найдём какую-нибудь лавочку подальше от чужих глаз и просто будем на ней сидеть.
– Просто сидеть? На лавочке? – недоумённо уточняю я. – Что это за свидание такое?
– Ну да, вот такое свидание, – снежинка смущённо пожимает плечами. – Мне хочется побыть с тобой наедине… А я, кстати, и не знала, что у нас свидание, – добавляет она с хитрой улыбкой на лице.
Мы держимся за руки, наши пальцы переплетены… Нужно себе признаться наконец, что я впервые вот так просто гуляю по парку с девчонкой. Обычно мои свидания проходили в основном в горизонтальном положении.
– Тогда можно в кино сходить, – я тяну Варю к центральным воротам. – Там будет темно, и можно будет представить, что никого рядом нет.
Она задумчиво смотрит в небо. Её голубые глаза сейчас выглядят особенно потрясающе. Светлые-светлые.
– Хорошо, пойдём в кино. Сегодня вторник, вряд ли там будет много народу.
Она позволяет мне увести себя из парка, и через десять минут мы подходим к кинотеатру. Выбираем какой-то боевик, потому что либо он, либо детский мультик. К мультфильму я не готов от слова «совсем».
Я покупаю попкорн и две бутылки колы. Варя отказывается от всего, что бы я ни предложил, будь то молочный коктейль или сладости. Подозреваю, что она просто не хочет, чтобы я тратил свои деньги, и одновременно с этим стесняется. Не припомню, чтобы я вообще встречал таких девчонок, как она. Снежинка какая-то нереальная, если честно.
Чёрт… стесняется? В двадцать первом веке?
Это не помещается в моей голове!
Мы проходим в зал, когда уже вовсю идёт реклама. Пробираемся к своим местам на самый верхний ряд и, наконец, устраиваемся на сиденьях. Ставлю попкорн Варе на колени, а колу – в подстаканники. Руки у меня теперь свободны, и я обнимаю Варю за плечи.
Гаснет свет, начинаются вступительные титры. Варя пристраивает затылок на моём плече и закидывает попкорн в рот. Мы оба расслабляемся и просто смотрим кино. Я чувствую себя на удивление превосходно. А общество снежинки ощущается чем-то правильным, самым подходящим.
В общем, мне хорошо рядом с ней. А ей, надеюсь, со мной.
Мы даже вникаем в фильм, который оказывается вполне интересным. Время от времени Варя поворачивается ко мне лицом, словно хочет проверить, не уснул ли я, не скучно ли мне. А я, едва почувствовав движение её головы, тут же прижимаюсь к её губам своими.
Нет, я не сплю. И мне не скучно с тобой. И я постоянно думаю о поцелуях… И лишь в редкие моменты думаю не только о них, а о чём-то большем. Чего пока ты не можешь или не хочешь мне дать. Что ж… Я потерплю…
Чёрт! Но это невероятно сложно рядом с ней!
После фильма я всё-таки затаскиваю Варю в кафе, и мы наедаемся фастфудами. Разговариваем обо всём подряд: уроки, экзамены, Василиса и Эрик… Последнюю тему поднимает, конечно, Варя, посчитав, что Вон наверняка мне докладывается.
Нет. Чужие драмы меня не интересуют, достаточно и своей.
После кафе нам всё-таки приходится перестать игнорировать быстро наступающий вечер и периодическую трель телефона в Варином рюкзаке.
– Ответь, – остановившись, заставляю и её притормозить. – Давай же, ответь на звонок, снежинка. Твоя мама ведь и полицию может вызвать.
Варя упрямится. Скривившись, нехотя снимает рюкзак с плеч и достаёт телефон. Пару секунд смотрит на экран, а потом всё-таки принимает вызов. И сразу делает несколько шагов в сторону, чтобы я ничего не услышал.
– Да, мам, всё нормально, – говорит раздражённо. – Гуляю… Да, с одноклассником… Какая разница, с кем? Я скоро домой приду… Всё, мне пора.
Скидывает вызов. Сказать, что этот разговор был чертовски холодным – ничего не сказать. Похоже, Варя толком не рассказывает мне о том, что происходит в их доме.
– Всё… Мне, и правда, пора домой, – убирая телефон в рюкзак, она через силу улыбается мне.
Я беру её за руку, веду за собой. Мы проходим полквартала, прежде чем я вижу незанятую лавочку во дворе жилого дома. Подвожу Варю к ней. Сажусь сам и притягиваю девушку к себе на колени. Она разворачивается и седлает меня, обвив руками плечи. Сразу прижимается губами к моим губам…
Недавно я заметил, что Варя предпочитает меня целовать, а не говорить, например, о своей маме. Почему? Потому что не хочет меня посвящать?
Обхватываю её лицо ладонями. Позволяю себе насытиться поцелуем, теплом её губ и сладостью момента ещё пару минут, а потом мягко отстраняюсь.
– Поговори со мной, а? – прошу, глядя ей в глаза.
– О чём? О том, что моя мама настроена против тебя? Но ты и так это знаешь, – снежинка тяжело вздыхает. – Ничего нового я тебе не скажу, Остап… Хотя нет, кое-что всё же случилось. Сегодня утром я сказала ей, что Денис изменщик. И теперь мама, видимо, ждёт моего возвращения, чтобы выяснить, что именно это значит.
– Ты хочешь ей рассказать? – я немного ошеломлён. И самую малость злюсь.
Ведь мы договаривались пока не трепаться об этом. Если потеряю Варю, если она уедет, я просто не знаю, что буду со всем этим делать. Моя беременная мать, куча долгов, какой-то мрак, в котором я существую… Варя – она как лекарство от этого всего, как витамин. Совсем исцелить не может, но делает сильнее. С ней я обязательно со всем справлюсь.
– Честно? – спрашивает она в лоб, и я киваю. – Да, я бы хотела ей рассказать. Потому что меня уже достала её слепая уверенность в этом человеке.
– Но мы не можем, – отчаянно трясу головой. – Брось, Варь, ты же сама сказала, что узнай твоя мама обо всём, сразу заберёт тебя в родной город.
– Да, скорее всего, – не отрицает снежинка.
Её боевой настрой потихоньку сменяется подавленностью. И чтобы больше не давать ей думать, вновь сжимаю её щёки ладонями и опять начинаю целовать.
Мы ведь можем посидеть здесь ещё чуть-чуть? Пять минут или десять. Хотя бы ещё немного должны побыть вдвоём. Неизвестно, когда в ближайшее время у нас это снова получится, потому что в школе – не вариант. И завтра я должен навестить маму в больнице и побыть с ней хотя бы до вечера. А выдернуть Варю из дома после семи просто невозможно. Идти к ней самому ночью равносильно идиотизму, потому что Аверин не всегда работает в ночную. В тот раз мне просто повезло. А вчера повезло не так сильно, когда встретился с ним.
Ни о том, что я работаю иногда в стрип-баре, ни о том, что встретил этого ублюдка, Варе я говорить не буду.
Про бар – потому что ей не понравится та шоу-программа, во время которой мне приходится работать. А про гаишника… Ну а что о нём говорить? Мне кажется, его Варе и дома хватает. Да и неприятно мне признаваться снежинке, что он с лёгкостью меня прессингует.
Наш бесконечный поцелуй прерывает остервенелый звук клаксона. Варя подпрыгивает на моих коленях и бросает взгляд через плечо. Там стоит знакомая белая машина…
– Твою ж мать! Какого хрена ему здесь нужно? – с яростью выплёвываю я.
Этого гаишника последнее время в моей жизни стало слишком много.
Варя неловко сползает с моих ног и одёргивает платье. Я тоже встаю с лавочки. Конечно, я провожу её до машины. Пусть этот урод знает, что она была со мной. И что его жалкие попытки меня напугать не возымели должного эффекта.
– Идём, я тебя провожу, – взяв Варю за руку, насильно тяну вперёд.
– Остап, не надо, – она вяло перебирает ногами. – Он же специально тебя провоцирует.
– Я не дурак, меня спровоцировать не получится. А вот позлить его вполне в моих силах.
Мы уже почти подходим к машине, когда Аверин сам выскакивает на улицу.
– Садись, Варь, – командует он, открывая заднюю дверь.
Я сам подталкиваю снежинку на сиденье. Ни к чему ей ссориться с отчимом. У него для этого есть такой, как я. И я всегда к его услугам.
– До скорой встречи, Остап, – зло улыбается Аверин, захлопывая дверь и тем самым отрезая Варю от меня.
– До скорой? – делаю вид, что не понимаю. – Это как?
Гаишник многозначительно подмигивает, оставляя мой вопрос без ответа, и садится в машину. И я ничего не успеваю сделать, как он резко газует с места.
Да и не должен ничего делать, если честно.
Постояв ещё немного, иду домой, в пустую квартиру.
Буквально через час звонит телефон. Это Макс – бармен из стрип-бара, и новости у него просто хреновые…
Глава 34
Варя
– Давай начистоту?
Этими словами начинается диалог, навязанный мне Авериным. Он даже машину останавливает, кстати, в запрещённом месте и разворачивается лицом к заднему сиденью.
Я скрещиваю руки на груди, выражая своё несогласие и находиться здесь, и вообще о чём-либо с ним говорить.
Какого чёрта он запер машину? Какого чёрта продолжает лезть в мою жизнь?
– Ты когда-нибудь была в стриптиз-баре «Зеркала»? – спрашивает Денис неожиданно.
Опешив, застываю от удивления. Врать бесполезно, и я едва заметно киваю. Признаться честно, не думала, что разговор пойдёт именно в этом ключе.
– Ладно, хоть не врёшь, – вздыхает Аверин. – Не расскажешь, что ты там делала?
– Ну-у… Я была днём. И это просто кафе, – равнодушно пожимаю плечами. – Никаких законов я вроде не нарушила, спиртное не пила. Можно уже узнать, к чему ты клонишь?
– К тому, что это бар для взрослых. Но твой парень, между прочим, был там прошлой ночью.
– Ты врёшь! – тут же выпаливаю я.
Задыхаюсь от возмущения. Ярость наполняет меня. Ведь в очередной раз пытаются осудить Остапа. И даже не осудить, а оклеветать. Они вообще, что ли, охренели все?!
– Нет, не вру, – Аверин спокойно качает головой. – Твой паренёк подрабатывает по ночам в этой шарашкиной конторке. И я понимаю, почему он не поставил тебя в известность. Потому что, слава Богу, ему бывает стыдно. Он прекрасно понимает, что не твоего круга. Хочет дотянуться, но не выходит, увы.
– До какого круга? – почти выкрикиваю я. – Я из самой обычной семьи!
– Сейчас ты из моей семьи! – отрезает он с неприкрытой надменностью. – Вот станешь совершеннолетней, тогда и будешь решать сама. Надеюсь, переосмыслишь полностью и эту связь, и те последствия, которые могут быть от общения с этим парнем.
«Да пошёл ты!» – практически уже выплёвываю я, но до дикой боли прикусив язык, молча резко отворачиваюсь к окну.
Ненавижу!
Если бы отец сейчас был жив…
Дальше мысли никак не формулируются, потому что он всё же мёртв.
Я снова плачу. Последнее время делаю это слишком часто.
– Варь, тебе маму-то совсем не жалко? – голос Дениса становится миролюбивее. – Она беременна, ей нельзя нервничать. Ведь не двадцатилетняя уже. Когда были у врача, он сказал, что нужно ограничить стрессовые ситуации. Из-за тебя и Войнова Надюшка всё время на стрессе. Ну хоть её-то пожалей, Варь. Всё-таки мама.
Я упорно продолжаю молчать. Если открою рот, то либо расклеюсь и начну рыдать, либо скажу этому уроду, что всё знаю про мать Остапа. И что в любой момент могу сообщить своей маме об этом. Посмотрим, как он тогда запоёт!
Аверин ждёт около минуты, сканируя мою щёку тяжёлым взглядом. Потом показательно вздыхает и поворачивается обратно к рулю. Продолжает движение, взяв курс в сторону дома, но и не думает заткнуться.
– Не понимаю нынешнюю молодежь, – причитает он. – Ведь от вас требуется так немного! Просто послушание и успехи в учёбе. И тогда родители сделают для вас всё, что угодно. Но нет же, лучше она выберет парня, который отличается особым раздолбайством и ни хрена не учится. Раньше выезжал хотя бы на спорте, а потом тронулся умом… Изуродовал чужую машину, избил человека, попал под следствие. Съехал с этой темы из-за возраста. Но теперь всё! Теперь он совершеннолетний, и отвечать будет по всей строгости закона.
Я больше не могу это слушать. Меня трясёт от страха и чувства несправедливости. Подаюсь вперёд и шиплю Аверину в ухо:
– Он ничего такого не делает!
– Уверена? – Денис ловит моё отражение в зеркале заднего вида. Одной рукой продолжает держать руль, на второй начинает загибать пальцы: – Работа охранника без имеющихся на то документов. Ему ничего не будет, а вот владельцу бара… Короче, я ему не завидую, – в ход идёт второй палец. – Дело, по которому он проходил, ещё не закрыто. Тогда решили всё полюбовно, но Игнат в любой момент может возобновить процесс, ведь он не забрал то заявление. И, наконец, в-третьих – ты! Ваши встречи по ночам в моём доме. Думаешь, я идиот, и не знаю, что он приходил к тебе?
Боже… Как?
Ком застревает в горле, я не могу ответить Аверину, да и не знаю, что должна сказать. Обессилев, падаю на спинку кресла. Растираю слёзы по щекам и смотрю на Аверина через зеркало, не скрывая ненависти.
– У меня камеры во дворе, – бросает он небрежно. – Войнов провёл в твоей комнате несколько часов. Что вы там делали?
– Не твоё дело, – так же небрежно отвечаю я.
– Уверена? – надменно спрашивает отчим. – Но ведь это мой дом. Проникновение в окно – это статья. Будь вы старше и опытнее – знали бы о последствиях. А сейчас в вас говорят лишь гормоны. Так что, нам придётся взять контроль в свои руки. И я последний раз тебя прошу: забудь про него. Ради маминого здоровья, ради своего будущего. Этот парень ничему хорошему тебя не научит!
– А если я не послушаю? – голос меня подводит, и у меня получается лишь прошептать свой вопрос.
Аверин делает драматическую паузу, прежде чем ответить. Определённо издевается надо мной.
Мы подъезжаем к нашему забору, и он вальяжно направляет пульт на ворота. Те медленно отползают в сторону, и машина въезжает во двор.
– Первое, с чего я начну – это с его работодателей, – начинает вновь говорить Денис. – Сегодня один мой знакомый уже нанёс визит в этот бар, и Остапа, конечно, уволят. Но это ещё не всё. Ведь есть свидетели, которые подтвердят, что он работал там без допуска.
– Знаешь, это низко, – я дёргаю дверь, но та всё ещё закрыта. Вновь приваливаюсь к спинке. – Ладно, что ещё?
– Драка с Игнатом. Его мать ждёт не дождётся, когда виновный понесёт наказание. Её сын чуть калекой не остался, ты не знала? Остап очень жестоко его избил. Зверски. Бесчеловечно. Скорее всего, получит срок. Но, может, и условкой отделается.
Сволочь! Какой же он козёл! И Нестеров тоже! Не похож он на калеку совсем. Вон как выделывается в школе!
– Ну и третье. То, что я пока не хочу использовать. Это проникновение в дом. Как ни крути, но тогда твоя мама всё узнает. А это, как-никак, снова стресс. Ей нельзя нервничать, Варь, понимаешь?
Странно, но на лице Аверина в этот момент читается искренность. Будто он, и правда, за неё переживает. Но зачем тогда спал с другой?
– Ну так что скажешь, Варвара? – теряя терпение, Денис барабанит пальцами по оплётке руля.
– Я хочу жить так, как я хочу, – упрямо повторяю то, что обычно говорю. – Остап вовсе не плохой человек. У него просто сейчас сложные времена.
– Да-да… Плохой день, плохой год, – издевательски бросает отчим. – И будет очень плохой финал, ты понимаешь?
Я вижу, что он настроен серьёзно. Решил уничтожить молодого парня без видимой на то причины. Мне до сих пор эта причина так и не ясна… Чтобы я не узнала об измене Аверина? Так я уже всё знаю. И продолжаю молчать об этом, потому что не хочу уезжать!
Может, сказать хоть ему, что его тайна раскрыта? Пообещать, что никому ничего не скажу, и что Остап тоже будет молчать. Другими словами, пойти на сделку!
– Ну? Что молчишь, Варь? – подгоняет меня Аверин. – Или я зря тут разглагольствую, и твоя детская влюблённость намного дороже, чем здоровье твоей мамы и нашего ребёнка?
Меня передёргивает от этого лицемерия. То есть тот, другой ребёнок его совсем не интересует, да?
– Ладно, я понял, – сдаётся отчим. Ударяет по кнопке, снимая блокировку. – Иди в дом. Только потом не обижайся.
А вот это звучит как угроза. И мне становится действительно страшно.
Я распахиваю дверь, выбираюсь из машины и на ватных ногах захожу в дом. В гостиной меня встречает мама. Похоже, сейчас будет новый акт этой осточертевшей пьесы…
Позже, после нравоучений матери и колких замечаний Аверина о том, что я поступаю эгоистично, они наконец отпускают меня в комнату.
В основном речь шла о том, что я не брала долго трубку и отсутствовала весь вечер. Мама не знала, что и думать, поэтому Денис поехал меня искать… И, конечно, нашёл. Не гаишник, а ищейка, чёрт возьми!
Раздевшись, приняв душ и напялив домашнюю одежду, забираюсь в кровать. От ужина я отказалась, а мама не стала настаивать. Она вообще очень обижена на меня. Если бы не стоящий рядом Денис, наверняка потребовала бы объяснений. Ведь я назвала её будущего мужа изменником.
Так он такой и есть, чёрт возьми!
Прикрыв глаза, лежу без сна, пытаясь переварить весь сегодняшний день. Сначала было так хорошо: мы гуляли с Остапом, много говорили, целовались… А потом появился Аверин и рассказал мне то, о чём Остап решил умолчать.
Почему он скрыл от меня работу в стрип-баре? Почему сказал, что рано ляжет спать, а сам был отнюдь не дома?
Нет, я не злюсь… Просто недоумеваю. Неужели, и правда, ему есть, что скрывать?
Я переворачиваюсь на левый бок. Спустя минуту – на другой. Не могу найти себе место. Меня раздражает буквально всё! Ночник над кроватью, цвет занавески, шаги в коридоре… Они вдруг затихают, слышится лёгкий стук в дверь, и она тут же отворяется.
– Ты не спишь? – голос мамы звучит немного неуверенно.
Словно она не планировала сюда приходить, а теперь не знает, правильно ли сделала.
– Пока нет, – вздохнув, поворачиваюсь к ней лицом.
– Хорошо, – мама проходит в комнату и садится на край кровати. – Варь, я устала ругаться, – говорит она резко. – Но если у тебя есть то, что ты хочешь мне рассказать, то говори. Я про Дениса. Только давай без выдумок и с объяснениями.
Понятно… Она всё-таки хочет знать, что я имела в виду.
А я молчу, потому что Остап категорически против.
– Что ж… – мама с недовольством поджимает губы. – Тогда впредь прошу больше ничего подобного не говорить о нём. Это как минимум некрасиво.
Она встаёт. Поглаживая живот, двигается к двери.
Почему она всё время трогает свой живот? У неё что-то болит? Или она просто так сильно любит этого ребёнка?
– Мам… – тихо зову её.
– Что? – она оборачивается.
Держит руку на животе так, словно он уже огромный, а по факту там ещё ничего не видно.
– У тебя всё нормально? – указываю на плоский живот и руку на нём.
– Не очень, – её голос становится подавленным. – Возможно, придётся лечь на сохранение.
Я вижу, что она в отчаянии. Похоже, Денис не врал, говоря о её здоровье. Это моя вина? Не хочу в это верить!
Не произнося больше ни слова, мама выходит в коридор и прикрывает дверь. Я крепко зажмуриваюсь. Моя жизнь напоминает какую-то борьбу за выживание. Или вселенский хаос!
Что я делаю не так?
Протянув руку, беру телефон. Захожу в вотсап и открываю нашу переписку с Остапом. Пробегаю взглядом по старым сообщениям. Каждая написанная им строчка вызывает трепет. Ну как я могу от него отказаться? Я же с ума сойду! Тронусь умом. Умру от тоски! Что же мне делать?
Сглатывая слёзы, набираю текст: «Всё в порядке, я дома. Как ты?» А следом отправляю смайлик – красное сердце.
В любви мы друг другу ещё не признавались, но это сердечко для меня, конечно, со смыслом. Да, я влюблена в Остапа. А он в меня?
Долго жду от него ответа, но он так и не приходит. Отложив телефон на тумбочку, совершенно обессиленная, проваливаюсь в сон.
Глава 35
Остап
Жопа… Полнейшая задница! Аверин всё-таки не блефовал и реально лишил меня заработка.
Какой-то хрен с корочками фсбэшника притащился в бар. Со слов Макса он имел разрешение на просмотр видео с камер, а также прошерстил всю бухгалтерию. Через полчаса приехал и хозяин бара. Сначала он не понял, с чего такой интерес к их заведению, но этот хрен шепнул хозяину, чтобы тот разобрался с малолетним персоналом. И всем всё стало понятно. Формально я там не работал, но уже и не поработаю никогда.
Вот такие дела, вашу ж мать!
Хотя я знал… Знал, что так и будет в итоге. Ведь только в дурацких сказках добро побеждает зло. А в реальной жизни… полнейшая задница!
Я быстро иду по коридору на очередной урок, ничего не замечая вокруг. Нервы пошаливают. Долг в двести тысяч плюс не даёт мне сосредоточиться ни на учёбе, ни вообще над окружающим меня миром.
Вчерашнее сообщение от Вари я увидел только утром. Оно согрело немного, ровно так же, как и греет любая весточка от неё. А потом меня вновь поглотил тот хаос, в котором я нахожусь последнее время. Хуже всего то, что мне начинает казаться, что я утягиваю за собой в этот хаос и Варю. Её! Ту, что не заслуживает проблем в учёбе. Да и вообще никаких проблем! Ту, что должна просто радоваться каждому дню, майскому солнцу и приближающимся летним каникулам. А она варится в этом дерьме вместе со мной.
– Тап! – Гуреев нагоняет меня возле класса физики. – Какого хрена ты меня игноришь?
– Я тебя не видел, – бросаю бесстрастно.
– Ничего себе «не видел»! – возмущается Демьян. – Сначала мимо меня возле школьных ворот просочился. Потом на химии – зашёл в класс и упёрся в свой телефон. Я понимаю, ты переписываешься со своей девчонкой, но другу-то «привет» сказать можешь!
– Прости… Да, могу, – с каким-то вымученным дружелюбием похлопываю его по плечу. – Привет. Можно, теперь я пойду? – киваю на дверь.
Демьян выглядит так, словно сейчас мне врежет.
– Хрен с тобой, иди, – сам распахивает дверь перед моим носом. – Если проблемы какие, просто скажи. А не веди себя как девочка-недотрога.
– Нет. Проблем нет, – тут же отвечаю я.
Захожу в кабинет и сразу устремляюсь за парту. Телефон в кармане вибрирует. Я, и не глядя, могу сказать, от кого пришло сообщение. Но всё-таки достаю телефон и читаю: «Остап, что происходит?»
Это от Вари. Она не находит себе места, потому что я не пришёл утром в подсобку. А на первых двух уроках едва ли пару раз взглянул на неё. А сейчас вот и лучшего друга готов послать куда подальше, лишь бы он со мной не возился.
Механизм саморазрушения запущен! Однажды нечто подобное со мной уже было. Когда избил Нестерова и не мог никому рассказать, за что я это сделал, люди стали смотреть на меня, как на больного, отбитого придурка. И я тогда постарался их не разочаровывать… Даже отдалился от друзей…
Лишь Гуреев был слишком напорист, и я не смог от него отделаться. Позже и Эрик вроде как к нам примкнул. Но тот всегда в первую очередь выбирает общество Василисы, тут я ей не конкурент.
Сейчас со мной творится что-то похожее. Чувства к снежинке мешают мне действовать решительно. Все должны узнать о том, что Аверин кинул мою беременную мать! Сначала я этого стыдился, а теперь могу этим воспользоваться… Вот только Варя тогда уедет.
Ещё раз прочитав её сообщение, пишу ответ: «Давай поговорим после уроков».
Подняв голову, смотрю на первую парту. Варя заглядывает в телефон, а потом сразу поворачивается ко мне. Едва заметно кивает и пытается улыбнуться.
Сегодня она вновь надела школьную форму. Не знаю, почему… Возможно, на неё подействовали мои слова о ревности и о тех придурках, которые лишатся зрения. Ну или я себя переоцениваю, и дело не во мне.
Когда начинается урок, с головой ухожу в формулы, написанные учителем на доске. И даже участвую в обсуждении, потому что подготовился.
На следующем уроке тоже тяну руку и делаю так, чтобы меня заметили. В общем, пытаюсь сделать всё, чтобы не отчислили и позволили остаться на следующий год. Но это всё происходит как-то безучастно, без особого стремления, которое было ещё вчера.
Хаос во мне потихоньку побеждает…
– Ты меня напугал! – испуганно восклицает Варя, когда ловлю её за девятиэтажкой.
Я снова не воспользовался школьными воротами, а она пошла за мной.
Прижав снежинку к себе, накрываю её губы своими. Не буду скрывать, весь день я всё-таки мечтал лишь об этом. Её тело, сначала такое напряжённое, сразу расслабляется, и она с готовностью отвечает на поцелуй.
– Ты меня напугал, – вновь повторяет Варя, немного отстранившись. – Но не сейчас… А в течении всего дня. Я подумала, что ты больше не хочешь меня видеть.
– И почему? – спрашиваю я, заглянув в голубые глаза девушки.
– Не знаю. Но мне не кажется, что у нас всё хорошо.
И она тоже заглядывает мне в глаза. С мольбой и предельным вниманием шарит по моему лицу в поисках ответов на все свои вопросы и переживания.
Под её взглядом я опускаю глаза. Мне не хочется делать ей больно, да и вообще как-то обижать. Но сейчас я как никогда понимаю, что вместе мы не справимся. Потому что кто-то из нас всё равно проиграет. А Аверин выиграет.
– Остап, – голос Вари дрожит. – Скажи, что у нас всё хорошо!
Я оттесняю её к подъезду, подальше от посторонних глаз. Заключаю в объятья. Вновь целую в губы. Покрываю поцелуями щёки и скулы… Теперь Варя дрожит всем телом.
– Если ты не скажешь своей маме о том, что сделал Аверин, то обречёшь её на жизнь с этим козлом, – начинаю я тихо и размеренно озвучивать то, что накипело. – И он победит. Будет и дальше пользоваться женщинами. Возможно, через пару лет бросит твою мать ради кого-то другого.
– Да… Да, ты прав, – начинает лепетать Варя со слезами в голосе. – Но мы же решили подождать…
Моё сердце словно облили кислотой… Внутри всё плавится от боли.
– Шшш… подожди, – теснее прижимаю её к себе. – А если ты расскажешь, то твоя мама, скорее всего, с ним расстанется, верно?
Она отчаянно кивает, соглашаясь:
– Я отказываюсь верить, что мама простит ему это.
– Тогда мы везде проигрываем, Варь, – говорю поникшим голосом. – Разве что можем сыграть по его правилам.
– Сыграть? Как? – она с надеждой смотрит на меня.
– Мы расстанемся, – мой голос начинает сипеть. – Учителя оставят тебя в покое. Мы сдадим экзамены. Меня перестанут прессовать в школе, переведут в следующий класс. Моя мама родит и забудет про Аверина. Он угомонится, расслабится… И тогда мы сможем начать его шантажировать, например.
– Чем? Тем, что скажем моей маме об его измене? – Варя начинает заводиться.
Она отшатывается от меня. Нервно сжимает лямки рюкзака, висящего на плечах.
– Ладно, или не шантаж, – быстро сдаюсь я. – Мы можем просто рассказать ей правду. И если она захочет уехать, то я поеду с тобой. Брошу школу, устроюсь на работу, сниму квартиру. Мы что-нибудь придумаем…
– Но почему не сейчас? Почему мы не можем придумать что-то прямо сейчас! – почти выкрикивает снежинка.
По её щекам бегут слёзы.
Но мы не можем сейчас! Потому что у меня долг в двести тысяч. И я должен позаботиться о маме. Во всяком случае, пока она не родит. Я не могу сейчас её оставить. А за время летних каникул вполне могу напрячься и заработать эти деньги.
Но я не говорю всего этого вслух. Варе нужен реальный повод для расставания. И я лучше сделаю ей больно сейчас, чем потом, когда всё выйдет из-под нашего контроля.
– Потому что сейчас есть более важные проблемы, – бросаю небрежно. – Мне нужно хотя бы закончить десятый класс, понимаешь?
Она растирает слёзы по щекам, отчаянно мотает головой и отступает на шаг назад.
– Ты меня обманываешь! – выплёвывает гневно. – Ты же постоянно врёшь, да? Работал ночью в баре, а мне сказал, что домой пойдёшь и рано ляжешь спать!
Я не готов к этим обвинениям. Но сейчас они мне даже на руку.
– Что в этом такого? – изображаю изумление. – Ну не сказал, и что? Я же не шлялся где-то.
– А-а… Ну да. Мне же необязательно знать, где ты находишься.
– Я этого не говорил.
Тело подводит, и я делаю шаг вперёд. Порывисто сжимаю Варю в объятьях. Чёрт! Почему так больно-то?
Снежинка вырывается. Смаргивает новый поток слёз и теперь выглядит очень решительно.
– Ты прав, – заявляет она. – Лучше сейчас, чем потом.
Развернувшись, срывается с места и через мгновенье исчезает за углом дома.
Догнать её для меня не проблема. Вот только тупик, в котором мы сейчас находимся, никуда не денется. Липовое «не вместе» не возымело эффекта. Значит, нужно действительно быть не вместе. Это избавит нас от проблем. Но ведь мы будем всё так же влюблены друг в друга! И наши чувства лишь поставлены на паузу, а не зачёркнуты насовсем.
Я, и правда, в это верю…
