Кира Сорока
Попробуй меня остановить
Глава 36
Варя
У меня больше нет слёз. Вроде текли по щекам, пока я бежала домой, но высохли уже на пороге. Мне не хочется показывать Аверину то, как я раздавлена. Раздавлена из-за него и его нападок на Остапа. Ведь именно из-за них Остап меня бросил!
Остап меня бросил! Неважно, как именно он это преподнёс. Расстаться на время… Играть по правилам моего отчима… Нет, он бросил меня, я вижу это именно так!
И в моей голове пока никак не может уложиться, что мы больше не вместе.
Оказавшись в гостиной, бегу наверх и запираюсь в комнате. Мама начинает барабанить в дверь спустя несколько минут, и мне приходится её впустить.
– Варя, что случилось? – она обеспокоенно вглядывается в моё лицо, пока я отступаю к кровати. – Ты плакала? У тебя красные глаза! Тебя кто-то обидел?
– Нет! – тут же выпаливаю я. Ложусь на кровать, беру себя в руки, накрываюсь одеялом и говорю уже спокойнее: – Нет… У меня живот болит… Эти дни. Сейчас полежу немного…
– Я сейчас принесу обезболивающее, – она суетливо идёт к двери.
Закатываю глаза, пользуясь тем, что она не видит моего лица. Мне придётся выпить таблетки… Но я уверена на сто процентов, что там, где у меня действительно болит, они бесполезны.
Мама возвращается со стаканом в руке и целой пластинкой но-шпы. Садится на кровать, протягивает мне стакан, а когда я тоже сажусь и забираю его, достаёт сразу две таблетки.
– Вот. Выпей. Через двадцать минут всё пройдёт.
Нет, мне это не поможет. Но я делаю то, что она велит. Отдаю ей стакан, который она оставляет на тумбочке. Там же кладёт блистер с таблетками. Уходить не собирается, и я вновь ложусь и укутываюсь, натянув одеяло до самого подбородка.
В комнате безумно жарко, но я просто хочу спрятаться от мамы и от её обеспокоенных взглядов. Я хочу побыть одна…
– Варь, точно всё нормально? – вновь спрашивает она недоверчиво.
– Пока нет, – я морщусь, изображая боль в животе. – Но скоро будет всё нормально, не переживай.
Хотя менструальную боль я намерена разыгрывать и дальше. Во-первых, для того, чтобы избавить себя от её расспросов. А во-вторых, я не хочу больше ходить в эту школу, желательно вплоть до экзаменов. Ну или хотя бы на этой неделе.
Видеть Остапа в классе или в коридоре и знать, что теперь мы не вместе и не можем подойти к друг другу – выше моих сил. Мне нужно переварить всё то, что произошло. И прокрутить в памяти все его слова, которые он сегодня сказал, раз сто. Возможно, я просто что-то не поняла…
Мама сидит в моей комнате до тех пор, пока я не закрываю глаза и не притворяюсь спящей. Но даже оставшись одна, не испытываю спокойствия и начинаю расхаживать кругами по комнате. Время от времени проверяю телефон, особенно вотсап. Но там так же пусто, как и в моём сердце.
Я же всё правильно поняла, верно?
Сама себе всё придумала! Потому что не бывает серьёзных чувств у несерьёзных людей. Мы просто ещё очень молоды, вот и всё!
Я глупая, наивная девчонка, которая решила, что встретила своего «раз и навсегда» в семнадцать лет. Остап, конечно, был со мной мил и нежен, но по-своему он прав – когда мы не вместе, у него больше шансов остаться в этой школе. Потому что хотя бы Аверин от него отстанет, а возможно, и директор тоже. За Нестерову я не ручаюсь, там тёмный лес.
Мама тщетно зовёт меня к ужину, но я отказываюсь от него так же, как раньше от обеда. Старательно погружаюсь в подготовку к экзаменам. Увидев это, она сама выступает инициатором пропустить уроки в ближайшие дни.
– Готовься к экзаменам дома, – предлагает мне, в очередной раз посетив мою комнату. – Вряд ли вы сейчас будете проходить что-то новое. На тебя больно смотреть… Ну какая школа?
– Нужно предупредить хотя бы классную, что я не приду, – отзываюсь слабым голосом, снова хватаясь за живот.
– Не переживай, я позвоню, – она с нежностью гладит меня по волосам, встав сзади.
Недолго изучает тетрадь, которая сейчас раскрыта перед моим лицом, а потом уходит, убедившись, что я занимаюсь.
Я добилась того, чего хотела – легально прогуливаю школу. Только вот мне совсем не хорошо…
Весь четверг нехорошо. И пятницу. А когда наступает день собрания в школе, и до него остаётся около трёх часов, мне становится и вовсе дурно.
Мы созваниваемся с Васькой. Она сначала долго разглагольствует о последних школьных сплетнях, которые никак не связаны со мной, а потом, вдруг опомнившись, успокаивает меня последними действительно важными новостями: директор собрание отменил, и уже этим вечером Вася со своей мамой придут к нам в гости. Об этом визите мама договорилась сама и за моей спиной.
Отлично, чёрт возьми! Хотя… Общество подруги – не самый плохой выбор. Мне полезно немного отвлечься от страданий по Остапу, ведь Васька всегда меня веселит.
Проходит около двух часов, и их машина въезжает в наш двор. Из-за руля выпархивает очень молоденькая с виду фифа – похоже, мама Василисы. Туфли на высокой шпильке. Юбка-карандаш, обтягивающая безупречные бёдра. Короткий пиджак тёмно-малинового цвета. Распущенные светлые волосы выглядят как в рекламе дорого шампуня. Лица Васькиной мамы я пока не вижу, уж больно большое расстояние, но мне уже хочется восторженно присвистнуть. А когда я спускаюсь вниз и, наконец, вижу её лицо в сочетании с ярким образом, то отчётливо понимаю, о чём говорила Вася совсем недавно. Рядом с её мамой и правда можно обзавестись комплексами. Она действительно безупречна. Макияж, ногти, кожа, зубы… Её муж наверняка вложил кучу денег, чтобы она выглядела именно так и никак иначе.
Васька незаметно толкает меня в плечо, намекая, что я слишком откровенно пялюсь на её мать. Моя мама тоже явно шокирована, но старается быть гостеприимной и активно приглашает всех пройти к дивану. Там уже стоит всё для чаепития на невысоком журнальном столике.
– Кстати, я Анжела, – представляется мама Василисы, располагаясь на диване.
Это она говорит мне, потому что с моей мамой они успели познакомиться, когда говорили по телефону в тот самый первый раз. Когда Вася отпрашивала меня для Остапа…
Стоп! Это неправильные мысли.
Только не о нём!
А ещё неправильно то, что Анжела вообще мне представляется. Ведь мы же должны быть знакомы, раз я ночевала у них. На выручку мне приходит Васька:
– Мам, ну что ты говоришь? – фыркает она. – Варя помнит, как тебя зовут.
– А-а, да? – хлопает ресницами Анжела. – А-а… Ну да, прости. Конечно… Конечно, Варя!
Интересно, а она вообще знает, что я тогда не ночевала у них? Или не обратила на это внимания ровно так же, как не замечает собственную дочь.
Бедная Васька… Лично я не хотела бы, чтобы моя мама выглядела или вела себя так же.
Когда наши матери, зацепившись наконец языками, начинают обсуждать соседей, мы с Васькой сбегаем наверх в мою комнату. Хорошо, хоть Аверина не видно. Последние дни он занят с машиной во дворе. Кажется, что-то с двигателем. А сегодня явно избегает гостей…
– Ты хреново выглядишь, – бесцеремонно заявляет Васька, плюхаясь на мою кровать. – Сама расскажешь, что случилось? Или мне рассказать?
А вот это уже интересно!.. Неужели Вася что-то знает? Неужели Остап рассказал?
– Хорошо, давай ты, – махнув рукой, позволяю ей говорить первой.
– Ты и Остап расстались, – без долгих сантиментов заявляет подруга.
И, словно снайпер, одним выстрелом бьёт сразу в цель.
Я пожимаю плечами и сажусь с ней рядом. Бросаю небрежно:
– Мы и не были вместе…
– Для всех остальных! – перебивает меня Василиса. – Но я же не все. Я же знала, что это спектакль. А вот теперь уже нет.
– Ну и как ты это поняла?
– Пф-ф! – фыркает она, надувая губы. – Ну только идиот не сможет понять, что Остап теперь полностью свободен. Со всеми вытекающими, кстати.
Я не понимаю, к чему она клонит, но мне уже больно. Непроизвольно морщусь.
– Что это значит? – голос непроизвольно дрожит.
– Вытекающие? – уточняет Вася и тут же даёт пояснения: – Это – Звёздная, которая тут как тут. Да и другие. А ещё в наш класс вернулся тот Остап, которого никто не видел уже две недели. С тобой он был… – она щёлкает пальцами, подбирая слова. – Ну-у… таким живым, дышащим. Другим! А сейчас это машина. Машина, которая пусть и начала хорошо учиться, но в остальном всё в ней вернулось на круги своя. Остап – пуп земли, к нему на сраной козе не подъедешь.
– Таким он был, да?
– Да. Иногда мрачный, иногда чересчур агрессивный. И всегда со всеми недружелюбный. Разве что с близким окружением. А фанатки всё равно толпами стелются. Словно им нравится быть униженными. Скажи мне вот что: надеюсь, ты сама его бросила?
Я снова морщусь от боли в груди. Качаю головой.
– Нет. Это он.
– Бли-ин… – протягивает Василиса, и её лицо становится виноватым. – Прости, Варь! А я тут разглагольствую о девицах Войнова. Представляю, как тебе неприятно.
– Да, неприятно, – тихо соглашаюсь я с ней. – Давай лучше поговорим о том, каким он был раньше. Он прям всегда таким был? Или с ним что-то случилось?
Василиса задумывается, устремив взгляд в потолок.
– Ну-у… первый класс, второй, третий – он был обычным мальчишкой. Да и последующие тоже, не считая его лидерства в спорте. Войнов учился на «отвали», но учителя его любили. А потом вроде как его отец бросил его мать, и Остапа как подменили. Сначала стал закрытым. Потом злым. Потом надменным. Дальше уже никто не следил за этими переменами. Парни боятся с ним связываться, а девчонки влюбляются без устали. Плохая компания за пределами школы. Сомнительные заведения, которые он посещает. По учёбе он начал конкретно отставать ещё в прошлом году. Ну а в этом скатился окончательно. Да ещё и Нестерова избил. Мне продолжать?
– Нет, не надо…
Я поднимаюсь с кровати и подхожу к окну. Кутаясь в руки, обнимаю себя за плечи. И просто смотрю бездумным взглядом в окно. Вася подходит ко мне незаметно и неуверенно обнимает.
– Хочешь поплакать? – спрашивает она с неподдельным участием.
– Нет, – я улыбаюсь. – Мне уже надоело.
Но я всё равно плачу. Слёзы бегут по щекам уже как-то сами. Без моего согласия.
– Тогда не реви, и давай смеяться, – Вася разворачивает меня к себе лицом. – Ну ладно тебе, Варька! Чёрт с ними, с этими парнями! Эрик тоже козёл! Да они почти все козлы! И у нас будет ещё куча времени, чтобы найти в этом стойле нормальных парней.
Ну вот. Она снова это делает! Заставляет меня смеяться, несмотря на всю эту тяжесть на душе. У Василисы – талант быть другом.
Чуть позже она заставляет меня смотреть фильм, который сама находит на моём компьютере. Ничего хуже я, наверное, никогда не видела. Дурацкая американская комедия с не самыми лучшими актёрами… Но это помогает мне немного забыться.
Когда по экрану бегут титры, я, вдруг опомнившись, спрашиваю у Василисы:
– А почему отменили собрание?
– Ой, там вообще весело! Наш директор якобы пообщался с родителями по телефону. И ему этого оказалось достаточно. Не знаю, что он уж там наговорил, вот только моя мама выразилась примерно так: «Нужно перестать платить такие деньги этому бездарю и псевдоморалисту». И не смотри так на меня. Я не знаю, что это значит.
Мы обе замолкаем и переглядываемся. Ни для кого не секрет, что директор получает свою зарплату не только из госбюджета. Может, богатые родители учеников захотят его заменить?
Я с ужасом вспоминаю те анкеты, которые он ведёт на каждого из нас. И в процентах подсчитывает, кого в скором времени отчислит.
– Ладно, пора спускаться вниз, – Васька нехотя встаёт со стула. – Мою маму порой невозможно выгнать. А я почти уверена, что последний час твоя раз двести посмотрела на дверь.
Я начинаю хохотать. Снова. Васька тоже подхватывает, и мы смеёмся до коликов в животе. Потом мой смех становится несколько истеричным, и я ловлю себя на том, что опять готова разреветься. Это когда-нибудь закончится?
– Варь, даже не начинай, – подруга поспешно обнимает меня за плечи. – Ни один парень не достоин твоих слёз. Ну подумаешь – красивый. Ну подумаешь – весь такой из себя. Да сколько их ещё будет-то!!
– Говоришь, как моя мама.
– Вот видишь, нас уже двое! – расплывается она в улыбке. – Всё, пойдём!
Васька открывает дверь, и мы выходим из комнаты. Своих мам находим всё там же, на диване в гостиной. Правда, к ним присоединился Аверин. На моей маме лица нет. То ли устала, то ли раздражена – непонятно.
– Всё, мам, пойдём, – бесцеремонно заявляет Вася, направляясь к двери. Начинает обуваться.
Её мама как-то по-детски закатывает глаза, но всё-таки поднимается с дивана. Элегантным жестом поправляет волосы, стряхивает невидимые пылинки с юбки. Она не сняла своих туфель на входе и теперь с мелодичным цоканьем каблучков перемещается к дочери.
Мама и отчим идут провожать гостей. Я остаюсь у лестницы, чтобы сразу сбежать наверх, как только дверь за ними закроется.
– Спасибо за гостеприимство, – Анжела лучезарно улыбается, демонстрируя белоснежные зубки. – Нужно как-нибудь всем вместе посидеть. Ну я имею в виду своего мужа.
– Да, это можно, – вполне доброжелательно отзывается Денис. – Мы с Альбертом заочно знакомы, а вот лично никогда не встречались.
Вот как? Всех-то он знает, со всеми знаком. Бесит!
Я машу рукой Васе и прощаюсь с её мамой. Сил стоять здесь больше нет, поэтому незаметно сбегаю в свою комнату. Первым делом хватаю телефон. Дурацкая привычка осталась – последнее время я слишком часто открываю вотсап. И сейчас тоже это делаю.
Там ничего нет…
Мысли о Звёздной и обо всех остальных поклонницах Войнова заполняют голову. В ней просто каша…
Зачем он так со мной поступает? Неужели вся его симпатия мне просто померещилась?
Глава 37
Остап
Два дня я её не видел. Испытывал непреодолимое желание позвонить, написать… Получить хотя бы какую-то весточку, хоть строчку! Я был готов даже заявиться к ней домой, чтобы… просто услышать её голос… Или увидеть её красивое лицо. Ну или извиниться перед ней за то, что заварил эту кашу…
Не нужно было в неё влюбляться. Не нужно было пытаться через неё отомстить этому мудаку. Да я вообще должен был не замечать Варвару Снежную!
И сейчас всё было бы относительно нормально, а самое главное – я бы не испытывал в самом центре груди жжения, которое казалось уже невыносимым.
Да, чёрт возьми, я злюсь на неё тоже! Ведь она так просто отказалась от нас! Не попыталась разобраться или как-то меня переубедить. Обвинила меня во лжи и просто смылась.
Какого чёрта она так просто сдалась?
Потому что ей пофигу?
Потому что она успела поменять своё мнение? Ведь наверняка всё то, что ей втирает Аверин, не проходит зря! Где-то в подсознании она вполне могла ему верить…
Твою мать!
Варя не ходит в школу. Я ждал два дня. Думал, она всё-таки позвонит или напишет. Но нет, ожидания оказались напрасны. И к вечеру пятницы у меня окончательно снесло крышу…
– Давайте забуримся в какой-нибудь бар, что ли, – предлагает Гуреев и косится на меня. – Такой тухляк, что прям выть охота.
Я в его доме. В его комнате. Уже битый час пялюсь в бинокль, но окна снежинки плотно зашторены. И я опять её не вижу.
– Какой бар? – посмеивается Рус. – У тебя молоко на губах ещё не обсохло, кто тебя пустит?
– Знаешь, братец, ты удивишься! – иронично замечает Демьян и заряжает в Гуреева-старшего баскетбольным мячом.
Рус проворно ловит его, предотвратив попадание прямо под дых. Ответкой запускает снаряд в грудь брата.
– Да-да! Кафе-мороженое можешь считать баром, – поддевает он Демьяна, оскалившись.
Ещё немного – и между ними начнётся более серьёзная перепалка, а мне и своих проблем хватает.
– Завязывайте, ладно? – уничтожающе смотрю на обоих. Швыряю бинокль на заваленный всяким хламом стол Гуряна. С ходу падаю на кровать и накрываю лицо подушкой. Полежав так немного, отшвыриваю подушку в сторону и размышляю вслух: – Может, и правда, в бар податься? Или в какой-нибудь клуб? Да куда угодно, лишь бы провести вечер не так бездарно.
– Вот и я о чём! – живо кивает Демьян. – Давай чего-нибудь замутим. А то на тебя смотреть больно.
– Всё, что вы можете замутить – это посмотреть «Спокойной ночи, малыши» и в люлю, – издевательски бросает Рус, направляясь к двери.
В его спину тут же прилетает всё тот же мяч. Рассвирепев, Руслан хватает его и с силой швыряет в брата. Я дёргаюсь и выставляю руку, спасая друга от попадания мяча в его голову.
– Хорош уже! – забираю мяч себе.
Рус ухмыляется и покидает комнату, а я швыряю мяч на пол.
– Идиот, – бубнит себе под нос Гуряша, глядя брату вслед. Потом захлопывает дверь, которую тот не потрудился закрыть, и разворачивается ко мне: – Ну так куда? Бар? Клуб? Или с девчонками какими замутим? О-о! Звёздная! Позвони ей, пусть возьмёт подружку!
Я отмахиваюсь, но Гурян продолжает настаивать:
– Да ладно тебе, Тапчик! Сейчас Дашка самый лучший вариант. Чтобы окончательно порвать… с ней, – кивает на окно. Но так как я не реагирую на этот бред, качает головой. – Окей, нет так нет. Я сам могу кому-нибудь позвонить. У меня тут целая оранжерея в справочнике…
Демьян берётся за телефон, но я подхожу к нему и закрываю рукой экран.
– Нет. Не сегодня.
– Ну-у начинается… – недовольно протягивает друг. – К ней пойдёшь? – вновь кивает на окно. – Тап, зачем? Сам же сказал, что проблем куча. Разгреби их сначала. А потом уже думай о ней и ходи к ней. Я деньги для тебя у отца попросил. Он ведь долго ждать не будет. А из-за Аверина тебя вообще могут никуда не взять. Этот хрен со своим гаишным авторитетом со всеми на короткой ноге. Он тебе не по зубам… пока.
– Пока? – выплёвываю я, начиная заводиться.
– Ну да, – друг пожимает плечами. – Сам же всё понимаешь.
Ладно, чёрт с ним. Демьян, по сути, говорит всё верно, но мой мозг продолжает отрицать неизбежное. Я должен кучу бабла и обязан его отдать. Никто за меня это не сделает. И я не должен злить Аверина, потому что он может мне поднасрать. Что, собственно, и делает.
Вот именно это мой мозг и отрицает, продолжая стремиться в сторону Вари.
Я хочу её увидеть! Пока только это!
– Понятно… Ты всё равно к ней попёрся! – Демьян, в отчаянии всплеснув руками, смотрит на то, как я ухожу. – Вот ничему тебя жизнь не учит!.. Тап! Друган!..
Но я его уже не слушаю. Выхожу из комнаты, несусь вниз по лестнице, в гостиной едва не сталкиваюсь с отцом Демьяна. Сейчас объясняться перед ним я не хочу, поэтому прячусь за декоративную колонну и жду, когда он пройдёт, а потом вновь устремляюсь к двери.
Покинув дом Гуреева, иду прямиком в сторону дома Аверина. Время от времени переходя на бег, добираюсь буквально за пять минут. Не останавливаясь и не давая себе подумать, подпрыгиваю и хватаюсь за край забора. Подтягиваюсь, закидываю ногу… Через мгновение я уже во дворе. Смотрю на окно комнаты Вари. Свет там горит, вот только окно по-прежнему закрыто плотной шторой. Ни хрена не видно.
Перевожу взгляд на машины. Сейчас их две. Значит, гаишник дома.
Пригнувшись, приближаюсь к окну снежинки. Можно ей позвонить или написать. В конце концов, бросить мелкий камушек в окно. Пусть просто выглянет!
Считаю ли я себя идиотом? Нет! Я привык смотреть на неё каждый день. Да, привык за такое короткое время! А она мучает меня, заперевшись дома!
Присев на корточки, нахожу мелкий камень, прикидываю его вес в руке – окно разбить не должен. Поднимаюсь, прицеливаюсь и замахиваюсь…
Рядом со мной, в каких-то двух метрах, а может, и ближе, раздаётся кашель. А потом гремит ненавистный голос:
– Ты, похоже, не понял, да?!
Каждая мышца в моём теле напрягается. Я разворачиваюсь к Аверину, камень падает на землю.
– Спрашивать тебя, что ты делаешь на чужой территории, я не буду, – говорит он ровным голосом. – Для тебя же это норма – делать именно то, что запрещено. Бунтарский дух, да? Ладно, не отвечай, – устало машет рукой. – Пошли, я тебя домой отвезу.
Он направляется к своей машине, но я остаюсь на месте. Притормозив, Аверин бросает через плечо:
– Садись в машину, или я вызову наряд. Твоё прошлое проникновение в дом тоже всплывёт. Крупные проблемы гарантированы. Решай, Остап. Сядешь в машину или начнём играть по-взрослому?
Да пошёл он к чёрту! Какого хрена ему надо? Что за жест доброй воли? Подвезти он меня хочет…
Сжав зубы, подавляю желание изливать яд. Бросив взгляд на окна Вариной комнаты, тяжело вздыхаю.
Так, ладно… Проблемы мне не нужны. Но и ехать с ним я тоже не собираюсь.
Пока Аверин открывает дверь своей тачки, дёргаюсь обратно к забору, быстро по нему карабкаюсь и перебираюсь на другую сторону. Пустившись трусцой, пробегаю пол-улицы. Потом перехожу на шаг.
Испытываю опустошение от того, что не смог увидеть снежинку. Да ещё и с ЭТИМ столкнулся…
Погрузившись в свои упаднические мысли, в свою ненависть, не сразу замечаю, что за мной медленно ползёт машина. У самого выезда из посёлка она резко меня догоняет и преграждает путь. Пассажирское окно ползёт вниз, за рулём сидит Аверин.
– Садись, Остап. Не надо было убегать.
– Я дойду, – отрезаю непреклонно.
– Садись! – настаивает он. – Разговор есть. Он касается и тебя тоже.
– Какой разговор? Как он меня касается? – я и не думаю подчиняться и остаюсь на месте.
– Я отвечу на твои вопросы, – кажется, Аверин теряет терпение, желваки на его скулах ходят ходуном. – Садись, и я отвечу. Не веди себя как трус!
– Трус? – я не верю своим ушам. – Кого ты назвал трусом? Ты…
– Кто? Ну кто, Остап? Кто я, по-твоему?
На языке вертится куча ругательств и самых изощрённых матерных слов, но я себя затыкаю. Приблизившись к тачке, распахиваю дверь и сажусь.
– Давай, говори то, что хотел, и вези меня домой, – бросаю я так, словно приказываю.
Аверин недобро ухмыляется и выезжает из посёлка. Едет крайне медленно, словно разговор не будет коротким. Меня это напрягает.
– Послушай, судя по всему, ты бросил Варю, – начинает он, неожиданно попадая точно в цель.
Я опрометчиво заявляю:
– Не может быть, чтобы она тебе сказала!
Твою мать, что я несу?
– Ну… Раньше я лишь предполагал, а теперь уверен, – тут же реагирует Аверин на мой выпад. – Но ведь ты всё правильно сделал. Зачем тебе ещё больше проблем?
С показной развязностью развалившись в кресле, от собственного бессилия начинаю паясничать:
– Да-да, всё правильно. Всё, как ты и хотел.
– Тогда зачем сейчас явился?
Потому что соскучился.
Потому что идиот…
Однако вслух я говорю совсем другое:
– Чтобы тебя позлить. Как тебе такой вариант? Я знаю, почему ты так трясёшься и боишься наших отношений. Не сказал ведь своей будущей жене о наличии ребёнка, который вот-вот появится на свет?
Аверин молчит, а я продолжаю давить:
– Ха! По глазам вижу, что не сказал! А почему? Она тебя бросит? Как только даты сопоставит, когда он был зачат, да? Ведь ты спал с моей матерью и в то же время крутил роман с мамой Вари. Что ты за человек, бл**?!
Он сжимает челюсти. Бросает на меня уничтожающий взгляд. Кажется, вот-вот взорвётся… Но всё же берёт себя в руки и бросает будничным тоном:
– А знаешь, Варе ты сделал только лучше. И её маме, кстати, тоже. Хочешь знать, почему?
Я завожусь ещё больше.
– Ты что не слышал, что я только что сказал?
– То, что было между мной и твоей мамой, никого не касается, – отрезает Аверин.
Резко разгоняется и, вырулив на шоссе, несётся в сторону моего дома.
– А Вариной мамы тоже не касается? – продолжаю этот бесполезный разговор.
– Она поймёт меня… когда-нибудь. А сейчас ей это знать не нужно.
– Ах, вот оно что! – я нервно смеюсь и сжимаю дверную ручку.
Скорость, с которой едем, просто запредельная.
– Да, так и есть, – спокойно отзывается Аверин, маневрируя между припаркованными машинами в узком проезде. – Это всё касается только меня, твоей матери и Нади. Да, ты прав, что сначала я не хотел ваших с Варей отношений именно поэтому. Но вспомнив всё, что ты недавно творил, нашёл достаточно других причин, чтобы запретить эти отношения.
– Да кто ты такой, чтобы запрещать? Ты ей не отец!
– Не отец, ты прав. Но я за неё отвечаю.
Твою мать! Как с ним разговаривать? Он всегда прав! Его точка зрения – истина в последней инстанции!
Короче, я замолкаю, потому что бесполезно…
К тому же мы, к счастью, уже приехали.
Аверин паркуется возле моего подъезда, я дёргаю за ручку, но дверь не реагирует.
– Ждёшь, что я спасибо тебе скажу? – спрашиваю с издёвкой.
Аверин глушит мотор, разворачивается ко мне лицом.
– Нет, просто я ещё не сказал то, что должен.
– Говори.
– Я хотел тебя похвалить, – говорит он очевидную ересь. – Наконец-то ты принял правильное решение, тем самым сделав лучше и Варе, и её маме.
– Да, это я уже слышал…
– Не перебивай! – рявкает Аверин. – Как ты уже знаешь, Надя беременна. И ей нездоровится. Она, в отличие от твоей мамы, не травит себя всякой дрянью, и я очень за неё переживаю. А нервная обстановка, связанная с дочерью, никак не помогает. Надеюсь, теперь всё изменится, и ей не понадобится больничная койка… Что с тобой?
– Беременна? – я слышу только это.
– Подожди! Ты не знал? – он изображает изумление. – Варя тебе не сказала?
– Беременна? – как конченый идиот, переспрашиваю я.
– Понятно… Не сказала… Ну что ж, бывает. Видимо, доверительных отношений между вами так и не случилось.
Я сейчас морду ему разукрашу! И пусть меня посадят, чёрт возьми!
Так, стоп. Мама… Я должен быть с ней рядом.
– Открой дверь, – цежу сквозь зубы.
Аверин откидывается на кресло и, положив ладони на руль, барабанит по нему пальцами. И не думает выпускать меня из машины.
– Где твоя мама? – спрашивает он, понизив голос до шёпота. Ну или он у него нервно осип…
– В больнице. А тебе-то что? У тебя теперь вон будет новый наследник. Наконец-то оставишь нас в покое.
– Помогать я всё равно буду. Может, и ребёнка бы признал, согласись твоя мама на это.
Боже… Что он несёт?!
Я морщусь. Слышать эту откровенную ложь выше моих сил. Моя мать на нём помешана! Конечно, она всегда хотела, чтобы Аверин был отцом её ребёнка. Чтобы он признал его. Чтобы он был с ней. А он выбрал другую! Конец истории!
– Я дам тебе совет, Остап, – устало продолжает Аверин свою пытку надо мной. – Поговори с матерью, когда она будет вменяема. Попроси рассказать нашу историю. Тогда, возможно, тебе станет намного понятнее то, что происходит сейчас.
Щёлкают дверные замки, я тут же распахиваю дверь и выбираюсь на улицу. Не оглядываясь на Аверина, залетаю в подъезд и несусь вверх по лестнице.
В голове полнейший Армагеддон. Но одна судьбоносная новость вытесняет все остальные мысли. Варя не сказала мне, что её мать беременна от Аверина. Может быть, она и сама ещё не знает? Пусть она не знает, чёрт возьми!
Как только оказываюсь в квартире, сразу достаю из кармана телефон и строчу сообщение снежинке:
Ты знаешь, что твоя мама беременна? Только правду скажи! Правду, Варь. Пожалуйста!
Прохожу на кухню. Сажусь на стул. Впериваю взгляд в экран телефона. Варя в сети, но ничего не отвечает. Потом появляется входящий звонок. Она мне звонит.
Не задумываясь, скидываю вызов. Вновь строчу сообщение:
Просто напиши. Да или нет?
Не могу с ней сейчас говорить. Ком в горле не даст выдавить ни слова.
Я вижу, что Варя начинает писать ответ. Строчит долго. Проходит пара минут, прежде чем приходит сообщение:
Остап, давай поговорим! Где ты сейчас? Почему не можешь взять трубку? Я хочу тебя услышать…
Моё сердце пускается вскачь. Я уже знаю ответ на свой вопрос, но всё равно продолжаю докапываться.
Да или нет?
Вновь звонок, который я снова сбрасываю. Тогда Варя присылает сообщение:
Да что с тобой? Ты ведёшь себя так, словно мы чужие и не можем просто поговорить.
Твою мать!..
ДА ИЛИ НЕТ?
Пять минут молчания, а потом её ответ:
Да.
Мой телефон летит в стену…
