Лекса Эйвери
Сон о пустыне. Возрождённая кровью
Глава 13. Когда всходит солнце
Ричард
Полная луна стелила дорожку по морю, конца которому не было видно. Ричард сидел, сбросив кроссовки, зарываясь ногами в мокрый песок. Вода омывала нагие ступни медленными успокаивающими волнами, но умиротворение не приходило.
Он снова оказался вне игры. Снова Эфиноя справлялась без него. Он надеялся, что справлялась. Потому что здесь он попросту ничего не мог поделать, ничем не мог помочь. У него не имелось ни магической силы, ни волшебного амулета. Абсолютно ни-че-го.
Может, ей действительно будет лучше с другим? С тем, кто способен её защитить. Только что дальше? Она переедет в Луксор, а его вернёт в Берлин? Он уедет учиться и должен будет забыть про неё? А встречаться они будут раз в год, приезжая к родителям отметить Рождество. И спустя сколько времени они перестанут заглядывать друг к другу в гости? Три года? Пять лет? Десять? Разве такова их дружба, прошедшая года и расстояние? Неужели всё закончиться так быстро и глупо? Как же это несправедливо, боже!
Сейчас он ощущал себя беспомощным от неспособности сделать хоть что-то. Ведь он обещал, что не оставит её. А теперь сидел в неизвестности, ожидая, что Эфиноя придёт и скажет, что всё в порядке. У неё всегда всё в порядке. Она просто не может погибнуть. Не может бросить его одного посреди незнакомой страны. Посреди только начинавшейся жизни.
Когда Исет выбежал из подвала, Ричард поспешил за ним. Он задыхался, но не останавливался, не понимая, что происходит, пытаясь докричаться до Змея. Кажется, так его однажды назвала Эфиноя. Но тот не слышал его. Только ступил на песок у моря, как его затянуло внутрь, а Ричард обессиленно рухнул в том же месте. Но никто его не забрал. Конечно, кому какое дело было до него и до его чувств, кроме его принцессы. Она бы его не бросила. Какая бы опасность не грозила ей, она бы не оставила его сама, он был в этом уверен.
Змей стал главной преградой в их отношениях! Этот египетский незнакомец забрал самое дорогое, что у него было. И ради чего? Достоин ли он её? Раздражающий тип! Ричард видел, как тот на него посматривал. Если Эфиноя перестанет с ним общаться, Ричард будет знать, кого винить. Так он пытался успокоить себя.
В действительности Эфиноя не та, кто станет слушаться. Она никого не слушает. Если захочет – сделает. Да и не Змей был виновен в их не сложившихся отношениях. В глубине души Ричард понимал, что виноват сам. И от этого было только хуже!
Теперь же всё, что ему оставалось – это ждать. Ожидание было его вечным спутником. Со знакомства с Эфиноей он ждал, когда она полюбит его так же, как он полюбил её. И чем обернулось это ожидание? Тем, что он её потерял. Стоило действовать раньше. Ещё тогда, после хэллоуинской вечеринки. Или, когда он вернулся со Швейцарии. Или, когда она впервые потянулась, чтобы поцеловать его. Но он чего-то ждал, ждал и ждал. Хотел удостовериться, увидеть, что она действительно чувствует. И теперь он видит. Она тоже ждала, и ей надоело. Она нашла того, кто взял всё в свои руки и сделал её своей. А трусливый мальчишка остался тем, кем всегда себя называл. Просто её другом. Самым близким, но всё же другом.
Казалось, он сидит здесь целую вечность. Звёзды на чистом небе начали меркнуть, а само небо – светлеть. Не осталось и намёка на то, что по их прибытию сюда надвигалась гроза. Рассвет только близился, но прохлада прошла, скрываясь от солнца, последовав за звёздами. Тепло окутывало его, отчего клонило в сон. И только мысли об Эфиное не давали Ричарду заснуть прямо на песке, поддавшись спокойствию моря.
Солёный воздух наполнял лёгкие, и парень достал пачку, которую Эфиноя положила ему в карман перед отбытием. Вспомнилась та её шутка, когда она просила дать ей закурить перед смертью. Но если она умирала сейчас, то он даже этого не мог сделать. Не мог исполнить её последнюю просьбу. Вот насколько он слаб!
Он пытался отогнать эти мысли. Нельзя было сомневаться в том, что она жива. Он должен верить до последнего. Верить в неё и её силы. Иначе как он сможет называть себя её другом, если потеряет надежду?
– Угостишь свою принцессу?
Ричард обернулся с распахнутыми глазами. Эфиноя стояла перед ним. Живая. Он сразу же вскочил, прижимая её к себе. Она обняла его в ответ, похлопав по спине, и быстро отстранилась. На мгновение ему показалось, что она искривила рот в отвращении. Он моргнул, и вот она уже ухмылялась ему, как раньше. Но что-то явно было не так.
– Эффи, твой левый глаз потемнел…
– Всё в порядке, Рич. – Она отбросила мокрые волосы назад, подмигнув ему чёрным, вплоть до белка, глазом. – Не заставляй меня ждать, – непривычно строго сказала она, протягивая руку к пачке.
Ричард, хлопая ресницами, достал пару сигарет, одну протянув ей, а вторую кладя меж зубов. Достав зажигалку, он поджёг кончик сначала её, а потом и своей сигареты. Девушка скинула серую рубашку со свежими следами крови, а затем села на песок в ту же позу, в которой до этого сидел он. Уместившись рядом, парень не отрывал взгляд от Эфинои, смотрящей вдаль, на горизонт.
– Откуда кровь на твоей рубашке? И что у тебя на шее? – спросил Ричард, задерживаясь на месте новоявленного шрама.
– Я умерла, Рич. – Она снова подмигнула ему, повернувшись, и выдохнула дым в его лицо. – Но он вернул меня.
– Что? – закашлялся Ричард, что было странно для заядлого курильщика. – Я так волновался, принцесса! Не шути со мной!
– По-твоему, это смешно?
Она посмотрела на него исподлобья. А через пару секунд рассмеялась, стукнув кулаком по его плечу. Ричард улыбнулся, поправляя воротник рубашки. Всё же её глаза его напрягали, но возникли и другие вопросы.
– А где остальные? Как ты здесь оказалась?
– Ха! Остальные? Эти предатели? – сказала она с усмешкой, вскидывая бровь. Парень прищурился, смотря на неё немигающим взглядом. Она же прикрыла глаза, что-то бормоча, а затем громче продолжила: – Я возьму только тебя.
– Предатели? Боже, Эффи! О чём ты говоришь? Куда возьмёшь?
– В новый мир, – совершенно спокойно произнесла она.
Ричард отшатнулся, когда тьма в одном из её смотрящих свысока глаз будто начала затягивать, заставляя не отрывать от них взгляд. Он замер, не понимая, что происходит.
– Ричард, – прошипела она. – Всё в порядке. Не смотри на меня так. Я знаю, ты предан мне. А они…, – она усмехнулась, сбросив маску гнева, – ты же знаешь Лиссу. Терпеть её рядом я больше не собираюсь. Адиль со своим братцем – предатели. А Исет… – Она скривила лицо, словно её вот-вот стошнит. – Он не заслуживает быть рядом со мной. – Она посмотрела на него, прищурив глаза, и её губы раскрылись в хищном оскале. – А вот ты… ты – другое дело.
Эфиноя протянула к нему руку, хватая его ладонь, которую Ричард сразу попытался вырвать из её вдруг ставшей очень крепкой хватки. Он сглотнул. Девушка отбросила его руку, снова взглянув со злостью. Она сделала последнюю затяжку, а затем потушила сигарету о песок, снова что-то бормоча.
После она стрельнула в него глазами, прикусывая нижнюю губу до крови. Она давила всё сильнее пока капля не выступила наружу. Тогда она подползла к Ричарду, словно хищник к добыче, и уселась на его колени, как тогда на озере. Выбросила истлевшую сигарету из его рук и положила их на свою талию, всматриваясь в голубые глаза. В них читалось непонимание наравне со страхом.
– Ты боишься меня, – сказала она утвердительно. – Страх перед неизведанным, перед необычным – это абсолютно нормально.
– Нет, Эффи, – его голос дрогнул. – Это ненормально. Я знаю тебя столько лет, и…
– Поэтому я и здесь, – перебила она. Теперь в её голосе слышалась ласка. Она положила холодную ладонь на его тёплую щёку. – Ты же не такой, как они? – спросила она, и сама же ответила: – Ты никогда не предашь меня.
Эфиноя свободной рукой притянула парня за волосы, впиваясь в его губы. Он хотел отбросить её, но замер, оцепенев. Это было неправильно, но, несмотря на страх, он любил её и не мог оттолкнуть.
Она взяла его за подбородок, надавливая, чтобы он открыл рот. Больше он не хотел сопротивляться. Он почувствовал её кровь у себя во рту и начал целовать её в ответ. Отстранившись, она вновь взглянула в его глаза, отчего у него побежали мурашки по всему телу. Но теперь Эфиноя видела в его взгляде лишь возбуждение и благоговение. Так он и должен смотреть на свою богиню. Она провела языком по своей нижней губе, слизывая остатки крови, и втолкнула его в рот Ричарда, вновь впиваясь в его губы. Он страстно целовал её в ответ и уже не помнил, отчего испугался её вначале.
– Принцесса, – сказал он тихо, спускаясь с поцелуями от её шеи к открытым плечам, а затем возвращаясь к мягким губам.
– Всё в порядке, – шептала Эфиноя, чередуя слова с вырывавшимися стонами, пока его руки блуждали по её телу. Она расстегнула его рубашку, проходясь пальцами по разгорячённой коже. – Нас ждёт новый мир. – Она провела языком дорожку вверх, вдоль его шеи, с выдохом шепча: – И мы будем на его вершине.
***
Сотис
В пророчестве не говорилось ничего о том, чтобы дева, которая дарует жизнь Осирису, резала сама себя или же, чтобы жертва была добровольной. Сотис выдумал эту часть, чтобы не убивать Эфиною самому. Своим «соратникам» он не мог доверить такое дело, ведь он – верховный жрец. Вся ответственность лежала на нём. А если бы он отказался без ведомой причины, то остальные слуги Осириса перестали бы его уважать. Такие люди могут быть довольно жестоки, но, в то же время, они верны своему лидеру, и пока сам бог не воскрес, верховный жрец был для них, что посланец божий.
Сотис понимал, что он вернулся не для того, чтобы место отца занял кто-то другой. Он – наследник. Его готовили к этому всё юношество. Однако, когда настал час совершить убийство, все амбиции куда-то пропали. Придумать дополнительное правило было не сложно. Мало кто из служителей храма понимал древние символы и знал, как в точности звучит пророчество.
Именно для жертвы он и привёл Эфиною. Но в итоге, когда она действительно перерезала себе горло, Сотис испугался. В тот момент он вспомнил маму. Вспомнил, какого это – видеть её кровь и её смерть. Поэтому он отпустил Лиссу раньше. Не хотел, чтобы она испытала то же, что испытал он. А когда всё произошло, он был уверен, что она возненавидит его из-за потери сестры, и был к этому готов.
Но, как ни странно, девушка не отвернулась от него. По крайне мере, не сразу. Она стала защищать его перед мальчишкой, точнее уже взрослым парнем, который не справился со своей задачей – позволил свершиться пророчеству. Сначала Сотис удивился, но потом… потом, он осознал, что все её слова оказались правдой. Она действительно понимала его. Понимала лучше, чем он сам. Она должна была догадаться, что он не хотел быть убийцей. Он просто не мог по-другому. Ведь если есть пророчество, значит, оно должно свершиться. Его же не могли придумать просто так! Это было важно. А то, что важно, по его логике, -полезно для будущего мира.
Когда храм начал рушиться, и Сотис освободил Адиля, а затем вытащил Лиссу, он действовал инстинктивно. Подсознание направляло его, чтобы защитить близких людей, которые у него остались.
Увидев своими глазами бога, он вместе с другими был готов идти на поклон. Только Лисса, державшая за руку, останавливала его. Он рассказал ей обо всём, о чём утаивал ранее.
Когда Эфиноя открыла глаза, он понадеялся, что теперь Лисса пойдёт с ним. Если бог вернул её сестру, значит, он не так уж плох. Верно? Однако она не могла мыслить здраво и не могла понять, что возрождение действительно произошло. Такому человеку, как она, преданному науке и ставящему всё под сомнение, было тяжело поверить в бога и в воскрешение из мёртвых. И пока она переваривала увиденное, Сотису казалось, что он теряет время. Но всё равно он продолжал стоять рядом с ней.
Когда позади Осириса начали вылетать тени, зрелище повергло его в шок. Конечно, он видел магию раньше, но происходящее в тот момент было ни с чем несравнимо. Это показывало, насколько бог подземного мира действительно могущественен. И не покориться ему казалось ошибкой.
Эфиноя вела себя странно. Сотис не знал о том, что она умеет. Какие силы были у неё ранее и какие появились теперь. Когда Осирис поманил её, она тут же вырвалась ему навстречу, а Сотиса вместе с остальными откинуло назад.
Парень, что обнимал её, кинулся за ней следом, когда смог встать на ноги. Однако его снова отбросило в сторону. Вихрь закружил у его ног, и, кажется, он направил его в сторону бога. Но едва Эфиноя коснулась Осириса, они исчезли со вспышкой света вместе со служителями храма и тенями, а вихрь не успел достать их.
Сейчас Сотис жалел, что не отправился с остальными. Могущество Осириса возвысило бы его. Только какой в этом смысл, если Лисса его возненавидит? Он не мог оставить её, а она… она просто хотела вернуться к прежней жизни.
Лёжа на мокром после ливня песке, Сотис взял её за руку и повернул голову, смотря на спутанные волосы девушки. Адиль и Исет были поблизости, в стороне, что-то обговаривая, но Сотис слушал только Лиссу.
– Почему ты не ушёл? – спросила она тихо.
– Я уйду, как только верну тебя домой, и тогда сам найду его.
– Ты же у них главный. Был главным. И оставил своего бога – цель, к которой так долго шёл. Ради чего? Только для того, чтобы вернуть меня домой?
Её лицо не выражало ни единой эмоции.
– Ты же этого хочешь. Вернуться. Брось я тебя в пустыне, чтобы ты делала? А пойти на поклон я ещё успею.
– Знаешь, я рассуждала о судьбе, но что, если она действительно есть? Глупо верить в это, но и в магию я раньше не верила. Может, мы с тобой встретились не просто так? Потому что… – Она заговорила ещё тише, придвигаясь ближе к его лицу: – Потому что я всегда знала, чего хочу. Строила планы. Вся жизнь была расписана. И внезапно появился ты. Увёз меня и показал другую жизнь. Не скажу, что мне нравилось сидеть взаперти, но те моменты, проведённые с тобой… это лучшее, что со мной случалось. – Она положила ладонь на его тёплую щёку и улыбнулась. – Как-то в детстве родители рассказали нам с Эффи о своём знакомстве, и я мечтала о такой же красивой истории любви. Все парни, с которыми я общалась, были совсем не теми. Они не понимали меня так, как ты. И ни с кем мне не было так хорошо, как с тобой. Ну а красивая история… Если подумать, история у нас неплохая. Намного интереснее, чем начать встречаться с коллегой или однокурсником. Только представь, – усмехнулась она, и прикрыла глаза, – как мы будем рассказывать детям, что ты взял меня в заложники, чтобы воскресить бога, который принёс справедливость в этот мир. – Он распахнул глаза от удивления. – Да, Сотис, я знаю, о чём ты думаешь. После всего, что ты мне рассказал, я поняла, почему для тебя это важно. Но уверен ли ты, что так и будет? Что Осирис действительно то, что нужно этому миру?
– Лисса, я не знаю, если честно, – произнёс он задумчиво, попытавшись откинуть упавшие на лоб пряди волос. – Твоя сестра вела себя необычно. То есть, она всегда вела себя так странно? По-твоему, её поведение после воскрешения было нормальным? Если он её изменил, то тогда всё становится ещё запутаннее.
– Она взбалмошная, да. Уверена, она запросто могла накричать на меня не из-за чего. Сдержанность – не её сильная сторона. А то, как она рвалась к этому вашему богу… не знаю. Она всегда жила для себя, не для других. Поэтому её порыв выглядит действительно странно. Но ведь он вернул её к жизни. Интересно, какого это, – задумалась Лисса, замолчав и прикусив щёку. Сотис покрутил на пальце её локон, и она продолжила: – Интересно, что она видела, когда умерла. Это же может перевернуть весь научный мир! Хм, она вполне могла измениться после такого. Одни её глаза чего только стоят! Но порезать себя… это точно на неё не похоже. Она любила жизнь. Поэтому я не… – Одинокая слезинка скатилась до её уха. – Не понимаю, что теперь делать.
Сотис вытер её слезу, обнял девушку и прошептал:
– Я верну тебя домой. А с Эфиноей я поговорю, когда найду их.
– Я пойду с тобой.
– Нет, Лисса. Ты хочешь домой, хочешь учиться, я же знаю. Ни к чему тебе следовать за мной.
Она отстранилась от него, пытаясь поднять подбородок в положении лёжа. Бросив на Сотиса недовольный взгляд с прищуром, сказала:
– Я хочу вернуть сестру. И я хочу быть рядом с тобой. А ты? Ты действительно хочешь, чтобы я оставила тебя?
Сотис поднялся и протянул ей руку, но она откинула её в сторону. Он усмехнулся и протянул снова, говоря:
– Ты права. Я не хочу возвращать тебя. – Она, довольная, улыбнулась и встала с его помощью. – Но, Лисса, это может быть опасно. Если…
– Выбор сделан, – перебила она его. – Ты выбрал меня, когда остался. А я выбираю тебя. Я поддержу тебя в этой безумной затее, но пообещай мне, что и ты поддержишь меня, если Осирис будет несправедлив или обидит мою сестру.
– Конечно, неукротимая, обещаю.
Он нежно поцеловал её в лоб. Они отвернулись от разрушенного храма и устремили взгляд на восток, туда, где поднималось солнце. Где начинался новый день.
