Лекса Эйвери
Сон о пустыне. Возрождённая кровью
– Столько цитат за один вечер, – сказал Адиль, повернувшись, и слегка склонил голову вбок.
– А я теперь начитанная госпожа. Отвернись-ка.
– Полагаю, мне лучше выйти, – сказал он, направившись к двери.
– Если ты уверен, что мои родители не выйдут попить водички, например. Просто отвернись, в чём проблема? – фыркнула она.
В последнее время Эфиною мог раздражить даже такой пустяк.
Адиль, остановившись около двери, просто замер на месте, так и не повернув ручку. Боковым зрением заметил большое прямоугольное зеркало, стоящее в правом углу. Взгляду открылась загорелая спина девушки, и он сразу отвёл глаза, будто не ему скоро исполнится двадцать три года. Будто он не видел обнажённых женских тел раньше. Видел, конечно, но на самом деле только одно.
Девятнадцатилетним юношей он прибыл в Каир с отцом. Когда Тахос отправился по делам, связанным с их туристической работой в Абидосе, Адиль решил погулять по городу. Он оказался на центральной улице Аль-Муиз, рассматривая старинные дома и мечети. Ему всегда была интересна другая вера и то, чем она подкреплена в глазах народа.
Он с самого детства знал о существовании египетских богов, потому что в них верил отец. Анкхи являлись доказательствами высших сил. Поэтому хотелось понять, есть ли что-то подобное в других религиозных направлениях.
Как бы то ни было, одно он знал точно: вера объединяет людей. И если она охватывает большое количество разных народов, то явно неспроста.
Оказавшись у торговых лавок, Адиль заметил девушку, спорящую с клиентом. Позже выяснилось, что она дочь торговки, у которой хотели купить дорогое украшение за бесценок. Парень сам не понял, как разговорился с ней, восхитившись её смелостью против истеричной женщины. У них завязалось плотное общение, а на следующий день они, не замечая времени, обошли пол города.
Её звали Руфия. По его мнению, она была так же красива, как её имя. Смуглая кожа, тёмные глаза и всегда немного печальная улыбка. Он возвращался к ней несколько раз в течение года с помощью кулона, однако в конце концов о выходках сына узнал отец.
Тахос сказал, что он не должен забивать голову подобными глупостями, когда в скором времени на его плечи ляжет ответственная миссия. А жену ему подберут из дочерей других жрецов, как только он докажет свою верность Осирису. Вдобавок мужчина пригрозил забрать анкх и выгнать сына из дома. Собственных средств к существованию на тот момент у Адиля было немного, и, поняв, что нет смысла возвращаться, не имея возможности ничего дать, он остался.
Когда он встретил Эфиною, с ней всё было иначе. И она казалась совершенно другой. Он почувствовал что-то ещё в первую встречу, когда она, несмотря на все обстоятельства, взяла его за руку и доверилась. Однако позже он понял, что в те моменты его посещало немного иное чувство. Не любовь, не влечение, а благоговение и трепет, словно сам Осирис восстал из Дуата, царства мёртвых. Адиль изначально знал о её божественной крови. Знал, кто она такая. И хорошее отношение к ней возникло само собой. Но как бы она не была красива и как бы ему не нравилась, в голове ещё пульсировала мысль о возможности снова встретиться со своей первой любовью.
Эфиноя прервала поток его мыслей, положив руку ему на плечо. Обернувшись, первым делом он увидел тёмную макушку с туго стянутым резинкой хвостом. Ниже, серебристые серьги-кольца в ушах. Лёгкая цветастая рубашка, застёгнутая на все пуговицы, была заправлена в длинную джинсовую юбку.
– Хорошо, что ты тогда всё-таки купил джинсы. Теперь будем сочетаться, – тихо рассмеялась она.
– Если бы я этого не сделал, ваш «тёплый» март убил бы меня.
– Действительно. Расскажешь, какой март в Египте? Хотела бы я побывать там во все времена года, – вздохнула она.
– Ещё успеешь, госпожа. У тебя же есть кулон. А с ним ты, кстати говоря, могла бы вернуться туда ещё в этом году. Почему сама меня не навещала?
Эфиноя вопросительно вскинула бровь, смотря на парня с ноткой раздражения.
– Не подумал, прости, – сказал он, нахмурившись. – Кому захочется возвращаться в такое место после всего, что случилось.
Скрестив руки на груди, она ответила:
– Именно. Кроме того, как я должна объяснять родителям, куда пропала на целые сутки? – Прикусив губу, продолжила: – На самом деле, я не по этой причине почти не пользовалась кулоном. Есть ещё кое-что. Но, думаю, нам сначала следует выйти на улицу. Только сними обувь, чтобы не шуметь. На пороге наденешь обратно.
Взяв одной рукой свои кроссовки, а второй руку Адиля, девушка тихо выскользнула в коридор. Несмотря на тёплое время года, он почувствовал её ледяные пальцы. И так было каждый раз, когда он её касался. Связь с подземным царством? Иначе он не мог это объяснить.
Когда они спускались по лестнице, ступеньки под их ногами заскрипели. Они замерли внизу, прислушиваясь. Послышались шорохи на втором этаже.
– Бежим, – шепнула Эфиноя.
Выскочив из дома, они обулись на ходу и понеслись по тротуару в конец улицы. Солнце уже зашло за горизонт, и на чистом небе мерцали звёзды с пепельно-белым растущим месяцем.
Ночь была прохладной, но после пробежки стало очень жарко. Эфиноя громко рассмеялась, отдышавшись, и расстегнула пару верхних пуговиц, махая рукой перед лицом.
– Тебе ничего не будет за ночной побег?
– Вообще-то, я даже не уверена, что они проснулись. Но было весело. А если и заметят, что меня нет в комнате, то я закачу скандал, что они ворвались в неё без разрешения. Не жди пока нападут, бей первым, – сказала она и стукнула его кулаком по плечу, снова рассмеявшись из-за его удивлённых глаз. – Шутка, Адиль. Чего такой серьёзный?
– Не хочу, чтобы тебя заперли. С террасы ты больше не сбежишь.
– Теперь у меня есть кое-что получше, – сказала она, вытаскивая кулон и улыбаясь.
– Да, на счёт этого, – серьёзно начал парень. – На самом деле я рад, что ты не решилась навестить меня. – Её улыбка померкла. – Не то, чтобы я не хотел тебя видеть. Просто кое-что случилось. И как раз по этой причине я долго не появлялся у тебя.
Эфиноя снова улыбнулась, шутливо толкнув его в бок. Сказала:
– Адиль, у тебя что, появилась девушка?
Парень отрицательно помотал головой.
– Не в этом дело. Короче, помнишь, я рассказывал тебе про количество кулонов? И про то, что в моей семье таких три. Точнее, теперь только два. – Эфиноя неуверенно кивнула. Эта информация как-то вылетела из её головы. – Так вот, второй кулон… он у моего брата.
– Ты никогда не говорил мне о нём, – отчего-то отшатнувшись, сказала она.
– Я не был уверен, увижу ли его снова. Когда мне было лет одиннадцать, мама умерла, и брат тогда серьёзно поссорился с отцом. Точно не знаю из-за чего. Возможно, причина кроется в том, что как-то связано с её смертью. – Убрав руки в карманы джинс, он продолжил: – В итоге, брат сбежал, не сказав мне ни слова, хотя мы с ним были довольно близки. Может, расскажи он мне, что случилось, и я бы сбежал вместе с ним подальше от проклятого культа…
– Тогда мы бы не встретились.
– Да. Но теперь он вернулся. Неожиданно заявился ко мне без объяснений о своём бегстве и с требованием рассказать о тебе всё, что известно. Как я понял, кто-то из бывших жрецов доложил ему об отце. И знаю, ты думала, что с этим кошмаром покончено, но Сотис, мой брат, хочет завершить дело отца.
Эфиноя схватилась за живот. Дыхание перехватило, словно кто-то ударил под дых. Она не ожидала того, что кто-то из сбежавших жрецов рискнёт продолжить начатое Тахосом, учитывая их трусливый побег из дома Исета. Без своего прежнего «руководителя», по словам Адиля, они не представляли серьёзной угрозы. И она расслабилась. Решила, что ей ничего не угрожает. Следовала по течению, никуда не торопясь.
Адиль подошёл к ней вплотную и, положив руки ей на плечи, добавил:
– Госпожа, я буду рядом. Я не дам истории повториться.
– Нет. Этого не может быть, – шепнула она. А затем громко воскликнула: – Чёрт! Чёрт! Чёрт! Зачем ему это делать?!
– Отец всегда видел в нём своего преемника. Старший сын. Наследник. Он всю жизнь готовил брата к тому, чтобы в случае чего, тот занял его место. Когда Сотис сбежал, надежды пали на меня. Но, как мы уже знаем, отец не доверял мне полностью.
Эфиноя отступила. Они стояли на углу улицы, и свет от фонаря падал на них, оставляя тени позади. Мимо проносились машины. Кто-то спешил домой. Кто-то на позднее свидание. Может, и ей стоило поспешить? Убраться куда подальше. Перемещаться каждый день. Никто не сможет её найти, если она не будет где-то задерживаться.
Девушка начала нервно ходить из стороны в сторону, покусывая губу. Заметив впереди скамейку у небольшой аллеи, она направилась туда. Достала случайно прихваченную пачку сигарет, которую как раз припрятала в джинсовой юбке. Пачка была неполной, и внутри уместилась зажигалка. Она достала её вместе с ментоловой сигаретой. Вместо скамейки её взгляд остановился на большом дубе. Она опёрлась о него спиной и подожгла кончик сигареты. С выдохом опустилась на траву, обхватив колени.
Адиль медленно подошёл и сел рядом, приминая траву под собой.
– Зелень сложно отстирать.
Парень, выгнув бровь, посмотрел на Эфиною. Она равнодушно пояснила:
– Джинсы тяжело отстирываются от травы. Мне не жалко юбку. А у тебя, насколько я знаю, они единственные.
– Не о том ты думаешь.
– Я думаю как раз о том. Но пока не знаю, что сказать. Всё навалилось слишком неожиданно.
Вздохнув, Адиль сорвал травинку и, крутя её между пальцев, сказал:
– Я пытался поговорить с братом. Образумить. Говорил, что отец ошибался. Что проклятый ритуал обернётся катастрофой. Но он и слушать меня не хочет. Говорит, что выполнит волю отца. Назвал меня предателем. Сказал, был бы рад убить меня за отца, но в память о старой дружбе не станет этого делать. – Он криво усмехнулся. – Все эти месяцы я пытался выяснить, что он задумал. Хотел втереться к нему в доверие. Но он знает о моём поступке в отношении тебя, поэтому меня перестали пускать в храм. Вчера я подслушал, как двое его сообщников говорили что-то о прибывшей посылке, и что уже в следующее полнолуние всё свершится. Поэтому я сразу отправился к тебе. Сотис может появиться в любой день. В любое время. Я должен быть рядом.
Эфиноя крепко сжала его руку. Потушила сигарету. И достала новую.
– Госпожа, я понимаю, что ты переживаешь, но может не стоит так много? Когда ты вообще начала курить? Или это началось ещё до Египта?
Она подожгла кончик и затянулась. Раздражённо ответила:
– Не нужно указывать мне, что делать. Я имею полное право переживать, чёрт возьми! – Адиль опустил взгляд. Словно он был в чём-то виноват. Девушка, прикрыв глаза, откинула голову. Тихо добавила: – Я попробовала уже после… тех событий. Мне часто снятся кошмары. Проблема в том, что это не просто сны, ведь они основаны на реальных воспоминаниях. Я думала, что курение поможет успокоить нервы. Может, так и было поначалу. Но сейчас оно не помогает, а никотин просто стал привычкой. Как бы то ни было, ты ни в чём не виноват.
Адиль посмотрел на неё немигающим взглядом. Эфиноя видела его боковым зрением, однако не повернула головы. Он тяжело вздохнул и сказал:
– Полагаю, тебе не стоит идти на выпускной. Давай сбежим куда-нибудь. Тогда Сотису придётся поискать нас.
– Сотис. Не похоже на арабское имя.
– Да. Сотис – это звезда. Сириус по-гречески. Она была очень важна для древних египтян, а ещё ассоциировалась с Исидой – женой и сестрой Осириса. Отец выбрал такое имя для своего наследника. А моё, – он сцепил руки в замок, – моё выбрала мама. Она не очень-то поддерживала отца в его стремлениях. Хотела уберечь хотя бы второго сына от влияния культа. Дала обычное арабское имя. Но, как видишь, уберечь у неё не вышло.
Больше всего сейчас Эфиною интересовало, как умерла его мать и, если не поддерживала Тахоса, почему вообще вышла за него. Но она задала другой вопрос, чтобы не бередить старые раны:
– Как её звали?
– Ясмин, – ответил парень с улыбкой.
– Красивое имя. Наверняка ты похож на неё. От отца у тебя лишь глаза.
– Может быть. Я не думал об этом. Ты никогда не спрашивала о своей матери. Я знаю только её имя, но всё же…
– Оно ничего мне не даст. Я не помню её, – перебила она.
Эфиноя в последний раз вдохнула дым и потушила сигарету.
– Её имя похоже на твоё. Её звали Феоноя.
Девушка ничего не почувствовала. Внутри была пустота.
– Я не могу сбежать сейчас. Снова бросить всех. Нужно что-то придумать. Причину, по которой мне нужно уехать. Дай мне один день.
– Позволь тогда пойти с тобой на бал. Я должен защитить тебя.
– Я не могу оставить Ричарда в выпускной вечер одного, – сказала она, наконец повернувшись. – Не переживай. Я справлюсь. И он будет рядом. В конце концов, у меня тоже есть анкх.
Адиль нахмурился, но кивнул. Неизвестность пугала. Однако он не мог отказать Эфиное, которая, что бы он не ответил, всё равно сделает по-своему. Оставалось довериться её решению.
Глава 3. Когда нечего терять
Сон с тенью вернулся. Эфиноя снова ощутила себя тёмной дымкой, которую влекло неизведанное. Однако все карты уже раскрыты. Так в чём же дело на этот раз?
Она, как и раньше, брела по пустыне. Но теперь задавалась вопросом: почему над головой вновь полная луна, не предвещающая ничего хорошего?
Плача не было слышно. Не было слышно вообще ничего. «Это ненормально, странно и явно не без причины», – подумала она.
Впереди возвышался тот самый песчаный бархан. Эфиноя хорошо запомнила его из предыдущих снов. За ним должен был быть ребёнок. Только почему он больше не плачет?
А ещё именно там её поджидал Осирис в прошлые разы. Стоило ли сейчас заглядывать туда, чтобы снова оказаться схваченной его сильной рукой?
Сон не был похож на кошмары, являвшиеся девушке последнее время, в которых она действовала словно по наитию. В них она будто не была собой, а просто в чьём-то теле, и повторяла заученные движения. Сейчас всё ощущалось так, как в её первые разы. Как самые первые сны о пустыне.
Она оглянулась, решив пойти в другую сторону, но что-то в душе противилось этому благоразумному решению. Её тянуло снова заглянуть за бархан. В порыве затмивших мысли чувств тень забралась на вершину. Отсюда хорошо просматривался вид внизу. Ребёнок был на месте, просто молчал. Тёмный силуэт склонился над ним. Только теперь она знала, что он собой представляет.
Эфиноя стояла неподвижно на вершине, не торопясь на пытку. Однако бог словно почувствовал её присутствие. Он поднял на неё свой взгляд. Покалывания, как в прошлый раз, не ощущалось. Она осталась тенью, упрямо стоявшей на месте.
Осирис выпрямился в полный рост и протянул руку в её сторону, будто приглашал на танец. Как ни странно, страха не было. Лишь желание спуститься и протянуть руку в ответ.
Тогда Эфиноя услышала щебетание птиц. «Откуда птицы ночью в пустыне?», – подумала она, и эта мысль вытолкнула её из сна.
Она проснулась в комнате, полной солнечного света. Терраса так и осталась открытой с ночи. На старом дубе расположились щебечущие сойки. Напротив, на кровати Лиссы, мирно спал Адиль. В голове девушки возник вопрос: может ли быть такое, что она снова увидела Осириса из-за близости к ещё одной частичке его души? Или он являлся ей специально именно после встреч с культистами, пусть даже бывшими? Какой в этом смысл?
Не у кого было поинтересоваться вслух. Тёплый свет совершенно не беспокоил спящего парня. Вчера они решили, что он останется в её доме на случай, если к ней заявятся «гости». Дверь комнаты была заперта, потому что родителям не стоило знать о его присутствии. Эфиноя их не познакомила, но, в любом случае, выглядело бы странно, попроси она их выделить комнату ночью неожиданно появившемуся другу из Египта.
Проведя все утренние процедуры, девушка переоделась в лёгкую рубашку. Хотелось бы снова начать носить футболки, однако объясняться перед родителями на счёт старого ожога не было ни малейшего желания.
Заправив рубашку в джинсовые шорты, подпоясанные чёрным кожаным ремнём с цепочкой, который ей подарила Лисса на Рождество, Эфиноя вышла из комнаты. Заперла за собой дверь. Спустилась вниз. На настенных часах в гостиной было уже двенадцать дня, значит, родители уехали на работу. Девушка вернулась наверх, отперла дверь на случай, если Адиль проснётся и ему понадобится выйти в ванную. Снова спустилась и отправилась в магазин за пачкой сигарет. Наверняка в ближайшее время они ей пригодятся, а у неё осталась всего одна штука.
Она решила не идти в магазин у дома, чтобы немного прогуляться и проветрить голову. Осознание, что её будущее снова может оборваться, давило тяжким грузом. Эфиноя дошла до конца улицы, бросив взгляд на аллею, у которой вчера узнала о предстоящих событиях. Конечно, первой мыслью тогда было сбежать. Одной или с Адилем – без разницы, только бы убраться подальше от опасности.
Однако быстро пришло понимание, что не стоит волновать своих близких новым побегом. Нужно было срочно придумать важную причину для отъезда. К примеру, её вызвали в какой-нибудь университет из-за её заявки. Так она могла бы сказать родителям. Но что на счёт Ричарда? Он просил больше не оставлять его вот так, в неведении. Соврать родителям гораздо проще, чем ему. Точнее, ему врать совсем не хотелось, но и подвергать его опасности тоже.
Девушка не заметила, как дошла до людной площади. Скорее всего, прошло не менее получаса, и Адиль уже мог проснуться. Она совсем не подумала оставить ему записку, чтобы он не волновался. Приметив магазин на углу, она купила пачку тонких сигарет с ментолом и вышла, собираясь возвращаться домой.
Быстрого взгляда на толпу хватило, чтобы она резко остановилась. Эфиноя снова увидела ЕГО. Неужели настоящий? Или просто схожий силуэт? По такому, как он, хоть картину пиши. Разве ей могло показаться? Его оголённая широкая спина преследовала её во снах, и даже в рубашке она бы узнала её из тысячи.
Не умея забывать, как жить дальше? Только разве кто-то способен забыть до конца? Где же она видела эти строки? Это было не так важно, ведь она могла попытаться забыть, но не хотела. Он появился в её жизни внезапно, словно резко начавшаяся гроза на ничего не предвещающем чистом небе. О, она любила грозы. Проблема в том, что исчез он так же внезапно. Точнее, он поступил бы так, если бы она не решилась первой. Она просто не могла остаться. Или же она так думала на тот момент.
Возможно, её уход был ошибкой. Возможно, стоило остаться и забыть про других. Про тех, кто любит её и ждёт дома. Нет. Она же не бесчувственная машина, чтобы поступить так с близкими людьми. Даже если очень хотелось. Может, ещё есть надежда всё исправить? Ха! И что там исправлять? Придётся сделать слишком много правок. Их отношения нельзя было назвать нормальными. Да и отношений, как таковых, у них не было. Только ненависть. Только страсть. Презрение. Немного доверия. Отчаяние. И что-то ещё…
Кошмары покидали её изредка, и в те моменты ей снился он. Надежды на то, что он, настоящий, пришёл к ней во сне, таяли, как льдинки, свисающие с крыш весной. Потому что он был слишком ласков. Слишком молчалив. Слишком добр. Слишком… не он. Только его оболочка. Его прекрасная, манящая оболочка. Он улыбался ей, а она ему. И было неважно, что это лишь сон. Лишь красивая картинка, придуманная в её голове.
Не отчаиваясь, она всё ждала, когда он появится. Он настоящий. Пусть даже во сне. Ведь он же мог. Так почему не приходил? Тогда она вспоминала о расстоянии. О том, что она очень далеко, поэтому ему было бы тяжело прорваться в её сны. Но если бы сильно захотел, разве не пришёл бы? Не прилетел бы?
Наверняка она просто что-то себе напридумывала. Какую-то трагичную историю любви. Полный бред. Он говорил, как ненавидит её. Как она портит его жизнь. Однако его действия противоречили его словам, и ей показалось, что он испытывает что-то. К ней. Любовь? Слишком высокое слово. Она могла сказать, что любит Ричарда. Но что любит его… Может, да, может, нет. В любом случае, неважно. Потому что вслух она не произнесёт этих слов. Он не заслужил. «Чёртов напыщенный недобог!»
Его силуэт снова мелькнул в толпе. Увидел ли он её? И если да, то решится ли подойти? Или сделает вид, что они не знакомы? Его смело можно было назвать решительным. Только если он не захочет, то и делать не станет. Подойти самой? Многовато чести для того, кто, не задумываясь, отказался от встреч с ней, когда она предлагала навестить его позже. Гордость не позволяла сделать первый шаг.
Как часто люди страдают из-за гордости? Настолько часто, что не сосчитать. Они не пойдут просить прощения, если это уязвит их гордость. Не признают свою неправоту, потому что это выставит их в плохом свете. Гордость, как и ненависть, может затмить разум, который должен оставаться чистым, чтобы принимать действительно правильные решения.
Она мысленно усмехнулась. В последнее время в её голове возникало больше философских мыслей, чем за всю жизнь до пустыни.
Так мало времени прошло с их последней встречи. А ей казалось, будто целая вечность. Вечность без него. Что, если он здесь не просто так? Вдруг, он приехал к ней? Тогда почему не предупредил и не явился во сне, когда прибыл? Не знал, будет ли она ему рада? Улыбка сама напрашивалась от осознания, что она уже безумно рада. Просто видеть его. Его спину. Его чёрные, слегка волнистые волосы. Его крепкие руки, что сжимали её, пока его горячие губы… «Чёрт!» – выругалась она про себя.
Если он подойдёт, то не будет никакой улыбки. Потому что гордость не позволит, правда? Она будет стоять, как каменное изваяние, сложив руки на груди, и презренно смотреть на него. Он, как всегда, усмехнётся, она разозлится. Очередная ссора. Разве у них может быть по-другому?
Казалось, вместе с гордостью, злость просачивается в её душу от понимания его незаинтересованности. От того, какой он. Но он же такой только с виду. Отчаяние и ненависть заполнили его душу. «Может, ты хочешь его спасти, малышка Ноя?», -пронеслось в её голове. Глупо. Это он всегда спасал её. Он сильный. Она ему не нужна. Его порывы страсти были лишь временным помутнением. И её тоже. Она не может его любить. Любовь – это гораздо больше, чем то, что было у них. Наверное.
Эфиноя не знала, что ей делать. Продолжать искать его взглядом, чтобы он заметил её? Пойти в толпу и прикоснуться к нему, заговорить первой? Или просто уйти?
Девушка снова прошлась взглядом по скопившейся массе народа в обеденное время. Неужели, он ей всё-таки померещился? Топнув ногой, она развернулась и отправилась в сторону дома.
Вчерашняя скамья на углу её улицы у входа в аллею оказалась пуста. Людей на окраине в это время было немного. Эфиноя прислонилась лбом к стволу раскидистого дуба, закрывая глаза. Достала старую пачку, вытащила сигарету с зажигалкой, а затем дёрнулась от пробежавшего по спине холодка. Развернувшись, она встретилась взглядом с причиной.
Исет стоял перед ней с равнодушным видом. Это злило. Словно он впервые видит её. Словно они незнакомы.
Она вскинула подбородок, стараясь не выдать переполнявших её эмоций. Уголок его рта дёрнулся вверх.
– Поделишься, малышка Ноя?
Она молча достала сигарету из новой пачки и протянула ему. Зажгла огонёк зажигалки, подкуривая сигарету, и он нагнулся к ней. Нет, к огню. Однако слишком близко. Так близко, что маска равнодушия спала с её лица. Щёки покраснели, а ладони вспотели.
Исет затянулся и ухмыльнулся. Её смущение тут же переросло в раздражение. Она гневно сверкнула глазами, сжав в руке пачку.
Парень потрепал её по голове, будто в благодарность, и прислонился спиной к дубу рядом. Его плечо было буквально в нескольких сантиметрах от её лица. От дуновения ветра повеяло знакомым запахом. Апельсины. Она зажмурилась и, опустив руку с сигаретой, глубоко вдохнула.
Эфиноя ждала, что он что-то скажет. Объяснит, что здесь делает. Но он упорно молчал. Она затушила сигарету, подошла к нему спереди и встала почти вплотную, смотря в его чёрные глаза снизу вверх ожидающим взглядом. Он снова усмехнулся. Она прикусила губу от злости, а затем раздражённо выпалила:
– Мне пора идти!
Исет не ответил.
– И что? Ты ничего не скажешь?
– А что ты хочешь услышать?
– Что ты здесь делаешь, чёрт возьми?! Почему… – Она рыкнула. – Почему ты не приходил ко мне?
– Я пришёл сейчас.
Эфиноя схватила его за ворот рубашки, собираясь высказать всё, что о нём думает, но, скрежетнув зубами, отпустила и сделала шаг назад.
– К чёрту! Чего я вообще от тебя ждала? Меня ждёт Адиль. И если тебе нечего сказать…
– Фанатик? Где он тебя ждёт? – раздражённо перебил Исет.
– У меня дома. Он, в отличие от некоторых, не забыл про меня.
У него вырвался истеричный смешок.
– Как славно. Действительно, что я здесь делаю?
– Он просто…
«Чёрт, Эфиноя, ты что собралась оправдываться?», – пронеслось в её голове. Она продолжила:
– Думаешь, я буду перед тобой объясняться? Ты выгнал меня. Ты решил прервать… то, что было. Ты не приходил ко мне, даже во сне!
Оттолкнувшись от дерева, он навис над ней, раздражённо отвечая:
– Ты, кажется, забыла, что у нас слишком большое расстояние. Это у тебя есть всемогущий кулон перемещения!
– Я помню, но…
У неё была причина, по которой она не стремилась перемещаться с помощью анкха.
Парень не дал ей договорить, перебив:
– Уже без разницы! Вали к своему дружку! Я вообще не к тебе приехал. Просто случайно заметил тебя.
Исет уже сделал пару шагов от неё, но внезапно её голову посетила мысль о том, что эти пререкания – такая глупость. Что, если она завтра умрёт? Нужно, наконец, начать жить здесь и сейчас. И даже если он приехал не к ней, она должна хотя бы попрощаться.
Она подлетела к нему и, встав на носочки, притянула его к себе. Жадно впившись в его горячие губы, она зарылась руками в его волосы. Он ответил и, обхватив одной рукой её шею, а второй талию, прижал к себе. Проходящие мимо люди обратили на них внимание: кто-то цокнул, кто-то улыбался, а кто-то смущённо отворачивался. Однако Эфиноя и Исет ничего не замечали вокруг, словно остальной мир вдруг перестал существовать.
Эфиноя чувствовала его руки повсюду. Они гуляли по её телу, словно ждали этого целую вечность. Она так боялась, что он снова оттолкнёт её. Что выпалит какую-нибудь глупость. Но знала, что при любом раскладе ей будет всё равно. Неважно, если она окажется полной дурой, навязавшейся на его прикосновения. Потому что сейчас она хотела, наконец, делать то, что взбрело в голову, не думая о последствиях. Никакие слова не могут сделать больнее, чем вести, дошедшие до неё вчера.
Спустя пару минут девушка отстранилась, хватая ртом воздух, и отошла на шаг. Улыбнулась.
– Прощай, господин Исет.
И сразу понеслась прочь, в сторону дома. Парень ошарашенно смотрел ей вслед, не зная, как это понимать. Почему она попрощалась так странно? Всё из-за Адиля? Тогда зачем она вообще его поцеловала, если у неё есть другой?
Конечно, Исет приехал в Берлин не просто так. Он приехал, чтобы увидеть её. В их прощальном разговоре она сказала, что ещё вернётся к нему. Тем не менее, она этого не сделала. И он сам был виноват тем, что обидел её. Он прогнал Эфиною в их последнюю встречу, выплеснув терзающие душу чувства от расставания. Наговорил глупостей по типу того, чтобы она больше не появлялась в его доме. Но она же чёртова недобогиня! У неё была возможность. И как же её безрассудство? Именно на него парень рассчитывал, когда осознал, что на самом деле хотел, чтобы она вернулась. Девушка с её-то характером разве могла послушаться его? Неужели он перегнул так сильно, что она приняла его слова всерьёз?
Скучал ли он? Безусловно. Ненавидел ли её? Нет. Ненависть давно прошла, уступив место другому чувству. Незнакомому ранее. Во всём мире у него не было никого. Никого ближе неё. Но и её он умудрился упустить из-за собственной слабости.
Ненавидел ли он себя? Похоже на то. Сначала из-за того, что перестал ненавидеть её. Из-за того, что позволил ей войти в его жизнь. Из-за того, что вообще решил спасти её, вместо того чтобы просто убить.
Однако позже он стал испытывать это чувство, потому что посмел ей довериться. Ведь знал, что не стоит никому доверять. Что все его близкие отвернулись от него, посчитав монстром. Но не она. Малышка Ноя не боялась его. Кидала свои ядовитые фразочки, не опасаясь его гнева. Поддержала его, когда ему это было необходимо. Предала ли она его? Как она могла предать его, если он сам отпустил её? Если сейчас она с другим, разве это предательство? Казалось бы, в этом мире можно заменить что угодно и кого угодно. Только ей он замену не нашёл и даже не собирался искать.
Постепенно ненависть переросла в отвращение к самому себе. Он не хотел испытывать к девушке тех чувств, которые заполнили его полностью. Но он испытывал. И так глупо потерял её. Из-за того, что просто не мог держать себя в руках. Не мог слушать, как она говорит о других. Не мог видеть, как её касается кто-то другой. Это странно. Это ненормально.
В итоге, вопреки своей гордости, Исет решил сам приехать к Эфиное. Он не знал точного адреса. Знал лишь, где работают её родители. Он наведался туда вчера и, кажется, судьба ему улыбнулась. На парковке он услышал разговор двух мужчин, один из которых обращался к другому по фамилии Вальтер. Парень проследил за машиной и узнал, где живёт Эфиноя. Она встречала родителей на пороге, ужасно довольная и слегка растрёпанная. Активно жестикулируя, она что-то им рассказывала, и они скрылись в доме.
Его сердце дико застучало при виде неё. «Нет, в таком состоянии я не заявлюсь! Что, если она вообще не хочет меня видеть?», – подумал он, поэтому решил подождать. Остановился в отеле поблизости.
Этим утром он вышел в сторону её дома, намереваясь застать её одну. Однако он увидел её раньше, на площади. Показалось, что она заметила его. Сначала он попытался скрыться, ругаясь про себя. Зачем он пытается сбежать? Разве не для этого он приехал? Разве не он собирался идти к ней? Взяв себя в руки, он снова нашёл её взглядом и отправился следом. Пот струился по спине. Не от жары. От волнения. Словно он подросток, которому впервые понравилась девушка.
Догнав её, он сделал самое равнодушное лицо. Будто ему всё равно. «Зачем я это делаю?», – пронеслось в его голове. Просто потому, что он так привык. Привык не показывать своих истинных чувств.
Теперь же он снова злился на себя, что повысил на неё голос. Вдруг они с фанатиком просто друзья, а он накричал на неё без причины? Но что, чёрт возьми, «друг» делает в её доме с самого утра? И почему она сказала «прощай», словно они больше никогда не встретятся? Тогда зачем целовать, если не хочешь видеть? Он разозлился от вопросов в голове. «Нужно было остановить её. Почему я не остановил её снова? Снова дал уйти. И как я теперь могу к ней заявиться, если у неё дома сейчас другой парень?», – думал он.
