Лена Обухова
Награда для генерала. Книга первая: шепот ветра
Глава 15
Дней через восемь после примирения с генералом, снова помогая Юнту в первой половине дня, я с удивлением заметила в парке, начинавшемся за садом, капитана Морана. Даже хотела подойти и поздороваться, но оказалось, что он о чем-то эмоционально говорит с Керамом Нейбом, а тому лишний раз на глаза я показываться по-прежнему не хотела. Я поторопилась уйти подальше, чтобы меня не заметили, и только после задалась вопросом: как Моран здесь оказался и какие дела могут связывать его с управляющим генерала?
Ответ на первый вопрос получила уже вечером: выяснилось, что сегодня генерала решили навестить несколько друзей, в том числе и капитан Моран. Я уже достаточно хорошо знала дом, чтобы успеть занять удобную позицию, с которой хорошо просматривался холл и было совсем не видно меня, а потому спокойно тайно наблюдала за тем, как генерал, надевший по такому случаю военную форму, приветствует гостей.
Помимо капитана Морана, Шелтера навестил еще один условно знакомый мне офицер. Один из тех, кого я видела тогда в городском доме генерала. Тот самый, что узнал меня, поскольку мельком мы виделись еще у стен Оринграда. Третий гость был мне совершенно незнаком. Он выглядел гораздо старше остальных, и его Шелтер приветствовал как-то особенно тепло. Или мне так просто показалось.
Мужчины исчезли в направлении любимой гостиной хозяина, а я отправилась на кухню. Пока генерал проводит время с гостями, я могла заниматься своими делами, а мне еще пару дней назад пришла в голову идея новой подачи горячего шоколада, которую я теперь могла попробовать воплотить в жизнь.
Гости Шелтера не вызвали на кухне никакой суеты. Даже наоборот. Оказалось, что генерал и его товарищи коротают подобные вечера за сигаретами, бренди, картами и холодными закусками, которые удобно положить в рот целиком. Галия все подготовила заранее и теперь только выкладывала на большие блюда, а Глен относил их в гостиную по мере опустошения предыдущих.
– Потом через часик или два, когда им надоест хлестать бренди, останется только подать кофе, – объяснила мне кухарка расслабленно. – Так что ежели тебе нужна плита, колдуй на здоровье, а мы с удовольствием потом попробуем результат. Что у тебя сегодня?
– Цветы, – лаконично отозвалась я, загадочно улыбаясь. – Есть зефир?
Галия оказалась так заинтригована, что зефир у нее нашелся в избытке. Я растопила его, чтобы соединить в однородную массу. Когда та немного остыла, раскатала ее в большой пласт, из которого ножом вырезала десятка полтора цветков, похожих на крупные ромашки. Эту идею подал мне сад Юнта: многие цветы в нем закрывались на ночь и постепенно распускались вновь с первыми утренними лучами солнца.
Я уже собрала с десяток «бутонов», поместив их основания в маленькие шоколадные чашечки размером с наперсток, когда Глен вернулся с очередной опустевшей тарелкой из-под нанизанных на шпажки кусочков ветчины, сыра и хлеба и сообщил:
– Они хотят шоколада.
Мы с Галией, которая помогала делать новые шоколадные «наперстки», одновременно вскинули головы и удивленно посмотрели на него.
– Горячего шоколада, – уточнил Глен, выразительно глядя на меня. – И чтобы ты сама его подала. Кажется, господа офицеры жаждут твоей компании.
По его губам скользнула сальная улыбочка, от которой мне стало не по себе. Впрочем, сегодня у меня уже не было оснований подозревать, что генерал заставит развлекать компанию своих друзей каким-то непристойным образом. Уж если он ни разу не воспользовался мной сам, едва ли станет отдавать друзьям. Поэтому в обморок я падать не торопилась, лишь подскочила и снова метнулась к плите, лихорадочно соображая, какой вариант приготовить.
Остановилась на умеренно сладком и средне-густом, с терпкими нотками и добавлением ароматной корицы. Разлила по четырем чашкам, которые Галия помогла разместить на подносе. Немного подумав, я все же решилась поставить на поднос и маленькую тарелку с четырьмя зефирными «бутонами».
Пока я шла к гостиной, неся в руках груженый поднос, сердце все равно тревожно билось, а руки едва заметно подрагивали, из-за чего изящные чашки из тонкого фарфора пронзительно позвякивали о блюдца.
Глен проводил меня до гостиной и открыл дверь, но внутрь я вошла одна. Вошла и замерла у порога, пригвожденная к месту четырьмя парами глаз. Все разговоры мгновенно стихли, лишь приглушенная музыка, доносившаяся из смешного аппарата, стоявшего в углу, продолжала играть.
Мужчины сидели, разделившись на две пары. Генерал Шелтер и его самый старший гость – за одним небольшим столиком, на котором между ними стояла клетчатая доска с какими-то фигурами. Капитан Моран и еще один молодой офицер – за другим столом, они играли в карты. В гостиной было довольно жарко, поэтому Моран и его партнер по игре сняли мундиры и расстегнули несколько верхних пуговиц на рубашках. Генерал и его старший товарищ переносили жару лучше и целостность формы не нарушили. В воздухе висел сигаретный дым и пахло алкоголем, что всколыхнуло не самые приятные воспоминания, и сердце в моей груди снова тревожно трепыхнулось.
Первым опомнился Моран: вскочил с места, за считанные секунды оказался рядом и перехватил тяжелый поднос.
– Давай я сам поставлю.
Он отнес поднос на большой круглый стол, которого обычно я в этой комнате не видела, но сегодня на нем были расставлены закуски и напитки. Нашлось местечко и для шоколада.
Пока капитан занимался моей ношей, ко мне подошел второй молодой офицер, улыбавшийся мне как старой знакомой.
– Добрый вечер, Мира. В прошлый раз мы не успели познакомиться, ты слишком быстро упала в обморок. Позволь представиться – майор Анжей Винт.
Он протянул мне руку, и я подала ему свою. Майор слегка сжал ее и тут же наклонился, коснулся губами тыльной стороны ладони.
– Совершенно очарован, – понизив голос, сообщил он, глядя мне в глаза явно с каким-то намеком.
Мне совершенно не хотелось разбираться, с каким именно, поэтому я торопливо высвободила руку и отвернулась, тем более ко мне как раз подошли генерал Шелтер и четвертый мужчина. Он, наверное, был даже старше моего отца, но оставался подтянутым и в какой-то степени привлекательным. Карие глаза светились симпатией, губы растягивались в дружелюбной улыбке. Мужчина смотрел на меня с плохо скрываемым любопытством и какой-то… радостью, что ли. Причины второго я не понимала.
– Мира, позволь представить тебе полковника Олдриджа Лингора, моего доброго друга и наставника. Он очень хотел с тобой встретиться.
Голос генерала Шелтера, когда он представлял мне старшего товарища, прозвучал непривычно мягко.
– Я наслышан о вас, барышня.
Полковник Лингор легонько поклонился и протянул ко мне сразу обе руки. Я неосознанно повторила его жест, и он сжал мои ладони в своих. Хоть целовать не стал. Голос его тоже звучал очень мягко и даже, я бы сказала, нежно, как будто лаская. Но не как мужчина ласкает женщину, а скорее как мать – ребенка.
– И очень хотел увидеть своими глазами. И попробовать ваш шоколад. Очень надеюсь, что вы составите нам компанию, хотя бы ненадолго.
Я перевела вопросительный взгляд на Шелтера, не зная, чего от меня ожидают: чтобы я осталась или вежливо откланялась и исчезла с глаз долой. Генерал едва заметно кивнул, и я снова перевела взгляд на полковника.
– Конечно. Очень приятно познакомиться. Вы угощайтесь шоколадом, пока он не остыл. Он сегодня особенный.
Шелтер рядом выразительно кашлянул и посмотрел на меня, чуть нахмурившись. Я поторопилась заверить:
– Не настолько особенный. Просто я добавила к нему кое-что необычное.
Заинтригованные мужчины вместе со мной переместились к столику. Я указала им на тарелочку с «бутонами».
– Вот, положите это в чашку.
Полковник Лингор первым последовал моему совету. От высокой температуры содержимого чашки тонкостенный шоколадный «наперсток», державший «бутон», растаял и зефирный цветок раскрылся, ложась водяной лилией поверх горячего шоколада. Мужчины охнули и рассмеялись. Все, кроме генерала, конечно.
– Потрясающе, – похвалил Лингор. – Настоящая магия. Тебе с ней повезло, Оллин, надеюсь, ты это понимаешь.
– Угу, каждый день умираю от восторга и радости, – хмыкнул Шелтер с едкой ухмылкой.
Меня это совершенно не обидело. Тем более генерал, как и все, взял себе чашку с тающим зефирным цветком и отнес к своему месту. После чего придвинул стул для меня, предлагая сесть рядом с ним и полковником.
– Мира, иди лучше к нам! – позвал майор, тасуя карты. – Мы возьмем тебя в игру, а в шахматы втроем играть нельзя.
– Нет, она будет сидеть здесь и смотреть, как я играю, – неожиданно резко осадил его генерал, жестом приглашая меня садиться.
– Но почему? – тоном обиженного ребенка протянул Моран.
– Потому что я так хочу, – отрезал Шелтер, садясь в свое кресло.
Полковник Лингор снова улыбнулся, майор Винт вздохнул, а капитан Моран махнул рукой, веля майору сдавать.
– Значит, ты родом из Оринграда, Мира? – уточнил Лингор, переставляя на доске фигуру в форме коня.
Я не знала правил игры, в которую они играли, поэтому с любопытством изучала доску, уставленную красными и черными слонами, конями, человечками и каким-то еще непонятными фигурками.
– Да.
– Шоколад – это просто твоя бывшая работа или настоящая страсть?
Вопрос прозвучал для меня непонятно, поэтому я пожала плечами, наблюдая за тем, как Шелтер передвинул фигуру другого цвета – слона – на квадратик, где стоял человечек. Последний поле просто покинул.
– А в чем смысл этой игры? – поинтересовалась я и потому, что мне было любопытно, и потому, что совершенно не хотелось и дальше отвечать на вопросы о себе, каким бы положительным ни казался полковник Лингор.
– В общем-то, все как на настоящей войне: две армии идут друг на друга, но всем солдатам умирать не обязательно. Достаточно загнать в угол короля и свергнуть его, – ответил Шелтер.
– Свергнуть? – переспросила я.
Полковник Лингор более подробно объяснил мне название фигур, как они ходят, что означает «поле бито», как одна фигура «убивает» другую, что такое «шах» и что такое «мат». За это время они с генералом успели сделать по несколько ходов.
– А почему вы не убиваете коня полковника? – спросила я у генерала, когда мне показалось, что я разобралась с игрой, но Шелтер вдруг пошел совсем не так, как я того ожидала.
– Потому что потеряю ферзя, – невозмутимо пояснил генерал, неторопливо доставая из шкатулки сигарету, пока полковник обдумывал ответный ход.
– Но если вы его не убьете, вы потеряете пешку, – заметила я.
Полковник Лингор тихонько рассмеялся, но как-то невесело.
– Как верно заметил Оллин, здесь почти все как на настоящей войне: иногда приходится жертвовать пешками, чтобы достичь главной цели.
Заявив это, он… не тронул пешку, а просто переместил своего ферзя. Я нахмурилась, вновь ничего не понимая. Вопросительно посмотрела сначала на полковника, а потом и на генерала. Последний улыбнулся мне сквозь облачко дыма, от которого я невольно закашлялась. До сих пор не понимала, как он может так спокойно вдыхать столь едкий дым. У меня от него перехватывало горло.
– Как я уже сказал, необязательно погибать всем, надо только поставить в безвыходное положение короля и напасть на него, – спокойно пояснил генерал. – Для этого необходимо стратегически верно разместить фигуры на доске, а потом объявить шах и мат.
– Оллин, тебе стоит научить девочку игре, – предложил вдруг Лингор.
– О, нет-нет, – запротестовала я. У меня и так голова шла кругом от противоречивых правил. – Генералу будет неинтересно со мной играть.
– Я бы с этим поспорил, даже на деньги, – тихо хмыкнул полковник, бросая на генерала насмешливый взгляд исподлобья.
Тот сделал вид, что ничего не заметил.
– Я никогда не смогу у него выиграть, – пояснила я свое предположение.
– У Оллина никто не может выиграть.
И вопреки собственному заявлению несколько минут спустя полковник Лингор объявил генералу Шелтеру шах и мат.
– Вот видишь, тебе все еще удается меня обыграть, – проворчал генерал, явно недовольный проигрышем.
– Тут главное правильно использовать отвлекающий маневр, – рассмеялся полковник и почему-то подмигнул мне.
Они снова расставили фигуры, поменявшись на этот раз их цветами, и играли еще какое-то время, честно пытаясь объяснять мне, почему делают тот или иной ход, но у меня от обилия сигаретного дыма разболелась голова, я начала слишком заметно кашлять, и генерал велел мне идти.
– Не будем травить девушку. Иди, милая.
Я с облегчением подскочила, забрала с обоих столиков опустевшие чашки и торопливо унесла их вместе с подносом, только в коридоре переводя дыхание.
Интересно, с чего этому полковнику так захотелось со мной познакомиться? Любит горячий шоколад, в отличие от Шелтера?
Посмотрев на четыре пустые чашки, я мысленно отметила, что любит или нет, а уже третий раз генерал Шелтер выпил приготовленный мною шоколад до дна.
* * *
На кухне меня, конечно, ждали с расспросами, причем не только Галия, но и Мария. Однако мой скупой рассказ – шоколад попробовали, остались довольны, господа играют в шахматы и в карты, курят и пьют – их как будто немного разочаровал. Интересно, чего именно они ожидали?
В качестве компенсации я сварила еще несколько порций, добавив в каждую распускающийся зефирный цветок. Галия и Мария пришли в такой же восторг, как и господа офицеры. Даже дворецкий Морроу расплылся в довольной улыбке. А я взяла поднос поменьше, чтобы отнести чашку горячего шоколада и маленькое блюдечко с цветком господину Юнту. Судя по свету в оранжерее, тот, невзирая на поздний час, продолжал возиться там.
Старик, как и всегда, был заметно тронут, заболтал меня на добрых двадцать минут, успев за это время осушить чашку, поэтому я забрала ее обратно на кухню.
Едва вернувшись в холл, я заметила Глена, который пересекал его с очередным пустым блюдом из-под закусок. Встречаться с ним наедине не хотелось, вредный лакей никогда не упускал случая сказать гадость в такой ситуации, отпустить сальную шуточку или сделать многозначительный мерзкий намек. Поэтому я торопливо нырнула в небольшую нишу в стене, прикрытую гобеленом, чтобы он меня не заметил. Подобных укрытий хватало по всему дому, и я ими порой пользовалась, чтобы избежать неприятных встреч с лакеем или управляющим.
Звук шагов Глена вскоре растворился в тишине, и я уже собиралась выскользнуть из ниши и продолжить путь на кухню, когда шаги вдруг послышались вновь. Я замерла, осторожно отодвинув ткань гобелена, чтобы посмотреть, кто идет на этот раз. Если Мария или госпожа Холт, можно больше не прятаться.
Еще не увидев идущего, я уже поняла, что мне не повезло: к звуку шагов примешивалось мерное постукивание трости. Холл от входной двери к лестнице пересекал господин Нейб. С ним мне хотелось встречаться не больше, чем с Гленом, поэтому я решила дождаться, когда уйдет и он. Но мне опять не повезло: не успела в холле воцариться полная тишина, как его покой снова был нарушен, на этот раз приближающимися голосами.
Голос Шелтера я, конечно, узнала сразу, а прислушавшись, поняла, что разговаривает он с полковником Лингором.
– Не знаю, куда она делась. На кухне сказали, что пошла к Юнту в оранжерею, но в оранжерее уже погашен свет, значит, оттуда они оба ушли. В комнате ее нет, а где еще искать – не знаю. Она любит прятаться.
– Сложно ее винить за это, – хмыкнул полковник Лингор.
Я вновь одним глазом выглянула в щелочку между стеной и гобеленом: генерал и полковник остановились прямо напротив моего укрытия. По обрывку их разговора стало понятно, что говорят они обо мне – для чего-то Шелтер велел меня найти – но как бы любопытно ни было, выскочить сейчас из ниши казалось плохой идеей.
– Ты уж не обижай девочку, Олли, – мягко попросил полковник, с улыбкой глядя на младшего товарища. – Сам понимаешь, через что ей пришлось пройти. Она еще нескоро отойдет и свыкнется с тем, как изменилась ее жизнь.
Шелтер скрестил руки на груди и недовольно посмотрел на Лингора.
– Ничего по-настоящему ужасного с ней случиться не успело, – отрезал он. – И вообще, ладно она, перепуганная дуреха, шарахалась от меня как Варег от священного круга, но ты-то… Я на твоей памяти хоть одну девочку когда-нибудь обидел?
– Ну-ну, не злись, – полковник отечески похлопал генерала по плечу. – Я же не об этом. Просто имей в виду: она не солдат, у нее от твоего сурового вида сердечко небось так и заходится в ужасе. Она же тебя совсем не знает. Это я вижу, что ты к ней искренне привязался…
– Ни к кому я не привязался, – буркнул Шелтер, глядя в пол.
В сочетании с его комплекцией и генеральской формой выглядело это до того забавно, что мне пришлось зажать себе рот рукой, дабы не рассмеяться.
– А зачем ты тогда ее себе попросил? Зачем спас от Магистра? Сколько девиц ты ему привез за это время? Тебе это никогда не нравилось, но ты не вмешивался. Ты мог получить за свою победу очень многое, но ты предпочел получить ее. Почему?
– Да я сам не знаю! – немного раздраженно отозвался Шелтер, расплетая руки и делая несколько шагов вперед, чтобы не разговаривать с Лингором лицом к лицу. – Варег за руку дернул, не иначе.
Шелтер остановился и неожиданно прижал обе ладони к лицу. Будь на его месте ребенок, я бы решила, что он собирается заплакать, но от генерала такого ждать не приходилось. Он лишь растер лицо руками, отнял их и неожиданно тяжело вздохнул.
– Я видел, как ее забирали, – признался он тихо, не поворачиваясь к Лингору. – Моя машина ехала по той же улице, и нам пришлось остановиться, потому что Драгз своим фургоном перегородил дорогу. Я смотрел, как ее забирают и… Воспоминания ожили. Снова. Так ярко и четко. И так… больно. Как будто все случилось вчера.
– Понимаю, – кивнул Лингор, сверля взглядом затылок генерала. – Но разве она была рыжей?
Шелтер покачал головой.
– Нет, не была. Мира на нее вообще не похожа, дело не в этом.
– Да, конечно, – снова с пониманием кивнул полковник. – Но в этом нет ничего страшного, Олли. Нет ничего страшного в обычных человеческих привязанностях, в чувствах. Она славная девочка, вы можете очень помочь друг другу. Ей нужна защита, а тебе нужно, чтобы кто-то наконец согрел твое сердце. Потому что сколько бы женщин ни грело твою постель, тебе всегда будет чего-то не хватать, пока хотя бы одна не дотянется до сердца. Тебе нужна причина жить, Олли. Кто-то, ради кого ты будешь жить.
– Мне есть ради чего жить, – возразил генерал.
– У тебя есть то, ради чего ты готов умереть. Это не одно и то же.
Шелтер упрямо покачал головой.
– Все это очень некстати, Олдридж. Не вовремя. Сейчас плохой момент для привязанностей и чувств. Они делают тебя слабым. Уязвимым.
– Олли, сколько уже длится это твое «сейчас»? – все тем же мягким и отеческим тоном спросил Лингор. – И сколько оно еще продлится? Так ведь и жизнь пройдет незаметно. Останешься старым одиноким воякой, как я. Не повторяй моих ошибок. Бери, что тебе боги посылают, и не сомневайся.
Шелтер раздраженно фыркнул и обернулся к нему.
– Так все-таки «не обижай» или «бери и не сомневайся»?
– Ты прекрасно понял, что я имею в виду, – с укоризной парировал Лингор. – Отключи уже кровавого генерала и позволь себе хотя бы немного побыть мужчиной.
На мое удивление, Шелтер лишь снова опустил глаза и смиренно кивнул.
– Я передам ей, что ты хотел попрощаться.
Они пожали друг другу руки и коротко обнялись. Полковник тихо сказал Шелтеру еще что-то вроде: «Будь осторожен», после чего ушел.
Генерал почему-то не торопился покинуть холл. Теперь я видела его плохо, но слышала, что он расхаживает взад-вперед. Остановился только тогда, когда послышался приближающийся стук каблуков.
– Ты звал? – мягко поинтересовался голос госпожи Холт, но та остановилась вне поля моего зрения.
– Да, Арра, найди мне, пожалуйста, Миру. Когда все гости разойдутся, пусть приходит в гостиную, я буду ее ждать.
– Хорошо.
Они оба покинули холл, каждый в своем направлении, но я так и осталась стоять в нише, вцепившись в маленький поднос до боли в пальцах. Сообразила ослабить хватку только тогда, когда услышала тихое нервное позвякивание: от напряжения руки задрожали, а с ними – и пустая посуда.
Вот тебе и полковник с добрыми глазами! Все уже было так хорошо, а теперь что? Не обижай, но свое не упускай? Позволь себе быть мужчиной? Что бы это значило? Зачем Шелтер снова хочет видеть меня в гостиной? Что-то в его голосе подсказывало, что сегодня он не попросит меня почитать.
Пока я размышляла, что же делать, в холле опять послышались шаги и голоса. И постукивание трости, которое означало, что снова приближается Керам Нейб. Я закусила губу, стараясь превратиться в каменную статую, не издающую ни малейших звуков. Но едва не ойкнула в голос, когда слова управляющего прозвучали достаточно разборчиво:
– Не понимаю, к чему эти сложности? Почему нельзя просто убить его?
– Потому что это ничего не даст. Умереть для него слишком легкий выход. Он должен ответить за все, что сделал. Должен видеть, как рушится то, что он построил, и превращается в тлен все, чего он достиг.
Я вновь не удержалась и чуть отодвинула в сторону гобелен, чтобы посмотреть, кто говорит. Голос был похож на голос капитана Морана, но тон звучал так непривычно, с такой злостью и затаенной ненавистью, что мне сложно было поверить. Однако это действительно оказался он.
– Зато убить – надежнее, – отрезал Нейб тихо. – А сложные схемы до добра не доведут. Еще эта девчонка… Попомни мои слова, поимеем мы с ней проблем – мало никому не покажется.
– Не поимеем. Она никто. Просто милая красивая глупышка из Оринграда. Всех достоинств – готовит вкусно.
– А я тебе говорю, не так она проста, как кажется…
И тут я едва не выронила от страха поднос. Вовремя успела его перехватить, но чашка громыхнула о блюдце так громко, что я едва не застонала от огорчения. Мужчины замолчали и тревожно оглянулись. На мое счастье, никто из них не понял, откуда донесся звук, а потому и меня они не обнаружили. Лишь поторопились уйти прочь.
«Может, просто остаться в этой нише навсегда?» – в отчаянии подумала я.
Вылезать и разбираться со всем, что услышала, не хотелось. Но и остаться здесь теперь было страшно: мало ли что еще можно подслушать.
