Лена Обухова
Награда для генерала. Книга первая: шепот ветра
Глава 16
– Вы хотели меня видеть, генерал Шелтер?
Я с трудом заставила себя войти в гостиную, остановилась в двух шагах от двери, словно собиралась в любой момент убежать. Как будто это могло помочь.
Шелтер стоял у раскрытого окна, то ли прислушиваясь к пению вечерних птиц, то ли просто дыша свежим воздухом. В комнате по-прежнему висел тяжелый запах табака и резкий сладковатый – алкоголя. Смешной аппарат в углу больше не проигрывал музыку, но шахматная доска с оставшимися на ней фигурами все еще лежала на столе.
– Куда ты пропала? Полковник Лингор хотел с тобой попрощаться.
Генерал повернулся, сделал ко мне несколько шагов, и я не справилась с собой: испуганно отступила. Шелтер тут же остановился и удивленно нахмурился. Конечно, ведь последнее время я не шарахалась от него.
– В чем дело, Мира? Почему ты вдруг снова стала меня бояться?
– Я не боюсь, – дрогнувшим голосом возразила я.
Уголки его губ приподнялись в улыбке, но она получилась какой-то грустной.
– Тогда попробуй сказать это еще раз, более убедительно. Без дрожи и панических ноток.
– Простите, генерал, – вздохнула я.
Мне не хотелось его обижать, но я ничего не могла с собой поделать: сигаретный дым и висящий в воздухе запах рождали неприятные ассоциации, а на фоне подслушанного разговора заставляли снова ждать подвоха.
– Жизнь научила меня, что после посиделок в компании друзей за рюмкой чего-нибудь крепкого мужчина становится непредсказуем. И иногда немного опасен.
На его лице отразилось понимание, но генерал вновь сделал несколько шагов ко мне, на этот раз более медленных, плавных. Я смогла заставить себя остаться на месте.
– Я не пьян, Мира, не бойся. Сама посмотри.
Шелтер подошел еще ближе, чуть наклонился, чтобы мне было проще заглянуть в его глаза. Они действительно оставались совершенно ясными. У отца после подобных вечеров взгляд становился совсем другим: мутным и злым. Генерал же внешне никак не изменился. Я не сдержала вздох облегчения. Если он трезв, то едва ли стоит опасаться его больше, чем обычно.
– Я никогда не пью до опьянения, – зачем-то сообщил он, снова выпрямляя спину. – И уж тем более до потери контроля или человеческого облика. Только для снятия напряжения.
– А по вам и не скажешь, что вы бываете напряжены, – ляпнула я от все сильнее охватывающего волнения.
Теперь действительно волнения, а не страха: сердце снова билось быстро и неровно не потому, что я боялась неожиданных поступков с его стороны, просто он подошел совсем близко. Его взгляд скользил по моему лицу, а в голове до сих пор звучало эхо непривычно эмоционально произнесенных слов: «Воспоминания ожили. Снова. Так ярко и четко. И так… больно…»
Интересно, что это за болезненные воспоминания, которые спровоцировала сцена у шоколадницы? До безумия, до невыносимого зуда во всем теле хотелось спросить, хотелось снова услышать этот тон: непривычно тихий и такой… уязвимый, что ли. Я видела Оллина Шелтера уже с очень разных сторон, но вот он открылся мне с новой. Точнее, не мне, а своему старшему товарищу, который называл его ласковым «Олли» как ребенка. Интересно, кто-нибудь еще называет так кровавого генерала Шелтера? Жена Магистра, например…
– Надеюсь, полковник Лингор не обиделся, что я не попрощалась с ним, – выдавила я, как всегда загипнотизированная темным взглядом генерала. – Не думала, что он захочет.
– Ты ему очень понравилась, – спокойно объяснил он, больше не приближаясь, но и не отстраняясь, не «отпуская» мой взгляд, но и не пробираясь своим мне в голову и под кожу.
– Вы давно знакомы? – поинтересовалась я, когда молчание между нами неприлично затянулось.
– С моего детства. То немногое хорошее, что во мне есть, исключительно его заслуга.
– Он вас воспитывал?
– В каком-то смысле.
– Вы из-за него стали военным?
Шелтер покачал головой, но развивать тему не стал, а я поняла, что сама загнала себя в угол. Вот как я теперь расскажу ему о подслушанном разговоре Морана и Нейба? Он же начнет спрашивать и поймет, что я слышала не только их. И как он к этому отнесется? Да одному Тмару известно!
Наверное, если бы я подумала еще немного, то решила бы, что реакция генерала не может быть страшнее, чем гипотетические последствия заговора, который, возможно, зреет прямо у него под носом среди наиболее приближенных к нему людей, но следующая фраза Шелтера выбила из моей головы все посторонние мысли:
– Один из моих соседей устраивает вечеринку через несколько дней. Торжественный ужин, танцы, фейерверк. Хочу, чтобы ты пошла туда со мной.
Я бессмысленно хлопнула глазами, давая ему время махнуть рукой, рассмеяться и заявить, что он пошутил. Генерал этого не сделал, поэтому пришлось с трудом выдавить:
– Я… не могу.
– Почему?
Он издевается?
– А кем я там буду? Наложницей, которую добрый господин вывел на прогулку? Неужели вы не понимаете, насколько это унизительно? Я не человек вашего круга, господин генерал. Для граждан Варнайского Магистрата я вообще не человек. Так, игрушка…
– Ты не игрушка, – спокойно возразил он. – Разве я хоть когда-нибудь к тебе так относился? И ты не наложница.
– Фактически – нет, – торопливо согласилась я, боясь его задеть или разозлить. – И вы действительно все время были исключительно добры ко мне и деликатны, насколько это возможно в моем положении. И я вам за это очень благодарна, правда, вы даже представить себе не можете, насколько сильно. Но даже ваша прислуга понимает, кто я на самом деле…
– Моя прислуга – возможно, но среди местных жителей тебя никто не знает. И как ты здесь оказалась – тоже. Ты будешь просто моей спутницей. Поверь, никто и никогда не будет груб с моей спутницей. Просто потому, что люди ценят собственную жизнь куда больше, чем возможность кому-нибудь нагрубить.
– Они будут смотреть на меня…
– Никто не будет на тебя смотреть! – заверил Шелтер. И неожиданно снова улыбнулся. – Разве что мужчины – с восхищением. Еще раз тебе говорю: я буду рядом, и никто не посмеет тебя обидеть. А если кто-нибудь попытается, то пожалеет об этом.
Я испуганно притихла. Вот зачем ему это? Зачем тащить меня на какую-то вечеринку? Едва ли ему может не хватать общения на подобных мероприятиях. И он что-то там говорил о женщинах в своей жизни, которые с удовольствием делят с ним постель. Неужели не найдется достойной, кто согласится пойти с ним в гости? Хотя, не считая госпожи Магистр, я пока не видела с ним ни одной любовницы, но, вероятно, он просто не водит их сюда.
– Мне не в чем, – брякнула я, пытаясь зайти с другой стороны. – Мои платья хороши для того, чтобы работать в саду или на кухне, но не для того, чтобы ходить в гости к людям вашего уровня.
– Тоже мне проблема, – фыркнул Шелтер. – Я купил тебе эти платья, куплю и вечернее. Это просто дополнительные расходы.
– Совершенно лишние! Вы и так много на меня потратили…
– Я не обеднею от покупки пары дамских нарядов. У тебя будет лучшее платье из доступных в этой глуши. Впрочем, нет, я велю Мег купить тебе платье в столице. Ведь все, что она покупала до сих пор, оказалось в пору, так?
– Да, но…
– Ты ведь понимаешь, что на любой твой аргумент я найду ответ? – насмешливо перебил Шелтер, скрещивая руки на груди. – Ты можешь продолжать пытаться, но будет все равно по-моему.
Я посмотрела на него с отчаянием. Конечно, он привык, что все ему подчиняются и любое его распоряжение выполняется. И я, в общем-то, должна вести себя так же, но от одной мысли, что мне придется идти туда, где мне не место, внутри все переворачивалось.
– Зачем, генерал Шелтер? – жалобно спросила я, заглядывая ему в глаза. – Я даже нож и вилку в руках держать не умею, как вы. Пусть никто не скажет мне этого в лицо, я все равно буду знать, что ваши друзья смеются надо мной. Не место мне среди них, понимаете? Неужели у вас нет более достойной кандидатуры в спутницы?
Генерал вновь долго молча смотрел на меня, и по его лицу было совершенно непонятно, о чем он думает.
– Мира, пойми и ты, – наконец заговорил он. – Мой отпуск заканчивается через девять дней. Через девять дней я уеду на какую-то другую войну. Я не знаю, куда поеду и какая передо мной будет поставлена задача. Знаю одно: каждый раз, когда уезжаю отсюда туда, я рискую сюда больше никогда не вернуться. Даже если вернусь, случится это нескоро. Мир и покой в моей жизни – лишь короткие мгновения, которые уже через месяц будут казаться сном. Да, ты не моя гостья, находишься здесь не по своей воле, и на самом деле мы не друзья. Ты рабыня, которую отдали мне в подарок как какую-то вещь, и в глубине души наверняка меня ненавидишь и презираешь. Когда я уеду, ты, вероятно, будешь молиться своему Тмару, чтобы я не вернулся. Это все понятно и естественно, на твоем месте я чувствовал бы то же самое. Но раз уж судьба распорядилась так, что я стал твоим хозяином, я хочу, чтобы ты поехала на этот вечер в качестве моей спутницы. Хочу, чтобы ты надела такое же красивое платье, в каком была во дворце Магистра, но надела его для меня. Хочу, чтобы ты была рядом и улыбалась мне так, словно тебе действительно нравится проводить со мной время. Я ведь не требую ублажать меня в постели. Просто хочу, чтобы ты несколько раз станцевала со мной. Неужели это так много, Мира?
Мне словно воткнули тонкую иглу в сердце, от боли даже слезы на глаза навернулись. Я не сразу поняла, что задерживаю дыхание, выдохнула только когда Шелтер замолчал. Что-то было такое в его взгляде, в его голосе, что заставляло так странно себя почувствовать. Какая-то едва уловимая тоска, тщательно скрываемая горечь. Я не понимала причин, но отказать теперь уже не могла.
– Если вы так ставите вопрос, то, конечно, я поеду с вами. Надену любое платье, какое вы пожелаете. Только вот танцевать я тоже не умею…
– Это проще, чем тебе кажется, – заверил Шелтер уже обычным бесстрастным тоном. – Сейчас я тебя научу.
Совершенно без предупреждения он одним шагом преодолел остававшееся между нами расстояние и обнял одной рукой за талию, а другой поймал мою ладонь.
– Клади руку мне на плечо… Вот так, молодец. Это самый популярный и самый простой танец светских вечеринок. Я ведущий, ты ведомая, поэтому я начинаю движение с правой ноги, а ты с левой. Давай. Сначала просто шаг в сторону. Ты с левой ноги…
Его голос звучал в ушах, но реальность тонула в тумане и рассыпалась с того мгновения, как Шелтер оказался вплотную ко мне, касаясь и прижимая к себе. Это было уже не случайное соприкосновение плеч на заднем сиденье повозки, не вынужденная близость в момент, когда он нес меня на руках. Нет, на этот раз меня всю окутало его теплом, его запахом, его голосом – гораздо сильнее, чем минуту назад, когда мы просто стояли друг напротив друга. И вроде изменилось не так много, но мир словно перевернулся, акценты сместились до такой степени, что я саму себя забыла и перестала узнавать. Я чувствовала запах бренди, исходящий от губ генерала, могла разглядеть в деталях тень вечерней щетины. До боли в руках захотелось коснуться его щеки, ощутить кожей колючую шершавость, а потом попробовать шевелящиеся губы на вкус, потому что все равно не разбирала, о чем он там толкует. Я просто слушала низкий тихий голос, от которого вставали дыбом маленькие волоски на шее. Не из-за страха, а из-за какого-то другого, пока почти незнакомого чувства.
– Сначала просто шаг в сторону. Ты с левой ноги…
Эти слова я прекрасно услышала и даже почувствовала, как Шелтер собирается начать движение, но почему-то все равно попыталась шагнуть в другую сторону. Смутилась, чувствуя, как лицо заливается краской под его невозмутимым взглядом.
– Простите… – выдохнула едва слышно, потому что голос мне совершенно не подчинялся.
– Ничего страшного, – заверил он, возвращаясь в исходную позицию. – Давай попробуем еще раз, с другой левой ноги.
Я нервно рассмеялась, хотя мне все еще было неловко, но на этот раз шагнула правильно. Напряжение немного отпустило.
– Так, теперь вторую ногу приставить к первой. И теперь примерно такой же шаг, но ты идешь назад, с той же ноги… Вот так…
Я следовала за его указаниями в тишине гостиной, в которой за музыку могло сойти разве что пение птиц за открытым окном, ничего не соображая и не запоминая, пока генерал наконец не остановился.
– Вот, у тебя прекрасно получается, Мира.
И я с удивлением поняла, что дыхание Шелтера тоже немного сбилось. Его рука продолжала обнимать меня, а горячая ладонь все еще сжимала дрожащие пальцы. С огромным трудом мне удалось оторвать взгляд от его подбородка и посмотреть в глаза. Удалось не просто посмотреть – а заглянуть куда-то внутрь, глубоко, как будто генерал на мгновение снял свои щиты, приоткрыл обычно запертую дверь. Только смотреть туда оказалось неожиданно страшно.
– Я не собираюсь молить Тмара о вашей смерти, господин генерал, – только и смогла сказать я Шелтеру. – И я вас не ненавижу. И уж тем более не презираю.
Он снова улыбнулся.
– Мне приятно это слышать.
Глава 17
– Сегодня вы похожи на настоящую леди, Мира, – восторженно выдохнула Мария, отходя в сторону и давая мне возможность повернуться к зеркалу и рассмотреть себя.
И она оказалась права. Такой красивой я видела себя второй раз в жизни. Печальная ирония судьбы: мне пришлось попасть в рабство, чтобы узнать, как я могу выглядеть. И пусть всякие «великие магистры» называют меня старой и неказистой, мое отражение в зеркале упрямо заявляло обратное.
На меня снова смотрела лишь смутно знакомая красавица с идеальной кожей и яркой внешностью, но между мной во дворце Магистра и мной в доме генерала Шелтера была одна принципиальная разница: сегодня светилась не только кожа, но и глаза. Мне не приходилось заставлять себя улыбаться: губы, у которых вдруг обнаружился объем, сами расползались в улыбке. Готовиться к «выходу» самостоятельно, когда услужливая горничная лишь помогает – это невероятно приятно. Я чувствовала себя окрыленной.
Мария постаралась на славу, соорудив из моих волос сложную прическу, которую держали не менее двух десятков заколок и булавок. Несколько прядей были выпущены на свободу, свисали тугими завитками и забавно подрагивали от каждого моего движения.
Немного удручало платье. Во-первых, оно было зеленым. Интересно, на кого произвело такое неизгладимое впечатление предыдущее: на генерала или на Мег? Впрочем, я не могла отрицать, что этот цвет мне очень идет.
Во-вторых, оно выглядело еще более открытым: никаких бретелей вообще, тугой корсет, вшитый в платье, высоко поднимал грудь, а от груди ткань свободно ниспадала до самого пола, местами подчеркивая фигуру, местами скрывая. Плечи, руки, ключицы – все оставалось открытым, шея казалась непривычно длинной, но это смотрелось красиво. Вот только все время хотелось чем-то прикрыться.
К счастью, к платью прилагались длинные перчатки, закрывавшие руки выше локтя, и тонкая полупрозрачная накидка.
– Жаль, у вас нет украшений, – вздохнула Мария. – Сюда так и просится какое-нибудь колье.
Да, шея и зона декольте при таком платье и без украшений смотрелись немного сиротливо, но сейчас я искренне считала, что и так сойдет. Не опозориться бы своим поведением.
Все пять дней, что прошли с момента «приглашения» генерала быть его спутницей, я старательно готовилась к событию. Попросила Морроу дать мне несколько уроков местного этикета, в частности, объяснить, как разобраться в вареговом количестве столовых приборов, которые мне продолжали раскладывать перед каждой трапезой, и как их правильно держать. Если дворецкий и был удивлен моей просьбой, то вида не подал, все спокойно показал и объяснил. Правда, половина объяснений с первого раза не улеглись в моей голове, но я не постеснялась на следующий день спросить снова.
Теперь я внимательно следила за тем, как ест генерал, и сама на каждой трапезе старалась все делать правильно. Шелтер наблюдал за моими стараниями со снисходительной улыбкой, а по вечерам вместо чтения вслух учил танцевать. После ужина часа два мы кружились по небольшой гостиной под музыку, которую забавный аппарат каким-то образом извлекал тонкой иглой с черных круглых пластинок. И мне это даже нравилось. С каждым разом я чувствовала себя в объятиях Шелтера все спокойнее и увереннее. Привычнее. Правильнее.
И вот наступил день, которого я ужасно боялась, но вместе с тем и предвкушала. Ведь чем-то светский вечер походил на бал из детских сказок про принцев и принцесс. И хотя я ни на секунду не забывала о том, что никакая не принцесса, так хотелось ненадолго ею притвориться.
– Думаю, вам пора, – мягко сообщила Мария, вырывая меня из размышлений, в которые я соскользнула, разглядывая отражение.
Я кивнула и встала из-за туалетного столика, перед которым провела последний час, пока Мария меня причесывала и помогала накраситься. Разгладила руками платье, натянула перчатки и прикрылась накидкой. Туфли, к счастью, в этот раз не пугали каблуком, иначе я едва ли смогла бы танцевать. Однако пока я шла от двери комнаты к лестнице, мне все равно казалось, что вот-вот упаду: так сильно я волновалась.
Генерал Шелтер ждал меня в холле. Он был в «нарядной» форме: черной с золотом, в которой тогда предстал перед Магистром. Теперь я знала, что она называется «парадной», но про себя продолжала называть по-старому.
Услышав мои шаги, он обернулся, поднял голову и… замер. Его взгляд скользнул по мне от макушки до пят, а потом вернулся к лицу и уже не отрывался от моих глаз до тех пор, пока я не спустилась по широкой длинной лестнице. И я шла, глядя прямо на него, не чувствуя под собой ног, не чувствуя вообще ничего, кроме его восхищения, хотя он не выдавал его ни жестами, ни мимикой. Все было в глазах.
Я спустилась по лестнице, пересекла последнее незначительное расстояние, что нас разделяло, а Шелтер все молчал и не шевелился. Мне показалось, что он даже не дышит. Я улыбнулась чуть шире: сейчас то, что он на меня смотрит, меня совершенно не смущало. И даже почти не пугало.
– Ты невероятно красивая, Мира, – наконец произнес генерал. Голос его прозвучал как обычно негромко, но непривычно хрипло. – Все, кто думает иначе, или слепы, или глупы.
Думаю, на моих щеках добавилось румянца от этих слов.
– Спасибо, господин генерал.
– Только кое-чего не хватает.
Он сбросил с себя оцепенение, повернулся к появившемуся из ниоткуда Морроу и открыл небольшую коробочку, которая лежала у того на подносе. Из коробочки было извлечено скромное, но ослепительное в своей изящности ожерелье с прозрачными и зелеными камнями. Перед тем, как я успела опомниться, оно холодной змейкой обвилось вокруг шеи и было проворно застегнуто Шелтером.
– Что это? – спросила я почему-то шепотом, нащупывая пальцами ожерелье, чтобы убедиться в его существовании.
– Моя спутница не может появиться на светском вечере без драгоценностей, – спокойно объяснил Шелтер. – Тебе это ожерелье очень идет. Вот, посмотри.
Он развернул меня и подвел к зеркалу в полный рост, которое висело на стене ближе к выходу. Оно отразило нас обоих, и должна признаться: на демонстрируемое мне украшение я обратила внимание в последнюю очередь. Сначала встретилась взглядом с генералом, а потом оценила, как мы смотримся вместе. Смотрелись мы хорошо. До того хорошо и правильно, что стало немножечко горько. Горько от осознания, что это лишь иллюзия на один вечер. Только потом я перевела взгляд на тонкую блестящую змейку, переливающуюся в свете ламп. Да, теперь образ стал законченным. Настоящая леди, как сказала Мария.
Шелтер предложил мне локоть, за который я с удовольствием взялась. Повозка ждала нас на той же площадке у подножия изогнутых лестниц, и генерал, как и в прошлые разы, открыл мне дверцу и помог забраться на заднее сиденье. Только теперь его жест уже не казался издевкой, все выглядело правильно и естественно. Сев рядом, Шелтер неожиданно снова переплел наши руки. Я непроизвольно задержала дыхание, но он лишь спокойно велел Мэлу ехать.
Дорога не заняла у нас много времени, хоть и ехали мы то по пустынным полям, то по густому лесу. Ни в один городок так и не заехали, но парочку я видела издалека. По пути я успела подумать, что понятие «соседа» здесь несколько отличается от привычного мне.
Дом, к которому мы в итоге подъехали, ничем не уступал дому генерала. Возможно, был даже немного больше, но из-за другой формы и архитектуры сказать с уверенностью я не могла. Здесь нас подвезли к самому входу, поэтому подниматься по дополнительным лестницам и пересекать мощеную площадку не пришлось, мы сразу нырнули в расцвеченный лампами холл и прошли в огромный зал, где уже толпилось немало людей. Нас объявили как «генерал Шелтер и его спутница – госпожа Торн», после чего к нам обернулись десятка два гостей, впиваясь любопытными взглядами и перешептываясь. Я непроизвольно крепче сжала локоть Шелтера, а тот вдруг накрыл мою руку своей, успокаивающе погладил пальцы.
– Не дергайся, улыбайся, – тихо велел он. – Все хорошо.
– Я же говорила, что на меня все будут смотреть, – тихонько пожаловалась я.
Сердце билось уже на пределе и грозило в любой момент перетрудиться и остановиться.
– Они смотрят не на тебя, а на меня, – поправил генерал с ухмылкой. – Я, к твоему сведению, очень завидный жених: у меня прекрасная репутация, я богат, в фаворе у Магистра, достаточно молод и привлекателен, но в то же время есть шанс, что могу в любой момент погибнуть, оставив после себя безутешную, но весьма состоятельную вдову. Поэтому каждый мой выход в свет превращается в бесконечный парад потенциальных невест.
Я нервно рассмеялась и покачала головой.
– Звучит ужасно. Сочувствую. Так вы поэтому взяли меня с собой? В качестве щита от других женщин?
– Что мне в тебе по-настоящему нравится, милая, это твоя сообразительность, – тихо заметил Шелтер. Вежливая улыбка не отлипала от его губ.
Мы как раз пересекли гостиную и подошли к какой-то паре, на вид немного старше генерала. По всей видимости, они были хозяевами вечера, поскольку генерал вежливо поблагодарил их за приглашение. А потом представил меня как свою «особую гостью». Я изобразила вежливый поклон, как научил Морроу.
Что ж, быть щитом – не самая плохая роль. Можно расслабиться и перестать гадать, почему генерал был так настойчив. Можно… Только почему-то стало грустно. Самую малость.
* * *
Все оказалось не так страшно, как я того боялась. Да, нам с генералом поначалу уделили неприлично много внимания, но это длилось ровно до тех пор, пока в зале не появилась следующая пара гостей.
Обещание Шелтера, что здесь никто не будет меня знать, тоже не сбылось: среди гостей я встретила несколько знакомых.
Первыми на глаза попались капитан Моран и майор Винт. Оба продемонстрировали радость при встрече. Я поначалу смутилась, но внезапно их присутствие и наше знакомство сыграло мне на руку: когда особо любопытные гости принялись расспрашивать, кто я и откуда, Моран и Винт не дали мне раскрыть рта, самостоятельно поведав всем мою «историю».
В их версии я вдруг оказалась сиранкой, к тому же очень знатной. Говоря о моем мнимом происхождении, они ни разу не сказали ничего конкретного. Лишь демонстративно перебивали друг друга, многозначительно переглядывались, замолкали и сыпали фразочками вроде: «Если вы понимаете, о чем я», каждый раз создавая иллюзию, что за их недомолвками кроется тайна государственного масштаба. Якобы моя семья в неразберихе войны очень пострадала от каких-то разбойников-мародеров, а варнайская армия меня героически спасла, после чего я с дипломатической миссией приехала в столицу, а Магистр поручил своему генералу позаботиться обо мне, пока в Сиране не будет наведен порядок. И это тоже было рассказано с недомолвками и предложениями всем слушателям самим додумать детали. Я только надеялась, что мой растерянный вид не слишком сильно портит их легенду. Потому что легенда получилась красивая.
– Что это было? – не выдержав, спросила я у Шелтера, когда он повел меня в очередном танце.
– Не обращай внимания, – неожиданно рассмеялся он. – Вроде взрослые люди, а порой ведут себя как дети. Я просто попросил их на все вопросы о тебе отвечать, что ты моя гостья из Сирана. Во-первых, это объясняет твой необычный говор. Во-вторых, прекрасно прикрывает любые неловкие ситуации, связанные с нарушением этикета: никто не знает правил приличия, принятых в Сиране. Кто же знал, что они устроят такой балаган с сюжетом из пошлого романа.
Через его плечо я посмотрела на капитана и майора, которые с широкими улыбками наблюдали за нашим танцем. Моран помахал мне рукой, а я в очередной раз вспомнила о подслушанном разговоре.
Я так и не набралась смелости рассказать о нем генералу, постепенно убедив себя, что все не так поняла. Скорее всего, фразы, которые я услышала, были вырваны из контекста. Сейчас я в этом в очередной раз убедилась. Не может столь обаятельный молодой человек, которому Шелтер так доверяет, замышлять что-то против него. Это просто невозможно, учитывая проницательность генерала и его умение просвечивать человека насквозь, практически читая мысли.
Правда, сама фраза, в каком бы контексте она ни была сказана, тоже совершенно не вязалась с образом добродушного веселого капитана.
– Все в порядке? – услышала я над ухом вопрос Шелтера.
В его голосе мне почудилась искренняя озабоченность. Я перевела на генерала взгляд, всматриваясь в его лицо. Было похоже, что он действительно наслаждается вечером, и мне совершенно не хотелось его портить. Уж если не нашла возможности рассказать до сего момента, то стоило молчать и дальше. Хотя бы до возвращения домой.
– Да. Немного голова кружится с непривычки.
– Неужели ты никогда не бывала на вечеринках, где можно долго кружиться в танце? – недоверчиво прищурился Шелтер.
Я смущенно пожала плечами.
– Конечно, у нас случались городские праздники, но с тех пор, как умерла мама, я на них не ходила.
Он с пониманием кивнул и постепенно вывел нас из круга танцующих, отвел к небольшому диванчику. По периметру комнаты было расставлено немало диванчиков, кресел, стульев и скамеек, чтобы гости имели возможность отдохнуть.
– Посиди немного, я принесу тебе попить.
Генерал исчез из вида, а я счастливо вздохнула. Губы снова расползались в улыбке, а грудь просто распирало от незнакомого, но такого теплого и приятного чувства. Пусть даже сегодняшняя учтивость – это просто еще одна маска генерала Шелтера. Неважно. Мне было до безумия приятно. Приятно ходить рядом с ним, держась за локоть, приятно оказываться в его объятиях и кружиться в танце под мелодии, исполняемые настоящим оркестром, приятно быть его дамой, за которой он ухаживает.
Да, пусть это маска, иллюзия, но мне так хотелось, чтобы эта иллюзия длилась подольше! Происходящее пугающе напоминало все то, о чем мечтала девочка, собиравшаяся однажды покинуть Оринград ради лучшей жизни и необыкновенного мужчины. После всех ужасных событий, после всех страхов и унижений эта девочка заслужила исполнения мечты хотя бы на один вечер.
Пока Шелтер где-то искал для меня напиток, я скользила взглядом по залу. Гостей в военной форме было очень много. Из знакомых я заметила еще полковника Ридда. Того самого, который оспаривал решение генерала ехать на ночь глядя в Сиран. Я даже успела испугаться: он-то точно не станет поддерживать легенду о сиранской леди, но он скользнул по мне совершенно равнодушным взглядом, не узнав. И у меня отлегло от сердца.
Зато среди гостей не было ни одного мага. По крайней мере, я не нашла взглядом ни одного мужчину с длинными волосами, заплетенными в косу, и в мантии – так, оказывается, называлась эта странная одежда, похожая на женское платье.
За непродолжительными танцами последовал торжественный ужин. Я умудрилась не запутаться в приборах и не уронить себе на платье ничего из еды, по-прежнему не слишком уверенно держа вилку в левой руке. А потом всех снова пригласили танцевать.
Еще дома, обучая меня азам этикета, Морроу объяснил, что я не могу танцевать только с тем мужчиной, с которым пришла. И вместе с тем местные правила приличия запрещали мне танцевать с любым другим мужчиной больше трех раз за весь вечер. Поэтому мы танцевали с Шелтером два танца, после чего меня перехватывал то капитан Моран, то майор Винт. Пару раз меня успели пригласить даже какие-то совсем незнакомые офицеры.
Но с кем бы я ни танцевала, смотрела я только на генерала и ничего не могла с собой поделать. Я искала его взглядом, вместо того чтобы смотреть на партнера, и ловила его собственный, устремленный на меня порой с другого конца большого зала. Я любовалась тем, как сидит на нем военная форма, и почему-то совершенно не испытывала к ней отвращения, хотя она и стала символом порабощения моего родного города и меня самой. Может быть, потому что в доме генерала, чьей формальной рабыней я стала, я впервые почувствовала себя непривычно свободной. Свободной делать то, что хочется, а не то, что приходилось делать изо дня в день, чтобы не вызвать гнев отца, чтобы заработать денег, чтобы блюсти свой статус среди оринградцев.
Я смотрела на генерала и мысленно сравнивала его с другими мужчинами, военными и гражданскими, и никто на мой вкус не был даже наполовину так хорош, как он, хотя в его чертах мне все еще чудилось что-то грубое и варварское, как порой и в его поведении. Он носил столько масок, легко перевоплощаясь из простоватого охранника в великолепного придворного, из хладнокровного убийцы в заботливого хозяина, из обольстительного соблазнителя в романтического героя, что было не разобрать, какой он на самом деле, а потому так страшно ошибиться. Так страшно было привязаться. Или даже влюбиться. Но сегодня невозможно было поступить иначе.
Когда часы пробили девять вечера, все вдруг пришло в движение. Музыка стихла, а гости, возбужденно переговариваясь, потянулись к выходам в сад. Шелтер перехватил меня у еще одного случайного кавалера и тоже подтолкнул к высоким стеклянным дверям.
– Что происходит? Куда мы идем? – встревоженно спросила я, но он лишь загадочно улыбнулся в ответ.
– Увидишь.
Мы все столпились на площадке перед домом, не углубляясь в сад. Я не знала, чего мы ждем и куда смотреть, но когда в темное небо с легким свистом с земли взлетела золотая звезда, то мой взгляд мгновенно приклеился к ней. Она взмыла высоко-высоко, постепенно замедляясь, потом почти замерла и вдруг с оглушающим грохотом взорвалась, разлетелась по небу мелкими сверкающими осколками.
Я непроизвольно вздрогнула, отшатнулась и едва не потеряла равновесие, но рука Шелтера вовремя легла на мои обнаженные плечи, одновременно согревая – после душного зала свежий вечерний воздух казался приятным, но от этого не переставал быть холодным – и даря надежную опору. Вторая его рука поймала мою ладонь и легонько сжала.
