Лев Троцкий
Проблемы культуры. Культура переходного периода
СОБЫТИЯ В АНГЛИИ И СССР
Товарищи, сейчас, когда мы с вами беседуем, в Британии идет стачка углекопов. Всеобщую стачку задушили, а стачка углекопов идет. Не исключено, что эта стачка углекопов таит в себе новые революционные возможности. Во всяком случае, борьба углекопов есть борьба мирового рабочего класса, а значит и наша борьба. От всеобщей стачки возврата назад нет. На этом совещании нелишне будет указать на мелкое, как будто, но в высшей степени характерное обстоятельство: значение стачки сказалось между прочим и в том, что она в среде английского рабочего класса вызвала такие явления, как стенгазета, как рабкорство. Стенгазета в Англии! Перед стачкой и в мыслях не было, что через две-три недели там появятся стенгазеты. Всеобщая стачка, – газет нет, необходима связь, – и вот появляется стенгазета.
Генеральную стачку задушили не столько капиталисты, сколько вероломные вожди, – стачка углекопов продолжается, и по-видимому, если не обманывают все показатели, будет напряженной и острой. Англия вступила в эпоху длительных революционных потрясений. Будут, конечно, и перерывы и затишья, но уже покоя, мирного и благоденственного жития «Таймсу» не видать, как своих ушей.
Тот грандиозный подъем, который переживала наша страна в дни английской всеобщей стачки, явился поистине великой демонстрацией теснейшей связи трудящихся масс нашего Союза с жизнью и борьбой английского пролетариата и мирового рабочего класса в целом.
Когда наши рабочие собирали деньги, а профсоюзы посылали их стачечникам, английская буржуазная печать писала, что, дескать, русские поддерживают стачку из патриотизма, чтобы разрушить британское хозяйство. Любопытно, что за несколько недель до стачки британский почти-социалист Бертран Рессель писал: все большевистские суждения и советы насчет революционного развития Англии продиктованы патриотизмом. Русские хотят Англию втянуть в вооруженное восстание, вызвать ее упадок, чтобы тем самым упрочить свое положение.
Эти господа забывают, что в 17 году к нам, в тогдашний Петроград приезжал один из английских почти-социалистов Артур Гендерсон, один из мнимых руководителей и фактических предателей недавней генеральной стачки, и говорил примерно так: большевики – предатели России, они служат германскому империализму, у них в душе нет ни капли здорового национального чувства и патриотизма. Меньшевики, эсеры – вот патриоты, которые поддерживают борьбу за государственную независимость и демократию!
Вот каков был голос официального британского социализма в 17 году, в наиболее острый момент, когда большевистская партия боролась против империалистической войны. А теперь, когда Коминтерн те же самые принципы и методы переносит на английскую почву, отражая объективный ход событий, положение британского хозяйства, рост противоречий, безвыходное положение английского пролетариата в падающем капитализме, – когда все эти обстоятельства переносят методы большевизма на английскую почву, тогда тот же самый Гендерсон – вместе с «Дейли Мейль», с одной стороны, вместе с Ресселем – с другой, – уже не говорит, что большевики – предатели и изменники своей родины. Нет. Он говорит: большевики – это хитрейшие патриоты, они служат национально-великорусской идее, они хотят продолжить политику царизма и подкопаться под могущество старой Британии. Эти господа вертятся, лгут, выворачиваются наизнанку. А мы остаемся теми же. Будут ли господа Гендерсоны называть нас изменниками России или самыми кровожадными русскими патриотами, – нас не прибудет и не убудет. Мы были, остаемся и останемся теми же. Если мы патриоты, то патриоты рабочего класса, в том числе и британского, патриоты международной пролетарской революции. (Бурные аплодисменты.)
«Правда» N 125, 2 июня 1926 г.
3. Задачи культурной работы
Л. Троцкий. РАБОТАЯ – УЧИТЬСЯ
(Из «Писем к другу»)
Мы являемся партией рабочего класса. С его передовыми элементами мы сидели десятки лет в подполье, вели борьбу, сражались на баррикадах, опрокинули старый режим, отбросили всякие межеумочные группы, вроде эсеров и меньшевиков, и, во главе рабочего класса, мы взяли в руки власть. Но если наша партия кровно и неразрывно связана с рабочим классом, то она никогда не была и не может стать простой хвалительницей рабочего класса, которая удовлетворяется всем, что делают рабочие. Мы с презрением относились к тем, которые поучали нас, будто пролетариат взял в руки власть «слишком рано»: точно революционный класс может взять власть в любое время, по желанию, а не тогда, когда история заставляет его брать власть. Но в то же время мы никогда не говорили и сейчас не говорим, будто рабочий класс наш достиг полной зрелости и может «играючи» справиться со всеми задачами и разрешить все затруднения. Пролетариат, а тем более крестьянские массы только что вышли ведь из многовекового рабства и несут на себе все последствия гнета, невежества и темноты. Завоевание власти само по себе вовсе еще не преобразовывает рабочий класс и не наделяет его всеми необходимыми достоинствами и качествами: завоевание власти только открывает перед ним возможность по-настоящему учиться, развиваться и очищаться от своих исторических недостатков.
Верхний слой русского рабочего класса путем величайшего напряжения совершил гигантскую историческую работу. Но даже и в этом верхнем слое слишком много еще полузнания и полуумения, слишком мало работников, которые по своим сведениям, кругозору, энергии могли бы делать для своего класса то, что представители, ставленники и агенты буржуазии делали для господствующих классов.
Лассаль говорил когда-то, что современные ему немецкие рабочие – более полустолетия тому назад – были бедны пониманием своей бедности. Революционное развитие пролетариата и состоит в том, что он приходит к пониманию своего угнетенного положения, своей нищеты, и восстает против господствующих классов. Это дает ему возможность захватить политическую власть. Но обладание политическою властью, в сущности, впервые открывает перед ним самим полную картину его бедности в деле общего и специального образования и государственного опыта. Понимание же своих недочетов для революционного класса есть залог их преодоления.
Самым опасным для рабочего класса было бы, бесспорно, если бы верхи его вообразили, что с завоеванием власти главное уже сделано, и позволили бы своей революционной совести успокоиться на достигнутом. Не для того же, в самом деле, пролетариат совершил революцию, чтобы дать возможность тысячам или даже десяткам тысяч передовых рабочих заседать в советах и комиссариатах. Наша революция вполне оправдает себя только тогда, когда каждый труженик, каждая труженица почувствуют, что им легче, свободнее, чище и достойнее стало жить на свете. Этого еще нет. Еще трудный путь отделяет нас от достижения этой основной и единственной нашей цели.
Чтобы жизнь трудовых миллионов стала легче, обильнее и богаче содержанием, необходимо во всех областях повысить организованность и целесообразность труда, нужно достигнуть несравненно более высокого уровня познаний, более широкого кругозора всех призванных представителей рабочего класса на всех поприщах деятельности. Работая, нужно учиться. Нужно учиться у всех, у кого можно чему-либо научиться. Нужно привлечь все силы, какие можно запрячь в работу. Еще раз нужно помнить, что массы народные оценят революцию в последнем счете по ее практическим результатам. И они будут совершенно правы. Между тем, нет никакого сомнения в том, что среди части советских работников установилось такое отношение к делу, как если бы задача рабочего класса в основах своих разрешена уже одним тем, что к власти призваны рабочие и крестьянские депутаты, которые «кое-как» с делами справляются. Советский режим именно потому лучший для рабочей революции режим, что он вернее всего отражает развитие пролетариата, его борьбу, его успехи, но точно также – его недочеты, а в том числе и недочеты его руководящего слоя. Наряду с выдвинутыми пролетариатом многими тысячами первоклассных фигур, которые учатся, шагают вперед и которым предстоит еще, бесспорно, большое будущее, есть в руководящем советском аппарате немало полузнаек, которые мнят себя всезнайками. Самодовольство, успокаивающееся на маленьких успехах, эта худшая черта мещанства, в корне враждебно историческим задачам пролетариата. Но черта эта тем не менее встречается и в среде тех рабочих, которые с большим или меньшим правом могут называться передовыми: наследие прошлого, мещанские традиции и влияния, наконец, просто потребность напряженных нервов в отдыхе делают свое дело. Рядом с этим стоят довольно многочисленные представители интеллигенции и полуинтеллигенции, которые искренне примкнули к делу рабочего класса, но внутренне еще не перегорели и сохранили много качеств и приемов мысли, свойственных мещанской среде. Эти худшие элементы нового режима стремятся кристаллизироваться в советскую бюрократию.
Я говорю – «худшие», не забывая при этом многие тысячи просто безыдейных техников, которыми пользуются все советские учреждения. Техники, «непартийные» специалисты выполняют, худо ли, хорошо ли, свою задачу, не беря на себя ответственности за советский режим и не возлагая на нашу партию ответственности за себя. Их нужно всячески использовать, не требуя от них того, чего они не могут дать… Зато прямым историческим балластом является наша собственная бюрократия, уже консервативная, косная, самодовольная, не желающая учиться и даже враждебно относящаяся к тем, кто напоминает о необходимости учиться.
Вот это – подлинная опасность для дела коммунистической революции. Это – настоящие пособники контрреволюции, хотя и без заговора. Наши заводы – работают не лучше буржуазных, а хуже. Стало быть, тот факт, что во главе их, в виде правления, стоят несколько рабочих, сам по себе еще не решает дела. Если эти рабочие исполнены решимости добиться высоких результатов (а в большинстве случаев это так или будет так), тогда все трудности будут преодолены. Нужно, стало быть, со всех сторон подходить к более разумной, более совершенной организации хозяйства, управления армии. Нужно пробуждать инициативу, критику, творчество. Нужно дать больше места великой пружине соревнования. Наряду с этим нужно, стало быть, привлекать специалистов, искать опытных организаторов, первоклассных техников, давать дорогу всяким дарованиям – и тем, которые выдвигаются с низов, и тем, которые остались в наследство от буржуазного режима. Только жалкий советский бюрократ, ревнивый к своему новому посту и дорожащий этим постом ради личных привилегий, не ради интересов рабочей революции, может с огульным недоверием относиться ко всякому крупному знатоку дела, выдающемуся организатору, технику, специалисту, ученому, заранее решив про себя, что «мы и сами кое-как справимся».
Недостаток знания, разумеется, не вина, а беда и притом – беда поправимая. Но эта беда становится виной, даже преступлением, когда она дополняется самодовольством, надеждой на «авось, да небось» и завистливо враждебным отношением ко всякому, кто больше знает.
«Кое-как справляемся, значит и дальше справимся». Неправда. «Кое-как» не справимся ни в коем случае: либо справимся вполне, как следует быть, по-ученому, с применением и развитием всех сил и средств техники, либо никак не справимся, а провалимся. Кто этого не понял, тот ничего не понял.
В пути. Тамбов-Балашов.
«Правда» N 30, 10 января 1919 г.
Л. Троцкий. КРАСНАЯ АРМИЯ – РАССАДНИЦА ПРОСВЕЩЕНИЯ
(Приказ председателя Революционного Военного Совета Республики по Красной Армии и Красному Флоту N 280 от 26 мая 1923 г.)
Состоявшийся на днях II Всероссийский съезд по ликвидации безграмотности очень сочувственно и горячо отметил работу Красной Армии в деле борьбы с безграмотностью. Привет работников-просветителей нам очень дорог, но не должен побуждать нас к самообольщению. Неграмотность в Красной Армии ликвидирована только вчерне. Большинство красноармейцев вернутся в безграмотную деревню, и там недоучившимся грозит неизбежная опасность разучиться вовсе. А нам необходимо достигнуть того, чтобы каждый красноармеец, вернувшись в свою деревню, стал активным борцом с безграмотностью. Для достижения этой цели, помимо правильной, организованной, плановой работы всего военного аппарата, необходимо еще постоянное воздействие более грамотных, более сознательных, более культурных красноармейцев на отсталых. Нужно, чтобы неграмотность и полуграмотность почитались в Красной Армии позором, от которого каждый стремился бы избавиться как можно скорее.
Борьба с неграмотностью лишь первый шаг в великой борьбе с нищетой, грязью, грубостью и всем прочим наследием рабства. Будем же об этом помнить каждый день и час!
Председатель Революционного Военного Совета Республики и Народный Комиссар по военным и морским делам Л. Троцкий.
«Правда» N 116, 27 мая 1923 г.
Л. Троцкий. КРАСНАЯ АРМИЯ И ПРОСВЕЩЕНИЕ
В Красной Армии не должно быть неграмотных.
Чтобы открыть себе дорогу к науке, к знанию, к искусству, ко всему лучшему, что создано мыслью человека, надо переступить через порог; этот порог – грамотность. Овладей ею. Научись свободно читать и писать. Только через грамотность можешь стать полным человеком и полным воином.
Читай, развивай свой ум, набирайся опыта от других людей, живых и мертвых. Иные мертвецы, как Маркс, как Ленин, говорят лучше живых; но слышать их голос можно только через книгу. Нет более высокого наслаждения в жизни человека, как к физическому труду присоединить умственный труд.
Читай газеты, узнавай изо дня в день, что творится в твоей стране и других государствах, следи за борьбой трудящихся во всем мире. Помни, тебе придется раньше или позже принять в этой борьбе участие с оружием в руках.
«Известия» N 98, 30 апреля 1924 г.
Л. Троцкий. РЕЧЬ НА СЪЕЗДЕ СОВЕТОВ ФИЗКУЛЬТУРЫ 19 АПРЕЛЯ 1924 Г
Товарищи, я охотно принял предложение вашего президиума явиться и приветствовать вас. Я не отниму ни у вас, ни у себя много времени, ограничусь несколькими словами, главным образом о связи вашей специальной и широкой работы с работой и задачами Красной Армии, так как в основном, в деталях, эта тема у вас исчерпана или будет исчерпана в течение вашего съезда.
ЗАДАЧИ ФИЗИЧЕСКОЙ КУЛЬТУРЫ
Я сказал «вашей специальной и широкой работы», ибо ваша задача – задача физической культуры – шире, несравненно шире той специальной задачи, которая стоит перед военным ведомством. Армия есть временное учреждение, и мы стремимся к тому, чтобы армию ликвидировать как можно скорее; мы ликвидируем армию вместе с ликвидацией буржуазного общества. Мы, стало быть, стремимся к тому, чтобы достигнуть этого как можно скорее, а физическая культура, разумеется, не ликвидируется, она сохранится до тех пор, пока сохранится на земле человек. Будем надеяться, что это продлится достаточно долго. Можно сказать даже, и это будет абсолютно верно, что настоящая физическая культура начнется именно тогда, когда исчезнет армия, когда исчезнет, другими словами, классовое общество, когда человек сорганизуется в виде социалистического общежития, в виде дружной, всем необходимым обеспеченной и высоко культурной артели, ибо только тогда человек сделает самого себя предметом своего обследования, наблюдения и сознательного научного воздействия. Сейчас наука и техника работают над куском хлеба, политика работает над борьбой классов, и этому посвящено девять десятых внимания коллективного человека. Когда эти основные задачи будут разрешены, т.-е. при сколько-нибудь развернутом социализме, – когда человек с уничтожением классов будет обезопасен от классовой борьбы и будет обеспечен в своих элементарных, и не только элементарных потребностях, – тогда впервые все свое внимание человек обратит на себя, на вопросы о том, что он такое, что такое его скелет, его анатомия, его нервы, его мозг – очаг интеллекта и т. д. и т. д. И всю ту энергию, которую человек ныне вынужден расходовать на производство и добывание куска хлеба и на борьбу человека с человеком, он направит на самообследование и самовоздействие, т.-е. на то, чтобы, изучивши свою мускулатуру, уметь на нее воздействовать, начиная, может быть, с момента утробного состояния, – на то, чтобы продлить человеческую жизнь и в течение всей этой жизни сознательно воздействовать на анатомию человека, на его материю и на его сознание. И, несомненно, мы являемся по отношению к этому будущему человеку чем-то вроде того, чем обезьяна является по отношению к нам, не в обиду будь нам сказано.
Но, товарищи, когда этот будущий, настоящий человек будущего оглянется на прошлое, он вероятно с благодарностью вспомнит работу организаций физической культуры, которые подготовили пришествие этого будущего человека. Вот в каком смысле я сказал, что задачи физкультуры несравненно шире, исторически значительнее, чем та ограниченная задача, над которой работает военное ведомство, – создание Красной Армии и вооруженной силы.
ОПАСНОСТЬ ЕЩЕ ЕСТЬ
Но, конечно, сегодня, для сегодняшнего дня эта задача настоятельна, потому что если у нас не будет Красной Армии, нас опрокинут, и тогда ни о социализме, ни о физкультуре на основах социализма мы говорить не сможем. И поэтому на ближайший период, который, вероятно, затянется на очень значительное количество лет, нам необходимо величайшее содружество организаций физкультуры с организацией рабоче-крестьянской Красной Армии. Правда (я не буду, товарищи, вдаваться в область международной политики, скажу только два слова), всяческие признания нас капиталистическими державами и пр. могут создать представление, что мы сейчас находимся в безопасности. Такое представление было бы неверным. И международное положение и внутреннее положение в классовом обществе или в ряду классовых обществ вовсе не развивается по одной прямой линии, тут есть зигзаги, тут есть скачки, тут есть препятствия. Мы сейчас видим, что наше положение несколько улучшилось, западные державы как будто сейчас все больше и больше хотят вступить с нами в хозяйственные и дипломатические отношения, но затем может наступить момент, когда они, убедившись, что ни дубьем, ни рублем, вернее ни рублем после дубья, нас не возьмешь, могут вернуться опять к дубью. Тут есть тоже, как выражаются научно, своя диалектика в этих взаимоотношениях.
Мы сейчас вошли в полосу как бы известного смягчения отношений между нами и другими странами. Но чем это окончится, я не знаю. Если верить одной из сегодняшних телеграмм, – а это очень возможно, – Франция с особенным вниманием следит за тем, чтобы Англия не продешевила, и едва мы протянем руку, нагруженную золотом, чтобы уплатить английским биржевикам наши долги, Франция, как более старый, более почетный кредитор, нас за эту руку – цап. Товарищи, разумеется, если так Франция к этому подходит, то это грозит чрезвычайными осложнениями, новыми обострениями и новыми большими недоразумениями, потому что мы вовсе не выступаем на международной арене в качестве покаянного должника, который умоляет: «Признайте нас, вот у нас карман, набитый червонцами, и мы за признание будем платить чистоганом и в Лондоне и в Париже». Такое отношение к нам – высокомерное, властное, со стороны ничему не пожелавших учиться держав, – к нам, будто бы готовому раскаяться пролетариату, есть, разумеется, бессмыслица, тупоумие, которое чревато новыми осложнениями. Вот одна черточка международной обстановки, которая показывает, что могут быть и будут величайшие обострения, когда нам армия понадобится. Нам понадобится и физкультура – и для армии и для воспитания подрастающего поколения, ибо эта работа вытекает из наших основных задач. Об этом я, однако, ничего конкретного и практического говорить не буду, ибо это составляет порядок дня вашего съезда. Я хочу только отметить два момента, о которых здесь ничего не говорится. Я хочу привлечь ваши интересы к вопросам авиации и военной химии.
ВНИМАНИЕ АВИАЦИИ И ХИМИИ!
Оборона нашей страны сейчас, в первую голову, зависит от авиации и от военной химии. Пехота у нас есть, она есть на фабриках, она есть в деревнях, обученного народа очень много, винтовки есть, есть предприятия, которые эти винтовки изготовляют. Кавалеристы имеются по всей стране, есть шашки, и изготовить их в большом количестве нетрудно. Артиллерия также имеется. А вот в смысле авиации и в смысле военно-химических средств мы отстали. Авиацию и военную химию нельзя импровизировать, т.-е. наспех, в короткий срок нельзя создать ни летчика, ни военного химика, – их мы не найдем ни в деревне, ни на заводе. Все это нужно тщательно подготовить. И здесь работа общественных организаций, ячеек физкультуры должна нам помочь пропагандой идей авиации и военной химии. Необходимо в этих вопросах заинтересовать трудящиеся массы. В авиации заинтересовать легче: авиация – дело видимое, – летит самолет, и полетать всякому лестно. Поэтому здесь пропаганда гораздо легче.
Что касается пропаганды военной химии, то это дело гораздо труднее. Военная химия есть, если можно только сравнивать, самый отвратительный из родов, из способов истребления людей. Пытаются прикрыть ее гуманными фразами, ложью, особенно американцы, которые выдумали теорию, что нужно не умерщвлять, а парализовать, усыплять силы врага. Это, разумеется, отвратительная ложь, квакерское лицемерие, потому что в дело будет пущен газ, который больше всего истребляет человеческие силы, независимо от того, усыпляет ли он, покрывает ранами или вообще переселяет «в загробный мир»; так что тут подход с точки зрения гуманности есть ложь, лицемерие, самое отвратительное, какое только может быть обнаружено в кровавом деле войны. Мы говорим прямо, что война есть беспощадное суровое дело, если хотите, гнусное дело, но она нам навязана, а раз она навязана, так будем учиться драться как можно лучше. На химию нужно ответить химией. Я говорю это потому, что и к нам проникают такие гуманитарные и ложные фразы. Я читал, что в Ленинграде есть военно-химический музей, где имеется надпись, что «Будущее принадлежит военной химии, которая не умерщвляет силы врага, а парализует». Это не нужно. Химия нужна, и военно-химический музей в Ленинграде – хорошее учреждение, но не нужно вдалбливать в голову лицемерно-гуманитарные фразы.
Но я не об этом хотел говорить, а только о том, что надо заинтересовать население и привить ему понятие о роли не только взрывчатых, но и отравляющих веществ в деле революционного завоевания нашего будущего. Как это сделать? Это очень сложный вопрос, потому что заинтересовать рабочего, а в особенности крестьянина, идеей военной химии труднее, чем авиацией. Но мы только подходим к этой пропаганде. Я бы попросил вас, не сегодня, а потом, на досуге, после съезда подумать над этой темой. Можно мыслить таким образом: военная химия связана с химией вообще. Химия же имеет разные приложения и в промышленности и в сельском хозяйстве. Пропагандировать химию среди крестьян мы сможем только на основе успеха работ наших химических лабораторий и научного и химического производства промышленности. Тут нужно найти зацепку, смычку, связь между военной химией и между химией, обслуживающей другие отрасли человеческой жизни, и на этом построить пропаганду. Я, например, был в Юго-Восточном округе, где в сельском хозяйстве играет большую роль опасность саранчи. Борьба против саранчи с помощью химии очень широко применяется в Америке. Вот под этим углом зрения и можно заинтересовать крестьян, построить химические лаборатории, которые должны будут обезопасить их от саранчи. Эти лаборатории будут представлять большое подспорье и для военной химии, потому что те же навыки и те же рабочие смогут много сделать для борьбы с капиталистически-буржуазной саранчей, которая будет на нас нападать. Вот, товарищи, продумайте эту связь, это очень важное дело, и так как мы по роду нашего оружия близки друг к другу, то нам необходимо ваше содействие.
Но главная ваша работа – это работа над физкультурой, воздействие на физические и, вместе с тем, на духовные стороны человека и воспитание молодого поколения. Будущий молодняк должен быть крепче, сильнее, гибче, инициативнее, чем молодняк прошлых годов. Вы над этим поработаете и обеспечите этим прилив свежих сил в Красную Армию, за что Красная Армия скажет вам сердечное и большое товарищеское спасибо. (Аплодисменты.)
«Красная Звезда» N 91, 20 апреля 1924 г.
