Ирина Ломакина
Писательский биатлон
Мы головушки наши буйные повесили, поболтали ими немного, да и пошли совет держать в дом к Плёткиной.
Теперь наконец вам понять надо, что же мы о транспортнике угнанном печалимся, будто на нём маму нашу родную катали и похитили. А виноват во всём один мальчишка-штаны-на-лямках – Гришка-прапорщик. Годочков ему всего триста от роду. Вот и бегает у нас в КНУ на посылках. А тут решили мы мальца на более важное дело поставить, чтобы он заказы на «удобрения» для наших тепличек из «Новой России» сам готовил и в головной офис отправлял.
Месяц назад собрал Гришка со всех наших «научников» заявки. И все их прямым текстом, с точным указанием граммов и пропорций отослал. А в «Новой России» такой же дурень заявку принял и в ближайший транспортный корабль, шедший к нам в КНУ, загрузил. Всё. Занавес.
Теперь любой маломальский умный учёный по составу всего, что в этом транспортнике сейчас положено, мля, вычислить сможет про наши инновационные разработки. А самое противное, что Петрович в этот транспорт заказал всё для нашего сверхсекретного «Хрена». И теперь у нас в КНУ одна беда – транспортник наш у пиратов отбить, пока они его не продали на чёрном рынке, ну и гнездо вражеское под корень истребить, чтобы они на нас не рыпались.
Вот сидим мы у Плёткиной дома, чай швыркаем с пирожками. Пирожки с маком. Вкусные. И тут чувствую, что меня за плечи страстно обнимают, по спине, по шее, по затылочку щекочут, аж мурашки по коже поползли такие сексуальные.
– Вон пошла, дура ненасытная, – заорала на кого-то сзади меня Плёткина, – Васеньку мне сейчас совратишь из-за пары пирожков.
А я уже горю весь и на старуху Плёткину игривым глазом поглядываю и губами за поцелуями к ней в морщины лезу. Бах! Отпустило меня. Ну и пирожок с маком из руки исчез.
Оглянулся я, а никого сзади нет. Только герань на подоконнике в горшке стоит, красными цветочками покачивает.
– Вась, ты прости меня старую. – Плёткина смущённо платочек теребит, прям как девушка на выданье. – Герань я нового поколения вывела, так, для себя. А она на мужиков падкая и на пирожки. Как увидит мужика с пирожком, так и начинает феромонами прыскать из цветочков и обниматься лезет, лоза драная.
На это безобразие глава Плёткиной с укором пальцем погрозил, и мы приступили к разработке плана.
Спустя три часа в космической яхте «Обналмович» сидело двадцать пять человек. Я, Плёткина, Петрович, двадцать один боец из дружины КНУ и мордоворот, что у пиратов верховодил. Конечно, перед этим мы всех пиратов раздели, чипы идентификации у них из шеи вытащили и себе вставили. В отделе безопасности КНУ мастера маскировки такие всем, кто на захват полетел, личины надели, так что от тех братков, что мы пленили, и не отличишь.
Даже старуха Плёткина кое-что у себя в ширинке обнаружила, и теперь пошленько хихикает в синенький платочек.
Глава наш в КНУ остался, чтобы из штаба руководить боевой операцией. А герань зачем-то Плёткиной велел с собой прихватить. Обозвал её планом Г и перекрестил на дорожку.
Сидим мы все яхте, чай пьём с сушками, мордоворота пиратского с собой за стол не сажаем. Пущай в кладовке полежит, пока мы до базы пиратской долетим. Он нам и нужен лишь затем, чтобы харю его по видеосвязи главарю предъявить, и голос, чтоб его обозначился. Ребята наши не смогли голосовые имитаторы остальным настроить, времени мало было на сборы.
Что же пошло у нас не по плану? Теперь уже и не понять. Долетели мы куда хотели, на связь вышли, крендель жирномордый главному своему отрапортовал, что «Хрен» ими в КНУ захвачен и на яхте сейчас находится. Да только так под ложечкой у меня противно засосало, что эта тварь пиратская глазами помигивала часто, будто код какой семафорила. И Плёткина с Петровичем подставу почуяли. Задним умом, во многих передрягах межгалактических поротым.
Встал я и пошёл в костюмчик боевой переодеваться. А Плёткина зачем-то в руку толстомордому пирожок свой с маком вставила и герань приволокла. Что там дальше у них было, я не видел. Я в это время выдвинулся своим ходом в открытый космос, пока инфослед от последней передачи с пиратской базы не остыл.
Очень разозлился я. А когда я злюсь, то очень опасен. Берегитесь, черти флибустьерские, к вам Вася-МозгоВарщИк с Уралмашзавода приближается, и чую, разговор у нас с вами серьёзный состоится.
Как же база пиратская похожа на Луну, что вокруг старой Земли вращается. Аж сердце защемило. И кратеры так же искусно выведены, будто в полнолуние лицо на вас смотрит.
Подлетел я к базе-Луне с теневой стороны, экранируясь под метеор, и в реголит забурился. Лунный грунт здесь прямо как родной и по составу. И понял я, что это не простые пираты-всё-что-плохо-лежит-хваты, у таких бы недостало средств на строительство в открытом космосе почти настоящей Луны, причём в её первозданном виде, как до первой волны человеческого заселения.
Такую необитаемую Луну я по старому кино помню. Моя первая военная учебка как раз на Луне была. Собирали нас, новобранцев, кто только в армию пришёл и ещё мамкины пирожки не переварил, в большом зале и начинали фильмы крутить про Луну да про любовь. Запахами, что в воздухе тогда витали, можно было наполнить столитровую бутыль с духами под кодовым названием «Хочу всё, что движется».
Выходили мы, первогодки, после этого кино. Мальчики налево, а девочки направо. И спать. Но только фонари в казарме выключались, тихо выползали из-под казённых одеял и мчались к девчонкам.
Была там на Луне одна зазноба у меня. Василиной звали, а я коротко звал её Лина. Любовь мы с ней крутили, по Луне бегали-обнимались, целовались при свете Земли. И татуировки одинаковые. Руку левую мне на войне оторвало вместе с той памятной татуировкой.
Лежу я в засаде возле базы пиратской в лунном грунте, и вижу – попадало вокруг меня полтора десятка «метеоров». Это были наши бойцы, что на яхте со мной прилетели, в маскировочных скафандрах типа «Метеор». «Метеор» – это такой скафандр, который мы в нашем КНУ изобрели и в тепличках вырастили. Простой человек, одетый в наш скафандр, обретает силу и разрушительную мощь невероятной силы. Я сам однажды видел, как старуха Плёткина упакованная в «Метеор», распылила два полка вражеских сил за одну минуту, и только синенький платочек у неё на голове слегка съехал набок.
– Васька, мы тут с моей геранью похотливой у толстомордого такое выведали, – Плёткина из своего «Метеора» вышла со мной на голосовую связь по закрытому каналу, – держись в грунте крепче, а то упадёшь.
– Чует моё сердце, что предали нас в «Новой России», а Гришка-прапорщик казачком засланным оказался. От террористов каких-нибудь, что ненавидят всё живое и хорошее, и вот насчёт этих террористов предчувствие у меня имеется как раз нехорошее. Вот всё же Гришка молодец. В открытый доступ все наши инновационные наработки слил и дурачком прикинулся. А нам в КНУ даже в голову не пришло, что такое может парень свой сотворить.
– Царствие небесное Гришке, – глухо откликнулся из своего укрытия Петрович, а в канале Плёткиной что-то слезливо захлюпало, – оказалось, что полгода назад пираты убили его, а к нам в КНУ подослали гниду какую-то в его обличии. Сейчас глава этого гада самолично в КНУ допрашивает.
Всё ты верно понял, Вася, я тебе наш план атаки на базу в чип напрямую записываю, смотри да запоминай. Ты в замыкающих идёшь.
– Петрович, а «Хрен»? – осторожно спросил я.
– «Хрен» с нами, – Петрович зареготал, как жеребец стоялый, – он на орбите уже болтается распакованный. Ежели я сигнал условный на яхту ребятам подам, то разнесут они эту «Луну» вместе с нами к хренам собачьим. Только облачко пыли останется.
Не дрейфь, Васька, прорвёмся.
Пока мы с Петровичем лясы точили, наши бойцы развернули в нужной точке оборудование, что с КНУ захватили мы с собой, так, на всякий случай. Случай случился. Пригодилось оборудование.
– Ура-а! За наш Новый Уралмаш! – заорал Петрович и провалился в дыру.
А затем лунотрясение мелкое случилось. Это бур наш новоуралмашевский в защиту пиратскую упёрся, а на него ещё сверху бойцы наши попадали вместе с Петровичем и Плёткиной. Хорошо хоть я не стал замыкающим прыгать. Всех бы передавил. Ну, не передавил, но помял бы хорошо.
Бур этот, кстати, Плёткина самолично в тепличке вырастила и всё хотела его словом неприличным назвать, так мы ей не дали. Обиделась она на нас. Назвали бур «Бурушка». Только слышу я, что старуха Плёткина «Бурушку» прежним именем кличет и умоляет защиту пробить, а иначе она к нему герань подсадит. Ох! Зря она так. Через минуту наш боевой отряд вломился в огромную дыру, продолбленную запуганным общением с геранью «Бурушкой».
Не менее хорошо герань Плёткиной с толстомордым пиратом на яхте поработала. Сдал он нам все ключевые узлы базы пиратской. Кроме одного – где же главарь их по кличке «Луна» прячется. Его из «флибустьеров» никто никогда не видел, только слухи ходили, что в самом ядре этой «лунной базы» он находился и оттуда пакостил, не выходя на свет божий.
Пяти минут от начала атаки не прошло, а уже наши бойцы пиратов пачками вязали. Пиратики почти без боя нам сдались. Да и боя толком не было. Так, померялись пушечками с обеих сторон, покрошили мы пару десяточков наиболее борзых пиратских идиотов, да и всё.
Я ребят предупредил, что главного разбойника пошёл искать и чтобы за мной никто не ходил.
Пробрался по ходам извилистым к центру «Луны». Мля! У них тут «грязный ядерный реактор» находился, да ещё и неэкранированный никак. Фонил радиацией так, что у меня импланты в ушах звенели. Присмотрелся я к этому ядерному чудищу повнимательнее – трубки какие-то торчали из реактора, провода, сервоприводы, а в центре этого хаоса шевелился кто-то.
Если бы не татуировка на плече с изображением Луны и надписью «Вася и Лина», то не узнать мне моей старой возлюбленной Лины.
Я увидел перед собой шевелящийся комок живой плоти, расплавленный в жидком металле.
– Вася?! – неожиданно зашипело страшилище. – Это что же с тобой стало?
Это она мне говорит. А я ей отвечаю:
– Да меня наши заводские заново красавчиком собрали, а тебя, Лина, похоже, из дерьма и палок соорудили и гадости делать заставили.
– Дурак ты, Васька! – загрохохохотала уродливая Лина. – Это я всё сама давным-давно придумала. И Луну сделать заново в этом секторе космоса, и организацию нашу освободительную «Вернёмся к истокам». Загадили вы, людишки безмозглые, Землю и Луну. Ну я с помощью «Хрена» всех вас сейчас аннигилирую. Кх-х-х…
Меня наши ребята на Уралмашзаводе на совесть сделали и совесть при мне оставили. Грохнул я гадину, что когда-то любовью моей была. Задушил по старинке, руками. Хотел ещё тату с руки её срезать, а потом… Локон волос с головы срезал. Хоть Лина и бывший, но всё же человек.
И знаете, что я тогда понял? Нельзя бабам без любви жить. Они от нелюбви в монстров превращаются.
Пиратов побеждённых и пленённых мы межгалактической полиции лично в руки передали. За это нашему «Новому Уралмашу» почёт всеобщий и космическая уважуха. Награждать нас орденами и медалями не стали, но разрешили пиратскую базу «Луна» к себе на орбиту забрать.
Вот сидим мы у клуба поздним вечерком на завалинке, семечки щёлкаем, о боях-товарищах вспоминаем, о новых разработках инновационных мечтаем да на небушко поглядываем. А с небушка на нас Луна смотрит.
Как же база пиратская на Луну нашу со старой Земли похожа. Сердце моё в тисках боли. И кратеры так же выведены, будто лицо Василинино на меня смотрит, когда полнолуние.
Последний рубеж
Евгения Оман @enefer
Стихли голоса, рации молчат.
В треске помех только хрип безнадёги8…
Костёр догорел, и в мире остался только один свет – свет неба. Нежно-бирюзовое свечение миллионов душ, чем-то напоминающее северное сияние из детства и волосы его милой Юки. Правда, сейчас над пустыней северное сияние выглядело зловеще.
Их называли душами потерянных и смотрели в небо со страхом и лёгкой завистью. Никто не знал, каково им там, наверху. Но все уже поняли, что раньше или позже тоже окажутся среди них. Кто-то смирился и ждал. А кто-то до последнего держался зубами за привычную форму человеческого бытия.
Майк передёрнул затвор. Просто ещё один огневой рубеж. И плевать, что в руках вместо привычной 22 «Лонг Райфл» от «Аншютц»9 снятый с мёртвого солдата М4, а стрелять приходится по движущимся мишеням. Тут главное – пройти габарит, как говорится. И не думать о том, что эти мишени когда-то тоже были людьми.
С чего всё началось? Кто-то говорил, что это пришельцы из другого мира, кто-то твердил про секретные эксперименты. Итог один: однажды на улицах городов появились люди, способные в прямом смысле слова высасывать душу из тела. Оставляя пустую скорлупу, ведомую простыми животными инстинктами: выживанием и размножением. Они бросались на людей, впивались в них страстным поцелуем и создавали себе подобных. Это назвали поцелуем пустоты. А перенёсших его – потерянными.
Тишина зимней ночи наполнилась звуками. Майк слышал, как скрипит колючая проволока под тяжестью чужих шагов, как стучат по асфальту каблуки. Они не мычали, не рычали и не клянчили «мозги-и-и-и». Просто молча шли на него. Майк прицелился и нажал на спусковой крючок.
БАХ
– Как же красиво ты стреляешь, Миса! Ни одного лишнего движения. Безупречно!
Юки всегда называла его русским именем, смешно коверкая на свой японский манер. Она сняла наушники и восторженно смотрела на него сквозь баллистические очки10. Он улыбнулся и легонько щёлкнул её по носу.
Подготовка к соревнованиям по биатлону оставляла им так мало времени для встреч. Так что свидания в тире стали привычным делом. И Майк привык к восторженным возгласам Юки, к её бирюзовым волосам, разбавлявшим суровую серость стрелковой галереи.
А потом они шли в кафе, и она совсем по-детски уплетала мороженое. И восхищалась каждой лампочкой в рождественской иллюминации. Миниатюрная, черноглазая, с водопадом идеально прямых бирюзовых волос. Он смотрел на неё и думал, что это и есть счастье. И к чёрту все эти победы, медали и прочую шелуху.
БАХ
– Да она с тобой только из-за твоих медалей! Это же так круто – быть девушкой чемпиона! Глядишь, и по телеку покажут.
Фред с трудом ворочал языком – огненная вода с непривычки ударила ему в голову. Всё-таки американцы совершенно не умеют пить. Особенно если ты вырос в строгой семье и тебе всего месяц назад исполнился двадцать один. Майк с трудом сдерживал порыв как следует ему врезать.
Друг не прошёл в сборную и решил с горя напиться. Теперь на режим ему было плевать. Майк согласился составить ему компанию. Пара рюмок текилы погоды не сделают, а больше ему всё равно не достанется. Но этот разговор начинал его бесить. Фреду тоже нравилась Юки. И если начистоту, по внешним данным он обгонял Майка на целый круг. Почти на голову выше, широкоплечий голубоглазый блондин. Загорелый и белозубый. На его фоне русоволосый Майк с типичной славянской внешностью и серо-зелёными глазами смотрелся бледной молью. Но Юки сделала выбор.
– Тогда тебе просто нужно начать выигрывать, – ухмыльнулся Майк.
Фред вскочил и бросился на него. Майк рефлекторно поднял руки, закрывая голову.
БАХ
– А если бы тебя выгнали из сборной? – судя по голосу в трубке, мать чуть не плакала. – О чём ты думал, Миша?
– Ну не выгнали же! – огрызнулся Майк.
– А если бы этот Фред тебя покалечил за месяц до соревнований?
– Ну не покалечил же. И вообще, всё, что ни делается, всё к лучшему.
– Ой, Мишка, Мишка, – вздохнула мать. – Спортсмен-фаталист. Твой характер тебя погубит. Приедешь домой на Новый год?
– Постараюсь. Давай не будет загадывать. Ты же знаешь, как я это не люблю – плохая примета.
– Ох уж эти суеверия. Что же ты не подумал о приметах, когда полез драться с другом?
– Это он на меня полез. Я просто защищался.
Но мать не интересовали подробности. Её интересовала только его спортивная карьера, в которую семья вложила столько сил.
– И слышать ничего не хочу. На Новый год ждём тебя дома. Понял?
– Понял. Рождество с друзьями отмечу и приеду.
Майк нажал отбой, швырнул телефон на кровать и устало вздохнул.
БАХ
– С Рождеством! – Юки протянула ему серебристый свёрток, перевязанный бирюзовой лентой.
В свёртке оказался шарф. Явно ручной работы. Хорошо хоть тёмно-синий, а не бирюзовый. Юки трогательно повязала его Майку на шею. Он в ответ чмокнул её в макушку.
Они засели в люксе одного из отелей Вегаса. Компашка вчерашних подростков, впервые в жизни решивших отметить Рождество с друзьями, а не в кругу семьи. Майк и Юки, Том и Джина и Фред, как всегда один. В честь праздников спортсменов отпустили на каникулы.
– Прикиньте, народ! – Том, как обычно, не вылезал из телефона. – Ходят слухи, что из лаборатории в Зоне 51 сбежали подопытные, способные убивать людей одним прикосновением. То ли пришельцы, то ли жертвы эксперимента.
– Зона 51 – это же здесь недалеко? – Фред заметно напрягся.
– Вот ведь фантазия у людей, – усмехнулся Майк.
⠀
БАХ
⠀
– Нужны продукты и медикаменты, – Майк вытряхнул на кровать содержимое рюкзака, оставив только нижнее бельё и носки. – И вода.
Рождественским утром на улицах Лас-Вегаса появились первые «зомби». Они выглядели вполне живыми, бодро передвигались в поисках жертв и вид имели скорее просветлённый, чем плотоядный. Бросались на людей с безмятежной улыбкой. Майк, разбуженный гомоном и криками за дверью, долго смотрел на происходящее в окно, пока друзья искали в сети любые упоминания зомби-апокалипсиса.
– Похоже, эта дичь по всей Неваде, – Джина бешено елозила пальцем по экрану. – Во всех крупных городах. В других штатах пока тишина.
– Надо уходить из города, – Майк застегнул опустевший рюкзак.
БАХ
– Я не буду красть! – Фред скрестил руки на груди, прожигая Майка взглядом. – Я честный гражданин!
– Значит, будешь ходить голодным. – Майк закидывал в рюкзак бутылки с водой, протеиновые батончики и прочую спортивную еду, лёгкую и питательную. – Отдай свой рюкзак Джине.
В опустевшей аптеке они нашли почти всё, что могло пригодиться в дороге. И набивали рюкзаки бинтами, антисептиком, обезболивающими и другими полезными вещами, до которых могли добраться без фармацевта. Но Фред встал в позу.
– И вообще, – заявил он, – с чего это мы должны тебя слушать? Фаталист решил взять судьбу в свои руки?
– Может, хватит уже мериться своими лидерскими качествами?! – рявкнул Том. – Вы не на лыжне, и на кону не олимпийское золото, а наши шкуры. Майк, у тебя есть план?
– У родителей ранчо в Техасе. С бункером и запасами на три года автономного существования. Полторы тыщи миль отсюда. За сутки доедем, если найдём машину. Нас там ждут.
БАХ
Том напевал «Last Christmas», заменив last на lost. Песня, набившая оскомину за праздники, зазвучала по-новому, когда Рождество из прошлого стало потерянным. Потерянное Рождество. Любимый термин сценаристов видеоигр и фильмов про апокалипсис.
Они пробирались по улицам, охваченным безумием конца света. «Зомби» шныряли по городу в поисках жертв, выжившие громили магазины и тащили из витрин брендовые шмотки и драгоценности. В небе кружила пока небольшая стайка бирюзовых всполохов. В интернете выдвигали теории, одна бредовее другой. То про секретные эксперименты по достижению бессмертия в лабораториях Зоны 51, то про пришельцев из космоса или из параллельной вселенной, то про демонов из ада. И всё чаще в новостных сообщениях жертв этой неизвестной напасти называли потерянными.
Компания потерянных шла за ними по пятам уже два квартала. Пришлось затаиться в разорённом магазинчике и ждать, когда они пройдут мимо. На всякий случай дышали через раз. Джина зажала рот рукой. Её била крупная дрожь, и она изо всех сил старалась не двигаться и не скулить от ужаса. Когда шаги преследователей раздались совсем близко, она не выдержала.
– Не могу больше. Я так не могу!
Джина выскочила на улицу, прямо в лапы потерянных. Том хотел было побежать следом, но Майк его удержал – сжал мёртвой хваткой и закрыл рот ладонью. В ужасе друзья смотрели, как один из потерянных целует Джину, как её тело падает на тротуар и как взмывает в небо очередной бирюзовый сгусток.
Потерянные подняли тело Джины на руки и торжественно понесли по улице.
БАХ
– Вы это видели? – у Тома дрожали руки. – Видели, как они её унесли? Это не похоже на тупых киношных зомби. А что, если это новая форма жизни? Следующая ступень эволюции?
– Не мели чушь. Лучше выпей.
– Все русские такие несгибайчики? Или ты особенный?
Майк отпаивал Тома взятым из отеля виски. Юки сжалась в комочек и тупо смотрела перед собой. Фред осторожно гладил её по плечу.
– Я вырос в штатах. Мне до настоящих русских далеко. Вот отец у меня реальный, как ты выразился, несгибайчик. Идёмте, на выезде из города есть прокат машин. Надеюсь, получится добыть тачку.
Но их ждало разочарование. На стоянке прокатных машин расположились военные. Блокпост перекрыл выезд из города, и перед ним уже собралась толпа, желающих покинуть гиблое место.
– Похоже, у нас проблемы, – Фред уже просматривал новости в поисках информации. – Армия закрыла все пострадавшие города на карантин. У них приказ стрелять на поражение по любому, кто попытается выбраться из оцепления.
⠀
БАХ
⠀
– Не верю! Это враньё! – Фред орал непривычно высоким, срывающимся голосом. – Не мог президент приказать стрелять в живых людей!
– Ну так сходи и проверь, – Майк начинал жалеть, что потащил всех с собой. Вдвоём с Юки он бы давно покинул город. – Подойди к ним и попроси тебя выпустить.
Толпа перед блокпостом потихоньку закипала. Ещё немного, и люди пойдут на штурм. Солдаты нервно озирались, будто искали поддержки со стороны. Майк думал о том, что нужно бы раздобыть оружие, но не представлял, где его найти. Не у военных же просить.
По толпе пронёсся рокот и визг. Это показались на улице группы потерянных. В зловещем молчании, с умиротворёнными улыбками на лицах шли они по улице в сторону блокпоста. Десятки, сотни, тысячи бездушных человеческих оболочек. И люди не выдержали. Горячей волной хлынула толпа на баррикады. И военные открыли огонь из пулемётов.
Майк рванул в ближайшее здание, потащил за собой Юки и прижался к стене, сжимая её в объятиях. Он обнимал её дрожащие плечи, ласково касаясь пальцами шёлка бирюзовых волос и мягкого серебристого ворса шубки из искусственного меха. Шеей чувствовал её горячее прерывистое дыхание и капельки слёз. Она шептала что-то по-японски. Может, молилась?⠀
Том ввалился за ними следом. И только Фред ошарашенно взирал на происходящее.
– Стойте! – заорал он и побежал в сторону кордона. – Не стреляйте! Я гражданин Соединённых Штатов Америки!
Ответом ему была пулемётная очередь.
Майк старался не смотреть на творящееся безумие. Он заметил стоящий чуть в стороне армейский ХАМВИ11 без водителя. Если действовать тихо, есть шанс проскочить, пока военные заняты расстрелом толпы.
⠀
БАХ
⠀
Майк плохо помнил, как они вырвались из Вегаса. Помнил только, что вслед им летел огонь пулемётов. Правда, недолго. Видимо, солдаты и сами понимали бессмысленность и беспощадность отданного им приказа. Майк упрямо смотрел вперёд, до предела выжимая газ.
В бардачке они нашли пистолет и два магазина к нему. Негусто, но жить можно. Другого оружия в машине не было.
– Они убили его, – шептал Том. – Убили Фреда. Мы все умрём.
Юки свернулась клубком на заднем сиденье и тихо плакала.
– Стрелять умеешь? – Майк попытался отвлечь друга от мрачных мыслей.
– Нет конечно. Я же не биатлонист.
– Ничего, научишься. Всё куда проще, чем кажется.
⠀
БАХ
⠀
Бензин закончился под утро. Бак был почти пуст, когда они подъехали к пепелищу автозаправки. В прошлый раз они заправлялись часа четыре назад, где-то недалеко от Финикса. И успели проехать в общей сложности пятьсот миль.
– Что здесь случилось, Миса? – Юки круглыми от ужаса глазами смотрела на дымящиеся руины.
– Не знаю. Может, кто-то пальнул и попал в цистерну. Пойду посмотрю, вдруг осталось чего. Не выходите из машины.
Он взял пистолет и ушёл к развалинам. Минут пять Том и Юки неподвижно и молча сидели в угнанном армейском джипе. Потом Том начал ёрзать на водительском сиденье. Они с Майком поменялись на прошлой остановке. Майк перебрался назад, чтобы поспать, а Юки села вперёд.
– А-а-а-а, не могу больше! – Том открыл дверь. – Очень надо. Я и так уже час терплю.
Он выскочил из машины, обошёл её сзади. Юки поглядывала в боковое зеркало, но он скрылся за багажником. Она не поняла, откуда возник потерянный. Явно не со стороны заправки. Может, прятался в придорожных кустах и не видел, как уходил Майк? А вот Тома заметил и посчитал лёгкой добычей.
Она хотела открыть окно и предупредить, но страх оказался сильнее. А вот Том не струсил. Успел заорать «Майк, берегись! Здесь зомби!» Потом раздался удар чего-то мягкого о заднюю дверь машины. Похоже, они боролись. Но Том не был сильным бойцом. Он всегда избегал драк, предпочитая дипломатические методы решения конфликтов.
Майк выскочил из руин с пистолетом в руках. Потерянный бросился на него. Выстрел – и «зомби» затих на асфальте. Майк подошёл к машине, скрылся из поля зрения. И грохнул второй выстрел. Юки закрыла лицо руками и заплакала.
⠀
БАХ
⠀
Дальше пришлось идти пешком. До следующей заправки было миль пятьдесят. Майк надеялся найти там какой-нибудь транспорт. Юки, непривычная к долгим пешим прогулкам, быстро уставала. Приходилось останавливаться и отдыхать. Хорошо хоть еды и воды было достаточно.
– Когда я был маленький, – сказал Майк во время одного из привалов. – Мы жили в Мурманске. Это такой город в России, за полярным кругом. Зимой там можно было увидеть северное сияние. Правда, только ночью. Очень похоже. – И он посмотрел на небо.
– А вдруг это и правда новый виток эволюции? – спросила Юки. – Не пришельцы и не последствия секретных экспериментов, а ответ планеты на все действия людей. Мы же только и делаем, что портим всё, к чему прикасаемся. Вот Земля и решила от нас избавиться. Даже по-своему красиво. Может, зря мы сопротивляемся?
– Даже не думай о таких глупостях, слышишь? – Майк покрепче прижал её к себе. – Неважно, кто это и откуда. Я тебя им не отдам.
Тогда он ещё не знал, что люди бывают куда опаснее потерянных. И что его счастье с Юки закончится совсем скоро.
⠀
БАХ
Майк нажал на спусковой крючок и метким выстрелом отправил к праотцам тощего облезлого койота. Еда закончилась, так что пришлось охотиться. Он кое-как освежевал добычу. Все же пары походов на охоту с отцом явно мало для прокачки навыка разделки дичи. Поэтому Майк просто покромсал тушку на куски, насадит куски на палочки и повесил над костром. Облезлый хвост обвязал верёвкой и приделал к рюкзаку.
– Пусть будет сувенир на память, – ухмыльнулся он. – Если выживу, покрашу в бирюзовый и буду носить до конца моих дней.
Никто не ответил. Юки покинула его вчера. Майк не мог простить себя за невнимательность, доверчивость и потерю контроля над ситуацией.
Они добрели до той треклятой закусочной поздно ночью, с удивлением заметили свет в окнах и услышали людские голоса. Трое подростков облюбовали это местечко. По их словам, они путешествовали стопом, когда это всё началось. И когда пришли сюда, здесь уже никого не было.
Майк был настолько уставший, что поверил им на слово. За прошедшие двое суток он спал от силы часов пять. Три часа в дороге, пока Том был за рулём. И потом ещё пару часов на той проклятой заправке. Они закрыли двери и окна машины и немного подремали беспокойным сном. Дальше спать было нельзя. Нельзя было оставлять Юки без защиты под открытым небом.
Он пошёл умыться, а когда возвращался, услышал крики. Подростки гоготали и улюлюкали, Юки слабо отбивалась и просила оставить её в покое. Потом пнула одного из них коленом промеж ног. Майк не успел ничего сделать. Оскорблённый пацан на его глазах перерезал Юки горло.
А дальше всё было как в тумане. Майк просто выхватил пистолет и начал палить. Как в детстве палил по бутылкам из мелкашки на заднем дворе. На одном выдохе высадил остатки первого магазина. У этих козлов тоже было оружие, но они даже не успели его достать.
Майк взял Юки на руки и вынес под бирюзовое небо. Он снял с себя подаренный ею шарф и прикрыл им рану на её шее. А потом случилось странное. Два сгустка бирюзово тумана спустились с неба, коснулись Юки и поднялись обратно, унося с собой и её душу. И это было невероятно красиво. Майк сидел на пыльном асфальте и зачарованно смотрел в небо.
«А вдруг это и правда новый виток эволюции?» – звучал в его голове голос Юки.
БАХ
Майк вышел к покинутому блокпосту к полудню. Он еле переставлял ноги от усталости и горя. Пару раз мимо него пролетали по автостраде машины, битком набитые людьми. Кажется, они принимали его за потерянного. Трижды он натыкался на молчаливых «зомби». Все они остались лежать вдоль дороги. Несмотря на осознание полной безвыходности ситуации, Майк упорно не хотел сдаваться.
В сияющем небе то и дело проносились военные самолёты и вертолёты. Видимо, армия вела борьбу с потерянными всеми доступными средствами. В новостях мелькали заголовки о появлении «зомби» в других штатах, о закрытии на карантин городов, о бомбардировках особо опасных районов. Если и дальше так пойдёт, то они просто скинут на страну атомную бомбу. В кино про апокалипсис они всегда так делают.
Время от времени Майк звонил родителям, говорил, что идёт домой. Пока телефон не сел. Он даже не стал заряжать его в той закусочной. Не захотел оставаться там даже ради этого. И оружие тех отморозков не стал забирать. Растратил второй магазин, отбиваясь от потерянных по дороге, и теперь мог разве что огреть противника пистолетом по голове.
Похоже, Невада и Аризона покорились потерянным. Единственный обитатель блокпоста лежал на асфальте с дыркой от пули в виске. Видимо, не захотел превращаться в зомби с тупой улыбкой на лице. Ещё пару дней назад у Майка возникла бы уйма вопросов. Почему боец застрелился, хотя у него ещё оставались патроны? И где, собственно, то, из чего он пустил себе пулю в висок? А его товарищи? Не один же он тут сидел. И почему уходя они не забрали с собой его тело? Или они все полегли в неравной схватке с потерянными? Но тогда где следы боя и трупы? Ещё пару дней назад всё это заставило бы Майка крепко призадуматься. Но теперь ему было уже всё равно.
Майк обыскал мертвеца. Нашёл М4 с одним магазином и одним зарядом в подствольном гранатомёте и рацию. Рация молчала. Тишина в эфире нарушалась только шумом помех. Похоже, в радиусе действия не было никого, с кем можно было бы связаться. Он повесил винтовку на плечо и пошёл охотиться.
БАХ
Мясо койота воняло псиной и было адски жёстким. Майк рвал его зубами, не чувствуя вкуса. Жевал и думал.
