Ирина Ломакина
Писательский биатлон
Он всегда был довольно везучим. Ему повезло переехать из Мурманска в штаты. Повезло без особого напряга закончить престижную школу и попасть в сборную США по биатлону. Он даже выиграл несколько чемпионатов. И с девушками проблем никогда не было. Словно всю жизнь судьба заранее извинялась перед ним за этот финт ушами, мол, не всё коту масленица – пора платить по счетам.
И он платил. За эти три дня он перенёс больше страданий, чем за всю свою жизнь. И похоже, закончился. Майку не давали покоя слова Юки, и перед глазами снова и снова возникала сцена вознесения её души. А что, если она права и человечество зря трепыхается?
Когда воздух заполнил тяжёлый смрад немытых тел, он уже знал, что не убежит. Подкрепления ждать неоткуда. Рация молчит, и никто не услышит его просьб о помощи. Поэтому он просто встал, поднял винтовку и по всем правилам изготовился к стрельбе из положения стоя. Девятнадцать патронов. Девятнадцать мишеней можно поразить. А дальше – последний аргумент. Почти допинг. Граната в подствольнике.
БАХ-БАХ-БАХ-БАХ-БАХ-БАХ
Затвор сухо щёлкнул, сообщая о пустом магазине. Поредевшая толпа потерянных поняла, что враг безобиден, и ускорила наступление.
– Извини, мам, – вздохнул он. – Я не приеду домой на Новый год. Говорил же, что нельзя загадывать. Скоро увидимся, Юк.
Майк улыбнулся и нажал на спусковой крючок.
Туман
Таня Андреева @tatyana_copy
– Живой? – бросил мужчина не повернувшись.
Жека приоткрыл глаза в попытке осмотреть комнату.
– Хорошо ж тебя приложило, – продолжил незнакомец. – Сначала подумал, один из них, прошёл мимо, а потом смотрю, кровь на снегу…
Комната была небольшой – квадратов двадцать-двадцать пять. Дверь плотно закрыта. Окно затянуто одеялом, поверх которого ещё задёрнуты портьеры.
Жека лежал на диване под ватным одеялом. Холодно. Метрах в двух спиной к нему сидел седовласый мужчина в тёмно-коричневой куртке. На столе перед ним мерцала свеча, отбрасывая блики на потолок.
– Живой, – согласился Жека, выдохнув пар в воздух. – Где это я?
– Садись, на вот, поешь, – мужчина протянул небольшой бутерброд со шпротами. – Не бог весть что, но и на том спасибо, – добавил он и откусил такой же.
– Звать-то тебя как?
– Жека.
– А я дед Митя, – представился незнакомец, подмигнув. – Вдвоём, согласись, оно веселее.
Деду Мите было около шестидесяти. Худощавый, среднего роста с густыми усами и множеством мелких морщин вокруг серых глаз. Он сидел в ватных штанах, тёплой кофте с высоким воротником да в куртке нараспашку.
– Давно я тут? – спросил Жека.
– Пару часов, как нашёл. Бабка ушла утром в магазин, да так и не вернулась. Ходил искать, – дед Митя замолчал, шумно выдохнул и продолжил: – Не нашёл. Уже возвращался, смотрю – лежишь. Сначала прошёл мимо, подумал, один из них. Да что-то было не так – кровь на снегу никак покоя не давала. Решил проверить. Ну а подошёл ближе, смотрю, дышишь. Я тебя на плечо и домой. Жить будешь, – подмигнул дед, улыбнувшись, – череп не задет, а шкурка заживёт.
Жека мало что помнил о сегодняшнем дне. Утром он вынес мусор и направился в соседний квартал за лекарством для сына. Внезапно город затих, небо почернело, полностью спрятав солнце, и подул сильный ветер, поднимая в воздух всё вокруг. Жека с трудом добежал до ближайшего магазина и решил там переждать стихию.
К вечеру погода успокоилась, и народ начал расползаться по домам. Он помнил, как вышел на улицу, прошёл пару метров, а дальше провал…
– Меня семья ждёт, я должен идти, – засуетился Жека.
– Притормози, парень. Думаешь, всё так просто? – прогремел дед Митя. – Ты даже не представляешь, что там! – Он указал пальцем на дверь. – Там трупы на каждом шагу. Бесконечная тьма. Дальше двух метров ни черта не видно. На солнце нет даже намёка. И только бог знает, что за твари там обитают. Время позднее – переночуем, а утром двинем к твоим, – смягчился дед. – У меня две винтовки в сейфе, охотник я, хоть и бывший. Стрелять умеешь?
– Было дело, – кивнул Жека. – На «жёлтую майку»12, конечно, не претендую, да и от «запасного патрона»13" не откажусь, но три из пяти точно выбью.
– Вот и славно, – сказал дед Митя, похлопав Жеку по плечу. – А теперь – спать.
***
Утро ничего не изменило: электричества по-прежнему не было, батареи не грели, вода в кранах отсутствовала, сотовые не работали.
– Присядем на дорожку, – предложил дед Митя, опускаясь на диван. Жека, хоть и не был суеверным, плюхнулся рядом. За плечами каждого торчала винтовка, на ремнях висели охотничьи ножи, обойма патронов, в карманах – спички.
– Запомни, парень, мы должны быть незаметны. Без лишней суеты и разговоров. Идём быстро, придерживаемся зданий и не теряем друг друга из виду, – прервал минутную тишину дед. – Пора!
Туман чёрного цвета, словно дым от горящей резины, только без гари и запаха, окутывал улицы города. Видимость, как и говорил дед Митя, не далее двух метров. И тишина, леденящая душу: никаких звуков, лишь скрип снега под ногами.
Они прошли вдоль здания, повернули направо, быстро пересекли дорогу и уткнулись в торец дома.
– Боже, – еле слышно выдавил Жека, моментально побледнев.
В метре от него лежал человек, уставившись пустыми глазницами в небо. Рот застыл в гримасе крика. Тело, состоящее из костей, обтянутых кожей, помещалось в одежду на пару размеров шире.
– Смотри, – шептал дед Митя позади, – ни капли крови вокруг. Они тут на каждом шагу, похожие друг на друга, как близнецы. Не останавливайся. Пошли!
Вдали мелькнула вспышка света. Из тумана выплывал бесформенный желеобразный сгусток, излучающий тёмно-синее свечение. По контуру то тут, то там вытягивались усики, ощупывающие воздух, а затем прятались обратно в тельце.
Жека оцепенел, уставившись на приближающееся существо.
«Бах!» – раздалось рядом.
– Винтовка, – закричал дед Митя. – Стреляй!
Жека тряхнул головой, стянул с плеч винтовку и присоединился к выстрелам.
«Бах, бах, бах!» – эхом разносилось вокруг. Вместо ран на сгустке зияли сквозные дыры, от которых в разные стороны расползались сотни мелких молний, меняя окрас тельца на лилово-красный, жёлтый, зелёный…
«Бах!» – Ещё одно ранение.
«Бах!» – Существо вспыхнуло белым светом и рассыпалось на землю хлопьями пепла.
Секунда – и из тумана показался другой сгусток, третий, четвёртый.
«Бах, бах, бах!» – Палили они по мишеням.
– Бежим! – скомандовал дед Митя. – Быстрее! Сюда! – кричал он, указывая на показавшееся в тумане здание магазина.
Ввалившись внутрь и забаррикадировав дверь, они рухнули на пол, жадно хватая воздух ртом.
– Это гипермаркет «Крот», – уверенно заявил Жека отдышавшись. – Тут, по слухам, приторговывали оружием из-под полы. Проверим подвалы?
***
– Заткнись! – кричал Жека биатлонисту, смотрящему на него с пачки чипсов напротив.
Александр Логинов продолжал улыбаться во все тридцать два зуба, хитро прищурив карие глаза. Надпись в правом нижнем углу пачки гласила «Поверь в себя и одержи победу!»
Жека, подобно обидевшемуся ребёнку, сидел на полу, вытянув ноги перед собой. По левую сторону от него лежал зажжённый фонарь, освещая стеллаж напротив, по правую – открытая бутылка виски.
– Пятнадцать человек на сундук мертвеца… Йо-хо-хо и бутылка рому! – прогорланил он и глотнул горячительного.
– Ты что разорался? Жить надоело? – Прибежал на голос дед Митя. – Забыл, что семья ждёт?
– Посмотри, дед, это наше последнее пристанище! – промямлил Жека и взмахнул рукой, показывая пространство вокруг. – Тут мы и сдохнем! Так почему бы не нажраться? – добавил он, протягивая начатую бутыль.
Попав в гипермаркет, они первым делом, чиркая спичками, добрались до хозяйственного отдела и раздобыли по фонарю. Предстояло обшарить здание в поисках оружия, о котором было много сплетен.
– Слишком ярко не включай, – наставлял дед. – Тут, конечно, нет окон и дверь мы хорошенько завалили, но всё же лучше не светиться.
Три часа они обходили магазин в поисках возможных людей, трупов, «синих», как их окрестил Жека, и оружия. Гипермаркет был пуст.
Подвал также не оправдал ожиданий. Он оказался завален барахлом и заставлен ларями, полными мяса, рыбы и полуфабрикатов.
Слухи оказались не более чем городской болтовнёй. Здесь было всё, кроме оружия. На двоих у них оставались две винтовки и одиннадцать патронов. Они решили собрать провизию в дорогу и разделились. Тут Жека и набрёл на винно-водочный отдел.
– Отставить нытьё! – скомандовал дед Митя, опускаясь рядом на пол и забирая бутылку. – Их можно убить, и мы знаем, как, а это уже немало.
– Ты не понимаешь, дед, – не унимался Жека. – Убегая от «синих» там, по дороге, я видел ещё с десяток «кричащих» и ни одного живого, ни одного… А вдруг никого больше нет?
– Спокойно, Жека, сегодня только вторые сутки, как опустился туман. Дома все сидят и боятся. Я бы тоже сидел, если бы не бабка. Уверен, есть живые ещё, есть…
– А твоя бабка? – перебил Жека. – Неужели не хочешь найти?
– Нашёл я её, – вздохнул дед и, приложив бутылку к губам, сделал глоток. – Лежала возле продуктового с открытым ртом. Не хотел говорить… Только по одежде и узнал.
Жека, отвернулся, шумно сглотнул подкатившийся к горлу комок.
– А вдруг и моих нет?..
– Даже думать так не смей! Всегда есть надежда. Всегда! На вот, поешь лучше. – Дед Митя протянул бутер со шпротами.
– Ну честное слово, дед, меня уже воротит от твоих шпрот. Весь магазин в нашем распоряжении, можно найти и что-то посъедобнее. Пошли! – скомандовал Жека, поднимаясь с фонарём в руках.
Только сейчас он заметил, что на голову выше деда. Неделю назад, двадцать пятого января, ему исполнилось тридцать семь, но отметить так и не удалось. Накануне у сына поднялась температура, а затем начался сильный кашель. Врач назначил антибиотики, за которыми Жека и направился вчера утром.
На ящиках, перевёрнутых вверх дном, стоял салат из маринованных огурцов и оливок. Тут же стояла тушёнка, две банки перловки, пара бутербродов с беконом и сыром и кабачковая икра.
– Да-а-а-а, в готовке, я профан, тут ты меня обскакал. У нас всегда бабка готовила, – дед Митя на мгновение замолчал, запнувшись, и продолжил: – А ты поваром, что ли, работаешь?
– Не-е, я программист. Сижу в офисе, штаны протираю, как говорит ваше поколение, – засмеялся Жека. – А готовить – это моё хобби. Сейчас бы духовку сюда, мангал, плиту… Приготовили бы мясо, супчик. Хоть что-нибудь, но погорячее. Как же всё-таки здесь холодно, – сказал он, кутаясь в спальник.
– По крайней мере, тут теплее, чем на улице, – подметил дед Митя. – Огонь разводить опасно, мы не знаем их реакции. А ну как налетят?
– Слушай, дед, а что, если «синие» сквозь стены просочатся, пока спим?
– Уже бы просочились, – усмехнулся дед. – За прошлые сутки ни одна тварь в квартиру ко мне не пробралась. Я думаю, они на звук плывут. Ведь их не было, пока ты не зашипел на улице. А потом уже на выстрелы слетелись, как вороньё. Стены здесь толстые, да и не шумим мы особо. – Дед Митя зевнул и продолжил: – Предлагаю поспать, а утром двинем дальше.
***
– Мужики-и-и-и! – раздался крик позади. – Лю-ю-ю-ди! Подождите! – доносился мужской голос из тумана.
Жека с дедом переглянулись. Полчаса назад они покинули гипермаркет и двинулись к Жекиному дому. За плечами у каждого небольшой рюкзак с припасами еды и воды на первое время, сюда же закинули фонарь и пару запасных батареек.
– Итак, – говорил дед Митя, – не знаю, что за твари там, но у них замечательный слух. Поэтому идём тихо, общаемся знаками, держимся зданий. – Он посмотрел в глаза Жеки. – Стреляем только в случае крайней необходимости.
Чёрный туман молчаливо принимал путников в плотные объятия. Мороз сковывал движения и щипал за щёки, заставляя снег предательски скрипеть под ногами.
– Подожди-и-и-те! – кричал незнакомец, выныривая из тумана.
Коренастый мужчина невысокого роста шёл, переваливаясь с ноги на ногу, по направлению к ним. Вслед за ним из тумана выплывал бесформенный тёмно-синий желеобразный сгусток.
Усики «синего» резко вытянулись вперёд, словно десятки язычков лягушек в охоте за насекомыми, и едва прикоснувшись к голове незнакомца, присосались к его коже, подтягивая остальное тельце. Секунда – и сгусток окутывал голову мужчины, словно шапка, медленно наползая на лицо.
– Тихо, парень, – прошептал дед Митя, закрыв Жеке рот одной рукой, а другой перехватив его руку, потянувшуюся за винтовкой. – Уходим!
Незнакомец стоял неподвижно, не пытаясь ни стянуть субстанцию руками, ни крикнуть, словно парализованный, пока сгусток полностью не закрыл ему лицо. Затем ноги мужчины подкосились, и он упал на асфальт.
Ещё минуту «синий» восседал на голове бедняги, вибрируя тельцем и заставляя незнакомца подрагивать в такт с ним. Потом сгусток поменял цвет на тёмно-зелёный и отвалился. Не обращая внимания на Жеку и деда, он поднялся в воздух и исчез в тумане.
На асфальте остался скелет, обтянутый кожей, словно пакетом после вакуумной вытяжки, в одежде незнакомца. Пустые глазницы смотрели в небо, рот застыл в гримасе крика.
– Сюда! – шептал дед Митя, указывая на дверь ближайшего подъезда в метре от них. Жека развернулся и со всех ног рванул за дедом.
Забаррикадировать дверь было нечем, электрический замок также оказался бесполезен. Они пробежались по всем пяти этажам подъезда, тарабаня в каждую дверь, но никто не открыл. Люди, либо сидели тихо как мыши, боясь себя обнаружить, либо квартиры пустовали.
– Мы даже не попытались помочь, – мямлил Жека, уставившись в никуда. Он сидел на ступенях между вторым и третьим этажами, сжимая в руках бутылку воды.
– А что мы могли? – спросил дед Митя, расположившийся на пару ступеней выше.
– Выстрелить!
– Выстрелить в кого?! – с возмущением прошептал дед. – В голову тому бедняги и пойти вслед за ним? Ты же видел сам: пара секунд – и сгусток был у него на голове!
– Мы могли попробовать его стянуть, – не унимался Жека.
– Патронов слишком мало, от одного-двух «синих» мы бы отбились, а вот от стаи – нет, – с тоской в голосе ответил дед. – О своих подумай, кто спасёт их?..
Оставаться в подъезде было опасно. Убедившись, что на улице их никто не поджидал, они выдвинулись в путь. Пройдя вдоль дома, повернули направо, пробежали через небольшой пустырь, вдоль длинного здания, быстро пересекли двор и упёрлись в торец дома Жеки.
Пятиэтажка голубого цвета в хорошем районе, с шикарной детской площадкой и небольшой аллеей деревьев сейчас ничем не отличалась от других домов города – чёрная пелена тумана надёжно скрывала её от посторонних глаз.
В подъезде царила тишина. Словно соседями Жеки были пенсионеры, а не молодые пары с детьми, постоянными спутниками которых была громкая музыка, тявканье собак, смех, крики и вечная болтовня.
Жека достал ключ и покрутил в руке, не решаясь вставить в замок. Казалось, он знал каждую выемку, каждую бороздку на этом небольшом куске металла, упакованного с одного конца в чёрный пластик. Десять грамм прохлады с одной стороны и приятной шероховатости – с другой сейчас отделяли его от семьи.
Он вставил ключ в замок, повернул и резко открыл дверь. Навстречу вырвался чёрный клубок дымки и тут же растворился в подъезде. Они осторожно вошли внутрь. В квартире было темно и тихо – трёшку Жеки заполнил туман с улицы.
Сразу справа от прихожей располагалась комната отдыха, где они собирались вечерами всей семьёй. Жека с закрытыми глазами мог сказать, где стояли диван, кресла, телевизор или журнальный столик. Отсюда же шёл выход на балкон, дверь которого была приоткрыта.
По левую сторону от неё на подоконнике, повесив вниз прозрачные водянистые листья, стояли любимые Ленкины цветы. Фиалки не любили сквозняков, а пришедший холод убил растения, не оставив им ни единого шанса на выживание.
Жека шагнул вперёд, неуверенно толкнув дверь. Туман словно чёрная река вливался в квартиру сквозь настежь открытое окно балкона. Он поспешил закрыть створку, но на пути обо что-то запнулся.
Жека опустил глаза вниз и увидел на полу лиловое платье в мелкий горошек. Его взгляд скользнул вдоль тела жены и упёрся в пустые глазницы, смотрящие в бесконечно тёмное небо…
***
Бах! Бах! Бах!
Звуки выстрелов словно раскаты грома прокатились по квартире, возвращая Жеку в реальность. Он стоял на коленях, прижимая к губам то, что когда-то было ладонью его любимой. Слёзы отчаяния и безысходности медленно сползали по щекам и капали на лиловое платье жены. Боль разливалась по телу, заполняя собою каждую клеточку его существа.
«Глеб!» – мелькнуло в голове Жеки. Он схватил винтовку и побежал на звук выстрелов.
Дед Митя стоял на пороге детской, стреляя в потолок. Там, присосавшись усиками в углы комнаты, распластался сгусток тёмно-зелёного цвета, провисая каплей над детской кроваткой. Внизу в разобранной постели в маленькой пижаме с жёлтыми динозавриками лежал крошечный скелет, обтянутый кожей с пустыми глазницами и раскрытым ртом.
– Не-е-ет, – закричал Жека, целясь в существо. – Сдохни! Сдохни, тварь!
– Убьём гадину! – орал дед Митя, нажимая на курок.
Тёмно-зелёная субстанция, в отличие от синей, не реагировала на ранения. Сгусток словно проглатывал пули, всасывая их в себя, и увеличивался в размере, напоминая воздушный шар.
– Вот и всё, парень, – последний патрон. – Дед взглянул Жеке в глаза, улыбнулся и пульнул в существо.
На мгновение комнату осветил тёплый белый свет, исходящий от сгустка, а затем раздался хлопок. Пули, выпущенные в «зелёного» беспорядочно выстреливали в разные стороны. Вслед за ними в воздух разлетались миллиарды мелких тёмно-зелёных капель, оседая на стенах, мебели, одежде и коже Жеки и деда.
– А-а-а! – крикнул дед Митя.
Он стоял, держась обеими руками за левую ногу. Кровь тонкими ручейками сочилась между его пальцами, капая на пол. Штанина ниже колена на глазах окрашивалась в красный цвет.
Ещё мгновение, и Жека почувствовал, как нечто слизкое и холодное расползается по нему, парализуя тело. Жижа ползла вверх по груди, шее, лицу, заполняя собой рот и нос. Не в силах сделать вдох, он беспомощно разомкнул губы, в то время как сгусток достиг глаз, проникая в мозг. Вспышка.
***
Жека открыл глаза и повернул голову набок, всматриваясь в темноту. В нос ударил резкий запах лекарств и химии. Малейшее движение отдавалось острой болью в голове.
В комнате было жарко и душно. Тусклый свет, пробиваясь сквозь стеклянное окошечко деревянной двери, прорисовал нечёткие силуэты вокруг. На кушетке в углу дремала Ленка, свернувшись калачиком.
– Лена, – прохрипел Жека потрескавшимися губами.
Женщина приоткрыла глаза и, поймав его взгляд, тут же подбежала.
– Женечка, любимый, – шептала она, покрывая его лицо и руки мелкими поцелуями. – Женечка, я так рада! Я люблю тебя, родной! Люблю!
Жека молча притянул её к груди.
– Сон… Дурной сон… Боже… – роились мысли в его голове. Не в силах более сдерживать слёзы, он зарылся носом в макушку любимой и не выпускал её из объятий.
– Я так испугалась, когда мне позвонили и сказали, что ты в больнице, – тараторила Ленка. – Это дурацкое солнечное затмение в обед и ужасная буря после. Ты знаешь, ветер был настолько сильным, что переломал кучу деревьев вокруг, повредил линии и вышки. Я тебе звонила, но сотовая не работала. И электричества не было целый день. У нас на балконе ставни разбило. Я пыталась закрыть и даже выбежала в одном платье, но не успела. Боже, как хорошо, что с тобой всё в порядке. – Ленка сильнее прижалась к Жеке, утопая в его объятиях.
– Что произошло? – выдавил Жека.
– На тебя упала вывеска возле магазина, – шумно выдохнула Ленка. – У тебя сотрясение, ты три часа пролежал без сознания. Врач сказал, кости целы, шрамы заживут, но нужно понаблюдать.
– Глеб? – Жека посмотрел вопросительно на жену.
– Не переживай, с ним всё хорошо, он с родителями. Мне разрешили побыть с тобой до утра. – Улыбнулась Ленка.
***
После двух недель обследований и различных тестов Жеку выписали. Предстоял ещё месяц амбулаторного лечения, но дома, как говорится, даже стены помогают.
Собирая вещи в пакет, он достал из тумбочки запечатанный конверт, переданный ему накануне женой. Надпись, выведенная детской рукой, гласила: «Папочке в день возвращения домой».
С письмом в одной руке и пакетом с вещами в другой Жека вышел из палаты и побрёл по коридору.
«Дорогой папочка, – писал восьмилетний Глеб. – Я так рад, что ты здоров и едешь домой. Мы тебя очень ждём. Я нарисовал тебе своего друга. Мне приснилось, что он тебя спас. Но сначала он…»
– Де-е-е-еда! – прервал чтение детский крик позади. – Де-е-е-еда! Я пятнашки принёс! Ты обещал научить! – кричал мальчуган, спеша навстречу деду.
Напротив, в паре метров от Жеки, опираясь на костыли, стоял худощавый мужчина среднего роста лет шестидесяти. Волосы с проседью смешно топорщились в стороны, густые усы растянулись в улыбку, образуя множество гусиных лапок вокруг серых глаз. На левой ноге от щиколотки до колена белел гипс.
Жека остановился, вытаскивая из конверта рисунок Глеба, как вдруг почувствовал резкий толчок сзади и, потеряв равновесие, повалился на пол.
– Тёма, разве можно так, – ругался дед на внука, подходя к поднимающемуся Жеке. – так и убить можно.
Мальчуган виновато опустил глаза, протягивая деду выпавший из рук Жеки рисунок.
На бумаге простым карандашом были нарисованы десятка два-три мелких звёздочек, в центре которых значился тёмно-зелёный шар со множеством лучиков, отходящих от него в разные стороны.
Дед задумчиво покрутил лист бумаги в руках, затем перевёл взгляд на Жеку, будто что-то вспоминая, помолчал с минуту и, подмигнув, с улыбкой на лице протянул рисунок.
– Здорово, Жека! Живой?
