Макс Фрай
Хроники Ехо (сборник)
Шеф внимательно поглядел на меня и вдруг заржал.
– Мысли, значит, читаете, – вздохнула я. – Ну-ну… Зачем вам?
– Иногда, как видишь, бывает очень поучительно, – отсмеявшись, сказал он. – Да не дуйся ты, горе мое. Я нечаянно. Вернее, почти. У тебя такое выражение лица было – ты бы видела! А я любопытный, ты же знаешь… Ну не буду, не буду больше. Честно.
– Будете, – равнодушно сказала я. – Но не сразу, это да. То есть не в ближайшие полчаса. И это лучше, чем ничего… А Мелифаро не объявлялся? Небось покончил с собой от стыда – вот чего я опасаюсь!
– Не дождешься. Сэр Мелифаро будет здесь с минуты на минуту, он недавно присылал мне зов. Говорит, один из Мастеров, с которыми он беседовал, захотел жениться на бедной вдове…
– На этой страхолюдине? – изумилась я.
– Представь себе. Сам поражаюсь. Все же врожденное обаяние никуда не спрячешь. Сэр Мелифаро совершенно счастлив и горд этим обстоятельством. Кажется, он напрочь забыл, зачем я его посылал, и какой результат беседы следует считать успешным.
– Все бы вам наговаривать на несчастную женщину, – сказала коренастая брюнетка, грациозно подпирая богатырским плечом дверной косяк.
Что-что, а голос ему достался просто прекрасный: глубокий, с легкой хрипотцой. С таким голосом веревки можно вить не только из мужчин, но и из женщин. Из близоруких мужчин и женщин, по крайней мере.
– Будет вам от меня кое-какая польза, – сказала наша гостья, усаживаясь в кресло напротив Джуффина. – Не ахти что, но все-таки…
Я не могла оторвать глаз от ее наряда. Из-под сравнительно скромного золотисто-коричневого лоохи виднелась яркая полосатая черно-оранжевая скаба. На ногах красовались щегольские рыжие сапожки, лицо прикрывала золотая шелковая маска, украшенная фальшивыми арварохскими жуками. Именно так представлял себе сэр Мелифаро наряд безутешной вдовы, которая не сегодня завтра руки на себя от тоски наложит.
– Все эти ваши Мастера Совершенных Снов беззлобно, но довольно настойчиво посылали меня подальше, – начал он. – И я их понимаю. Кажется, они действительно не имеют никакого представления о наваждениях такого рода; скажу больше, они сильно подозревали, что экзальтированная дамочка просто выдумала все эти ужасы про «медовеньких лягушоночков». Нам, несчастным, безутешным вдовам, нет решительно никакого доверия!
– Бедняжечка ты моя, – осклабился шеф.
Иногда он выглядит ну вот просто натуральным людоедом, так что все эти дикие городские сплетни о вяленых трупах мятежных Магистров в его погребах перестают казаться такой уж нелепостью.
– Но один дед мне все-таки кое-что интересное рассказал, – торжествующе объявил Мелифаро. – Налейте кружечку камры бедной женщине, сэр. И тогда она с удовольствием откроет вам маленькие тайны своего большого сердца.
Я не выдержала и заржала, как дикий менкал. Шеф тоже не сдержал улыбку и наделил этого прохвоста кружкой камры. Ну и мне досталось за компанию.
– Тот самый дед, который захотел на тебе жениться? – уточнил Джуффин.
– Нет, от того не было никакой практической пользы. Правда, он мне колечко хотел подарить, но я не взял: оно мне даже на мизинец не налезло… А интересную информацию я получил от господина Ширати Глака, знаете такого?
Джуффин кивнул, я отрицательно помотала головой. Разумеется, они не обратили на меня ни малейшего внимания и не снизошли до объяснений.
– Он-то поначалу чуть было не спустил меня с лестницы. Думал, я издеваюсь: приперлась какая-то кляча среди ночи, безумием не пахнет, но несет откровенную чушь. Вдовушка, не будь дура, повалилась ему в ноги – и ну рыдать да клясться, что он – ее последняя надежда! В итоге сэр Глак был вынужден отпаивать меня сперва водой, а после – и Осским Ашем. Пока поил, проникся симпатией, даже по голове погладил. Велел бросать поиски: дескать, когда-то давно, в самом начале Эпохи Кодекса, он слышал историю про женщину, которая решила отомстить вероломной подруге и прислала ей в подарок некую колдовскую подушку – якобы в знак примирения. С того дня бедняга пропала: сутки напролет не выходила из своей спальни, говорила, что там ее навещает прекрасный принц из Шиншийского Халифата, а несколько лет спустя от нее стало пахнуть безумием, да так сильно, что любящие родственники были вынуждены отдать ее в Приют, где она и пребывает до сих пор.
– А что стало с подушкой? – оживился Джуффин.
– Об этом ничего не известно. Может с собой в Приют Безумных взяла? Интересно другое. Не знаю, правда это или просто человеческий обычай валить все шишки на власть имущих, но Ширати Глак утверждал, что злодейка, приславшая такой нехороший подарок, была одна из женщин Семилистника.
– Ну, по крайней мере, это мы можем проверить, – обрадовался шеф. – Сейчас пошлю зов Сотофе и спрошу.
Леди Сотофа Ханемер не только самая могущественная из женщин Семилистника и негласный руководитель Ордена с тех пор, как Великий Магистр Нуфлин Мони Мах обрел приют в городе мертвых Харумбе. Она еще и подружка юности нашего несравненного шефа. Говорят, когда-то, чуть ли не пятьсот лет назад, у них был такой бурный роман, что весь Кеттари, городок, где они оба тогда жили, ходуном ходил. Я, кстати, не уверена, что роман этот именно «был», и сейчас их не связывает ничего, кроме нежной дружбы. Любому дураку понятно, что возраст для этих двоих не проблема, а их стариковская внешность – вовсе не результат разрушительной работы времени, а что-то вроде официальной формы одежды, с которой можно легко и без сожалений расстаться, когда служба закончена. Но на горячем я их вряд ли когда-нибудь поймаю. И никто не поймает, это ясно.
Пока Джуффин разговаривал с леди Сотофой, выражение его лица менялось. Сперва оно стало озадаченным, потом озабоченным и наконец – почти скорбным.
– Идите-ка спать ребята, – сказал он, завершив Безмолвную беседу со своей подружкой. – Дело плохо, зато, возможно, нас оно не касается. И в любом случае ждет до завтра.
Интересно, он что, действительно ожидал, что после такого вступления мы с Мелифаро начнем клевать носами и разберемся по своим кроваткам, как послушные дети?!
– Лично я до утра домой не поеду, – твердо сказал Мелифаро. – Не хочу пугать Кенлех. Я, конечно, могу пойти к себе в кабинет и слоняться там из угла в угол, нервно теребя свои кудряшки, но… Может, все-таки расскажете?
– Имейте в виду, я тоже не поеду домой, – на всякий случай предупредила я. – Просто так, из солидарности.
Шеф пожал плечами.
– Могу и рассказать, но только в общих чертах. Подробностей и сам пока не знаю. Через час поеду к Сотофе, она обещала к тому времени закончить свои дела. То есть утром я буду знать гораздо больше.
– Ну не томите же, – умоляюще простонал Мелифаро.
В голосе вдовы было столько силы и страсти, что сейчас я бы и сама на ней женилась – за одну эту фразу.
– Оказывается, секрет изготовления подобных подушек отлично известен женщинам Ордена Семилистника, – начал Джуффин. – Называется такая штука «подушка Питрахи», в честь Притты Питрахи, которая сейчас возглавляет Орденский Совет Боевых Умений, а когда-то была юной послушницей, для которой сделали самую первую подушку. Сотофа говорит, больше ни у кого не хватило смелости испытать это чудо на себе. А ведь казалось бы… Хотите знать, для чего им это нужно?
Мы с Мелифаро переглянулись и не смогли удержаться от вполне циничной ухмылки – одной на двоих.
– Не для «гы-гы», а для дела, – шеф укоризненно покачал головой. – С помощью этих подушек они воспитывают в себе стойкость. Вот подойдет к тебе любимый, сядет на краешек постели, станет гладить, ласковые слова говорить, а ты гляди на него, пока можешь ничего не чувствовать. Как только шевельнется желание, или просто нежность – все, долой голову с подушки. Пошла, умылась, привела себя в порядок – и снова заниматься. Сотофа говорит, после нескольких лет таких занятий девочки из Семилистника даже известие о грядущем конце Мира встречают с вежливой улыбкой – знаете, это их фирменное выражение лица: «Все очень мило, спасибо, но неужели вы думаете, что мне есть до вас хоть какое-то дело?»
Я невольно улыбнулась такому точному описанию, а Мелифаро нетерпеливо скривился: ему было интересно другое.
– Так это, выходит, у них украли подушку и продали туланской старухе? – спросил он. – Ничего себе! Обокрасть Иафах… Это же кем надо быть?!
– Перестань, – отмахнулся Джуффин. – Ты сейчас ерунду говоришь. Подушки подгоняют под желания заказчика: внешность наваждения, тембр голоса, набор нежных фраз… Так что никто ничего не украл. Вернее, все гораздо хуже: украли, собственно, секрет изготовления подушек. Сотофа говорит, что примерно догадывается, кто мог это сделать. Но ей надо еще подумать. Так что шли бы вы отдыхать, господа, а?
Мы с Мелифаро уже были готовы уступить и разъехаться по домам, но тут дверь кабинета открылась, и на пороге появился сэр Трикки Лай, собственной персоной. А я-то, пока бегала по его делам, начисто забыла о его существовании. Забавно.
– Очень хорошо. – Джуффин приветливо улыбнулся. – А я думал, ты понравился леди Типе, и она заперла тебя в своем подвале.
– К тому шло, – ухмыльнулся туланец. – Вообще-то она отпустила меня только в гостиницу, за вещами.
– Чего-о-о-о?! – хором спросили мы. Даже шеф поучаствовал в общем хоре.
– Ну как – «чего», – пожал плечами Трикки Лай. – Я ей действительно понравился. Старуха пустила меня в дом и с ходу, чуть ли не с порога напоила камрой. Вернее, приворотным зельем, слегка подкрашенным камрой – кого этим можно обмануть – не понимаю…
– Ой как скверно! – Джуффин схватился за голову. – Это моя вина. Не подумал, что ты же здесь всего пару дней и не знаешь основного правила: в гостях у подозреваемого ничего не есть и не пить. Отказываться наотрез – и точка.
– Ничего, у меня на такой случай специальные пилюли имеются. Я без них из дома не выхожу. Только и нужно, что незаметно кинуть такую в кружку с незнакомым питьем – почти любую отраву нейтрализует. А уж приворотное зелье и подавно – даже ваше, угуландское…
– Красный уандукский мох? – уважительно поинтересовался Джуффин.
– Ага. Мне тетка каждый год привозит, она у меня шкипер на купеческом корабле, часто в Уандук мотается. Берет по дешевке, где-то в трущобах Кумона, у знакомого знахаря. И даже в таком варианте партия пилюль стоит примерно как четверть остального корабельного груза. Но я могу себе позволить, ничего. В моем деле без них не обойдешься.
Мы с Мелифаро озадаченно переглянулись. Какой такой «красный мох»? Никогда ни о чем подобном не слышали. Ну я-то ладно, а у него старший брат, между прочим, самый настоящий пират, объявлен вне закона чуть ли не всеми морскими державами трех континентов и четырежды проклят шаманами четвертого – других методов борьбы с непойманным врагом в Арварохе не признают. А отец, сэр Манга – великий путешественник, автор «Энциклопедии Мира». То есть, если уж Мелифаро о какой-нибудь иноземной штуковине не знает, значит, ее вообще, скорее всего, нет в природе – выдумки, суеверия, че-пу-ха!
– Красный Уандукский мох – одно из великого множества полезных чудес, к которым у нас, в Сердце Мира, относятся с пренебрежением, – объяснил Джуффин. – Поди найди на нашем Сумеречном рынке эти пилюли – ха! Вы не отыщете даже торговца, который поймет, о чем речь. Получается совершенно изумительная картинка: заклинания, обезвреживающие яды, уже больше ста лет вне закона: тридцать седьмая ступень Черной магии – это, как мы понимаем, год в Холоми, если поймают. Ничего страшного, но охотников мало. А о существовании безобидного, но действенного травяного зелья из Уандука, мы по-прежнему знать не хотим…
– Но вы же нам никогда не рассказывали! – обиженно взвыли мы с Мелифаро.
– Ну, господа, если я однажды соберусь выложить вам все, что знаю, мы угрохаем на это, как минимум дюжину лет, без перерыва на сон и еду. А работать в это время кто будет?.. Вот, рассказываю обо всем понемножку, когда к слову придется. А как еще?.. Сэр Лай, так что там у тебя со старухой вышло? И с Лао Курваем заодно. Я же тебя сперва к нему посылал.
– Коротко говоря, господин Курвай тоже посоветовал мне обратиться к Типе Брин. Не то чтобы он утверждал, будто старуха набивает такие подушки у себя в подвале. Но сказал, что если кто-то из Мастеров Совершенных Снов может подсказать направление поисков, то только она. Дескать, она с кем попало водится, за это из цеха в свое время вылетела со свистом.
– Ну, положим, не «вылетела», а сама ушла, – ухмыльнулся Джуффин. – Как все-таки люди любят выдавать желаемое за действительное!
– Собственно, это единственный итог нашего с ним долгого разговора. Ну и повар у него отменный, вы были правы… Но отчет об ужине, как я понимаю, вас не очень интересует?
– Не очень, – согласился Джуффин. – Куда больше меня интересует сам ужин. Но поскольку в это время суток мы до мадам Жижинды вряд ли достучимся, а до еды из «Скелетов» я не охотник, предлагаю сменить тему. Итак, что тебе сообщила леди Типа?
– Да ничего она не сообщила. Сказала, что я должен плюнуть на это дело и просто не возвращаться в Тулан, а жить могу у нее, сколько захочу, – серьезно ответил Трикки Лай. – Обещала, помимо прочего, сделать из меня хорошего Мастера Совершенных Снов, всего за дюжину лет. Говорит, у меня получится, самые лучшие мастера всегда были родом из Чирухты… Да-да, я понимаю, это не совсем та информация, которой вы ждете. Но другой у меня нет. Я, честно говоря, так и не понял: то ли старая леди не поверила в существование моей подушки – показать-то мне было нечего, то ли ловко сменила тему, то ли действительно заинтересовалась мною больше, чем предметом разговора. Боюсь, последнее утверждение ближе всего к истине. Я же говорю: она напоила меня камрой пополам с приворотным зельем. Я его обезвредил пилюлей. Ситуация вышла нелепая: старая дама сверлила меня взглядом, изнемогала от нетерпения, ждала, когда ее чары подействуют. Я делал вид, будто они подействовали, но не вполне. Вроде как она чуть-чуть не рассчитала дозу, не учла, какой я твердолобый. Глядел на нее с известным интересом, но рук не распускал. Про себя решил: если она бросится мне на шею, сбегу. В конце концов понял, что никаких тайн мне тут открывать не собираются, сказал, что в гостинице, где я остановился, строгие нравы, и мне уже давно нужно возвращаться, а то на порог не пустят. Леди Типа предложила мне свое гостеприимство, я горячо поблагодарил и быстренько смотался – якобы за вещами. Сказал, там много ценностей, в том числе и эта самая подушка, до утра без присмотра оставлять не годится. Уф, едва спасся!
Сэр Джуффин выслушал эту белиберду без единой улыбки. В другое время он бы хохотал, не останавливаясь, я его знаю. А тут – нахмурился, покивал, пожал плечами.
– Ничего, сэр Лай. Информация, в любом случае, интересная. Вот уж не подумал бы, что Лао Курвай тоже пошлет тебя к Типе! Это само по себе заслуживает внимания. Значит, он знает нечто такое, что… Или просто тычется наугад?.. Ладно, господа. У меня важная встреча, а всем вам не помешает поспать. Завтрашний день вполне может принести нам много веселого и интересного… Между прочим, сэр Мелифаро, ты уже понемногу становишься похож на человека. Сними парик, переоденься, да и ступай себе домой. Заодно проводи сэра Трикки в гостиницу. Я Типу знаю: она ведь и засаду под дверью может устроить.
– Я не сказал ей, где остановился, – запротестовал туланец. – Вернее, сказал, но соврал. Выдумал какую-то «Старую берлогу» на улице Маленьких Генералов. Название улицы смешное, я в самый первый день заблудился и нечаянно туда забрел…
– Точно, есть такая, на самом краю Старого Города. Что ж, похвальная предосторожность. Тем не менее Типа очень проницательная леди. То есть иногда дура дурой, а иногда – хлоп! – и вдруг видит всех насквозь. И что самое неприятное, никогда не знаешь заранее, чего от нее ждать. В любом случае, сэр Мелифаро с удовольствием тебя проводит.
– Провожу, – согласился Мелифаро. Он уже избавился от женского парика, восстановил в правах свое любимое малиновое лоохи и явно почувствовал себя гораздо лучше. – Все равно до рассвета домой идти не собирался… Улица Стеклянных Птиц? Далековато отсюда. Амобилер, что ли, взять? – и вопросительно посмотрел на меня.
Конечно, со мной куда быстрее, чем с казенным возницей. А улица Стеклянных Птиц и правда неблизко.
– Ладно уж, развезу по домам обоих, – проворчала я. – Жалко мне, что ли?.. Но если вы рассчитываете увидеть меня здесь завтра раньше полудня, ваши сердца будут разбиты.
– Как знаешь. Я-то обойдусь, а ты можешь профукать самое интересное, – заметил Джуффин.
– Ничего, – храбро сказала я. – Зато сон интересный посмотрю. Мне лысый Комос такую подушечку подарил – полный конец обеда, как говаривал сэр Андэ Пу. Зря все же он в Ташер уехал, теперь даже и напиться толком не с кем.
– Ничего, леди, ты и в одиночку неплохо справляешься, – ответствовал шеф. – Я тобой горжусь.
На том и расстались. Сэр Джуффин отправился в Иафах, на свидание с подружкой юности, а мы потопали к моему амобилеру. Приехав, я, помнится, с какой-то стати решила, что оставлять телегу белокурой Мисы под дверью служебного входа в Управление Полного Порядка – это все же какая-то запредельная наглость, и припарковалась в двух кварталах отсюда. Теперь пришлось его разыскивать. Наша пешая прогулка стала чем-то вроде прощального веночка, брошенного на могилу моей безвременно почившей конспиративной легенды.
– А с вами, незабвенная, нас так и не познакомили, – печально сказал туланец. – Ни вечером на совещании, ни сейчас. Надо бы наконец исправить эту ошибку. А то я даже не знаю, как вас называть.
Я сперва не поняла, о чем это он? Зачем еще раз-то? Или они там у себя в Тулане каждый день заново знакомятся? С другой стороны, мало ли какие бывают обычаи… И только потом дошло: он же меня не узнал! Вчера, когда мы ругались из-за вязаных ковриков, я была темноволосая, коротко стриженная и очень злая. А сегодня – такая вся из себя распрекрасная блондинка! Почти покладистая. Ну вот просто без пяти минут.
– Значит, богатая буду, – решила я. – Макс рассказывал, у него на родине есть такая примета: если человека знакомые не узнали, он непременно разбогатеет.
– И сбывается? – заинтересовался Мелифаро.
– Да нет, конечно. У них там со всеми приметами так: ничего никогда не сбывается, но все всему верят, даже доказательства за уши притягивают, лишь бы голову глупостями забить поплотнее… – Я повернулась к удивленному туланцу и пояснила: – Мы знакомы. Это я на вас вчера из-за вязаных ковриков взъелась. На самом деле приврала: у меня в спальне нет ни единого, но это только по лени и недосмотру. Все не соберусь купить хоть полдюжины. Я, знаете ли, выросла в доме, обставленном как королевский дворец. С тех пор мне очень нравится простой деревенский стиль: кошачья шерсть, солома, бревнышки, лоскутки. Чем дешевле и безвкуснее, тем лучше. А вы оскорбили меня в лучших чувствах! От горя волосы мои, как видите, побелели, а на носу появились веснушки…
– Фигу тебе – веснушки, – проворчал Мелифаро. – Они уже давным-давно исчезли.
А ведь и правда. Фальшивые веснушки так долго на человеке не живут. Экая досада!
– Парик и грим? – понимающе спросил Трикки Лай.
– Уже только парик, – вздохнула я. – От грима, боюсь, ничего не осталось. Зато амобилер все еще цел и даже не потерялся. Поехали.
Туланец забился за заднее сиденье и заметно приуныл. Вероятно, расстроился, выяснив, что очаровательная блондинка в голубой цветочек и давешняя мрачная стерва – одно и то же лицо. Мелифаро пробовал его разговорить, но в ответ раздавались только невнятные звуки, имитирующие вежливое «ага». А сэр Мелифаро не привык часами добиваться чужого внимания. Не хотите меня слушать, вам же хуже, – считает он. Поэтому оставил парня в покое и принялся подробно рассказывать мне о своем несостоявшемся женихе. Я делала вид, что не верю, Мелифаро настаивал, клялся и громогласно сокрушался, что не принял дареное колечко. Нельзя сказать, что все это было так уж увлекательно, но дорогу скоротать очень даже помогло. Я сама не заметила, как мы оказались на месте.
– Сэр Лай, вот вы и дома, – любезно сообщил ему Мелифаро. – Если хотите, я… Ох, ничего себе! Вы… Это как?!
Я тоже обернулась и, каюсь, профукала свой единственный реальный шанс честно грохнуться в обморок. Ну, то есть так близко к этому чудесному событию я еще никогда в жизни не была и почти уверена, что уже не буду. На заднем сиденье не было никакого господина Трикки Лая. Зато там колыхалось разноцветное туманное пятно. При большом желании и развитом воображении можно было обнаружить некоторое сходство между этим пятном и нашим туланским гостем – так могло бы выглядеть его отражение в древнем, веками не чищенном металлическом зеркале.
– Вот и я смотрю: что-то со мной не так, – пожаловалось пятно.
Избранный им способ общения был любопытным компромиссом между нормальным человеческим разговором и Безмолвной речью. То есть туманное пятно явно издавало какие-то невнятные звуки, но наделить их смыслом помогал почти неразличимый голос, доносившийся откуда-то с отдаленной окраины моего собственного существа. Никогда прежде не испытывала ничего подобного. Оно и понятно: призраков я тоже никогда прежде не встречала.
Многим, я знаю, кажется, что если ты живешь в городе, где даже грудные младенцы владеют магией в достаточной степени, чтобы в любых обстоятельствах сохранять свои пеленки сухими, то уж призраки и привидения там с утра до ночи толпами шарятся по улицам, и некоторые скучающие старушки заводят их вместо домашних животных. На самом деле это, конечно, не так. Как и большинство моих ровесников, родившихся в первые годы Эпохи Кодекса, я никогда в жизни не имела дела с бесплотными существами. Да и старики наши, надо понимать, далеко не каждую ночь их из своих спален мокрыми тряпками гоняли. Из рассказов отца и дядюшки Кимы я знаю, что прежде, до принятия Кодекса Хрембера, умирающий мог вызвать к себе специально обученного знахаря, из тех, кого называли Помощниками Мертвых, и благополучно стать призраком. Это считалось не слишком престижным, зато вполне надежным способом продлить жизнь сознания – как минимум на несколько сотен лет. Что происходит с призраками по истечении этого срока, неизвестно; возможно, они не просто бесследно исчезают, а, скажем, отправляются куда-нибудь путешествовать, устав от своей невнятной полужизни среди полнокровных и румяных человеческих существ.
С наступлением Эпохи Кодекса искусство превращения в призраков стало нелегальным занятием: все же Помощник Мертвых применяет сорок девятую ступень Белой и тридцать седьмую Черной магии, не шуточки. Может быть, кто-нибудь этим и занимается, но за все время моей службы в Тайном Сыске нам такие не попадались.
Еще бывает, что человек становится призраком самостоятельно, без помощи знахаря. Но такое случается совсем уж редко. Насколько я знаю, это происходит только если несчастный очень боится смерти или страшно злится на виновников своей гибели; еще лучше, если имеют места оба обстоятельства. Говорят, такие призраки получаются более-менее похожими на собственные прижизненные портреты. Обычно они доставляют много беспокойства живым и, как правило, бесславно гибнут от смертоносной левой руки нашего сэра Шурфа. Меня на такую охоту никогда не брали, чтобы под ногами зря не крутилась. Оно и правильно, наверное: только что я выяснила, что очень боюсь привидений.
– Это как вообще может быть? – несчастным голосом спросил Мелифаро. – Ты что, умер, пока мы ехали? У вас в Тулане все после смерти становятся призраками? Это нормально, да?!
– Это совершенно ненормально, – ответило туманное пятно. – И, потом, если бы я умер, здесь валялось бы мое мертвое тело. Мне кажется, его просто украли, как кошелек из кармана – раз, и все. Я всего на минутку задремал, проснулся, а меня уже нет!..
– Украли? Тело?! У живого человека тело украли?! Так не бывает!
Давненько я не видела сэра Мелифаро в такой растерянности. Думаю, только потому и не стала падать в запланированный обморок: поняла, что могу пропустить все самое интересное.
Поскольку с обмороком ничего не вышло, я попробовала послать зов Джуффину. Понятно ведь, что без него тут не обойдешься. Но связаться с шефом было невозможно. Видимо, уже добрался до Иафаха и принялся любезничать с леди Сотофой, предварительно позаботившись, чтобы его никто не мог отвлечь. У сэра Джуффина Халли достаточно могущества, чтобы никого не слушать и ничего не слышать, когда он этого не желает. Вот только зря он этим пользуется, честно говоря.
– И еще шеф на связь не выходит, – пожаловался Мелифаро. Он, надо понимать, тоже безуспешно пытался докричаться до начальства.
– Ага. И ведь в кои-то веки срочно понадобился, – вздохнула я. – Ладно, раз так, разбужу сэра Шурфа. Может, он знает, что в таких случаях делают?
– О! Уж он-то знает, не сомневаюсь! – невесело ухмыльнулся Мелифаро. – Ты вот чего… Ты спроси, конечно, но сюда его не зови. А то угробит все, что от нашего гостя осталось…
– Если бы Шурф был таким придурком, как ты его себе представляешь, он бы, пожалуй, начал с тебя, – огрызнулась я.
– Не сомневаюсь, что вы примете разумное решение, господа, но имейте в виду: я бы предпочел сохранить хотя бы те остатки себя, которые имеются в моем распоряжении, – вежливо заметил призрак. – То есть я не хочу лезть не в свое дело, но если есть возможность не убивать меня окончательно, постарайтесь не упустить ее из виду.
– Мы постараемся учесть ваши интересы, не сомневайтесь, – пообещала я.
Вообще-то я не всегда такая злая дура, а только если меня хорошенько напугать.
Мелифаро принялся утешать призрака, которого мое обещание, мягко говоря, не слишком успокоило, а я наконец послала зов Лонли-Локли.
К счастью, сэр Шурф спит очень чутко. То есть разбудить его Безмолвной речью проще простого, не то что большинство из нас. И, что самое поразительное, он даже спросонок мыслит очень ясно. Одно удовольствие иметь с ним дело. Выслушал мой сбивчивый рассказ, то и дело перемежаемый жалобами на Джуффина, которого, дырку над ним в небе, совершенно невозможно дозваться, когда он действительно нужен. Напомнил мне простенькое дыхательное упражнение, которое показал вчера, и велел повторить его хотя бы с полдюжины раз. А он, дескать, пока обдумает случившееся.
Минуту спустя, когда я не то чтобы успокоилась, но с удивлением поняла, что в принципе это возможно, Шурф заговорил.
«Я вспомнил все, что читал о таких случаях, и пришел к выводу, что мои познания в этом предмете сугубо теоретические, вам они ничем не помогут. Думаю, наилучшее, что тут можно сделать, это попросить сэра Джуффина немедленно с вами связаться. К счастью, это в моих силах. Пожалуй, именно так я и сделаю».
«Но я же говорю тебе: до него невозможно докричаться!» – в отчаянии завопила я.
Если бы это была не Безмолвная речь, а обычная, у Шурфа, не сомневаюсь, уши заложило бы. А так он и бровью не повел.
«Запомни, леди Меламори, – строго сказал он. – Нет на свете невозможных вещей. Бывают только вещи невозможные лично для тебя – причем временно невозможные, если правильно к ним относиться. Это, разумеется, касается не только умения в любых обстоятельствах докричаться до нашего начальника».
Пока я обрабатывала эту информацию, Лонли-Локли благополучно исчез из моего сознания. Как он там пробивался к Джуффину – понятия не имею. Но сэр Шурф и правда оказался самым могущественным колдуном в Соединенном Королевстве: минуту спустя наш блудный шеф сам прислал мне зов.
«Что там у вас стряслось, горе мое? Сэр Лай все-таки решил сбежать от вас к даме своего сердца? Эх ты, шляпа! Такого хорошего заморского ухажера проморгала!»
Я сделала все возможное, чтобы быстро и качественно испортить ему настроение. И, кажется, вполне преуспела. Иногда для этого бывает достаточно просто рассказать правду.
«Немедленно приезжайте в Иафах, – распорядился Джуффин. – Знаешь, где Тайный Вход? Ну да, кому и знать, как не тебе!.. Я пока не понимаю, что у вас творится, зато Сотофа, похоже, понимает. Ну, или делает вид – в нашем положении и это лучше, чем ничего».
Это было, мягко говоря, не самое оптимистическое выступление сэра Джуффина Халли перед сотрудниками Тайного Сыска, что да, то да. Но мне полегчало: по крайней мере, хоть что-то теперь можно сделать. Отвезти этого бедного парня в Иафах, например. Авось леди Сотофа Ханемер действительно такая могущественная ведьма, как рассказывает мой дядюшка Кима. Потому что если нет… Я-то как-нибудь переживу еще одно разочарование, а вот туланца жалко.
– Сейчас поедем в резиденцию Ордена Семилистника, – скала я призраку. – Там Джуффин и леди Сотофа – круче этих двоих вообще нет колдунов в Соединенном Королевстве. Они тебе обязательно помогут, иначе быть не может. Вот увидишь!
– У призраков есть как минимум одно преимущество перед настоящими людьми, – меланхолично ответствовало туманное пятно. – Стоит только развоплотиться, и все тут же переходят на «ты» и начинают выказывать дружеские чувства. Думаю, потому, что призрака невозможно принимать всерьез.
– Да потому что жалко тебя, дубина туланская! – в сердцах рявкнула я.
– Какая ты все-таки бываешь добрая и ласковая, – язвительно отметил Мелифаро.
– Если ты когда-нибудь станешь призраком, я и с тобой буду добрая и ласковая, – отрезала я, выворачивая к Мосту Кулуга Менончи. – А сейчас могу и в лоб дать – веришь, нет?
К счастью, они оба поверили в такую возможность и больше не приставали ко мне с разговорами. Я, когда очень волнуюсь, веду себя как мегера – чтобы с ума не сойти. Макс, когда еще был здесь, в Ехо, часто повторял, что гнев сильнее страха, потому дескать мы с таким удовольствием впадаем в ярость, только повод дай. Так вот, я, честно говоря, жуткая трусиха. Еще и впечатлительная, как школьница.
…Искать Тайный вход в резиденцию Ордена Семилистника не пришлось: Джуффин и Сотофа уже поджидали нас у стены. Шеф с нескрываемым изумлением косился на туманное пятно, в которое превратился наш туланский гость, зато леди Сотофа почти обрадовалась.
– Все верно, – сказала она, усаживаясь на заднем сиденье рядом с призраком. – Так я и думала. Джуф, ты тут, пожалуй, поместишься, садись. Поехали, деточка.
«Деточка» – это у нас, надо понимать, я. Прошу любить и жаловать.
– Куда ехать-то? – проворчала я, обескураженная таким обращением.
– Как куда? К моей закадычной подружке Типе Брин. Улица… улица… Как называется улица, кто-нибудь помнит?
– Улица Трех Сирот, – подсказал призрак Трикки Лая.
– Точно. Спасибо, миленький, – проворковала Сотофа. – Такой хороший мальчик – и такой бестелесный, смотреть больно! Ничего, что-нибудь придумаем.
