Марина Дмитриева
Не смей меня касаться
– Ласкай себя! – еще более грозно, чуть ли не рыча, сказал я.
В черных глазах опять появился вызов, но пальчики послушались и медленно, красиво заскользили к лону… Картинка заводила до красных чертей в глазах. Скоро мой смех перешел в жалобный стон. Блин, нет, не могу, нужно срочно сделать ее своею. Быстро расстегнул молнию джинсов, потом вообще стащил их с ног, и отбросил в угол огромной ванной. Таня во все глаза уставилась на мое тело, словно во мне тоже есть что-то божественное. Как там она говорила? Я похож на смесь Аполлона с богом бизнеса и финансов.
– Ласкай себя! Ну же, девочка, слушайся!
Изящные пальчики запорхали на грешном цветке любви между красивых женских ножек. Темноволосая голова откинулась на бортик ванны, черные глаза прикрылись.
– Быстрее!
От этой просьбы, точнее приказа, стон вырвался из пухлых губ богини моей любви.
– И второй рукой ласкай грудь.
– Шувалов… а, – простонала Андалузская красавица, – иди ты… Со своими приказами!
– Сильнее, девочка моя, пожалуйста, сильнее, – теперь ласково просил я.
Зрелище самозабвенно мастурбирующей женщины, лежащей в ванне, где плавали лепестки белых роз, распаляло своей сексуальностью и восхищало красотой. Член стоял каменной булавой. Провел по нему рукой, он сразу послушно дернулся. Желает более активных действий, хочет употребить, наконец-то поиметь красавицу Татьяну Лазареву. Потерпи, боец… У нас еще вся ночь впереди.
– А теперь два пальца внутрь и двигай ими! Быстрее, глубже, Таня! – снова приказывал я, войдя в роль восточного падишаха.
Удивительно, но непокорная гордячка Таня Лазарева слушалась, видимо, эта игра ее тоже распаляла. О, черт!.. Белоснежные зубки слегка прикусили пухлую нижнюю губку, веки прикрылись, пряча расплавленный шоколад глаз моей Андалузской красавицы. Не могу больше… Сделал несколько шагов по направлению к ванной. Женские пальчики замерли между красивых стройных ног.
– Продолжай, Танечка, я разве сказал, что можно останавливаться? Сегодня я падишах, капризной восточной принцессой ты будешь завтра.
– Выпендрежник ты, Шувалов! Заставлю тебя завтра себе ноги вылизывать…
– Да охотно, могу даже сейчас полизать.
Наклонился, схватил изящную щиколотку, вытаскивая стройную ножку из воды.
Таня взвизгнула, попыталась вырваться, но это было непросто, держал я крепко.
– Я не разрешал тебе прекращать ласки, а то отшлепаю по попе.
Она снова брызнулась водой. Чертовка! А мой язык уже вовсю скользил по красивой ступне Андалузской красавицы.
– Разве падишахам пристало целовать ноги своих наложниц?
– Почему нет, Таня? – прошептал я, все так же прикладываясь губами к великолепной ступне. – Если падишаху хочется, он может целовать, где угодно, а вот наложница не должна ему сопротивляться.
Взял большой палец женской ножки в рот и стал его посасывать, словно это вкусное изысканное лакомство.
– Щекотно, – пожаловалась Розочка.
– Терпи, Таня, и ласкай себя. Ну же, слушайся, черт тебя дери!
Длинные тонкие пальчики снова вернулись к лону.
– Сильнее, Таня, сильнее ласкай себя, – требовал я, гипнотизируя Андалузскую красавицу своим голосом и взглядом.
– Омх… – сорвалось с чувственных губ.
Начал покрывать девичью ступню влажными порочными поцелуями, иногда покусывая и дуя на ее кожу, затем принялся по одному посасывать покрытые лаконичным французским педикюром пальчики. Шоколадные глаза прикрылись веками с длинными веерами темных ресниц, пальчики меж идеально стройных ног замельтешили быстрее. Это действо, священнодейство, завораживало, Андалузская красавица, даже не глядя в мою сторону, вся погруженная в свое удовольствие, тоже меня гипнотизировала.
– Ну же, Таня, покажи мне свое желание, не зажимайся, я хочу слышать твои стоны. Девочка, смотри на меня! Таня, млять… Не забывай грудь ласкать! – продолжал приказывать я, подхлестывая ее и свое вожделение. – Таня, быстрее, еще… Давай, девочка!
Страсть вырвалась на свободу поскуливанием и протяжным завыванием. Андалузская красавица запрокинула голову, согнутые в коленях стройные ножки разошлись сильнее в стороны, зубы эротично прикусили нижнюю губку. Под воздействием небольших волн, создаваемых хаотичными движениями женских пальчиков, лепестки роз в ванной медленно заколыхались. Она великолепна, идеальна, божественна!
Перестал целовать ее ноги. Млять, больше не могу! Член сейчас треснет, лопнет, как перекачанный воздухом мячик, а капли спермы забрызгают всю ванную комнату этого люксового номера.
– Шуваалов… Ммм… Я сейчас кончу… – прохрипела моя Роза.
Заорал:
– Стоп!! Нет, запрещаю! Кончать можно только со мной, точнее, на мне, точнее, когда я в тебе!
Дальше стало не до игр в мнимое падишахство. Плюхнулся в воду рядом с Анадалузской красавицей. Пальцы жадно полезли к сокровищам женской промежности, легли на клитор. Таню тряхнуло, словно я бьюсь током, она протяжно всхлипнула и попыталась сжать ноги.
– Нет, Танечка, нельзя закрываться от своего господина, ты вся должна мне быть доступна.
Ввел два пальца в щелочку между обалденно стройных ног, а губы начали целовать ее запрокинутую шейку.
– Скажи мне это, Таня!
– Что-о-о, я не понимаю?!
– То, что ты должна мне быть всегда доступна…
– Всегда доступна-а-а… – послушно повторила Андалузская красавица.
Наверное, мне все-таки удалось ее загипнотизировать.
– И я могу тебе трахать, сколько мне захочется…
– Ммм… М-можешь.
Пальцы продолжали наращивать темп в женской промежности.
– Трахать тебя куда угодно.
– Куда угодноо… О-о-о… П-пожалуйста!..
– Какая послушная девочка. Хорошо быть падишахом, – пошутил я.
Черные глаза распахнулись, в них бушевало возмущение. Но я не дал ему выплеснуться наружу. Сегодня никакого бунта в моих владениях не будет. Подмял Таню под себя и осторожно, медленно двинулся внутрь трепещущей промежности, постепенно заполняя ее собой, неотрывно смотря при этом в самую глубину темных колдовских зрачков.
– Таня, скажи, что ты моя.
Женская голова который раз откинулась на бортик ванны, веки прикрылись, а изящные руки, пытаясь удержаться в этом раскачивающемся от моих интенсивных движений мире, легли мне на плечи.
– Таня, скажи, что ты моя! – еще настойчивее, еще громче приказывал я.
– Твоя я, твоя-я-Я!
Ее слова о принадлежности словно раскурочили грудину и еще сильнее возбудили тело. Хотя, казалось бы, куда уж больше. Зарычал, задвигался бешеными толчками в шелковистой пещерке моей Афродиты.
– Таня, скажи, что ты меня любишь!
– А-а-а-а, люблю тебя, Саша! Очень сильно люблю-ю-ю… Черт! Это что-то неимоверное! – женские пальчики лихорадочно сжали мои плечи. – Никого, никогда так не любила-а-а!.. А-а-а!..
Блаженство, волшебная музыка для моих ушей и сознания.
Толчки активизировались, а вода в ванне от таких озверелых ударов ходила большими волнами, немного выплескиваясь за бортик.
– Я тоже тебя люблю, Таня, сильно, очень сильно, я все что угодно готов для тебя сделать!
– А-а-а… Саша-а-а!..
– Скажи, что будешь со мной всегда!
– А-а-а… Всегда, Шувалов!.. Всегда-а-а! А-а-а-ммм… Боже!.. О-о-о…
Дальше пошли поскуливания и подергивания женского тела. Ноготки Андалузской красавицы вцепились в мои плечи, немного царапая кожу, и я тоже начал выть, рычать, громко выдыхать, выстреливая в мою Таню Лазареву струю спермы. Хочу ее вторую копию, хочу свою вторую копию. Возможно, наш совместный ребенок, плод любви, помог бы мне навсегда привязать эту удивительную женщину к себе. Только обломись, Шувалов, пока нет. Таня предусмотрительная и осторожная девочка. После того раза, когда я забыл надеть презерватив, но вовремя вытащил своего бойца, излившись на женские ягодицы, она принимает таблетки. Какая жалость…
Потом мы еще долго лежали в остывающей ванной, мыли друг друга, шутили, не говоря больше громких слов. Они были сейчас лишними, за нас говорили наши руки, наши глаза, наши губы. Впрочем, слышать о любви из уст Тани было приятно. Быть может, свои откровения она сделала в пылу страсти и под натиском моего члена не понимала, о чем говорит… Но высказанные вслух слова любви грели душу. У нас все будет хорошо, отлично даже! Таня Лазарева никогда меня не оставит, не сможет… Как и я не смогу оставить ее. Это ведь все равно, что лишиться сердца.
Завернул свою Андалузскую красавицу в пышное банное полотенце и отнес в большущую кровать номера.
– Ой, Саш, я не взяла с собой одежду для сна!
– Великолепно, Таня, падишах Алекса…ндрин любит, когда голенькие наложницы греют его постель.
Черноволосая нимфа возмущенно засопела.
– Падиших Александрин сейчас получит по…
– Нет, Танюша, падишах сегодня больше не в состоянии что-либо еще получать, давай отложим.
– Шувалов, ты… – продолжала возмущаться Андалузская красавица.
– Спать, Таня, спать, завтра ты госпожа и будешь что угодно требовать.
***
– Жоржи, мне плохо!
– Почему, девочка моя?
– Потому что вокруг одни суки, притворяющиеся хорошими, и я ненавижу Таньку. Ее все любят, папа, мама, Шувалов, а меня только терпят. Читает мне нравоучения, видите ли, я говорю неправильно, видите ли, я не должна принимать дорогие подарки, а сама поехала на Формулу 1 трахаться с моим…
– С кем?!
– С моим принцем.
– Это с тем миллионером, которым ты хвалилась?
– Прости, Жоржи, ты просто мой, – блондинка замолчала, не зная, как охарактеризовать сложившиеся между ними отношения.
– Твой ебарь, – подсказал собеседник, – да ты не тушуйся, девочка, мне от тебя тоже любви не нужно, лишь бы дырки подставляла.
– Фи, как грубо! Слушай, Жоржи родители собираются на дачу, принеси, пожалуйста, подарочек. У меня есть деньги, п-пожалуйста п-принеси, а то мне плохо… Очень пло-охо-о-о!..
– Конечно, девочка, у Вазгена есть такая классная штучка, под ее воздействием секс в разы ярче. Только за это я поимею твой зад.
– Иди нафиг, озабоченный! Я сама деньги плачу, так что обойдешься. В зад будешь трахать, когда сам подарочек раздобудешь.
– Ты бы не нарывалась, Юльчик, – беззлобно сказал парень, уверенный, что светловолосая давалка никуда не денется, ведь она уже плотно подсела на наркоту, а у него поставщик зелени в приятелях числится, росли они с Вазгеном в одном дворе.
– П-прости, милый, подарочек принеси, родители собираются на дачу, у нас будет вся ночь впереди…
– Так лучше, а то расхрабрилась ты, цыпа, не по-детски, сколько раз тебя выручал, а ты хамишь.
– Только, Жоржи, аккуратно в дом проходи, чтобы не дай бог кто не увидел, а то донесут предкам. Жоржи, ты же знаешь, я тебя люблю…
– Да, Юльчик, я тоже тебя люблю трахать, особенно в анал. Подарочек – класс, улетим в нирвану, забудешь и про Таньку, и про принца… Мне вот интересно, ты специально с этим чуваком переспала, потому что он ухажер сестры?
– Не только поэтому. Просто он мне понравился, увидела, как Алекс на мотоцикле подъезжает к нашему дому и поняла, что именно о таком крутом мужике всегда мечтала… А Таньке он совсем не подходит, зануды в очочках для нее в самый раз, как ее парень бывший. Хотя с Генкой я тоже спала, захотелось попробовать, на что способен этот типа вундеркинд. Думала, они помирятся с Калюжным на ее дне рождения… Нет, она его выставила. А вот Шувалов… Клевый… Везде и во всем клевый. Представляешь, он хочет на ней жениться. Ну почему Таньке всегда все самое лучшее достается. Сука, ненавижу ее! Хочу, чтобы принц моим был. Он правда такой… Ухм… Не чета тебе, в общем.
– Опять хамишь, дура!
– Прости, милый… Приходи.
– Приду, приду, златовласка, порезвимся. Вовремя родаки свалили.
Глава 15
Суббота началась с поцелуев и ласковых слов.
– Соня, открывай глаза, нас ждут великие дела.
На утренние подвиги даже девочка-хулиганка сегодня была не согласна, хотя развратница немного оживилась, в надежде, что дела, о которых толковал Алекс, касаются утренней эротической гимнастики, делать которую разрешается только под руководством подрабатывающего опытным секс-инструктором генерального директора компании «Стройинвест». А вообще, удивительно, что Шувалов проснулся раньше меня, обычно представители противоположного пола любят поспать.
Нежно провела пальчиками по мужской спине, чувствуя, как дрогнули, напряглись от моего касания мышцы под кожей, обняла сильные плечи, вдохнула сексуальный запах своего мужчины и легонько, едва касаясь губ, поцеловала. «Какие поцелуи, Таня! – ужаснулась чистюля-отличница. – Ты даже зубы не почистила». «И ничего страшного, что естественно, то не безобразно», – сразу же возразила развратница.
– Муррр, Шувалов, давай еще немножко поваляемся, обнявшись.
– МурРРР, Таня, – мужские губы принялись лобызать меня активней, потом еще более активно, пальцы запутались в моих волосах, прочно фиксируя голову в удобной для жарких поцелуев позиции.
«Вот видишь, ему начхать на твои нечищеные зубы», – млела, торжествуя, развратница.
Когда голова начала кружиться, а интерьер роскошного номера стал расплываться в глазах бело-золотистым пятном, мужские губы отстранились.Тут же захотелось хныкать маленькой девочкой, так и не получившей желанного сладкого.Четыре серых шуваловских глаза внимательно вглядывались в мое лицо.
– Обожаю на тебя смотреть, когда ты плывешь от желания, у тебя такое одухотворенное лицо. Словно у богини.
Попыталась сфокусировать взгляд.
– Шувалов, я сейчас стукну тебя чем-нибудь тяжелым и посмотрю, как этот удар отразится на одухотворенности твоей физиономии.
– Таня, какая ты обманщица, сколько раз грозилась стукнуть и ни разу этого не сделала.
Теперь серые глаза стрелялись лучиками веселья.
– А вот и сделала, вспомни базу отдыха «Озерная соната». Лицо тогда у тебя, в самом деле, было одухотворенным, казалось, сейчас разорвешь меня на части.
Сашка смешно задвигал челюстью, словно проверяя, не оставил ли мой хук справа последствий для целости его костей. Хотя, помнится, тогда я била в бок.
– Да, было дело… Ты страшная женщина, Таня Лазарева, придется тебя постоянно целовать, чтобы держать в состоянии вечного эротического плавания… А вообще, знаешь, я бесконечно долго готов валяться с тобой в постели, но кто грозился окислиться и стать ядовитой без просмотра достопримечательностей Баку?
– Сейчас только шесть часов утра. Са-а-аш, ну почему так рано?!
– Таня, потому что у нас осталось только два дня, ночью в воскресенье самолет, а я столько хочу тебе показать, да и сам посмотреть тоже. Прошлый раз я был в Баку с Димкой Колесовым, один мой дружок, потом как-нибудь познакомлю тебя. Хотя нет, знакомить не буду, он такой бабник прожженный, ну его. Так вот, упомянутый Димка достопримечательностями считает исключительно питейные заведения и тусовки…
– Наверное, вы хорошо повеселились в прошлый раз.
– Более чем, но теперь я зарекся ездить с ним куда-либо. В общем, я многое знаю о дорогих клубах города Баку и практически ничего о его истории и культуре.
– Шувалов, но я все равно не понимаю, зачем так рано вставать? Все музеи еще закрыты, в увеселительные заведения мы тоже, как ни крути, опоздали, они наверняка уже закрыты.
– А ты видела, какой в этом отеле чудесный бассейн и какой великолепный банный комплекс? Так что давай бегом переодевайся, пойдем купаться, а потом завтракать.
Попыталась подняться с кровати, но не тут-то было, Шувалов вернул назад, а затем навалился всей своей нехилой массой сверху моего тела.
– У-у-у, Саш, что ты делаешь, сам же сказал вставать…
– Ага, только сначала еще один поцелуй… Потом все остальное.
Конечно, Алекс увлекся и через несколько секунд полез ощупывать достопримечательности моего тела, кажется, сейчас они стали для Шувалова более интересными, чем памятники истории и культуры Азербайджана. Развратница радовалась, услужливо расставляя перед требовательными мужскими руками ножки и выпячивая грудь. Девочка-отличница горестно вздохнула: «Пожалуй, он в самом деле продержит нас оставшиеся два дня в номере отеля». «А что, у него хватит сил, энтузиазма и энергии», – хвалила Шувалова развратница. Теперь он для нее герой навеки. «Таня, Таня, очнись!» – требовала зануда-отличница, не терпелось ей, видите ли, познакомиться с восточной культурой. А тут еще одна проблемка возникла. Начала отталкивать наглые пальцы Алекса, которые бесцеремонно раздвинули влажные лепестки лона и уже пробрались к бугорку клитора.
– Са-аш, Са-аш, подожди, я сегодня госпожа… И вот, Госпожа Татиания повелевает, – начала я грозно и величественно, – отпусти меня, пожалуйста, или я описаюсь, ты мне прямо на живот давишь, – закончить получилось только жалобно и просяще.
Алекс захохотал, чмокнул меня в нос, потом перекатился с моего тела, освобождая от своей тяжести.
– Беги, моя хорошая, – сколько теплоты, сколько ласки в его голосе.
Боже, какая же я счастливая женщина! Меня, нудную бухгалтершу Татьяну Лазареву, полюбил настоящий принц. Пожалуй, эта история похлеще Золушки будет.
***
Красивая блондинка лихорадочно вскочила с кровати, комната расплывалась перед глазами постоянно крутящимися пятнами, и если вчера они казались яркими, и вообще все было в кайф, то сейчас они выглядели полчищем черных противных мух. В голове вдруг резко зашумело, к горлу подкатила тошнота, ноги у девушки подкосились, она упала на колени, потом ее вывернуло прямо на пол.
– Юлька, ты чего, совсем охренела?
Блондинку опять скрутило в жесточайшем приступе рвоты.
– Мне… Мне плохо… Жоржи, – обескровленными губами шептала голубоглазая красавица.
– Фу, всю спальню облевала! Ты чего, до туалета не могла добежать?!
– Жоржи, мне хреново… Очень-очень хреново. Что за гадость ты мне вчера принес?
– Да какая гадость, чистый проверенный продукт, Вазген мне фигню не подсунет, и вчера тебе, кажется, понравилось. Сказала, что чувствуешь себя летающей в бесконечном оргазме.
У девушки опять начались рвотные позывы.
– Черт! Что с тобой такое, Юльчик?! Бледная… Прямо зеленая.
– Я-я не знаю… Слабость какая-то… И воняет, ужасно воняет.
– Конечно, воняет, ты ведь обрыгала здесь все. Фу, дай хоть окно открою.
– Жоржи, пожалуйста, убери тут… Последнее время сил совсем нет, и все вокруг постоянно воняет, не только сейчас, всю неделю, наверное…
– Голуба моя, а ты, случаем, не залетела? Сеструха, когда беременная ходила, тоже на запахи жаловалась. Если что, то меня папашей сделать не получится, я прошаренный, девкам исключительно в рот кончаю, в зад и то ебу в презервативе.
Блондинка задумалась и затем вдруг начала хихикать, потом вовсе хохотать, пока ее снова не вывернуло желудочным соком на пол.
– Бля… Ты чего, совсем… До туалета не можешь доползти.
Но Юля не обращала внимание на Игоря Карнаухова и несмотря на бледность продолжала довольно хихикать.
– Значит, все-таки получилось. Жоржи, был один человек который в меня кончил, я специально сделала так, чтобы он в меня спустил… В первый раз не вышло, Шувалов в презервативе был, хотя я потом, когда он отрубился, пихала себе его сперму из резинки внутрь… Но не вышло, видать, безопасные дни были. Ха-ха-ха… А второй раз, кажется, получилось. Жоржи, представляешь, я урою Таньку, а себя обеспечу на всю оставшуюся жизнь. У меня будет все: драгоценности, шмотки ведущих домов моды, машина, и совсем не Лада-умора как у папы, мерседес, а лучше БМВ Х 6. Прощай, вечный отдых у тети в Болгарии, вдесятером в одной комнате, теперь мне станут доступны пятизвездочные гостиницы лучших курортов мира. Прощай, жизнь эконом-класса!
– Ты чего, думаешь, от принца залетела?! – догадался Игорь Карнаухов.
– Жоржи, знаешь что, проваливай!.. Мне плохо. И я завязала с подарочками, теперь на некоторое время надо стать пай-девочкой, чтобы родить Шувалову здорового наследничка его многомиллионного состояния.
– А как же я, Юльчик? – возмутился Игорь, недобро прищурив свои зеленые глаза.
– Ты гуляешь лесом, – продолжала довольно улыбаться красавица Юля.
– Нет, Юленька, меня такой расклад не устраивает, дырки будешь подставлять, когда я скажу. Или в экскурсию лесом пойдут твои планы о роскошной жизни. Я ведь могу поболтать с этим типа миллионером… Рассказать ему, чем мы любим с тобой заниматься в свободное от учебы время, даже показать, есть у меня парочка фото, где мы с Вазгеном вдвоем тебя наяриваем.
Девушка мгновенно вскочила и злобной фурией налетела на Игоря Карнаухова.
– Только попробуй, Жоржи… Только попробуй вмешаться! И…
– И что ты сделаешь, Юленька?! Блядь, ради бога, не дыши на меня, от тебя несет блевотиной.
– Жоржи, пожалуйста, – теперь блондинка говорила ласково, – я хочу машину, денег и роскошной жизни. Возможно, мне выпал счастливый билет, я должна им воспользоваться. А ты хороший, и я тебя люблю… немного. Но увы, ты еще никто, у твоих родаков есть маленько деньжат, но они тебя тоже не шибко балуют, да и вообще не тот уровень, что у Шувалова. Там реальное богатство. Жоржи, видел бы ты его квартиру, а машину, она миллионов семь, наверно, стоит. Не мешай мне, Игоречек, пожалуйста, прошу тебя. А ты найдешь себе другую, хочешь, Алинку тебе подгоню… Подружке ты нравишься.
Расстроенный Игорь Карнаухов начал отталкивать от себя девушку.
– Дура ты, Юльчик! С чего ты взяла, что он тебя обеспечивать будет? Думаешь, прямо баблищами осыплет, кажись, он твою сестру любит, а не тебя.
– Разлюбит, теперь он точно от меня никуда не денется…
***
Мы купались с Шуваловым в чудесном, освещаемом стеклянным куполом бассейне, бортики которого покрывала сверкающая мозаика. Мозаика также выстилала дно, причем не обычная голубая, на лазурном фоне цвели витиеватые красочные восточные узоры. Сказка продолжалась. В бани, правда, нам не удалось попасть, поскольку в такую рань они еще не работали. После купания мы ели вкусный завтрак в столовой, достойной настоящих королей, и я немного боялась шокировать окружающих людей своими плебейскими манерами. Ведь у нас довольно простая семья, где принимают пищу, а не превращают завтрак, обед и ужин в ритуал правильного использования столовых приборов.
Затем, переодевшись, мы пошли осматривать раскинувшийся прямо перед нашими окнами древний дворец Ширваншахов. Я зачарованно водила пальчиками по резным колоннам этого средневекового строения, поражаясь представшей очам древней красотой, размышляя о том, сколько же времени уходило в ту далекую эпоху для нанесения таких причудливых узоров. Здесь когда-то принимали гостей, там сохранилась мечеть с минаретом, тут были покои великих шахов, их многочисленных жен, наложниц и прислуги. Даже средневековые бани уцелели, а еще утварь, предметы быта, украшения той эпохи. Бродя в этих дышащих историей стенах, невольно начинаешь себя представлять то восточной принцессой, то наложницей великого шаха… Александрина. Моего любимого шаха.
После этой экскурсии под предлогом покупки белья для сна Шувалов потащил меня в большущий торговый комплекс и не успокоился, пока я не выбрала себе парочку нарядов. Хотя он хотел скупить целый магазин. Я краснела, бледнела, злилась его позерству и расточительности. Но что греха таить, нам с девочками было приятно… Во всех сказках принцы славились своей щедростью. Отличница, конечно, зудела в голове, дескать, Таня, не путай сказки и реальность, в реальности тебе никто не подарит полцарства. И вообще, кто недавно говорил Юльке, что неприлично принимать дорогие подарки? Но кокетка во мне тоже жила и она с радостью принялась примерять одежду, купаясь в лучах свалившийся на нее роскоши. Девочка-отличница зря цыкала, ее уже невозможно было остановить. Ведь кокетка, наконец, могла покупать вещи, которые ей действительно нравились, без оглядки на то, как их стоимость повлияет на наш семейный и мой личный бюджет. Но благодаря ворчанью зануды-отличницы я ограничилась только двумя комплектами одежды, одними босоножками и чудесной сатиновой пижамой. Покупке последней вещи Шувалов активно возражал, несмотря на то, что ему понравился ее насыщенный темно-бордовый цвет. Однако он, как и все мужчины, желал видеть меня в чем-то более откровенном и сексуальном. А я просто влюбилась в эту чертову пижаму, всегда хотела иметь такую по-настоящему стильную и, главное, удобную вещь. Кроме того, ее дорогая шелковистая ткань была так приятна коже, что не хотелось снимать. Надо отметить, выпендрежник-принц мгновенно уступил, стоило мне только обмолвиться об этой своей мечте. «Ничего, – грустно вздыхая, примирительно сказал Шувалов, – штанишки всегда можно спустить или вообще их снять к чертям собачьим».
Конечно, мне нельзя было принимать все эти подарки, но как тут устоишь. Кроме того, я очень хотела быть для Алекса прекрасной, во всем соответствовать своему падишаху, чтобы его глаза, выхватывая меня из толпы других людей, ласкали серыми лучами искреннего восхищения.
Затем мы обедали в одном прекрасном ресторане, ели вкуснейший шашлык из осетрины, какие-то многочисленные кебабы, снова пирожки-кутабы, а в довершение всего пили чай с таящей во рту медовой пахлавой.
– Саш, зачем ты меня так кормишь, еще чуть-чуть и я не влезу ни в один наряд из тех, что мы сегодня купили, даже пижаму.
– Влезешь, – засмеялся Шувалов, я знаю парочку упражнений, с помощью которых можно сбросить о-о-очень много калорий.
Но вместо упражнений, к которым Алекс хотел приступить сразу после обеда, я потянула Шувалова в «Музей ковра», решив основательно изучить историю этого всем известного предмета быта. Влюбленная в свое дело гид вообще говорила о коврах так, будто это величайшее изобретение человечества, похлеще колеса даже. Сашка довольно скоро начал томиться, подозреваю, ему было все равно, чем азербайджанские ковры отличаются от турецких, и уж совсем плевать на то, какие основные мотивы прослеживаются в ковровых рисунках. Судя по его квартире, Шувалов вообще не большой любитель изображений в интерьере. Признаться, почти все мои девочки тоже считали эти сведения не такими уж важными. Развратница вообще настаивала, что пора как можно быстрее, с целью сбросить обеденные калории, перейти к обещанным Алексом занятиям, гм… Ну, скажем, спортом. Только одна девочка-отличница была довольна, как губка, впитывая в себя новую информацию. Она любила все обо всем знать.
Наконец Шувалов начал откровенно скучать, бросая в мою сторону более чем красноречивые взгляды, намекая, что вместо этой мутотени он бы предпочел гораздо более деятельные и приятные вещи.
– Тань, тебе в самом деле это интересно?
– В самом деле, – ответила я, хотя интересно было примерно одной четвертой или даже пятой моей части.
– Танюш, прости, отойду ненадолго… Но ты не пугайся, я обязательно вернусь за тобой.
– А вот ты остерегайся, Шувалов, вдруг за время твоего отсутствия меня, в самом деле, утащат в какой-нибудь гарем. Кажется, за это время я многому обучилась.
Сашка, как всегда, заржал…
– Нет, Танюш, к некоторым вопросам мы еще даже не приступали. Хотя, надо отметить, ученица мне досталась о-о-очень темпераментная.
Он двинулся на меня с явственным желанием обнять и, может, даже наглядно продемонстрировать те секс-упражнения, которые мы еще не успели освоить. Но в последний момент остановился, злобно глянул на людей, которые зачем-то в этот прекрасный солнечный день тоже решили посетить музей ковра, грустно вздохнул и нервно сжал мои пальчики… А я затряслась, ведь он опять одним своим касанием пропустил через меня ток. Чертов электрик.
Сашка отсутствовал не больше пяти минут.
– Танюш, вот тебе диск, тут все подробно рассказывается, причем на русском, азербайджанском и английском. И прошу, пойдем в номер, меня уже мутит от ковров, да и квалификация гонки скоро начнется.
Конечно, я сжалилась над Шуваловым, кроме того, несмотря на удобную обувь, от ходьбы гудели ноги и очень хотелось прилечь, а еще искупаться, летом в Азербайджане намного жарче, чем в средней полосе России. Изможденные, мы вернулись в номер смотреть квалификацию Формулы 1. А вот на саму гонку у Алекса были билеты почти в ВИП-местах на трибунах, где происходит, по словам Шувалова, самое интересное, а именно старт.
– Саш, а ты за какую команду болеешь?
Шувалов включил телевизор и распахнул на всю окно, выходившее на трассу, где должны были проезжать болиды, участвующие в гонке.
– Я люблю немецкие машины, поэтому болею за Мерседес.
– Мне тоже нужно за них болеть?
– Нет, лучше вообще не болеть, – улыбнулся Алекс, – а вот поддерживать можешь любую команду без оглядки на мое мнение.
– Тогда я буду поддерживать вон те красненькие машинки.
– Типично женский ответ, – задорно рассмеялся Шувалов.
– Зря смеешься, я, конечно, пока не дока в гонках Формула 1, но представляешь, знаю, что красные машинки – это прославленная команда Феррари. И за них когда-то ездил Михаэль Шумахер. А еще, помнится, на прошлой работе девочке нравился один испанский гонщик… Как же его зовут…
– Фернандо Алонсо, видимо.
– Да, точно, красавчик, прямо ммм…
– Да так себе… Фраерок, – кажется, Шувалов был недоволен тем, что я посмела похвалить в его присутствии красоту другого мужчины.
– Ну конечно, с падишахом Александрином ему не сравниться.
Теперь Сашка лыбился довольным мартовским котом.
Потом послышался автомобильный рев.
– Кажется, начинается квалификация.
Шувалов подтащил меня к окну, под ним с бешеным ревом на огромной скорости промчался один из болидов Формулы 1. Но мне было совсем не до гонки, я, уткнувшись носом в подмышку Шувалова, хмелела от смеси чуть терпкого запаха одеколона и пота своего любимого мужчины, и сейчас хотелось одного – мурлыча ласковой кошкой, тереться о его сильное тело, пытаясь как-то выразить свою любовь, нежность и страсть. Алекс сосредоточенно смотрел на трассу, в комнате раздавались голоса ведущих, рассказывающих что-то о пилотах, приводящих статистику и дающих оценку того или иного круга. Их разговоры, рев машин, тихое дыхание Шувалова, ритмичный стук его сердца – все это сливалась в какую-то необъяснимую какофонию звуков – мелодию моего счастья. Ведущие формулы все говорили и говорили, всегда удивлялась этой способности людей болтать без умолку, болиды ревели, а руки Шувалова медленно опустились с моих плеч и талии чуточку ниже. Пальцы одной из них накрыли левую грудь, другой – оказались в непосредственной близости от моего лона. Там сразу же что-то дрогнуло, сжалось в раскаленные жгуты, запульсировало. Мне показалось или дыхание Шувалова изменилось, став более тяжелым и напряженным? Руки, лежавшие на моем теле, палили огнем… И кожа словно болела от этих прикосновений. Мужские пальцы легонько сдавили грудь, внутри живота случился резкий жаркий спазм. Прямо почувствовала, как увлажнились трусики.
– Сейчас Хэмилтон будет ехать, он молодец, который год хорошо катается. У команды Мерседес есть все шансы снова стать чемпионами Формулы.
Рука Шувалова опять легонько сжалась на моей груди.
– Ахм… – застонала мышкой, тихо-тихо, – ау-у-у… Фер-рари? Есть шансы?!
