Марина Дмитриева
Не смей меня касаться
Наконец мы подъехали на улицу Троицкую, дом десять.
Алекс, повернулся ко мне.
– Таня, давай забудем все, что мы там…
Выставила вперед руку, призывая замолчать.
– Ничего не надо говорить.
Пальчики нащупали ручку двери. Слава богу, он снял блокировку.
– До свиданья, Александр Иванович.
– Таня, постой…
Но я уже не слушала, горделиво приподняв подбородок, шла к двери подъезда.
***
– Танюш, что с тобой такое, на тебе лица нет? – спросила мама, когда я переступила порог нашей квартиры.
Любопытная Юлька высунулась из двери своей комнаты.
– Н-ничего страшного, – произнесла я, а губы задрожали, опровергая мои слова и долго сдерживаемые слезы наполнили глаза.
«Не смей плакать, слабачка! – требовала феминистка. – Не бери пример с бьющейся в истерике нюни-развратницы».
– Как прошел уикенд с принцем? – спросила голубоглазка.
– Волшебно, как в сказке, – уныло ответила я, – и потом по всем законом жанра карета превратилась в тыкву, а принц стал оборотнем.
– Вы что с ним, поругались? Или тебе не понравилось с принцем в постели? – с некоторым удивлением в голосе поинтересовалась Юлька.
Любопытство не порок, а большое-пребольшое свинство.
– Юля! – цыкнула на нее мама.
Если бы не понравилось… Наверное, тогда мне не было бы так хреново.
Глава 8
Черт, черт, черт! Какой я кретин, идиот несчастный. Стукнулся головой о стену байкерского клуба, а потом еще раз.
– Эй, Алекс, ты чего творишь?!
– Серый, я, кажется, совершил большую глупость.
– О, чувствуется, тут требуется тяжелая артиллерия. Катька, а ну бегом тащи сюда по два пива. Чешского, только что сваренного.
– Нет, я не хочу пить, точнее с удовольствием бы надрался как свинья, но завтра понедельник, у меня встреча с важными людьми.
– Чудак ты, Сашка, кто тебе пить предлагает, это так, для смазки слов, чтобы говорилось легче.
Катька принесла нам два больших пивных бокала с густой белой пеной поверху. Жмурясь от удовольствия, отхлебнул белую прохладную шапку.
– Знаешь, я отдыхал с Таней, ну, девушкой которую привозил на открытие сезона, в «Озерной сонате». Все было просто чудесно, даже более чем, она такая горячая, родная… Грешным делом показалось, что ни с одной женщиной я не чувствовал себя так хорошо. Захотелось, чтобы она всегда была под рукой. Я предложил Тане жить вместе, а она ответила категорическим «нет» и даже обиделась. Сказал, что шмотками, всем ее обеспечу… И, кажется, только подлил масла в огонь. На лице читалось такое разочарование, словно ей вместо конфетки подсунули… Да, именно так, Таня на меня смотрела, словно я полное дерьмо. А ведь Мишка, мой знакомый, у которого Таня работает, снабдил меня информацией, она из обычной скромной семьи, мама на почте работает, папа – рядовой инженер на каком-то захудалом заводе. Она в месяц получает столько, сколько я, бывает, трачу на обед. Чего носом воротить?! Мы уже взрослые люди, если нам хорошо вместе, почему бы не съехаться? Зачем строить из себя девственницу девятнадцатого века, я не понимаю, Серый?!
– Шувалов, ты полное дерьмо! – обрадовал меня друг. – Ты чего, совсем охренел, такое Тане предлагать, у нее же лбу написано, как на высоковольтных проводах: «Не подходи, страдаю высокими принципами!»
– Но я же ее трахнул, какого хрена дальше ломаться?!
– Трахнуть бы тебя чем-нибудь по башке!
– Не переживай, Таня уже… И по башке, и в бок зарядила так, что до сих пор болит.
Серый рассмеялся, задорно заржал на весь бар. Хохочет тут, когда мне выть охота.
– Алекс, все же большие деньги – это зло. Привык, что вокруг тебя продажные девки вьются.
– Привык, – согласился я, – думал, цену себе набивает.
– Да может, и набивает, только тут не в деньгах дело. С такими Танями нельзя заводить интрижку на пару месяцев… Они выше метят, стать мадам Шуваловой, со всеми вытекающими перспективами. Причем я сейчас не про деньги говорю, а про жить долго и счастливо. Уверен, она семью хочет, детей, стабильного положения и уверенности в завтрашнем дне. Ты когда ее притащил, я сразу подумал, остепениться решил дружок.
– А вы, прежде чем ей предлагать съехаться, сказали Тане о своих чувствах? – произнесшая эту фразу рыжеволосая пышногрудая официантка делала вид, что старательно вытирает соседний абсолютно чистый стол.
– Катька, ты чего тут уши греешь?!
– Я ей эти чувства целые выходные показывал, интенсивно причем, потом и кровью, можно сказать.
Рыжая официантка фыркнула, дружок детства заржал.
– В общем, ничего не сказали, просто предложили съехаться, потому что вам хорошо в постели, – подытожила рыжая. – Странно, ваша спутница совсем не походила на девушку древнейшей профессии.
– Ну, что-то вроде этого, – промямлил я, отчетливо понимая всю катастрофу тех слов, которые наговорил Тане. – Если честно, ее категоричный отказ и хук справа меня немного взбесили. В общем, я, конечно, вел себя, совсем не по-джентельменски.
– Как богатый самоуверенный козел! – вставил Серый.
– Таня сказала, что от обилия денег у меня извилины закручены значком доллара.
Мой однокашник и друг снова захохотал, рыжая официантка тоже прыснула смехом.
– Молодец девочка, так тебе, так…
Горько усмехнулся.
– Она все дорогу до дома ехала молча, а лицо такое одухотворенное и до безумия красивое.
– Видимо, зацепила она тебя конкретно.
– Млять, Серый! Она всю дорогу молчала, лучше бы ругалась, сказала, какой я хам и грубиян. Нет, куда там, до объяснений не снизошла. А потом, представляешь, поблагодарила меня за чудесный уикенд, и ушла, высоко задрав подбородок. Долбаная Джейн Эйр!
– Кто такая Джейн Эйр?
– Да так, одна книжная героиня, которую Таня любит.
– О, классная книжка, – пробормотала Катька, – я тоже читала.
– При чем тут Джейн Эйр?! – не понял Серый.
– Кажется, Таня – ее современная реинкарнация. Только та серая мышка была, а эта – андалузская красавица. Я думал, такие дуры упертые только в книжках бывают.
Серж опять заржал.
– Эка тебя ломает, лирика поперла.
– Лучше скажите, что мне теперь делать?!
– А в постели Тане с тобой понравилось?
– Обижаешь, судя по ее стонам и реакциям, более чем…
– Ну, тогда, по моему мнению, еще не все потеряно.
Катька на такую постановку вопроса снова презрительно фыркнула.
– «Даже если женщина не права, мужчине следует попросить прощения!» – назидательно продекламировала она, и удалилась вместе с пустыми пивными бокалами из соседнего столика.
***
«Десять ноль-ноль, – напомнила мне развратница, – серебристый мерседес с красавцем-принцем должен подъехать на стоянку». «Не смей смотреть в окошко, Таня! – сразу же цыкнула феминистка, – подумаешь, сверкающий мерседес, подумаешь, неправильный принц, словно сошедший с каталога журнала, рекламирующего мужскую одежду, мы тоже не лыком шиты. Ты красавица и умница, а он с тобой, как с продажной девкой!»
Зеркальная гладь окна так и манила к себе. Хоть краешком глаза увидеть этого великолепного мужчину, воспоминания о котором неизменно отзываются жаркой тянучкой в животе, а еще с дыханием случаются нелады, словно кто-то крадет кислород из воздуха, которым я дышу. «Влюбленная дура!» – вынесла вердикт зануда-отличница.
Конечно, подходить к окошку я не стала. Наоборот, усиленно принялась за работу, только цифры и слова скакали у меня перед глазами, завивались яркими узорами, в которых виделись очертания мужского и женского тел, переплетенных в различных замысловатых эротических позах на атласном покрывале огромной кровати базы отдыха «Озерная соната».
Так, Таня, сосредоточься!
– О, Танюш, тебе опять букет! – оторвала меня от внутреннего диалога коллега. – Все же какой мужик, каждый день цветами заваливает!
Интересно, а предложи Алекс съехаться Ирине, она бы согласились?
Розы были ярко-красные, карточка, как всегда, отсутствовала. А мог бы написать: «Извини, прости, я идиот!» «Это ты идиотка, Таня! Надо было соглашаться и переезжать к нему. К чему эти высокие принципы?! Могла бы уже сегодня после интенсивного головусносительного секса нежиться в объятьях Шувалова», – змием-искусителем нашептывала мне на ушко развратница. «После его слов не могла!» – отвечала гордячка-феминистка. «Таня, ты вела себя, как дура! Не понимаю я тебя, к чему было ломаться?! Зачем рукоприкладство?! – продолжала сокрушаться развратница. – Шувалов трижды прав, вы взрослые люди, а ты вела себя, как выпускница школы, нет, детского сада. Куда девался твой ум, отличница?! Неужели нельзя было мягко растолковать Шувалову, что Таня не хочет спешить, считает необходимым продлить период ухаживания, а не окунаться сразу во все прелести совместной жизни. Даже стандартной фразы не вспомнила, дескать, «сначала нам нужно хорошенько узнать друг друга». Отличница виновато потупила глазки. Шувалов тоже мог бы придумать более существенные аргументы, не сводить все к деньгам, а главное, не разговаривать со мной так грубо. «Сказал бы, что любит и ты растаяла?!» – поинтересовалась феминистка. Нет, растаять не растаяла, чай, не сахарная, но мое мнение неизменно – съезжаться нам совершенно рано. Однако, уверена, в этом случае, гордячка во мне утихомирилась бы гораздо быстрее, а значит, разговор с Алексом вышел бы намного мягче. «Пока ты будешь такой щепетильной, кто-нибудь с радостью займет вакантное место рядом с Шуваловым, – не успокаивалась развратница. – Думаешь, ты лучше других, Таня?! Да таких красоток пруд пруди…» Глупо соревноваться с кем-то в красоте, уме, таланте и так далее, нужно в любых ситуациях оставаться собой… «Этот парень не для тебя, может, и лучше, что так случилось, – наконец вступила в разговор отличница, – папа правильно сказал: «Из отношений, где между партнерами имущественная пропасть, ничего хорошего не получится». Он будет постоянно тыкать тебя своими деньгами». «Нет, звони, пока не поздно, извиняйся», – настаивала развратница. «Только попробуй! – насупилась феминистка. – И я тебе постоянно, денно и нощно буду напоминать, как ты переступила через свою гордость. Пусть сам извиняется!»
– Да ну вас! – наконец произнесла я, устав от жарких препирательств в своей голове.
– Тань, ты чего?! – удивленно спросила коллега Ирина.
– Ой, прости, задумалась.
А потом нашла карточку салона, откуда мне доставили эти прекрасные розы.
– Алло, салон цветов «Элегия»? Мне только что принесли цветы, пожалуйста, верните курьера, можно вас попросить отнести букет дарителю, тут совсем рядом. Конечно, эту услугу я обязательно оплачу, причем в двойном размере.
Лицо Ирины вытянулось, выражая крайнюю степень изумления.
***
В видеодомофон позвонили.
Экран высветил симпатичную молоденькую блондинку. Черт, как же ее звали-то? В голове всплывал только слог «ля». Ля-ля-ля. Интересно, что ей понадобилось и кто пустил на территорию двора дома? Надо будет сделать втык охране.
– Да, – мой голос звучал недовольно.
– Привет, Алекс! – во все зубы улыбалась блондинка в окошке видеодомофона. – Кажется, прошлый раз я обронила у тебя сережку. Она золотая, недорогая, но очень для меня ценная, мне ее любимая сестренка подарила на день рожденья. Ты, случайно, не находил?!
Да, помнится, домохозяйка говорила, что обнаружила какую-то сережку в постели, только возвращать ее было некому, поскольку номер блондинки я выбросил почти сразу же, как только за ней закрылась дверь. Наверняка специально оставила. На какие только уловки не идут некоторые красотки, чтобы зацепить богатого мужика. Надеюсь, богатого, друг Никиты Алексеевича пообещался вложиться в мое строительство, правда, условия выдвинул адские, но ничего, вытяну, главное, что фирма «Стройинвест» теперь не банкрот.
– Заходи! – коротко бросил я и нажал на кнопку домофона.
Блондинка выглядела великолепно. Длинные ноги в короткой юбке, обтягивающий аппетитные сиськи топик, светлые волосы распущены по плечам.
– Привет! – еще радостней пропела девица, приветливо улыбнувшись во все зубы, а затем облизнула свои пухлые губы.
– Ну, здравствуй!
– Я соскучилась! – объявила блондинка, повиснув на моей шее.
Скривился. Радость-то какая. Я тоже ужасно соскучился, аж тело сводит и душа болит, только совсем по другой девушке, а она вот уже три дня отсылает назад мои цветы. Отстранился. Черт, как же зовут эту белобрысую куколку?!
– Послушай, детка, сейчас найду сережку, а потом извини, ужасно устал, хочу сегодня пораньше лечь спать.
– Чудесная идея. Не против, если я составлю тебе компанию?
Некоторые совершенно не понимают намеков или предпочитают, чтобы их в открытую посылали.
– Когда я говорил спать, то имел в виду прямой смысл этого слова.
– Я почти тоже, понимаешь, у меня сегодня сложилась затруднительная ситуация. Родители уехали, старшая сестра решила уединиться в квартире с каким-то мужиком, а меня выставила, чтобы не мешала их постельным играм. У тебя хата огромная, я не помешаю тебе. Наоборот даже… Хочешь, сделаю расслабляющий массаж? Будешь доволен.
Вспомнились слова из одной детской сказочки про лисичку: «Да я и не потесню вас: сама лягу на лавочку, хвостик под лавочку, скалочку под печку».
Взял в свою ладонь девичьи пальчики с большими нарощенными ногтями, на которых красовался рисунок забавных кошачьих лапок.
– Послушай, киска, с таким ногтями массаж не делают.
– Ну ладно, тогда я тебе немного кожу поскребу. Знаешь, как приятно? Мурчать будешь от удовольствия.
– Спасибо, обойдусь.
Вложил в ладонь девушки простенькую золотую сережку.
– Тебе пора, я не оставляю на ночь приблудных девиц, прости, детка, у меня тут не богадельня.
Красивые голубые глаза блеснули обидой. Длинные, густо накрашенные ресницы захлопали, пытаясь выдать слезу. Только этого мне не хватало – женских истерик и женских слез. А Таня Лазарева, помнится, проехала в машине, не уронив ни одной слезинки.
– Послушай, детка, я тебе дам денег, снимешь себе номер в гостинице.
– У меня нет с собой паспорта, кто меня в гостиницу пустит без паспорта? – черные от туши слезы покатились по женским щечкам.
Вот блин, влип! Не надо было дверь открывать. Начал ненавязчиво пихать блондинку в сторону выхода.
– Это твои проблемы, детка, прежде чем куда-то идти, нужно включать мозги, а не напяливать мини-юбку.
Ля-ля-ля заплакала еще сильнее.
– Зачем ты так… ведь я не сделала тебе ничего плохого. Более того, нам же было хорошо в тот вечер.
После выходных на базе отдыха «Озерная соната» я теперь точно знал, что бешеные постельные скачки с юной блондинкой имели мало общего со словом «хорошо». Они даже на «удовлетворительно» слабо тянули, так, алкогольный перепих между двумя абсолютно чужими людьми.
– Мне совершенно некуда идти, – давила девушка на жалость, – п-пожалуйста, не прогоняй меня.
Млять… Блондинка была так развязно одета, что, пожалуй, в таком виде далеко не уйдет, обязательно нарвется на каких-либо отморозков.
– Я сейчас вызову такси, оно отвезет тебя, куда ты скажешь.
Девушка присела около входной двери на корточки, кажется, выпроводить ее будет проблематично. Минимальной длины юбка натянулась, оголяя ягодицы и показывая беленькие трусики. Она выглядела более чем расстроенной, подкрашенные черным слезки продолжали капать из глаз, делая блондинку похожей на переодетого девушкой по вызову грустного Пьеро.
– Пожалуйста, не прогоняй меня, я правда не знаю куда пойти. Алинка, подруга моя, тоже уехала, Жоржик, конечно, каждый день зовет к себе в гости, но я не хочу к нему идти, он меня точно изнасилует. Ты, наверное, плохо обо мне думаешь?.. Ну, что я так быстро согласилась к тебе поехать.
Честно сказать, я вообще о ней не думал, в моих мыслях основательно засела совсем другая девушка.
– Просто ты мне понравился. Очень. Когда тебя увидела, сразу влюбилась, ведь ты так похож на принца.
Гм… Я в тот момент был расстроенный, пьяный и циничный, интересно, какая из этих черт показалась блондинке принцевской меткой. Полный бред!
– Если хочешь знать, ты только второй парень, ну, с которым я… – блондинка скромно потупила глазки, – это… Занималась сексом. Я тогда согласилась поехать, потому что не знала, как себя нужно вести, чтобы заинтересовать такого мужчину, как ты, хотела выглядеть взрослой.
Нда, в некоторых моментах ей это очень хорошо удалось.
Пальцы с красивыми кошачьими лапками на ногтях обхватили хрупкие девичьи плечи, голубые глаза жалостливо смотрели на меня снизу вверх. Не знаю, говорила ли девушка искренне, но в ее облике было что-то сиротливое. Совесть противно заныла. Блин, Шувалов, ты козел, козлина! Лучше бы ты проститутку заказал в тот вечер, а еще лучше отправился бы тихо спать или попытался выбить стресс с помощью боксерской груши. Ведь эта юная блондинка, в самом деле, могла невесть что насочинять. Они в молодости даже в фонарный столб готовы влюбиться, а ты, как ни крути, намного лучше столба. Староват, конечно, для столь юной леди, впрочем, это тоже может привлекать. Многим девчонкам нравятся отнюдь не ровесники, а мужики постарше. Они кажутся им умнее, мужественнее, заботливей и, уж конечно, более сведущими в постели, чем восемнадцатилетние сверстники. Плюс ко всему этому, у них водятся денежки. Вот идиот, блин! Блондинка снова жалобно всхлипнула. Надеюсь, Таня Лазарева, со своими высокими принципами, никогда не узнает, каким я могу быть моральным уродом.
– Послушай, детка… – черт, как же ее звать-то? – Я для тебя слишком стар, циничен и так далее. Прости, я тогда поступил по-сволочному с тобой, трахнул и выставил вон. Но, видишь ли, в тот день я очень расстроился, к тому же выпил изрядно, да и женщины у меня давненько не было, в общем, извини, детка, мы совершенно разные, между нами не может быть никаких отношений. Тебе нужен совсем другой парень. Меня-то и парнем сложно назвать, мужик уже, старый пердун для тебя. Ты под стол пешком ходила, когда я начал трахаться с девочками.
– Г-говорят, л-любви все возрасты покорны. Да сейчас разница в тридцать лет никого не смущает, а тринадцать тем более.
Не помню, чтобы я говорил о своем возрасте. Хотя мог, конечно, я тогда сильно надрался.
– Детка, после секса не всегда приходит любовь. И знаешь, для любви я, мягко сказать, не самый лучший вариант. Так что вытирай слезы. Слушай, если тебе в самом деле некуда идти, можешь переночевать в одной из гостевых спален. Но ради бога, выкинь дурацкие мысли из головы про «люблю» и тому подобную чепуху.
Девушка опять всхлипнула, надула губки.
– Ну не злись, – примирительно добавил я, потянул за девичью руку, помогая блондинке подняться. – Уверен, ты еще встретишь парня своей мечты. И надеюсь, он будет не таким козлом, как я.
Девушка жалобно всхлипнула.
– Только прошу, Алекс, можно у тебя переночевать, мне действительно некуда идти.
– Гостевая спальня в твоем распоряжении, детка.
***
В моих объятьях стонала девушка. Танечка, моя Таня Лазарева, развратная скромница, способная завести одним только дерзким взглядом, перезвоном девчачьего смеха, лукавой полуулыбкой. Если она меня обнимает и даже страстно целует в губы, значит, больше не обижается на грубость и самонадеянность, которую я проявил, уезжая из базы отдыха «Озерная соната».
– Тань, я так по тебе соскучился.
Андалузская красавица засмеялась. Вдохнул полной грудью запах этой удивительной женщины, ее кожа пахла розами. Татьяна Лазарева ассоциировалась с этими прекрасными цветами – ярко-красными, совершенными в изысканности своих линий. Моя роза, моя Таня Лазарева. Набросился голодным зверем на нежные лепестки ее губ. Опять, наверное, веду себя напористым медведем. Но с ней рядом так сложно сдерживать первобытную силу своих желаний, хочется подчинить, овладеть, сделать эту красоту своею.
– Девочка моя сладкая, – прошептал я в миленькое женское ушко и начал целовать губы, пахнущую розами шею, сжал во рту сморщенный бутончик девичьей груди. Протяжный сладострастный стон током прошелся по жилам. Член разбух в пижамных штанах, требуя свободы, желая обладания этим великолепным телом.
Татьяна опять лукаво засмеялась.
– Давай я сделаю тебе минет, милый? Хочешь почувствовать мои пухлые губы на своем члене?
– Хочу, очень хочу! – прохрипел я, еще сильнее возбуждаясь от ее откровенных слов. – Пожалуйста, Таня, у тебя божественные губы, созданные для поцелуев и минета тоже. Только не включай правильную девочку, в этом нет ничего постыдного.
Снова раздался перезвон женского смеха.
– Молчи, милый, молчи и наслаждайся. Я буду очень старательной, тебе понравится.
Пухлые губы начали чертить влажную дорожку по моему телу, целуя шею, потом грудь, живот, шаловливый язычок проник во впадинку пупка, вынуждая напрягаться и каменеть мышцы пресса, член дернулся, живя своей, полной ожидания влажных прикосновений, жизнью.
– Ну же, давай, девочка, ниже, – захрипел я, толкая женскую голову к бугру своего паха.
Она послушалась, губы двинулись дальше, начали целовать кожу возле кромки пижамных брюк. Спустил их к чертям собачьим, чтобы не мешали этому волшебному действу, затем требовательно притянул шаловливый ротик поближе к эрегированному, подрагивающему от желания члену.
– О-о-о! – задохнулся, протяжно завыл, когда пухлые губы всасывающе обхватили головку.
Тонкие пальчики, помогая меня минетить, плотно обхватили ствол члена. Это удовольствие сродни пыткам. Под напором женских губ и пальчиков можно выболтать любые секреты, признаться в чем угодно, только бы влажные движения продолжались.
Таня Лазарева интенсивно заработала на моем отростке, двигаясь резко вниз практически до основания члена, а потом в обратную сторону к вершине. Девичий язычок принялся старательно облизывать головку.
– Давай, давай, детка, пососи мою конфетку.
Блин, какая пошлость сорвалась с языка. Надеюсь, Таня не обидится.
Нет, моя Роза весело рассмеялась, а я следом взвыл, потому что она снова, все еще хохочущая, насадилась до основания моего нехилого отростка, чуть ли не яйца заглотила. Не ожидал от чопорной Тани Лазаревой такого мастерства в оральных ласках. Это просто сон, Алекс. В сновидениях и строгие бухгалтерши могут быть хорошими минетчицами. От сладких развратных движений на моем члене разбегались все посторонние, не связанные с желанием разрядиться мысли.
Снова послышался девичий смех. А губы отодвинулись…
– Не-е-ет!.. – протестующе застонал я. – Продолжай, пожалуйста, прошу тебя!..
Мои просьбы были услышаны, правда не продолжением такого замечательного минета, Андалузская красавица приподнялась и стала медленно насаживаться своим текущим передком сверху моего одеревенелого от возбуждения члена. Руки сами по себе потянулись к стройным девичьим бедрам. Опять взвыл и подался вперед, глубже вонзаясь во влажные женские глубины. Какой реальный сон… Сон?! О, черт, на моем члене интенсивно скакала стройная светловолосая девушка. Красивая, совсем молоденькая, не больше восемнадцати лет. Млять, откуда в сновидениях взялась блондинка?! Голубенькие глазки закатились от удовольствия. Мой боец пульсировал, ожидая разрядки. Черт, я хочу кончить! Пусть будет светловолосая, какая сейчас разница. Сон, явь, хочу одного, продолжить движения в этой влажной, жаркой, как духовка, промежности. Подмял девушку под себя. И вперед-вперед в развратно чавкающую женскую пещерку. Теперь выл не только я, но и девушка. Выла, хватала меня за плечи, легонько царапая своими ноготками мою спину, а ногами, точно клещами, сдавливала мои бедра. Хочу кончить! Чувствуя, что разрядка не за горами, еще сильнее увеличил скорость, ревя настоящим медведем, стал немилосердно вколачивать вглубь текущей вагины свой кол. Вперед, вперед, быстрее, сильнее, глубже, взрыв!! Один, два, три, четыре, пять… Пять секунд удовольствия. Хорошо! Шесть, семь, восемь, девять, десять… И пустота, и тошнота от осознания, что ни хрена это не сон. Красавицы Тани Лазаревой нет рядом, она все так же злится на меня и, возможно, разочаровавшись, никогда не простит, а я опять, похоти ради, переспал со светловолосой малолеткой. Млять… Купился на ее слезы, пожалел, оставил переночевать. «Да я и не потесню вас: сама лягу на лавочку, хвостик под лавочку, скалочку за щечку». Замутило еще сильнее. Как же неприятно чувствовать себя козлом и ослом одновременно.
– Убирайся! – раздался мой голос в тишине квартиры.
Только блондинка даже не подумала слушаться. Пальчики с рисунком забавных кошачьих лапок начали нежно оглаживать мою грудь.
– Милый, мне так хорошо с тобой.
Тошнота усилилась.
– Ты плохо слышишь, я сказал, убирайся!
– Ну, пожалуйста, не прогоняй меня.
Светловолосая девушка ласковой киской потерлась о мое тело, тыкаясь чуть вздернутым носиком мне в грудь и подмышку. Молниеносно вскочил с кровати, немилосердно схватил Ля-ля-ля за руку, вытаскивая из своей постели.
– Если ты не оденешься через пять минут, то я выставлю тебя за дверь голой!
– Фу-у, грубый какой! Я просто хотела быть рядом и радовать тебя своей любовью.
– Спасибо. От такой радости меня мутит.
– Зачем ты так жестоко?! Ведь я люблю тебя!
– Зря… Я еще тот козел, причем предупреждал об этом.
Ля-ля-ля заплакала, пальцы с кошачьими лапками мелко затряслись. Снова стало совестно и муторно. Надо быстрей от нее избавляться, может, тогда мне чуточку станет легче дышать.
Принес ей одежду из гостевой спальни.
– Одевайся, детка, тебе пора домой. Давай договоримся больше никаких забытых сережек и прочих глупостей.
Снова, как и в прошлую нашу встречу, протянул ей пятнадцать тысяч рублей.
– Возьми деньги на такси, и чтобы духа твоего здесь не было.
***
Букеты продолжали приносить каждое утро. На четвертый день в цветах обнаружилась карточка, которая гласила: «Таня, прости, я идиот!» Ага, безоговорочно осужденный признал свою вину. И чего я улыбаюсь, скажите, пожалуйста, ведь с идиотами девочке-отличнице точно делать нечего. «А может, найдем какое-нибудь дело?! – с надеждой спросила распутница. – У меня есть парочка шикарных вариантов использования неправильных принцев». Феминистка с отличницей на нее зашипели, они еще помнили обидные слова Шувалова. Однако во мне что-то дрогнуло, я освободила прекрасные розы от упаковки и поставила в вазу. «Правильно! – радостно запела распутница, – на идиотов грешно обижаться!» «Ишь, посмотрите на нее, все готова простить, чтобы увидеть прекрасные глаза принца», – заворчала феминистка. «Глаза мне вовсе ни к чему, – показала язык развратница, – по прекрасным серым очам наша мечтательница убивается».
Через час зазвонил телефон. Незнакомый номер. А сердце почему-то забилось сильнее, словно подсказывая – это звонит он. В трубке раздался хриплый бас:
– Татьяна Николаевна Лазарева? – несмотря на то, что Шувалов попытался изменить голос, я все равно его узнала, внутри забушевала буря из самых разных чувств. Возмущение, радость, тоска, нестерпимое желание увидеть, вдохнуть в ноздри приятный, чуть терпкий запах мужского одеколона. Эмоции нахлынули одновременно, и под их натиском рука, державшая телефон, дрогнула, а внутри живота случился жаркий толчок.
– Слушаю, – голос мой был тихим, но вполне спокойным.
Хорошо, не нужно, чтобы Алекс знал, какой шквал переживаний во мне вызывает.
– Вас беспокоит общество защиты животных, к нам обратилось представители организации любителей напористых медведей. У них там один глупый медведь наломал дров, и теперь, знаете, ему очень плохо, он умирает от тоски и просит свидания с Андалузской красавицей.
Губы невольно растянулись в улыбке. Все-таки у неправильного принца хорошее чувство юмора. В груди защемило.
– Видите ли, я тут три дня подряд отсылала вам обратно розы с информацией о том, что я приостанавливаю сотрудничество с данным медвежьим обществом. Вы разве не получили мой месседж?! Боюсь, я не смогу вам помочь… Придется искать другие способы излечения медвежьей глупости.
– Таня, не убивай меня! – заговорил Шувалов обычным голосом, в своей привычной током пробиращей манере. – Прошу тебя, нам нужно поговорить… Давай сегодня встретимся?!
«Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!» – умоляюще сложив ладошки, запрыгала развратница в моей голове. У девочки-мечтательницы загорелись глазки: «Случается, что и медведи исправляются, все бывает в жизни, вон, в цирке медведей даже на велосипеде умудряются ездить научить. А значит, вполне можно поверить, что и неправильный принц когда-нибудь превратится в правильного, настоящего». «Сказочки все это, Таня, в тридцать один год уже поздно меняться», – возразила зануда-отличница. «А мне кажется, Алекс не такой уж плохой и циничный, просто погорячился человек», – шептала жарким шепотом развратница. Черт, как же поступить?! «Не смей хотя бы сразу соглашаться», – обреченно махнула рукой феминистка.
– Танюш, ты меня слышишь?! Не молчи, пожалуйста, – нервничал в трубке Шувалов.
Не только слышу, даже чувствую, жаром внизу живота и нервной пульсацией по всему телу.
– Извините, Александр Иванович, мы с подругой договорилась сходить в кино, – неловко соврала я.
– Можно встретиться после фильма.
– Будет уже поздно, Александр Иванович.
– Таня, прошу тебя, зови меня просто Саша.
– Александр Ивановичи, это все, что вы хотели мне сказать?!
Шувалов тяжело вздохнул.
– Какая ты упрямица! Нет, я много чего хочу тебе сказать, но это не телефонный разговор. Давай встретимся завтра. Танюш, прошу тебя!
О-о-о, мужской ласковый тон скрутил в раскаленные пружины мои внутренности. Развратница, умоляюще вытянув руки, упала на колени. Даже так?! Во как ее разбирает. Девочка-мечтательница поддержала стенания развратницы: «Смотри, как он проникновенно просит, наверняка уже научился ездить на велосипеде. Ой, точнее исправился». «Не глупи, он просто хочет вернуть тебя в свою постель, как личность ты ему мало интересна!» – возразила зануда-отличница. «А знаешь, Таня, я бы хотела посмотреть, как он будет извиняться», – вдруг неожиданно сказала феминистка. Что неудивительно, она любила чувствовать свое превосходство над мужчинами. Три – один, повезло тебе, Шувалов.
– Хорошо, давайте попытаемся поговорить.
– Жду тебя завтра после работы на автомобильной стоянке.
Стоило согласиться, как богатый Буратино пошел командовать и ставить условия.
– Кафе «Лидия» – это рядом с моим домом, в 19.00, – сказала я и отключила телефон.
***
Опоздала на пятнадцать минут. Надо было, конечно, намного дольше помучить Шувалова, но ведь Таня Лазарева пунктуальна до неприличия. Алекс, хмуря лоб, сидел за столиком и неторопливо пил кофе. «Какой красивый! – влюбленно выдохнула развратница. – Как же я по нему соскучилась! Так хочется подойти ближе, заглянуть в серые глаза и поцеловать прямо в губы. А потом ну его на фиг, это кафе. Что за блажь разговаривать на людях? Беседы надо вести в укромных местах, чтобы была возможность сразу перейти к действиям. А лучше вообще никаких разговоров. Ясно же как дважды два, ты его хочешь и влюблена в Шувалова не хуже мартовской кошки. Так какого фига строить из себя козу рогатую?!»
