Марина Дмитриева
Не смей меня касаться
***
– Здравствуй, Танечка! – раздалось из трубки мобильного телефона.
Люблю его голос, особенно, когда Шувалов чуточку понижает тон. Всегда словно ток бежит по позвоночнику, да прямиком к низу живота.
– Здравствуйте, Александр Иванович! – чуть чопорно произнесла я, ведь за время его отсутствия девочка-отличница и феминистка постоянно зудели в моей голове: «Ага, не звонит тебе твой принц, забыл о скромной бухгалтерше Татьяне Лазаревой».
– Видимо, прививка от выканья перестала действовать, – шутливо произнес Шувалов. – Придется повторить, – добавил мой собеседник все тем же низким, обволакивающим, стреляющимся током голосом.
– Не переусердствуйте только, у меня может возникнуть иммунитет к прививкам.
– Таня, боюсь, я буду более чем усердствовать.
Внутри живота от этих слов случилась маленькая жаркая революция.
– Извини, что не звонил, я не очень люблю пустые разговоры и, кроме того, был занят по горло.
– Да, я понимаю, Александр Иванович.
– Таня, ты опять?! Напрашиваешься, значит, тебе тоже нравится со мной целоваться.
– Более чем, – ответила за меня развратница, прежде чем я успела прикусить язык.
– Таня… – протяжно выдохнул Алекс.
А я вдруг поняла, прочувствовала – мое признание подействовало на Шувалова так же горячо, как на меня чуть ранее грудной тембр его голоса.
– Танюш, я завтра заеду за тобой часиков пять. Обязательно возьми с собой плавательные принадлежности, купаться в озере, наверное, будет еще рано, вряд ли вода достаточно прогреется, хотя погоду обещают хорошую, но на базе отдыха есть отличный бассейн и просто великолепный банный комплекс с пятью видами бань.
– Даже не знала, что столько бывает.
– И не забудь, пожалуйста, теплую одежду, по вечерам сейчас еще прохладно, а там великолепный сосновый лес и красивейшее озеро. Это нужно видеть и этим нужно дышать.
Оказывается, миллионеры тоже бывают заботливыми парнями.
– Звучит более чем заманчиво. Надеюсь, у нас найдется время, чтобы погулять по окрестностям.
Боже мой, что я брякнула такое.
Шувалов весело рассмеялся.
– Я постараюсь не все время тебя держать в постели. Впрочем, не обещаю.
***
Вечером я металась по дому, примеряя наряды и думая, что мне взять с собой на эту чертову базу отдыха. Раз уж мне предстоит рандеву с неправильным принцем, нужно постараться быть на высоте. Нет, принцессой я все равно не стану, но и золушкой-простушкой тоже не хочется выглядеть. Пришлось с прискорбием признать – у меня нет ничего соблазнительного и уж тем более сексуального. Надо сходить завтра во время обеденного перерыва в магазин нижнего белья. Практичные хлопковые лифчики и трусики совершенно не годятся для постельных игр, конечно, такое белье приятно коже, а вот мужской взгляд вряд ли порадует.
– Танюш, – в комнату заглянула Юлька, а я как раз примеряла один свой более-менее приличный комплект белья.
Сестра оглядела удивленным взглядом устроенный раскардаш из одежды, а ведь обычно у меня образцовый порядок.
– Куда это ты собралась сестренка?
– Меня пригласили провести уикенд на базе отдыха.
– Как интересно! И кто, если не секрет?
– Секрет, Юль, секрет.
– Неужели все тот же богач?
Промолчала, но моя счастливая физиономия говорила сама за себя.
– Вот как, – задумчиво протянула Юля, – везет некоторым, миллионеры за ними бегают.
Лицо сестры улыбалось, но было каким-то натянутым и нервным.
– Голубоглазка, у тебя все в порядке?!
– Не обращай внимания, я немного переживаю перед сессией.
– Юль, чтобы не переживать, нужно подольше и почаще сидеть за учебниками.
– Таня, ты зануда, не доставай меня своей учебой!
Юлька стремительно вышла из комнаты.
Вот и поговорили. Последнее время мы совсем отдалились друг от друга.
***
Симпатичная, стройная блондинка с красивыми голубыми глазами, спрятавшись за гардиной, напряженно смотрела в стеклянную гладь окна, выходящего во двор дома. Там высокий мужчина в джинсах и стильной кожаной куртке черного цвета, не обращая внимания на редких зрителей, целовал красивую темноволосую девушку. Поцелуй смотрелся эффектно, хоть сейчас снимай и в какой-нибудь фильм о любви выкладывай.
– Вот, значит, как… – завистливо протянула блондинка, а небесные глаза хищно сузились.
Мужчина во дворе, наконец, оторвался от губ прекрасной брюнетки, затем красивым жестом помог ей сесть в роскошный мерседес представительского класса.
В комнате зазвонил телефон. Блондинка нервным жестом взяла мобильный.
– Чего тебе надо, Жоржи?!
– Кажется, кто-то сегодня не в духе.
– Ты подарочек раздобыл?! – ответила девушка вместо приветствия.
– Раздобыл, раздобыл. В общем, готовься… Точнее задницу готовь. Клизму там сделай очистительную, побрейся.
Лицо блондинки стало еще злее. Роскошный серебристый мерседес медленно выехал со двора, увозя вдаль красивую темноволосую пару.
– Хорошо, вечером встретимся, только ненадолго, не хочу, чтобы родители о чем-то догадались.
– Конечно, детка, жду с нетерпением вечера.
Абонент отключился, блондинка отбросила телефон.
– Отличница, блин, гребаная! – сказала в пустоту девушка, а из небесных глаз побежали слезы.
Глава 6
Наши пальцы соприкоснулись, одновременно потянувшись за моим небольшим дорожным чемоданчиком. Вздрогнула, от ладони вверх и вниз по руке пошли жаркие мурашки.
– Таня, я сам.
Отстранилась.
– Ты сегодня тихая и не дерзишь, как обычно. Волнуешься?!
Угадал, даже более чем. Как не волноваться?! Ведь я почти год не занималась сексом. Чувствую себя так, будто мне предстоит второй раз лишиться девственности.
– Не переживай, Танюш, я буду нежным, – добавил Шувалов тем пробирающим до основания голосом, от которого моментально появилось томление между ног, а низ живота скрутило горячим спазмом. Слова чувствовались настоящей лаской, причем в самом интимном месте. Словно он уже овладел мной, поимел ласковыми речами да жарким взглядом.
Номер, точнее небольшой домик, в которой привел меня Алекс, состоял из просторного коридорчика, огромной ванной и двух больших комнат, выполненных в смеси минимализма и модного нынче стиля лофт. Последний был обозначен в интерьере высокими потолками, состаренной кирпичной кладкой на стенах и деревянными балками на потолке. Мужской интерьер, женщины обычно предпочитают что-то более классическое и нежное. Я, во всяком случае. Высокие окна в гостиной открывали красивейший вид на озеро. Полы застилал широкий светло-бежевый пушистый ковер, ворсинки которого так приятно щекотали кожу на ступнях… Возле большущих окон одиноко стояло кресло-качалка, которое, на мой взгляд, не совсем вписывалось в этот брутальный интерьер. Но, боже мой, что за мелочи, как, наверное, приятно сидеть в нем вечером, любуясь через огромные стекла закатом на озере. Прошла в другую комнату. Те же, что и в гостиной, высокие, почти до пола, окна, только вид другой, впрочем, не менее живописный, показывающий картинку пушистого соснового леса. По одной стене спальни стоял зеркальный шкаф, в котором отражались заключенные в оконные рамы сосны. Еще в номере находилась без преувеличения огромная кровать, накрытая атласным покрывалом цвета топленого молока. На таком ложе, совершенно не стесняя друг друга, могли бы поместиться не менее четырех человек. «Шувалов поимеет тебя на этой большущей кровати, а пушистые сосны будут подсматривать за нами в окно», – радовалась развратница. От подобных мыслей меня снова тряхнуло, к щекам прилил румянец, и жаркий спазм, в который раз за сегодня, случился в животе. Уверена, я вся влажная между ног. Да что там, я уже давно истекаю соками сексуального предвкушения, ведь долгая дорога наедине с этим великолепным представителем сильной половины человечества, в салоне дорогого автомобиля, пропитанного дурманящим, чуть терпким одеколоном, до головокружения будоражила организм. Особенно, когда Шувалов, как будто невзначай, меня касался. Сразу ток бежал по телу, а по всему салону летели искры.
Неспешно стала раскладывать вещи. Отчего-то я чувствовала себя неловко. Не привыкла я к такому богатству, как будто украла чью-то роскошную жизнь, примерив ее на себя. И я совсем не уверена, что она мне подходит. Мог бы попроще номер снять. «Все принцы немного выпендрежники», – счастливо выдохнула девочка-мечтательница. Ей нравились эффектные жесты.
Алекс остался в гостиной, чтобы зажечь биокамин в форме большого пустого аквариума на низкой подставке. Когда я наконец-то решилась выйти из спальни, огонь таинственно мерцал, придавая номеру еще больше великолепия. Шувалов был занят тем, что разливал вино в красивые бокалы на тонкой резной ножке.
– Надеюсь, сегодня у тебя не случится внезапный приступ аллергии на алкоголь. Мне кажется, тебе следует чуточку выпить, чтобы немного расслабиться.
Его голос прозвучал неожиданно, даже вздрогнула, ведь великолепный мужчина в этом поражающем мое неискушенное воображение номере воспринимался красивым кадром из какого-то буржуйского фильма. Он не может быть реальным.
– Я в-взяла таблетки.
Алекс улыбнулся.
– Значит, излишне самоуверенные мужчины тебе тоже не страшны.
Еще как страшны, боюсь их так сильно, что вся дрожу от страха… «Ха-ха, кому ты рассказываешь, Таня, причина этой дрожи совсем другая. Тебя трусит от предвкушения, ты так сексуально заряжена, что, пожалуй, и предварительных ласк не понадобится», – иронизировала во мне развратница.
– От этого рода аллергии еще не придумали таблеток, так что советую вести себя хорошо, либо, в противном случае, рискуешь получить в глаз.
Шувалов засмеялся.
– Таня, но ведь мои представления о хорошести могут не совпасть с твоими.
– Придется научиться ходить по минному полю.
– Я рискну.
Алекс поставил бутылку вина на столик и медленно, с грациозностью опасного хищника, начал двигаться в мою строну. «Ой, мамочки, до чего хорош!» – заверещали все девочки разом, даже феминистка с отличницей. На фоне таинственно мерцающего камина и богатого современного убранства номера Шувалов смотрелся убийственно красивым. Просто дьявол, нет, принц, герой какого-нибудь романтичного фильма во плоти. Умеют некоторые охмурять, ничего не скажешь. Даже не верилось, что этот потрясающий мужик так проникновенно-пристально смотрит именно на меня, скромную бухгалтершу Татьяну Лазареву. «Ты ничем не хуже всех этих героинь из фильмов», – приободрила меня феминистка. «Даже красивее многих из них», – добавила девочка-мечтательница.
– Танюш, иди ко мне.
Руки Шувалова требовательно легли на мою талию, подтаскивая ближе к мужскому телу. Лицо неправильного принца стало приближаться, потонула в красивой серости его глаз. Мужские губы осторожно, вызывая дрожь, прикоснулись к моим. Как и обещал, он целовал меня нежно, вот только пальцы, запутавшиеся в моих волосах, крепко и требовательно держали голову, не позволяя отстраниться. А вторая рука мучительно медленно спустилась с моей талии, легла на ягодицы. Низ живота мгновенно и основательно затопило жаром.
– Ахм… – застонала прямо в целующие меня губы.
Огонь из камина, кажется, пополз в нашу сторону, потом неторопливо, ласкаясь, начал лизать языками пламени ступни наших ног…
Алекс оторвался от моих губ. Как же пристально смотрит, просто режет сталью своих глаз. Мои зрачки впитывали в себя страсть, что засела в этой серости, и несли дальше-дальше, прямиком в сердце. «Какое к чертям собачьим сердце, Таня, задействовано совсем другое место», – снова смеялась развратница. Рука Шувалова оказалась у меня между ног, именно там, где скапливались эти импульсы страсти. Мужские пальцы неспешными движениями начали надавливать, ласково тереть нежные складки прямо через грубоватую ткань джинсов.
– Ну как, Танечка, я веду себя хорошо?!
– Ммм… Неплохо, – лишь смогла прошептать я.
Губы принца-выпендрежника скривились в ироничной, немного самоуверенной усмешке, а его пальцы медленно потянули вверх мою футболку.
– Таня, можно тебя попросить тоже ненадолго побыть хорошей девочкой и приподнять вверх руки.
«Не вздумай этого делать, ишь, раскомандовался!» – заворчала феминистка. «Не ломайся, исполняй то, что тебе говорит этот потрясающий мужик, будь покорной и послушной, может, тогда он наконец-то нас трахнет», – горячим шепотом возразила ей развратница.
Я поступила смелее, медленно и, надеюсь, весьма эротично стащила футболку со своего тела. Ого, серые глаза кололи мою кожу маленькими стальными клинками. Шувалов сглотнул, а я, подбадриваемая его однозначной реакцией, быстрым движением освободила свои пышные волосы от заколки и они темным занавесом опустились на мои плечи.
– Таня… ты… великолепна.
Ликуй, радуйся, скромная бухгалтерша Татьяна Лазарева, этот роскошныймужик считает тебя красивой и сексуальной. Конечно, я сегодня изрядно постаралась, пришла во всеоружии. Яркий фиолетовый комплект белья идеально подчеркнул совершенные линии груди и безупречно подходил моей смуглой коже да темным волосам.
Мужские руки опять потянулись к ширинке джинсов, надетых на мне, расстегнули пуговицу, затем медленно опустили вниз молнию. Тоже нестерпимо захотелось увидеть Шувалова обнаженным. Потянула за край футболки-поло, в которую он был облачен. Алекс послушным мальчиком поднял к потолку руки, помогая себя раздевать. Широкие плечи, красивый торс, немножко растительности на груди и сексуальная дорожка из темных волос, убегающая по упругому животу к паху. Без футболки неправильный принц выглядел еще более потрясающим. Несмело дотронулась до его живота, Шувалов втянул в себя воздух, а мышцы пресса под моими пальчиками напряглись. Медленно провела ладонью вверх по его груди. Языки пламени от камина у меня за спиной танцевали танго в его зрачках. Небольшой разворот. Мужские пальцы погрузились в темноту моих волос, принцевские губы снова накрыли рот, раздвигая, посасывая, теперь уже совсем не нежно, скорее требовательно и страстно. Языки пламени теперь плясали на плечах Шувалова, словно у того выросли огненные крылья. Боже, как же красив этот миг!
Алекс вдруг бухнулся на колени передо мной. Чертов выпендрежник! Сильные руки обхватили талию, губы уткнулись в пупок, обжигающий язык вкрутился во впадинку. От неожиданности его напора, остроты ощущений, которые возникли в теле, я вскрикнула, а следом почти сразу блаженно выдохнула. Губы двинулись ниже, чертя дорожку влажных поцелуев по моему вздрагивающему животу. Пелена неги застелила глаза, показалось, что языки пламени камина перемешались с темными прядями мужских волос. И этот черный огонь целовал низ моего живота. Джинсы под действием силы мужских пальцев медленно поползли вниз. Его нос уткнулся в мой лобок. А губы очутились еще чуточку ниже, там, где томилась в ожидании дальнейших действий истекающая соками промежность. Шувалов вдохнул запах. Неловко, стыдно, ведь это запах моей разбуженной, разгоряченной женственности. Всхлипнула. Огненная голова исчезла из видимости глаз. Выпендрежник-принц теперь распластался у моих ног, лежал богом искушения на бежевом ворсе, приглашающе протягивая мне руку. «Мы будем заниматься любовью на этом огроменном пушистом ковре!» – восторженно запищала развратница. Ликуй, радуйся, блудница, сегодня твой праздник! Вложила чуть мандражирующие пальчики в его раскаленную ладонь, опустилась рядом с Шуваловым. Ворсинки ковра чувствительно, добавляя возбуждения, прошлись по моей обнаженной коже. Алекс сразу же придвинулся ближе, ринувшись в атаку. Мужские губы начали целовать мою шею, кожа моментально пошла мурашками. Пальцы Шувалова профессиональным жестом расстегнули бюстгальтер, спустили с плеч лямки, а потом отбросили эту ненужную деталь туалета куда-то в угол комнаты. Пожалуй, зря я тратилась, покупала белье в дорогом магазине, судя по всему, Алекс предпочитает вид совершенно обнаженных женщин.
– Таня, у тебя потрясающая грудь. Просто идеальная форма и размер, даже лучше, чем мне представлялось все это время.
Откровенность его комплимента вызвала румянец на щеках. Вслед за словами и прожигающим взглядом в движение пришли руки Шувалова, мужские ладони накрыли мои груди, ощупывая их, облапывая, словно проверяя реальность их существования. Пальцы сжались на выступающих бусинками сосочках. Даже на миг задохнулась, ток, прошедший по телу, перехватил дыхание. С горла сорвался протяжный сексуальный стон, окончание которого Шувалов поглотил, выпил своими губами.
– Какая чувственная девочка мне досталась. Я просто дурею от тебя, Таня Лазарева.
– Я-я тоже, – захрипела в миллиметре от его губ развратница.
Мужские пальцы пошли вниз по моему телу, ощупали животик, затем легли на лоно, вдавились в изящную ткань трусиков, прикрывающих активно текущую промежность, обхватили через увлажненное кружево клитор. Еще один ликующий стон развратницы потонул в целующих меня мужских губах.
«Таня, чего ты разлеглась, как сушеная рыба! – запричитала вдруг она. – Действуй! Раз уж нам представилась такая возможность, ощупай хорошенько этого красивого самца, идеального жеребца, который скоро нас покроет». Мои ладони тоже пришли в движение, легли на мощные плечи, пальцы одной руки поползли выше, запутались в смоляных густых волосах принца, а вторая рука, наоборот, двинулась вниз, легла на ширинку его джинсов. Там все подпрыгивало, пружинило навстречу моим движениям, рвалось вперед. Мужской ремень не поддавался, поскольку мои пыльцы безбожно дрожали, ведь Шувалов продолжал активно через кружево фиолетовых трусиков натирать мой клитор, заставляя меня выгибаться, всхлипывать и прикрывать в блаженстве глаза.
– Таня, я хорошо себя веду? – снова полез с вопросами Алекс.
– Отлично-о-о… – простонала я.
Несмотря на возбуждение, заметила его довольную, чуть самоуверенную улыбку. Только возмущаться было некому, отличница с феминисткой закрыли от стыда глаза и отошли в сторонку, в самый крайний уголок моего подсознания, позволив развратнице полностью верховодить в моем теле. Пальцы Шувалова продолжали кружить на клиторе, творя волшебство, приводя в движение все вокруг нас. Пустились в пляс огромные, темные от наступившей ночи, окна, завертелось волчком уютное кресло-качалка, пошел вскачь широкий бежевый диван, а языки пламени от камина замельтешили перед глазами золотистыми мушками. Я всхлипывала, хрипела, потрясенно заглядывая в стальные глаза, теряясь, растворяясь в этой несущей наслаждение серости. Мои пальцы наконец поднырнули под резинку мужских трусов. Алекс тоже был более чем возбужден, член стоял упругой, обжигающей кожу палицей. Влажной, готовой действовать. Шувалов без всякого стеснения стащил с себя джинсы и трусы, затем такой обнаженной вздыбленной массой навис над моим телом. Лишь на несколько секунд. Потом стал освобождать мои ноги от приспущенных почти до колен брюк. Отбросил их далеко в сторону. Правильно, пусть летят к чертям собачьим, и мои красивейшие ярко-фиолетовые трусики туда же. В асфальтовых глазах застыло восхищение. «Это он на тебя так, Танечка, смотрит, словно ты ожившая Венера, вдруг оказавшаяся с ним наедине», –довольно констатировала мечтательница. Подглядывает, безобразница. Мужские пальцы благоговейно-нежно прошлись от основания груди до сморщенной, торчащей острой пикой вершинки соска. Следом мужские ладони ощутимо, даже немножко грубовато, сжали полушария грудей. Но развратнице, конечно, понравился его напор. «Правильно, – довольно шептала она в моей голове, – нежность тоже пора отправить в далекий полет вслед за джинсами и фиолетовыми трусиками. Сейчас хочется безумств. Давай, бери ее, неправильный принц, она уже готовенькая, уж я-то знаю». Возбужденная масса мужского тела опустилась сверху. Соприкосновения кожа к коже болезненно приятны. Застонали оба, друг другу в губы. Мужские руки лихорадочно заскользили по моему обнаженному телу. Настойчивые губы начали нежно меня посасывать, затем страстно, потом засосом, перекрывающим дыхание. Внизу живота скапливалось томление, и я неосознанно стала толкаться навстречу его вздыбленному члену, а голова от возбуждения шла кругом. Языки пламени камина приблизились, стали танцевать на мужских волосах, на моих волосах, по всей гостиной этого шикарного номера.
Шувалов тяжело дыша, отстранился. Захотелось хныкать, ведь мне так нравилось с ним целоваться. Сильные руки раздвинули мне ноги, серые глаза уставились прямиком в мою сочащуюся желанием близости промежность. Скромница застыдилась, попыталась сжать коленки. Ведь правильные девочки должны держать ножки сдвинутыми. Только Алекс не позволил, сильные руки крепко фиксировали мои ноги широко разведенными, а женское естество открытым его горящему взору.
– Таня, ты красавица…
Мужские пальцы с мастерством музыканта, играющего на любимом инструменте, заелозили по моей влажной промежности, потом зашли внутрь. Взвыла, стала чуть ли не мостиком. А волшебные пальцы продолжили одновременно натирать клитор и где-то глубоко во мне терзать чувствительную внутреннюю стенку влагалища. «Боже, какой опытный, какой шикарный мужик, – радостно верещала, точнее хрипела, развратница. – С Генкой Калюжным я и половины подобного не чувствовала».
– Ну как, Танечка, я хорошо себя веду? – снова спрашивал Алекс, немного хриплым, до безумия сексуальным, голосом, а волшебные руки на секунду остановились, в ожидании моего ответа.
Пожалуйста, не надо медлить.
– Плохо, чертовски плохо-о-о! – вскрикнула я и раздраженно двинула бедрами, призывая действовать дальше.
Черные брови на красивом мужском лице наигранно-изумленно приподнялись.
– Что не нравится Татьяне Лазаревой?
Пальцы снова начали интенсивные ласки.
И я забыла об ответе, вопросе, вообще обо всем на свете.
– Может, нам попробовать немного по-другому.
Волшебные руки вышли из моей трепещущей пещерки, начали меня приподнимать, крутить, ставя на четвереньки. Я ничего не соображала от желания, позволяя делать с собой все, что ему заблагорассудится. Секундная заминка, шелестение пакетиком фольги. «Хорошо, хоть кто-то не потерял голову и думает о контрацепции», – назидательно протянула девочка-отличница. А потом я почувствовала, как его горячий, подрагивающий, вздыбленный член легонько надавил, пытаясь найти вход… Алекс взял меня одним мощным рывком, прямо сразу, до основания.
– А-а-а… – взвыла я, выгнувшись и запрокинув в крике голову.
– Какой я догадливый, кажется, так тебе нравится гораздо больше, – подтрунивал Шувалов.
Еще один интенсивный толчок в мою алчущую действий глубину. Пальцы инстинктивно, пытаясь удержаться в этой танцующей огнем действительности, вцепились в жестковатые ворсинки ковра.
– А-а-а, волшебно… О-о-о, – в полубеспамятстве стонала на выдохе я, подаваясь попой навстречу движениям Алекса.
Толчки в самую глубину продолжались, увеличивались по амплитуде и глубине проникновения. Мужские пальцы так властно сжимали бедра, что я чувствовала себя полностью взятой, слабой, женственной. Развратница во мне ликовала, снова добравшись до пиршества плоти. Неправильный принц обманул, он не был нежным. Но то, что Алекс творил, казалось божественным. Каждая моя клетка напряглась, кожа пошла мурашками, соски стали острыми пиками, из горла вырывались лишь хрипы, которым вторили его тяжелое размеренное дыхание и хлопки мужских бедер о мои ягодицы. Когда пальцы Шувалова снова коснулись клитора, меня всю тряхнуло, руки ослабели, подогнулись, и я со всего маха ткнулась носом в немного жесткий ворс светло-бежевого ковра. Внизу живота разлилось сладкое напряжение, твари похоти, дожидаясь взрыва удовольствия, внедрились в каждый нерв моего тела. Еще чуть-чуть, еще совсем немного.
– О-о-о… – забилась в судорогах оргазма.
А меня, ничего не соображающую, Алекс опять вертит, кладет на спину, властно раздвигает ноги и снова входит одним мощным ударом в мою пульсирующую наслаждением вагину.
– У-у-у! – оргазм продолжается, бьется наслаждением в каждой клетке.
Пытаясь дышать, снова запрокинула голову. А серые глаза внимательно смотрят, наблюдают за моей реакцией, впитывают мой оргазм, загораются моим наслаждением.
– Какая ты красивая, Таня!
Рот накрыли горячие мужские губы, которые нежно, очень нежно и медленно начали меня целовать, тогда как внизу между моих ног продолжалась сладкая вакханалия из мощных интенсивных движений. Губы переместились и теперь лизали мою шею, вызывая новый поток мурашек по коже. Вцепилась пальцами в мужские плечи, выпустила когти. Кажется, толика боли стала для Шувалова последней каплей. Воткнувшись носом в мою шею, он приглушенно застонал, мощное тело напряглось, а потом начало сотрясаться конвульсиями. Алекс, удовлетворенно-тяжело выдыхая и постепенно замедляясь, продолжил движения, вколачивая член в сокращающуюся промежность и тем самым еще сильнее вдавливая мою попку в жестковатый ворс ковра. Затем повалился всей своей массой сверху моего тела. Но мне не тяжело, мне до ужаса приятно. Легонько, едва касаясь подушечками пальцев, погладила покрытую испариной мужскую спину, стараясь этим касаниями поблагодарить Шувалова за доставленное наслаждение, поделиться с ним возникшей лавиной нежности. И пусть я совсем не дышу, расплющенная мощной мужской грудиной, зато мне так приятно и тепло. Алекс, правда, быстро сообразил о своей тяжести, перекатился с моего тела, лег сбоку, притянул попой и спиной к себе.
Несколько минут мы лежали молча, пытаясь восстановить дыхание.
– Спасибо, – заговорили сразу вдвоем, потом засмеялись такой синхронности.
– Саш, мы так и не выпили.
– Это лучше любой выпивки. Не переживай, сейчас будем пить, есть, знаешь, я голодный, как… медведь.
– Напористый ты тоже, как медведь, а обещал быть нежным.
Он поднес мою руку к своим губам и поцеловал, нежно, каждый пальчик.
– Прости, полностью снесло крышу.
– Н-ничего, мне понравилось.
Более того, возможно, большой перерыв виноват, но сейчас мне казалось, что я никогда ничего подобного не ощущала. Пожалуй, сегодня был самый лучший секс в моей жизни.
***
– Танюш, расскажи мне о своих любовниках.
– Зачем?!
– Просто интересно знать, какие болваны упустили такое сокровище.
– Болван, – тихонько поправила я.
– Ты хочешь сказать, у тебя был всего один мужчина? – удивился Шувалов.
– Я из тех девушек, которые изначально настроены на длительные и серьезные отношения.
– Что же произошло, почему вы не поженились?
– Он уехал в другую страну.
– Расстояние разве преграда для большой любви? Мне казалась, ты из тех женщин, которые готовы за любимым, как декабристки, хоть к черту на кулички последовать.
Чуть грустно улыбнулась.
– Ты преувеличиваешь степень моего благородства.
– Он тебя не позвал? – выдвинул предположение Алекс.
– Отчего же, позвал, и до сих пор зовет.
– А ты?
Как объяснить, что зануда Таня сама себе вырыла яму. Генку я выбрала не сердцем – разумом. Порядочный, без вредных привычек, умный, в целом симпатичный, вот с таким надо лишаться девственности и выстраивать дальнейшие отношения. Подумаешь, при его виде мое сердце не бьется чуть сильнее, подумаешь, в животе не летают бабочки, как у героинь любовных романов. Я девочка умная, знаю, что любовь проходит через три года, а потом остаются: привязанность, уважение, удобство от совместного проживания, которые иногда намного сильнее скрепляют брак, чем дурная страсть. Однако, если ничего не было изначально, то через три года осталось лишь глухое раздражение, и злость на себя, что я его испытываю к такому во всех отношениях хорошему парню. Поэтому, когда появился повод расстаться, я им воспользовалась. Мысль прожить с Генкой всю свою жизнь, да еще в чужой стране, вдалеке от родных, вызывала у меня смертную тоску. Помнится, Калюжный тогда тоже сокрушался, почти теми же словами, что сейчас Алекс, дескать, он ошибся во мне, думал, что я преданная, как декабристка, – женщина, на которую можно положиться в любых ситуациях, а на поверку оказалась не пойми что ждущей дурой.
– Во мне взыграла аллергия на излишне самоуверенных мужчин, – отшутилась я.
– Какая страшная болезнь, эта аллергия. Надо срочно изобрести противоядие.
Мы рассмеялись. А потом Шувалов снова начал целоваться. Медленно, нежно, постепенно входя в раж и распаляя себя и меня. Пожалуй, противоядие Алекс уже изобрел, только не следует ему об этом говорить, а то будет слишком часто пользоваться.
Отстранилась.
– Теперь твоя очередь рассказать о своих женщинах.
Мужские губы скривились в ироничной ухмылке.
– Я не очень добродетельный мальчик.
– Об этом не сложно догадаться.
– Боюсь тебя разочаровать, у меня было довольно много женщин. Впрочем, я не задавался целью вести подсчет. Но по-серьезному только одна – Мила, дочка друга моего отца. Мы росли вместе, влюбились, и когда мне было двадцать, а ей девятнадцать лет, поженились.
Шувалов замолчал.
– И что потом?!
– Потом, знаешь, мы были слишком молоды, не готовы к семейной жизни, тем более, я был у нее первый мужчина. В какой-то момент Миле, да и мне, наверно, тоже, захотелось развлечений, попробовать секса с другими партнерами. В общем, последнее время мы жили как друзья, нам это было удобно, кроме того, не хотелось расстраивать родителей, они так радовались, когда мы поженились. А когда папа умер, сохранять видимость семьи по большому счету стало ни к чему, кроме того, Мила встретила мужчину, в которого по-настоящему влюбилась. Они поженились недавно.
В голосе Алекса сквозила грусть. Говорят, старая любовь долго не ржавеет. Во мне проснулось что-то неприятное, темное, отравляющее горечью тело. Ревность?!
– Ты до сих пор ее любишь? – решилась задать я вопрос.
А внутри все помертвело в ожидании ответа, глаза словно черная пелена покрыла.
Мужские губы ласково чмокнули меня в нос.
– Тань, как мне ее не любить, мы ведь росли вместе. Мила как вторая моя сестра. Но меж нами сейчас и близко нет ничего, о чем ты подумала. Не хмурь свои точеные бровки, моя Татьяна Лазарева.
«Моя…» Приятная теплая волна прошлась по телу.
Интересно, а мне этого великолепного обнаженного бога, вальяжно развалившегося на полу дорогущего номера базы отдыха «Озерная соната», можно назвать хоть чуточку своим?
– Не нахальничай, мой самоуверенный мужчина.
Его лицо осветилось улыбкой, словно Шувалову тоже приятно быть «моим». Губы нежно поцеловали пальцы моих рук.
– Я ужасно голоден, Таня, давай мыться, одеваться и пойдем в ресторан, там вполне прилично готовят.
Грациозно потянулась (во всяком случае, попыталась) и встала с чуточку колющегося ворса ковра. Алекс без всякого стеснения облапал, облизал меня глазами. Между ног моментально возникло жаркое томление, в мужском взгляде тоже читался сексуальный интерес. А как же необходимая сильной половине человечества передышка между таймами?
– Мыться придется по отдельности, Таня, ибо боюсь, в противном случае до еды мы не доберемся до закрытия ресторана.
