Мери Ли
Играя в жизни. Полное издание
9. Ристалище
– Красиво тут, – сказала Шанти, поедая красные ягоды с куста.
Я косо посматривала на союзницу и сглатывала подступающую слюну. Шанти ела ягоды, горстями закидывая их в рот. Иногда она забрасывала и листья, но союзницу это не смутило ни разу.
– А если они ядовитые? – спросила я.
Шанти пожала плечами и закинула новую горсть.
– Тогда я умру.
И эта девушка говорила, что хочет жить. Я закатила глаза и отвернулась, чтобы не видеть этой картины. Шанти настолько аппетитно ела ягоды, что я еле сдерживала себя, чтобы к ней не присоединиться. Всю жизнь я слышала о том, что Ристалище было последним сектором, который накрыли куполом и тут все ядовитое из–за пришествия 2026 года. Но ведь как–то тут выживают местные, что–то они едят.
– Да брось ты, это маляна, – со знанием дела сказала Шанти.
– Что? – Я повернулась.
– Маляна. Ягода такая, ее можно есть.
– Откуда знаешь?
– Мама рассказывала. Раньше в Синте были такие. Парк у площади весь был засажен кустами различных ягод, это маме рассказывала бабушка. Она делала зарисовки всяких растений. Бабуля уже давно мертва, а вот ее книга жива по сей день. Я видела там маляну. По вкусу все, как описывала бабуля.
Даже не слышала о таких ягодах.
– Попробуй, это очень вкусно, – предложила союзница.
На кусте, тем временем, уже практически не осталось красных плодов. Благо кустов этих было очень много. Пару минут я еще подождала, свалится Шанти с пеной у рта или нет. Не свалилась.
Я встала рядом с Шанти и коснулась первой ягоды, она сама упала ко мне на ладонь. Я покрутила ее в руках, понюхала, поразглядывала. Снова бросила на Шанти короткий взгляд, она по–прежнему не отравилась. И я попробовала первую ягоду. По языку начала растекаться сладость, которой я никогда не пробовала. Это было что–то настолько необычное, что на глазах готовы были навернуться слезы. Это божественно, что я начала закидывать ягоды горстями. В эйфории прикрыла глаза и слышала довольное мычание, которое издала сама же.
– Я не убивала мелкую, – сказала Шанти.
Весь божественный вкус стал кислым от напоминания о Кэролайн. Я медленно дожевала и открыла глаза. Удивительно, как в одно мгновение сладость становится горечью. Наслаждение сменяется печалью.
– Я знаю.
Шанти бросила на меня хмурый взгляд, она даже перестала жевать.
– Ты меня душила, – напомнила союзница.
Было дело. В тот момент я действовала импульсивно. А что я должна была подумать? Буквально перед убийством Кэролайн, Шанти напала на нее и угрожала. Помню, стоило мне увидеть тело девчонки, как я рванула на Шанти.
– На тот момент я не знала, кто это сделал.
– И кто?
– Мэр, – без страха заявила я. – Точнее, его люди. Думаю, он подослал блюстителя сделать грязное дело за него.
– На кой черт мэру какой–то ребенок, тем более ее бы здесь сразу убрали.
Тут Шанти была права, мэру не было никакого дела до Кэролайн.
– Он меня хотел убить. – Уже могу понять характер Шанти, она начнет задавать уточняющие вопросы, пока у меня не останется ответов. Я села рядом с кустом и вытянула ноги перед собой. – Я с другом разграбила могилу его жены.
– Да лааадно? – Удивление Шанти быстро сменилось горящим интересом. – Много унесли? Это действительно была ты? Какого хера ты сделала с ее лицом?
– Ничего я с ней не делала, только обокрала. Унесли много, но заказчиком этого преступления оказался сам мэр. Когда мой друг пошел отдавать награбленное, мэр его пристрелил, а я это видела.
Как кратко и бесчувственно я это рассказала. Совсем не так, как это было на самом деле. Выстрел, страх, паника, падающее тело Элвиса, кровь и куски плоти. Меня передернуло.
– Свидетель, – только и сказала Шанти.
– Да. Скорее всего мэр решил убрать меня, чтобы лишить возможности сказать это во всеуслышание здесь, где куча камер. Другого мотива я не вижу.
Я осмотрелась по сторонам, словно камеры вот–вот появятся из–за кустов маляны, но их не было. Даже если и были, мы этого не узнали бы, они практически невидимы для человеческого глаза.
– Он мне никогда не нравился, – сообщила Шанти. – Если подумать, то мне мало кто приходится по душе, жаль, что ты в этот список не входишь.
Губы Шанти сдерживались, чтобы не улыбнуться.
– Это взаимно, – сказала я, и Шанти улыбнулась, но быстро спрятала улыбку.
Мы продолжили наш путь, если посмотреть на лес, то кажется, что тут никто не ходил, и поэтому высокая непротоптанная трава выдает нас с потрохами, но показывает, что впереди никого нет.
Постепенно я начала успокаиваться, нервы после падения стен натянулись так, что чуть не лопнули. Передышка у кустов маляны и разговор с Шанти немного развеяли опасения. Может быть, у нас что–то и получится.
День постепенно клонился к закату, а проклятый лес все не заканчивался. Деревья, трава, кусты и снова деревья. Я уже устала смотреть на эту красоту. Ноги устали идти, а пить хотелось все больше и больше.
– Почему ты пошла в добровольцы? – спросила я, чтобы занять мысли хоть чем–то, кроме нарастающей жажды.
– Если я скажу, что из–за неразделенной любви, ты поверишь? – вопросом на вопрос ответила Шанти, удобнее перекидывая мешок на плече.
– Я тебя не знаю, может, это ты снаружи колючая, а внутри мягкая, – предположила я.
– Все мы внутри мягкие, – закатив глаза сказала Шанти. – Все, кроме костей.
– Не смешно.
– Немного смешно, просто ты юмор не понимаешь. Мой парень сошелся с соседкой, и теперь они живут прямо напротив моей двери. Ненавижу обоих. Но пошла на Ристалище я потому, что хочу попасть в сотню и свалить в более лучший сектор. Я молодая и сильная, даже если и выгляжу как подросток.
– Думаешь, есть сектора лучше Синта? – серьезно спросила я.
Мы практически ничего не знаем о других секторах, только Ристалище нам показывают на экране, о других известно только то, что они есть. На этом информация заканчивается.
– Сто процентов. Хуже, чем на Синте быть не может.
Тут я была не согласна.
– Ристалище хуже, – сказала я.
– Ну не знаю, пока что мы с тобой здесь сделали? Поели маляну и погуляли по лесу. Да и продержаться здесь будет нужно только два года, а потом всю жизнь быть на обеспечении у Семьи Основателей и корпорации. Разве не прекрасно? Я выберусь отсюда и заживу так, как того достойна.
Может быть. Я пока загадываю только на то, чтобы выжить. До сотни мне слишком далеко, но запал Шанти заразителен.
Продолжили идти еще в течение часа, а потом остановились на привал. Ножом вскрыли одну из банок и поделили пополам. Не могли позволить себе съесть больше, кто знает, когда удастся найти другую пищу. К счастью, еда – рагу – было немного с жижей, то есть мы почти попили, но этого было недостаточно.
Солнце прекратило освещать Ристалище, и мы устроились на ночлег у одного из деревьев, примяли траву, расстелили на земле тонкое тянущееся покрывало. Пытались решить, кто будет спать первым, но никто из нас не хотел, скорее всего это из–за действия дряни, которой нас накачали, чтобы мы были без сознания, пока нас "приводили в порядок" и перетаскивали с места на место.
Мы сели и, завернувшись в покрывало, смотрели в ночь перед собой. С каждой минутой становилось все темнее и темнее, хоть глаз выколи. Неожиданно в голову пришла мысль, что ночью на Ристалище нет съемки, по крайней мере в нашем Секторе этого никогда не показывали.
– Шанти? – тихо окликнула я.
– Чего?
– Ты видела когда–нибудь, хотя бы раз в жизни, чтобы на экране на площади показывали Ристалище ночью?
Союзница пару минут раздумывала, а я вглядываюсь в деревья передо мной. Кто–то стоял за деревом и смотрел прямо на меня. Я была практически уверена в этом. Чувствую взгляд колючих глаз на своей коже.
– Нет, – отвечает Шанти.
После этого короткого диалога, мысли о сне можно отложить до лучших времен. Я продолжала смотреть в лес, у которого не было конца и края. Глаза начали болеть от напряжения. Не знаю сколько времени мы сидели так, бок о бок в тишине, но жжение на запястье обозначило – двенадцать часов ночи. Я закатала рукав и посмотрела на место, где практически сразу же появилось красное с легким свечением число 1021. Я бросила взгляд на руку Шанти – 3305. Раскатала рукав и снова устремила взгляд в темноту. Я потеряла в рейтинге, потому что просто бежала, а не сражалась за свое существование.
Спустя пару ударов сердца по лесу разнесся громкий и протяжный рык.
10. Первые сутки
Сердце споткнулось, кувыркнулось и понеслось куда–то вскачь. Рык был далеко от нас, но он оказался настолько нечеловеческим и ужасающим, что хотелось заткнуть уши. Сначала, я пыталась объяснить себе это тем, что рыка не было, что виной услышанному бурное воображение и страх перед неизвестным рисовали жуткие картины, но не для глаз, а для слуха. Это предположение было отклонено здравым смыслом со следующим рыком.
– Какого хрена? – прошептала Шанти, когда снова наступила тишина.
Я отрицательно качала головой, меня мало волновало, что Шанти этого не видела. Я боялась говорить вслух, вдруг тот, кто рычал, услышит нас и придет? Вот она причина ночной "тишины" на Ристалище? Ужас сковал легкие.
Следующий рык прозвучал уже ближе.
– Надо валить отсюда, – еле выдавила я.
Аккуратно отодвинула покрывало в сторону, оно тут же уменьшилось. Медленно встала на ноги и взяла мешок, достала нож – наше единственное оружие для самозащиты, и направила его в темноту. Вытянутая рука дрожала, вскоре и челюсть пристроилась к этому такту, зубы стучали несмотря на то, что я смыкала челюсти.
– Куда нам идти? – спросила Шанти.
– Не знаю, но этот рык был ближе.
Я отдала Шанти мешок и подступила к деревьям, за которыми мне казалось, кто–то есть. Шанти тем временем закидывала в мешок покрывало, покончив с этим, пристроилась у меня за спиной. Стоило мне ступить в тень, я начала опасаться кого–то увидеть, то страх немного начал отходить на задний план. Нельзя бояться постоянно. Потом тебя либо отпускает, либо ты перестаешь его замечать. Какой вариант из этих двух был со мной, я не знала.
Тут никого не было, это просто ветки, листья и стволы. Только лес. Здесь ничего не было, никого не было. Как бы я ни успокаивала себя и ни внушала безопасность, мы точно слышали рычание кого–то ужасного. Если о Ристалище мы худо–бедно знаем с экранов, то о его лесных жителях нам неизвестно нихрена.
– Это зверь? – спросила Шанти.
– Откуда мне знать?
Что–то подсказывало, что именно первая ночь на Ристалище и покажет сможешь ты остаться тут и побороться за свою жизнь или нет. Воспоминаний о рыке вполне достаточно, чтобы паника внутри меня снова стала разрастаться. Липкие щупальца страха сковывали сердце и заставляли его биться медленнее, чем ему того хотелось. Кажется, что создание, которое издало эти ужасные рыки, услышит даже еле заметное трепыхание сердца, наше дыхание или даже мысли. Не знаю куда мы шли, но у нас не было сил оставаться на одном месте. Я максимально аккуратно перешагивала поваленные ветки, наклонялась под низко висящими. Шаг за шагом мы либо приближались к ужасному, либо отдалялись от него.
Каждый лесной шорох проходился по нервам. Они были натянуты так, что могли порваться в любое мгновение.
– Куда идем?
Я повернулась к Шанти, и она, тут же подняв руки вверх, прошептала:
– Поняла, ты не знаешь, куда мы идем.
Откуда мне знать? Даже если я представлю, что нас забросили в идеальный круг, в центре которого расположены самые значимые места – такие, как поселения Кланов, Клуб Заблудших и место проведения игр для сотни, то я не знаю, где именно произошла наша "высадка". Хорошо, если предположим, что мы бы знали, где находимся, то и это не привело бы мысли в порядок. Идти к Кланам? Что мы можем дать им взамен на защиту? Ничего. Вечно бродить по лесам тоже не вариант, кроме Изгоев тут есть кто–то более опасный. Идти в Клуб? Ну уж нет. Этот гадюшник я видела по телеку, папа с Ником особенно любили кадры, касающиеся этого места. Похоть, разврат, алкоголь, игры – этими словами можно описать работу Клуба Заблудших лучше всего.
Немного поразмыслив, я поняла, что пошла бы к месту, где собираются на игры самые ужасные люди Ристалища. Я бы пряталась где–нибудь неподалеку, возможно, удалось бы что–нибудь украсть. Дары для победителей и участников хранятся там же. Не знаю, как корпорация поставляет продовольствие на Ристалище, но там, в ангаре, который я видела только на экране, и снаружи есть все. Оружие, еда, одежда, лекарства, технические устройства, даже алкоголь и более изысканные вещи. Это награды за победу.
В течение ночи мы еще трижды слышали рычание неизвестного животного. Ориентироваться в лесу было тяжело, ночь, незнание троп, да что уж там незнание троп? Я в лесу никогда в жизни не была. Днем он был красив, ночью же полон ужасов и тайн, о которых я ничего не хотела знать. По счастливой случайности в первую ночь мы никого не встретили. Ни чудовищ, ни людей. Хотя одно другого не отменяет.
С приходом рассвета мы немного успокоились. Нам удалось прожить эту ночь. Более того, посчастливилось не встретить жуткое животное, но также нам не попался ни один источник, где мы могли бы взять воду, а пить нестерпимо хотелось. Изначальная жажда стала потребностью.
Первые лучи пробивались сквозь кроны деревьев, а мы все продолжали идти.
– Куда мы идем? – в очередной раз спросила Шанти.
– Не знаю, – устало ответила я, переступая очередное рухнувшее дерево. – Может, нарвемся на Клан? Или воду найдем?
– Или падальщиков, изгоев.
Я не смотрела на игры в жизни на экране, но иногда это безобразие попадалось мне на глаза, не более этого, но даже из тех кусков информации я знаю, что Кланы не единственные, кто здесь есть. Существуют и те, кому не нашлось места ни в одном из Кланов и даже Клубе Заблудших.
Они слоняются здесь, охотятся за подношениями подарков богачей, что смотрят Ристалище на своих мегатонких экранах, остатки людей, в основном новеньких, как мы, тоже интересуют падальщиков и изгоев. Ведь каждая отнятая жизнь, это повод снова попытаться попасть в Клан, а дальше в сотню и на волю. Чем выше рейтинг, тем ближе ты к сытой жизни. Но убивают падальщики и изгои не всех, кого–то берут в плен, более–менее сносные на вид девушки прямиком отправляются в сексуальное рабство, либо в Клуб Заблудших, либо их покупают те, кто может себе это позволить. И только после этих мыслей до меня доходит весь смысл нашего прихорашивания перед тем, как отправить сюда. Красота картинки. Ведь даже насилие должно вызывать у смотрящих только всплеск адреналина и возбуждение. Паршивые ублюдки!
Еле уловимый звук донесся до моего слуха. Я резко остановилась, да так, что Шанти врезалась мне в спину и подтолкнула еще на пару шагов вперед.
– Что случилось? – спросила она шепотом.
Я продолжала прислушиваться. Нет, мне не показалось. Я действительно это услышала.
– Кажется, мы нашли воду, – не веря в подобное счастье, произнесла я и улыбнулась.
Звук падающих капель раздавался как раз с той стороны куда мы шли. Я уже представила, как наберу в ладони прохладную воду и буду пить, пока организм не насытится. Треснувшие губы покалывало даже от мыслей о влаге. А еще я умоюсь. Прям окунусь лицом в воду. Да я бы в карманы ее набрала, если бы от этого был толк и карманы.
Наши шаги ускорились, на языке уже чувствовалась жидкость, но стоило мне отодвинуть последнюю ветку, то картина, что предстала перед глазами, парализовала меня.
– Чего встала–то? – спросила Шанти за моей спиной.
Я не могла ничего сказать, да этого и не потребовалось, союзница обошла меня и, тихо матерясь, начала рассматривать место, где не было никакой воды. Перед нами красовался все тот же лес, деревья, сломанные ветки. На верхних из них, перевесившись наполовину висели тела, кровь стекала с пальцев их рук и падала в образовавшиеся в листве лужи. Я насчитала пять обезображенных тел. Не было возможности разглядеть их лица, но по остаткам разорванных комбинезонов было легко понять, они одни из нас – свежее мясо, отправленное на Ристалище.
На земле, деревьях и примятой траве кусками были раскиданы останки, при виде их я пришла в себя и отвернувшись, заткнула рот ладонью. Это невозможно. После того как я осознала реальность картины, нос заполонил запах, который я никогда не забуду – сырость, металл, приторная нотка сладости и вонь испражнений.
Шанти так и стояла с открытым ртом и ужасом в глазах. Она не дышала, не моргала, вообще находилась не здесь и не сейчас.
– Это ведь не люди сделали, – пропищала она.
Однозначно не люди. Все так же зажав рот ладонью, я перевела взгляд на верхушки деревьев. Для чего людям было бы затаскивать тела на деревья? Тратить на это силы и время? Глупо, а глупцы на Ристалище долго не живут. Пример этому у нас перед глазами.
Это могли быть и мы. Если бы мы оказались в этой точке леса в прошлую ночь, то уже наши останки украшали бы деревья леса, к которому у меня не осталось теплых чувств. Отныне каждое дерево пугало меня, каждый шорох заставлял напрягаться.
Я убрала руку от лица, сильнее сжала нож и отвернулась.
– Идем, – сказала я, более не смотря в сторону ужасной картины. Жаль, что я не могла заткнуть уши и продолжила слышать, как капли крови падали с высоты и погружались в лужу.
– Погоди, – воскликнула Шанти.
– Хочешь остаться? Я тебя останавливать не стану.
– У них мешки, как у нас.
Я обернулась, взгляд моментально уцепился за три мешка. Один был разорван в клочья, все, что было внутри, не подлежит восстановлению, отныне это просто хлам. Два других валялись практически в эпицентре ужаса. Чтобы до них добраться, пришлось бы пройти по останкам тел несчастных.
– Надо их забрать, – сказала я и откинула сомнения прочь.
Нам нужны эти мешки, там может быть вода или еда. Оружие? Первый шаг на алую траву дался мне нелегко. Я смотрела только на мешок и шла по месиву, тошнота подступала к горлу. Тонкая подошва ботинок не скрывала от меня шмяканий.
Когда я остановилась рядом с первым мешком, то взяла паузу на пару мгновений и перевела дух. Шанти стояла и не двигалась, я видела ее застывшую фигуру боковым зрением.
Я сжала рукоять ножа еще сильнее и наклонившись взяла мешок за тесемки, и начала поднимать его.
Свист летящей веревки донесся до слуха слишком поздно. Я оказалась в западне, свесившись вверх норами, раскачивалась так сильно, что практически врезалась лицом в ствол ближайшего дерева. Когда я потеряла нож? Он выпал?
– Шанти! – взвизгнув, закричала я. – Нож!
Я попала в ловушку и самостоятельно мне из нее было не выбраться.
– Шанти?
Тишина. Только мое колотящееся сердце и тяжелое дыхание. Куда она делась?
В оказавшемся положении было невозможно рассмотреть все нормально. Деревья мельтешили перед глазами, паника подстегивала сознание на рисование ужасных картин. Вот–вот и из леса выйдет зверь, разорвет меня, как и предшественников, а мои кишки будут валяться у чьих–то ног. А потом следующие путники, увидев три целых мешка так же, как и я, угодят в ловушку.
Я увидела Шанти, она аккуратно пробиралась сквозь останки, на мгновение я испытала облегчение – она меня не бросила. Вот Шанти подняла нож, резко выпрямилась, посмотрела в сторону и бегом скрылась за противоположной стороной деревьев.
– Шанти! – В ответ тишина. – Сука ты!
Кого она увидела? Или услышала? Я же была глуха, в ушах стоял гул, я слышала, как кровь бежала по венам, и я хотела бежать вместе с ней, вот только не могла.
Проклятье!
Я пыталась подтянуться, чтобы хоть как–то осмотреть окружающее пространство на предмет чудовищ и ужасных зверей, но ничего не получалось. Моя жизнь не способствовала наращиванию мышечной массы, собственно, как и любой другой.
Какого хрена я доверилась Шанти? Надо было идти одной, или нужно было первой бросить ее. Идиотка!
Чем больше я брыкалась и пыталась хоть как–то освободиться, тем сильнее петля затягивалась вокруг ноги.
Хруст ветки практически разрывал мне сердце. Дыхание перехватило, и я уже шепотом спросила:
– Шанти?
Но это была не она. Не знаю сколько времени я проболталась вверх ногами, но у Шанти были все карты на то, чтобы вытащить меня отсюда. Но сейчас было уже слишком поздно, а предательница уже достаточно далеко.
– Одна живая еще! – прокричал женский голос.
– Маловато, – недовольно ответил мужской.
Парочка вышла из–за дерева. Я видела их вверх ногами, но одно могла сказать точно, они не из Кланов. В лохмотьях и грязные. Мужчина раза в два больше женщины, у него была большая и спутанная борода, не удивлюсь, если в ней водятся крысы.
– Ну хоть что–то, – выдохнула женщина.
Мужчина достал из–за спины топорик и перерубил веревку у основания дерева, возле которого они остановились.
Земля слишком быстро приближалась ко мне, а точнее я к ней. Удар, выбил из легких весь кислород. Мычание больного вылетело из моего рта. Кажется, я сломала шею. Удар пришелся на это место, и оно теперь нещадно болело, а перед глазами мелькали черные мушки, стоило сконцентрироваться хотя бы на одной, и она пропадала, но две оставшиеся начинали летать в других местах.
Я села прямо в луже крови, но меня напрягало не это, а то, что мужчина держал в руках широкий и длинный нож. Топор, видимо, вернулся за спину.
– Ну что, пташка, прилетела?
Очень смешно.
– Вставай, – сказал он мне, а потом обратился к своей напарнице. – Триша, поправь веревку, может, завтра улов будет более интересным.
Улов. Я для них всего лишь улов. Но интересно в этой ситуации то, что ни Триша, ни мужчина с ножом никак не отреагировали на тела, которые гирляндой были развешены на деревьях. Либо это их рук дело, либо они уже настолько привычны к этому, что подобное стало обыденностью.
Я поднялась на ноги, мужчина подступил ко мне, его балахонная одежда колыхалась от резкости шагов. Я отступила.
– Стой, я только метку посмотреть.
Я сама загнула рукав, чтобы он не трогал меня.
– Убийца? – с неверием спросил он и принялся разглядывать мою худобу. – Хотя я и более убогих видел. Пошли, может, тебя купят более дорого, чем я предполагал изначально.
Мужчина указал ножом в сторону, откуда он и Триша появились. Его напарница перевязывала веревку, осталась у ловушки, а мы ушли. Я бы могла попытаться убежать, но истерзанное тело и головокружение, которое, кажется, наступило из–за обезвоживания, сделали меня слабой. Такому бугаю ничего не составит труда догнать меня в два шага, и я уверена, мне будет только хуже. Он сказал, что, возможно, получится продать меня дороже, значит, убивать не планирует.
Костюм не пропускает влагу, и только это спасло меня от того, что волосы на затылке были замараны в останках погибших людей. Стоило мне подумать об этом, как тут же становилось плохо. Волосы липли к шее и меня постоянно передергивало от отвращения.
Какое–то время мы шли в тишине, все так бы и продолжалось, не приди мне в голову мысль, что этот человек может дать мне ответы на некоторые вопросы.
Когда я решилась испытать удачу и задать вопрос, который не выходил у меня из головы, подвернутая из–за веревки нога более–менее пришла в себя.
– Кто повесил их на деревья? – спросила я и покосилась на высокого мужчину.
– Как давно ты тут? – в ответ поинтересовался он.
– День.
Мужчина засмеялся и замолк. Я шла справа от него, то и дело поглядывая на огромный нож. Несмотря на то, что мужчина был грязным и вонял, нож оказался начищенным и более острым, чем мне того бы хотелось. Еще раз взвесив все за и против побега, я продолжила шагать рядом со своим пленителем.
– Так кто это сделал? – еще раз попыталась я.
– Ночные гости.
– Ночные гости?
– Я тебе что, справочник? Шагай бодрее!
И я пошагала, мысленно проклиная Шанти за бегство, страшась темноты и прихода Ночных гостей, а также думала, куда меня ведет этот странный человек. Мыслей, как всегда, было много, вопросов еще больше, ответы отсутствовали. Еще раз вспомнила, что он сказал о моей продаже. Еще раз убеждаюсь убивать меня не собираются. Это была лучшая новость за последнее время.
За первый день на Ристалище я успела сделать все что угодно, кроме сна и полноценного отдыха. И, кажется, действие снотворного, а это было оно, которым нас накачали, чтобы переправить сюда, переставало действовать и у меня практически закрывались глаза, но я продолжала идти, пока не вышла из леса.
Я увидела деревянные постройки высотой не более одного этажа, покосившиеся, кажется, сильный порыв ветра смог бы их свалить, но среди такого густого леса ветра практически не было.
На улицах я встречала людей. Человек десять–пятнадцать, они все были одеты под стать моему конвоиру. Небольшое поселение продолжало жить свою жизнь, они практически не обращали на меня внимания.
Мы продолжали идти по улице, я смотрела по сторонам, пытаясь запомнить, что и где расположено, может, это пригодится мне, когда я немного наберусь сил, отдохну и попробую слинять от падальщиков. Или это изгои? Какая между ними вообще разница?
Всего семь построек стояли с правой стороны и девять – с левой, в конце так называемой улицы был припаркован старый автомобиль, к его задней части были прикреплены самодельные деревянные клетки в количестве трех штук.
Меня втолкнули в какой–то сарай, тут пахло нечистотами и практически ничего не было видно. Спасибо дырам на крыше и солнцу, только благодаря им кое–что я все же разглядела. Пока я привыкала полутьме, за спиной закрылась дверь, и я тут же обернулась. Преграда была настолько хлипкой, что даже я смогла бы выбить ее. Я медленно начала к ней подступать и сквозь щель между досками увидела человека, который стоял прямо за дверью. Конечно, меня не оставили без надзирателя.
– Новенькая, – раздался женский голос из угла, утонувшего в тени. – Проходи, присаживайся.
Сглотнув отвращение от вони, я сделала пару шагов вперед и попала в компанию четырех человек. Три женщины и один мужчина.
За спиной снова открылась дверь, и вошел парень, на вид ему было пятнадцать–шестнадцать лет. В правой руке он неумело держал нож и махал им в мою сторону. Какого черта?
– К стене! – проорал он и снова начал жестикулировать трясущейся рукой. Все бы ничего, не будь нож именно в этой руке.
Я начала пятиться назад, споткнулась обо что–то на полу и завалилась на задницу. Последний позвонок начал просить пощады и заныл.
Парень все так же неумело размахивал ножом перед моим лицом, а я продолжала отползать назад, пока не уперлась спиной в стену. Будь он умельцем в подобных делах, я бы еще могла попытаться как–то отобрать нож или сбежать, тогда меня бы убили только желая того, но в данном случае парень зарежет меня просто оттого, что у него руки из задницы растут, и пользоваться ими он так и не научился. А может, и себя зарежет. Но я была не намерена это проверять.
Он потянулся к стене, поднял край цепи и защелкнул ее у меня на запястье. Я по–прежнему не пыталась хоть как–то помешать ему. Себе дороже.
Парень ушел так же быстро, как появился. Сначала я не могла понять, почему меня не приковал тот, что привел сюда? А потом до меня дошло. Этот парень – не что иное, как подрастающее поколение, а я его методичка, благодаря которой он был должен научиться приковывать рабов, обращаться с пленником и орудовать ножом. Не могу сказать, что я была рада им в этом помочь, но меня никто и не спрашивал.
Прошел всего один день, а я уже повидала больше, чем на Синте за все двадцать лет. Настолько насыщенными были мои первые сутки на Ристалище.
Я все еще была жива и готова сражаться за свою жизнь. Вот только посплю, отдохну и слиняю отсюда куда подальше.
