Мигель Аррива
Ничего личного. Книга 8
8. Чего бы это ни стоило
Близнецы рассорились из-за того, в какую настольную игру поиграть, когда Тео придет в гости, и Катрин вышла из себя.
Такого с ней не случалось уже давно – после смерти родителей жизнь стала серой, но осталась относительно спокойной. Продолжалась, как ни в чем не бывало, просто ушли двое самых дорогих ей людей. Катрин все так же ходила на занятия, играла с близнецами, присматривала за не в меру пылким братцем – как будто ничего не произошло. Иногда она закрывалась в ванной, когда все ложились спать, и там беззвучно плакала, но год за годом это случалось все реже. Она и правда приспособилась, поняла, что с трагедией ничего не закончилось.
А потом умер дедушка.
И все в одночасье переменилось.
Чертово завещание! Катрин с удовольствием порвала бы его на мелкие кусочки или закрасила черной краской так, чтобы ни строчки нельзя было прочесть! Зачем он так поступил? Почему взвалил на Даниэля такую ношу, зная, что он всего лишь мальчишка? Разумеется, он не мог предполагать, что так рано умрет, может, надеялся, что внук успеет подрасти, но все равно! Как можно было обречь Дэнни на такое?
На ненависть собственной семьи!
С Бьянкой и Бартоло они и раньше не особо ладили. Точнее, практически не общались, особенно после смерти родителей. Бьянка вела себя так, будто Бенуа не существует. И сейчас Катрин хотелось, чтобы все снова стало так же. Пусть Бьянка живет своей жизнью и не трогает никого из них!
Но Катрин понимала, что это возможно лишь в том случае, если Даниэль откажется от завещания. А он этого не сделает. Не из-за мсье Амадео, о котором братец талдычил сутки напролет, а из-за нее и близнецов. Он не мог отказаться от всего из-за ответственности, которую взгромоздил себе на плечи. Таким уж он был с самого детства.
Но Катрин боялась. Действительно боялась того, на что брат себя обрек. Уже несколько раз с начала этой истории на Амадео покушались. Едва не взорвали машину. Едва не угробили в разгар праздника. Катрин ни на секунду не поверила, что это было переутомление, как написали журналисты. Это было покушение на убийство.
Достаточно было взглянуть на Даниэля, чтобы убедиться в этом. Когда он позвонил по видеосвязи, Катрин едва не вскрикнула от ужаса. Лицо было белее простыни, волосы всклокочены, а в глазах плескался страх. Вот только не за себя этот балбес переживал. А стоило бы.
После выволочки Люк и Лили поутихли и только шепотом ворчали друг на друга, а Катрин, ненавидя себя за вспышку гнева, заперлась в своей комнате и яростно возила кистью по мольберту. Это всегда помогало, правда, иногда она сама пугалась образов, что появлялись на холсте.
Вот и сейчас она с ненавистью и страхом смотрела на карикатурное лицо, в котором, однако, безошибочно угадывались черты Бьянки. Тела не было – вместо него извивалось змеиное туловище, обернувшееся вокруг кривого дерева. Катрин хотелось изрубить змею на мелкие кусочки, чтобы она больше никого не могла ужалить, и она уже погрузила кисть в краску, намереваясь иссечь рисунок толстыми штрихами, но тут раздался стук в дверь.
– Войдите, – механически произнесла она, не отрываясь от рисунка.
Наверняка приехал Матео. Пока Амадео не было дома, Даниэль предложил пригласить мальчика в гости. Бедный малыш совсем приуныл из-за случившегося с папой. Катрин слегка улыбнулась. Чудесный паренек, наверняка никогда не капризничает, не то что эти мелкие…
– Это я? – услышала она мелодичный голос.
И вздрогнула. Бьянка стояла за ее спиной и разглядывала монстра со своим лицом.
– А что, похоже? – Катрин положила кисть, чтобы Бьянка не заметила, как затряслись руки. – Как ты сюда попала?
– Густав впустил. А почему не должен был? Мы ведь семья.
Последнее слово она будто выплюнула. Катрин подавила дрожь и покрепче сжала палитру.
– Даниэля нет дома. Зачем ты пришла?
Бьянка продолжала разглядывать портрет. На губах играла усмешка, и Катрин не могла понять, нравится ли ей то, что она видит, или она сейчас схватит холст и швырнет в окно.
– У тебя несомненный талант. Общее сходство ты улавливаешь отлично, даже если отдельные черты непохожи. – Она задумчиво коснулась своего носа. – Мне казалось, он не такой уж длинный.
– Зачем ты пришла? – нетерпеливо повторила Катрин. Ей стало холодно, зубы едва слышно застучали, и она попыталась взять себя в руки. В доме же охрана, что Бьянка может сделать?
Та отвернулась от картины и нацелила дуло пистолета на Катрин.
– Пойдем в гостиную, и я все тебе расскажу.
Франк лежал на полу, и Катрин едва не запнулась об него. Вскрикнув, она отскочила, но Бьянка нетерпеливо подтолкнула ее пистолетом вперед.
– Не волнуйся, он не мертв. Просто оглушен. Сейчас Густав его свяжет, так, на всякий случай, и мы поговорим.
– Г-густав? – прошептала Катрин, уставившись на охранника, который когда-то катал ее на широких плечах и втихую от родителей угощал конфетами.
Тот отвел глаза и, склонившись над напарником, связал ему руки и ноги мотком бечевки. Только сейчас Катрин заметила в углу еще одного связанного человека. Он был не из их охраны, а значит, привез сюда Матео.
– Густав работает на меня. Неужели не догадывалась? – Бьянка уселась в кресло и жестом велела Катрин занять диван напротив. Там же съежились Матео и до смерти перепуганные близнецы, и Катрин прижала их к себе, пытаясь охватить всех троих. Лили сунула в рот большой палец и таращилась на Франка, а Люк, храбрясь, громко сопел.
Катрин разозлилась. После смерти мамы и папы Лили начала сосать большой палец, совсем как в глубоком детстве, и Катрин отчаялась ее отучить, прекрасно понимая, что это реакция на стресс. И только совсем недавно, после знакомства с Тео и Паоло, Лили наконец избавилась от этой привычки. А сейчас опять! Чертова Бьянка, чтоб ей пусто было…
Бьянка, должно быть, тоже заметила ее злость, потому что с любопытством уставилась на нее.
– Ну? Хочешь что-то мне сказать?
– Зачем все это? – рыкнула Катрин. – Ты устроила это представление ради «Гандикапа»?
– Браво! – Бьянка похлопала себя свободной рукой по запястью – пистолет она ни на мгновение не выпускала из рук. Катрин узнала оружие Франка, должно быть, Густав разоружил его. – Разумеется, это все ради «Гандикапа». Будь твой братец поумнее, сразу бы отказался от него.
– Дедушка хотел видеть преемником его, а не тебя, – огрызнулась Катрин. – Теперь понятно, почему.
Лицо Бьянки застыло.
– Помолчала бы ты, милая, – пропела она. – Ты всегда была тихой девочкой, не думала, что от тебя так много шума.
Ее прервал звонок в дверь, и дети встрепенулись. Катрин надеялась на помощь, но до ужаса боялась, что Даниэль наконец-то оторвался от любимого учителя и явился прямиком в лапы Бьянки.
Густав пошел отпирать дверь. Нежданным гостем оказался Бартоло. Он прошел в комнату, оставляя грязные следы на ковре, и водрузил на журнальный столик между креслом и диваном новехонький «дипломат».
– Ты чего это? – Он покосился на пистолет, который Бьянка держала на коленях. Слава богу, целиться в Катрин она перестала. – Не ожидал. Не слишком ли прямолинейно?
– Мне надоело ходить вокруг да около, не гунди, – отмахнулась Бьянка. – Принес то, что я просила?
– Конечно. – Он глянул на детей, и Катрин почудилась неуверенность в его взгляде. Затем он щелкнул замками «дипломата» и достал тонкую папку. – Здесь документы об отказе от наследства в твою пользу. Даниэль их подпишет, я как юрист заверю и…
– Да ни за что! – воскликнула Катрин. Близнецы вздрогнули, и она сильнее притиснула их. – Дэнни не подпишет ваши бумажки!
– А я думаю, что подпишет, милая. – Бьянка широко улыбнулась. Дуло пистолета вновь смотрело на Катрин. – Еще как подпишет.
– Ты сделал что? – переспросил Амадео.
Даниэль, ожидая бури, втянул голову в плечи.
– Пробрался в Старый квартал, хотя вы мне строго-настрого запретили, и нашел подпольный клуб, где играют в баккара. Я просчитал, что найду там Себастьяна, с небольшой вероятностью отклонения от…
– Я не о том! – Амадео повысил голос, и Даниэль подпрыгнул. – Зачем ты вообще задумал такую глупость?
– Принц, твой ученик – точная твоя копия, – съехидничал Ксавьер, перекатывая во рту леденец. – Когда тебе говорят не соваться в адский котел, куда ты лезешь в первую очередь?
– Это не смешно! – рыкнул Амадео и снова повернулся к красному, как рак, Даниэлю. – Повторяю: зачем?
– Ради моего плана, – пискнул Даниэль. – Я же говорил вам, мне нужно было…
Амадео сжал виски пальцами. Голова готова была лопнуть.
– Ты с ним играл, – констатировал он.
Ответа не потребовалось. Даниэль покраснел гуще и спрятался за воротом свитера.
– В баккара. В эту опасную игру, в которой не можешь предугадать, победишь или проиграешь.
Кудряшки едва заметно подпрыгнули – Даниэль кивнул. Амадео устало откинулся на подушку, мечтая о таблетке обезболивающего.
– Боюсь предположить, что ты поставил на кон. Но раз все твои пальцы на месте, значит, и мозги тоже. Или тебе просто повезло?
– У нас вышла ничья, – нервно хихикнул Даниэль. – Поэтому свою ставку я не потерял…
– Я даже знать не хочу, что ты ставил. – Амадео зажмурился. – И почему с тобой так сложно?
– Я отказался играть еще! – выпалил Даниэль. – Катрин заранее предупредила, что…
Амадео распахнул глаза и сел.
– С тобой была Катрин? Ты совсем из ума выжил?
Юноша выставил вперед руки, защищаясь.
– Она сама за мной пошла! Я вообще заметил ее только у клуба, и…
– Тогда тем более ты должен был немедленно развернуться и шагать в сторону дома, а не тащить ее с собой в игровой зал!
– Принц, принц, угомонись. – Ксавьер зашуршал оберткой нового леденца. – Это уже случилось. Нет смысла ругать его. Давай лучше послушаем, что он узнал, чтобы это страшно рискованное предприятие не прошло даром.
Даниэль заметно воодушевился и даже выглянул из-за ворота свитера.
– Да! Так вот, когда раздают карты, Себастьян кажется самим спокойствием, но это только поначалу. Чем ближе момент открытия карт, тем сильнее расширяются зрачки, кончики пальцев начинают дрожать… Он заядлый лудоман.
– Это не новость, – перебил Амадео.
– Принц, я привяжу тебя к кровати и заткну рот кляпом, если не желаешь слушать молча, – пообещал Ксавьер. – Дальше, юный Бенуа.
– Но его лудомания какая-то… нетипичная. – Даниэль почесал в затылке. – Конечно, он, как и многие, стремится к выигрышу, но у него это прямо идея фикс. Знаю, знаю, большинство игроков именно такие, но есть разница! Не могу сформулировать точнее… Как будто удача для него – все. Его даже не победа волнует, он может разом проиграть или выиграть кучу денег и бровью не поведет, но сам выигрыш – чего угодно, хоть ручки, хоть детской заколки – радует его неимоверно.
– Ты хочешь сказать, что он гонится не за выигрышем как таковым, – Амадео накручивал прядь волос на палец, – а за самим фактом победы?
От Ксавьера не укрылся хорошо знакомый жест, и он нахмурился.
– Да, – облегченно выдохнул Даниэль. – Богатые люди играют, не считая денег, просто ради удовольствия, но если бы он проиграл в тот раз, сильно бы расстроился. Просто потому, что ему не повезло.
– И это все, что ты понял? – Ксавьер настороженно поглядывал на Амадео, гадая, когда тот заметит, что снова утратил контроль.
Даниэль развел руками.
– Мы сыграли всего одну партию. Но я уже составил примерную последовательность действий, – поспешно добавил он, заметив хмурый взгляд Амадео. – Ах да, и еще! У него есть…
Зажужжал мобильник. Даниэль уставился в экран широко распахнутыми глазами, губы задрожали.
Амадео подался вперед.
– Что такое?
– Бьянка, – еле выговорил Даниэль. – Бьянка взяла в заложники мою семью.
– И где его носит? – Бьянка бросила взгляд на наручные часики. – Когда твой брат обычно приходит домой?
– Когда как, – хмуро ответила Катрин. – Может вообще не прийти, останется на ночь в больнице.
– Ему же хуже. – Бьянка пожала плечами. – И вам. Придется всю ночь прокуковать на этом диване. Вы же сильные детки, правда? Выдержите?
Лили спрятала лицо в волосах Катрин. Тео зло смотрел на Бьянку.
– Мы-то выдержим, а вот вы вряд ли.
– Какой боевой! – рассмеялась та. – Весь в папочку. Честно говоря, на такой подарок я не рассчитывала, но раз уж ты решил заглянуть в гости, я могу добиться даже большего, чем собиралась.
– Папа и не таких обламывал, – фыркнул Тео.
– Да, но твой папа не знает, что ты здесь, милый. Даниэль может артачиться сколько угодно, считая, что сам несет ответственность за свою семью, но что он будет делать, увидев тебя? – Бьянка театрально вздохнула. – Бедный мальчик, мне его даже немного жаль. Жду не дождусь, когда увижу его растерянную физиономию. А когда все закончится, мы с тобой нанесем визит и твоему папе.
Тео зарычал и едва не вскочил с дивана, но Катрин вовремя схватила его за плечо.
– Тише, – прошептала она. – Не обращай на нее внимания. Знаешь, как я ее нарисовала только что? В виде змеи. Противной такой, зеленой. С длинным носом. Правда, похоже?
Тео кивнул и сдавленно хихикнул.
– И с раздвоенным языком?
– Точно.
Лили по-прежнему сосала палец, а Люк смотрел на Бьянку с таким нескрываемым презрением, что она рявкнула:
– Отвернись, гаденыш! Густав ты же забрал у них телефоны? Еще не хватало, чтобы они предупредили этого сосунка.
Тот кивнул, стараясь не смотреть на подопечных. Катрин с каждой секундой все больше ненавидела его. Он же знает их всю жизнь! Как мог вот так просто их предать?! Ух, дайте только выбраться из этой передряги, она позаботится о том, чтобы гад сел в тюрьму надолго!
Бартоло развалился в кресле и сосредоточенно тыкал пальцами в экран смартфона. Когда он наклонился, чтобы почесать ногу, Катрин увидела какую-то глупую игру. И разозлилась еще больше.
– Надеюсь, Дэнни сегодня не придет, – громко сказала она. – А там, может, и вы устанете ждать. Возьмет вас измором.
Бьянка сощурилась.
– Ты ведь совершенно не умеешь молчать, да?
– Если хотела взять заложников, достаточно было бы меня одной. Зачем усложнять?
– Что сложного в том, чтобы присматривать за мелюзгой?
– Я хочу в туалет, – вдруг заявила Лили, вытащив палец изо рта.
– И я, – эхом отозвался брат.
– А я хочу пить, – не остался в долгу Тео.
– Туалет! – ныла Лили, ерзая.
– Сильно хочу! – вторил ей Люк.
– А ну цыц! – рявкнула Бьянка, вскакивая. – Вы меня с ума сведете! Густав, отведи этих в туалет! Даю две минуты! А ты, – она ткнула дулом пистолета в Тео, – потерпишь.
– Я хочу пить, – жалобно протянул он, хлопая огромными зелеными глазищами. – Мы тут сидим уже целый час.
– Потерпишь!
– Но я хочу!
– У тебя что, совсем нет терпелки?! – взвизгнула Бьянка. – Что еще тебе надо, избалованный папенькин сынок?!
Катрин со вздохом пожала плечами.
– Сразу видно, что ты не присматривала за Бартоло в детстве.
– Факт, – отозвался Бартоло, не отрываясь от смартфона. – Только огребал за нее. Особенно за конюшни… Неделю сидеть не мог.
Бьянка закатила глаза.
– Что за вечер воспоминаний вы тут устроили? Бартолито, принеси воды. И побыстрее. Ненавижу детское нытье!
Катрин воодушевилась. Если они останутся наедине с Бьянкой, может, получится разоружить ее. Лишь бы схватить ее руку под правильным углом, чтобы она выстрелила в потолок или пол…
Останавливал ее только Матео. А что, если не выйдет, и пуля угодит в него? Катрин никогда себе этого не простит. Она напряженно прикусила губу, пытаясь просчитать, как лучше подобраться к Бьянке, как вдруг раздался звонок в дверь.
Бьянка моментально насторожилась.
– У Даниэля есть свои ключи. Так?
Катрин покачала головой, про себя проклиная так не вовремя явившегося брата.
– Он часто их забывает. В любом случае, у тебя пистолет. Чего ты боишься?
В голосе прозвучало такое разочарование, что Бьянка мигом все поняла и рассмеялась.
– Деточка, ты правда надеялась отнять у меня пушку? Да ты еще наивней, чем я думала! А этот маленький гаденыш, – она погрозила Тео пальцем, – хотел меня отвлечь. Коварно и умно! Да, ты действительно сын своего отца, хоть и приемный!
Тео презрительно фыркнул и отвернулся.
Вернулись Густав и близнецы. Бьянка жестом приказала охраннику отпереть дверь и впустить Даниэля.
Тот вихрем ворвался в гостиную. А следом шел Амадео.
Бьянка на мгновение застыла. Она не ожидала, что кузен явится со своим учителем, по слухам, Солитарио едва вставал с кровати после того, как вернулся с того света! Зачем он явился сюда?
Амадео, увидев прижавшегося к Катрин Тео, оторопел не меньше.
– Малыш, ты что тут делаешь? – выдавил он, стараясь обуздать охвативший его ужас.
– Пришел в гости, – отозвался сын. В его голосе почти не было страха, и Амадео немного успокоился. – Ты же сам разрешил.
– Чего тебе надо? – дрожащим голосом спросил Даниэль, стиснув кулаки. Бьянка с удовлетворением отметила, что мальчишка больше боится, нежели злится, а значит, добиться желаемого будет легко.
– Догадайся сам. – Она кивнула на разложенные на столе документы. – Подпиши их – и я уйду. Твое драгоценное семейство не получит и царапинки.
Даниэль плюхнулся в кресло и потянулся за бумагами.
– Акт об отказе от наследства? – прохрипел он. – Ты совсем рехнулась.
– Согласен. – Амадео встал между Бьянкой и детьми. Черный зрачок дула уткнулся ему в грудь. – Каким чудовищем надо быть, чтобы взять в заложники детей?
– Дети, старики – какая разница? – сладко улыбнулась она. – И раз уж все так удачно сложилось, следующей остановкой станет твой дом.
– И что ты потребуешь от меня? – фыркнул Амадео. – Брачный контракт?
– Идея интересная. – Бьянка продолжала сверкать улыбкой. – На самом деле я еще не решила, чего от тебя хочу. Твой сын оказался здесь случайно и в мои планы не входил. Дай мне время. А ты подписывай! – прикрикнула она на Даниэля, отступая на несколько шагов, чтобы видеть всех заложников. – Иначе превращу твоих обожаемых девочек в решето. А потом займусь и мальчиками.
– Не подписывай, Даниэль, – твердо сказал Амадео, не глядя на него. – Даже не думай.
– Н-но… Мсье Амадео, я… Не могу это не подписать. – Даниэль кусал губы, бумаги громко шелестели – так тряслись руки.
– Можешь. – Амадео сделал шаг к Бьянке, загораживая собой остальных. – Ты принял завещание ради них, так и защищай свое решение до конца.
– Но…
– А ну стоять! – рыкнула Бьянка, поднимая пистолет выше. – Еще шаг, красавчик, и я выстрелю!
– Папа…
– И убьешь меня. Чего ты этим добьешься? – Амадео продолжал неумолимо надвигаться на нее, изо всех сил стараясь игнорировать дрожащий голос сына.
У Бьянки от ярости затряслись губы, она сделала еще несколько шагов назад.
– Не твое дело. Ты для меня все равно бесполезен, так что…
– Так что стреляй. Ну же!
– Думаешь, не выстрелю? – нервно рассмеялась она. – Кишка у меня тонка? Ошибаешься. Выстрелю, еще как!
Рука с пистолетом судорожно дернулась в сторону Даниэля, как вдруг раздался окрик:
– Бьянка!
Та обернулась, и стеклянный кувшин разбился о ее лоб.
Грохнул выстрел.
Катрин вскрикнула. Лили зажала уши руками, Люк прижал сестру к себе. Тео вскочил и бросился к отцу.
– Папа! Папа, ты ранен? Папа!
Амадео крепко обнял сына.
– Нет, малыш, я в порядке.
Даниэль ошарашенно таращился на распростертую на полу Бьянку, затем вскочил и, схватив пистолет, отшвырнул подальше. Правда, выстрелить еще раз она бы все равно не смогла – лицо заливала кровь, она не шевелилась.
А в дверном проеме лежал Бартоло.
Рубашка на груди пропиталась кровью.
Катрин позвонила в «скорую» с телефона Даниэля, и вскоре дом наводнили люди. Полицейские по кругу задавали одни и те же вопросы, врачи осматривали детей и уходили, убедившись, что с ними все в порядке. Амадео с трудом отделался от властей, пообещав завтра явиться в участок и дать показания о произошедшем. Ксавьер держался в стороне и молча испепелял его взглядом – принц снова, не раздумывая, бросился на амбразуру, рискуя получить пулю. Но высказывать претензии в присутствии Матео не стоило – мальчик и так испугался, решив, что Бьянка попала в него.
– У тебя все руки в крови, папа, – прошептал Тео.
Амадео потер ладони. Он прижимал кухонное полотенце к груди Бартоло, пока не приехала «скорая», и кровь проникла в мельчайшие трещинки на коже.
Он вспомнил, как отмывал руки после того, что сотворил с Флавио. Тер и тер кожу, пока та не покраснела, а проклятая кровь никак не желала исчезать. По телу пробежала такая сильная дрожь, что Тео испуганно уставился на него. А затем крепко обнял за талию.
– Не переживай, пап. Все будет хорошо.
Бьянку и Бартоло увезли.
Теперь они лежали в соседних палатах. Оба – без сознания. Состояние Бартоло оценивалось как тяжелое – пуля пробила легкое и там же застряла. Хирургам удалось успешно ее извлечь, но гарантировать, что он придет в себя, они не могли. Оставалось только ждать.
Это Бартоло втихаря написал сообщение Даниэлю о том, что Бьянка взяла его семью в заложники. Вот почему Амадео пришел с ним, наотрез отказавшись отпускать ученика одного. И Бартоло спас их всех.
Бьянке же тяжелый стеклянный кувшин пробил череп.
Даниэль долго стоял у двери палаты, не решаясь войти. Через узкое прямоугольное окошко смотрел на то, во что превратилась когда-то красивая женщина. В бинтах она больше напоминала мумию. Белая кожа обтянула скулы, нос еще больше заострился, и ему казалось, что там лежит вовсе не его двоюродная сестра, а какая-то пародия, один из неудавшихся портретов Катрин.
– Это из-за меня, – прошептал он. – Она ведь теперь всегда будет… такой?
– Врачи не могут дать никаких прогнозов, – ответил Амадео. – Возможно, она очнется, возможно, нет. Но ты ни в чем не виноват. Помнишь, что я тебе говорил? Ты не несешь ответственности за действия других людей. Они сами выбирают, как поступить. Бьянка выбрала не тот путь, но не ты подтолкнул ее.
– Но если бы не завещание…
Амадео обнял его за плечи и повел прочь от палаты.
– Знаешь, когда я появился в доме Солитарио, мне часто казалось, что я незаслуженно забираю себе любовь отца. Я видел, как страдал из-за этого Лукас, понимал, что он ненавидит меня за то, что я взялся из ниоткуда и перетянул одеяло на себя. Когда отец решил отдать «Азар» мне, Лукаса это подкосило настолько, что он решился на страшное преступление. С тех пор я много думал об этом, гадал, как бы все сложилось, если бы меня не было. Мой отец был бы жив, Лукас получил бы в наследство «Азар»… Все были бы довольны и счастливы. Если бы только меня не было.
Даниэль шмыгнул носом.
– Но каждый вечер я прихожу домой и вижу счастливые глаза Тео. Мальчика, который погиб бы, если бы однажды не повстречался со мной. Не сказал бы, что жизнь его стала безопасней, – Амадео горько усмехнулся, – но у него, как и у меня однажды, появилась семья. Помнишь, ты спросил меня как-то: разве оно того не стоило?
Даниэль вытер мокрые щеки. Пока в их доме крутились полицейские и санитары, Люк и Лили цеплялись за него так, словно боялись, что он исчезнет. Катрин не отходила ни на шаг. Семейство Бенуа держалось друг за друга как никогда прежде, и Даниэль понял, что этот маленький семейный круг он никому не даст разорвать.
Чего бы ему это ни стоило.
Мария Альварес сидела в своем излюбленном кресле и раскладывала карты.
За десятки лет обычный пасьянс не надоел ей – он был единственным способом отвлечься от действительности, которая обрушивалась на нее всем весом, не давая даже вдохнуть. Спасала только старая колода и молодые любовники.
Она улыбнулась, выкладывая карты по порядку. Все ее мужчины оказались такими хиляками! Может быть, Фелипе продержится подольше, ему всего двадцать пять… Иллюзий насчет любви Мария давно не строила – всем им нужны были деньги и власть. Но ее это вполне устраивало.
Пасьянс снова не сошелся. Странное дело – за сегодня ни одного удачного расклада. Обычно везло хотя бы на одну игру. Мария вздохнула и смешала карты.
Перетасовывая их, она лениво скользила взглядом по благодарственным письмам в тонких рамках. Вся ее жизнь была здесь, на этих четырех стенах, ее дело, ее «Рука Бога», которая помогла тысячам людей не остаться безвестными костьми, а то и вовсе вернуться домой живыми. К сожалению, первое до сих пор перевешивало второе, как ни старались члены организации.
Рядом, на небольшом столике, стояли две фотографии. На обоих были запечатлены молодые люди. Юноша улыбался, сощурив глаза, девушка надменно смотрела в объектив. Тем не менее, сходство так и бросалось в глаза.
Аккуратно сложив карты в коробку, Мария потянулась за пухлым альбомом в кожаном переплете, который всегда лежал здесь, в ее кабинете, куда без приглашения не смел ступать никто, даже очередной муж.
Мария принялась листать альбом с самого начала. Какие ангелочки! Пухлощекий Алонсо, мамина прелесть, обожал дуться на камеру, словно знал, что так выглядит еще милее. А вот Луиза с младенчества смотрела так, будто считала себя королевой. Впрочем, она ей и стала. Никто так не баловал своих детей, как Мария.
Примерно в середине альбома фотографии Алонсо исчезли.
Мария пролистнула еще несколько страниц, потом со вздохом закрыла альбом и промокнула глаза вышитым платком. Столько лет прошло, а она все еще не может смириться со страшной участью, постигшей ее детей. Злой рок навис над семьей Альварес: все ее мужья умерли, дети погибли молодыми, и только она продолжает жить и изо всех сил старается, чтобы жизнь не прошла напрасно.
И внуков страшная судьба не обошла стороной. Мария даже не могла никого обвинить в случившемся, эти оболтусы сами друг друга едва не поубивали. Что бы сказала на это их мать? Наверняка корила бы себя, как это делала сама Мария после того, как Алонсо и Луизы не стало.
Стук в дверь отвлек ее от горестных дум. Она убрала альбом, тщательно вытерла глаза и спросила:
– Кто пожаловал?
– Гость, госпожа. С письмом от госпожи Бьянки.
– От Бьянки? – удивилась Мария. Внучка ненавидела бывать у нее в гостях и не знакомила со своими друзьями и приятелями. Марии пришла в голову шальная мысль: неужели Бьянка снова собиралась замуж? В таком случае, она, похоже, хотела повторить жизненный путь бабушки.
Не сдержав грустный смешок, она велела:
– Впусти.
В кабинет зашел мужчина.
На вид ему было лет сорок, волосы были зачесаны назад, но слегка растрепались. Хищный взгляд впился в хозяйку, словно визитер прикидывал, как бы половчее клюнуть ее своим орлиным носом. На губах играла вежливая улыбка.
Мария схватилась за сердце и не смогла вымолвить ни слова.
– Здравствуйте, – поклонился посетитель. – Меня зовут Себастьян Арройо. Премного благодарен, что согласились меня принять, сеньора Альварес.
– Я знаю, кто ты, – прохрипела она, вцепившись в платье на груди так, что оно едва не лопнуло по шву. – Ты… Как ты посмел сюда явиться?!
– Нас с вами связывает непростое прошлое, – Себастьян сел в кресло напротив, – но, уверяю, я пришел вовсе не для того, чтобы вам навредить.
– С какой радости я должна поверить, что ты пришел с добрыми намерениями?!
Себастьян сидел перед ней, смиренно склонив голову.
– У нас с вами непростые отношения, – повторил он. – Я не могу попросить у вас прощения – это не то, что можно простить. Но я прошу у вас помощи.
– Помощи! – вскричала Мария. – Ты, душегуб, торговец людьми, ты просишь помощи у меня?! У той, которая наказывает таких, как ты, подвешивая их над болотом с крокодилами! Ты, верно, из ума выжил, если считаешь, что я тебе помогу!
– Боюсь, у вас не будет выбора, – так же тихо ответил Себастьян. – Вы охотитесь за мной уже больше десяти лет. И вот я здесь, сам пришел к вам, и что же? Вы совершенно не рады. Ох, сеньора Альварес, я-то считал, мы с вами быстро договоримся.
– Мне не о чем с тобой договариваться, паршивец, – процедила она сквозь стиснутые зубы. – Убирайся туда, откуда пришел!
Но Себастьян и не подумал сдвинуться с места. Он сложил пальцы домиком и задумчиво смотрел на колоду карт на столике.
– Вы играете в баккара? – спросил он.
Мария настороженно перевела взгляд с него на колоду.
– Какое тебе дело?
– Хотел предложить вам пари. Сыграем одну партию. Если выигрываю я – вы исполните мою просьбу. Уверяю вас, ничего предосудительного в ней нет.
– А если выиграю я?
– Тогда вы тут же позвоните «Руке Бога». Я сдамся и отвечу за все свои преступления. Можете подвесить меня за ноги над болотом с крокодилами, как вам будет угодно. Делайте все, что сочтете нужным.
Мария в ужасе смотрела на него. Да этот человек совершенно безумен! Гоняться за этим призраком двенадцать лет – и обнаружить, что он выжил из ума! Но чему удивляться? Только сумасшедшие умеют так хорошо прятаться.
– Так что же? – Себастьян выжидательно смотрел на нее. – Всего одна партия. Вы согласны?
А что она, собственно, теряет? Ей наконец представился шанс отомстить убийце Алонсо! Разумеется, можно позвать телохранителя, но Арройо столько времени выпутывался из ее сетей, что она не сомневалась – даже такой громила с ним не справится. Этот тип скользкий, как угорь, ему ничего не стоит вывернуться. И тогда она уже никогда его не найдет.
– Ладно. – Мария с трудом уняла дрожь в руках. – Ты предлагаешь сыграть в баккара? Смотри же, удача изменчива. Не отрекись потом от своих слов.
– Что вы, сеньора Альварес, – сказал Себастьян, подняв глаза, в которых застыла мука. – Я всегда держу слово. Просто по большей части удача мне благоволит.
– Посмотрим, что она скажет сегодня.
Мария уже взяла себя в руки. Как бы там ни было, шанс она упускать не собиралась.
Она тщательно перетасовала карты, досадуя на то, что уже смешала их ранее. Так хотя бы можно было примерно предсказать их расположение и вытянуть для себя наиболее подходящие… Но она быстро отбросила крамольную мысль. Жульничество не для нее. И, судя по воспаленному взгляду Себастьяна Арройо, и не для него тоже. Похоже, он действительно полагается исключительно на удачу! Что за глупец!
Мария раздала себе и оппоненту по две карты, остальные бросила рубашками вверх рядом, не заботясь об аккуратности. Себастьян без тени колебания протянул руку и вскрыл свои.
– Валет и восьмерка, – хмыкнул он. – Надо же, вам придется призвать на помощь всю удачу, что у вас есть, Мария.
– Не смей звать меня по имени, – огрызнулась она и перевернула свои карты.
Две тройки.
Черт, черт, черт!
Она едва не взвыла от отчаяния. Шесть против восьми, однозначный проигрыш!
На губах Себастьяна заиграла улыбка, глаза заблестели. Он выпрямился в кресле и закинул ногу на ногу.
– Удача любит смелых, – довольно протянул он. – Забыл спросить: вы-то свои обещания держите, Мария?
Она скрипнула зубами, досадуя, что не наняла больше охраны. В этом безопасном «Райском саду» совсем забываешь о подстраховке! Уж двое громил скрутили бы Арройо в мгновение ока…
– Не думайте о том, что могли бы хитростью меня поймать, – перебил ее мысли Себастьян. – Я бы сдержал свое обещание, выиграй вы, но сейчас вам нужно сдержать свое.
