Мигель Аррива
Ничего личного. Книга 8
Дэвид кивнул. Всему персоналу было строго запрещено играть не только в сети «Азар», но и в сторонних казино.
– Я, конечно, через посредников все делал, чтобы не попасться, но мою расстроенную рожу после объявления победителя было трудно не заметить. В тот вечер Даниэль почему-то в «Гандикапе» околачивался – то ли дедушку ждал с совещания, то ли еще что… Я, видать, слишком громко выругался, а он мне возьми да и скажи: «Дядь Финн, а вы в следующем заезде поставьте на номер четыре, Вольный Ветер, и все обратно вернете». Чтоб ты знал, Вольный Ветер тогда был аутсайдером, никто в здравом уме на него и монетки бы не поставил. Ну а мне чего было терять, – вздохнул Гаррисон. – Я, конечно, отмахнулся от него, а потом все же рискнул. Решил, чем черт не шутит.
– И что же, неужели твой аутсайдер пришел первым?! – ахнул пораженный Дэвид.
– Нет, вторым! – расхохотался Гаррисон. – Но я ставил на три первых места и мигом отыгрался. С тех пор на скачки – ни-ни. Все трясся, как бы малыш Даниэль меня дедушке не заложил, но тот смолчал. А потом показал мне полную выкладку, почему Вольный Ветер должен был победить или хотя бы вырваться в лидеры. Покрытие трассы, погодные условия и прочая китайская грамота. Оказалось, он заметил, что Вольный Ветер в жару лучше скачет, что-то там про сцепление копыт с покрытием в зависимости от температуры… Ты вообще себе такое представить можешь?
Дэвид помотал головой.
– Не понимаю, с чем это связано, я думал, все зависит от грунта.
– И я! Как бы там ни было, для всех это стало сюрпризом, по большей части неприятным – проигрались прилично. Поэтому я вдвойне малышу благодарен – не оставил меня без дома и без работы. Бернарду он так ничего и не сказал. Поэтому если ты приперся сюда спросить, буду ли я голосовать за него и твоего босса, ответ однозначный.
Дэвид расплылся в улыбке и похлопал Гаррисона по спине могучей ручищей.
– В тебе, майор, я не сомневался! Как думаешь, кто еще из начальников отделов на нашей стороне?
– Не уверен. – Гаррисон, сощурившись, изучал этикетки на бутылках, выставленных за стойкой. – Каждый за свое место трясется. Майк, программист наш, мастак за бабами побегать, но покажи ему компьютер – и сразу интерес гаснет, будто лампочка. Не думаю, что Бьянка его своими прелестями соблазнит, если рядом будет включенный монитор.
– Не то, что некоторые, – проворчал Дэвид. – До сих пор тебе не простил, что ты ту медсестричку увел. Имя-то ее вспомнить не могу! А все еще обидно!
– Ну ты и углубился! – довольно зафырчал Финн. – Дамочка и правда была ничего… Кстати, о Джеффри Голдмане, нашем главном аналитике. С ним могут возникнуть проблемы – он резко противится автоматизированным системам, поэтому с Майком они частенько грызутся, что те собаки. Джеффри такой же ретроград, как Бернард, и если сейчас на его место кто другой сядет, Голдман резко восстанет, только чтобы в системе ничего не менять. Ну а с Карло Сандрелли, финансистом, договориться проще простого – ему главное, чтобы бабки рекой текли. А сейчас, сам понимаешь, времена непростые… И прибыли никакой. Поэтому подвесь перед ним банкноту на веревочке – пойдет за ней, как осел за морковкой.
Разошлись они за полночь. Гаррисон чувствовал себя счастливым впервые за долгое время, а Дэвид уносил с собой ценнейшие сведения, которые помогут боссу перетянуть одеяло на себя.
– Что случилось?! – ахнул Амадео, когда на экране возник бледный, как смерть, Йохан.
– Мы… мы тут попали под обстрел, – выдавил тот. – Санторо в порядке, не волнуйся.
– А ты? Что у тебя с рукой?
– Зацепило слегка, но ничего страшного, пуля в мягкие ткани попала и там же застряла. – Для демонстрации Йохан покрутил рукой, стараясь не морщиться от боли. Про гудящие ноги он ничего не сказал – пришлось топать пешком почти двадцать километров, прежде чем их подобрал Мигель.
– Прекрати сейчас же! – строго сказал Амадео. – Тебе нужен покой, Джейкоб не может тебя заменить?
– Он сейчас в Тихуане, вернется через два дня, так что нет. Да что ты переживаешь? Говорю же, все хорошо.
– Хватит волновать нашу хрупкую принцессу. – Ксавьер, вытирая полотенцем мокрые после душа волосы, забрал у него телефон. – Стоит отойти, как он трезвонит тебе.
– И правильно делает. Что у вас произошло? В кого целились?
– Ни в одного из нас, это действительно произошло случайно, – чистосердечно ответил Ксавьер, радуясь, что хотя бы тут не приходится лгать. – Я не единственный наркобарон в Мексике, знаешь ли, здесь на каждый квадратный километр приходится четверо таких.
– Поверю на слово, – с сомнением протянул Амадео. – Сколько еще вы там пробудете?
– Две недели или около того. И если хочешь знать, вернусь ли я к Рождеству, ответ – постараюсь. Мигель мечтает о том, что я буду есть вместе с ним сахарные черепа и запускать фейерверки, но я уеду только ради того, чтобы этого избежать.
Амадео хмыкнул, оценив скрытую подоплеку. Ксавьер был не семейным человеком, и такие праздники, как Рождество, его мало трогали, но он обычно старался не отлучаться из города, зная, как много этот день значит для Амадео.
День смерти Кристофа. День его памяти.
Ежегодно в «Азарино» устраивался прием в его честь, куда приходили самые давние его друзья. Даже те, кто недолюбливал Амадео, преклонялись перед его отцом, в одиночку основавшим такого гиганта, как «Азар». Все они шли отдать ему дань уважения, почтить его память и повспоминать разные истории в уютной обстановке. Кристоф не любил пышность и торжественность, поэтому Амадео старался организовать все так, чтобы гости не чувствовали себя, будто на приеме у короля. Ксавьер обычно усмехался и поправлял его: у принца, дорогая моя важная персона, у принца.
– Хорошо. – Амадео все еще хмурился. – Обеспечь Йохану покой и пусть регулярно показывается врачу.
– Я помню про Рауля, если ты об этом. Но ничего подобного тут нет, не волнуйся, как он и сказал, задело лишь мягкие ткани.
Отключив связь, Ксавьер выдохнул и закрыл глаза. Почему с этим принцем всегда так сложно? Слишком заботливый, слишком сует нос не в свое дело. Слишком рискует оказаться в ситуации куда худшей, чем Ксавьер мог бы представить в самом страшном сне.
– Вы так и не скажете ему? – хмуро спросил Йохан, поглаживая повязку.
– Нет. И больше не заговаривай об этом. У принца полно своих забот. – Ксавьер вздохнул. – А мы сделаем все, что от нас зависит, чтобы он не получил пулю в свой прекрасный зад. Согласен?
Йохан уныло кивнул.
– Я знаю, зачем вы пришли, – безапелляционно заявил главный аналитик компании «Гандикап» Джеффри Голдман. – Бьянка побывала тут до вас и, надо признать, предложения она делает выгодные.
– О каких предложениях вы говорите? – Амадео опустился в кожаное кресло для посетителей, Даниэль переминался с ноги на ногу рядом, стесняясь сделать то же самое.
– А как вы думаете? – сощурился Голдман. – Вы-то должны знать, раз собираетесь сделать свое.
– Деньги? – Амадео снисходительно покачал головой. – У вас их достаточно. Власть вас тоже не волнует. Бьянка промахнулась сразу по двум фронтам, никудышный из нее полководец.
Голдман рассмеялся и поправил съехавшие на кончик носа очки в толстой оправе.
– А вы и правда проницательны. Слухи не врут. Да, Бьянка предложила мне оба этих пункта и пообещала, что аналитического отдела радикальные изменения не коснутся. Вы, согласно тем же слухам, любите все новое, включая автоматизированные системы. – Он сморщился так сильно, что очки едва не упали.
– Вы настолько блестящий аналитик, что никакая система не заменит вашего таланта, – спокойно возразил Амадео. – Я и не собирался отправлять вас в отставку. Ваш отдел славится точными прогнозами, считаете, бездушная машина способна учесть человеческий фактор?
От такой откровенной лести Голдман оторопел.
– Но… Разве вы не собирались внедрить аналитическую систему, чтобы минимизировать расходы? Мартинес, конечно, был ретроградом, – тут Даниэль сдавленно хихикнул, – но отлично понимал, что новые системы расчета и прогнозирования…
– Собирался, – кивнул Амадео. – Но это вспомогательный инструмент для живых людей, не более. Программа поможет составить полную картину, однако окончательное решение будет принимать аналитик. Я не строю иллюзий насчет всемогущества компьютерных систем, как бы ни уверял меня в этом мой программист.
Голдман сложил ладони домиком и надолго задумался.
– Интересно, интересно, – пробормотал он. – Признаться, я с самого начала собирался следовать завещанию Бернарда, но когда узнал, что он отдал управление вам…
– Засомневались в его адекватности? – робко подал голос Даниэль.
Голдман впервые взглянул на юношу, словно только сейчас заметил его.
– Да. Вы знаете, что у Бернарда не было заместителя?
Амадео и Даниэль дружно кивнули. Этим и осложнялось дело. Если бы у Мартинеса был заместитель, то на полгода, предшествующие вступлению завещания в силу, он встал бы у руля.
– Он никому не доверял вести бизнес, – продолжил Голдман. – И тут отдает его совершенно постороннему человеку! Не обижайтесь, господин Солитарио, но вы с ним были вроде как конкурентами.
– У меня нет букмекерских точек, – ответил Амадео. – В этом вопросе мы с ним пришли к однозначной договоренности несколько лет назад.
– Возможно, возможно. – Голдман побарабанил пальцами по крышке стола. – Но с другой стороны – кому еще он мог передать дело своей жизни? Бартоло не просыхает, а этот молодой человек, – он кивнул на Даниэля, – еще слишком юн.
Бьянку он, похоже, вообще в расчет не принимал.
– Ладно, господин Солитарио, – Голдман поднялся и протянул руку, – если вы выполните все свои обещания, я буду рад с вами поработать и посмотреть, что из этого выйдет. Надеюсь, – обратился он к Даниэлю, – вы оправдаете ожидания дедушки.
– Благодарю, господин Голдман. – Амадео пожал протянутую руку. Даниэль сделал то же самое.
– Вот ваше расписание на сегодня. – Мигель сунул ему блокнот с Багзом Банни на обложке. – Третья страница.
Листы тоже оказались разрисованы мультяшными героями, и Ксавьер поморщился. С трудом разбирая каракули Мигеля, он прочел: «14:00 – спа-салон “Бабочка”».
– Что это? – Он ткнул пальцем в запись. – У меня нет времени на отдых.
– Это и не отдых, – Мигель с громким шелестом развернул «чупа-чупс», – а встреча с полицейским из отдела по розыску пропавших, которого вы так счастливо проигнорировали. Позвольте узнать, что случилось? Он прождал вас два часа и пропустил повтор «Богатые тоже плачут».
– Срочно возникли кое-какие дела, – буркнул Ксавьер. – Я, знаете ли, не только у вас на побегушках.
– Помилуйте! – возмущенно поперхнулся Мигель. – На побегушках?! Вы?! Да кто вообще может заставить вас, великого Санторо, стать мальчиком на побегушках?! Хотя, – он с хрустом разгрыз леденец и достал следующий, – Себастьяну все же удалось вас приручить. Вы поэтому сопротивляетесь встрече с моими людьми?
Ксавьер дернул щекой и понадеялся, что Мигель не заметил.
– Нет. Я стараюсь быть осторожным и не провоцировать его лишний раз, а ваши далеко не тайные встречи не идут на пользу делу.
Мигель изучающе смотрел на него, склонив голову набок.
– Тогда тем более вы хотели бы поскорее от него избавиться. Я подкидываю варианты, но вы бракуете их один за другим. Так было с Педро Санчесом, – он начал загибать пальцы, – с Габриэлем Монтеро, а теперь еще и с…
– Ни один из них не подходит. Я не могу полагаться на кого попало.
– Ага. – Мигель откинулся на спинку сиденья, не отводя подозрительного взгляда. – Шон, езжай в клуб. Мне нужно сбросить напряжение.
Ксавьер нервно сглотнул, сидящий на переднем пассажирском сиденье Йохан заметно содрогнулся. Они однажды видели, как Мигель сам вышел на ринг, хотя раньше утверждал, что любит лишь наблюдать. Противник лег с первого удара и почти захлебнулся в грязи, но, к счастью, его успели вовремя вытащить. Мигель же растерянно махал руками и кричал, что он нечаянно, а потом купил пострадавшему ящик пива и оплатил счет от врача.
При этом профессиональным боксером Мигель не был. Он сбивал противника с толку своим дурашливым и совсем не опасным видом, а потом неожиданно бросался вперед, как змея, и атаковал. Даже видавший виды Йохан побаивался выходить с ним на ринг из-за его непредсказуемости.
– Есть еще варианты, – продолжал рассуждать вслух Мигель. – Например, обратиться напрямую в органы власти, я же теперь вроде как политик. Нужных связей там – хоть крокодилом ешь.
– Значит, и у Арройо они тоже есть, – перебил его Ксавьер. – Если кто-то прознает и настучит…
– Да что с вами такое?! – взвился Мигель. – Не припомню, чтобы вы когда-то чего-то боялись! Жаклин Коллинз – пфе, плюнуть и растереть. Марсело Флавио – в порошок и пустить на стирку. Крейг Беррингтон? Да кто это вообще?! Даже отбитый на голову придурок Скендер пожалел, что связался с вами! А тут… С каких пор вы стали пацифистом?
– С тех самых пор, как!.. – рявкнул Ксавьер, но, покосившись на вздрогнувшего Йохана умолк, и перевел дух. Не время выходить из себя. Он уже десять раз пожалел, что попросил Мигеля о помощи, но не мог ему объяснить, почему раз за разом от нее отказывается.
Не мог.
– Ладно, для бокса сегодня не то настроение, – миролюбиво сказал Мигель и протянул Ксавьеру леденец. – Навестим моего друга.
– Какого еще? – устало выдохнул Ксавьер.
Мигель хитро улыбнулся и протянул второй Йохану. И тут в кармане у него зазвонил телефон.
– Альо, Корнелиус! – пропел в трубку Мигель, подхватив мобильник двумя пальцами, а в остальных немыслимым образом зажав три «чупа-чупса». – Ой. Серьезно? Сильно серьезно? Понял.
Он оторвался от трубки и протянул Ксавьеру конфеты.
– Вам это понадобится. Автомобиль Амадео только что взорвали.
4. Школа тяжелых ударов
– Как вы его, а! – восторгался Даниэль по пути к подземной парковке «Гандикапа». Он бежал спиной вперед, подпрыгивая от возбуждения. – Бьянка предложила ему столько всего, а вы – раз! И перебили ставку! Сразу видно профессионального азартного игрока, я бы так не смог, у меня маловато опыта, и…
– Опыт можно наработать. – Амадео достал ключи от машины. Он собирался на встречу с Голдманом один, однако вездесущий Даниэль выскочил откуда-то, как чертик из табакерки, и забрался на переднее сиденье с видом «я никуда отсюда не двинусь».
– Да, но вы так гладко говорили, вообще без запиночки! Правда, мне, наверное, не стоит рассказывать Кейси, что вы раскритиковали его новую систему прогнозирования…
– Вот видишь, ты быстро учишься, – похвалил Амадео. – Кое о чем можно и умолчать для пользы дела. Если, разумеется, это не нанесет ощутимый вред…
Он нажал кнопку снятия с сигнализации.
В воздух взметнулся столб пламени и с силой ударился о потолок парковки. Обжигающая волна швырнула Дэнни на Амадео, и оба врезались в припаркованный неподалеку автомобиль.
Легкие забило горячим воздухом и дымом, Амадео кашлял и пытался выбраться из-под навалившегося на него Даниэля. Парень был оглушен, но в сознании и что-то удивленно мычал.
– Дэнни, – прохрипел Амадео, пытаясь приподнять парня. – Дэнни, ты меня слышишь?
Юноша кивнул и сполз на пол. Орала пожарная сигнализация, из разбрызгивателей в потолке лилась вода. Амадео отбросил мокрые волосы с лица, и пальцы окрасились кровью.
Несколько минут спустя оба сидели в медкабинете «Гандикапа». Даниэль не пострадал – тяжелое пальто, которое он носил для солидности, приняло на себя осколки. Если бы не оно, юноша превратился бы в решето. Амадео по счастливой случайности оказался за ним – парень, радостно разглагольствуя, бежал спиной вперед, и это спасло их обоих.
Сейчас Даниэль обеспокоенно поглядывал на Амадео, на левой скуле которого красовался порез. Медсестра осторожно обрабатывала его, с губ не сходила блаженная улыбка, глаза сверкали восхищением, и она беспрестанно что-то щебетала, наслаждаясь обществом красивого мужчины. Который, впрочем, был погружен в раздумья и практически ничего ей не отвечал.
– Шрам останется? – перебил ее попытки флиртовать Даниэль.
Недовольно покосившись на наглого мальчишку, она ответила:
– Нет, что вы. Никакого шрама, порез неглубокий.
– Спасибо, – поблагодарил Амадео, и та зарделась.
Амадео и Даниэль вышли из медпункта, и их тут же обступили со всех сторон. Здесь было трое полицейских и Голдман, еще несколько сотрудников топтались поодаль. Следующие полчаса пришлось отвечать на вопросы, и Амадео старался не думать о том, какая это потеря времени. Он-то прекрасно знал виновника, однако предпочел не бросаться голословными обвинениями.
По пути домой Даниэль кутался в слишком большое для него пальто Дэвида и молчал, подавленный случившимся. Если инцидент в баре не особо убедил его соблюдать осторожность, то взрыв совершенно ошеломил.
– Как думаете, – несмело начал он, – это…
– Да, – ответил Амадео, глядя в окно. Дэвид вел машину и молчал, бросая хмурые взгляды в зеркало заднего вида.
Благодаря вовремя выставленному оцеплению инцидент пока не попал в новости, и когда Амадео приехал домой, Тео всего лишь наворчал на него за вторую царапину за последнюю неделю.
– Папа, у тебя снова неприятности? – спросил он тоном строгого родителя, чем вызвал у Амадео улыбку.
– Ерунда, малыш. Ты же знаешь, твой папа не такой хилый, каким кажется на первый взгляд.
Тео обнял его и принюхался.
– От тебя пахнет горелым. Ты что, костер разжигал?
– В «Гандикапе» была пожарная тревога, но я держался подальше от огня, честно.
Даниэль слушал и заливался краской стыда. До него все яснее доходило, что автомобиль мсье Амадео взорвали из-за него. Бьянка осмелилась на такой решительный шаг! Да разве стоит какая-то компания человеческой жизни?!
– Ты как будто котят из огня спасал. – Тео продолжал морщить нос. – Даже не знаю, что для тебя опаснее!
– Надо принять душ и переодеться, – задумчиво протянул Амадео. – А потом… Как насчет того, чтобы пригласить дона Грегорио с Паоло и Лилиан с Люком и устроить домашние посиделки?
При упоминании Лили Тео покраснел.
– Я только за! Приберусь в комнате! – И мигом умчался.
Амадео выпрямился и взял Даниэля под руку. Юноша вздрогнул.
– Пойдем. Тебе тоже надо привести себя в порядок. – Тут он заметил, что парень еле переставляет ноги и трясется, как осиновый лист. – Сильно испугался?
– Да… То есть нет, – промямлил Даниэль. – Я просто… Ну… Понимаете, Бьянка ведь не могла знать, что я поеду с вами, я же сам напросился в последний момент, и она совершенно точно об этом не подозревала, но тогда получается, что…
– Что Бьянка хотела убить меня, – спокойно закончил за него Амадео. – Она прекрасно знает, что покушение на тебя вызовет ненужные подозрения в ее адрес.
– Вот именно! – выкрикнул Даниэль. – Но это все из-за меня! Вы едва не погибли по моей вине, как я должен себя чувствовать?!
Амадео приложил палец к губам и указал на дверь кабинета.
– Не кричи, пожалуйста, Тео может услышать. Поговорим там.
Даниэль замолк и проплелся в кабинет.
– Может, мне отдать ей компанию, и дело с концом? – прошептал он. – Вы ведь чуть не…
– Послушай, – Амадео не стал садиться за стол, а присел на корточки перед плюхнувшимся в кресло юношей, – что бы ты себе ни надумал, твоей вины в сегодняшнем происшествии нет.
– Но Бьянка…
– Бьянка не единственная, кто пытается добиться своего с помощью насилия. И уж точно не единственная, с кем я сталкивался лбами. Мне не привыкать. Но крепко запомни одно: ты тут ни при чем. Ты не отвечаешь за ее действия, не отвечаешь за электрические импульсы в ее мозгу, как не отвечаешь и за то, что Бартоло не отсасывается от бутылки. Они – другая семья, Даниэль. Семья, ставящая свои интересы превыше всех остальных. И когда ей что-то угрожает, ее члены используют все доступные средства, чтобы ее спасти.
– Но тогда… – Даниэль сглотнул, – я ведь от них не отличаюсь. У меня тоже есть семья, и я…
– Ты станешь взрывать чью-то машину, чтобы избавиться от конкурентов?
Даниэль побледнел и облизнул пересохшие губы.
– Нет.
– Это главное отличие между тобой и Бьянкой. В твоей голове такая мысль возникнуть не может, а если и возникнет, ты не дашь ей реализоваться. Бьянка же примет губительное решение, посчитав, что так будет правильно, и жертва того стоит. Так скажи мне: ты несешь ответственность за это?
– Ну… Нет, наверное. Но если бы вы не согласились стать моим учителем, ничего этого не случилось бы!
– А это уже мое решение и моя ответственность, Даниэль. Я прекрасно осознавал, на что иду, когда подписывал договор. Поэтому прекрати винить себя в том, чего не делал, и иди принимать душ. Я позвоню Катрин и попрошу привезти тебе чистую одежду.
– Хорошо. – Юноша вытек из кресла и с удрученным видом отправился в ванную.
Оставшись один, Амадео глянул в зеркало, а потом – на свой портрет, где от царапины на лице не было и следа, и поморщился. Пустяковая ссадина, заживет, но бедняга Даниэль до чертиков перепугался и вдобавок обвинил себя в произошедшем. Амадео по себе знал, насколько это разрушительное чувство, и не собирался допускать, чтобы Даниэль топил себя в этом болоте.
– Ну, Бьянка, – прошептал он, – ты за это ответишь.
Этого вечера Себастьян ждал целую неделю.
В просторной гостиной собрались пятеро – не считая охраны – и играли в так полюбившуюся ему в Китае баккара. Один исполнял роль крупье, объявляя выигрыши и проигрыши, двое ставили поочередно то на банкомета, то на игрока. Себастьян охотно играл любую роль, азарт подстегивал, заставлял сердце биться чаще. Ничто не могло разогнать кровь сильнее, чем ощущение напряжения, которое росло с каждой секундой… пока не открывали карты.
Триумф. Триумф, доставшийся волей случая. Себастьян не прилагал никаких усилий, чтобы взлететь – просто возносился на вершину, не пошевелив и пальцем.
Разумеется, бывали и падения, но боль он ощущал не так сильно – в конце концов, Себастьян мог позволить себе проиграть и не потерять все. Да, на кону стояли огромные суммы, но бизнес процветал, смерть от голода ему не грозила. Так почему бы не потратить миллион-другой на сладкое ощущение, что ему подвластен даже мир случайностей?
Вовсе не деньги радовали при выигрыше. И не их потеря огорчала при проигрыше.
– Какая жалость, – вздохнул он, бросая тонкую сигару в пепельницу. – Сегодня карта мне категорически не идет.
– Я бы не стал так рано сдаваться, сеньор Бланко, – подобострастно заговорил Эмилио Моралес. Бритый череп блестел в приглушенном свете ламп. – Впереди еще несколько партий, может статься, сеньора Суэрте4 приберегла силы и для вас.
– Ах ты, беспощадный льстец. – Себастьян усмехнулся и собрал карты. – Но не могу не признать, что ты прав. Все в этом мире переменчиво, а ее благосклонность – тем более.
И моя тоже, добавил он про себя. Этот младенец Моралес быстро поднялся, благодаря связям почившего отца, но сам по себе ничего выдающегося не сделал. Вскоре он промотал бы все доставшееся по наследству могущество, если бы Себастьян вовремя не взял его под крыло. Жаль терять такого козла отпущения. Моралес никогда не поставит под сомнение его авторитет и не начнет строить козни за спиной, сговариваться с противниками и прочее. Попросту не хватит мозгов и сил. Вот его отец, мир его праху, был тем еще строптивцем и мог создать много проблем, если бы так вовремя не сыграл в ящик.
– На этот раз крупье буду я! – провозгласил Фернандо Лопес и, шмыгая носом, придвинул к себе раздаточный «башмак». – А то что-то берут меня сомнения насчет честности игры…
– Считаете, я жульничаю? – оскалился Моралес. – Если бы я жульничал, делал бы это в пользу сеньора Бланко!
– Да что ты. – Лопес жевал сигару, тасовал карты и запихивал в «башмак». – В свою ты пользу делал бы, и никак иначе.
Моралес вскочил, сжав кулаки.
– Да вы…
– Сядь, – лениво протянул Арройо. – Ни к чему затевать ссору, сеньора Суэрте видит все и всех. И воздает по справедливости. Раздавай, – подстегнул он Лопеса.
Еще один тип, от которого следовало бы избавиться, но свой человек в Институте по борьбе с наркотиками лишним не будет. Особенно после заключения контракта на перевозки с Санторо. Лопес был никудышным игроком, но заядлым наркоманом, плотно подсевшим на «снежок», и в случае чего убрать его ничего не стоило.
Равно как и держать на коротком поводке, снабжая время от времени излишками товара.
Двое оставшихся – начальник иммиграционной службы и главный врач одной из крупных больниц – страдали от лудомании5, что также позволяло удерживать их под колпаком. Эти карты Себастьян приберегал на момент, когда возникнет проблема с Солитарио.
В том, что она возникнет, он не сомневался ни минуты – красивый гордец не станет терпеть неподобающее отношение к драгоценному другу, которого шантажом вынудили запереться в мышеловке. От шпионов Себастьян знал, что Амадео роет носом землю, намереваясь подкопать стену неприступного замка, но пока позволял ему развлекаться. Все равно ничего стоящего он не отыщет, а если начнет зарываться, приструнить его труда не составит. Достаточно пригрозить Санторо, и тот сам заткнет рот своему обожаемому принцу.
До чего же легко управлять зависимыми!
Дверь распахнулась, и охрана, растворившаяся в тенях по периметру гостиной, схватилась за оружие. Игроки встрепенулись, только Себастьян не отрывал взгляда от выложенных на столе карт. Этого человека было приказано впускать в любое время дня и ночи. Вреда он хозяину дома причинить не мог, а вот поводы для визита всегда были занятными.
– Добрый вечер, сеньор Санторо, – нараспев произнес он. – Мы с вами расстались не так давно, чтобы вы успели по мне соскучиться.
– Вы не дадите заскучать. – Ксавьер хмуро смотрел на него, не удостоив вниманием остальных игроков. – Надо поговорить. Наедине.
Что-то в его тоне заставило Себастьяна поднять голову. Надо же, он и правда пришел один, оставив верную собачку с подстреленной лапкой где-то далеко. Во дворе? Или вообще в Мехико? Отменная смелость.
– Хм. Вы ехали в такую даль только ради того, чтобы поговорить? Есть же телефоны.
– Телефон могут прослушать.
Себастьян задумчиво теребил уголок лежащей перед ним карты, раздумывая, доиграть партию или нет. Ксавьер стоял прямой, как палка, кулаки были стиснуты и слегка дрожали. На лице застыло каменное выражение, и Себастьян не мог прочесть, о чем тот думает. Что же произошло, раз он добровольно явился сюда и потребовал приватной аудиенции?
Себастьян поднял свои карты и, не глядя на них, сунул обратно в «башмак».
– На сегодня игра окончена, сеньоры. В следующую пятницу в это же время.
Никто не произнес ни слова. Все молча сняли пиджаки со спинок стульев и тихо ретировались. Только Моралес, упрямо выпятив подбородок, прошел мимо Ксавьера, толкнув его плечом. Следом за ними гуськом двинулась охрана, и гостиная опустела.
Себастьян со вздохом убрал «башмак» со стола и достал богато украшенный портсигар.
– Желаете? Ах нет, я же забыл, что вы бросили… – Он раскурил тонкую сигару и с наслаждением пыхнул, успев ухватить краткий миг вожделения во взгляде Ксавьера. – Похвальная сила воли. Мне никак не удается избавиться от этого губительного пристрастия.
Как только дверь гостиной закрылась за последним посетителем, каменная маска слетела с Ксавьера, будто газетный лист, подхваченный ветром. Он шагнул к столу и треснул по нему ладонями.
– Что вы сделали, черт вас подери?!
Себастьян едва успел захлопнуть рот, чтобы сигара не брякнулась на брюки. Он аккуратно обхватил ее двумя пальцами и непонимающе уставился на Ксавьера.
– Что именно я сделал, позвольте узнать?
– Вы обещали, что не тронете Амадео! Тогда как назвать это нелепое покушение?
Похоже, Солитарио допрыгался. Вот только Себастьяну ничего не было об этом известно – его недавние угрозы были просто блефом. Но Санторо так перепугался за свою принцессу, что принял все за чистую монету.
Что ж, раз так, надо играть роль до конца.
– Это можно назвать предупреждением, – невозмутимо произнес он, тщательно подбирая слова. – Или наказанием, как вам больше нравится.
– Наказанием? – Глаза Ксавьера сверкнули серым льдом. – Я уже присягнул вам на верность, и даже больше! Какого черта вам еще от меня нужно?
– О, не от вас. – Себастьян довольно попыхивал сигарой, наслаждаясь видом беснующегося монстра, которого с такой легкостью подчинил. – Ваш любимый принц то и дело сует нос куда не надо, считаете, ему за это ничего не будет? Как бы не так. Наш договор, – он хитро подмигнул, – касается не только нас двоих.
Ксавьер зажмурился, беря себя в руки. Себастьян воочию видел, в каком направлении движутся шестеренки у того в голове: с Амадео все в порядке – Себастьяну нет резона убивать его – в противном случае он потеряет хороший рычаг давления – и случившееся было всего лишь предупреждением. Жестоким, но все-таки не смертельным.
В том, что Солитарио жив, Себастьян не сомневался. Погибни он – и Себастьян сейчас сидел бы в этом кресле с пулей во лбу.
– Ладно. – Ксавьер выпрямился и, поморщившись, согнул ладони. Себастьян только сейчас сообразил, что боль, должно быть, была жуткая. Едва столешницу не проломил! – Больше не трогайте Амадео, и я дам вам слово, что не позволю ни ему, ни кому-либо другому мешать вашему бизнесу.
– Вот это другой разговор. – Себастьян довольно раскачивался в кресле. – Запомните то, что случилось, и вспоминайте каждый раз, как захотите сбежать. В следующий раз осечки не будет.
Когда Санторо ушел, Себастьян бросил сигару в пепельницу и закашлялся. Но не от дыма – его душил смех.
– Сейчас он в каждой его царапине будет меня обвинять? – хихикал он. – Подумать только! Да что же там на самом деле случилось?
Он вытащил из ящика стола планшет и просмотрел недавние новости. Взрыв на подземной парковке «Гандикапа» выскакивал в верхних строчках.
– Ну надо же, – присвистнул он. – Чем там без меня занимается прекрасный принц? Враг моего врага…
Несколько касаний – и на экране высветилась фотография Бьянки Мартинес.
– …мой друг, – закончил Себастьян и раздавил сигару в пепельнице до основания.
Случилось то, чего ни Амадео, ни Дэвид, ни вся многочисленная охрана, ни даже Тео не ожидали.
Катрин уговорила Розу пойти отдохнуть и занялась приготовлением ужина сама.
Экономка поддалась на уговоры и даже показала Катрин где что лежит, чтобы та не путалась. Амадео и Дэвид с открытыми ртами наблюдали, как Роза, гордо вскинув голову, прошествовала в свою комнату и заперла дверь.
– Как у тебя получилось? – тихо спросил Амадео у Катрин. – Сколько бы мы ни предлагали ей помощь, она всех выставляла вон. Чтобы она кого-то пустила на свою кухню!..
– Мужчины! – фыркнула польщенная Катрин. – Потому и не пускала, что вы там как слоны в посудной лавке!
Амадео и Дэвид озадаченно переглянулись, вспомнив, что Роза действительно позволяла помогать себе только Чилли, когда той случалось зайти в гости.
