Мигель Аррива
Ничего личного. Книга 8
– Никогда бы не подумал, – честно прогрохотал Дэвид. – А я всегда считал, что это не из-за моих габаритов…
Амадео фыркнул от смеха.
– Габариты тут ни при чем. Как все прошло с Гаррисоном?
– О, отлично. Мужик он мировой, я же говорил. Бьянка ему поперек горла, он ее в кандидаты даже не рассматривал. Ну а Бартоло… Небось, слышал об их ссоре?
Амадео кивнул. Об этом случае ему рассказал Даниэль. Бартоло устроил жуткий дебош, когда лошадь, на которую он ставил, пришла последней. Правило «сотрудники не играют» он начисто забыл или не хотел вспоминать, считая, что ему как члену семьи Мартинес позволено все.
– Спасибо, Дэвид, я тебе обязан.
– Да пустяки, – отмахнулся здоровяк. – Уверен, майор и без моей подсказки проголосовал бы как надо. Бьянка его, кажется, немного побаивается.
Вернувшись в кабинет, Амадео без удивления обнаружил множество пропущенных звонков, как на мобильнике, так и на экране ноутбука. Если он не перезвонит сейчас, Ксавьер запустит ракету, написав на ней «Быстро ответил, что ты жив».
– Я в порядке, – сказал он, как только на экране появился Ксавьер.
– В порядке? Тогда что это за царапина на твоем лице? – подозрительно тихо спросил друг. Лицо потемнело от злости. Изображение дрожало – похоже, он едва сдерживался, чтобы не швырнуть телефон в стену. – Я звонил тебе тридцать семь раз, черт побери.
– Знаю, я видел пропущенные. Успокойся, Ксавьер, со мной все хорошо, ты же сам видишь. – Амадео хмурился, гадая, почему друг не может разговаривать в полный голос. Этот инцидент был не первым, но еще никогда Ксавьер не выглядел настолько…
Напуганным.
От этого открытия у Амадео перехватило дыхание. Ксавьер? Напуган? Нет, должно быть, показалось. Еще никогда он не видел друга напуганным, так откуда ему знать?
– Бьянка очень хочет завладеть «Гандикапом», – осторожно сказал он, – но я справлюсь.
– С чего ты взял, что это… – Ксавьер осекся. – С чего ты взял, что справишься?
– Ксавьер, что происходит? – Амадео устало откинул волосы назад. – Что с тобой такое?
– Я в порядке, – буркнул друг, повторив его слова. – А вот за тебя беспокоюсь, что в этом необычного? Ты вечно влипаешь в неприятности.
– Не первый раз. И что в этом необычного? – передразнил его Амадео.
Друг подколку оценил. Складка на переносице наконец разгладилась. Поговорив еще немного, они распрощались. Ксавьер не стал утруждать себя словами «до свидания» и просто выключил связь. Так друг делал, когда был чем-то расстроен или злился, но сейчас Амадео знал – здесь ни то, ни другое. Ксавьер никогда ничего не боялся, но Амадео казалось, что тот в ужасе.
– Черт тебя побери, Себастьян, – прошептал он, глядя в экран ноутбука. – Что ты с ним сделал?
Три хрустальные люстры переливались волшебными огнями, отражая мерцание многочисленных гирлянд. Их свет смягчался пушистой мишурой. Конфетти сыпалось то тут, то там, всюду разносился смех. Был канун Рождества.
Посреди зала до самого потолка возвышалась красавица-елка, унизанная разноцветными шарами и сосульками. Вокруг вился серпантин, сверкал искусственный снег. У подножия громоздились бутафорские подарки в нарядных коробках.
Люк и Лили с визгом гонялись за Тео и Паоло по всему залу. Катрин, одетая в вечернее платье, строила из себя серьезную даму, но то и дело фыркала, глядя на детей. Даниэль держался чуть лучше, напуская на себя строгий вид, но его распирало от радости. Так и подмывало подбежать к мсье Амадео, который здоровался с вновь прибывшими гостями, и стиснуть учителя в объятиях! Но он неимоверным трудом сдерживал себя. Как-никак, вскорости ему предстоит занять пост генерального директора, и такое поведение будет чрезмерно фамильярным, надо учиться этикету!
В том, как мсье Амадео приветствовал гостей, не было ничего чопорного и притворно вежливого. Он тепло улыбался каждому, и те отвечали ему если не таким искренним, то хотя бы не холодным приветствием. До Даниэля доходили разные слухи, самым кошмарным из которых было убийство Кристофа Солитарио собственным сыном, но он не верил и половине. Людям только дай позлословить о тех, кто забрался выше…
Амадео поцеловал руку полной даме в изумрудном бархатном платье, и та кокетливо рассмеялась. Даниэль узнал в ней бабушку Бьянки и Бартоло. Неужели и она была знакома с Кристофом Солитарио? Вот уж точно, тесен мир…
Покосившись на Катрин, которая о чем-то оживленно болтала с Чилли Райо, Даниэль покрался вокруг елки в стремлении подобраться поближе к учителю.
Раскланявшись минимум с десятком гостей, встреченных по пути, он наконец подобрался достаточно близко, чтобы услышать, о чем говорят Амадео и мадам Альварес. Да, подслушивать нехорошо, но любопытство сжигало похлеще напалма. Если их связывает дружба, как это повлияет на родственные отношения с Бьянкой и Бартоло?..
Даниэль воровато оглянулся через плечо. Бьянка с надутым видом стояла неподалеку от сцены, на которой негромко играли музыканты, и лениво скользила взглядом по толпе. Даниэль понадеялся, что она его не заметила, и обогнул елку.
И едва не врезался в спину Амадео. Нырнув обратно за огромную коробку с красным бантом, перевел дух. Чуть не попался!
– …Кристоф гордился бы таким сыном, – услышал он журчащий голос Марии Альварес. – Жаль, что он не увидел, какое королевство ты создал!
– Наследовал, – мягко поправил ее Амадео. – Создал его отец, я ему и в подметки не гожусь.
– Скажешь тоже! – Мария расхохоталась. – Ты достойный сын своего отца. А вот кто в подметки не годится, так это Лукас. Доказывал это и словом, и делом. Но не будем об этом червяке сегодня! – Она внезапно понизила голос, так что Даниэлю пришлось высунуть ухо из-за коробки, чтобы расслышать, что она говорит. – Я проверила координаты, что ты мне дал. Чжао Юнь Фэн работал там несколько лет назад, имел дела с несколькими иностранцами, но того, кого ты ищешь, среди них нет.
– Он мог сменить имя, – так же тихо ответил Амадео.
– Скорей всего. Я уже попросила Ребекку покопать под каждое. Если под одним из них скрывается наш знакомец, мы об этом узнаем. И еще кое-что. – Она передала Амадео небольшой конверт, который тут же исчез в кармане его пиджака. – Старый квартал, неподалеку от аптеки Боунса. Тебе знакомо это место?
– Еще как. – Амадео сохранял бесстрастное выражение лица. – Очень признателен вам за помощь, Мария. Шампанского?
– О, разумеется! – Она снова рассмеялась. – И отправь кого-нибудь найти моего жениха, он потерялся где-то в казино!
Сегодня праздновалось не только Рождество, не только день памяти Кристофа Солитарио. С этого дня «Азар» и «Гандикапу» предстояло тесно сотрудничать ближайшие пять лет, и всех подобный расклад устраивал.
Всех, кроме Бьянки.
Выборы она с треском проиграла. На ее стороне оказался только Бартолито, но толку от него было, как от петуха-кастрата. Все – абсолютно все! – заняли сторону Солитарио и малыша Даниэля. Чем он их взял? Предложил деньги? Чушь! Это старичье давно нагребло полные карманы, таким их не заманишь… Даже Майкл Корсо, этот бабник, которому хватило бы одного легкого обещания! Единственный, на кого Бьянка ставила без сомнений! Придя к нему домой поздно вечером, она почти дожала его, но тут произошел чертов компьютерный сбой, в систему проник хакер, или что еще там случилось с этими железками – и он мгновенно потерял к ней всякий интерес. Прождав двадцать минут, Бьянка была вынуждена уйти – Майк окончательно позабыл о ее существовании, погрузившись в виртуальный мир.
Чертовы мужчины! Сами не знают, чего хотят!
Признаться, она недооценила Солитарио. Абсолютно зря пренебрегла слухами о его деловой хватке. Считала, как и многие другие, что кукольный мальчик пришел на все готовое, заграбастав империю после смерти отца, и теперь горько жалела, что не изучила его историю повнимательней. Ее бывший муж совершенно не умел договариваться с людьми, поэтому не смог эффективно управлять доставшейся по наследству компанией. Бьянке не стоило большого труда доказать его несостоятельность как директора и сместить с поста. Впрочем, он и не возражал, предпочтя уйти в художники. Жалкий слизняк. А этот тип совсем не прост. И, надо признать, чрезвычайно привлекателен…
Она поискала его глазами в толпе гостей. Вон он, разговаривает с Марией Альварес. Должно быть, они старые знакомые…
Глаза Бьянки подозрительно сощурились. Какие у Солитарио дела с ее бабушкой? Неужели та помогла ему заполучить «Гандикап»? Нет, чушь, Мария никогда бы так не поступила, дети для нее всегда были на первом месте. Не мужья, нет – тут Бьянка с трудом подавила усмешку – а вот дети…
Старшая дочь, мать Бьянки, разбилась на том злосчастном самолете. А сына похитила некая группировка, и нашли его уже мертвым. Бьянка знала лишь обрывки той истории, но именно тогда появилась «Рука Бога». И если дело не в «Гандикапе», значит, Солитарио зачем-то понадобилась «Рука»…
– Выпьешь?
Бартоло протиснулся к ней, сжимая в обеих ладонях по фужеру шампанского. Сам он уже успел изрядно накачаться – лопнувшие капилляры в белках глаз и заплетающаяся походка не оставляли сомнений.
Бьянка поморщилась и отмахнулась от брата.
– Бартолито, ты вообще когда-нибудь просыхаешь?
– А зачем? – искренне удивился тот. – Сегодня нам есть что отпраздновать, разве нет? То есть, – быстро исправился он, поймав уничтожающий взгляд сестры, – залить горе. Мы ведь проиграли…
– Мы не проиграли. – Бьянка выхватила у него бокал и залпом осушила. – Ничего еще не кончено. Завещание вступит в силу только через полгода, а за это время мы сумеем перевернуть его так, как пожелаем! – Она оглянулась, чтобы убедиться, что их никто не слышит. – Если бы ты не прокололся, мы уже были бы в шоколаде.
– Я же говорил, что нашел лучшего специалиста, – начал оправдываться Бартоло, не озаботившись понизить голос. – Но что-то пошло не так…
– Вижу. – Бьянка с трудом сдержалась, чтобы не дать брату подзатыльник. Они не разговаривали уже две недели, с того самого инцидента, и злости у нее накопилось столько, что, дай она ей волю, разгромила бы весь банкетный зал и подвесила чертова Солитарио на гирлянде. – Надеюсь, никто не сможет связать тебя и этого «специалиста».
– Не-не. – Бартоло так энергично замотал головой, что едва не потерял равновесие. – Я делал все через троих посредников. Расслабься.
– С тобой только в Аду расслабишься, идиот, – прошипела Бьянка и сунула ему пустой бокал. – Принеси еще.
В ожидании она снова поискала глазами Солитарио, но тот куда-то подевался. Бабушка щебетала с новым женихом – интересно, она когда-нибудь угомонится? Уже пятый! И моложе Бьянки, подумать только…
Даниэль держался поблизости от Реми Бенуа и странноватого на вид паренька. Его Бьянка видела рядом с Амадео Солитарио, однако поверить не могла, что тот – его телохранитель. Больше смахивал на секретаря, но, согласно донесениям, он объединял обе должности. Где Амадео только его отыскал? Поговаривали, что раньше этот юноша состоял в тайной организации, с детства тренирующей наемных убийц, но этой чуши Бьянка не верила. Похоже, ни об одном бизнесмене не ходило столько невероятных слухов, сколько о Солитарио.
И при этом никто не мог сказать о нем ни единого плохого слова. Скольких Бьянка обошла в попытках узнать нечто компрометирующее, что позволило бы ей сбросить красавчика с трона! Среди множества конкурентов ни один не отозвался о нем дурно, хотя он отбирал их же деньги! Уму непостижимо. Демон он, что ли?
Размышляя, она изучала яркую звезду, венчающую гигантскую елку. И вздрогнула, когда совсем рядом услышала низкий приятный голос:
– Позвольте пригласить вас на танец, Бьянка.
– Вы что, смеетесь? – фыркнула она, оправившись от испуга. – Меня?
– Почему нет? Я слышал, вы прекрасно танцуете. – Амадео подошел ближе и тихо добавил: – Не надо открытой враждебности. Или хотите, чтобы пошли разговоры о том, кто именно взорвал мой автомобиль?
Она вскипела, но, бросив взгляд по сторонам и увидев, что многие смотрят на них, выдавила милую улыбку.
– Что ж, с удовольствием потанцую с вами, господин Солитарио, – сказала она громче, чем следовало, и подала ему руку.
Амадео вывел ее в центр зала и приобнял за талию. Зазвучала музыка, заглушая шепотки гостей, наблюдавших за ними.
– Продолжайте улыбаться, – сказал Амадео, растянув губы в тонкой улыбке. – Иначе все решат, что вы хотите меня убить.
– Я и так достаточно мила с вами, чего еще вы от меня хотите? – пропела Бьянка, чуть запрокинув голову назад. – Вам идет этот шрам, на лбу. Сразу выглядите, как настоящий мужчина, а не кукла. Фарфор с трещинами годится только на выброс.
– Благодарю за комплимент, вне зависимости от того, что вы под ним подразумевали.
Бьянка обиженно замолкла.
Они грациозно двигались по залу, и другие пары старались не попадаться им на пути. Вскоре Амадео с Бьянкой остались единственными, кто танцевал. Сверкали вспышки фотоаппаратов – завтрашним газетам будет, чем поживиться. Но Амадео был невозмутим, хотя, согласно слухам, ненавидел свое появление в прессе.
Бьянка не понимала, зачем он это делает. Хочет выставить ее на всеобщее посмешище? Мог бы придумать куда лучший способ, нежели танец, уж в этом занятии ей не было равных.
– Хотел поговорить без свидетелей, – тихо произнес Амадео, будто прочитав ее мысли. – Но, к сожалению, в такой толпе кто-нибудь да услышит.
– Оригинальный способ вы выбрали. – Бьянка незаметно огляделась. И правда, в центре зала образовалось довольно большое пространство. Она мысленно восхитилась, но тут же одернула себя. – И что такого важного вы хотели мне сказать?
– А вы не догадываетесь?
– Полагаю, собирались поговорить об этом. – Бьянка провела кончиком пальца по почти зажившему порезу на щеке, и Амадео едва удержался от гримасы. – Кто же мог испортить ваше совершенное лицо?
– Не беспокойтесь о моем лице. – Амадео изящно развернул ее в такт музыке, и Бьянке пришлось убрать руку и схватиться за его плечо, чтобы не упасть. – Лучше подумайте, как вы будете за это отвечать.
– Не понимаю, почему вы решили, что это я. С вами был Даниэль, он мог пострадать. – Она усмехнулась. – Я не могла так поступить со своим братом.
– Именно. Акция была направлена против меня, но случайная жертва… Вам знакомо это выражение?
– Будь у вас доказательства, вы бы обвинили меня в открытую, – Бьянка насмешливо смотрела на него, безуспешно пытаясь перехватить инициативу в танце, но его рука, лежащая на талии, словно сжимала ее в тисках, – а не шептали на ухо всякие непристойности. Вы ничего не можете доказать, господин Солитарио, смиритесь.
– С чего вы взяли, что мне нужны доказательства?
На губах играла обворожительная улыбка, но глаза в одно мгновение застыли черным льдом. Бьянка отпрянула и едва не упала, но Амадео изящно подхватил ее. Она была готова побиться об заклад, что гости ничего не заметили.
– Осторожней, мадемуазель Бьянка. – Он поставил ее на ноги. – В следующий раз я не успею поймать вас, и все может очень плохо закончиться.
– Благодарю за помощь, – пробормотала она, напуганная до глубины души.
Музыка смолкла, и раздались аплодисменты. Амадео проводил Бьянку к ее месту и, слегка поклонившись, удалился. Та совсем не грациозно опустилась на стул и залпом опустошила поднесенный официантом бокал шампанского. У нее дрожали колени.
– Сволочь!!
Бартоло едва успел пригнуться. Стакан свистнул над головой и врезался в стену. Во все стороны брызнули осколки, лед и виски.
Бьянка начала бушевать, едва вернувшись с вечеринки. Он вообще подумывал не отпирать дверь, но потом решил, что тогда сестра попросту ее выбьет, и теперь она ходила из комнаты в комнату, как разъяренная тигрица. И везде что-нибудь ломала. Вот разлетелась на кусочки тяжелая пепельница, а там полетела на пол настольная лампа. Бартоло не возражал. Он знал, что пока Бьянка не выпустит пар, подходить к ней попросту опасно.
А сестра все не унималась. Кажется, она поставила себе цель разгромить всю квартиру, но Бартоло не понимал, в чем его-то вина. Да им даже повезло, что взрывное устройство, заложенное в машину Солитарио, сдетонировало раньше! Иначе погиб бы и Даниэль, а этого Бьянка не хотела. Пока не хотела.
Но сейчас она, похоже, об этом жалела.
Бартоло со вздохом достал новый стакан и наполнил его виски. Залпом выпил, пока сестрица с психу не разбила и этот.
– Ладно. – Бьянка вернулась в гостиную и грациозно уселась на диван, закинув ногу на ногу. – Это всего лишь небольшая неудача.
– Неудачный расклад. – Бартоло торопливо спрятал стакан за спиной, но она этого даже не заметила. Или ей было плевать.
– Полагаю, наивно было бы считать, что Солитарио испугается и бросит малыша Даниэля на произвол судьбы. – Она открыла сумочку, достала зеркальце и принялась поправлять макияж. – Но он станет осторожнее.
– Хочешь сыграть наверняка и нанять киллера? – Бартоло икнул и, уже не стесняясь, отхлебнул из стакана. – Снайпер был бы надежнее…
– И опаснее. Снайпер может привести к нам. И ты знаешь хоть одного?
– Ну, я знаю некоторых людей…
– Которые ни хрена не смыслят в бомбах, – фыркнула Бьянка, – и не могут настроить все как надо.
– Это была случайность!
– Из-за этой случайности все сорвалось! – взвизгнула Бьянка, но тут же взяла себя в руки. – Ладно. Это уже в прошлом. Нам надо самим быть осторожнее, чтобы не попасться. Малейшее доказательство – и мы влипнем по самые уши.
– Не будет доказательств, расслабься. Я же сказал, что делал все через третьих лиц. Чтобы проследить всю цепочку…
– Солитарио и не надо отслеживать всех. – Бьянка закрыла глаза. У нее разболелась голова. – Он не дурак. Насколько было бы проще, если бы он взлетел на воздух…
Бартоло затряс головой в знак согласия, про себя думая, что Бьянка заходит слишком далеко. Конечно, «Гандикап» – это солидное наследство, но переступать черту, чтобы заполучить его… Стоит ли оно того?
Он всегда был трусом. Это ему твердили с малолетства, сначала родители, а потом, когда их не стало, Бьянка. Дедушка был более сдержан, но его образа жизни не одобрял. Разговоры по душам заканчивались ничем. Бернард возвращался к работе, Бартоло – к разгульным вечеринкам, ставкам и алкоголю. Только последний помогал ему чувствовать себя свободным.
Бьянка с самого детства главенствовала над ним. Родители тоже. Бернард же зашел с другой стороны, дав не последнюю должность в «Гандикапе» в надежде, что непутевый внук возьмет себя в руки. Постоянно сжимающаяся пружина в голове не давала ни на минуту расслабиться, требования, влетающие в уши, звенели почище церковных колоколов. «Ты должен, ты обязан, тебе надо…». Сплошные приказы, итить их мать.
Бернард держал его в качестве запасного варианта на роль преемника, если по каким-то причинам его отец не смог бы занять этот пост. Но Бартоло на корню перечеркнул все надежды и планы, когда пристрастился к алкоголю. Сказать, что это разочаровало отца – значит промолчать. Сколько скандалов прогремело в их доме! Сколько посуды перебила мать!
Но Бартоло не волновало их мнение. В кои-то веки он отказался делать то, что говорят. Этот маленький бунт – единственное, что он мог себе позволить.
Мало-помалу его оставили в покое. Даже дедушка, окончательно смирившись, отступил со своим наставничеством. Бартоло добился, чего хотел – от него все отвязались.
Но когда Бьянка решила выступить против завещания Мартинеса, он по старой памяти не смог ей отказать. Ему вполне хватило бы десяти процентов, что ему причитались, но Бьянка всегда умела надавить как надо. Проще было согласиться сразу, чем сопротивляться и потом все равно подчиниться ей.
Да, Бьянка умела добиваться своего.
Но раньше она никого не пыталась убить.
Это отрезвило Бартоло, но не настолько, чтобы он категорически ей отказал. Да, он нашел специалиста по взрывчатке по ее просьбе, но в результате же никто не пострадал. Может, она и не планировала убивать Солитарио, только припугнуть. Обычная ерунда.
– Как бы там ни было, – осторожно заметил он, – у Солитарио нет никаких доказательств нашей причастности. Расслабься.
Пока он размышлял о своей несчастной жизни, Бьянка сосредоточенно печатала что-то на экране смартфона. Когда он заговорил, подняла голову и улыбнулась. Что-то в этой улыбке Бартоло не понравилось – последний раз он видел ее такой перед судом с бывшим мужем. Так улыбалась бы акула перед тем, как сожрать незадачливого аквалангиста.
– Расслабляться еще рано. – Бьянка рывком поднялась и закинула ремень сумочки на плечо, не выпуская телефон из рук. – Раз тут не выгорело, значит, пойдем другим путем.
– И кого на этот раз нужно взорвать? – скучающе протянул Бартоло, печально встряхнув опустевшую бутылку.
– Больше никого. – Бьянка загадочно улыбалась, глядя на экран. – Пока никого. Сиди тихо и спокойно пей. Обо всем позаботятся.
– Кто? – спросил Бартоло, но тут у Бьянки затрезвонил телефон. Не желая отвечать при нем, она стремительно пересекла гостиную, вышла в коридор и скрылась за тяжелой дверью.
Когда она проходила мимо, Бартоло успел увидеть на экране имя.
Но оно абсолютно ничего ему не сказало, и вскоре он его позабыл.
Даниэль радостно выскочил из ворот особняка Солитарио и помчался в «Азар». Вчерашний вечер был самым лучшим в его жизни!
После приема в «Азарино» Амадео пригласил семейство Бенуа на рождественский ужин. Все собрались за большим столом, даже Роза, которая обычно не трапезничала с гостями. Амадео произнес небольшую речь, отметив, что очень рад новым членам семьи, и Даниэль чуть не лопнул от счастья. Давно он не чувствовал себя так хорошо и тепло. Он будто вернулся на несколько лет назад, когда они точно так же собирались в семейном кругу с родителями и дедушкой.
Когда дети ушли спать, Катрин и Роза занялись уборкой стола, а Даниэль, Амадео и Грегорио разложили подарки под елкой. Затем пожилой дон удалился в свою комнату, и Амадео проводил его до двери, пожелав спокойной ночи.
Даниэль сидел на краю дивана, любуясь елкой, совсем не похожей на гигантскую сверкающую ель в «Азарино». Она мигала мягким согревающим светом, делая гостиную еще уютней. Наряжали они ее все вместе, и Катрин украдкой вытирала слезы, слушая смех близнецов.
Амадео присел рядом. Гирлянда бросала на лицо разноцветные отблески, но он смотрел не на елку. Мысли его блуждали где-то не здесь, и Даниэль в конце концов отважился спросить:
– Думаете о вашем друге, да?
– А? – Амадео моргнул и повернулся к Даниэлю. – Да. Редко случается такое, чтобы Ксавьер не приехал к Рождеству, поэтому мне немного не по себе.
– Но вы же позвонили ему?
– Разумеется. – Амадео улыбнулся, вспомнив, как разговаривал с Ксавьером перед приемом. Выражение лица у друга было совсем не праздничное и даже раздраженное – судя по шоколадной елке в руке, его уже навестил Мигель. Йохан радостно пожелал Амадео счастливого Рождества и посетовал, что не смог приехать.
– У него все в порядке, – убежденно сказал Даниэль. – Такую глыбу как Ксавьер Санторо с места может сдвинуть только очень большое количество динамита. Не переживайте.
– Спасибо, Дэнни, ты меня утешил. – Амадео благодарно похлопал юношу по плечу и отправился спать.
Утром Даниэль, поднявшись с постели, с разочарованием обнаружил, что мсье Амадео уже уехал. Дети вовсю разбирали подарки, и он с немалой радостью обнаружил свой – органайзер в черном кожаном переплете, со своим именем, вытисненным серебряными буквами, и дорогую именную ручку. Гордость мгновенно поднялась в нем, заставляя грудь раздуться, как у голубя – подумать только, он теперь и вправду важная персона, у него куча дел, которыми надо обязательно заполнить страницы! Поэтому, наскоро позавтракав, он рванул в «Азар».
Но там мсье Амадео не оказалось. Сказали, что он приезжал рано утром, но затем уехал, и никто не знает, куда. Озадаченный, Даниэль вышел на улицу и достал из кармана нового пальто телефон.
Дозвониться тоже не получилось – в трубке раз за разом звучала просьба оставить сообщение на автоответчике. Может быть, он поехал в «Гандикап» или «Азарино»?
Но ни там, ни там учителя не оказалось. Еще более озадаченный, Даниэль вдруг вспомнил вчерашний разговор Амадео с мадам Альварес. Что они там говорили насчет какой-то аптеки…
Но он же обещал Амадео не соваться в одиночку в Старый квартал! Даниэль нерешительно топтался на тротуаре, вспугивая голубей. Он может, по крайней мере, навестить Джо и поинтересоваться, не видел ли тот учителя… Бар же вполне себе безопасное место, разве не так?
Еще немного помявшись для верности и дав решению окончательно устаканиться в голове, Даниэль поймал такси и попросил отвезти его в бар «У Джо».
В подвале аптеки Боунса сидел человек.
Из одежды на нем осталось только нижнее белье. Запястья были сцеплены за спинкой стула пластиковой стяжкой, такая же стяжка охватывала тонкокостные лодыжки. Впалая грудь едва заметно вздымалась и опадала, из полуоткрытого рта вырывалось облачко пара.
Свет едва проникал сюда через расположенные под самым потолком и покрытые изморозью окна. Бетонные стены и пол дышали мертвенным холодом.
У единственной двери застыл молчаливой громадой Бернардо. Он закрыл глаза и прислонился к стене. Незнающему могло показаться, что он спит, но его ухо четко улавливало каждый посторонний шум снаружи.
Киан стоял у противоположной стены, у ног умостилась небольшая спортивная сумка. Происходящее юноше не нравилось, но он с детства умел скрывать чувства. И сейчас лицо его напоминало тонкую маску.
Перед связанным, скрестив руки на груди, стоял Амадео. Теплое пальто надежно защищало его от холода, ровное дыхание вырывалось небольшими облачками пара. Он ждал.
Наконец пленник поднял голову. Сальные волосы прилипли ко лбу, худое лицо выражало смертельную усталость.
– Ну чего тебе надо? – проговорил он и зашелся в надсадном кашле. – Я тут полночи жопу морожу для того, чтобы на твою рожу полюбоваться, что ли?
– Надо, чтобы ты дошел до кондиции, – пояснил Амадео. – Какой смысл тратить силы на расспросы, если ты не готов отвечать?
– Да я, черт тебя дери, даже не знаю, чего тебе надо! – выкрикнул пленник. – Ты вообще спрашивать пробовал, а? Вдруг тебе столицу Конго надо назвать!
– Так назови, Трэвис. – Амадео пожал плечами. – Только учти – таких страны две.
– Чего? – в изумлении воззрился на него тот.
– Республика Конго и Демократическая республика Конго – это две разные страны. Какую из них ты имел в виду?
Трэвис с минуту таращился на него, затем расхохотался на весь подвал.
– А тебе палец в рот не клади, красавчик! Две страны! Это надо ж!
Амадео дал ему просмеяться, затем опустился перед ним на корточки.
– По правде говоря, меня интересует другая страна. Китайская народная республика. А если конкретней – провинция Гуандун.
Смех как рукой сняло. Трэвис вылупил глаза так, что те едва не выпали из глазниц. Посиневшие от холода губы затряслись.
– Кой черт тебе там нужен? – спросил он внезапно севшим голосом.
– Раз ты так перепугался, то и сам знаешь. Меня интересует человек, с которым ты там работал. Чжао Юнь Фэн.
– Да он уж сдох давно! – облегченно сплюнул Трэвис. – Охота тебе копаться в трупах…
– Мне – не очень, а вот вам – тебе и ему – это занятие приносило хороший барыш, так?
– Ага, отличный. Пока за нас местные власти не взялись. Юнь Фэн, он такой был, знаешь… себе на уме. Когда у него жена заболела, совсем крышей поехал, начал трупы прямо потрошить! Все искал идеальные органы, то ли ей пересадить, то ли новую зазнобу себе сделать. Доктор Франкенштейн, епт! – Трэвис расхохотался, явив миру подгнившие зубы.
Амадео с трудом проглотил вставший в горле ком.
– И скольких же он выпотрошил?
– О, много. Я не успевал жмуров подвозить. Знаешь, принцип у него был такой – живых людей не резать. Даже если кто добровольно готов был почку продать или там часть печени – ни-ни. Только трупы. Его в наших кругах Потрошителем прозвали.
Амадео поднял руку ладонью вперед. Тошнота отступила, он испытал облегчение от того, что Цзинь, по крайней мере, никого не убивал.
– Ладно, хватит про Чжао Юнь Фэна. Теперь расскажи мне про тех, кто вел с ним дела, помимо тебя.
И снова затравленный взгляд. Трэвис осмотрел помещение, попытался подергать руками и ногами, но Киан постарался на совесть.
– Зря лезешь в это, ой зря, – прохрипел он. – Я тебе ни слова не скажу, мне еще жить охота. И тебе советую – забудь об Азии. Напрочь забудь.
– К сожалению, не могу. Кого из партнеров Юнь Фэна ты так боишься?
Трэвис облизнул пересохшие губы.
– Не скажу тебе ничего. Ни словечка, – повторил он. – Мне моя задница дороже, чем твои причины. Хоть мамашу твою там прирезали, все равно!
Амадео вздохнул.
– Знал, что с тобой будет непросто. Киан.
Юноша отлип от стены, наклонился и достал из спортивной сумки полотенце и бутылку с водой. Затем шагнул к пленнику и запрокинул его голову назад.
Тот, поняв, что сейчас случится, завопил во всю глотку. Амадео накрыл его лицо полотенцем и принялся медленно лить воду.
Крик сменился бульканьем и хлюпаньем. Трэвис начал задыхаться, все тело задергалось, стремясь вырваться, но Киан держал крепко.
Опустошив бутылку на треть, Амадео резким движением сорвал полотенце. Трэвис широко раскрыл рот и с шумом втягивал воздух, прерываясь на кашель.
– Ты… ты меня чуть не утопил, гнида!! – заорал он, рванувшись вперед. Стул опасно накренился, но Киан схватил его за спинку и опустил ножки на пол.
– Удивлен, что у тебя еще остались силы. Ты меня поражаешь, – равнодушно проговорил Амадео, не сдвинувшись ни на дюйм. – Мне еще раз задать вопрос или ты его запомнил?
– Не скажу я тебе ничего! Топи меня сколько захо…
– Ладно. – Амадео снова шлепнул мокрое полотенце на лицо Трэвиса, заглушив вопль ужаса.
И краем глаза заметил движение за окном – кто-то метнулся прочь от оттаявшей лунки в стекле. Бернардо тут же исчез за дверью. Он вернулся через полминуты, взмокший, и отрицательно помотал головой.
– Desaparecido6. – лаконично доложил он и протянул Амадео найденный у аптеки предмет.
Это оказалась ручка. Вдоль черного металлического корпуса шли серебристые буквы, складывающиеся в имя владельца.
«Даниэль Бенуа».
Амадео тихо выругался и переглянулся с Кианом. В глазах обоих читалась досада.
Сидя на автобусной остановке, Даниэль невидящим взглядом смотрел перед собой. Автобусы подъезжали, с шипением распахивали двери, выпускали и впускали пассажиров, затем уезжали, оставляя после себя облако выхлопных газов, а он не двигался с места.
Он не знал, куда ехать. Домой? Катрин мигом заметит, что с ним что-то не так, и начнет расспрашивать. А уж она, как никто другой, умела вытягивать информацию до последней крупинки. Даниэль не мог и не стал бы ей лгать.
Но как признаться в том, что видел? Как рассказать о том, что самый добрый человек на свете, так любезно впустивший их в свой дом и семью, с другими вовсе не так любезен? Что на досуге он любит пытать людей с самым что ни на есть равнодушным видом? Как будто кто-то похитил мсье Амадео и вместо него подсунул пластиковый манекен!
